Да еще и мэр. Нет уж!
Наконец белая побитая «японка» осторожно вползла в зеленый тенистый двор и остановилась возле подъезда. Сати вылезла из машины, вздохнула. Настроение было паршивое.
– Ладно, – сказала она. – До понедельника! Звони, если что. Я в контору завтра приеду с утра, рекламный отдел будет к выставке готовиться, надо с ними потолковать насчет клиентов из другого региона…
Никита кивнул и тронул машину.
Сати пошла к подъезду, шаря по карманам в поисках ключей. Ключи могли оказаться где угодно: на столе в редакции, в машине у Никиты, на проходной или в типографии. На этот раз они, к счастью, обнаружились на месте: в кармане рюкзачка. Сати рассеянно поздоровалась с соседской бабкой, сидевшей на лавочке. Седая и востроглазая бабка благосклонно кивнула в ответ. Она относилась к Сати неплохо, но визиты Никиты не одобряла, считала, видимо, что молодая соседка могла бы найти кого-нибудь получше, чем бритый наголо сисадмин.
Всю ночь Сати снились кошмары: то подозрительные личности, что были у Никиты на даче, то какие-то грязные и немытые городские бомжи, то гулкие просторные залы художественного музея. Неподалеку от музея, многозначительно поглядывая на вход, прохаживался взвод милиционеров.
В шесть утра она проснулась окончательно и поняла, что заснуть больше не удастся. Прошлепала в ванную, мрачно посмотрела на себя в зеркало, плюнула: радоваться, скажем прямо, было нечему. Соображая, как жить дальше, Сати размазала по лицу тональный крем, поняла, что жить дальше не хочется, оделась, накинула черную куртку, засунула в рюкзак непрочитанные газеты и потащилась на автобус.
Народу на остановке не было. Сати сначала удивилась, потом вспомнила, что день субботний и горожане еще спят. Автобус подошел почти пустой, только кондукторша сонно покачивалась на своем месте, да молодая мама с ребенком сидела у окна. Сати доехала до речного вокзала, пересекла сквер, поднялась к редакции и долго звонила в дверь, дожидаясь вахтера.
– Что, никто еще не подошел? – вяло спросила она, расписываясь в журнале за ключ от кабинета. – Отдела рекламы тоже нет еще? Ну, блин… а сами обещали к восьми часам подтянуться.
– Ты первая. – Вахтер, не отрывая глаз от кроссворда, почесал карандашом в голове. – Гора в Африке?
– Килиманджаро? – предположила Сати. – Только если это не в Африке, я не виновата. У меня по географии тройка была.
– Нет, не Килиманджаро… две буквы лишние… Так, ладно… Река в Египте?
– Может, Нил?
– Столица Гондураса?
– Чего?!
– Ладно, без твоей помощи обойдусь, троечница… Вот, письмо тебе, – сказал вахтер, роясь в коробке. – Держи. От кого это? Что, небось опять рекламодатели на банкет зовут?
Сати взяла конверт.
– А… это из музея, – пояснила она, взглянув на адрес. – Приглашение на выставку. У них в понедельник…
Внезапно она замерла.
– Ну, это-то ты должна знать… Море, омывающее самую северную…
Не дослушав, Сати схватила рюкзак и бросилась вверх по лестнице. Оказавшись на четвертом этаже, она открыла редакцию и топоча промчалась на свое место.
В кабинете было тихо, пахло пылью и старыми газетами. Сонно гудел кондиционер.
Трясущимися руками Сати разорвала плотный белый конверт. На стол выпал прямоугольник глянцевой бумаги с красиво написанным текстом в золотой рамочке. Сати пробежала глазами строчки, села, потянулась к телефону, но тут же снова вскочила.
– Спокойно, спокойно, – сказала она вслух, безуспешно стараясь взять себя в руки. Поняв, что это все равно не получится, Сати подошла к столу я набрала номер Никиты. Потянулись длинные гудки.
– Ну, давай же! Давай! Бери трубку!
Однако трубку взял не Никита, а его жена.
– Алло? – произнесла она. Голос у нее был красивый, хорошо поставленный и весьма богат интонационно. Сати мгновенно почувствовала себя не в своей тарелке.
– Ой… Марина… – смущенно пробормотала она. – Привет, это Сати. Позови Никиту, пожалуйста, мне он по делу… по работе… срочно-срочно… очень нужен, в общем.
– Минутку. – Было слышно, как она положила трубку и отошла.
Сати перевела дух.
В трубке зашуршало, послышался сонный хриплый голос.
– Ну, але… – недовольно произнес сисадмн. – Какая сволочь звонит в восемь часов ночи?
– Никита! – панически зашипела Сати, на всякий случай озираясь по сторонам. – Это я. Приезжай в контору, быстро! Кажется, я придумала, как меч из музея спереть.
Сисадмин приехал минут через двадцать. Изнывавшая от нетерпения Сати, заслышав шум мотора, всякий раз подбегала к окну, но вместо знакомой «японки» видела сверкающие роскошные джипы, неторопливо подъезжавшие к зданию Управления железной дороги, что располагалось напротив редакции.
Наконец во дворе взвизгнули тормоза и белая «тойота» остановилась как вкопанная. Хлопнула дверца. Сати бросилась вниз по лестнице, споткнулась о подшивку газет и чуть не полетела по ступенькам кубарем.
На лестнице показался Никита.
– Где тебя носит! – зашипела Сати, перегибаясь через перила. – Шевелись быстрее!
– Где надо, там и носит, – огрызнулся Никита, прыгая через две ступени.
Сати понеслась обратно в пустую редакцию, Никита потопал следом.
– Слушай, – начала было она, но тут же умолкла и подозрительно вгляделась в помятую физиономию приятеля.
– Ты что, напился вчера?
– Ну а если и напился, – пробурчал тот и покосился в зеркало на стене. Зеркало отразило слегка опухшую небритую физиономию вполне бандитского вида. – Твое какое дело? Напьешься тут… от жизни такой.
– Да… видок у тебя… – сочувственно проговорила Сати. – Хочешь, за пивом схожу?
– Не надо. Я в три часа ночи спать лег, – хмуро пояснил Никита. Он уселся за стол Хамера, бесцеремонно сдвинув в сторону бумаги криминального корреспондента. – А в восемь ты меня уже разбудила. Я все думал, думал… Вдруг эта банда ко мне припрется ночью? Дочку напугает… Жене придется что-то объяснять… Или к тебе заявится. Начал тебе звонить, а телефон не отвечает. Все, думаю! Они уже у тебя! Собрался ехать, а…
– Я его отключаю на ночь, – пояснила Сати. – А сотовый разрядился. Чаю хочешь?
– Давай. А к чаю у вас ничего нет? Я не завтракал.
Сати прошла в закуток, заваленный подшивками старых газет и журналов. Там на маленьком столике, заставленном кружками, стоял электрический чайник. Она щелкнула кнопкой и принялась шарить в недрах стола в поисках угощения. Из угощения обнаружились лишь окаменевшие пряники – подарок какого-то рекламодателя.
Никита с сомнением поглядел на пряники, взял один и постучал по столу.
– Монолит! Сколько они у вас валяются?
– Что? Пряники? А… с месяц, наверное. Слушай, не привередничай, чем богаты, тем и рады. Завтракай. Больше все равно нет ничего.
Сати притворила дверь в коридор, села напротив сисадмина. Тот сосредоточенно размачивал пряник в стакане с чаем.
– Никита…
– Чего?
– Слушай… Осенило меня. Слушай, не перебивай только. Я вроде как придумала, как нам своровать эту железяку!
Никита отложил пряник в сторону.
– Говори.
– Я в этом музее бываю довольно часто…
– Из-за экса? – бестактно поинтересовался сисадмин, сверля Сати голубыми глазами.
– Да блин, при чем тут экс! По работе! Заметки всякие писала про открытие выставок. – Сати недовольно посмотрела на приятеля. – Ну хорошо! Из-за экса тоже! Но раньше. И вообще не в этом дело! Дело в том, что внутренние помещения, ну, служебные, я знаю довольно хорошо.
– Ну? – нетерпеливо спросил Никита.
– Иной раз, когда я в музей приходила, мы с искусствоведами чай пили.
– Ну?
– Что ты заладил ну да ну! На балконе они чай пьют. Оттуда вид красивый: парк, река, остров. У них комната с балконом, бывший кабинет генерал-губернатора. Где мы с тобой в последний раз были, помнишь?
– Да говори уже! К делу переходи!
– Перехожу. Так вот: надо притащить этот проклятый меч в комнату искусствоведов и сбросить с балкона. Ну, чтобы через вахту не тащить. А ты будешь внизу ждать. Я, значит, железяку сбрасываю, ты ее хватаешь и прячешь в кустах. Как стемнеет, перетаскиваем эту хрень в твою машину. Быстренько находим мага… забыла, как его зовут…
– Тильвус вроде.
– Точно. Всучим ему его же меч и… Ну как? По-моему, хороший план.
Никита задумался.
– Слушай, – начал он медленно. – Ты детективов много читаешь?
– Ну при чем тут детективы? Не читаю я их! Букв много.
– А при том. Музейщики твои, как только пропажу обнаружат, сразу ментов вызовут. Те в первую очередь спросят, кто в служебном помещении находился. Тебя и назовут.
Сати вскочила с места.
– Вот в том-то и дело! Гляди! – Она схватила со стола конверт и сунула приятелю под нос.
– Это приглашение мне пришло. В понедельник в музее открывается выставка «Русский меч». Помнишь, Костя о ней рассказывал?
Сисадмин кивнул.
– В художественном музее существует прекрасная традиция, – продолжала Сати, размахивая руками. – За пару часов до открытия выставки в честь события они устраивают фуршет для прессы. Вот, читай! – Она ткнула пальцем в строчки. – Такие приглашения рассылают по всем СМИ города. Будет телевидение, радио, все газеты.
– Зачем они это делают?
– Никита, ты меня удивляешь! Как зачем! Без фуршета прессу в музей калачом не заманишь… А так все журналисты явятся как миленькие. А потом напишут по небольшой заметочке об открытии выставки. Бесплатная реклама. И не придерешься, открытие выставки – прекрасный информационный повод. Короче, народу будет много. Обычно выступает директор музея коротенько… он всех приветствует… ну, это неинтересно. Потом кто-нибудь из искусствоведов расскажет про выставку. Я думаю, в этот раз будет Костя говорить, он же специалист по холодному оружию, выставку тоже он готовил, так что… И вот в этот момент, когда они все будут выступать, когда начнется съемка телевидения, а газетчики будут брать интервью… – Сати сделал драматическую паузу, и Никита замер, не донеся пряник до рта. – Вот тогда надо пробраться в служебное помещение и спереть меч. Там никого не будет.
Никита потерял дар речи.
– Господи, – проговорил он после долгой паузы. – Ты как додумалась до такого?
– А что, плохой план? Плохой? Ну, придумай лучше тогда… Тоже мне, стратег!
– Да погоди ты, – остановил ее Никита. – А где этот меч-то? Искать будет некогда.
Сати помешала ложечкой остывший чай.
– Думаю, он в кабинете у Кости.
– А если нет?
Сати задумалась.
– Тогда у реставраторов, на первом этаже. Но я у них только один раз была… Слушай, если железяка в цехе реставраторов, я не знаю, что делать. Там всегда полно народу. А меч, сам понимаешь, в карман не засунешь…
Сисадмин отодвинул стакан с недопитым чаем и сдвинул брови.
– Ты понимаешь, что сделать собираешься? Тебе придется бегать по музею с ворованным экспонатом. Если кто-нибудь застукает, что скажешь?
Сати почувствовала неприятный холодок под сердцем, словно ухнула в воздушную яму.
– Ты же сам говорил, что выхода у нас нет, – пробормотала она. – Понимаешь, эта тусовка, что в понедельник будет, – единственный способ пробраться в служебные помещения незамеченной. Народу много соберется, вряд ли кто-то заметит, что на фуршете меня не будет несколько минут. А я, как меч тебе сброшу, быстренько вернусь в зал и еще немного потусуюсь. Для вида. Так во всех детективах делают.
Никита тяжело вздохнул:
– В детективах? Ладно…
Он положил огрызок размокшего пряника на бланк, густо украшенный лиловыми печатями.
– Хамер тебя в понедельник за это убьет, – заметила Сати. – Это запрос в краевую прокуратуру.
– Пусть попробует, – хладнокровно ответил сисадмин. – Я ему Интернет тогда отключу.
Он отхлебнул чай.
– Скажи честно, ты поверила вчера мужику, который про меч рассказывал? Или ты его глаза разглядывала?
Сати помрачнела.
– Поверила, Никита… а ты?
– Да вот и я почему-то тоже, – задумчиво проговорил он. – Ну, ладно. Ничего лучше мы все равно не придумаем. План ты хороший придумала… Но лучше я бы сам все это сделал. Мне б спокойней было… Но заблужусь я в музее, как пить дать.
– Конечно, заблудишься! Вон музей-то какой большой! А мне потом тебя там искать? Нет уж!
Она еще раз взглянула на приглашение и убрала в карман.
– Погоди, – спохватился сисадмин. – Ты говоришь, меч в кабинете твоего экса? Но он же кабинет-то, наверное, закроет, когда пойдет на встречу с прессой?
– Конечно, закроет, – кивнула Сати. – Но я знаю, куда он кладет ключ.
– И куда же? – осведомился он.
– В гипсовую кошку. В кошку-копилку, что у них на окне стоит.
Никита потер небритый подбородок.
– Ну что ж… – без особой радости проговорил он. – Возможно, что и получится…
Воскресенье прошло в бесконечных телефонных переговорах: будущие грабители обсуждали детали предстоящей операции. Сати никак не могла успокоиться – заканчивала разговор, брякала трубку, сидела, уставившись в стену, и снова лихорадочно набирала номер Никиты.
Когда измученный сисадмин предложил не откладывать дело в долгий ящик, а обворовать музей немедленно, она рассердилась и отключила телефон.
Наступил понедельник.
Утром Сати принялась собираться на работу. Пока что все шло как обычно, не считая бесследно пропавшего от волнения аппетита. Она решила, что это даже к лучшему, не придется выкладывать с трудом заработанные гонорары на мероприятия по похудению в Центре восточной медицины. Сати поставила на стол нетронутую чашку кофе и глубоко задумалась.
Как нужно одеться, если в планах сегодняшнего дня два совершенно разных мероприятия: фуршет и ограбление? Размышления по поводу подходящего гардероба тут же вытеснили неприятные мысли о том, что произойдет, если ее изловят в музее с ворованным экспонатом. Сати открыла шкаф и оценивающим взглядом окинула свои наряды. Платья и сарафаны она отвергла сразу же. Глядя на юбку, заколебалась было, но потом тоже отложила в сторону. Во всех виденных фильмах-детективах героиням приходилось бегать, прыгать, взбираться по пожарным лестницам. Как все это можно проделать в мини-юбке, пусть даже и выгодно подчеркивающей достоинства фигуры, Сати не представляла. Конечно, вряд ли в художественном музее придется карабкаться по пожарной лестнице, но лучше быть ко всему готовой. Она вытянула из шкафа черные джинсы, надела, покрутилась перед зеркалом, подумала. Натянула черную рубашку, поглядела на собственное отражение и плюнула:
– Ниндзя, блин!
Швырнув рубаху за кресло, Сати надела дорогую синюю футболку и твидовый пиджак. Встала перед трюмо, посмотрела, прониклась увиденным. Из зеркала на нее глядела вполне преуспевающая коммерческая журналистка, привыкшая посещать высокие кабинеты директоров предприятий и президентов банков. Правда, общее впечатление несколько смазывалось из-за бегающих глаз и слегка трясущихся рук, но это, впрочем, было и неудивительно, если вспомнить, что через несколько часов преуспевающей журналистке предстояло обворовать музей. Сати подумала еще немного, надела темные очки, прихватила рюкзак, проверила, на месте ли диктофон, и вышла на улицу.
В редакции царила тишина – готовился к сдаче номер, и дел у всех было невпроворот. Сати сидела на своем месте, в сотый раз читала текст на мониторе: «Сейчас в нашем банке свыше 20 тыс. корпоративных клиентов. Более 300 тыс. частных лиц доверили нам свои вклады» – и не могла понять ни слова.
Она посмотрела на часы. Полдвенадцатого. Тусовка в музее должна была начаться через час. Сати почувствовала противную слабость во всем теле.
Задребезжал внутренний телефон. Сати подпрыгнула от неожиданности, ударилась коленкой о крышку стола и чертыхнулась.
– Да! – раздраженно рявкнула она в трубку.
– Слушай сюда, – зашипел Никита полузадушенным голосом.
Сати испуганно оглянулась на коллег и прикрыла трубку ладонью.
– Ну? Говори, только быстро.
– Я сейчас сваливаю из конторы, еду в «Компьютерру», надо подкупить кое-что, пока шеф деньги дает. Минут через тридцать я тебе звякаю на мобильник, ты выходишь, я жду тебя за углом, чтобы не светиться. Возле магазина «Русская водка». Поняла?
– Поняла… – слабеющим голосом откликнулась Сати.
– Повтори, где я тебя буду ждать?
– Это… возле «Русской водки», – послушно повторила она.
– Правильно. Я тебя отвезу к музею, высажу и пойду в парк. Все, я поехал, жди звонка.
Сати опустила трубку так осторожно, словно она была сделана из стекла, и некоторое время испуганно смотрела на телефон.
И вдруг ее начало колотить так, что руки заходили ходуном. Сильная внутренняя дрожь сотрясала тело, Сати сжала руки коленями и прислонилась лбом к холодному монитору. Стало ясно, что, если она не успокоится и не возьмет себя в руки немедленно, начнется самая настоящая истерика, совершенно неконтролируемая и безобразная.
Лицо холодело, словно от ледяного ветра, в голове бесшумно взрывались пузыри, в ушах нарастал звон. Нужно было встать и выйти из кабинета, но Сати боялась пошевелиться, чтобы не рухнуть на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Наконец белая побитая «японка» осторожно вползла в зеленый тенистый двор и остановилась возле подъезда. Сати вылезла из машины, вздохнула. Настроение было паршивое.
– Ладно, – сказала она. – До понедельника! Звони, если что. Я в контору завтра приеду с утра, рекламный отдел будет к выставке готовиться, надо с ними потолковать насчет клиентов из другого региона…
Никита кивнул и тронул машину.
Сати пошла к подъезду, шаря по карманам в поисках ключей. Ключи могли оказаться где угодно: на столе в редакции, в машине у Никиты, на проходной или в типографии. На этот раз они, к счастью, обнаружились на месте: в кармане рюкзачка. Сати рассеянно поздоровалась с соседской бабкой, сидевшей на лавочке. Седая и востроглазая бабка благосклонно кивнула в ответ. Она относилась к Сати неплохо, но визиты Никиты не одобряла, считала, видимо, что молодая соседка могла бы найти кого-нибудь получше, чем бритый наголо сисадмин.
Всю ночь Сати снились кошмары: то подозрительные личности, что были у Никиты на даче, то какие-то грязные и немытые городские бомжи, то гулкие просторные залы художественного музея. Неподалеку от музея, многозначительно поглядывая на вход, прохаживался взвод милиционеров.
В шесть утра она проснулась окончательно и поняла, что заснуть больше не удастся. Прошлепала в ванную, мрачно посмотрела на себя в зеркало, плюнула: радоваться, скажем прямо, было нечему. Соображая, как жить дальше, Сати размазала по лицу тональный крем, поняла, что жить дальше не хочется, оделась, накинула черную куртку, засунула в рюкзак непрочитанные газеты и потащилась на автобус.
Народу на остановке не было. Сати сначала удивилась, потом вспомнила, что день субботний и горожане еще спят. Автобус подошел почти пустой, только кондукторша сонно покачивалась на своем месте, да молодая мама с ребенком сидела у окна. Сати доехала до речного вокзала, пересекла сквер, поднялась к редакции и долго звонила в дверь, дожидаясь вахтера.
– Что, никто еще не подошел? – вяло спросила она, расписываясь в журнале за ключ от кабинета. – Отдела рекламы тоже нет еще? Ну, блин… а сами обещали к восьми часам подтянуться.
– Ты первая. – Вахтер, не отрывая глаз от кроссворда, почесал карандашом в голове. – Гора в Африке?
– Килиманджаро? – предположила Сати. – Только если это не в Африке, я не виновата. У меня по географии тройка была.
– Нет, не Килиманджаро… две буквы лишние… Так, ладно… Река в Египте?
– Может, Нил?
– Столица Гондураса?
– Чего?!
– Ладно, без твоей помощи обойдусь, троечница… Вот, письмо тебе, – сказал вахтер, роясь в коробке. – Держи. От кого это? Что, небось опять рекламодатели на банкет зовут?
Сати взяла конверт.
– А… это из музея, – пояснила она, взглянув на адрес. – Приглашение на выставку. У них в понедельник…
Внезапно она замерла.
– Ну, это-то ты должна знать… Море, омывающее самую северную…
Не дослушав, Сати схватила рюкзак и бросилась вверх по лестнице. Оказавшись на четвертом этаже, она открыла редакцию и топоча промчалась на свое место.
В кабинете было тихо, пахло пылью и старыми газетами. Сонно гудел кондиционер.
Трясущимися руками Сати разорвала плотный белый конверт. На стол выпал прямоугольник глянцевой бумаги с красиво написанным текстом в золотой рамочке. Сати пробежала глазами строчки, села, потянулась к телефону, но тут же снова вскочила.
– Спокойно, спокойно, – сказала она вслух, безуспешно стараясь взять себя в руки. Поняв, что это все равно не получится, Сати подошла к столу я набрала номер Никиты. Потянулись длинные гудки.
– Ну, давай же! Давай! Бери трубку!
Однако трубку взял не Никита, а его жена.
– Алло? – произнесла она. Голос у нее был красивый, хорошо поставленный и весьма богат интонационно. Сати мгновенно почувствовала себя не в своей тарелке.
– Ой… Марина… – смущенно пробормотала она. – Привет, это Сати. Позови Никиту, пожалуйста, мне он по делу… по работе… срочно-срочно… очень нужен, в общем.
– Минутку. – Было слышно, как она положила трубку и отошла.
Сати перевела дух.
В трубке зашуршало, послышался сонный хриплый голос.
– Ну, але… – недовольно произнес сисадмн. – Какая сволочь звонит в восемь часов ночи?
– Никита! – панически зашипела Сати, на всякий случай озираясь по сторонам. – Это я. Приезжай в контору, быстро! Кажется, я придумала, как меч из музея спереть.
Сисадмин приехал минут через двадцать. Изнывавшая от нетерпения Сати, заслышав шум мотора, всякий раз подбегала к окну, но вместо знакомой «японки» видела сверкающие роскошные джипы, неторопливо подъезжавшие к зданию Управления железной дороги, что располагалось напротив редакции.
Наконец во дворе взвизгнули тормоза и белая «тойота» остановилась как вкопанная. Хлопнула дверца. Сати бросилась вниз по лестнице, споткнулась о подшивку газет и чуть не полетела по ступенькам кубарем.
На лестнице показался Никита.
– Где тебя носит! – зашипела Сати, перегибаясь через перила. – Шевелись быстрее!
– Где надо, там и носит, – огрызнулся Никита, прыгая через две ступени.
Сати понеслась обратно в пустую редакцию, Никита потопал следом.
– Слушай, – начала было она, но тут же умолкла и подозрительно вгляделась в помятую физиономию приятеля.
– Ты что, напился вчера?
– Ну а если и напился, – пробурчал тот и покосился в зеркало на стене. Зеркало отразило слегка опухшую небритую физиономию вполне бандитского вида. – Твое какое дело? Напьешься тут… от жизни такой.
– Да… видок у тебя… – сочувственно проговорила Сати. – Хочешь, за пивом схожу?
– Не надо. Я в три часа ночи спать лег, – хмуро пояснил Никита. Он уселся за стол Хамера, бесцеремонно сдвинув в сторону бумаги криминального корреспондента. – А в восемь ты меня уже разбудила. Я все думал, думал… Вдруг эта банда ко мне припрется ночью? Дочку напугает… Жене придется что-то объяснять… Или к тебе заявится. Начал тебе звонить, а телефон не отвечает. Все, думаю! Они уже у тебя! Собрался ехать, а…
– Я его отключаю на ночь, – пояснила Сати. – А сотовый разрядился. Чаю хочешь?
– Давай. А к чаю у вас ничего нет? Я не завтракал.
Сати прошла в закуток, заваленный подшивками старых газет и журналов. Там на маленьком столике, заставленном кружками, стоял электрический чайник. Она щелкнула кнопкой и принялась шарить в недрах стола в поисках угощения. Из угощения обнаружились лишь окаменевшие пряники – подарок какого-то рекламодателя.
Никита с сомнением поглядел на пряники, взял один и постучал по столу.
– Монолит! Сколько они у вас валяются?
– Что? Пряники? А… с месяц, наверное. Слушай, не привередничай, чем богаты, тем и рады. Завтракай. Больше все равно нет ничего.
Сати притворила дверь в коридор, села напротив сисадмина. Тот сосредоточенно размачивал пряник в стакане с чаем.
– Никита…
– Чего?
– Слушай… Осенило меня. Слушай, не перебивай только. Я вроде как придумала, как нам своровать эту железяку!
Никита отложил пряник в сторону.
– Говори.
– Я в этом музее бываю довольно часто…
– Из-за экса? – бестактно поинтересовался сисадмин, сверля Сати голубыми глазами.
– Да блин, при чем тут экс! По работе! Заметки всякие писала про открытие выставок. – Сати недовольно посмотрела на приятеля. – Ну хорошо! Из-за экса тоже! Но раньше. И вообще не в этом дело! Дело в том, что внутренние помещения, ну, служебные, я знаю довольно хорошо.
– Ну? – нетерпеливо спросил Никита.
– Иной раз, когда я в музей приходила, мы с искусствоведами чай пили.
– Ну?
– Что ты заладил ну да ну! На балконе они чай пьют. Оттуда вид красивый: парк, река, остров. У них комната с балконом, бывший кабинет генерал-губернатора. Где мы с тобой в последний раз были, помнишь?
– Да говори уже! К делу переходи!
– Перехожу. Так вот: надо притащить этот проклятый меч в комнату искусствоведов и сбросить с балкона. Ну, чтобы через вахту не тащить. А ты будешь внизу ждать. Я, значит, железяку сбрасываю, ты ее хватаешь и прячешь в кустах. Как стемнеет, перетаскиваем эту хрень в твою машину. Быстренько находим мага… забыла, как его зовут…
– Тильвус вроде.
– Точно. Всучим ему его же меч и… Ну как? По-моему, хороший план.
Никита задумался.
– Слушай, – начал он медленно. – Ты детективов много читаешь?
– Ну при чем тут детективы? Не читаю я их! Букв много.
– А при том. Музейщики твои, как только пропажу обнаружат, сразу ментов вызовут. Те в первую очередь спросят, кто в служебном помещении находился. Тебя и назовут.
Сати вскочила с места.
– Вот в том-то и дело! Гляди! – Она схватила со стола конверт и сунула приятелю под нос.
– Это приглашение мне пришло. В понедельник в музее открывается выставка «Русский меч». Помнишь, Костя о ней рассказывал?
Сисадмин кивнул.
– В художественном музее существует прекрасная традиция, – продолжала Сати, размахивая руками. – За пару часов до открытия выставки в честь события они устраивают фуршет для прессы. Вот, читай! – Она ткнула пальцем в строчки. – Такие приглашения рассылают по всем СМИ города. Будет телевидение, радио, все газеты.
– Зачем они это делают?
– Никита, ты меня удивляешь! Как зачем! Без фуршета прессу в музей калачом не заманишь… А так все журналисты явятся как миленькие. А потом напишут по небольшой заметочке об открытии выставки. Бесплатная реклама. И не придерешься, открытие выставки – прекрасный информационный повод. Короче, народу будет много. Обычно выступает директор музея коротенько… он всех приветствует… ну, это неинтересно. Потом кто-нибудь из искусствоведов расскажет про выставку. Я думаю, в этот раз будет Костя говорить, он же специалист по холодному оружию, выставку тоже он готовил, так что… И вот в этот момент, когда они все будут выступать, когда начнется съемка телевидения, а газетчики будут брать интервью… – Сати сделал драматическую паузу, и Никита замер, не донеся пряник до рта. – Вот тогда надо пробраться в служебное помещение и спереть меч. Там никого не будет.
Никита потерял дар речи.
– Господи, – проговорил он после долгой паузы. – Ты как додумалась до такого?
– А что, плохой план? Плохой? Ну, придумай лучше тогда… Тоже мне, стратег!
– Да погоди ты, – остановил ее Никита. – А где этот меч-то? Искать будет некогда.
Сати помешала ложечкой остывший чай.
– Думаю, он в кабинете у Кости.
– А если нет?
Сати задумалась.
– Тогда у реставраторов, на первом этаже. Но я у них только один раз была… Слушай, если железяка в цехе реставраторов, я не знаю, что делать. Там всегда полно народу. А меч, сам понимаешь, в карман не засунешь…
Сисадмин отодвинул стакан с недопитым чаем и сдвинул брови.
– Ты понимаешь, что сделать собираешься? Тебе придется бегать по музею с ворованным экспонатом. Если кто-нибудь застукает, что скажешь?
Сати почувствовала неприятный холодок под сердцем, словно ухнула в воздушную яму.
– Ты же сам говорил, что выхода у нас нет, – пробормотала она. – Понимаешь, эта тусовка, что в понедельник будет, – единственный способ пробраться в служебные помещения незамеченной. Народу много соберется, вряд ли кто-то заметит, что на фуршете меня не будет несколько минут. А я, как меч тебе сброшу, быстренько вернусь в зал и еще немного потусуюсь. Для вида. Так во всех детективах делают.
Никита тяжело вздохнул:
– В детективах? Ладно…
Он положил огрызок размокшего пряника на бланк, густо украшенный лиловыми печатями.
– Хамер тебя в понедельник за это убьет, – заметила Сати. – Это запрос в краевую прокуратуру.
– Пусть попробует, – хладнокровно ответил сисадмин. – Я ему Интернет тогда отключу.
Он отхлебнул чай.
– Скажи честно, ты поверила вчера мужику, который про меч рассказывал? Или ты его глаза разглядывала?
Сати помрачнела.
– Поверила, Никита… а ты?
– Да вот и я почему-то тоже, – задумчиво проговорил он. – Ну, ладно. Ничего лучше мы все равно не придумаем. План ты хороший придумала… Но лучше я бы сам все это сделал. Мне б спокойней было… Но заблужусь я в музее, как пить дать.
– Конечно, заблудишься! Вон музей-то какой большой! А мне потом тебя там искать? Нет уж!
Она еще раз взглянула на приглашение и убрала в карман.
– Погоди, – спохватился сисадмин. – Ты говоришь, меч в кабинете твоего экса? Но он же кабинет-то, наверное, закроет, когда пойдет на встречу с прессой?
– Конечно, закроет, – кивнула Сати. – Но я знаю, куда он кладет ключ.
– И куда же? – осведомился он.
– В гипсовую кошку. В кошку-копилку, что у них на окне стоит.
Никита потер небритый подбородок.
– Ну что ж… – без особой радости проговорил он. – Возможно, что и получится…
Воскресенье прошло в бесконечных телефонных переговорах: будущие грабители обсуждали детали предстоящей операции. Сати никак не могла успокоиться – заканчивала разговор, брякала трубку, сидела, уставившись в стену, и снова лихорадочно набирала номер Никиты.
Когда измученный сисадмин предложил не откладывать дело в долгий ящик, а обворовать музей немедленно, она рассердилась и отключила телефон.
Наступил понедельник.
Утром Сати принялась собираться на работу. Пока что все шло как обычно, не считая бесследно пропавшего от волнения аппетита. Она решила, что это даже к лучшему, не придется выкладывать с трудом заработанные гонорары на мероприятия по похудению в Центре восточной медицины. Сати поставила на стол нетронутую чашку кофе и глубоко задумалась.
Как нужно одеться, если в планах сегодняшнего дня два совершенно разных мероприятия: фуршет и ограбление? Размышления по поводу подходящего гардероба тут же вытеснили неприятные мысли о том, что произойдет, если ее изловят в музее с ворованным экспонатом. Сати открыла шкаф и оценивающим взглядом окинула свои наряды. Платья и сарафаны она отвергла сразу же. Глядя на юбку, заколебалась было, но потом тоже отложила в сторону. Во всех виденных фильмах-детективах героиням приходилось бегать, прыгать, взбираться по пожарным лестницам. Как все это можно проделать в мини-юбке, пусть даже и выгодно подчеркивающей достоинства фигуры, Сати не представляла. Конечно, вряд ли в художественном музее придется карабкаться по пожарной лестнице, но лучше быть ко всему готовой. Она вытянула из шкафа черные джинсы, надела, покрутилась перед зеркалом, подумала. Натянула черную рубашку, поглядела на собственное отражение и плюнула:
– Ниндзя, блин!
Швырнув рубаху за кресло, Сати надела дорогую синюю футболку и твидовый пиджак. Встала перед трюмо, посмотрела, прониклась увиденным. Из зеркала на нее глядела вполне преуспевающая коммерческая журналистка, привыкшая посещать высокие кабинеты директоров предприятий и президентов банков. Правда, общее впечатление несколько смазывалось из-за бегающих глаз и слегка трясущихся рук, но это, впрочем, было и неудивительно, если вспомнить, что через несколько часов преуспевающей журналистке предстояло обворовать музей. Сати подумала еще немного, надела темные очки, прихватила рюкзак, проверила, на месте ли диктофон, и вышла на улицу.
В редакции царила тишина – готовился к сдаче номер, и дел у всех было невпроворот. Сати сидела на своем месте, в сотый раз читала текст на мониторе: «Сейчас в нашем банке свыше 20 тыс. корпоративных клиентов. Более 300 тыс. частных лиц доверили нам свои вклады» – и не могла понять ни слова.
Она посмотрела на часы. Полдвенадцатого. Тусовка в музее должна была начаться через час. Сати почувствовала противную слабость во всем теле.
Задребезжал внутренний телефон. Сати подпрыгнула от неожиданности, ударилась коленкой о крышку стола и чертыхнулась.
– Да! – раздраженно рявкнула она в трубку.
– Слушай сюда, – зашипел Никита полузадушенным голосом.
Сати испуганно оглянулась на коллег и прикрыла трубку ладонью.
– Ну? Говори, только быстро.
– Я сейчас сваливаю из конторы, еду в «Компьютерру», надо подкупить кое-что, пока шеф деньги дает. Минут через тридцать я тебе звякаю на мобильник, ты выходишь, я жду тебя за углом, чтобы не светиться. Возле магазина «Русская водка». Поняла?
– Поняла… – слабеющим голосом откликнулась Сати.
– Повтори, где я тебя буду ждать?
– Это… возле «Русской водки», – послушно повторила она.
– Правильно. Я тебя отвезу к музею, высажу и пойду в парк. Все, я поехал, жди звонка.
Сати опустила трубку так осторожно, словно она была сделана из стекла, и некоторое время испуганно смотрела на телефон.
И вдруг ее начало колотить так, что руки заходили ходуном. Сильная внутренняя дрожь сотрясала тело, Сати сжала руки коленями и прислонилась лбом к холодному монитору. Стало ясно, что, если она не успокоится и не возьмет себя в руки немедленно, начнется самая настоящая истерика, совершенно неконтролируемая и безобразная.
Лицо холодело, словно от ледяного ветра, в голове бесшумно взрывались пузыри, в ушах нарастал звон. Нужно было встать и выйти из кабинета, но Сати боялась пошевелиться, чтобы не рухнуть на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32