А теперь еще «Авлон».
Энергичной походкой шагая по Мэдисон-авеню, обогнув Пятьдесят первую улицу, она стала спускаться вниз в направлении Третьей авеню. Среди серого октябрьского ненастья вдруг засиял яркий солнечный луч, осветивший ей путь к расположенной рядом с Центром Линкольна в западной части Центрального парка собственной небольшой квартирке. Все идет, как надо… Или почти все.
Несмотря на целенаправленную экскурсию по галерее, ей так и не удалось что-либо узнать о Перикле Джейго.
Подобно истинному жителю Нью-Йорка, Каролина, ловко лавируя между проезжающими машинами, думала о Перикле. Нельзя сказать, чтобы она особенно сильно переживала его женитьбу на Эвите, но ей просто очень не хотелось, чтобы из нее делали дуру. Да, она сильно ошиблась в нем. Очень сильно. Теперь я буду осмотрительней, думала она, сворачивая на углу узкой улицы, ведущей к дому моделей. Теперь она никому не раскроет своего сердца и будет свободной, как вольная пташка. За работой у Каролины совершенно не оставалось времени на сердечные переживания, и это только облегчило ее жизнь. Вот она – правда, с улыбкой на устах думала Каролина, открывая дверь дома моделей, полгода не прошло, как дом моделей стал на ноги, и она никогда не чувствовала себя такой счастливой.
Никто не думал, что «Имиджис» так быстро пойдет в гору. Даная продолжала восхищать мир фотографии и рекламы своими новаторскими приемами, делая черно-белые снимки в самых необычайных местах и преподнося по-новому всевозможные модели одежды, начиная от нарядной и кончая повседневной. По существу, в доме моделей было уже две студии, поэтому возник вопрос, как распределить финансы для дальнейшего расширения и приобретения рядом стоящего здания.
В воображении Каролины дом моделей был Бродвеем в миниатюре, где каждая студия готовила собственное шоу, и иногда даже не одно, а три в день.
В утреннем, дневном и вечернем представлениях были задействованы совершенно разные исполнительские группы, декорации и сценарии. Занятие этим ремеслом доставляло Каролине истинное наслаждение, и она, как Даная и Джесси-Энн, с головой погрузилась в работу. И все-таки никуда нельзя было уйти от проблем. Если для Каролины загруженность в течение всего рабочего дня была приемлема, то Джесси-Энн необходимо было уделить время своему мужу и ребенку. По правде говоря, Джесси-Энн совершенно забросила семью.
Скинув пальто, Каролина вздохнула и принялась разбирать ворох лежавших на столе писем. По мнению Каролины, эта проблема, напоминавшая маленькое, появившееся на чистом небосклоне облачко, могла перерасти в настоящую грозовую тучу.
– Каролина, можно тебя отвлечь на минуту? – спросила Лоринда.
На ней была белая шелковая с глухой застежкой блузка и черная широкая юбка в сборку, которая еще больше полнила ее. Непослушные пряди вьющихся темных, зачесанных назад волос придерживали такие мощные заколки, на которые без труда можно было насадить целую индейку. Увидев безвкусно накрашенные губы Лоринды, Каролина огорченно вздохнула.
Светло-вишневая помада приобрела какой-то синеватый оттенок на ее желтоватом лице. Почувствовав крепкий мускусный запах духов, Каролина отпрянула подальше от Лоринды. Ей очень хотелось проникнуться симпатией к этой девушке, которой, к сожалению, были совершенно незнакомы правила хорошего тона, столь необходимые для завязывания дружеских отношений. Она никогда никого не приветствовала радостной улыбкой, не принимала участия в обсуждениях и разговорах и была начисто лишена того обаяния, которым так и веяло от каждой модели и посетителя. Каролина ни за что бы не взяла на работу Лоринду; она просто не годилась для нее. Но Каролине не пришлось выбирать. Лоринда очень ловко втерлась в их общество. Даже такая добрая женщина, как Джесси-Энн, которая сначала сама помогала Лоринде, заартачилась, когда Харрисон предложил взять ее на работу. Но хочешь ты этого или нет, работу она уже получила, и надо отдать должное, очень неплохо с ней справлялась.
– Лоринда, – приветливым тоном начала Каролина. – Тебе никогда не хотелось обратиться к Гектору по поводу своей прически? Он ведь настоящий гений. Ты только посмотри, что он сотворил с непослушной копной моих волос! – И как бы в подтверждение сказанного, она, смеясь, энергично тряхнула головой, отчего ее волосы улеглись в прежнюю очаровательную прическу.
– Спасибо за совет, – холодным тоном ответила Лоринда. – Но мне нравится моя прическа. Мне не нужны те причудливые фасоны…
И хотя она резко замолчала, Каролина догадалась об окончании фразы, которая должна звучать так: «…которые носите вы с Джесси-Энн». Пожав плечами, Каролина ответила:
– Как знаешь. – А затем, снова переходя на деловой тон, спросила: – Ну ладно, Лоринда, что ты хотела мне сообщить?
– Я просто хотела сказать тебе, что позвонила Стью Стэнсфилду, попросив его о своевременной отправке платежей за работу над каталогом «Ройл».
Каролина внимательно смотрела на озаренное торжествующей улыбкой лицо Лоринды, удивляясь тому, как этот мышонок посмел вступить в переговоры с самим Стэнсфилдом. Для того чтобы поговорить по телефону с директором крупнейшего в Манхэттене рекламного агентства, требовалось особое искусство. Скорее можно было добиться разговора с самим Господом Богом, а вот на тебе – ей это удалось!
– Я просто подумала, что давно пора поставить их на место, – продолжала Лоринда. – И еще я объяснила мистеру Стэнсфилду, что для такого нового предприятия, как наше, необходим бесперебойный поток денежных средств.
– И что тебе на это ответил мистер Стэнсфилд? Приглаживая свои волосы и снова улыбнувшись, она ответила:
– О, да он сразу смекнул, в чем дело, особенно когда я дала ему понять, что вряд ли Харрисон одобрит известие о задержке платежей.
Сложив губы трубочкой, Каролина многозначительно присвистнула:
– Боже, неужели ты так и сказала?
– Конечно, и главное, что не зря. Все счета попадают в новую компьютерную систему, и совсем скоро за одну минуту мы сможем подсчитать свои финансовые возможности. Вот тогда-то я прослежу за аккуратностью отправления платежей.
– Спасибо, Лоринда.
Наблюдая за направляющейся вперевалку к выходу Лориндой, Каролина все еще не могла прийти в себя, ошарашенная тем, что Лоринда шантажировала самого Стэнсфилда. Это вряд ли понравится Джесси-Энн, если не сказать больше. Поразмыслив, Каролина предусмотрительно решила, что лучше будет утаить от Джесси-Энн этот маленький инцидент. Она придет в неописуемую ярость, узнав, что имя Харрисона прозвучало в связи с домом моделей, несмотря на то что «Имиджис» финансировался фирмой «Ройл». Хорошо, что во время разговора они находились на почтительном расстоянии от Данаи. Теперь никто не узнает о состоявшейся беседе.
К трем часам Каролина разобрала большую часть лежавшей на столе корреспонденции. Она сидела за чашкой кофе, и ей вовсе не хотелось пить в одиночестве, гораздо веселее было присоединиться к какой-нибудь компании. Но в этот день в студии было безлюдно. Первые работы должны были начаться не ранее шести часов. Даже Эд Замурски навсегда покинул свой пост.
Прочитав некоторые адресованные Джесси-Энн письма с угрозами, Каролина с ужасом отшатнулась, прочитав эту дегенеративную, отвратительную мерзость… Это было похлеще обычной порнографии, прямо-таки сумасшедшие бредни опустившегося сексуального маньяка. Но Джесси-Энн решила, что ей больше не понадобятся услуги Эда: теперь в студии было полно народу, она практически не оставалась одна и ей нечего было бояться. Но самое странное заключалось в том, что уже несколько месяцев она не получала этих отвратительных писем.
– Привет! Я правильно попал? Мне нужен дом моделей! Сердце Каролины слегка екнуло, а губы пересохли при виде стоявшего в дверях до боли знакомого силуэта. Перед ней стоял Келвин Дженсен, густые, слегка вьющиеся и зачесанные с широкого лба назад светло-русые волосы которого волнистой гривой спадали ему на плечи. У него был узкий разрез глаз с зеленоватым оттенком, сильный и развитый торс, упрямый подбородок и бронзовый загар вечно путешествующего и широко известного демонстратора одежды.
– Меня зовут Келвин Дженсен, – представился он с характерным для жителей западной части США протяжным произношением. – Это и есть дом моделей? Я не ошибся?
– Конечно, дом моделей, – онемев от изумления, ответила Каролина. – Не хотите ли присесть, мистер Дженсен?
Келвин улыбнулся, сверкнув белыми, неиспорченными коронками, ровными зубами. Он был воплощением физического совершенства. И хотя на широких плечах был пиджак из мягкой черной кожи фирмы «Армани», конусообразные бедра и сильные ноги были обтянуты брюками из твида фирмы «Версейс», а загорелую грудь прикрывала белая хлопчатобумажная рубашка фирмы «Фер», острый глаз Каролины четко подметил, что скрывалось под этой одеждой. Келвин прямо бросался в глаза своей сексапильностью, и Каролина чувствовала себя бессильной против такого натиска необузданной и дикой энергии.
– Ты англичанка, – сказал он, изящно опускаясь на стул с белой твидовой обивкой. – Мне приходилось бывать в Лондоне по работе. В хорошем городе и люди хорошие. Но мне ни разу не пришлось встретить там кого-либо, кто разговаривал так, как ты. У тебя такое произношение, как в телепередаче «Брайдзхед ревизитед».
В ответ Каролина рассмеялась:
– Ну, извините, если у меня действительно такое произношение.
– Нечего извиняться. Мне оно очень нравится. – Облокотившись о стол Каролины, Келвин смотрел ей прямо в глаза. – Знаешь, у меня замечательное чутье на людей, – прошептал он. – Я инстинктивно чувствую тех, которым стоит доверять, и знаю, что ты одна из них. Как тебя зовут?
– Меня зовут… Каролина… Каролина Кортни.
– Прелестно, дорогая, просто прелестно. Да, мне действительно нравится это сочетание. Каролина Кортни, да? Благородное имя для благородной девушки. А чем ты занимаешься здесь, в доме моделей?
– Я здесь работаю, – призналась она, покраснев до кончиков волос. – Я компаньон Джесси-Энн. Занимаюсь решением организаторских вопросов, договариваюсь с новыми служащими, утрясаю график работы студии, а Джесси-Энн занимается непосредственно моделями и творческой работой при тесном сотрудничестве с Данаей, которая скоро станет нашим третьим компаньоном.
– Я слышал о ней, – протянул Келвин, не спуская с Каролины пристального взгляда, не выдержав который она смущенно отвернулась. – Именно по этой причине я нахожусь здесь. Мы тут как-то поскандалили с моим бывшим рекламным агентом Хиллари Гауф из «Модельмании».
Каролина затаила дыхание… Бывший рекламный агент?.. Неужели Келвину понадобились услуги нового рекламного агентства? Бог мой, да кто в Нью-Йорке, да и во всем мире, откажется работать с Келвином? Он постоянно снимался, имел очень хорошие гонорары.
– Я также работал с Брахманом, – продолжал Келвин, снова усаживаясь на стул и вытягивая на стол свои ноги, обутые в мягкие кожаные, стоимостью не менее шестисот долларов итальянские сапожки, вид которых просто очаровал Каролину.
– Ну-ка, скажи мне, что ты думаешь об этом? – спросил он, доставая из перекинутой через плечо коричневой сумки кипу снятых «Полароидом» фотографий. – Только, пожалуйста, Каролина, мне бы хотелось услышать искренний ответ.
Вытерев неожиданно повлажневшую ладонь о желтую хлопчатобумажную юбку, Каролина аккуратно взяла фотографии Келвина. На снимках великолепно сложенный и загорелый Келвин позировал. С серьезным видом Каролина рассматривала эти снимки. На одних снимках он стоял в трусах, на других – в майке и кальсонах… Но традиционная поза, выработанная в течение многих лет рекламирования такого безобидного товара, как нижнее белье, свела на нет всю его сексапильность.
– Никуда не годные фотографии, – презрительным тоном сказала Каролина. – И как только Брахману не стыдно за такую работу?
Еще ниже нагнувшись к столу, он разоткровенничался:
– Я сам в толк не могу взять. Может, его ревность одолевает? Ну, понимаешь, стареет или какая-то другая причина. Похоже, он принял меня за педика, а может быть, он сам гомосексуалист?
Рассмеявшись, Каролина посоветовала ему:
– Вы можете выяснить его сексуальную ориентацию у Данаи, она вам даст точный ответ, ведь не зря же она проработала с ним более двух лет.
– Неужели? Это действительно правда? Понимаешь, Каролина, я не хотел, чтобы вся моя карьера полетела к черту из-за этих фиговых снимков. Вот об этом я и сказал Брахману. Ну а что случилось после этого, нетрудно себе представить: парень пришел в ярость, наговорил мне всякой гадости, проехали по моему характеру. В ответ я посоветовал ему не переходить на личности, а просто обратить внимание на безобразное качество сделанных им снимков. Что тут особенного? – Сверкая зелеными глазами из-под светлых бровей, он продолжал: – Тогда Брахман позвал Хиллари Гауф, которая с криком набросилась на меня… На меня! «Леди, – сказал я ей, – вы забываетесь. Я всего лишь навсего ваш клиент, а не этот бывший фотограф. Если хотите, можете его прямо сейчас снимать вместо меня, а я ухожу». Сказав это, я повернулся и ушел, предварительно показав эти фотографии Броди Флитту.
Каролина увлеченно слушала рассказ, нервно облизывая губы. Броди Флитт, урожденный Бродерик Фенштейн, был грубым, жестким парнем из Бронкса, который попал в мир моды прямо с уличных задворок. Теперь он был одним из известнейших модельеров, а торговый оборот созданной им готовой продукции, включая выкройки, составлял более миллиарда долларов. Она даже где-то читала, что он разрабатывал серию подходящего для обоих полов и пользующегося большим спросом нижнего белья для того, чтобы еще больше преумножить миллиардный доход.
– И что же на это сказал Броди Флитт? – сгорая от любопытства, спросила она.
– Броди – мой старый приятель. Я познакомился с ним в самом начале его карьеры. Тогда я был активным участником устраиваемых им шоу. Он, так же как и ты, только раз взглянул на эти фотографии и тут же спросил: «Что за осел делал эти дерьмовые карточки?». – При виде вытянувшегося от изумления лица Каролины Келвин рассмеялся: – Да, у Броди именно такой жаргончик. У него только модели такие изысканные.
Улыбнувшись, она спросила:
– А что же было дальше?
– Я рассказал ему о том, что ушел от Хиллари из «Модельмании», а он мне в ответ: «Почему бы тебе не поработать с другой фирмой? Я слышал много хвалебных отзывов об «Имиджисе». Джесси-Энн Паркер подобрала для своей фирмы прекрасных работников, и у них есть великолепная девушка-фотограф! Итак, – облокотившись на стул и довольно улыбаясь, сказал Келвин, – я к вашим услугам. Если эта новая девушка-фотограф действительно так талантлива, как ее преподносят, то мы с Броди с удовольствием поручим ей рекламу нижнего белья.
Каролина открыла рот от изумления. Новая коллекция нижнего белья Броди Флитта станет началом грандиозного расцвета дома моделей – либо его крахом. Большая ответственность ложится на плечи их нового предприятия, призванного придать моделям совершенно иной вид и показать всем, что майки с глубоким вырезом могут делать не только женщин, но и мужчин более сексуально привлекательными.
– Вот рекламные агенты: Монахан, Корнелан и Маркс, – сказал Келвин. – У них можно узнать подробную, интересующую вас информацию. А мое дело – позировать перед фотокамерой. – Снова белозубо улыбнувшись, Келвин встал, перекинув через плечо кожаную сумку. – Я ухожу, – предупредил он, не отрывая от Каролины обворожительных глаз. – Сначала забегу в гимнастический зал, затем поплаваю часок в бассейне, а потом полчасика проведу в «Наутилусе». А что ты будешь делать вечером?
– Пока не знаю, – застенчиво пролепетала она, любуясь его прекрасным торсом. Про себя она подумала, что, доведись ей совершить такой марш-бросок, к вечеру она едва бы доползла до кровати.
– Отлично. Почему бы тебе не пригласить меня к себе в гости на ужин? В восемь часов подойдет? Напиши свой адрес.
Каролина, достав из стола визитную карточку, нацарапала на обратной стороне свой адрес.
– Замечательно, – сказал Келвин, засовывая карточку в карман своей рубашки.
Подперев рукою подбородок, Каролина сидела, чуть наклонив голову и боясь шелохнуться, видя так близко от себя его гладкое, с бронзовым загаром тело, выгоревшие на солнце, блестевшие золотом пряди волос и чувственные губы.
– Ты изумительная девушка, мисс Каролина Карстэз, – произнес он наконец, внезапно повернувшись и отправившись к двери.
– Котни! – крикнула она ему вслед. – Моя фамилия не Карстэз, а Котни.
– Увидимся вечером, в восемь, Котни. – Помахав рукою, он скрылся в дверях.
Каролина опустилась на стул. Сердце ее было готово вырваться из груди, а в горле пересохло от волнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Энергичной походкой шагая по Мэдисон-авеню, обогнув Пятьдесят первую улицу, она стала спускаться вниз в направлении Третьей авеню. Среди серого октябрьского ненастья вдруг засиял яркий солнечный луч, осветивший ей путь к расположенной рядом с Центром Линкольна в западной части Центрального парка собственной небольшой квартирке. Все идет, как надо… Или почти все.
Несмотря на целенаправленную экскурсию по галерее, ей так и не удалось что-либо узнать о Перикле Джейго.
Подобно истинному жителю Нью-Йорка, Каролина, ловко лавируя между проезжающими машинами, думала о Перикле. Нельзя сказать, чтобы она особенно сильно переживала его женитьбу на Эвите, но ей просто очень не хотелось, чтобы из нее делали дуру. Да, она сильно ошиблась в нем. Очень сильно. Теперь я буду осмотрительней, думала она, сворачивая на углу узкой улицы, ведущей к дому моделей. Теперь она никому не раскроет своего сердца и будет свободной, как вольная пташка. За работой у Каролины совершенно не оставалось времени на сердечные переживания, и это только облегчило ее жизнь. Вот она – правда, с улыбкой на устах думала Каролина, открывая дверь дома моделей, полгода не прошло, как дом моделей стал на ноги, и она никогда не чувствовала себя такой счастливой.
Никто не думал, что «Имиджис» так быстро пойдет в гору. Даная продолжала восхищать мир фотографии и рекламы своими новаторскими приемами, делая черно-белые снимки в самых необычайных местах и преподнося по-новому всевозможные модели одежды, начиная от нарядной и кончая повседневной. По существу, в доме моделей было уже две студии, поэтому возник вопрос, как распределить финансы для дальнейшего расширения и приобретения рядом стоящего здания.
В воображении Каролины дом моделей был Бродвеем в миниатюре, где каждая студия готовила собственное шоу, и иногда даже не одно, а три в день.
В утреннем, дневном и вечернем представлениях были задействованы совершенно разные исполнительские группы, декорации и сценарии. Занятие этим ремеслом доставляло Каролине истинное наслаждение, и она, как Даная и Джесси-Энн, с головой погрузилась в работу. И все-таки никуда нельзя было уйти от проблем. Если для Каролины загруженность в течение всего рабочего дня была приемлема, то Джесси-Энн необходимо было уделить время своему мужу и ребенку. По правде говоря, Джесси-Энн совершенно забросила семью.
Скинув пальто, Каролина вздохнула и принялась разбирать ворох лежавших на столе писем. По мнению Каролины, эта проблема, напоминавшая маленькое, появившееся на чистом небосклоне облачко, могла перерасти в настоящую грозовую тучу.
– Каролина, можно тебя отвлечь на минуту? – спросила Лоринда.
На ней была белая шелковая с глухой застежкой блузка и черная широкая юбка в сборку, которая еще больше полнила ее. Непослушные пряди вьющихся темных, зачесанных назад волос придерживали такие мощные заколки, на которые без труда можно было насадить целую индейку. Увидев безвкусно накрашенные губы Лоринды, Каролина огорченно вздохнула.
Светло-вишневая помада приобрела какой-то синеватый оттенок на ее желтоватом лице. Почувствовав крепкий мускусный запах духов, Каролина отпрянула подальше от Лоринды. Ей очень хотелось проникнуться симпатией к этой девушке, которой, к сожалению, были совершенно незнакомы правила хорошего тона, столь необходимые для завязывания дружеских отношений. Она никогда никого не приветствовала радостной улыбкой, не принимала участия в обсуждениях и разговорах и была начисто лишена того обаяния, которым так и веяло от каждой модели и посетителя. Каролина ни за что бы не взяла на работу Лоринду; она просто не годилась для нее. Но Каролине не пришлось выбирать. Лоринда очень ловко втерлась в их общество. Даже такая добрая женщина, как Джесси-Энн, которая сначала сама помогала Лоринде, заартачилась, когда Харрисон предложил взять ее на работу. Но хочешь ты этого или нет, работу она уже получила, и надо отдать должное, очень неплохо с ней справлялась.
– Лоринда, – приветливым тоном начала Каролина. – Тебе никогда не хотелось обратиться к Гектору по поводу своей прически? Он ведь настоящий гений. Ты только посмотри, что он сотворил с непослушной копной моих волос! – И как бы в подтверждение сказанного, она, смеясь, энергично тряхнула головой, отчего ее волосы улеглись в прежнюю очаровательную прическу.
– Спасибо за совет, – холодным тоном ответила Лоринда. – Но мне нравится моя прическа. Мне не нужны те причудливые фасоны…
И хотя она резко замолчала, Каролина догадалась об окончании фразы, которая должна звучать так: «…которые носите вы с Джесси-Энн». Пожав плечами, Каролина ответила:
– Как знаешь. – А затем, снова переходя на деловой тон, спросила: – Ну ладно, Лоринда, что ты хотела мне сообщить?
– Я просто хотела сказать тебе, что позвонила Стью Стэнсфилду, попросив его о своевременной отправке платежей за работу над каталогом «Ройл».
Каролина внимательно смотрела на озаренное торжествующей улыбкой лицо Лоринды, удивляясь тому, как этот мышонок посмел вступить в переговоры с самим Стэнсфилдом. Для того чтобы поговорить по телефону с директором крупнейшего в Манхэттене рекламного агентства, требовалось особое искусство. Скорее можно было добиться разговора с самим Господом Богом, а вот на тебе – ей это удалось!
– Я просто подумала, что давно пора поставить их на место, – продолжала Лоринда. – И еще я объяснила мистеру Стэнсфилду, что для такого нового предприятия, как наше, необходим бесперебойный поток денежных средств.
– И что тебе на это ответил мистер Стэнсфилд? Приглаживая свои волосы и снова улыбнувшись, она ответила:
– О, да он сразу смекнул, в чем дело, особенно когда я дала ему понять, что вряд ли Харрисон одобрит известие о задержке платежей.
Сложив губы трубочкой, Каролина многозначительно присвистнула:
– Боже, неужели ты так и сказала?
– Конечно, и главное, что не зря. Все счета попадают в новую компьютерную систему, и совсем скоро за одну минуту мы сможем подсчитать свои финансовые возможности. Вот тогда-то я прослежу за аккуратностью отправления платежей.
– Спасибо, Лоринда.
Наблюдая за направляющейся вперевалку к выходу Лориндой, Каролина все еще не могла прийти в себя, ошарашенная тем, что Лоринда шантажировала самого Стэнсфилда. Это вряд ли понравится Джесси-Энн, если не сказать больше. Поразмыслив, Каролина предусмотрительно решила, что лучше будет утаить от Джесси-Энн этот маленький инцидент. Она придет в неописуемую ярость, узнав, что имя Харрисона прозвучало в связи с домом моделей, несмотря на то что «Имиджис» финансировался фирмой «Ройл». Хорошо, что во время разговора они находились на почтительном расстоянии от Данаи. Теперь никто не узнает о состоявшейся беседе.
К трем часам Каролина разобрала большую часть лежавшей на столе корреспонденции. Она сидела за чашкой кофе, и ей вовсе не хотелось пить в одиночестве, гораздо веселее было присоединиться к какой-нибудь компании. Но в этот день в студии было безлюдно. Первые работы должны были начаться не ранее шести часов. Даже Эд Замурски навсегда покинул свой пост.
Прочитав некоторые адресованные Джесси-Энн письма с угрозами, Каролина с ужасом отшатнулась, прочитав эту дегенеративную, отвратительную мерзость… Это было похлеще обычной порнографии, прямо-таки сумасшедшие бредни опустившегося сексуального маньяка. Но Джесси-Энн решила, что ей больше не понадобятся услуги Эда: теперь в студии было полно народу, она практически не оставалась одна и ей нечего было бояться. Но самое странное заключалось в том, что уже несколько месяцев она не получала этих отвратительных писем.
– Привет! Я правильно попал? Мне нужен дом моделей! Сердце Каролины слегка екнуло, а губы пересохли при виде стоявшего в дверях до боли знакомого силуэта. Перед ней стоял Келвин Дженсен, густые, слегка вьющиеся и зачесанные с широкого лба назад светло-русые волосы которого волнистой гривой спадали ему на плечи. У него был узкий разрез глаз с зеленоватым оттенком, сильный и развитый торс, упрямый подбородок и бронзовый загар вечно путешествующего и широко известного демонстратора одежды.
– Меня зовут Келвин Дженсен, – представился он с характерным для жителей западной части США протяжным произношением. – Это и есть дом моделей? Я не ошибся?
– Конечно, дом моделей, – онемев от изумления, ответила Каролина. – Не хотите ли присесть, мистер Дженсен?
Келвин улыбнулся, сверкнув белыми, неиспорченными коронками, ровными зубами. Он был воплощением физического совершенства. И хотя на широких плечах был пиджак из мягкой черной кожи фирмы «Армани», конусообразные бедра и сильные ноги были обтянуты брюками из твида фирмы «Версейс», а загорелую грудь прикрывала белая хлопчатобумажная рубашка фирмы «Фер», острый глаз Каролины четко подметил, что скрывалось под этой одеждой. Келвин прямо бросался в глаза своей сексапильностью, и Каролина чувствовала себя бессильной против такого натиска необузданной и дикой энергии.
– Ты англичанка, – сказал он, изящно опускаясь на стул с белой твидовой обивкой. – Мне приходилось бывать в Лондоне по работе. В хорошем городе и люди хорошие. Но мне ни разу не пришлось встретить там кого-либо, кто разговаривал так, как ты. У тебя такое произношение, как в телепередаче «Брайдзхед ревизитед».
В ответ Каролина рассмеялась:
– Ну, извините, если у меня действительно такое произношение.
– Нечего извиняться. Мне оно очень нравится. – Облокотившись о стол Каролины, Келвин смотрел ей прямо в глаза. – Знаешь, у меня замечательное чутье на людей, – прошептал он. – Я инстинктивно чувствую тех, которым стоит доверять, и знаю, что ты одна из них. Как тебя зовут?
– Меня зовут… Каролина… Каролина Кортни.
– Прелестно, дорогая, просто прелестно. Да, мне действительно нравится это сочетание. Каролина Кортни, да? Благородное имя для благородной девушки. А чем ты занимаешься здесь, в доме моделей?
– Я здесь работаю, – призналась она, покраснев до кончиков волос. – Я компаньон Джесси-Энн. Занимаюсь решением организаторских вопросов, договариваюсь с новыми служащими, утрясаю график работы студии, а Джесси-Энн занимается непосредственно моделями и творческой работой при тесном сотрудничестве с Данаей, которая скоро станет нашим третьим компаньоном.
– Я слышал о ней, – протянул Келвин, не спуская с Каролины пристального взгляда, не выдержав который она смущенно отвернулась. – Именно по этой причине я нахожусь здесь. Мы тут как-то поскандалили с моим бывшим рекламным агентом Хиллари Гауф из «Модельмании».
Каролина затаила дыхание… Бывший рекламный агент?.. Неужели Келвину понадобились услуги нового рекламного агентства? Бог мой, да кто в Нью-Йорке, да и во всем мире, откажется работать с Келвином? Он постоянно снимался, имел очень хорошие гонорары.
– Я также работал с Брахманом, – продолжал Келвин, снова усаживаясь на стул и вытягивая на стол свои ноги, обутые в мягкие кожаные, стоимостью не менее шестисот долларов итальянские сапожки, вид которых просто очаровал Каролину.
– Ну-ка, скажи мне, что ты думаешь об этом? – спросил он, доставая из перекинутой через плечо коричневой сумки кипу снятых «Полароидом» фотографий. – Только, пожалуйста, Каролина, мне бы хотелось услышать искренний ответ.
Вытерев неожиданно повлажневшую ладонь о желтую хлопчатобумажную юбку, Каролина аккуратно взяла фотографии Келвина. На снимках великолепно сложенный и загорелый Келвин позировал. С серьезным видом Каролина рассматривала эти снимки. На одних снимках он стоял в трусах, на других – в майке и кальсонах… Но традиционная поза, выработанная в течение многих лет рекламирования такого безобидного товара, как нижнее белье, свела на нет всю его сексапильность.
– Никуда не годные фотографии, – презрительным тоном сказала Каролина. – И как только Брахману не стыдно за такую работу?
Еще ниже нагнувшись к столу, он разоткровенничался:
– Я сам в толк не могу взять. Может, его ревность одолевает? Ну, понимаешь, стареет или какая-то другая причина. Похоже, он принял меня за педика, а может быть, он сам гомосексуалист?
Рассмеявшись, Каролина посоветовала ему:
– Вы можете выяснить его сексуальную ориентацию у Данаи, она вам даст точный ответ, ведь не зря же она проработала с ним более двух лет.
– Неужели? Это действительно правда? Понимаешь, Каролина, я не хотел, чтобы вся моя карьера полетела к черту из-за этих фиговых снимков. Вот об этом я и сказал Брахману. Ну а что случилось после этого, нетрудно себе представить: парень пришел в ярость, наговорил мне всякой гадости, проехали по моему характеру. В ответ я посоветовал ему не переходить на личности, а просто обратить внимание на безобразное качество сделанных им снимков. Что тут особенного? – Сверкая зелеными глазами из-под светлых бровей, он продолжал: – Тогда Брахман позвал Хиллари Гауф, которая с криком набросилась на меня… На меня! «Леди, – сказал я ей, – вы забываетесь. Я всего лишь навсего ваш клиент, а не этот бывший фотограф. Если хотите, можете его прямо сейчас снимать вместо меня, а я ухожу». Сказав это, я повернулся и ушел, предварительно показав эти фотографии Броди Флитту.
Каролина увлеченно слушала рассказ, нервно облизывая губы. Броди Флитт, урожденный Бродерик Фенштейн, был грубым, жестким парнем из Бронкса, который попал в мир моды прямо с уличных задворок. Теперь он был одним из известнейших модельеров, а торговый оборот созданной им готовой продукции, включая выкройки, составлял более миллиарда долларов. Она даже где-то читала, что он разрабатывал серию подходящего для обоих полов и пользующегося большим спросом нижнего белья для того, чтобы еще больше преумножить миллиардный доход.
– И что же на это сказал Броди Флитт? – сгорая от любопытства, спросила она.
– Броди – мой старый приятель. Я познакомился с ним в самом начале его карьеры. Тогда я был активным участником устраиваемых им шоу. Он, так же как и ты, только раз взглянул на эти фотографии и тут же спросил: «Что за осел делал эти дерьмовые карточки?». – При виде вытянувшегося от изумления лица Каролины Келвин рассмеялся: – Да, у Броди именно такой жаргончик. У него только модели такие изысканные.
Улыбнувшись, она спросила:
– А что же было дальше?
– Я рассказал ему о том, что ушел от Хиллари из «Модельмании», а он мне в ответ: «Почему бы тебе не поработать с другой фирмой? Я слышал много хвалебных отзывов об «Имиджисе». Джесси-Энн Паркер подобрала для своей фирмы прекрасных работников, и у них есть великолепная девушка-фотограф! Итак, – облокотившись на стул и довольно улыбаясь, сказал Келвин, – я к вашим услугам. Если эта новая девушка-фотограф действительно так талантлива, как ее преподносят, то мы с Броди с удовольствием поручим ей рекламу нижнего белья.
Каролина открыла рот от изумления. Новая коллекция нижнего белья Броди Флитта станет началом грандиозного расцвета дома моделей – либо его крахом. Большая ответственность ложится на плечи их нового предприятия, призванного придать моделям совершенно иной вид и показать всем, что майки с глубоким вырезом могут делать не только женщин, но и мужчин более сексуально привлекательными.
– Вот рекламные агенты: Монахан, Корнелан и Маркс, – сказал Келвин. – У них можно узнать подробную, интересующую вас информацию. А мое дело – позировать перед фотокамерой. – Снова белозубо улыбнувшись, Келвин встал, перекинув через плечо кожаную сумку. – Я ухожу, – предупредил он, не отрывая от Каролины обворожительных глаз. – Сначала забегу в гимнастический зал, затем поплаваю часок в бассейне, а потом полчасика проведу в «Наутилусе». А что ты будешь делать вечером?
– Пока не знаю, – застенчиво пролепетала она, любуясь его прекрасным торсом. Про себя она подумала, что, доведись ей совершить такой марш-бросок, к вечеру она едва бы доползла до кровати.
– Отлично. Почему бы тебе не пригласить меня к себе в гости на ужин? В восемь часов подойдет? Напиши свой адрес.
Каролина, достав из стола визитную карточку, нацарапала на обратной стороне свой адрес.
– Замечательно, – сказал Келвин, засовывая карточку в карман своей рубашки.
Подперев рукою подбородок, Каролина сидела, чуть наклонив голову и боясь шелохнуться, видя так близко от себя его гладкое, с бронзовым загаром тело, выгоревшие на солнце, блестевшие золотом пряди волос и чувственные губы.
– Ты изумительная девушка, мисс Каролина Карстэз, – произнес он наконец, внезапно повернувшись и отправившись к двери.
– Котни! – крикнула она ему вслед. – Моя фамилия не Карстэз, а Котни.
– Увидимся вечером, в восемь, Котни. – Помахав рукою, он скрылся в дверях.
Каролина опустилась на стул. Сердце ее было готово вырваться из груди, а в горле пересохло от волнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52