- Кэт-упрямица… - повторила она. - Вот забавно! И кто это сказал?
- Я.
Маркус замолчал, вспомнив свой недавний разговор с отцом, и печаль нахлынула на него. Припомнилось ощущение родственной близости и старые обиды… Сейчас Маркус без колебаний отдал бы свою правую руку, только бы защитить отца. На его глаза навернулись слезы.
- Мне так жаль, Маркус, - Кэтрин всхлипнула, - я тоже очень его любила. Какое горе!
Маркус, не раздумывая, потянулся к ней, и она кинулась ему в объятия, уткнувшись носом в его щеку. Ее плечи вздрагивали, а слезы текли ему за воротник. Маркус прикрыл глаза, и их слезы смешались.
Держа в объятиях Кэтрин, которая скорбела вместе с ним, он почувствовал себя немного лучше: горе переплелось с нежностью.
Спустя некоторое время Кэтрин немного отстранилась, но ее лицо все еще находилосьтак близко, что их носы почти соприкасались, и Маркус ощущал ее благоухающее мятой дыхание.
Кэтрин снова всхлипнула:
- Каждый раз, когда я об этом думаю… Нападение. Кровь… Мое сердце… бьется так сильно… Я очень боюсь…
- Не нужно бояться… Я рядом, - пробормотал Маркус, поглаживая ее шелковистые волосы. - Я не допущу, чтобы с вами случилась беда.
Кэтрин задрожала и в поисках утешения еще сильнее уткнулась носом в его плечо. Она казалась такой растерянной, такой одинокой, и он прекрасно понимал, как глубоко ее горе, так как сам скорбел ничуть не меньше.
- Я пытаюсь найти какой-то выход, но никак не могу. - Голос Кэтрин предательски задрожал. - Мне кажется, нужно что-то предпринять, но я не понимаю что именно. Мне хочется помочь и вам, и детям, и миссис Нейгел. Я не могу сидеть сложа руки… Но никак не пойму, каково мое предназначение!
- Тихо, тихо, - попытался утешить ее Маркус. - Вам не нужно ничего предпринимать или куда-то стремиться. У вас все будет в порядке.
Кэт придвинулась ближе.
- Я очень рада, что встретила вас. Просто я… мне не хотелось оставаться одной.
- Я с вами, Кэт. Я здесь.
- Я так рада… Маркус.
Спустя мгновение она расслабилась. Ее дыхание выровнялось, и она затихла в его объятиях, доверчивая и невинная.
За свою жизнь Маркус встречал много женщин, но ни одна из них не пробуждала в нем такого сочувствия и не приносила такого утешения. Возбуждение, игра, свобода… Но ничего похожего на… ощущение родства. Пока он утешал Кэт, его натянутые нервы немного расслабились. Ее шелковистые волосы, словно ручеек, струились под его пальцами. Ее гибкое тело, прильнувшее к Маркусу, казалось созданным специально для него. Мрак окутал их покровом близости, и молодому человеку оставалось только молиться, чтобы утро не рассеяло этот покров слишком быстро. Ему давно не было так хорошо.
Он почему-то опять вспомнил о матери. Будто спрятавшись в этой темноте, он позволил чувству утраты шевельнуться в его сердце. Боль, смешанная со сладостью воспоминаний, захлестнула его, словно бурный поток. Когда он держал Кэт в своих объятиях, его силы удваивались.
Постепенно мысли Маркуса переключились на отца. Внезапно вспомнилось, как тот учил его верховой езде. Поначалу учеба давалась без труда. Было действительно здорово ощущать свою власть над громадным живым существом. Но потом Маркус немного забылся и слишком сильно пришпорил лошадь, пустив ее в неровный, стремительный галоп, после чего она сбросила всадника на землю.
- Учти свои ошибки, садись на лошадь и постарайся их исправить, - сказал ему отец. Его голос звучал спокойно, без осуждения, а в глубоких голубых глазах не было ни тени упрека. Отряхнув панталоны, Маркус снова вскочил в седло.
В тот день он прекрасно усвоил урок, преподанный ему отцом. Впрочем, он помнил все его уроки. Именно отец научил его читать, расшифровывать карту, вязать хитрые узлы. Этими бесценными навыками Маркус пользовался ежедневно, и до сих пор, не вдумываясь, продолжал следовать отцовским советам. Рука отца продолжала направлять его.
Вот он сидит на широкой родительской кровати, и они вместе читают Библию. На мгновение перед Маркусом возникли узкие буквы и повеяло чуть затхлым пергаментным запахом. Он почти ощутил, как длинные ноги отца касаются коротких мальчишеских ног. Маркусу нравилась притча о Моисее, удалившемся на высокую гору. Они с отцом столько раз перечитывали эту историю, что Маркус выучил ее наизусть.
Прижимая к себе теплое тело Кэтрин, Маркус закрыл глаза и предался воспоминаниям. Впервые за долгое-долгое время он был рад темноте.
Глава 23
Свет проник под сомкнутые веки Маркуса. Вокруг весело щебетали птицы и шелестели листья деревьев. В воздухе разливался чарующий аромат хвои, росы и… лимонов? Что-то приятное и теплое, завернутое в одеяло, лежало справа от него, защищая от холодного утреннего ветерка.
Маркус попытался сложить обрывки воспоминаний в единую картину. Раньше он очень редко проваливался в глубокий сон, какая-то его часть неизменно бодрствовала в ожидании неприятных сюрпризов. Но прошлой ночью он почему-то расслабился и теперь с трудом приходил в себя. Морфей продолжал соблазнять его, обещая прекрасные сны и сладостный отдых, однако Маркус почему-то чувствовал: сегодняшнее утро - не такое, как обычно. И эти перемены были связаны с ароматом лимона.
Маркус приоткрыл один глаз. Он привык засыпать в самых неожиданных местах, охваченный беспокойством или болью. И тем неожиданней для него было проснуться в обществе очаровательной Кэт Миллер, покоящейся в его объятиях. Несколько минут он вспоминал, где он, и что произошло минувшей ночью.
Кэт подрагивала, уткнувшись носом в его шею, нежно обвив его грудь рукой. О Боже, ее колено упиралось в его пах, вызывая ощущение, совершенно противоположное тому, которое он испытал накануне, когда девушка ударила его между ног.
Его член отвердел, набух и жаждал облегчения. Его тело решило жить собственной жизнью, не разбираясь, имеет ли он право на женщину, которую обнимает. А Маркус, конечно же, не имел на нее никаких прав, тем более что Кэтрин еще была девственницей. Однако, несмотря на все это, его физическое существо все равно к ней стремилось.
Он уговаривал себя не поддаваться животным чувствам и оставаться достойным Кэтрин джентльменом. Но вот она пошевелилась во сне, и ее рука соскользнула Маркусу на живот. Его член напрягся, а в крови разгорелось желание. Молодому человеку потребовалось все его самообладание, чтобы не двинуться с места, пока он обуздывал себя. «Черт побери, как она хороша!» Слишком хороша для мужчины, который должен держаться от нее подальше.
Было раннее утро, и золотые лучи солнца робко пробивались сквозь ветви деревьев. До пробуждения обитателей приюта оставалось совсем немного времени, и им с Кэт следовало соблюдать осторожность, чтобы их никто не заметил. Если их увидят вместе, у девушки возникнут большие проблемы, а ему не хотелось даже думать об этом. Мужчинам легко прощают их шалости, но леди - это совсем другое дело. Даже в дружественной атмосфере приюта их совместная скорбь может показаться подозрительной.
Он бы и сам ни за что не поверил в подобную историю, если бы не являлся ее главным героем.
Маркус тихонько пошевелился, стараясь отстраниться от Кэт. Один, два дюйма. Она застонала и беспокойно заворочалась. Маркус замер, ожидая, пока она успокоится. «Кэтрин должна воспользоваться этим краткосрочным отдыхом», - сказал он сам себе. Он заметил, что под глазами девушки все еще проступали темные круги. Ее розовые изогнутые губы, из которых вырывалось легкое дыхание, были приоткрыты. Гладкие брови больше не хмурились, а на удивительно прозрачных веках проступали тоненькие голубые жилки. Кэтрин казалась на редкость хорошенькой.
- О, - она зевнула и приподнялась на локте. Ее брови взлетели вверх. Золотистые волосы окружали голову Кэт сияющим нимбом. Она потерла глаза руками. - Кажется, я заснула…
- Ну да, и… думаю, нам следует привести себя в порядок, прежде чем мы попадемся кому-нибудь на глаза. Сюда могут прийти в любой момент.
Кэтрин пригладила растрепанные волосы и пробормотала:
- Никто не будет меня искать. По крайней мере, сегодня. В часовне ранняя служба, а в это время я обычно занимаюсь своими подсчетами. - Она зевнула и попыталась собраться с мыслями. И тут девушка словно протрезвела. Она вспомнила, что произошло прошлой ночью. Дом для гостей. Кувшин со спиртным. Спальня Маркуса.
Кэтрин полностью проснулась и смущенно заморгала глазами, ощутив каждой своей клеточкой распростертое рядом с ней сильное тело. Она лежала возле Маркуса, тесно прильнув к нему. Замечательное и… будоражащее ощущение. Его тело источало приятное тепло, которое почему-то слишком ее возбуждало.
Кэт стало слишком жарко. Ей удалось поспать, но она продолжала ощущать странное… напряжение. Его бедро было неприлично, но соблазнительно втиснуто между ее ногами. Кэтрин охватило желание последовать какому-то смутному зову, но она не могла понять, что именно ей хотелось сделать. Одно она знала точно: находиться рядом с Маркусом на редкость приятно, и ей хотелось продлить это состояние.
- Вы позволите… - Маркус задвигался, намереваясь встать, и нога, на которую он опирался, продвинулась меж ее бедер еще глубже.
«О Господи!» Волна острого наслаждения потрясла Кэтрин, едва не лишив ее сознания.
Внезапно молодой человек замер. Неужели он понял, что с ней творится? Она не знала, куда себя девать.
- Кэт, - настойчиво повторил Маркус, и его низкий голос заставил ее затрепетать, - мы не можем здесь больше оставаться.
Кэтрин плохо понимала, что с ней происходит, но она не хотела сейчас расстаться с этим неотразимо притягательным человеком.
- У вас болит голова? - быстро спросила она и положила ладонь на грудь Маркуса.
Он отвел глаза в сторону.
- Нет, разве что немного.
- У меня тоже. Так и должно быть?
- Зависит от того, сколько вы выпили.
«И что же дальше?»
- От вас уже не пахнет спиртным, - заметила она. - А от меня?
Нахмурившись, Маркус наклонился к ней и понюхал.
- Нет, вы пахнете только лимоном. - Он откинулся, и волосы цвета воронова крыла веером рассыпались по красноватому покрывалу. Уставившись в потолок, он произнес: - Почему… Почему вы не пользуетесь апельсиновым мылом, которое я вам дал?
«Я берегу его для того времени, когда вы уедете».
Кэтрин представились грядущие одинокие ночи: она разворачивает благоухающее мыло, и воспоминания о кратком времени, проведенном с Маркусом Данном, окутывают ее.
Но разве бездушный кусочек мыла согреет ее от холода? Не сможет утешить Кэтрин и память о прикосновении пальцев Маркуса или о том, как он обнимал ее, плачущую. Бездну одиночества, которая вскоре разверзнется рядом с Кэтрин, нельзя заполнить обрывками случайных воспоминаний. Она осознала, что хочет большего. Она жаждет сожалеть о большем, дорожить большим, постичь большее.
Прежде чем умереть, она хочет еще пожить. И только Маркус Данн может даровать ей настоящую жизнь.
- Если мы поспешим, никто даже не узнает, где вы были, - произнес Маркус, положив ладони ей на плечи.
Однако Кэтрин не хотелось уходить самой или отпускать его. Как можно предотвратить это расставание? И она решила просто-напросто не шевелиться, но тут ее взгляд случайно упал на пах Маркуса.
Боже правый! Его член торчал, будто пика!
Она отвела глаза, но по выражению его лица поняла: он знает, что она это заметила, однако, так же как и Кэт, пребывает в растерянности.
Сердце девушки забилось в ее груди как птица.
«Он тоже охвачен желанием!»
Кэт судорожно сглотнула. Если она ничего не предпримет, Маркус, как истинный джентльмен, отстранится от нее, а это совсем не то, чего ей хочется. Необходимо действовать, и действовать немедленно, иначе шанс будет потерян. И возможно навсегда. Но что же делать?
Она призвала на помощь всю свою смелость и, обхватив Маркуса за шею, притянула его к себе и прижалась к его груди.
Маркус вздрогнул, и в его глазах сверкнула такая страсть, что Кэтрин без остатка растворилась в их синей глубине. Она словно плыла по течению, а стремительный водоворот затягивал все глубже и глубже. Ее рассудок затуманился, дыхание прервалось. Губы, внезапно ставшие сухими, раскрылись, и она облизнула их, пытаясь пересилить жажду, утолить которую мог только Маркус. Однако он не отреагировал на ее отчаянное желание, не обнял ее и даже не попытался поцеловать.
В конце концов Кэтрин не выдержала и спросила:
- Вы можете поцеловать меня, Маркус? Ваша губа зажила? - выдохнула она, удивляясь собственной смелости. Но если он не прикоснется к ней сейчас же, она умрет.
Прошло несколько невыносимо долгих секунд, и Маркус пробормотал:
- Зажила.
Он неистово впился в ее губы, и Кэт испытала доселе не ведомое ей наслаждение. Жар поцелуя волнами разливался по телу. Маркус пах мятой и мускусом. Он был куда соблазнительнее шоколадных пирожных.
Раздвинув языком губы девушки, Маркус коснулся ее языка. Его поцелуй одурманивал, она едва не теряла сознание. Но ей хотелось большего!
Ладони Кэтрин скользнули по его груди. Раздвинув ворот полотняной рубашки, она прикоснулась к его обнаженной коже.
Руки Маркуса обняли ее плечи и медленно, нежно лаская, спустились по спине к изгибу ягодиц. Кэтрин затрепетала. Между ее бедрами начал зарождаться неизведанный дотоле жар.
Маркус оставил в покое губы девушки и приник своим горячим ртом к ее шее. Голова у Кэтрин кружилась, а тело, отдававшееся его ласкам, наполнялось желанием, о смысле которого она могла лишь догадываться.
- Останови меня, Кэт, - шепотом попросил он, незаметно перейдя на «ты». - Прикажи мне, и я остановлюсь.
- Нет… - Кэтрин вздрогнула.
Руки Маркуса замерли, и он отстранился, пытаясь заглянуть ей в лицо.
Прижав ладони к его щекам, она потянулась к нему:
- Я хотела сказать, не останавливайся.
Она целовала его, почти не задумываясь о своих действиях, ибо они дарили ей наслаждение.
Маркус лег на нее сверху и, вместо того чтобы приникнуть к раскрытым в ожидании губам Кэтрин, потянулся к ее затвердевшему соску и принялся покусывать его сквозь плотную ткань платья. Девушка содрогнулась, ее пронзило острое желание.
С неведомой доселе силой она жаждала только одного - чтобы он продолжал к ней прикасаться.
И, словно угадав ее потаенные желания, Маркус мучительно медленно скользнул рукой к низу живота. Его ладонь легла между ее ног. Ощущение было столь сладостным, что Кэтрин захотелось умереть. Ее бедра непроизвольно вздрогнули. Маркус понял, как сильно она его хочет. Он дотянулся до подола ее платья и приподнял его.
Холодный утренний ветерок пробежал по ее обнаженной коже, и Кэтрин, разгоряченная желанием и немного испуганная, невольно сжалась. Затаившись, она ждала, пока пальцы Маркуса проделают тот же путь, пробежав по ее телу. Призвав на помощь всю свою смелость, она подогнула колено, полностью открывая себя для него.
Его рука скользнула по внутренней стороне ее бедра.
Дыхание Кэтрин прервалось. Судорожно сглотнув, она раздвинула ноги еще шире. Он не должен в ней сомневаться.
Гибкие пальцы играющими движениями проникли в ее теплое влажное лоно.
Кэтрин содрогнулась, словно от удара молнии. Жар нарастал, и все ее тело трепетало. Она закрыла глаза. Ее бедра выгибались в завораживающем танце. Застонав, она без остатка отдалась тому огненному водовороту, центром которого стало ее пульсирующее желанием лоно.
Горячий рот Маркуса ласкал грудь Кэтрин, а его пальцы скользили между ее бедер.
Едва сдерживая стон, девушка сжала руку в кулак и впилась в него зубами.
Его пальцы проникли еще глубже. Задыхаясь от желания, Кэтрин вцепилась в покрывало и выгнулась дутой. Наслаждение пронзило ее насквозь. Однако она жаждала большего, ей хотелось ощутить его глубже, но вместо этого Маркус начал не спеша ласкать ее отвердевшие соски. Он постепенно ускорял темп, теребя, дразня и беспощадно играя ею. Сокрушенная этим натиском, Кэтрин отдалась захлестнувшим ее ощущениям. Казалось, силы девушки на исходе, однако если бы он остановился, она просто умерла.
Требовательные, жаждущие губы Маркуса накрыли рот Кэтрин. Волны обжигающего наслаждения сотрясали ее, унося в блаженную неизвестность. И пока она летела, Маркус крепко обнимал ее, ловя ртом исторгаемые ею крики.
Глава 24
Мир медленно обретал знакомые очертания. Дыхание Кэтрин выровнялось, но сердце продолжало биться в неистовом ритме.
Маркус больше к ней не прикасался, но Кэтрин была так потрясена тем водопадом эмоций, который обрушился на нее, что даже не стала возражать против этой небольшой паузы.
Возвращаясь к реальности, она открыла глаза и посмотрела на Маркуса. Желание по-прежнему сквозило в его взгляде, и сапфировые искры сверкали в его глазах именно для нее. Кэтрин затрепетала.
Она потянулась к Маркусу, и губы их слились в жарком поцелуе. Бедра Маркуса вздрагивали от напряжения, а его член тесно прижимался к ее телу, от которого его отделяла только тонкая ткань штанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34