У нас не было ни земли, ни поместья. По иронии судьбы это послужило причиной, почему я пошел служить во флот. У меня не было средств, чтобы откупиться от армии, но на море была возможность получать призы или деньги за захваченные вражеские корабли. Эти деньги помогли бы мне обеспечить мое будущее, а также содержать, как подобает, мать и сестру. Один из наших родственников помог мне получить место в королевской военно-морской академии в Портсмуте. Я начал плавать на кораблях, будучи совсем еще незрелым юнцом. Фортуна мне благоволила, со временем я получил повышение по службе.
Она подозревала, что здесь было нечто большее, чем одно лишь благоволение фортуны, возвысившее его до звания капитана, но не стала прерывать его рассказ. Он был как натянутая струна, Джемма понимала, как тяжело ему говорить об этом.
— Я регулярно высылал деньги поверенному по имени Темминг. Именно ему я поручил вести дела моей семьи, с тем чтобы он передавал им посылаемые мной деньги. Но когда сестра перестала мне писать — моя мать больна, руки ее не слушаются, она даже пишет с трудом, — я забеспокоился. Однако Темминг уверил меня, что все в порядке, что моя сестра, несомненно, слишком усердно занимается в школе, и поэтому у нее нет времени на переписку. Меня огорчило, что Кларисса, повзрослев, так быстро забыла меня. Но я успокаивал себя мыслью, что почта часто задерживается, что письма доставляются нерегулярно, в особенности тем, кто находится в море.
В камине треснул уголек, и Фаллон замолк. Джемма затаила дыхание, словно предугадав те печальные известия, о которых он заговорил после минутного молчания.
— Все так и шло до тех пор, пока я не получил сильно запоздавшее письмо от одного из наших соседей с соболезнованиями в связи со смертью моей матери, только тогда я почувствовал что-то неладное. Но в тот момент я находился за сотни миль от дома. Прошло несколько месяцев, пока я не освободился от своих воинских обязанностей, выйдя в отставку. Вернувшись домой, я узнал, что наш дом пустили с молотка, мать лежит в могиле на местном кладбище, — тут он хрипло откашлялся, — а сестра исчезла.
— О, это ужасно, — прошептала Джемма. — И вы полагаете, что ее отправили в приют.
Фаллон глубоко вздохнул.
— Порасспросив в округе местных жителей и мало что поняв, я возвратился в Лондон и бросился искать своего поверенного Темминга. Но должно быть, его предупредили. Адрес, по которому я столько лет отправлял письма, то есть дом, уже не существует. И никто не мог мне указать местонахождение Темминга.
Он повернулся. Увидев выражение, запечатлевшееся на его лице, Джемма вздрогнула, она испугалась за того человека, пусть и негодяя, если бы он попал в руки к капитану Фаллону.
— Я обыскал брошенную им контору и обнаружил письмо от хозяйки воспитательного дома, это письмо навело меня на мысль о связи между этими людьми. Итак, я тут же направился в приют, но миссис Крэгмор отказалась что-либо сообщить мне. Она даже не призналась, что моя сестра находилась в приюте. Что правда, то правда, Клариссы там нет. Я заставил их показать мне всех девочек, находившихся там.
— Итак, вы вернулись обратно. — Джемму взволновали его страдания, да и судьба его сестры не была ей безразлична, однако нить беседы она не потеряла. — Именно тогда мы и повстречались.
— Прошу извинить меня за то, что напугал вас. Их взгляды встретились.
— Я сначала принял вас за учительницу или помощницу хозяйки приюта, и мне не хотелось, чтобы мое появление вызвало тревогу.
Джемма закивала.
— Вы меня сильно напугали, — призналась она. — Но, учитывая ваше крайне отчаянное положение, я прощаю вас.
— А вы в самом деле там воспитывались? — Он вернулся и сел в кресло напротив нее. — Вы так отзывались о хозяйке, что сразу завоевали мое расположение. Вам не известно, при каких условиях девочек более старшего возраста выпускают из приюта? .
Джемма задумалась, но потом покачала головой. Она заметила выражение отчаяния у него на лице.
— Простите меня. Но мне было всего пять лет, когда я попала туда после смерти моего опекуна, а спустя немногим более года меня оттуда взяли, но на каком основании, я не знаю.
— Куда вас отвезли?
— В частный пансион для девушек, где условия намного лучше. Там я даже получила приличное образование.
— Ради чего тогда вы вернулись в приют? — спросил Фаллон. — Трудно представить, что у вас возникло желание посетить его снова.
Джемма пожала плечами:
— Конечно, нет. Подобно вам, мне хотелось кое-что узнать, а воспитатели приюта не желали предоставить мне ни каких сведений.
Она помедлила. Фаллон был с ней откровенен, и ей следовало ответить ему тем же.
— Вы понимаете, я полагаюсь на ваше доверие.
— Конечно.
— Мне не известно, кто мои родители, капитан Фаллон. Однако после того как меня забрали из приюта, кто-то оплачивал мое пребывание в частном пансионе.
Теперь пришла очередь Джеммы избегать его вопрошающего взгляда.
— Я полагала, что хозяйке хоть что-то известно о моем происхождении. Вот почему я искала эти гроссбухи — надеялась найти в них сведения частного характера.
Джемма быстро подняла на него глаза, ей почудилось, что выражение его лица смягчилось.
— Тогда примите мои сожаления, — произнес Фаллон.
Джемма вздохнула:
— Я огорчена, но ведь моей жизни не грозит какая-нибудь неминуемая беда, которая, как вы опасаетесь, нависла над вашей сестрой.
— Я буду продолжать поиски. Если потребуется, вытрясу из хозяйки все нужные мне сведения. Она утверждает, что совсем не помнит Клариссу, но я ей не верю.
Фаллон в волнении ходил взад-вперед по комнате.
— Вряд ли вашей сестре поможет, если вас доставят в городской магистрат, а потом посадят в тюрьму, — сказала Джемма. — Позвольте, капитан, протянуть вам руку помощи.
— Каким образом? — Он бросил на нее вопрошающий взгляд.
Порывистое непосредственное желание Джеммы помочь тем не менее было искренним и глубоким.
— Я ведь тоже не получила ответа на мой вопрос. Давайте возьмемся за это сообща. Тогда, возможно, нам повезет больше. Для начала я дам вам адрес моего поверенного, который забрал меня из приюта. Как знать, возможно, ему кое-что известно и он посодействует вам.
Джемма написала имя мистера Пиви и адрес его конторы.
— Ему известно гораздо больше того, что он счел нужным рассказать мне о моем отце. Он связан профессиональным долгом соблюдать тайну. Он, наверное, кое-что знает о миссис Крэгмор и вряд ли сочтет необходимым скрывать это от вас. Кроме того, ему скорее всего что-то известно о мистере Темминге, поскольку род занятий у них один и тот же.
По его лицу трудно было что-нибудь понять, однако отчаяние исчезло из холодных серых глазах Фаллона.
— Предложить помощь — добрый поступок с вашей стороны.
— Я буду молиться, чтобы опасность, если даже она грозит вашей сестре, не оказалась такой страшной, как вы это себе представляете, что вполне естественно, ведь она ваша сестра. Кто знает, ведь в таком же положении могла бы очутиться и я, — заметила Джемма. — Поэтому мне небезразлична ее судьба. Мы будем ее искать, капитан Фаллон.
Она протянула ему лист бумаги, он сделал шаг ей навстречу и на какой-то миг задержал ее руку в своей.
— Благодарю вас, мисс Смит.
Джемма почувствовала, как внутри ее что-то всколыхнулось в ответ, она понадеялась, что не покраснела и тем самым не выдала себя. Она взглянула в его загадочные серые глаза, такие же таинственно непроницаемые, как свинцовые океанские волны, по которым он так долго плавал, она вспомнила о его силе и твердости и вместе с тем о его жалости и сострадании к сестре, о которой так заботился. Ах, если бы лорд Гейбриел проявил к ней такие же братские чувства!
Однако нынешние ее чувства к капитану Фаллону трудно было назвать сестринскими. Его пожатие, тепло его руки — он был без перчаток — волновали ее; тут она заметила, что и у него на виске забилась жилка. Он стоял настолько близко, что Джемма опять почувствовала запах ароматного мыла, свежего белья и чего-то еще мужского. Джемма пришла в смятение, ей стало трудно дышать. Казалось, он бесконечно долго держал ее руку, все замерло вокруг. Но тут в камине треснул уголек, и на улице по мостовой прогромыхал грузовой фургон, его возница о чем-то кричал и щелкал кнутом, гнедые лошади с трудом тащили повозку.
Фаллон отпустил ее руку и поклонился, так что она не видела выражения его лица. Неужели он тоже смущен и растерян? Джемма сделала глубокий вдох и присела в реверансе.
— Я отправляюсь на поиски вашего поверенного, — сказал Фаллон. Джемме показалось, что он смущен и избегает ее взгляда.
— Дайте мне знать, если что-нибудь выясните, — быстро проговорила она.
— Непременно. Я оставляю вам все книги, может быть, вы найдете в них то, что ускользнуло от моего внимания. Берегите их, возможно, они нам еще понадобятся.
— Буду беречь как зеницу ока, — пообещала Джемма.
— Вскоре мы снова вернемся к этому разговору. Прощайте. — Фаллон повернулся и вышел.
Джемма дотронулась рукой до лица, чувствуя, как горят щеки. Ни один мужчина, в том числе и Арнольд, не вызывал в ней подобных чувств. Она не могла передать словами те ощущения, которые охватили ее, когда он стоял совсем рядом и держал ее за руку.
Что на нее нашло? Ведь она едва его знает. Джемма ходила взад и вперед по комнате, так же как только что ее мерил шагами и капитан Фаллон. Поняв всю тяжесть его положения, она искренне сочувствовала его сестре, которая, оставшись без родительской защиты, казалось, была отдана на волю провидения. Как будто сбывались самые ужасные страхи Джеммы. Разве сама она не страшилась подобной участи, когда была маленькой?
Нет, сам капитан здесь ни при чем, несмотря на его внешность и мужское обаяние, пыталась уверить себя Джемма. Было бы низко с ее стороны порвать с Катбертсоном, забыть о его долгом, хотя и осмотрительном ухаживании из-за мимолетного знакомства с джентльменом, который, вероятно, не испытывает никакого интереса к бедной безродной девушке. Нет-нет, ею движут только жалость и сострадание к его сестре и еще искреннее желание помочь ему. Если они будут помогать друг другу, то, возможно, ей удастся найти ответы на свои собственные вопросы.
Чтобы избавиться от чувства вины, Джемма пододвинула к себе первую стопку приютских гроссбухов и, полная решимости, принялась самым тщательным образом просматривать каждую расходную запись, каждый заплаченный шиллинг или пенс, надеясь обнаружить какую-нибудь зацепку или нить, которая приведет их обоих к цели.
Луиза в это время примеряла мантилью, а также отобрала для себя две восхитительные шляпки, правда, уже не в том магазине, в котором столкнулась с леди Джерси несколько дней назад, — у нее не было ни малейшего желания снова встретиться с внушавшей ей ужас герцогиней.
К величайшему облегчению мисс Поумшак, Луиза предложила зайти в чайный магазин — выпить чашечку чая и съесть ломтик бисквита. За чаем Луиза вспомнила, что где-то неподалеку есть книжный магазин.
— Я полагаю, нам следует зайти туда посмотреть книги, — обратилась Луиза к компаньонке.
— Неплохая мысль, — сразу согласилась мисс Поумшак. — В этом магазине я случайно услышала, как одна леди хвалила собрание нравоучительных проповедей доктора Фулсэпа — прекрасная книга для леди, желающей вступить на путь истинный.
Луиза с недовольным видом посмотрела на компаньонку. Она вовсе не думала о проповедях, она думала о восхитительном, захватывающем готическом романе, со множеством приключений и волнующих страстей, наподобие тех романов, которые сочиняла небезызвестная миссис Радклифф.
— Ах да, мне же надо подобрать ленту в тон моему новому платью бледно-желтого цвета. Этот магазин в конце улицы, я помню его по прошлому сезону. Почему бы вам не взять этот образец ленты и не посмотреть, подходит ли он? А потом встретимся в книжном магазине, — предложила Луиза.
— Конечно-конечно, мисс Крукшенк. Вы же знаете, я все сделаю, чтобы угодить вам. — Вид у мисс Поумшак был очень довольный, наконец-то она в состоянии оказать услугу своей госпоже. На какой-то миг Луизе стало неловко за свою хитрость, но она тут же успокоилась и произнесла:
— Благодарю вас, мисс Поумшак. Вы очень любезны. Когда не будет рядом мисс Поумшак, Луиза сможет не спеша подобрать какой-нибудь пикантный роман, не рискуя вызвать осуждающий взгляд компаньонки.
Чаепитие окончилось в атмосфере взаимного благодушия. Выйдя на улицу, Луиза и мисс Поумшак разошлись в разные стороны. Луиза быстро нашла книжный магазин и вошла внутрь. При входе она сразу натолкнулась на столы, где стопками лежали новые книги, в большинстве своем романы. Едва Луиза взяла в руки первую попавшуюся книгу в красочном переплете и раскрыла ее, как услышала позади себя хорошо знакомый голос, голос герцогини.
— О, негодник! Разве вслух говорят такое!
— Но кто, кроме меня, может вас рассмешить?
Услышав взрыв смеха, Луиза недовольно поморщилась. О Боже, неужели опять герцогиня Джерси?! Ведь ни у кого, кроме нее, нет такого визгливого голоса и своеобразной манеры смеяться, а мужской голос, несомненно, принадлежал нахальному лейтенанту, который всячески старался угодить герцогине.
Луиза быстро оглянулась. Сегодня герцогиня была в зеленом, длинные страусовые перья торчали из ее шляпки, а по лицу герцогини скользнула поддразнивающая гримаска, предназначавшаяся ее кавалеру. Первым и непосредственным желанием Луизы было повернуться, присесть и поздороваться. Но затем она передумала и сжала губы — разве она не зарекалась избегать встречи с герцогиней, пока не будет представлена ей надлежащим образом? Оставалось лишь спастись бегством.
Ведь рядом с ней даже нет мисс Поумшак! Что подумает герцогиня, встретив ее одну? Нет-нет, этого нельзя допустить.
Луиза закрыла книгу и положила ее на место. Не поворачиваясь в сторону герцогини и ее кавалера, она накинула шаль поверх плеч и проскользнула в только что открытую дверь прямо перед пожилым джентльменом, воспользовавшись его любезностью, и быстро пошла по улице.
Она думала только о том, как поскорее унести ноги и оказаться подальше от книжного магазина. Луиза быстро миновала несколько магазинных вывесок, но злой рок неотступно преследовал ее. Оглянувшись, она снова увидела герцогиню и ее спутника, выходивших из магазина. И конечно, они пошли в том же самом направлении, что и Луиза.
Надо перейти на противоположную сторону улицы, с отчаянием подумала Луиза. Она не решалась снова оглянуться, чтобы не выдать себя, а то не ровен час сумасбродная герцогиня узнает ее. Луиза уже находилась неподалеку от перекрестка, она огляделась по сторонам, выбирая момент, чтобы перейти на другую сторону, не попав под повозку или упряжку лошадей. Но когда стала переходить, поторопилась и угодила ногой в липкую грязь, а после этого в навозную кучу.
Хоть бы никто не заметил. Луиза приподняла голову и попыталась сохранить невозмутимый вид.
Однако заметила, как ухмыльнулся проехавший мимо на подводе с зерном возчик.
Луиза приподняла подол платья и попыталась вытащить ногу из зловонной каши, как вдруг с ужасом обнаружила, что туфелька застряла в куче навоза.
Стоя на одной ноге, она с трудом сохраняла равновесие. Раскачиваясь из стороны в сторону, Луиза изо всех сил пыталась не упасть. И это ей удалось, правда, ценой невероятных усилий — пришлось поставить на мостовую ногу в одном чулке. Она попыталась вытащить туфельку, но остановилась из-за насмешливых взглядов проезжавших и проходивших мимо людей. Едущий ей навстречу кучер на телеге, нагруженной луком, захохотал, тыча в нее пальцем.
Нет, она никогда больше не будет выходить одна! Куда запропастилась мисс Поумшак, когда ей просто необходима ее помощь? Луиза забыла, что сама отправила ее с поручением.
Раздавшийся совсем рядом резкий стук лошадиных копыт напомнил ей о еще большей опасности. По улице катил экипаж, лошади мчались прямо на нее, кучер махнул ей хлыстом и крикнул:
— Эй, эй! Прочь с дороги!
Задыхаясь, Луиза устремилась назад на тротуар — и вовремя. В спешке она обронила свою шаль в грязь. Колеса экипажа проехали по куче навоза, прямо по злополучной туфельке, раздавив и смешав ее с грязью, — ничего не поделаешь, туфля погибла безвозвратно. Пострадала также и ее шаль, она была такая грязная и порванная, что у Луизы пропало всякое желание подбирать ее. И в довершение всех ее бед экипаж обрызгал ее ошметками навоза.
Тут наконец Луиза поняла, что по-прежнему держит подол своей юбки на несколько дюймов выше, чем следует. Поспешно опустив платье, она принялась отряхивать одежду. Как могло такое случиться? Она словно попала в одну из пьес, причем действие происходило в центре Лондона, в самой его фешенебельной части, она стояла в одной туфельке, и, конечно, чулок на другой ноге был весь в грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Она подозревала, что здесь было нечто большее, чем одно лишь благоволение фортуны, возвысившее его до звания капитана, но не стала прерывать его рассказ. Он был как натянутая струна, Джемма понимала, как тяжело ему говорить об этом.
— Я регулярно высылал деньги поверенному по имени Темминг. Именно ему я поручил вести дела моей семьи, с тем чтобы он передавал им посылаемые мной деньги. Но когда сестра перестала мне писать — моя мать больна, руки ее не слушаются, она даже пишет с трудом, — я забеспокоился. Однако Темминг уверил меня, что все в порядке, что моя сестра, несомненно, слишком усердно занимается в школе, и поэтому у нее нет времени на переписку. Меня огорчило, что Кларисса, повзрослев, так быстро забыла меня. Но я успокаивал себя мыслью, что почта часто задерживается, что письма доставляются нерегулярно, в особенности тем, кто находится в море.
В камине треснул уголек, и Фаллон замолк. Джемма затаила дыхание, словно предугадав те печальные известия, о которых он заговорил после минутного молчания.
— Все так и шло до тех пор, пока я не получил сильно запоздавшее письмо от одного из наших соседей с соболезнованиями в связи со смертью моей матери, только тогда я почувствовал что-то неладное. Но в тот момент я находился за сотни миль от дома. Прошло несколько месяцев, пока я не освободился от своих воинских обязанностей, выйдя в отставку. Вернувшись домой, я узнал, что наш дом пустили с молотка, мать лежит в могиле на местном кладбище, — тут он хрипло откашлялся, — а сестра исчезла.
— О, это ужасно, — прошептала Джемма. — И вы полагаете, что ее отправили в приют.
Фаллон глубоко вздохнул.
— Порасспросив в округе местных жителей и мало что поняв, я возвратился в Лондон и бросился искать своего поверенного Темминга. Но должно быть, его предупредили. Адрес, по которому я столько лет отправлял письма, то есть дом, уже не существует. И никто не мог мне указать местонахождение Темминга.
Он повернулся. Увидев выражение, запечатлевшееся на его лице, Джемма вздрогнула, она испугалась за того человека, пусть и негодяя, если бы он попал в руки к капитану Фаллону.
— Я обыскал брошенную им контору и обнаружил письмо от хозяйки воспитательного дома, это письмо навело меня на мысль о связи между этими людьми. Итак, я тут же направился в приют, но миссис Крэгмор отказалась что-либо сообщить мне. Она даже не призналась, что моя сестра находилась в приюте. Что правда, то правда, Клариссы там нет. Я заставил их показать мне всех девочек, находившихся там.
— Итак, вы вернулись обратно. — Джемму взволновали его страдания, да и судьба его сестры не была ей безразлична, однако нить беседы она не потеряла. — Именно тогда мы и повстречались.
— Прошу извинить меня за то, что напугал вас. Их взгляды встретились.
— Я сначала принял вас за учительницу или помощницу хозяйки приюта, и мне не хотелось, чтобы мое появление вызвало тревогу.
Джемма закивала.
— Вы меня сильно напугали, — призналась она. — Но, учитывая ваше крайне отчаянное положение, я прощаю вас.
— А вы в самом деле там воспитывались? — Он вернулся и сел в кресло напротив нее. — Вы так отзывались о хозяйке, что сразу завоевали мое расположение. Вам не известно, при каких условиях девочек более старшего возраста выпускают из приюта? .
Джемма задумалась, но потом покачала головой. Она заметила выражение отчаяния у него на лице.
— Простите меня. Но мне было всего пять лет, когда я попала туда после смерти моего опекуна, а спустя немногим более года меня оттуда взяли, но на каком основании, я не знаю.
— Куда вас отвезли?
— В частный пансион для девушек, где условия намного лучше. Там я даже получила приличное образование.
— Ради чего тогда вы вернулись в приют? — спросил Фаллон. — Трудно представить, что у вас возникло желание посетить его снова.
Джемма пожала плечами:
— Конечно, нет. Подобно вам, мне хотелось кое-что узнать, а воспитатели приюта не желали предоставить мне ни каких сведений.
Она помедлила. Фаллон был с ней откровенен, и ей следовало ответить ему тем же.
— Вы понимаете, я полагаюсь на ваше доверие.
— Конечно.
— Мне не известно, кто мои родители, капитан Фаллон. Однако после того как меня забрали из приюта, кто-то оплачивал мое пребывание в частном пансионе.
Теперь пришла очередь Джеммы избегать его вопрошающего взгляда.
— Я полагала, что хозяйке хоть что-то известно о моем происхождении. Вот почему я искала эти гроссбухи — надеялась найти в них сведения частного характера.
Джемма быстро подняла на него глаза, ей почудилось, что выражение его лица смягчилось.
— Тогда примите мои сожаления, — произнес Фаллон.
Джемма вздохнула:
— Я огорчена, но ведь моей жизни не грозит какая-нибудь неминуемая беда, которая, как вы опасаетесь, нависла над вашей сестрой.
— Я буду продолжать поиски. Если потребуется, вытрясу из хозяйки все нужные мне сведения. Она утверждает, что совсем не помнит Клариссу, но я ей не верю.
Фаллон в волнении ходил взад-вперед по комнате.
— Вряд ли вашей сестре поможет, если вас доставят в городской магистрат, а потом посадят в тюрьму, — сказала Джемма. — Позвольте, капитан, протянуть вам руку помощи.
— Каким образом? — Он бросил на нее вопрошающий взгляд.
Порывистое непосредственное желание Джеммы помочь тем не менее было искренним и глубоким.
— Я ведь тоже не получила ответа на мой вопрос. Давайте возьмемся за это сообща. Тогда, возможно, нам повезет больше. Для начала я дам вам адрес моего поверенного, который забрал меня из приюта. Как знать, возможно, ему кое-что известно и он посодействует вам.
Джемма написала имя мистера Пиви и адрес его конторы.
— Ему известно гораздо больше того, что он счел нужным рассказать мне о моем отце. Он связан профессиональным долгом соблюдать тайну. Он, наверное, кое-что знает о миссис Крэгмор и вряд ли сочтет необходимым скрывать это от вас. Кроме того, ему скорее всего что-то известно о мистере Темминге, поскольку род занятий у них один и тот же.
По его лицу трудно было что-нибудь понять, однако отчаяние исчезло из холодных серых глазах Фаллона.
— Предложить помощь — добрый поступок с вашей стороны.
— Я буду молиться, чтобы опасность, если даже она грозит вашей сестре, не оказалась такой страшной, как вы это себе представляете, что вполне естественно, ведь она ваша сестра. Кто знает, ведь в таком же положении могла бы очутиться и я, — заметила Джемма. — Поэтому мне небезразлична ее судьба. Мы будем ее искать, капитан Фаллон.
Она протянула ему лист бумаги, он сделал шаг ей навстречу и на какой-то миг задержал ее руку в своей.
— Благодарю вас, мисс Смит.
Джемма почувствовала, как внутри ее что-то всколыхнулось в ответ, она понадеялась, что не покраснела и тем самым не выдала себя. Она взглянула в его загадочные серые глаза, такие же таинственно непроницаемые, как свинцовые океанские волны, по которым он так долго плавал, она вспомнила о его силе и твердости и вместе с тем о его жалости и сострадании к сестре, о которой так заботился. Ах, если бы лорд Гейбриел проявил к ней такие же братские чувства!
Однако нынешние ее чувства к капитану Фаллону трудно было назвать сестринскими. Его пожатие, тепло его руки — он был без перчаток — волновали ее; тут она заметила, что и у него на виске забилась жилка. Он стоял настолько близко, что Джемма опять почувствовала запах ароматного мыла, свежего белья и чего-то еще мужского. Джемма пришла в смятение, ей стало трудно дышать. Казалось, он бесконечно долго держал ее руку, все замерло вокруг. Но тут в камине треснул уголек, и на улице по мостовой прогромыхал грузовой фургон, его возница о чем-то кричал и щелкал кнутом, гнедые лошади с трудом тащили повозку.
Фаллон отпустил ее руку и поклонился, так что она не видела выражения его лица. Неужели он тоже смущен и растерян? Джемма сделала глубокий вдох и присела в реверансе.
— Я отправляюсь на поиски вашего поверенного, — сказал Фаллон. Джемме показалось, что он смущен и избегает ее взгляда.
— Дайте мне знать, если что-нибудь выясните, — быстро проговорила она.
— Непременно. Я оставляю вам все книги, может быть, вы найдете в них то, что ускользнуло от моего внимания. Берегите их, возможно, они нам еще понадобятся.
— Буду беречь как зеницу ока, — пообещала Джемма.
— Вскоре мы снова вернемся к этому разговору. Прощайте. — Фаллон повернулся и вышел.
Джемма дотронулась рукой до лица, чувствуя, как горят щеки. Ни один мужчина, в том числе и Арнольд, не вызывал в ней подобных чувств. Она не могла передать словами те ощущения, которые охватили ее, когда он стоял совсем рядом и держал ее за руку.
Что на нее нашло? Ведь она едва его знает. Джемма ходила взад и вперед по комнате, так же как только что ее мерил шагами и капитан Фаллон. Поняв всю тяжесть его положения, она искренне сочувствовала его сестре, которая, оставшись без родительской защиты, казалось, была отдана на волю провидения. Как будто сбывались самые ужасные страхи Джеммы. Разве сама она не страшилась подобной участи, когда была маленькой?
Нет, сам капитан здесь ни при чем, несмотря на его внешность и мужское обаяние, пыталась уверить себя Джемма. Было бы низко с ее стороны порвать с Катбертсоном, забыть о его долгом, хотя и осмотрительном ухаживании из-за мимолетного знакомства с джентльменом, который, вероятно, не испытывает никакого интереса к бедной безродной девушке. Нет-нет, ею движут только жалость и сострадание к его сестре и еще искреннее желание помочь ему. Если они будут помогать друг другу, то, возможно, ей удастся найти ответы на свои собственные вопросы.
Чтобы избавиться от чувства вины, Джемма пододвинула к себе первую стопку приютских гроссбухов и, полная решимости, принялась самым тщательным образом просматривать каждую расходную запись, каждый заплаченный шиллинг или пенс, надеясь обнаружить какую-нибудь зацепку или нить, которая приведет их обоих к цели.
Луиза в это время примеряла мантилью, а также отобрала для себя две восхитительные шляпки, правда, уже не в том магазине, в котором столкнулась с леди Джерси несколько дней назад, — у нее не было ни малейшего желания снова встретиться с внушавшей ей ужас герцогиней.
К величайшему облегчению мисс Поумшак, Луиза предложила зайти в чайный магазин — выпить чашечку чая и съесть ломтик бисквита. За чаем Луиза вспомнила, что где-то неподалеку есть книжный магазин.
— Я полагаю, нам следует зайти туда посмотреть книги, — обратилась Луиза к компаньонке.
— Неплохая мысль, — сразу согласилась мисс Поумшак. — В этом магазине я случайно услышала, как одна леди хвалила собрание нравоучительных проповедей доктора Фулсэпа — прекрасная книга для леди, желающей вступить на путь истинный.
Луиза с недовольным видом посмотрела на компаньонку. Она вовсе не думала о проповедях, она думала о восхитительном, захватывающем готическом романе, со множеством приключений и волнующих страстей, наподобие тех романов, которые сочиняла небезызвестная миссис Радклифф.
— Ах да, мне же надо подобрать ленту в тон моему новому платью бледно-желтого цвета. Этот магазин в конце улицы, я помню его по прошлому сезону. Почему бы вам не взять этот образец ленты и не посмотреть, подходит ли он? А потом встретимся в книжном магазине, — предложила Луиза.
— Конечно-конечно, мисс Крукшенк. Вы же знаете, я все сделаю, чтобы угодить вам. — Вид у мисс Поумшак был очень довольный, наконец-то она в состоянии оказать услугу своей госпоже. На какой-то миг Луизе стало неловко за свою хитрость, но она тут же успокоилась и произнесла:
— Благодарю вас, мисс Поумшак. Вы очень любезны. Когда не будет рядом мисс Поумшак, Луиза сможет не спеша подобрать какой-нибудь пикантный роман, не рискуя вызвать осуждающий взгляд компаньонки.
Чаепитие окончилось в атмосфере взаимного благодушия. Выйдя на улицу, Луиза и мисс Поумшак разошлись в разные стороны. Луиза быстро нашла книжный магазин и вошла внутрь. При входе она сразу натолкнулась на столы, где стопками лежали новые книги, в большинстве своем романы. Едва Луиза взяла в руки первую попавшуюся книгу в красочном переплете и раскрыла ее, как услышала позади себя хорошо знакомый голос, голос герцогини.
— О, негодник! Разве вслух говорят такое!
— Но кто, кроме меня, может вас рассмешить?
Услышав взрыв смеха, Луиза недовольно поморщилась. О Боже, неужели опять герцогиня Джерси?! Ведь ни у кого, кроме нее, нет такого визгливого голоса и своеобразной манеры смеяться, а мужской голос, несомненно, принадлежал нахальному лейтенанту, который всячески старался угодить герцогине.
Луиза быстро оглянулась. Сегодня герцогиня была в зеленом, длинные страусовые перья торчали из ее шляпки, а по лицу герцогини скользнула поддразнивающая гримаска, предназначавшаяся ее кавалеру. Первым и непосредственным желанием Луизы было повернуться, присесть и поздороваться. Но затем она передумала и сжала губы — разве она не зарекалась избегать встречи с герцогиней, пока не будет представлена ей надлежащим образом? Оставалось лишь спастись бегством.
Ведь рядом с ней даже нет мисс Поумшак! Что подумает герцогиня, встретив ее одну? Нет-нет, этого нельзя допустить.
Луиза закрыла книгу и положила ее на место. Не поворачиваясь в сторону герцогини и ее кавалера, она накинула шаль поверх плеч и проскользнула в только что открытую дверь прямо перед пожилым джентльменом, воспользовавшись его любезностью, и быстро пошла по улице.
Она думала только о том, как поскорее унести ноги и оказаться подальше от книжного магазина. Луиза быстро миновала несколько магазинных вывесок, но злой рок неотступно преследовал ее. Оглянувшись, она снова увидела герцогиню и ее спутника, выходивших из магазина. И конечно, они пошли в том же самом направлении, что и Луиза.
Надо перейти на противоположную сторону улицы, с отчаянием подумала Луиза. Она не решалась снова оглянуться, чтобы не выдать себя, а то не ровен час сумасбродная герцогиня узнает ее. Луиза уже находилась неподалеку от перекрестка, она огляделась по сторонам, выбирая момент, чтобы перейти на другую сторону, не попав под повозку или упряжку лошадей. Но когда стала переходить, поторопилась и угодила ногой в липкую грязь, а после этого в навозную кучу.
Хоть бы никто не заметил. Луиза приподняла голову и попыталась сохранить невозмутимый вид.
Однако заметила, как ухмыльнулся проехавший мимо на подводе с зерном возчик.
Луиза приподняла подол платья и попыталась вытащить ногу из зловонной каши, как вдруг с ужасом обнаружила, что туфелька застряла в куче навоза.
Стоя на одной ноге, она с трудом сохраняла равновесие. Раскачиваясь из стороны в сторону, Луиза изо всех сил пыталась не упасть. И это ей удалось, правда, ценой невероятных усилий — пришлось поставить на мостовую ногу в одном чулке. Она попыталась вытащить туфельку, но остановилась из-за насмешливых взглядов проезжавших и проходивших мимо людей. Едущий ей навстречу кучер на телеге, нагруженной луком, захохотал, тыча в нее пальцем.
Нет, она никогда больше не будет выходить одна! Куда запропастилась мисс Поумшак, когда ей просто необходима ее помощь? Луиза забыла, что сама отправила ее с поручением.
Раздавшийся совсем рядом резкий стук лошадиных копыт напомнил ей о еще большей опасности. По улице катил экипаж, лошади мчались прямо на нее, кучер махнул ей хлыстом и крикнул:
— Эй, эй! Прочь с дороги!
Задыхаясь, Луиза устремилась назад на тротуар — и вовремя. В спешке она обронила свою шаль в грязь. Колеса экипажа проехали по куче навоза, прямо по злополучной туфельке, раздавив и смешав ее с грязью, — ничего не поделаешь, туфля погибла безвозвратно. Пострадала также и ее шаль, она была такая грязная и порванная, что у Луизы пропало всякое желание подбирать ее. И в довершение всех ее бед экипаж обрызгал ее ошметками навоза.
Тут наконец Луиза поняла, что по-прежнему держит подол своей юбки на несколько дюймов выше, чем следует. Поспешно опустив платье, она принялась отряхивать одежду. Как могло такое случиться? Она словно попала в одну из пьес, причем действие происходило в центре Лондона, в самой его фешенебельной части, она стояла в одной туфельке, и, конечно, чулок на другой ноге был весь в грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33