- Если так, я сожгу ее.
- И упустишь такую возможность?
- Я не стану наживаться на чужих несчастьях.
Прес протянул ей книгу. Она весила столько же, сколько Библия директора Данна. Ее массивная красная матерчатая обложка едва уместилась на коленях Кэтрин. Книга пахла старой кожей, вероятно, из-за того, что долгое время хранилась в кожаной сумке.
- Данн всегда говорил, что у книг есть души, - пробормотала Кэтрин.
- Ну что же, будем надеяться, что душа этой книги продана дьяволу, - сострил Прес, но, увидев выражение ее лица, поспешил добавить: - У меня есть моральные принципы!
- Ну да, и весьма гибкие. - Кэтрин устремила на него изучающий взгляд, пытаясь понять, почему он так одержим идеей о шантаже. - Тебе приятно чувствовать себя выше тех, кто попал в беду?
Избегая ее взгляда, молодой человек пожат плечами.
- Ладно, Прес, не обижайся. У каждого из нас есть недостатки. Это делает нас человечнее.
- Лично я предпочитаю быть богом, - бросил он. - Например, Адонисом.
Кэтрин поджала губы:
- По мне, ты больше похож на Пана.
- Ну открывай же эту чертову книгу.
Кэтрин взялась за фолиант, и давно не открывавшаяся обложка хрустнула. На первой странице виднелась размашистая черная надпись, и Кэтрин прочла:
Наши сомнения гибельны для нас , ибо , опасаясь действовать , мы не достигаем многих блестящих целей.
- Сократ?
- Шекспир, «Мера за меру», - рассеянно ответила она, перелистывая страницу.
- Пьеса? Какая тоска! Зачем так старательно прятать эту книгу?
- Я думаю, это вовсе не пьеса, - пробормотала Кэтрин, рассматривая страницу. - Взгляни, тут нарисованы какие-то узелки. Как все запутано!
Прескотт зевнул, прикрывая рот ладонью, и поднялся.
- Это даже хуже, чем пьеса: написано-то от руки. - Он ловко балансировал на крыше. - Это что же нужно о себе возомнить, чтобы написать подобный вздор на пергаменте.
Подняв голову, Кэтрин позавидовала его непринужденной грации. Она старалась пореже смотреть вниз, иначе просто упала бы. Глядя на Прескотта, Кэтрин сощурилась, и он ловко заслонил ее от солнечных лучей.
- Я удаляюсь, - провозгласил Прескотт, стряхивая пыль со своего сияюще-желтого сюртука. - И как видишь, я говорил о тебе правду. - Он широко взмахнул руками. - Даже в окружении прекрасной природы ты продолжаешь читать утомительную книгу. Так ты никого не сумеешь соблазнить, Кэт. Мужчины предпочитают глуповатых женщин.
- А я предпочитаю умных и скромных мужчин. И поэтому мне, вероятно, придется остаться в одиночестве.
Он фыркнул:
- Ты слишком плохо думаешь о парнях вроде меня, Кэт.
- Поскольку я росла с парнями вроде тебя, это не должно казаться удивительным.
- Но настанет день, Кэт, - он потряс головой и шумно вздохнул, - когда ты встретишь какого-нибудь беднягу, который заставит тебя понять, насколько ты не права. - Потерев подбородок, он добавил: - И возможно, этим беднягой окажусь я.
- Я согласна, что он будет беднягой, Прес, - отрезала Кэтрин. - А остальное - вздор. - Она провела рукой по странице, с удовольствием ощущая под пальцами пергамент. - Я никогда не выйду замуж.
Прес замолчал, и Кэтрин подняла голову. На его лице застыло странное выражение. - Что?
Прес долго рассматривал девушку, и у нее появилось ощущение, что он вот-вот сообщит ей о чем-то важном. Потом он отвернулся и поглядел на лужайку.
- Я скучаю по военным играм.
- По сражениям?
- По победе.
- Я никогда не любила военные игры, - скривилась Кэтрин, вспомнив о временах, когда она хотела играть, но в отряд ее брали в последнюю очередь. - Из-за этих игр я испытывала… напряжение. Мне все время казалось: должно произойти что-то скверное.
- Вроде чего?
- Я не смогу быть на высоте. Именно из-за меня отряд обычно терпел поражение.
- И поэтому играла с такой неохотой?
- Да.
- Невозможно развлечься, если ты не отдаешься игре без остатка, Кэт, - мягко заметил Прескотт.
- Знаю. Но мне никогда не хотелось нести ответственность за поражение.
Они надолго замолчали. Кэтрин вспомнила давний упрек Прескотта. Он всегда осуждал ее стремление брать на себя чрезмерную ответственность, считая это глупостью.
Прескотт первый нарушил молчание.
- Я должен бежать, а то опоздаю. - Вернувшись к своему беспечному тону, он добавил: - Но обещай мне, Кэт, что ты хотя бы попытаешься развлечься в такой замечательный день.
- Наши представления о развлечениях совершенно не совпадают, Прес, - ответила она, перевернула страницу и начала читать.
Леди Джемисон глупа. Эта дама тает перед всяким , кто готов слушать о том , каким невероятным количеством драгоценностей она обладает , и поэтому вынуждена держать для них отдельный шкаф. Она просто-таки напрашивается на неприятности. И потом , носить на шее , показывая кому попало медный ключик от этого шкафа! Зачем нужен ключ , если никакой замок не остановит того , кто действительно хочет попасть внутрь?
- А разве не Джемисоны были первым семейством из тех, кого ограбил Вор с площади Робинсон? - спросила Кэтрин у Прескотта, пробегая глазами оставшиеся строки.
Не получив ответа, она подняла глаза. Прескотт исчез. С головой уйдя в чтение, она не заметила его ухода. Кэтрин подавила укол совести по поводу своего недостойного поведения. Прескотт, без сомнения, не примет это близко к сердцу.
Вновь обратившись к книге, девушка перевернула страницу и прочла несколько строчек снизу:
К счастью , мне подвернулись козлы , очень кстати оставленные в восточной аллее. Аллея расположена достаточно далеко от оживленных улиц , и движение по ней не привлечет внимания , к тому же она плохо освещается солнцем.
В голову Кэтрин закралось сомнение. «Нет. Не может быть» Сбоку страницы было нацарапано: «Информация - луч: оружие при нападении!!»
Она перевернула следующую страницу.
Ночь на третье воскресенье наиболее благоприятна , поскол! KJ ее экономка уйдет , а вторая служанка крепко спит. И времени будет достаточно , чтобы в случае заминки взломать замок.
Сердце Кэтрин заколотилось, и она быстро перелистала страницы.
«Уэстерли. Гармонд. Кендрик». Все эти имена были ей хорошо знакомы, и, кроме того, их объединяло нечто общее. Каждое из этих семейств было ограблено Вором с площади Робинсон. Кэтрин припоминала, что ходили слухи о редкостной скаредности этих семей, когда речь заходила о благотворительности. Они держали своих слуг в нищете, хотя сами купались в роскоши. Кое-кто в обществе даже усмотрел в этих ограблениях нечто вроде заслуженного возмездия.
Все вокруг гадали, каким образом вор узнавал о местонахождении спрятанных ценностей. Кажется, после похищения были уволены все слуги Уэстерли да и кое-кто из прислуги в других семьях. Однако вора так и не поймали. В сущности, никто даже не приблизился к тому, чтобы разоблачить грабителя.
А потом грабежи прекратились столь же внезапно, как и начлись, а Вор с площади Робинсон стал героем одной из самых загадочных лондонских легенд.
Возможно, только до сегодняшнего дня…
Пробежав пальцами по странице, она вновь обследовала переплет. Ведь книга не может быть дневником вора, не так ли? Но если это все-таки дневник, то почему он находился в Андерсен-холле, в тайнике? И, что гораздо важнее, какую пользу можно извлечь из находки? Не поможет ли она преодолеть финансовые затруднения приюта? Продаются ли где-нибудь подобные раритеты?
Кэтрин фыркнула. Сейчас в Лондоне продается всё и вся.
Она прищурила глаза и начала обдумывать открывшиеся возможности. Дается ли за такую информацию достойная награда? Или лучше ее перепродать?
Кэтрин погрузилась в размышления по поводу дальнейшей судьбы предмета, лежащего на ее коленях. Ей не хотелось, чтобы Андерсен-холл или директора Данна стали подозревать в подделке. Подлинность дневника не должна вызывать сомнений.
Из книги выскользнула газетная вырезка. Кэтрин прочла заголовок: «Вор с площади Робинсон снова в деле».
Под заголовком от руки была изображена размашистая черная звезда.
Кэтрин потрясенно захлопнула книгу.
- Силы небесные, - выдохнула она.
Нет, все это слишком абсурдно, чтобы быть правдой.
Кэтрин посмотрела налево, потом направо. Только сейчас она поняла, с чем еще была связана ее тревога. Все это время девушка сидела на коньке крыши. Необходимо было успокоиться, ведь если хоть малая толика ее подозрений верна…
План. Нужно составить план.
Прежде всего необходимо спрятать книгу; никто не должен знать о находке. Пока. А потом она поговорит с директором Данном. Он придумает, что нужно сделать. Он всегда все знает.
Глава 6
Спрятав книгу под кровать в своей комнате, Кэтрин помчалась в кабинет директора Данна. Она была очень возбуждена. Неужели автор этого сочинения - действительно Вор с площади Робинсон? Или его написал некто, вообразивший себя пресловутым вором, который исчез около десяти лет тому назад? Найденный дневник не только подробно описывал похождения Вора, но и содержал схемы, карты и списки, дополняющие планы ограбления лучших домов Лондона. Прямо-таки напутствие для грабителей! И все же это было настолько невероятно, что вызывало сомнения.
Кэтрин влетела в кабинет директора Данна, намереваясь сообщить ему потрясающую новость. Но вдруг ноги девушки отказались ей повиноваться, а слова замерли на ее губах.
В кабинете директора перед окном стоял высокий широкоплечий военный с волосами цвета воронова крыла. Кэтрин завороженно уставилась на мощную спину посетителя. Его новая малиповая с золотом форма казалась совершенно неуместной в это. - лфщжс'й, .•.:].••.;. .»if книгами и бумагами комнате.
Мужчина выглядел столь величественно, что сразу же приковал к себе взгляд Кэтрин, а все остальное, казалось, отступило на зацний план. Ее сердце едва не выскочило из груди, а в голове, впервые за минувшие долгие годы, воцарилась полная пустота.
Кэгрин поборола желание вцепиться в дверную ручку, чтобы не упасть, ее ноги стали ватными. Только один человек в мире одним своим присутствием заставлял ее чувствовать себя и глупей, и неловкой, и перепуганной - Маркус. И зачем только он вернулся в Андерсен-холл?
Стоя у порога, она молча смотрела на молодого человека. Он казался еще выше, чем прежде. Сама Кэтрин за минувшие годы подросла на дюйм или два, но все равно еле доставала головой до подбородков большинства мужчин, а крупная фигура Маркуса, казалось, подавляла все вокруг.
Он выглядел великолепно. Его темные волосы стали длиннее и ниспадали на плечи. И без того широкие плечи казались шире по сравнению с узкой талией и образовывали вместе[ей волнующую букву «V», облаченную в прекраснейшую форту. Одной рукой Маркус опирался на костыль, видимо, стараясь не ступать на левую ногу. Кэтрин не смогла не заметить, как плотно белые лосины облегают его мускулистые ноги, на одной из которых была наложена повязка. Кэтрин молча посочувствовала его нездоровье.
Внезапно он обернулся.
Кэтрин оцепенела под взглядом его холодных голубых глаз, от которых у нее, как и всегда, перехватило дыхание. Она стояла, си ысленно уставившись на предмет своего детского увлечея, вновь ощущая себя растерянной двенадцатилетней девчонкой.
- Добрый день, - сказал он, слегка наклонив голову.
Его голос оказался более низким и звучным, чем она ожидала, и Кэтрин затрепетала.
Он больше не юноша, он мужчина, - поняла она. Впрочем, какие черты его юношеского облика еще сохранились: не-азимые голубые глаза, разлетающиеся черными крыльями брови, губы, являвшиеся ей в сновидениях… Кэтрин узнала бы его среди тысячи мужчин.
Со шрамом над левой бровью и костылем под мышкой Маркус выглядел как настоящий пират-захватчик. Холодная расчетливость, сквозившая в его взгляде, только усиливала общее впечатление.
Кэтрин понимала - необходимо хоть что-то сказать, но ее мозг был удручающе пуст, а язык словно прилип к гортани. И хотя ее сердце стало биться ровнее, пронзительный взгляд его голубых глаз заставлял Кэтрин трепетать.
Какой она ему покажется после семи лет разлуки? Кэтрин уже не тоненькая, хрупкая девочка, а женщина двадцати двух лет, с окрепшими от тяжелой работы мускулами. Однако, оставаясь наедине с зеркалом, девушка замечала в себе и унаследованные от матери женственные черты.
Опираясь на костыль, Маркус медленно захромал через комкату. Поддавшись панике, которая охватывала ее всякий раз, когда он оказывался поблизости, Кэтрин попятилась. Ее спина уперлась в дверной косяк, и девушка оказалась в плену его глаз.
Протянув руку, он дотронулся до нее. Тихий голос внутри нее шептал неуверенные, хотя и разумные предостережения, но Кэтрин не смогла побороть запретных желаний и позволила своим детским мечтам возродиться.
Потянувшись рукой к волосам девушки, Маркус коснулся ее щеки. Кэтрин задрожала и с трудом преодолела желание закрыть глаза, по ее коже пробежали мурашки. Она не могла освободиться из плена его сапфирового взгляда. Маркус осторожно извлек что-то из ее волос и медленно отвел руку.
Он посмотрел на свою широкую ладонь, обтянутую белой перчаткой.
- Паутина, - он поднял глаза. - Вас держат в пыльной кладовке и не выпускают на улицу?
Кэтрин моргнула, ощущая себя так, словно ее швырнули в ледяную воду пруда.
- Конечно выпускают, - произнес директор Данн, входя в кабинет из своих комнат, расположенных по соседству. - Кладовку должен был вычистить кто-то другой, Кэтрин, - упрекнул он девушку, слегка нахмурившись. - Впрочем, уже ничего не исправить. Ты, по крайней мере, закончила?
Ее рот приоткрылся, но она была так ошарашена, что не смогла произнести ни слова. Поэтому просто кивнула головой.
- Неважно, - подытожил Данн, встряхивая плащ, который был перекинут через его руку. - Я бы попросил тебя, Кэтрин, запереть эту комнату. И ничего оттуда не бери. Ты поняла?
Совершенно подавленная, она кивнула.
- Спасибо, Кэтрин. И, пожалуйста, немедленно принеси мне ключ. - Он махнул рукой в сторону сына: - Ты ведь помнишь, это Маркус.
Он произнес это так, словно иначе и быть не могло, что смутило ее еще больше.
- Маркус, Кэтрин, - представил директор девушку сыну. - Или, точнее, мисс Кэтрин Миллер.
Кэтрин хотела бы изобразить безразличие, но пока она приседала в легком реверансе, щеки ее пылали.
- Кэтрин? - Маркус произнес ее имя удивительно мелодично, так, что Кэтрин обдало теплой волной. Его голубые глаза сузились, и он медленно наклонил голову. - Кэт? Правильно? Малышка, которая упала с крыши?
Кэтрин с удовольствием провалилась бы сквозь землю и почила в безвестной могиле. Ведь в некотором смысле почти ничего не изменилось. Он остался все тем же Маркусом-насмешником, который начинал подшучивать над ней, едва заговорив. Остатки детских грез развеялись, будто дым, и ее сердце с болью с ними простилось.
- Да, это был несчастный случай, - пробормотал директор Данн, бросив свирепый взгляд на Маркуса.
Намеренно игнорируя отца, Маркус спросил:
- И что вы до сих пор здесь делаете?
Этот вопрос Кэтрин истолковала иначе: «Неужели вы все еще не начали жить настоящей жизнью?»
- Кэтрин - моя правая рука, если так можно выразиться, - пояснил Дзнн. - Она помогает мне со счетами и делами приюта. Не знаю, как бы я без нее обходился, - голос директора дрогнул.
Наконец Кэтрин смогла заставить свои пересохшие губы двигаться.
- К счастью, сэр, вы никогда не останетесь в одиночестве. - Она никогда не выйдет замуж, у нее не будет собственного дома. Ведь ни один джентльмен не захочет жениться на старой деве из приюта. Кроме того, благодаря Каддихорнам она уяснила, как опасно давать кому-то властвовать над собой. Поэтому такого удовольствия она никому больше не доставит.
Джаред в конце концов займет достойное место в обществе а она останется парией, странной особой, хорошо воспитанной, но неприкаянной. Нет, она будет жить и умрет в Лидере и одряхлевшей старой девой…
Тут Кэтрин заметила, что директор Данн в изумлении за ней наблюдает, и подумала, не сходит ли она с ума.
Брови директора удивленно взметнулись вверх:
- Что это за веревочки привязаны к твоему передни, Кэтрин?
Сунув руку за спину, Кэтрин нащупала плотные узлы.
- Я его убью, - пробормотала она, надеясь, что ее щеки пылают так ярко, как ей кажется. Собрав все достоинство, которым она обладала, Кэтрин посмотрела мужчинам в глаза лицах читалось явное изумление. Девушка вздернула подбородок. - Обычные шуточки Прескотта.
- Прескотт? - Маркус потер подбородок. - Рыжеволосый тип с веснушками?
Директор Данн кивнул:
- Тот самый.
- И много прежних воспитанников продолжают вас посещать? - осведомился Маркус, высвобождая из-под стуча один костыль и устраивая его под второй рукой.
- Прескотт приходит только из-за Кэтрин. Кажется, он жить может без нее.
Потеребив лацканы, Данн решил добавить:
- Впрочем, Кэтрин по душе его компания, я в этом уверен.
Этот намек Кэтрин решила проигнорировать.
Данн хмыкнул:
- Я надеюсь на твое благотворное влияние, Кэтрин. Помоги ему отыскать свое призвание, дабы он смог вести достойную жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34