Он закрыл за собой дверь. Она тут же бросилась в его объятия, отпрянула, заглянув ему в лицо, и он был поражен молчаливой выразительностью ее глаз и тонко очерченного рта. В ее глазах была радость - чистая, безмерная радость. Она чуть приоткрыла губы, блеснув маленькими белыми зубами, привстала на цыпочки и поцеловала его. Он ощутил тепло ее тела под тонкой хлопчатобумажной пижамой.
- Привет, - сказал он, и она снова поцеловала его. Затем она выскользнула из объятий, взяла его за руку и повела в уютно освещенную гостиную.
Она поднесла правый указательный палец к щеке, призывая его внимание.
- Да? - спросил он.
Она наклонила голову, приглашая его сначала сесть. Он сел в легкое кресло, а она примостилась на подлокотнике и склонила голову к плечу, повторив свой жест с указательным пальцем.
- Ну же, - сказал он. - Я слушаю.
Она внимательно смотрела на его губы, пока он говорил, а затем улыбнулась. Ее указательный палец опустился вниз. Он взглянул туда и увидел белую нашивку на рубашке, над ее левой грудью. Она провела по нашивке согнутым пальцем. Карелла присмотрелся.
- Никогда не обращал внимания на женские украшения, -улыбаясь, сказал он. Она понимающе кивнула. На нашивке чернилами был написан номер на манер тех, которые даются заключенным. Он прочел номер.
- Номер моего удостоверения, - удивленно сказал он. На ее губах расцвела улыбка. - За это ты заслужила поцелуй.
Она покачала головой.
- Не надо?
Она снова покачала головой.
- Почему?
Она раскрыла пальцы правой руки и сжала их в кулак.
- Хочешь поговорить? - спросил он. Она кивнула.
- О чем?
Она внезапно поднялась с подлокотника. Он смотрел, как она пересекает комнату, невольно задерживаясь взглядом на ее грациозно покачивавшихся бедрах. Она подошла к столу в дальнем конце комнаты и взяла оттуда газету. Вернувшись к нему, она дала ему газету и указала на фотографию мертвого Майка Реар-дона на первой странице.
- Да, - бесцветным голосом сказал он.
Печаль лежала на ее лице, глубокая печаль - ведь Тедди не могла выразить ее словами. Тедди не могла слышать слов, поэтому говорило ее лицо - говорило каждой своей черточкой, которые могли выразить любую мысль или состояние души. Карелла хорошо знал этот безмолвный язык и мог различить мельчайшие оттенки в выражении ее рта или глаз. Ее язык не мог лгать и сейчас он выражал неподдельное горе. Она никогда не видела Майка Реардона, но Карелла часто рассказывал о нем.
Она подняла брови и одновременно раскинула руки, спрашивая его: "Кто?". Карелла понял се мгновенно.
- Мы еще не знаем. Поэтому я и не мог приехать. Мы работаем над этим делом.
Он заметил озадаченное выражение на ее лице.
- Я слишком быстро говорю? - спросил он. Она покачала головой.
- Тогда что же? Что случилось?
Она кинулась к нему, неожиданно и сильно расплакавшись, и спрятала голову у него на груди.
- Ну-ну, не надо, - сказал он и только потом понял, что она не видит его лица и не может читать по губам. Он нежно приподнял ее за подбородок.
- Ты намочила мне рубашку, - сказал он. Она кивнула, пытаясь унять слезы.
- В чем дело?
Она медленно подняла руку и легко, словно дуновением ветра, коснулась его щеки, затем пальцем провела по его губам, лаская их.
- Ты беспокоишься за меня? Она кивнула.
- Тут не о чем беспокоиться.
Она откинула волосы, снова указав на газету.
- Вероятно, это какой-нибудь сумасшедший.
Она подняла лицо и взглянула на него широко раскрытыми, все еще влажными от слез глазами.
- Я буду осторожен, - сказал он. - Ты любишь меня? Она кивнула, затем быстро качнула головой.
- Что такое?
Она пожала плечами и улыбнулась робкой, застенчивой улыбкой.
- Ты скучала по мне? Она снова кивнула.
- Я тоже скучал.
Она снова подняла голову. В ее глазах появилось какое-то новое выражение - приказ правильно читать ее мысли. Но он никак не мог раскрыть смысл этого неуловимого и властного выражения. Он долго вглядывался в ее глаза; наконец, сказанное ею дошло до него.
- Ох, - только и сказал он.
Она осознала, что он понял ее, и кокетливо приподняла бровь; затем еще раз медленно и энергично кивнула, округленными губами произнося беззвучное "ох".
- Искусительница, - шутливо сказал он. Она кивнула.
- Ты любишь меня за то, что я молод, строен и силен, да? Она кивнула, улыбаясь.
- Ты выйдешь за меня замуж? Она снова кивнула.
- Вроде бы я уже дюжину раз спрашивал тебя об этом. Она пожала плечами и кивнула, забавляясь его видом.
- Когда мы поженимся? Она указала на него.
- Хорошо, я назначу дату. Отпуск у меня будет в августе, тогда и поженимся, ладно?
Она сидела не двигаясь и глядела на него.
- Я серьезно говорю.
Казалось, она опять была готова заплакать. Он обнял ее.
— Я обещаю тебе, Тедди, милая, я говорю серьезно. Не надо воображать себе никаких глупостей по этому поводу. Я честно и торжественно обещаю тебе. Я люблю тебя, я хочу жениться на тебе и жить вместе долго-долго, и если я не буду каждый раз говорить тебе об этом, то я сойду с ума. Я люблю тебя такой, какая ты есть, я не хочу менять ни одной твоей черточки, милая, так что не думай о чепухе. Пожалуйста, не думай снова об этой чепухе. Это... это не имеет для меня значения, Тедди. Маленькая Тедди, маленькая моя Теодора, это не имеет для меня значения, ты понимаешь? Ты для меня больше, чем любая другая женщина, настолько больше... Пожалуйста, выйди за меня замуж.
Она взглянула на него, страстно желая заговорить, ибо не доверяла больше своим глазам. Ее глаза выражали безмерное удивление, что такой красивый, умный, храбрый и сильный человек, как Стив Карелла, хочет жениться на такой девушке, как она, —девушке, которая никогда не сможет сказать ему: "Я люблю тебя, милый, я обожаю тебя". Но он спрашивал ее снова и снова, и сейчас, в его объятиях, она верила, что ЭТО действительно ничего не значит для него, что для него она настоящая женщина, "больше, чем любая другая женщина", - так он сказал.
— О'кэй? - спросил он. - Ты мне веришь? Она кивнула, на этот раз едва заметно.
— Ты хочешь этого?
Она не двигалась; потом повернулась к нему и запечатлела ответ на его губах. Его руки сжались крепче, и ей стало ясно, что он все понял. Тедди отодвинулась от него.
— Эй, послушай, - позвал он, но она быстро проскользнула на кухню.
Через минуту она вернулась с бутылкой шампанского.
— Черт меня возьми! - сказал Карелла.
Она кивнула, соглашаясь, и он шутливо шлепнул ее пониже спины. Передав ему бутылку, она сделала глубокий реверанс, комично контрастировавший с полосатой тюремной пижамой, и села на пол по-турецки, пока он сражался с пробкой.
Шампанское вырвалось наружу с оглушительным хлопком. Тедди не могла слышать звука, но она увидела, как пробка вылетела из горлышка, срикошетив о потолок, и как белая пузырящаяся пена залила руки Кареллы.
Она захлопала в ладоши, поднялась на ноги и пошла за бокалами. Карелла сначала отлил немного себе.
- Это для того, чтобы снять пену и все плохое, - пояснил он. Затем он наполнил ее и свой бокалы до краев.
- За нас, - сказал он.
Она медленно подняла руки, разводя их все шире и шире в стороны.
- За долгую и счастливую любовь, - добавил он. Она кивнула со счастливым видом.
- И за нашу свадьбу в августе, - они сдвинули бокалы и выпили по глотку. Тедди широко раскрыла глаза и оценивающе склонила голову.
- Ты счастлива? - спросил он. Да, сказали ее глаза, да, да.
- Ты действительно...
Она вопросительно подняла одну бровь. -... скучала без меня? Да, да, да, сказали ее глаза.
- Ты - чудесная.
Она снова сделала реверанс.
- Я все сделаю для тебя. Я люблю тебя, Тедди, боже, как я тебя люблю.
Она поставила бокал на стол и взяла его за руку. Она поцеловала запястье и ладонь. Затем она повела его в спальню, мягкими движениями расстегнула его рубашку и вынула ее из брюк. Он опустился на кровать. Она выключила свет; затем неторопливо, без робости, сняла пижаму и наклонилась к нему.
В то самое время, когда они любили друг друга, укрытые темнотой маленькой спальни в большом спящем доме, человек по имени Дэвид Фостер шел, направляясь в свою квартиру, где он жил вместе с матерью.
В то время, когда их любовь то вспыхивала неистовой страстью, то переходила в мягкую ласку, человек по имени Дэвид Фостер думал о своем партнере, Майке Реардоне. Погруженный в свои мысли, он не услышал шагов за спиной, а когда наконец услышал, было слишком поздно.
Он начал оборачиваться, но из дула автоматического пистолета 45-го калибра вырвалось оранжевое пламя. Снова и снова выстрелы разрывали ночь на части - дважды, трижды, четырежды.
Дэвид Фостер схватился за грудь; красная кровь брызнула из-под его коричневых пальцев, и он упал на мостовую - мертвый.Немногое можно сказать матери, когда ее сын только что умер. Совсем немногое.
Карелла сидел в расшатанном мягком кресле и смотрел на миссис Фостер. Ранний утренний свет пробивался через задернутые занавески на окнах маленькой, опрятной гостиной. Несколько сверкающих, острых как бритва лучей только подчеркивали унылый сумрак. Жара на улицах была по-прежнему невыносимой - по сравнению с ней прохлада гостиной была избавлением, но ему предстояло говорить о смерти, и если бы он мог выбирать, то предпочел бы жару.
Миссис Фостер была маленькой высохшей женщиной. Ее лицо, такое же коричневое, как у сына, избороздили глубокие морщинки. Она сидела, выпрямившись в кресле, - маленькая женщина с увядшим лицом. "Несчастная женщина, порыв ветра может унести ее", - подумал Карелла. Горе глубоко затаилось в морщинах ее безучастного, словно ослепшего лица.
- Дэвид был хорошим мальчиком, - сказала онаГ Ее голос прозвучал глухо, как из гробницы.
Карелла пришел говорить о смерти. Сейчас он чувствовал дыхание смерти, окружавшее эту женщину, слышал смерть в глухом звуке ее голоса. Он подумал, как странно, что ее сын -еще недавно живой, молодой и полный сил, вот уже несколько часов как умер, а его мать, которая вот уже много лет как могла уснуть навсегда, сейчас жива и говорит с ним.
- Он всегда был хорошим мальчиком, спросите любого в округе, - сказала миссис Фостер. - Послушайте, что они скажут. Мой муж хорошо работал. Но он умер молодым, и иногда тяжко было видеть, как Дэвид растет без присмотра. Но он был хорошим мальчиком, всегда был хорошим. Он мог прийти ко мне и рассказать, что делают другие ребята - воровство и тому подобное, и я знала, что с ним все хорошо.
- Да, миссис Фостер, - сказал Карелла.
- Все его любили здесь, - продолжала миссис Фостер, качая головой. - Все мальчики, с которыми он рос, и взрослые тоже. Люди здесь, мистер Карелла, не очень-то любят полицейских. Но они любили моего Дэвида, потому что он вырос здесь и был одним из них. Думаю, они тоже гордились им - так же, как горжусь я.
- Все мы гордились им, миссис Фостер, - сказал Карелла.
- Он был хорошим полицейским, правда?
- Да, отличным полицейским.
- Зачем же кто-то решил убить его? - спросила миссис Фостер.-Да, я знаю, у него была опасная работа - но ведь это совсем не то, это бессмысленно. Он даже не был на дежурстве. Он шел домой. Кому было нужно застрелить моего мальчика, мистер Карелла? Кому это было нужно?
- Я как раз хотел поговорить с вами об этом, миссис Фостер. Надеюсь, вы не возражаете, если я задам несколько вопросов?
- Если это поможет найти человека, который убил Дэвида, я готова хоть весь день отвечать на вопросы.
- Он часто говорил с вами о своей работе?
- Да. Он всегда рассказывал мне, что происходит в участке, над чем вы работаете. Он рассказал мне про своего партнера, которого недавно убили. Он сказал, что перебирает в памяти все свои дела и надеется вскоре отыскать нужное.
- Он рассказывал что-нибудь об этих делах? Он кого-нибудь подозревал?
- Нет.
- У него были друзья, миссис Фостер?
- Каждый был его другом.
- У него была записная книжка или что-нибудь в этом роде, где были бы записаны их имена?
- Не думаю, чтобы у него была записная книжка. Он всегда пользовался списком, что лежит возле телефона.
- Можно мне будет посмотреть его?
- Конечно.
- У него была любимая девушка?
- Нет; во всяком случае, постоянной не было. Он приводил много разных девушек.
- Он не вел дневника? -Нет.
- У него не было альбома с фотографиями?
- Да, он очень любил музыку. Всегда заводил свои записи, когда бы...
- Нст-нет, фотографии.
- Ох, нет. Он носил несколько фотографий в бумажнике, вот и все.
- Он рассказывал вам, где проводит свободное время?
- О, у него была масса разных мест. Очень любил театр; я имею в виду настоящий театр. Он часто ходил туда.
- Расскажите про его друзей детства. Он продолжал проводить время с ними?
- Нет, не думаю.
- Он пил?
- Не сильно.
-Я хочу сказать, не посещал ли он какие-либо бары в окрестности? Просто забежать, поболтать с кем-нибудь?
- Я не знаю.
- Он не получал никаких писем с угрозами или записок?
- Никогда об этом не говорил.
- Не вел себя странно, когда говорил по телефону?
- Странно? Что вы имеете в виду?
- Ну, как если бы пытался что-то скрыть или был чем-то озабочен... в этом роде. Я думаю об угрозах по телефону, миссис Фостер.
- Нет, никогда не видела, чтобы он вел себя странно во время разговора.
- Ясно... - Карелла просмотрел свои заметки. -Думаю, это все. Теперь я должен идти, миссис Фостер, у нас очень много работы. Если вас не затруднит, дайте мне его телефонный список...
- Да, сейчас, - она поднялась с кресла. Он смотрел, как она выходит из гостиной - легкая, высохшая - и заходит в одну из спален. Вернувшись, она протянула ему список.
- Можете держать его у себя сколько понадобится. -Спасибо, миссис Фостер. Знайте, что все мы разделяем ваше горе, -добавил он, запнувшись.
- Найдите убийцу моего мальчика, - сказала миссис Фостер. Она протянула свои тонкие руки, взяла его ладонь и стиснула в крепком, до боли, рукопожатии. Он поразился силе этого рукопожатия, силе ее глаз и внезапно изменившегося лица. Только когда он вышел в коридор, закрыв за собой дверь, ему послышались сдавленные рыдания.
Он спустился вниз и пошел к машине. Сев за руль, он снял пиджак, вытер лицо платком и принялся изучать свои записи.
СВИДЕТЕЛЬСКИЕ ПОКАЗАНИЯ: Отсутствуют.
МОТИВ: Месть? Деньги? Связано ли с Майком? Сверить баллистические экспертизы.
ЧИСЛО УБИЙЦ: Двое? Один - Майк, один - Дэвид? Или связаны? Снова баллист, эксп.
ОРУЖИЕ: 45-й калибр.
МАРШРУТ УБИЙЦЫ:?
ДНЕВНИКИ, ЖУРНАЛЫ, ПИСЬМА, АДРЕСА, НОМЕРА ТЕЛЕФОНОВ, ФОТОГРАФИИ: Проверить с матерью Дэвида.
КОМПАНЬОНЫ, РОДСТВЕННИКИ, ВОЗЛЮБЛЕННЫЕ, ВРАГИ И Т.Д.: То же самое.
МЕСТА ОТДЫХА, РАЗВЛЕЧЕНИЯ: То же самое.
ПРИВЫЧКИ: То же самое.
СЛЕДЫ И УЛИКИ: Отпечаток обуви - в лаборатории. Четыре гильзы. Две пули.
ОТПЕЧАТКИ ПАЛЬЦЕВ: Отсутствуют.
Карелла почесал в голове, вздохнул и тронулся вперед по направлению к участку, собираясь узнать, прибыло ли новое заключение баллистической экспертизы.
Вдове Майка Реардона было около сорока лет. Это была высокая полногрудая женщина - темноволосая, зеленоглазая, с прямым ирландским носом, покрытым многочисленными веснушками. Лицо, подходящее для свадебных круизов и поездок на взморье; лицо, способное осветиться ликующей детской улыбкой, если плеснуть в него водой на пляже. Такая женщина могла опьянеть, понюхав пробку от бутылки из-под вермута и не обратив внимания на бокал с мартини. Это была женщина из тех, что ходят по воскресеньям в церковь, а в молодости состоят членом Ныоменовского клуба, женщина, которая оставалась девственницей еще два дня после первой брачной ночи с Майком. У нее было стройное белое тело, хорошие ноги, и звали ее Мэй.
В этот жаркий полдень 25 июля она была одета в черное и сидела на стуле, плотно упираясь ногами в пол и положив руки на колени. На ее лице, созданном для веселых поездок на взморье, не было и тени улыбки.
- Я все еще не сказала детям, - обратилась она к Бушу. - Они ничего не знают. Как я скажу им, что сказать?
- Это очень тяжело, - тихо сказал Буш. Волосы на его затылке слиплись и взмокли от пота. Ему давно следовало постричься: сейчас его буйная рыжая шевелюра ощущалась буквально как языки пламени.
- Да, - ответила Мэй. - Можно попросить пива или чего-нибудь еще? Очень жарко. Майк всегда пил пиво, когда приходил домой. Неважно, в какое время, - всегда выпивал бутылку. Он был очень аккуратным человеком. Я хочу сказать, он делал все тщательно и в срок. Думаю, он не смог бы заснуть, если бы не выпил свою обычную бутылку после работы.
- Он когда-нибудь заходил в бары по соседству?
- Нет. Он всегда пил у нас дома. И никогда не пил виски -только одну или две бутылки пива перед сном.
Майк Реардон, подумал Буш. Он был копом, он был моим другом. Сейчас он умер, его больше нет. Мне нужно задавать вопросы о нем.
- Мы собирались купить кондиционер, - сказала Мэй, - по крайней мере, говорили об этом. У нас очень душная квартира -это потому, что она угловая, а дома стоят вплотную.
- Да, - сказал Буш. - Вы не знаете, миссис Реардон, у Майка были какие-нибудь враги? Я имею в виду, среди людей, с которыми он общался во внеслужебное время?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16