– Еще бы! – хмыкнула Алисия. – Он ведь прямо-таки влюблен в себя, а ты так подпортила его прекрасную физиономию. А потом еще и глаз прострелила. – Девушка вздрогнула. – Да, не дай Бог, он снова вздумает протянуть к тебе руки. Страшно даже представить…
– Мне тоже, но не будем думать о худшем. Может, он уже мертв или сидит где-нибудь у южной границы.
– Скажи, а ты не допускаешь, что он мог вернуться? – спросила Алисия. Темные глаза девушки расширились от страха.
– Нет. После того как я его ранила, он поскакал на юг.
– Ну тогда хорошо. Давай забудем о Красном Герцоге. Им займутся Мигель и Корд. Ты, должно быть, безумно устала. Понежься в горячей ванне, а я тем временем схожу за твоими сумками. Если тебе понадобится что-то еще из одежды, можешь взять у меня. – Алисия окинула взглядом сверху вниз себя, потом Викторию и тихо засмеялась. – Нет, к сожалению, ничего не выйдет. Видишь, ростом я в отличие от тебя не вышла. Да пожалуй, среди всей женской половины Винсентов нет таких высоких.
Виктория тоже засмеялась:
– Ничего страшного. Я уверена, у меня осталось что-нибудь из чистых вещей.
– Оставь эти заботы мне. Я прослежу, чтобы твою одежду привели в порядок. – Алисия снова обняла Викторию. – Я очень рада, Чепс, что ты здесь и ничто тебе не грозит. Но не буду тебе мешать. – Девушка направилась к дверям и, оглянувшись, сказала: – Не спеши. Купайся.
Едва Алисия закрыла дверь, Виктория присела на край кровати. Потом легла и вытянула руки вдоль туловища. Она вдруг ощутила такую усталость, что казалось, оставшейся энергии хватит только на то, чтобы не дать себе рассыпаться на кусочки. У нее даже не было уверенности, что она сможет встать и снова двигаться. Неужели и вправду все ужасы позади?
Виктория заставила себя подняться и стала раздеваться. Наконец она доплелась до ширмы, ступила в ванну и, решив, что температура в самый раз, погрузилась по плечи. Потом облегченно вздохнула и, откинув голову назад, прикрыла глаза.
Вскоре она задремала.
Спустя какое-то время она почувствовала себя отдохнувшей и взбодрившейся. Вода стала прохладнее, и пришлось поторопиться. Она вымыла голову и тело лавандовым мылом, сполоснулась и вытерлась мягким полотенцем. Возле ванны Алисия положила для нее бледно-розовый атласный халат. Виктория скользнула в него и улыбнулась: он был настолько короток, что ноги наполовину остались неприкрытыми.
На туалетном столике лежали гребень в серебряной оправе и щетка. Виктория подошла к окну и принялась расчесывать свои длинные волосы, спутавшиеся после мытья. Из окна открывался вид на речку. Недалеко от берега апачи разбивали лагерь и обихаживали лошадей.
Виктория села в небольшое кресло-качалку, продолжая под ветерком расчесывать и просушивать волосы. Вскоре со двора пахнуло чем-то вкусным. Она поняла, что это жарится мясо, и вдруг ощутила, как сильно проголодалась. Неудивительно, подумала она, вспомнив, что несколько дней толком не ела. Ничего, во время фиесты она наверстает упущенное, это уж точно. И можно не сомневаться, что Корд и апачи мечтают о том же.
Как же здесь тихо и спокойно, размышляла она. Действительно, в этом доме она чувствовала себя очень комфортно, хотя бешеный ритм Нью-Йорка был ей привычнее. Но как знать, может быть, писателю полезнее покой? Виктория улыбнулась. Вряд ли на данном этапе она могла именовать себя писателем. Ее перо даже не прикоснулось к бумаге с того дня, когда они с Кордом находились в Хуаресе, в том борделе.
Мексика… Казалось, это было так давно. Сколько событий произошло за это время, сколько надежд кануло в Лету. Но появились новые. Видно, так устроен мир, что все в нем постоянно меняется. Все, кроме одного. Корд был единственным исключением. Он неизменно присутствовал в ее сознании, во всех ее переживаниях. Он один приводил ее в ярость, доставлял сладостные муки, интриговал и подбадривал.
У нее заныло сердце. Не так давно она считала, что влечение к Корду – вещь преходящая, не связанная с серьезными чувствами. Мало-помалу ее представления менялись, покуда она не осознала, что ее привязанность к нему куда более глубокая. Может быть, стоит наконец признаться самой себе, что она любит его? Отважится ли она на такое признание? И не принесет ли оно ей душевные страдания? Или, может быть, наоборот – она познает безмерное счастье?
Только вряд ли. Душа ее, должно быть, уже вместила все, что могла, – все радости и горести от взлетов и падений. И ощущение умиротворенности, которое она сейчас испытывала, – это предвестник ужасного чувства одиночества, ожидающего ее после расставания с Кордом. А расстаться им придется, потому что он никогда не упоминал ни о своей любви к ней, ни об их будущей совместной жизни.
Возможно, это и хорошо, что он не говорил ей ни о чем таком. У них с Кордом были слишком разные жизни, и дальше их ожидают разные дороги. Корд спокойно чувствует себя в седле и не думает о том, когда ему в следующий раз доведется спать в постели. Он останется с апачами. При случае, вероятно, будет помогать им сражаться с врагами. Сможет ли она вписаться в его жизнь?
Как быть с исследованиями, с книгами? Как выкроить минуты для отдыха и обмена мнениями? Где растить детей, чтобы они чувствовали себя окруженными заботой и вниманием?
Если бы Корд чуточку больше походил на свою сестру, может быть, что-то еще и получилось, но при существующем положении вещей – вряд ли. Если она останется в доме Алисии, ей придется часто видеть его. И зная, что им никогда не жить вместе, она будет постоянно бередить незаживающую рану в сердце. Нет, нельзя подвергать себя таким мучениям. Лучше скорее уехать и самой устраивать свою жизнь. Нужно возвращаться к своим занятиям. Но мысль о том, что придется навсегда оставить Корда, была ей глубоко ненавистна.
Виктория резко встала и, прошагав через комнату, положила щетку на столик. Хватит. Если она сумела пережить смерть отца, как-нибудь справится и с этим.
Она окинула глазами комнату и увидела свои дорожные сумки и саквояж. Ее багаж был распакован. Часть одежды унесли в стирку. Оставили только комплект нижнего белья. Рядом лежал отутюженный костюм для мексиканской фиесты. Ботинки были начищены до блеска.
Виктория подхватила свой костюм и начала вертеть им перед собой. Восхитительно! Вот и дождался своего дня. Сегодня он будет как раз к месту. Она вдруг вспомнила лицо Корда, когда он увидел ее в лавке в этом наряде, и радостно засмеялась. Но тут же ей стало грустно: больше у них с Кордом никогда не будет подобных мгновений. Впрочем, сейчас не время для грустных мыслей, решила она и стала одеваться.
Облегающий черно-белый костюм был приятен для тела, не стеснял движений и хорошо смотрелся с распущенными волосами. Она лишь перевязала их черной бархатной лентой, которую нашла на туалетном столике. Виктория довольно усмехнулась, посмотрев на свое отражение в зеркале. Вид у нее был беззаботный и счастливый. Как раз для фиесты.
И настроение тоже должно быть праздничным. В конце концов, они избавились от Красного Герцога и команчей. Если б еще это был ее праздник, ее и Корда, если б он устраивался в честь их будущего, о большем она бы и не мечтала. Но она знала, что этого не могло быть. Лицо ее уже не выглядело таким лучезарным. Нет, твердо сказала она себе, нужно наслаждаться жизнью, пока они еще вместе.
Из окна своей спальни она видела, как на лужайке установили длинный стол, накрытый красной скатертью, и стали носить разные блюда. В воздухе пахло жареным мясом. Около стола кучками стояли ковбои и другие работники ранчо. Люди разговаривали и смеялись. Кто-то неторопливо перебирал гитарные струны. Мелодия была протяжная и меланхолическая. Апачи на лошадях начали подтягиваться к усадьбе. Потом из дома вышел Корд.
Виктория даже перестала дышать от изумления. Он был одет как испанский гранд, как тогда, в Хуаресе, в борделе. Временами Корд становился совершенно непохожим на воинственного апачи. В том и состояла его многоликость, подобная множеству граней у драгоценного камня. Но Виктория знала, как на самом деле живет Корд – в бесконечных скитаниях, со скарбом, помещающимся на конском хребте. Нельзя сказать, чтобы она осуждала Корда за такую жизнь, но не видела в ней места для себя.
Она прекрасно знала это и все же опять пыталась подменить действительность фантазиями. Сколько раз она говорила себе, что больше не должна заниматься самообманом. Нужно оставаться в мире реальных представлений и выкинуть из головы несуществующего мужчину – плод своего воображения.
Виктория сжала кулаки, так что ногти впились в ладони, и отвернулась от окна. Сегодня она будет наслаждаться. Она примет этот вечер таким, какой он есть. Она не станет ни из-за чего расстраиваться, потому что завтра у нее уже не будет никаких грез. Не должно быть. Она вдохнула поглубже и вышла из спальни с надеждой на приятное времяпрепровождение.
По пути она любовалась домом и думала о том, как прекрасно жить в этой старинной усадьбе. Сойдя с лестницы, она ненароком посмотрела во внутренний дворик. Алисия, спокойная и уверенная, в бледно-желтом хлопковом платье с белым кружевом, как раз выходила из помещения. Увидев Викторию, девушка жестом попросила ее подождать.
– Чепс, ты просто великолепна! Откуда у тебя этот карнавальный костюм?
– Спасибо. Ты тоже выглядишь очаровательно. А костюм мы с Кордом купили в Хуаресе, когда искали лошадей.
– Как интересно, – сказала Алисия, беря Викторию под руку и направляясь вместе с ней в холл. – Мне не терпится узнать подробнее о тебе и Корде… где и как вы встретились, где побывали, как нашли меня. Я была настолько усталой и напуганной, что не сообразила расспросить тебя раньше.
– Мы сами порядком измучились, – сказала Виктория. – Поэтому нам тоже было не до разговоров во время того долгого переезда. Попозже вечером можно будет поговорить, если захочешь, – добавила она, хотя не вполне представляла себе, как много сможет рассказать сестре Корда.
– Это было бы замечательно, – обрадовалась Алисия. – А сейчас нам лучше присоединиться к гостям, пока Мигель с Кордом не отправились разыскивать нас.
– Ты права, – согласилась Виктория, и они с Алисией вышли из дома.
Солнце уходило за горизонт, унося с собой накопившуюся за день жару. Под сенью больших деревьев, растущих перед домом, стало заметно прохладнее. Алисия с Викторией рука об руку направились к концу стола, где стояли Корд с Мигелем. Мужчины показывали, куда лучше поместить огромный говяжий бок, зажаренный на открытом огне над специальной ямой.
Стол от конца до конца был уставлен разнообразными кушаньями. Виктория сразу принялась рассматривать яства, отмечая те из них, которые пробовала раньше. Здесь были кукурузные початки, бобы, острый перец, запеченный сладкий картофель, лепешки, тамале, печенье, пироги, лимонад и крепкие напитки. Некоторые блюда она видела в первый раз и собиралась их продегустировать.
– Алисия, все такое аппетитное, – сказала она, готовая хоть сию минуту приступить к еде.
– Спасибо. Жаль, что уехала мама Мигеля. Если б она сейчас была здесь, под ее руководством стол мог бы быть еще лучше. Но мне кажется, я справилась с задачей вполне прилично.
– По-моему, лучше некуда.
Алисия рассмеялась:
– Я ужасно хочу, чтобы ты познакомилась с семьей Мигеля. Они вернутся домой через несколько дней.
– Я бы с удовольствием встретилась с ними.
– Что ты тут рассказываешь о моих родных? – с улыбкой спросил Мигель, глядя на Алисию и обнимая ее за талию.
– Я сказала, что они скоро приедут и что мне очень хочется, чтобы Чепс познакомилась с ними.
– Прекрасная мысль, – согласился Мигель, – но все-таки есть лучшая. Люди хотят есть. Я считаю, что нужно немедленно дать им возможность утолить голод.
Виктория оглянулась на мужчин. Что ковбои, что апачи смотрели на стол такими глазами, будто собирались не только смести все, что на нем есть, но и попросить добавки. Она улыбнулась. Приятно сознавать, что ты вместе со всеми, что тебя здесь принимают как свою. Затем ее взгляд медленно переместился к концу стола – и у нее остановилось дыхание.
Она увидела, что Корд не сводит с нее пристального взгляда. У него на лице, как в зеркале, отражалось то же, о чем она думала секунду назад. Он хотел, чтобы она была здесь – с ним, с его близкими и друзьями. Она прочла это в его глазах, в его улыбке. Корд направился к ней. Никогда еще она не видела, чтобы кто-то столь откровенно и решительно заявлял свои права на другого человека. Корд всем своим видом показывал, что не потерпит ни одного мужчины возле нее, словно она навеки принадлежала ему одному.
Виктория тряхнула головой. Нет-нет, никаких фантазий! Она должна иметь дело только с реальными вещами. Нельзя забывать об этом.
А Корд уже стоял рядом. Он взял руки Виктории в свои и притянул ее к себе. Она улавливала его запах – запах табака и кожи.
– Мне кажется, я уже где-то видел этот костюм, – улыбнулся он.
– И насколько я помню, сильно потешался над моим выбором.
– Я мог бы быть и подогадливее. Я должен был предвидеть, что ты найдешь идеальное место для этого наряда. Надо было еще и чепсы прихватить. Теперь я жалею об этом.
Виктория, смеясь, легонько ущипнула его за руку.
– Чепсы! Чепс! Я чувствую, это никогда не кончится.
Она почувствовала, как ее душит спазм. Если они с Кордом не будут вместе, никто больше не назовет ее так. На душе стало муторно и тоскливо.
– Хорошо, больше не буду, – покорно сказал Корд. – Если у тебя от голода такой кислый вид, то воспользуйся женскими привилегиями. Право на первый кусок принадлежит вам. Да поторопись, а то скоро от всего этого останутся рожки да ножки. – Он заулыбался, обнажая ровные белые зубы.
Виктория молча улыбнулась, чувствуя, как сильно стучит ее сердце. С каким наслаждением она утонула бы в бездне этих темных глаз, с единственной в мире мечтой – быть вдвоем с ним. Только она подумала об этом, как Корд отвел глаза, потянувшись за тарелкой для нее. Затмение прошло, и вновь вернулась действительность. Виктория посмотрела на ожидавшую ее Алисию.
– Пойдем, Чепс. Мужчины наполнят наши тарелки и принесут нам. А мы пока выпьем лимонаду. Возьми для нас две салфетки, а то с мясом будет много мороки.
– Хорошо, – со смехом согласилась Виктория, зараженная ее энтузиазмом. – Я уже иду.
Взяв по большому стакану с лимонадом, они отошли к дереву и сели. Вскоре Корд и Мигель принесли им тарелки с горой пищи, а затем пошли обратно наполнять свои. Девушки, удобно устроившись на траве, наблюдали, как ковбои и апачи по очереди наполняли свои тарелки. Постепенно на лужайке становилось все тише и тише: мужчины оставили разговоры и занялись едой.
Через несколько минут вернулись Корд с Мигелем, балансируя огромными блюдами с едой и стаканами с виски. Корд занял место рядом с Викторией, Мигель – с Алисией. На какое-то время все затихли. Все, кроме Виктории, которая пробовала одно за другим незнакомые кушанья и то и дело издавала восторженные возгласы. Наконец все насытились так, что уже не могли смотреть на пищу. Виктория привалилась спиной к Корду. Мигель вытянулся на траве, положив голову Алисии на колени.
Один из ковбоев снова взял гитару. К нему присоединился второй, затянувший под мелодичные звуки какую-то песню на испанском, красивую и романтичную. Такое прекрасное пение можно было слушать вечно, но Виктория понимала, что это невозможно. Она не подходила для этого мира и этих людей. Ее родина была далеко отсюда, и там ее ждал непочатый край работы. Конечно, писать можно где угодно, но заниматься этим в усадьбе? Это уже из области чистой фантастики.
Однако благодатный вечер еще не кончился, и Виктория наслаждалась оставшимися минутами. Она смотрела на умиротворенные лица мужчин, сидевших вокруг, и улыбалась старым знакомым. Черные Уши и Незримая Тень, похоже, впервые за многие годы наелись досыта. У нее появились здесь друзья, и она не собиралась забывать их. Ее вынужденный отъезд ничего не значит. Она всегда сможет приезжать к ним. Ей хотелось побывать в резервации апачей. Но все это будет уже без Корда, хотя с ним ее жизнь во всех отношениях была бы лучше.
Наконец она собралась с духом, выпрямилась и, устремив взгляд вдаль, сказала:
– У вас здесь прекрасно. Место просто очаровательное. Я получила огромное удовольствие, но, к сожалению, теперь мне нужно уезжать. Алисия вне опасности, а у меня впереди много дел. Нужно написать книгу и проработать кое-какие новые темы.
Ее слова были встречены недоуменным молчанием.
– Так не годится, Чепс, – наконец возразила Алисия. – Я думала, ты останешься у нас. Задержись хоть чуть-чуть. Винсенты огорчатся, если не застанут тебя. И у меня тоже была куча планов для нас с тобой. О, Корд, ты не можешь повлиять на нее? Я надеялась, что вы с ней…
– Чепс уезжает со мной на Кордова-ранчо завтра утром, – отрывисто сказал Корд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38