Он схватил ее за плечи:
— Говори!
— С чего я стану тебе говорить? Чтобы ты украл его у меня, как твоя мать украла Алекса?
— Я не отвечаю за то, что говорит или делает воран. Никто Алекса у тебя не крал. Что, к дьяволу, произошло ночью у нее в палатке? Это имеет отношение к тому, что ты сделала?
Она только сжала зубы и ничего не стала отвечать. Джордан сделал глубокий вдох и постарался взять себя в руки.
— Черт подери, почему ты не подождала? Я собирался поговорить с тобой о Джедаларе.
— Мы уже и раньше говорили об этом, но договориться так и не смогли.
— Тысячи могут погибнуть, если эта карта попадет в руки Наполеона. — Лицо Марианны не поменяло выражения, и он добавил: — Я видел, как ты разговаривала с Нико. Он тебе нравится?
— Конечно, нравится.
— А ты знаешь, что его семья живет у самой границы с Россией? Их убьют в первую очередь, если там начнутся военные действия. Ты же видела, что армия Неброва сделала с Монтавией. Ты хочешь, чтобы такое случилось и здесь, в Кассане?
— Наполеон не найдет туннель. Никто из вас туннеля не найдет.
— Грегор сказал, что Неброву известно что-то, носящее название Завков. Он знает гораздо больше нас, есть риск, что он сумеет отыскать туннель.
— Без витража ему его не найти.
— И, Бог свидетель, витраж не попадет ему в руки! — Лицо Джордана посуровело. — Потому что ты отдашь его мне.
— Не отдам! Витраж принадлежит только мне, и я не… Отпусти меня сейчас же! Джордан вынес ее из палатки.
— Я не хотел идти на это. — По-прежнему не разжимая стального обруча рук, он поставил ее на землю перед Грегором. — Обыщи палатку.
— Нет! — Марианна начала вырываться, с отчаянием глядя в сторону входа.
Печально покачав головой, Грегор исчез внутри. — Перестань сопротивляться, — приказал Джордан. — Ты думаешь, мне приятно было идти на это? Черт возьми, ты меня вынудила!
— Ни к чему я тебя не вынуждала. Я просто взяла то, что принадлежит мне по праву. — Она попыталась ударить его локтем в грудь. — Я же позволю тебе ограбить меня!
Он прижал ее руки к бокам, заставляя стоять неподвижно.
— Марианна, не надо… — Голос у него сел, как от сильной боли, и он умоляюще заглянул ей в глаза. — Разве ты не можешь понять? Я вынужден его у тебя забрать!
Она вдруг перестала сопротивляться.
— Ну пожалуйста! — она взглянула на него странно заблестевшими глазами. — Я же дала клятву! — Неужели он не может этого понять? — Я должна выполнить обещание!
— Я его нашел, — сказал у нее за спиной Грегор. — Она прорезала матрац и спрятала витраж внутри.
Они нашли витраж. Все кончено.
Марианна сквозь слезы наблюдала, как Джордан рассматривает витраж. На нем был сложный узор, изображавший клумбу нарциссов, расположенную у слияния трех извилистых потоков.
— Нарциссы, — сказал он. — Мне следовало этого ожидать.
Он вспомнил историю, которую она рассказала ему о своем самом первом в жизни витраже. Столько воспоминаний, столько уз, соединяющих близких людей, и сейчас все они должны быть забыты и порваны.
— Мне очень жаль, Марианна, — сказал он, но тотчас вспылил: — Нет, черт подери, мне не жаль! Я счастлив, что эта проклятая битва закончилась. Теперь эабудь об этом. Предоставь мне самому беспокоиться о туннеле и Неброве.
— Не могу я об этом забыть, — упрямо возразила она. — Я дала обещание матери, а ты заставляешь меня нарушить слово. — Она быстро заморгала и потупилась. — Ну вот, ты добился, чего хотел. Можно мне теперь вернуться к себе в палатку? — Голос у нее дрожал. — Я очень нескоро захочу смотреть на вас обоих и разговаривать с вами! Джордан отрывисто кивнул:
— Иди.
Она прошла в палатку, тяжело ступая, и решительным движением опустила за собой полотнище входа. Все кончено.
* * *
— Тебе надо спросить ее о Завкове, — напомнил Джордану Грегор.
— Я поговорю с ней после ужина. Пусть хоть немного оправится и придет в себя.
— Да, она очень тяжело это восприняла. — Грегор перевел взгляд на витраж. — Как ты думаешь: эти три ручья — ответвления туннеля?
— Не знаю. — Ив эту минуту ему действительно это было неинтересно. Он видел перед собой только опустошенное лицо Марианны в ту секунду, когда она повернулась, чтобы уйти к себе в палатку. Резким движением он протянул витраж Грегору. — Изучи его внимательно и попробуй разобраться, что к чему. Сейчас я на него даже смотреть не могу.
— Это — только половина разгадки. А что, если она не захочет рассказать нам о Завкове?
— Надеюсь, что не захочет. Тогда у меня будет предлог заняться Небровым сейчас, а не позднее. —Он жестоко улыбнулся. — Клянусь, в моих руках он заговорит.
* * *
Солнце уже начинало садиться, когда Джордан стремительно вошел в палатку воран. Он посмотрел на Длекса, сидевшего возле ее постели:
— Беги к своей сестре. Ты ей нужен.
— Марианне? — нахмурился Алекс. — Зачем?
— Просто иди не спрашивая.
Алекс нерешительно посмотрел на воран:
— Ничего, если я уйду?
Ана кивнула, не отрывая глаз от лица Джордана:
— Конечно, иди. — И она с иронией добавила: — Обо мне позаботится мой сын. Алекс выбежал из палатки.
— Ты на меня злишься, — сказала воран. — Признаюсь, я удивлена. Лежа пластом в постели, не так легко совершить какой-нибудь недопустимый поступок.
— Я не злюсь. — Джордан помолчал. — Марианне нужно, чтобы мальчик сейчас побыл с ней. Я знаю, что вы больны, но я хочу, чтобы с этого момента вы обходились без него.
— Марианна попросила тебя вмешаться? — медленно проговорила воран. — Почему же она сама не пришла ко мне?
— Она ни о чем не просила меня. Просто она сказала… — Джордан замолчал. — Прошлой ночью, когда она ушла из вашей палатки, она взяла с повозки Джедалар и спрятала его у себя. Этим утром я его у нее отобрал.
— И теперь тебя переполняет чувство вины, и ты хочешь дать ей все, что в твоих силах, чтобы смягчить ее страдания. — Ана слабо улыбнулась. — Мы с тобой очень похожи. Совсем недавно я пыталась сделать то же самое.
— Мы совсем не похожи, — возразил он. — Я не убегаю и не бросаю тех, кто мне принадлежит. Она окаменела:
— О, наконец-то мы говорим об этом открыто. Нет, ты убегаешь раньше, чем они начинают тебе принадлежать. Так тебе не приходится бояться, что когда-нибудь они тебя оставят. — Она Покачала головой. — Но это «е помогает, правда? Всегда находятся люди, которые обманывают твою бдительность. По-моему, беле это удалось.
— Отпустите от себя мальчика. Он вам не нужен.
— Ты, как всегда, несправедлив ко мне. Что ты думаешь, я держу его на привязи?
— Да, именно это вы делаете со всеми нами. Она изумленно раскрыла глаза:
— Что?!
— Вы всех нас держите на привязи. Спросите хоть Грегора. Он у вас на побегушках еще с тех пор, как вы были детьми.
— Мы сейчас говорим не о Грегоре. Ты сказал «нас». И тебя?
Он секунду помолчал, а потом медленно проговорил:
— Мне с детства все твердили, что я похож на вас. Я много о вас думал, пока рос. У меня не было абсолютно ничего общего с отцом. — Тут он невесело улыбнулся. — Знаете, какое-то время я его ненавидел, потому что обвинял в том, что он довел вас до смерти?
— Нет, я не знала этого.
— Было очень неприятно узнать, что я обвинял его напрасно. Я чувствовал себя обманутым, оставленным в дураках и решил, что ненавижу вас так же сильно, как и отца. Я отчаянно сопротивлялся, когда Грегор хотел привезти меня сюда, но он все равно заставил меня приехать.
— Это я велела ему, чтобы он заставил тебя приехать.
— Потом я встретил вас, и вы оказались точно такой, какой я вас себе представлял. Властность, сила и огонь. Я уверен, вы будете торжествовать, когда услышите, что именно вы притягивали меня сюда до тех пор, пока я не полюбил Кассан.
Ана попыталась было протянуть навстречу ему руку, но, увидев непримиримое выражение его лица, снова бессильно ее опустила.
— Ты не хотел говорить мне этого. Почему же все-таки сказал?
— Потому что знал, что вы всегда хотели услышать от меня это признание. Ну что ж, я вам это сказал. Теперь вам не нужен еще один пленный, прикованный к вашей триумфальной колеснице. Отпустите мальчика и отдайте его Марианне.
— Господи, неужели ты думаешь, что я… — Она на секунду прикрыла глаза, словно от мучительной боли, но потом снова заставила себя их открыть. — Марианна знает, что может забрать мальчика, если захочет. Она сама решила не делать этого.
— Я вам не верю. Она сама сказала мне, что вы его украли.
— Значит, у нее были собственные причины, что бы сказать неправду. Пойди-ка лучше и попробуй выяснить их. По-моему, я очень устала.
Она выглядела бледной и осунувшейся, и Джордан впервые со дня своей встречи с ней увидел, что она уже больше не молодая женщина. Он был полон досады и недовольства из-за того, что ему приходится обращаться к ней с просьбой, и поэтому он специально старался задеть ее. Она всегда была такой сильной в любому умела дать отпор. Почему же сейчас его слова так больно ранили ее?
— Если я ошибся, я прошу вашего прощения, — сказал он. — Марианна была очень расстроена. Возможно, она говорила веши, которые…
— Я не могу найти Марианну! — сказал Алекс, вбегая в палатку. — Может быть, она поехала покататься?
Джордан застыл:
— Ее нет в лагере? Алекс покачал головой.
Повернувшись, Джордан быстро подошел к мальчику.
— Пойди отыщи Грегора и скажи ему, чтобы он дожидался меня у палатки Марианны.
— Собственные причины, — повторила у него за спиной воран. — Грегор говорил мне, что она — женщина необыкновенная. Бедный Джордан, все это неприятное признание оказалось напрасным! Ты посадил ее в клетку, а она не захотела в ней оставаться. Готова биться об заклад, что бела от тебя улизнула.
— И оставила Алекса? Только одна вещь могла бы ее заставить это сделать!
— А, туннель. Но ведь ты сказал, что Джедалар у тебя.
— Она хотела, чтобы я так думал. Господи, она провела меня как последнего дурака!
И он стремительно вышел. Тяжелое полотнище захлопнулось за ним.
Когда Джордан подошел к палатке Марианны, Грегор уже дожидался его.
— Ее здесь нет. В задней стене разрез — видимо, она через него пролезла.
— Ее лошадь исчезла?
— Я не успел опросить охранника. Надо полагать, что да. — Грегор помолчал. — Но я успел сходить к повозке и пересчитать витражи. Не хватает трех.
— Один разбил Небров, с помощью второго она провела нас, и третий — настоящий Джедалар. Значит, вчера она взяла из повозки два витража и спрятала один где-то вне палатки.
— И теперь с настоящим Джедаларом едет отыскивать этот самый Завков. — Грегор негромко присвистнул. — Нельзя не восхищаться нашей голубкой. Здорово сыграно!
— У меня нет желания ею восхищаться, — сквозь зубы процедил Джордан. — Больше всего мне хочется ее придушить. — Он отвернулся. — Позови Нико и еще человек двадцать. Один из них должен быть хорошим следопытом.
— Лучше Нико следопыта нет. Не беспокойся, мы поймаем ее еще до наступления утра.
— Я не собираюсь ее ловить. Я хочу ехать следом за ней.
— И получить все разом. — Грегор кивнул. — Бывают моменты, когда ты оказываешься не беспросветно тупым, Джордан. Конечно, это все благодаря моей прекрасной системе обучения. — Он ждал, что Джордан улыбнется в ответ, но, увидев, что его лицо по-прежнему остается хмурым, негромко добавил: — Не надо слишком сильно на нее сердиться. Она использовала то оружие, которое у нее оставалось.
— Она использовала мою жалость и мягкосердечие, чтобы выставить меня дураком! Ты прав, черт по-Дери, я сержусь! — Он повернулся и зашагал к лошадям. — Мы выезжаем через час.
— Я пришел с тобой попрощаться, —сказал Грегор, входя в палатку Аны. — Я распорядился, чтобы тебя отвезли обратно в Ренгар.
— Погрузив на повозку, как мешок муки, — отозвалась та, насмешливо растянув губы. — Какое унижение для воран! Где Алекс?
— Бегает по лагерю, выполняя поручения Нико и остальных. Он тревожится за Марианну, и Джордан сказал, чтобы мы постарались его побольше занять. После нашего отъезда твоим долгом будет утешать его.
— Слушаюсь и повинуюсь. — Она улыбнулась не без горечи. — Это должно быть легче легкого. Если послушать Джордана, то мне стоит только шевельнуть пальцем — и все подпадают под мои чары.
— В этом есть немалая доля правды. — Грегор опустился на колени подле ее постели. —'Но меня удивляет, что он произнес это вслух.
— Он был расстроен из-за белы. — Она помолчала. — Он привязался к ней. Это не просто плотская страсть.
— Да, но он может никогда в этом не признаться. Сейчас он ужасно на нее сердит
— Потому что она его обманула и оставила. Как когда-то сделала я. Ему должно теперь казаться, что все женщины, которых он любит, предают его. Меня он так и не простил. Кто знает, сумеет ли он простить ее? Бедная девочка, ни Джордан, ни я не облегчаем жизнь тем, кто нам дорог. — Ана протянула руку и прикоснулась к пальцам Грегора. — Он считает меня какой-то злой Цирцеей. Я ведь не такая, правда?
Грегор хохотнул:
— Если бы ты ею была, я первый пал бы твоей жертвой. Я похож на свинью? Насколько я помню, она ведь всех превращала в свиней, так?
— Ничуть не похож. Ты очень красивый. — Подняв руку, она скользнула пальцами по уродливому шраму на его лице. — Для меня ты всегда будешь красивым.
Он поймал ее руку и поднес к губам:
— Я знаю.
— Какой ты тщеславный!
— Ты видишь красоту, потому что видишь любовь.
По ее лицу скользнула тень.
— Джордан сказал, что ты прикован к моей триумфальной колеснице.
— У тебя триумфальная колесница? А я-то считал, что они устарели!
— Я говорю серьезно. Я веду себя эгоистично?
— Да. — Он улыбнулся. — Но без этого эгоизма я не представляю себе жизни. — Наклонившись вперед, он прижался губами к ее лбу. — Мне надо идти. Я хочу, чтобы к моему возвращению в Ренгар ты уже была здорова. Понимаешь?
— Буду. — Она крепче сжала его руку. — Почему?
Он вопросительно приподнял брови.
— Почему ты даешь мне так много, но не все?
— Ты не понимаешь? — Его лицо осветилось нежной улыбкой. — Я удивляюсь, как это ты не догадалась.
— Скажи мне!
— Потому что я тоже эгоистичен.
— Ты не эгоистичен. Ты всем отдаешь себя.
— Потому что мне это приятно. Разве это не разновидность эгоизма? Я люблю тебя всю мою жизнь, но я не хочу получать какие-то подачки. Когда я был моложе, я думал, что этого может оказаться достаточно но постепенно я понял: я не такой человек, который может довольствоваться полупустой чашей.
— Я не полупустая чаша! — возмутилась она.
— Возможно, я употребил неудачный образ. Может быть, проблема в том, что ты всегда была полна до краев. Поначалу ты не желала на меня смотреть, потому что я не был благообразным и обаятельным, как отец Джордана. Я всегда был похож на пастушеского пса, шедшего за тобой по пятам.
Она попыталась пошутить:
— Пастушеский пес лучше свиньи, надо полагать. — И, с трудом сглотнув вставший в горле ком, она добавила: — Джордан прав. Я плохой человек. Я действительно причинила тебе немало боли.
— Ненамеренно. — Он снова поднес к губам ее руку. — А потом, когда ты наконец на меня взглянула, ты все еще отдавалась битве с демонами, которых сама же и создала. Тебе надо было утвердиться, доказать свою ценность и достоинство, надо было сделать Кассан безопасным и преуспевающим, надо было приманить к себе сына.
— И ты помогал мне все это делать.
— Да, я помогал тебе, потому что я люблю тебя. Но именно поэтому я никогда не соглашусь на второстепенное место в твоей жизни.
— Ты всегда был для меня самым близким человеком. Как мне тебя в этом убедить? Господи, чего тебе от меня надо?
— Мне надо все. Меньшее меня не удовлетворит, — просто сказал Грегор. — И когда-нибудь, когда ты отбросишь свое чувство вины перед сыном и примиришься сама с собой, ты сможешь это дать» — Он поднялся на ноги. — Мне пора уходить. Я пришлю к тебе Алекса.
— Будь осторожен, — прошептала она.
— Естественно. А какой талисман, по-твоему, хранил меня все эти годы? Мой эгоизм. Он сделал меня осторожнейшим человеком. — Он поддразнивающе улыбнулся и чуть слышно повторил: — Мне надо все.
* * *
Нико подъехал к остальному отряду:
— Она направляется на север, через горы. Взгляд Джордана устремился на север, к высящимся вдали горам. Россия.
— В Москву? — пробормотал Грегор.
— Не обязательно. Завков может быть спрятан где-то неподалеку от границы.
— А что, если она направляется в Москву? Это дальняя, трудная дорога. Она может оказаться непосильной для одинокой женщины.
— Она не дура. Я уверен, что она взяла с собой еды.
Грегор скептически приподнял брови:
— Достаточно еды для такого длительного пути?
— Она умеет о себе заботиться. Когда она была еще почти ребенком, она пешком прошла половину Монтавии — из Самды в Таленку.
— Это совсем другое дело. На пути в Москву почти не будет городов и деревень. Она не сможет охотиться. Как она сумеет…
— Может, она и не направляется в Москву. Джордан пустил лошадь галопом, оставив позади Грегора с его тревогами о благополучии Марианны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Говори!
— С чего я стану тебе говорить? Чтобы ты украл его у меня, как твоя мать украла Алекса?
— Я не отвечаю за то, что говорит или делает воран. Никто Алекса у тебя не крал. Что, к дьяволу, произошло ночью у нее в палатке? Это имеет отношение к тому, что ты сделала?
Она только сжала зубы и ничего не стала отвечать. Джордан сделал глубокий вдох и постарался взять себя в руки.
— Черт подери, почему ты не подождала? Я собирался поговорить с тобой о Джедаларе.
— Мы уже и раньше говорили об этом, но договориться так и не смогли.
— Тысячи могут погибнуть, если эта карта попадет в руки Наполеона. — Лицо Марианны не поменяло выражения, и он добавил: — Я видел, как ты разговаривала с Нико. Он тебе нравится?
— Конечно, нравится.
— А ты знаешь, что его семья живет у самой границы с Россией? Их убьют в первую очередь, если там начнутся военные действия. Ты же видела, что армия Неброва сделала с Монтавией. Ты хочешь, чтобы такое случилось и здесь, в Кассане?
— Наполеон не найдет туннель. Никто из вас туннеля не найдет.
— Грегор сказал, что Неброву известно что-то, носящее название Завков. Он знает гораздо больше нас, есть риск, что он сумеет отыскать туннель.
— Без витража ему его не найти.
— И, Бог свидетель, витраж не попадет ему в руки! — Лицо Джордана посуровело. — Потому что ты отдашь его мне.
— Не отдам! Витраж принадлежит только мне, и я не… Отпусти меня сейчас же! Джордан вынес ее из палатки.
— Я не хотел идти на это. — По-прежнему не разжимая стального обруча рук, он поставил ее на землю перед Грегором. — Обыщи палатку.
— Нет! — Марианна начала вырываться, с отчаянием глядя в сторону входа.
Печально покачав головой, Грегор исчез внутри. — Перестань сопротивляться, — приказал Джордан. — Ты думаешь, мне приятно было идти на это? Черт возьми, ты меня вынудила!
— Ни к чему я тебя не вынуждала. Я просто взяла то, что принадлежит мне по праву. — Она попыталась ударить его локтем в грудь. — Я же позволю тебе ограбить меня!
Он прижал ее руки к бокам, заставляя стоять неподвижно.
— Марианна, не надо… — Голос у него сел, как от сильной боли, и он умоляюще заглянул ей в глаза. — Разве ты не можешь понять? Я вынужден его у тебя забрать!
Она вдруг перестала сопротивляться.
— Ну пожалуйста! — она взглянула на него странно заблестевшими глазами. — Я же дала клятву! — Неужели он не может этого понять? — Я должна выполнить обещание!
— Я его нашел, — сказал у нее за спиной Грегор. — Она прорезала матрац и спрятала витраж внутри.
Они нашли витраж. Все кончено.
Марианна сквозь слезы наблюдала, как Джордан рассматривает витраж. На нем был сложный узор, изображавший клумбу нарциссов, расположенную у слияния трех извилистых потоков.
— Нарциссы, — сказал он. — Мне следовало этого ожидать.
Он вспомнил историю, которую она рассказала ему о своем самом первом в жизни витраже. Столько воспоминаний, столько уз, соединяющих близких людей, и сейчас все они должны быть забыты и порваны.
— Мне очень жаль, Марианна, — сказал он, но тотчас вспылил: — Нет, черт подери, мне не жаль! Я счастлив, что эта проклятая битва закончилась. Теперь эабудь об этом. Предоставь мне самому беспокоиться о туннеле и Неброве.
— Не могу я об этом забыть, — упрямо возразила она. — Я дала обещание матери, а ты заставляешь меня нарушить слово. — Она быстро заморгала и потупилась. — Ну вот, ты добился, чего хотел. Можно мне теперь вернуться к себе в палатку? — Голос у нее дрожал. — Я очень нескоро захочу смотреть на вас обоих и разговаривать с вами! Джордан отрывисто кивнул:
— Иди.
Она прошла в палатку, тяжело ступая, и решительным движением опустила за собой полотнище входа. Все кончено.
* * *
— Тебе надо спросить ее о Завкове, — напомнил Джордану Грегор.
— Я поговорю с ней после ужина. Пусть хоть немного оправится и придет в себя.
— Да, она очень тяжело это восприняла. — Грегор перевел взгляд на витраж. — Как ты думаешь: эти три ручья — ответвления туннеля?
— Не знаю. — Ив эту минуту ему действительно это было неинтересно. Он видел перед собой только опустошенное лицо Марианны в ту секунду, когда она повернулась, чтобы уйти к себе в палатку. Резким движением он протянул витраж Грегору. — Изучи его внимательно и попробуй разобраться, что к чему. Сейчас я на него даже смотреть не могу.
— Это — только половина разгадки. А что, если она не захочет рассказать нам о Завкове?
— Надеюсь, что не захочет. Тогда у меня будет предлог заняться Небровым сейчас, а не позднее. —Он жестоко улыбнулся. — Клянусь, в моих руках он заговорит.
* * *
Солнце уже начинало садиться, когда Джордан стремительно вошел в палатку воран. Он посмотрел на Длекса, сидевшего возле ее постели:
— Беги к своей сестре. Ты ей нужен.
— Марианне? — нахмурился Алекс. — Зачем?
— Просто иди не спрашивая.
Алекс нерешительно посмотрел на воран:
— Ничего, если я уйду?
Ана кивнула, не отрывая глаз от лица Джордана:
— Конечно, иди. — И она с иронией добавила: — Обо мне позаботится мой сын. Алекс выбежал из палатки.
— Ты на меня злишься, — сказала воран. — Признаюсь, я удивлена. Лежа пластом в постели, не так легко совершить какой-нибудь недопустимый поступок.
— Я не злюсь. — Джордан помолчал. — Марианне нужно, чтобы мальчик сейчас побыл с ней. Я знаю, что вы больны, но я хочу, чтобы с этого момента вы обходились без него.
— Марианна попросила тебя вмешаться? — медленно проговорила воран. — Почему же она сама не пришла ко мне?
— Она ни о чем не просила меня. Просто она сказала… — Джордан замолчал. — Прошлой ночью, когда она ушла из вашей палатки, она взяла с повозки Джедалар и спрятала его у себя. Этим утром я его у нее отобрал.
— И теперь тебя переполняет чувство вины, и ты хочешь дать ей все, что в твоих силах, чтобы смягчить ее страдания. — Ана слабо улыбнулась. — Мы с тобой очень похожи. Совсем недавно я пыталась сделать то же самое.
— Мы совсем не похожи, — возразил он. — Я не убегаю и не бросаю тех, кто мне принадлежит. Она окаменела:
— О, наконец-то мы говорим об этом открыто. Нет, ты убегаешь раньше, чем они начинают тебе принадлежать. Так тебе не приходится бояться, что когда-нибудь они тебя оставят. — Она Покачала головой. — Но это «е помогает, правда? Всегда находятся люди, которые обманывают твою бдительность. По-моему, беле это удалось.
— Отпустите от себя мальчика. Он вам не нужен.
— Ты, как всегда, несправедлив ко мне. Что ты думаешь, я держу его на привязи?
— Да, именно это вы делаете со всеми нами. Она изумленно раскрыла глаза:
— Что?!
— Вы всех нас держите на привязи. Спросите хоть Грегора. Он у вас на побегушках еще с тех пор, как вы были детьми.
— Мы сейчас говорим не о Грегоре. Ты сказал «нас». И тебя?
Он секунду помолчал, а потом медленно проговорил:
— Мне с детства все твердили, что я похож на вас. Я много о вас думал, пока рос. У меня не было абсолютно ничего общего с отцом. — Тут он невесело улыбнулся. — Знаете, какое-то время я его ненавидел, потому что обвинял в том, что он довел вас до смерти?
— Нет, я не знала этого.
— Было очень неприятно узнать, что я обвинял его напрасно. Я чувствовал себя обманутым, оставленным в дураках и решил, что ненавижу вас так же сильно, как и отца. Я отчаянно сопротивлялся, когда Грегор хотел привезти меня сюда, но он все равно заставил меня приехать.
— Это я велела ему, чтобы он заставил тебя приехать.
— Потом я встретил вас, и вы оказались точно такой, какой я вас себе представлял. Властность, сила и огонь. Я уверен, вы будете торжествовать, когда услышите, что именно вы притягивали меня сюда до тех пор, пока я не полюбил Кассан.
Ана попыталась было протянуть навстречу ему руку, но, увидев непримиримое выражение его лица, снова бессильно ее опустила.
— Ты не хотел говорить мне этого. Почему же все-таки сказал?
— Потому что знал, что вы всегда хотели услышать от меня это признание. Ну что ж, я вам это сказал. Теперь вам не нужен еще один пленный, прикованный к вашей триумфальной колеснице. Отпустите мальчика и отдайте его Марианне.
— Господи, неужели ты думаешь, что я… — Она на секунду прикрыла глаза, словно от мучительной боли, но потом снова заставила себя их открыть. — Марианна знает, что может забрать мальчика, если захочет. Она сама решила не делать этого.
— Я вам не верю. Она сама сказала мне, что вы его украли.
— Значит, у нее были собственные причины, что бы сказать неправду. Пойди-ка лучше и попробуй выяснить их. По-моему, я очень устала.
Она выглядела бледной и осунувшейся, и Джордан впервые со дня своей встречи с ней увидел, что она уже больше не молодая женщина. Он был полон досады и недовольства из-за того, что ему приходится обращаться к ней с просьбой, и поэтому он специально старался задеть ее. Она всегда была такой сильной в любому умела дать отпор. Почему же сейчас его слова так больно ранили ее?
— Если я ошибся, я прошу вашего прощения, — сказал он. — Марианна была очень расстроена. Возможно, она говорила веши, которые…
— Я не могу найти Марианну! — сказал Алекс, вбегая в палатку. — Может быть, она поехала покататься?
Джордан застыл:
— Ее нет в лагере? Алекс покачал головой.
Повернувшись, Джордан быстро подошел к мальчику.
— Пойди отыщи Грегора и скажи ему, чтобы он дожидался меня у палатки Марианны.
— Собственные причины, — повторила у него за спиной воран. — Грегор говорил мне, что она — женщина необыкновенная. Бедный Джордан, все это неприятное признание оказалось напрасным! Ты посадил ее в клетку, а она не захотела в ней оставаться. Готова биться об заклад, что бела от тебя улизнула.
— И оставила Алекса? Только одна вещь могла бы ее заставить это сделать!
— А, туннель. Но ведь ты сказал, что Джедалар у тебя.
— Она хотела, чтобы я так думал. Господи, она провела меня как последнего дурака!
И он стремительно вышел. Тяжелое полотнище захлопнулось за ним.
Когда Джордан подошел к палатке Марианны, Грегор уже дожидался его.
— Ее здесь нет. В задней стене разрез — видимо, она через него пролезла.
— Ее лошадь исчезла?
— Я не успел опросить охранника. Надо полагать, что да. — Грегор помолчал. — Но я успел сходить к повозке и пересчитать витражи. Не хватает трех.
— Один разбил Небров, с помощью второго она провела нас, и третий — настоящий Джедалар. Значит, вчера она взяла из повозки два витража и спрятала один где-то вне палатки.
— И теперь с настоящим Джедаларом едет отыскивать этот самый Завков. — Грегор негромко присвистнул. — Нельзя не восхищаться нашей голубкой. Здорово сыграно!
— У меня нет желания ею восхищаться, — сквозь зубы процедил Джордан. — Больше всего мне хочется ее придушить. — Он отвернулся. — Позови Нико и еще человек двадцать. Один из них должен быть хорошим следопытом.
— Лучше Нико следопыта нет. Не беспокойся, мы поймаем ее еще до наступления утра.
— Я не собираюсь ее ловить. Я хочу ехать следом за ней.
— И получить все разом. — Грегор кивнул. — Бывают моменты, когда ты оказываешься не беспросветно тупым, Джордан. Конечно, это все благодаря моей прекрасной системе обучения. — Он ждал, что Джордан улыбнется в ответ, но, увидев, что его лицо по-прежнему остается хмурым, негромко добавил: — Не надо слишком сильно на нее сердиться. Она использовала то оружие, которое у нее оставалось.
— Она использовала мою жалость и мягкосердечие, чтобы выставить меня дураком! Ты прав, черт по-Дери, я сержусь! — Он повернулся и зашагал к лошадям. — Мы выезжаем через час.
— Я пришел с тобой попрощаться, —сказал Грегор, входя в палатку Аны. — Я распорядился, чтобы тебя отвезли обратно в Ренгар.
— Погрузив на повозку, как мешок муки, — отозвалась та, насмешливо растянув губы. — Какое унижение для воран! Где Алекс?
— Бегает по лагерю, выполняя поручения Нико и остальных. Он тревожится за Марианну, и Джордан сказал, чтобы мы постарались его побольше занять. После нашего отъезда твоим долгом будет утешать его.
— Слушаюсь и повинуюсь. — Она улыбнулась не без горечи. — Это должно быть легче легкого. Если послушать Джордана, то мне стоит только шевельнуть пальцем — и все подпадают под мои чары.
— В этом есть немалая доля правды. — Грегор опустился на колени подле ее постели. —'Но меня удивляет, что он произнес это вслух.
— Он был расстроен из-за белы. — Она помолчала. — Он привязался к ней. Это не просто плотская страсть.
— Да, но он может никогда в этом не признаться. Сейчас он ужасно на нее сердит
— Потому что она его обманула и оставила. Как когда-то сделала я. Ему должно теперь казаться, что все женщины, которых он любит, предают его. Меня он так и не простил. Кто знает, сумеет ли он простить ее? Бедная девочка, ни Джордан, ни я не облегчаем жизнь тем, кто нам дорог. — Ана протянула руку и прикоснулась к пальцам Грегора. — Он считает меня какой-то злой Цирцеей. Я ведь не такая, правда?
Грегор хохотнул:
— Если бы ты ею была, я первый пал бы твоей жертвой. Я похож на свинью? Насколько я помню, она ведь всех превращала в свиней, так?
— Ничуть не похож. Ты очень красивый. — Подняв руку, она скользнула пальцами по уродливому шраму на его лице. — Для меня ты всегда будешь красивым.
Он поймал ее руку и поднес к губам:
— Я знаю.
— Какой ты тщеславный!
— Ты видишь красоту, потому что видишь любовь.
По ее лицу скользнула тень.
— Джордан сказал, что ты прикован к моей триумфальной колеснице.
— У тебя триумфальная колесница? А я-то считал, что они устарели!
— Я говорю серьезно. Я веду себя эгоистично?
— Да. — Он улыбнулся. — Но без этого эгоизма я не представляю себе жизни. — Наклонившись вперед, он прижался губами к ее лбу. — Мне надо идти. Я хочу, чтобы к моему возвращению в Ренгар ты уже была здорова. Понимаешь?
— Буду. — Она крепче сжала его руку. — Почему?
Он вопросительно приподнял брови.
— Почему ты даешь мне так много, но не все?
— Ты не понимаешь? — Его лицо осветилось нежной улыбкой. — Я удивляюсь, как это ты не догадалась.
— Скажи мне!
— Потому что я тоже эгоистичен.
— Ты не эгоистичен. Ты всем отдаешь себя.
— Потому что мне это приятно. Разве это не разновидность эгоизма? Я люблю тебя всю мою жизнь, но я не хочу получать какие-то подачки. Когда я был моложе, я думал, что этого может оказаться достаточно но постепенно я понял: я не такой человек, который может довольствоваться полупустой чашей.
— Я не полупустая чаша! — возмутилась она.
— Возможно, я употребил неудачный образ. Может быть, проблема в том, что ты всегда была полна до краев. Поначалу ты не желала на меня смотреть, потому что я не был благообразным и обаятельным, как отец Джордана. Я всегда был похож на пастушеского пса, шедшего за тобой по пятам.
Она попыталась пошутить:
— Пастушеский пес лучше свиньи, надо полагать. — И, с трудом сглотнув вставший в горле ком, она добавила: — Джордан прав. Я плохой человек. Я действительно причинила тебе немало боли.
— Ненамеренно. — Он снова поднес к губам ее руку. — А потом, когда ты наконец на меня взглянула, ты все еще отдавалась битве с демонами, которых сама же и создала. Тебе надо было утвердиться, доказать свою ценность и достоинство, надо было сделать Кассан безопасным и преуспевающим, надо было приманить к себе сына.
— И ты помогал мне все это делать.
— Да, я помогал тебе, потому что я люблю тебя. Но именно поэтому я никогда не соглашусь на второстепенное место в твоей жизни.
— Ты всегда был для меня самым близким человеком. Как мне тебя в этом убедить? Господи, чего тебе от меня надо?
— Мне надо все. Меньшее меня не удовлетворит, — просто сказал Грегор. — И когда-нибудь, когда ты отбросишь свое чувство вины перед сыном и примиришься сама с собой, ты сможешь это дать» — Он поднялся на ноги. — Мне пора уходить. Я пришлю к тебе Алекса.
— Будь осторожен, — прошептала она.
— Естественно. А какой талисман, по-твоему, хранил меня все эти годы? Мой эгоизм. Он сделал меня осторожнейшим человеком. — Он поддразнивающе улыбнулся и чуть слышно повторил: — Мне надо все.
* * *
Нико подъехал к остальному отряду:
— Она направляется на север, через горы. Взгляд Джордана устремился на север, к высящимся вдали горам. Россия.
— В Москву? — пробормотал Грегор.
— Не обязательно. Завков может быть спрятан где-то неподалеку от границы.
— А что, если она направляется в Москву? Это дальняя, трудная дорога. Она может оказаться непосильной для одинокой женщины.
— Она не дура. Я уверен, что она взяла с собой еды.
Грегор скептически приподнял брови:
— Достаточно еды для такого длительного пути?
— Она умеет о себе заботиться. Когда она была еще почти ребенком, она пешком прошла половину Монтавии — из Самды в Таленку.
— Это совсем другое дело. На пути в Москву почти не будет городов и деревень. Она не сможет охотиться. Как она сумеет…
— Может, она и не направляется в Москву. Джордан пустил лошадь галопом, оставив позади Грегора с его тревогами о благополучии Марианны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40