Чтобы не попадать впросак хотя бы там, где имеются очевидные и не представляющие опасности решения.
Все тот же замшевый костюм с двойной шерстяной подкладкой, в котором я видел Валлора последний раз. Плащ небрежно расстегнут, капюшон скинут на спину, открывая ежик черных, как смоль, волос. Если у Галчонка шевелюра сразу наводит на мысль о перьях, торчащих в разные стороны, то у моего знакомца каждый волосок не блестит, а кажется, поглощает падающий на него свет, из-за чего Вэл вечно выглядит мрачным и таинственным, на радость впечатлительным юным особам женского пола. Даже сейчас, будучи отлученным и крайне редко прилюдно вспоминая о заклинательском искусстве.
Глубокие синие глаза как нашли меня, так уже и не спускали взгляда с моей персоны. Согласно правилам выживания, в группе знакомых или незнакомых врагов необходимо скорейшим образом определить самого опасного противника и уделять ему большее внимание, нежели прочим. Если допустить, что Валлор следует упомянутым правилам, лестно сознавать свою «опасность». Правда, она скорее надуманная, а не реальная. И все же, кто сказал, что на остальных можно вовсе не обращать внимания? Да, гаккар не сможет достойно противостоять Заклинателю. Но вполне способен попытаться атаковать и доставить некоторое беспокойство. Почему же…
– Наносишь визит вежливости?
– Возможно. А что привело сюда тебя?
Валлор поправил:
– Не «что», а «кто». Один маг, обеспокоенный появлением и неограниченной свободой перемещения существа, именуемого гаккар. Этот самый маг обратился с донесением в Анклав, а тамошние мудрецы не нашли ничего лучшего, как пожаловаться Заклинателям: наше же детище, в конце концов. Совет рассмотрел жалобу и направил меня для ознакомления с делом, принятия и осуществления решения.
– Ты пришел, как отлученный ?
Согласный кивок:
– Разумеется. Заклинатели, не изгнанные из семьи, чтут закон и исполняют принятые обязательства. Сотворить гаккара мог только отщепенец, потому естественно предоставить исправление ошибки такому же отщепенцу.
Вообще-то, Валлор лукавит. Его отлучение было добровольным, а потому не привело к озлоблению и потере разума, чем и воспользовался Совет, включив моего знакомца в ряды своих тайных лазутчиков, скитающихся по городам и весям и докладывающих о нравах и настроениях граждан Империи полнее и достовернее, чем это делают службы, подчиненные императору лично.
– Уверен, что ошибка нуждается в исправлении?
– Подумай сам. Первое. Имеется существо, запрещенное к появлению и существованию. Второе. Означенное существо напало на представителя магического сословия, нанеся тому ущерб, едва не ставший причиной гибели. Третье. Судя по полученным свидетельствам, существо не подчиняется управителю или вовсе не имеет такового, а посему представляет собой угрозу для любого одаренного, рядом с которым окажется. Перечисленного вполне достаточно для…
– Ты пришел убивать, – коротко закончила витиеватую мысль Валлора Ришиан.
Тот не посчитал нужным спорить:
– Меня наделили необходимыми полномочиями.
– Так не медли! Попрошу только об одном: не причиняй боли моей сестре. Я знаю, ты можешь сделать это быстро, так, что она не почувствует… Сделай. Прошу тебя.
Дурацкий поворот событий. И все из-за одного дурака, который только и может стоять и хлопать ресницами и ушами, глядя, как вокруг него легко ложатся на чаши весов жизни и смерти. Может, хватит?
– Никто никого убивать не будет. Не сегодня. Возможно, никогда.
Валлор вопросительно приподнял бровь:
– Ты предложишь другое решение проблемы?
Вот в чем кроется главная ошибка: всё и всюду считать недостойным права на существование. Я тоже каждый день своей жизни больше сталкиваюсь с трудностями, а не с приятными сюрпризами, но в отличие от многих других бывших и настоящих знакомых, не заявляю: «Уничтожить!», а предлагаю: «Рассмотрим варианты».
– Вообще не вижу проблемы.
– Вот как?
– Вина этой женщины состоит только в том, что она появилась на свет. Но при этом ни ее желания, ни мнения никто не спрашивал.
– Она напала на мага, – мягко напомнил Заклинатель.
– После того, как маг явил собой угрозу для человека, в свиту которого она входила.
– Ты можешь это утверждать? – Заинтересованно сузились голубые глаза. – На каком основании?
– Все происходило на моих глазах.
– Оу! – протянул Валлор. – Значит, по-твоему, гаккар действовал исключительно для защиты хозяина?
– Да.
– Хорошо, второй пункт обвинений снимается. Но первый и третий остаются.
– Она не просила ее создавать.
– Охотно допускаю. Но она могла избрать другой путь. Если не желаешь жить чудовищем, всегда остается выход. В небытие.
Друг детства прав, как всегда. Не хочешь страдать, покончи со своими страданиями сам. Но это возможно далеко не в каждом случае. У меня, например, подобной возможности не было. И у Риш – тоже.
– Она была бы рада умереть. Но не могла принять на себя грех смерти своей единоутробной сестры.
– Осталась ради сестры? Любопытно.
– Тот, кто творил гаккара, не обратил внимания, что вместо одного зародыша воздействует сразу на двух, коверкая жизнь и одному, и другому ребенку.
– Так их еще и двое? – Изумился Валлор, а эхо потока, отправленного им в сторону Шиан для получения подтверждения услышанному, ноющей болью отозвалось в изгибах печати, настороженно шевелящейся в моей груди.
– Теперь понимаешь?
Заклинатель засунул большие пальцы под опоясывающий бедра ремень и качнулся с пяток на носки.
– Пожалуй, с первым пунктом я тоже не буду торопиться. Но остается пункт третий, – синева глаз снова внимательно смотрит на меня.
– Забудь.
– Невозможно.
– Разве он так важен?
– Более чем.
– Глупость.
– Традиция, доказавшая свою состоятельность.
– Насилие.
– Помощь.
– Не вижу надобности.
– Ты просто не способен ее увидеть.
– Не способен?
Валлор сощурил глаза, от чего их внешние уголки стали казаться не просто опущенными, а совсем сползли вниз.
– Конечно. Ты слишком рано… перестал быть.
Ага, значит, все упирается в мое происхождение. Да, я не добрался до заклинательского совершеннолетия, но почему это должно мне мешать понимать простые вещи? Ришиан не нужен управитель: сама прекрасно справляется с чувствами и мыслями, потому что смысл жизни для нее состоит не в истреблении людей, наделенных даром, а в защите и опеке сестры-близнеца – самого близкого существа, какое только может быть. Управители требовались во времена войн, для указания беспрекословно подчиняющимся убийцам цели. Надо ли говорить, что эту задачу исполняли Заклинатели, поскольку им гаккар ничего не может противопоставить из своего арсенала? Покорность и послушание – вот добродетели, угодные Валлору от женщины, вся вина которой состоит только в появлении на свет. И единственное, что может спасти Ришиан от гибели.
– Слишком рано? Да, наверное. Хочешь сказать, поэтому я не способен отличить необходимость от опасливой чрезмерности?
– Ты должен понимать: она нуждается в присмотре.
– Присмотр и полное подчинение – не одно и то же.
– Не одно. Но только управитель вправе сделать выбор.
– Неужели? У тебя уже есть кто-то на примете?
Заклинатель задумчиво опустил взгляд.
– Пожалуй. И насколько могу судить, он будет справедливым. Хотя жестким и требовательным – тоже.
– Ей не нужны надсмотрщики.
– Но может быть, необходим наставник?
– Она справится сама.
– Я так не думаю, – медленно и отчетливо проговаривая каждое слово, заключил Валлор. – К тому же, если гаккар не получает управителя, единственное, что остается…
– Нет.
В синих глазах мелькнуло досадливое удивление:
– Почему? Другого выхода не нашлось. Поэтому…
– Даже не пытайся.
– Запрещаешь?
– Прошу.
– У тебя нет права голоса.
– И все же. Если отказываешься выполнять просьбу, я…
– Ты?
– Я просто не позволю.
Валлор закинул голову назад, весело переглянувшись с потолком.
– Ты серьезно?
– Я разбужу печать.
– Ее сил не хватит, чтобы справиться со мной.
– А мне и не нужно справляться. Мне нужно всего лишь не пропустить.
– Надеешься справиться?
– Справлюсь, не сомневайся.
Насмешливое движение бровями:
– К тебе вернулась самоуверенность?
– Нет. Я уверен. Просто уверен.
– В себе? Слишком шаткий фундамент.
– Не только. Есть еще…
Рычание, раздавшееся из угла комнаты, где под стулом прятался Хис, прокатилось по стенам дома настоящей дрожью. Стекла окон звякнули почти испуганно, словно хотели убежать подальше от надвигающейся бури, да рамы не пустили. Валлор мгновенно развернулся в сторону новой угрозы, а я с опозданием вспомнил, что не могу приказывать зверушке, стало быть, если она пожелает разорвать Заклинателя на клочки, мне останется только смотреть на кровавую бойню. Аглис подери! Действительно, самоуверен донельзя. По-прежнему. И как быть? Хис почувствовал опасность? Теперь не угомонится, пока не устранит ее источник. Молиться о ниспослании покоя? Это идея. Но только кому?
Вечный и Нетленный, я не хотел! Вернее, хотел, но… Вовремя не одумался. Прости свое неразумное дитя и помоги не доводить начатое до греховного окончания. Я больше не могу ясно слышать тебя, но ведь ты по-прежнему способен проникать в каждое мое чувство! Загляни в душу, некогда бывшую ничтожной частью тебя, загляни и убедись в ее слабости… Я знаю, тебе милы сражения, особенно между Заклинателями, но разве этот поединок будет равным? Прошу, покинь помыслы детей своих! Битва состоится. Когда-нибудь. Только не сегодня. Не сейчас…
Рык умолк, но Хис выбрался из-под стула и доковылял до моих ног. Я присел на корточки, хватаясь пальцами за складки шкуры на загривке. Так и есть, еще рычит, внутри. Можно перевести дыхание? Наверное. Но расслабляться рано.
– Это то, о чем я думаю? – осторожно спросил Валлор.
Я помедлил и, стараясь скрыть внезапно нахлынувшее смущение, ответил:
– Да.
– Как странно… – он всмотрелся в пса, никак не желающего успокаиваться от моей ласки. – Кто бы мог предположить? Но тебе удалось. Браво!
– Все не совсем так, как кажется! Понимаешь, это скорее договоренность, чем…
– Обстоятельства имеют значение только для участников сделки. Для всех прочих довольно видеть и знать: ты одержал победу.
Победу ли? Она только сильнее ограничила свободу моих поступков. Казалось бы, ожидался обратный эффект, а на деле вокруг воздвиглись кольца новых крепостных стен. Конечно, они прежде всего призваны защищать меня, но и я не волен ими пренебрегать.
– Вэл, я не собирался…
– Воспользоваться его услугами? – Заклинатель качнул головой. – Конечно, нет. Ты пожалел о своем страхе раньше, чем отпустил его на волю.
Верно. Но я сам с трудом разобрался в собственных ощущениях, откуда же… Прочитал, гад?
– Какого…
– Извини.
А улыбается так ехидно, что не остается ни малейших сомнений: читал каждое мое чувство. С одной стороны, понимаю: уклоняться от струй Потока, значит, тратить силы на бессмысленные, но трудоемкие действия. Но с другой… Мог бы сделать над собой усилие и не подглядывать в чужую душу! Ненавижу быть открытой книгой. Но увы, изменить положение не могу, потому придется смириться с тем, что Валлор, ухмыляющийся у останков двери, раньше меня узнаёт о переменах в моем настроении. И все же… Гад, он и есть гад.
– Что ж, вопросы по третьему пункту, как мне думается, тоже прояснены.
Кажется, я упустил из рук нить беседы.
– Прояснены? Значит ли это…
Заклинатель подтвердил мои опасения:
– Проблема управителя решена.
– Нет. Только не говори…
Он не промолвил и слова. Только синие глаза лучисто улыбнулись.
– Я не могу!
– Боюсь, доказать свою «немощность» тебе уже не удастся.
– Но все равно: правила требуют…
Валлор строго сдвинул брови:
– Правила запрещают создание гаккаров, но один из них все же ходит по земле. Правила предписывают назначение управителем того, кто способен договариваться с Хаосом, а я вижу рядом с тобой Зверя. Нарушение там, нарушение здесь… Глоток воды, глоток вина, и в чаше плещется напиток, вполне пригодный к употреблению.
Понимаю, он рад: спихнул на меня все трудности и может быть свободен. А мне что прикажете делать? К тому же… Я теперь тоже должен приказывать. Хоть иногда, чтобы не терять вес.
– Вэл…
– Да?
– Это все хорошо и удобно, но… Тебя больше ничего не тревожит?
– Тревожит, – признается Заклинатель. – Личность того безумца, что нарушил правила. Очень хотелось бы знать ее черты.
– Так спроси!
Чуть виноватая, но больше предвкушающая удовольствие улыбка:
– Думаю, спрашивать уместнее тебе.
Да, верно. Если уж я назначен управителем… Правда, что значит «назначен»? Разбирательства между двумя бывшими врагами-друзьями, перескакивающих от шуток к угрозам и обратно – разве их достаточно для исполнения ритуала?
– Риш, – поворачиваюсь к гаккару. – Ты не могла бы…
Блеклые глаза смотрят сквозь меня.
– Ты теперь мой хозяин, да?
– Можно и так сказать, но я бы…
– Я должна подчиняться, да?
– Все не совсем …
– И если ослушаюсь, ты отдашь меня своему псу, да?
Уф-ф-ф… Женщины почему-то обожают подобные игры: сначала доводят мужчин до белого каления, а потом милостиво уступают, намекая на неизбежность следующего сражения. Ришиан тоже принадлежит к женскому полу, и ее повадки если и претерпели изменения, то крохотные, почти незаметные. Хочет вынудить меня сдаться? Проверяет на прочность? Глупая. Ей кажется, что ситуация позволяет выйти победительницей, хоть на короткое время? Как бы не так! Неужели она еще не осознала? Малейший шаг в сторону от угодного Валлору направления, и спустя вдох мир забудет о существовании близнецов. Я могу колебаться. Заклинатель, посланный для устранения угрозы, не испытывает сомнений. Да, он рассмотрит все возможные варианты и выберет наиболее выгодный, но если планы нарушатся, ничто не помешает вернуться к первоначальному решению.
– Вот что, Риш. Слушай внимательно, потому что повторять не буду. У тебя нет выбора. Больше нет. До момента, как меня назначили твоим управителем, ты могла умереть по собственной воле, теперь же твое сопротивление будет считаться ослушанием, и смерть – наказанием, а не свободным желанием.
– В твоих глазах! – Прошипел гаккар.
– Да, в моих. Но они единственные будут взирать на будущее, места в котором ты хочешь себя лишить. Отказываешься подчиняться? Хорошо. Мне начинать придумывать подходящую кару? Воображение у меня, конечно, не слишком богатое, но ради такого случая сподоблюсь. И начать могу вовсе не с тебя, а…
– Шиан не принадлежит тебе!
– Верно. Но позволь напомнить: она не принадлежит ни мне, ни кому-то еще по очень простой, хоть и печальной причине. Твоя сестра живет на этом свете взаймы. Благодаря тебе. Ее жизнь в книге судеб записана между строками твоей. Шиан не должна была прийти в мир. Она нежеланная гостья, и ее уход не вызовет никаких изменений.
Злобное, даже не шипение, а хрип или стрекот. Хочет броситься на меня и растерзать? Опоздала: я заблаговременно обзавелся защитой и поддержкой. Оконченная партия игры осталась за мной. Не может признать поражение? Ее трудность.
– Итак? Ты ответишь на вопросы?
Узкие губы кривятся, беззвучно шепча проклятия, но голова утвердительно, хоть и немного судорожно, кивает.
– Тот, кто наставлял тебя. Что ты о нем помнишь?
– Он нечасто приходил. Оставлял нас на попечении слуги, а тот не больно-то разговаривал, и мы никогда не знали, когда учителя ждать снова. А потом оба неожиданно ушли и больше не появлялись. Он старый. Наверное… – неуверенно добавила Риш. – Тогда он казался нам старым. Темноволосый. Кожа темная, как земля. Глаза – синие стеклышки: в них можно было видеть свое отражение, но больше ничего… Он все время дрожал. Трясся, как в лихорадке. Но его движения все равно оставались точными. На лбу вечно выступали капельки пота… Мутные и пахучие. Еще у него вокруг правого запястья был обмотан шнурок, на котором болталась бляшка: я хорошо ее запомнила, потому что когда он меня ругал, все время размахивал руками перед моим лицом… Темный камень с вырезанной картинкой. Такая маленькая, но различимая до последней черточки.
– И что на ней изображено? – Спросили хором я и Валлор.
Гаккар немного удивился нашему оживлению, но ответил:
– Горный склон, превращающийся в волну.
Два взгляда напряженно коснулись друг друга и снова воткнулись в лицо Риш.
– Гора? – Переспросил Заклинатель.
– Волна? – Уточнил я.
Ришиан смотрела на нас не на шутку испуганно, чем в любое другое время здорово бы повеселила: угрозы пропустила мимо ушей, а самый обыкновенный азарт приняла с опаской. Впрочем, в дальнейших пояснениях мы не нуждались, равно как и в чужом мнении:
– Дурной знак.
– Согласен.
– Надо обсудить.
– Разумеется.
– Здесь поблизости я вроде видел тихий трактир…
– Эй, heve!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Все тот же замшевый костюм с двойной шерстяной подкладкой, в котором я видел Валлора последний раз. Плащ небрежно расстегнут, капюшон скинут на спину, открывая ежик черных, как смоль, волос. Если у Галчонка шевелюра сразу наводит на мысль о перьях, торчащих в разные стороны, то у моего знакомца каждый волосок не блестит, а кажется, поглощает падающий на него свет, из-за чего Вэл вечно выглядит мрачным и таинственным, на радость впечатлительным юным особам женского пола. Даже сейчас, будучи отлученным и крайне редко прилюдно вспоминая о заклинательском искусстве.
Глубокие синие глаза как нашли меня, так уже и не спускали взгляда с моей персоны. Согласно правилам выживания, в группе знакомых или незнакомых врагов необходимо скорейшим образом определить самого опасного противника и уделять ему большее внимание, нежели прочим. Если допустить, что Валлор следует упомянутым правилам, лестно сознавать свою «опасность». Правда, она скорее надуманная, а не реальная. И все же, кто сказал, что на остальных можно вовсе не обращать внимания? Да, гаккар не сможет достойно противостоять Заклинателю. Но вполне способен попытаться атаковать и доставить некоторое беспокойство. Почему же…
– Наносишь визит вежливости?
– Возможно. А что привело сюда тебя?
Валлор поправил:
– Не «что», а «кто». Один маг, обеспокоенный появлением и неограниченной свободой перемещения существа, именуемого гаккар. Этот самый маг обратился с донесением в Анклав, а тамошние мудрецы не нашли ничего лучшего, как пожаловаться Заклинателям: наше же детище, в конце концов. Совет рассмотрел жалобу и направил меня для ознакомления с делом, принятия и осуществления решения.
– Ты пришел, как отлученный ?
Согласный кивок:
– Разумеется. Заклинатели, не изгнанные из семьи, чтут закон и исполняют принятые обязательства. Сотворить гаккара мог только отщепенец, потому естественно предоставить исправление ошибки такому же отщепенцу.
Вообще-то, Валлор лукавит. Его отлучение было добровольным, а потому не привело к озлоблению и потере разума, чем и воспользовался Совет, включив моего знакомца в ряды своих тайных лазутчиков, скитающихся по городам и весям и докладывающих о нравах и настроениях граждан Империи полнее и достовернее, чем это делают службы, подчиненные императору лично.
– Уверен, что ошибка нуждается в исправлении?
– Подумай сам. Первое. Имеется существо, запрещенное к появлению и существованию. Второе. Означенное существо напало на представителя магического сословия, нанеся тому ущерб, едва не ставший причиной гибели. Третье. Судя по полученным свидетельствам, существо не подчиняется управителю или вовсе не имеет такового, а посему представляет собой угрозу для любого одаренного, рядом с которым окажется. Перечисленного вполне достаточно для…
– Ты пришел убивать, – коротко закончила витиеватую мысль Валлора Ришиан.
Тот не посчитал нужным спорить:
– Меня наделили необходимыми полномочиями.
– Так не медли! Попрошу только об одном: не причиняй боли моей сестре. Я знаю, ты можешь сделать это быстро, так, что она не почувствует… Сделай. Прошу тебя.
Дурацкий поворот событий. И все из-за одного дурака, который только и может стоять и хлопать ресницами и ушами, глядя, как вокруг него легко ложатся на чаши весов жизни и смерти. Может, хватит?
– Никто никого убивать не будет. Не сегодня. Возможно, никогда.
Валлор вопросительно приподнял бровь:
– Ты предложишь другое решение проблемы?
Вот в чем кроется главная ошибка: всё и всюду считать недостойным права на существование. Я тоже каждый день своей жизни больше сталкиваюсь с трудностями, а не с приятными сюрпризами, но в отличие от многих других бывших и настоящих знакомых, не заявляю: «Уничтожить!», а предлагаю: «Рассмотрим варианты».
– Вообще не вижу проблемы.
– Вот как?
– Вина этой женщины состоит только в том, что она появилась на свет. Но при этом ни ее желания, ни мнения никто не спрашивал.
– Она напала на мага, – мягко напомнил Заклинатель.
– После того, как маг явил собой угрозу для человека, в свиту которого она входила.
– Ты можешь это утверждать? – Заинтересованно сузились голубые глаза. – На каком основании?
– Все происходило на моих глазах.
– Оу! – протянул Валлор. – Значит, по-твоему, гаккар действовал исключительно для защиты хозяина?
– Да.
– Хорошо, второй пункт обвинений снимается. Но первый и третий остаются.
– Она не просила ее создавать.
– Охотно допускаю. Но она могла избрать другой путь. Если не желаешь жить чудовищем, всегда остается выход. В небытие.
Друг детства прав, как всегда. Не хочешь страдать, покончи со своими страданиями сам. Но это возможно далеко не в каждом случае. У меня, например, подобной возможности не было. И у Риш – тоже.
– Она была бы рада умереть. Но не могла принять на себя грех смерти своей единоутробной сестры.
– Осталась ради сестры? Любопытно.
– Тот, кто творил гаккара, не обратил внимания, что вместо одного зародыша воздействует сразу на двух, коверкая жизнь и одному, и другому ребенку.
– Так их еще и двое? – Изумился Валлор, а эхо потока, отправленного им в сторону Шиан для получения подтверждения услышанному, ноющей болью отозвалось в изгибах печати, настороженно шевелящейся в моей груди.
– Теперь понимаешь?
Заклинатель засунул большие пальцы под опоясывающий бедра ремень и качнулся с пяток на носки.
– Пожалуй, с первым пунктом я тоже не буду торопиться. Но остается пункт третий, – синева глаз снова внимательно смотрит на меня.
– Забудь.
– Невозможно.
– Разве он так важен?
– Более чем.
– Глупость.
– Традиция, доказавшая свою состоятельность.
– Насилие.
– Помощь.
– Не вижу надобности.
– Ты просто не способен ее увидеть.
– Не способен?
Валлор сощурил глаза, от чего их внешние уголки стали казаться не просто опущенными, а совсем сползли вниз.
– Конечно. Ты слишком рано… перестал быть.
Ага, значит, все упирается в мое происхождение. Да, я не добрался до заклинательского совершеннолетия, но почему это должно мне мешать понимать простые вещи? Ришиан не нужен управитель: сама прекрасно справляется с чувствами и мыслями, потому что смысл жизни для нее состоит не в истреблении людей, наделенных даром, а в защите и опеке сестры-близнеца – самого близкого существа, какое только может быть. Управители требовались во времена войн, для указания беспрекословно подчиняющимся убийцам цели. Надо ли говорить, что эту задачу исполняли Заклинатели, поскольку им гаккар ничего не может противопоставить из своего арсенала? Покорность и послушание – вот добродетели, угодные Валлору от женщины, вся вина которой состоит только в появлении на свет. И единственное, что может спасти Ришиан от гибели.
– Слишком рано? Да, наверное. Хочешь сказать, поэтому я не способен отличить необходимость от опасливой чрезмерности?
– Ты должен понимать: она нуждается в присмотре.
– Присмотр и полное подчинение – не одно и то же.
– Не одно. Но только управитель вправе сделать выбор.
– Неужели? У тебя уже есть кто-то на примете?
Заклинатель задумчиво опустил взгляд.
– Пожалуй. И насколько могу судить, он будет справедливым. Хотя жестким и требовательным – тоже.
– Ей не нужны надсмотрщики.
– Но может быть, необходим наставник?
– Она справится сама.
– Я так не думаю, – медленно и отчетливо проговаривая каждое слово, заключил Валлор. – К тому же, если гаккар не получает управителя, единственное, что остается…
– Нет.
В синих глазах мелькнуло досадливое удивление:
– Почему? Другого выхода не нашлось. Поэтому…
– Даже не пытайся.
– Запрещаешь?
– Прошу.
– У тебя нет права голоса.
– И все же. Если отказываешься выполнять просьбу, я…
– Ты?
– Я просто не позволю.
Валлор закинул голову назад, весело переглянувшись с потолком.
– Ты серьезно?
– Я разбужу печать.
– Ее сил не хватит, чтобы справиться со мной.
– А мне и не нужно справляться. Мне нужно всего лишь не пропустить.
– Надеешься справиться?
– Справлюсь, не сомневайся.
Насмешливое движение бровями:
– К тебе вернулась самоуверенность?
– Нет. Я уверен. Просто уверен.
– В себе? Слишком шаткий фундамент.
– Не только. Есть еще…
Рычание, раздавшееся из угла комнаты, где под стулом прятался Хис, прокатилось по стенам дома настоящей дрожью. Стекла окон звякнули почти испуганно, словно хотели убежать подальше от надвигающейся бури, да рамы не пустили. Валлор мгновенно развернулся в сторону новой угрозы, а я с опозданием вспомнил, что не могу приказывать зверушке, стало быть, если она пожелает разорвать Заклинателя на клочки, мне останется только смотреть на кровавую бойню. Аглис подери! Действительно, самоуверен донельзя. По-прежнему. И как быть? Хис почувствовал опасность? Теперь не угомонится, пока не устранит ее источник. Молиться о ниспослании покоя? Это идея. Но только кому?
Вечный и Нетленный, я не хотел! Вернее, хотел, но… Вовремя не одумался. Прости свое неразумное дитя и помоги не доводить начатое до греховного окончания. Я больше не могу ясно слышать тебя, но ведь ты по-прежнему способен проникать в каждое мое чувство! Загляни в душу, некогда бывшую ничтожной частью тебя, загляни и убедись в ее слабости… Я знаю, тебе милы сражения, особенно между Заклинателями, но разве этот поединок будет равным? Прошу, покинь помыслы детей своих! Битва состоится. Когда-нибудь. Только не сегодня. Не сейчас…
Рык умолк, но Хис выбрался из-под стула и доковылял до моих ног. Я присел на корточки, хватаясь пальцами за складки шкуры на загривке. Так и есть, еще рычит, внутри. Можно перевести дыхание? Наверное. Но расслабляться рано.
– Это то, о чем я думаю? – осторожно спросил Валлор.
Я помедлил и, стараясь скрыть внезапно нахлынувшее смущение, ответил:
– Да.
– Как странно… – он всмотрелся в пса, никак не желающего успокаиваться от моей ласки. – Кто бы мог предположить? Но тебе удалось. Браво!
– Все не совсем так, как кажется! Понимаешь, это скорее договоренность, чем…
– Обстоятельства имеют значение только для участников сделки. Для всех прочих довольно видеть и знать: ты одержал победу.
Победу ли? Она только сильнее ограничила свободу моих поступков. Казалось бы, ожидался обратный эффект, а на деле вокруг воздвиглись кольца новых крепостных стен. Конечно, они прежде всего призваны защищать меня, но и я не волен ими пренебрегать.
– Вэл, я не собирался…
– Воспользоваться его услугами? – Заклинатель качнул головой. – Конечно, нет. Ты пожалел о своем страхе раньше, чем отпустил его на волю.
Верно. Но я сам с трудом разобрался в собственных ощущениях, откуда же… Прочитал, гад?
– Какого…
– Извини.
А улыбается так ехидно, что не остается ни малейших сомнений: читал каждое мое чувство. С одной стороны, понимаю: уклоняться от струй Потока, значит, тратить силы на бессмысленные, но трудоемкие действия. Но с другой… Мог бы сделать над собой усилие и не подглядывать в чужую душу! Ненавижу быть открытой книгой. Но увы, изменить положение не могу, потому придется смириться с тем, что Валлор, ухмыляющийся у останков двери, раньше меня узнаёт о переменах в моем настроении. И все же… Гад, он и есть гад.
– Что ж, вопросы по третьему пункту, как мне думается, тоже прояснены.
Кажется, я упустил из рук нить беседы.
– Прояснены? Значит ли это…
Заклинатель подтвердил мои опасения:
– Проблема управителя решена.
– Нет. Только не говори…
Он не промолвил и слова. Только синие глаза лучисто улыбнулись.
– Я не могу!
– Боюсь, доказать свою «немощность» тебе уже не удастся.
– Но все равно: правила требуют…
Валлор строго сдвинул брови:
– Правила запрещают создание гаккаров, но один из них все же ходит по земле. Правила предписывают назначение управителем того, кто способен договариваться с Хаосом, а я вижу рядом с тобой Зверя. Нарушение там, нарушение здесь… Глоток воды, глоток вина, и в чаше плещется напиток, вполне пригодный к употреблению.
Понимаю, он рад: спихнул на меня все трудности и может быть свободен. А мне что прикажете делать? К тому же… Я теперь тоже должен приказывать. Хоть иногда, чтобы не терять вес.
– Вэл…
– Да?
– Это все хорошо и удобно, но… Тебя больше ничего не тревожит?
– Тревожит, – признается Заклинатель. – Личность того безумца, что нарушил правила. Очень хотелось бы знать ее черты.
– Так спроси!
Чуть виноватая, но больше предвкушающая удовольствие улыбка:
– Думаю, спрашивать уместнее тебе.
Да, верно. Если уж я назначен управителем… Правда, что значит «назначен»? Разбирательства между двумя бывшими врагами-друзьями, перескакивающих от шуток к угрозам и обратно – разве их достаточно для исполнения ритуала?
– Риш, – поворачиваюсь к гаккару. – Ты не могла бы…
Блеклые глаза смотрят сквозь меня.
– Ты теперь мой хозяин, да?
– Можно и так сказать, но я бы…
– Я должна подчиняться, да?
– Все не совсем …
– И если ослушаюсь, ты отдашь меня своему псу, да?
Уф-ф-ф… Женщины почему-то обожают подобные игры: сначала доводят мужчин до белого каления, а потом милостиво уступают, намекая на неизбежность следующего сражения. Ришиан тоже принадлежит к женскому полу, и ее повадки если и претерпели изменения, то крохотные, почти незаметные. Хочет вынудить меня сдаться? Проверяет на прочность? Глупая. Ей кажется, что ситуация позволяет выйти победительницей, хоть на короткое время? Как бы не так! Неужели она еще не осознала? Малейший шаг в сторону от угодного Валлору направления, и спустя вдох мир забудет о существовании близнецов. Я могу колебаться. Заклинатель, посланный для устранения угрозы, не испытывает сомнений. Да, он рассмотрит все возможные варианты и выберет наиболее выгодный, но если планы нарушатся, ничто не помешает вернуться к первоначальному решению.
– Вот что, Риш. Слушай внимательно, потому что повторять не буду. У тебя нет выбора. Больше нет. До момента, как меня назначили твоим управителем, ты могла умереть по собственной воле, теперь же твое сопротивление будет считаться ослушанием, и смерть – наказанием, а не свободным желанием.
– В твоих глазах! – Прошипел гаккар.
– Да, в моих. Но они единственные будут взирать на будущее, места в котором ты хочешь себя лишить. Отказываешься подчиняться? Хорошо. Мне начинать придумывать подходящую кару? Воображение у меня, конечно, не слишком богатое, но ради такого случая сподоблюсь. И начать могу вовсе не с тебя, а…
– Шиан не принадлежит тебе!
– Верно. Но позволь напомнить: она не принадлежит ни мне, ни кому-то еще по очень простой, хоть и печальной причине. Твоя сестра живет на этом свете взаймы. Благодаря тебе. Ее жизнь в книге судеб записана между строками твоей. Шиан не должна была прийти в мир. Она нежеланная гостья, и ее уход не вызовет никаких изменений.
Злобное, даже не шипение, а хрип или стрекот. Хочет броситься на меня и растерзать? Опоздала: я заблаговременно обзавелся защитой и поддержкой. Оконченная партия игры осталась за мной. Не может признать поражение? Ее трудность.
– Итак? Ты ответишь на вопросы?
Узкие губы кривятся, беззвучно шепча проклятия, но голова утвердительно, хоть и немного судорожно, кивает.
– Тот, кто наставлял тебя. Что ты о нем помнишь?
– Он нечасто приходил. Оставлял нас на попечении слуги, а тот не больно-то разговаривал, и мы никогда не знали, когда учителя ждать снова. А потом оба неожиданно ушли и больше не появлялись. Он старый. Наверное… – неуверенно добавила Риш. – Тогда он казался нам старым. Темноволосый. Кожа темная, как земля. Глаза – синие стеклышки: в них можно было видеть свое отражение, но больше ничего… Он все время дрожал. Трясся, как в лихорадке. Но его движения все равно оставались точными. На лбу вечно выступали капельки пота… Мутные и пахучие. Еще у него вокруг правого запястья был обмотан шнурок, на котором болталась бляшка: я хорошо ее запомнила, потому что когда он меня ругал, все время размахивал руками перед моим лицом… Темный камень с вырезанной картинкой. Такая маленькая, но различимая до последней черточки.
– И что на ней изображено? – Спросили хором я и Валлор.
Гаккар немного удивился нашему оживлению, но ответил:
– Горный склон, превращающийся в волну.
Два взгляда напряженно коснулись друг друга и снова воткнулись в лицо Риш.
– Гора? – Переспросил Заклинатель.
– Волна? – Уточнил я.
Ришиан смотрела на нас не на шутку испуганно, чем в любое другое время здорово бы повеселила: угрозы пропустила мимо ушей, а самый обыкновенный азарт приняла с опаской. Впрочем, в дальнейших пояснениях мы не нуждались, равно как и в чужом мнении:
– Дурной знак.
– Согласен.
– Надо обсудить.
– Разумеется.
– Здесь поблизости я вроде видел тихий трактир…
– Эй, heve!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41