Справедливость этого заявления лишила Кэтрин дара речи. Она продолжала молчать и тогда, когда лорд Айверсли наклонил к ней голову.По правде говоря, он дал Кэтрин достаточно времени, чтобы она смогла запротестовать. Его губы находились близко от ее губ достаточно долго. Когда же Кэтрин не предприняла никаких действий, граф счел это знаком согласия, хотя ей было всего лишь любопытно.Но уже в ту минуту, когда их губы встретились, Кэтрин поняла, что ее любопытство опасно. Потому что в то времякак ее разум гневно протестовал, плоть жаждала поцелуя.Граф запечатлел долгий поцелуй на ее губах, и образ Сидни отошел на дальний план. От ее жениха никогда не пахло дымом и секретами. Он никогда не заставлял ее пульс биться так отчаянно… Разве лишь ночью во сне.Теперь ее сны никогда не будут такими, как прежде. Но как она догадалась, что поцелуи будут столь… столь приятны, пусть даже с незнакомцем? А лорд Айверсли определенно был незнакомцем. Он целовал божественно, его губы касались губ Кэтрин мягко… нежно…Кэтрин испуганно отпрянула. Как могла она позволить незнакомому мужчине зайти так далеко?— Достаточно, сэр. Вы продемонстрировали мне, что такое поцелуй. А теперь позвольте мне уйти.Взяв Кэтрин за подбородок, граф повернул ее лицом к себе:—Да, но поцелуй этим не ограничивается. Он имеет продолжение.— Какое продолжение? — выпалила Кэтрин, тут же обругав себя за несдержанность.Айверсли не спускал глаз с ее полыхающего от смущения лица. Когда его взгляд остановился на губах, внутри Кэтрин вспыхнуло пламя.— Я покажу, если вам хочется.Если есть продолжение, то, вероятно, она должна знать его, чтобы не быть совершенно беспомощной, если Сидни наконец-то ее поцелует.— Полагаю, вы можете это показать, — быстро проговорила Кэтрин.Иронично хмыкнув, граф чувственно провел большим пальцем по ее нижней губе.— У вас такой очаровательный ротик. Позвольте мне проникнуть в него.Внутрь? Прежде чем Кэтрин успела задать этот вопрос, граф наклонился и большим пальцем надавил ей на подбородок, вынуждая приоткрыть рот. И в то же мгновение его язык проник вовнутрь.«Ой… Внутрь… Вот что он, оказывается, имел в виду… Какое странное ощущение».Кэтрин охватил жар и трепет. Граф сделал несколько движений языком туда-обратно, в результате чего Кэтрин потеряла способность соображать. У нее резко закружилась голова, и она схватилась графа за плечи, чтобы не упасть.Тихонько застонав, он прижал ее к себе. Теперь они соприкасались грудью и бедрами, и Кэтрин казалось, что в местах соприкосновения их тел рождались языки пламени.Храни ее Господь, она не имела ни малейшего понятия о том, что целоваться — это так… так чудесно. И безрассудно. Все то, что приятно, всегда безрассудно. Она должна остановить его. В самом деле должна.Однако вместо этого Кэтрин прильнула к телу графа, наслаждаясь поцелуем. Она ощущала запах табака, вкус шампанского на его губах, крепость его мышц. Поцелуй становился все крепче, все жарче, и в конце концов Кэтрин опустила голову на мускулистую грудь графа… Так в, своих мечтах она опускала голову на грудь Сидни.Сидни! О Господи!Оттолкнув графа, Кэтрин прервала поцелуй. Несколько мгновений они молча стояли, глядя друг на друга и тяжело дыша.Наконец Кэтрин проговорила:— Благодарю вас. Это был весьма поучительный… урок. А теперь простите меня.Сердце ее гулко колотилось, она хотела убежать, прежде чем полностью потеряет над собой контроль. Однако рука графа снова остановила ее.— Вы должны отпустить меня, — сказала Кэтрин, повернувшись, — пока меня не стала разыскивать мать. — Или хуже того: пока их не обнаружит здесь Сидни.Ее командирский тон лишь вызвал у графа улыбку.— Отпустить вас? Кэтрин внутренне запаниковала.— Пожалуйста…Лорд Айверсли пристально смотрел ей в лицо.— Боитесь продолжить урок, дорогая?Его ласковый тон заставил Кэтрин немного успокоиться. Конечно, это могло быть всего лишь капризом. Но что, если за этим стоит нечто большее…Ах нет, нелепо думать об этом. Граф Айверсли может заполучить любую женщину, какую только захочет. Ему не нужно соблазнять девственницу. И если он в самом деле такой дикий и необузданный, как все о нем говорят, то определенно не собирается обзаводиться женой.— Урок окончен, — твердо заявила Кэтрин.— Это такой урок, который требует повторения.— Определенно нет, лорд Айверсли.Впервые за весь вечер на лице графа появилось выражение гнева.— Называйте меня Алек. Я не хочу, чтобы вы думали обо мне иначе, чем как об Алеке. — Он притянул Кэтрин поближе. — Который уже готов повторить ваш урок по поцелуям.— Нет, мы не можем продолжать. — Решительно покачав головой, Кэтрин попыталась высвободиться. — Я должна идти… Алек. Пожалуйста.Что-то грозное сверкнуло в глазах графа, затем исчезло.— Ну хорошо. — На лице его появилась улыбка, которой Кэтрин не до конца поверила. — Пока что. — Он опустил свою руку. — Но предупреждаю вас: вы видите меня не в последний раз.— Все же в последний, — возразила Кэтрин. — Я выхожу замуж за Сидни.— В самом деле?— Да. Поэтому предлагаю вам оставить меня. Повернувшись, Кэтрин направилась в бальный зал и услышала за своей спиной негромкие слова:— Для этого очень мало шансов, милая Кэтрин. Глава 4 Женщина — словно запертая шкатулка. Если вы хотите проникнуть в нее, то рискуете ее сломать. Мудрый мужчина находит ключ. Аноним. Руководство для повесы Воодушевленный своим триумфом, Алек наблюдал за тем, как Кэтрин уходит прочь, а блестящее шелковое платье при каждом движении красиво оттеняет каждый изгиб ее стройного тела. Это зрелище вызвало приток крови к вискам.Сейчас Алек хотел не только жениться на этой девушке, но и уложить ее в постель. И как можно скорее.Ему хотелось вкусить ее, ощущать в руках эту массу буйных волос. Уложить рядом и раздеть ее. Убедиться, что ее плоть под платьем столь же белоснежна и безупречна, как и кожа на шее и груди. А может, озорные веснушки, высыпавшие на очаровательном носике, добрались и до нежного животика и длинных ног…«Осторожно, приятель, — мысленно приказал он себе, — помни основные правила — не позволяй забегать далеко в своих желаниях. Ты получишь ее достаточно скоро».О да, он заполучит ее. Кэтрин, сама того не понимая, открыла Алеку секрет того, каким образом пленить ее. Под покровом благопристойности и здравомыслия таилась необузданная страсть, едва сдерживаемая увещеваниями Ловеласа и воспитанием.Алек хорошо понимал, каково это — рваться на свободу из удушающих пут. Не в пример Ловеласу он хотел освободить Кэтрин от них, пуститься с ней во все тяжкие, когда они будут одни, и это будет ее освобождением. Алеку пришлось в свое время тренировать лошадей, и он знал, что нельзя дикую кобылу держать в путах слишком долго. Кэтрин надо взбрыкнуть, и он будет тем самым человеком, который отпустит ее на вольное пастбище.Но это будет его пастбище, только его.Довольно улыбнувшись, Алек вернулся в бальный зал. Возможно, он пригласит Кэтрин на танец.Алек почувствовал, что кто-то оказался рядом, и, повернувшись, увидел Гэвина Берна, который держал в руке бокал шампанского и наблюдал за толпой. Алек удивленно вскинул бровь:— Контролируете меня?— Я хочу удостовериться, что Элеонора пригласила нашу маленькую наследницу, как обещала.— Леди Дженнер была весьма полезна. — Даже более того.Берн насмешливо хмыкнул:— Должно быть, делала авансы? — Заметив удивление Алека, он добавил: — У меня нет иллюзий в отношении моей нынешней любовницы. Она чувственна, и я не возражаю, если она отдается страсти. Я ведь тоже не всегда ей верен.— Наверно, это не должно удивлять меня, — сдержанно ответил Алек.Берн засмеялся.— Вероятно, ваша жизнь за рубежом не была столь бурной и беззаботной, как говорят люди?Алек бросил на Берна взгляд:— Почему вы так думаете?— Я гляжу в корень. — Берн поболтал в бокале шампанское. — Я обнаружил, что мой младший брат гораздо более интересный человек, чем я полагал. Почему вы не рассказали нам, что вы тот самый Александр Блэк, который мог стоя скакать на лошади и прострелить сливу на расстоянии ста шагов?Фыркнув, Алек отвел взгляд в сторону.— Мускусную дыню. Поражаемая мною цель уменьшается при каждом пересказе. Скоро будут говорить, что я пробивал горчичное семя.— Тем не менее это впечатляет.— Всего лишь трюк, не более того.— Да, но для лорда не совсем обычное дело. Вы этому научились за границей?— Можно сказать, что так.Однажды, когда дядя Алека увидел, как тот выполняет на скаку упражнение, которому научился у местных цыган, он приказал ему регулярно демонстрировать свое умение своим друзьям. Алек с готовностью согласился, предпочитая скачки другим обязанностям по дому.Позже, в девятнадцатилетнем возрасте, он узнал, что его дядя говорил своим друзьям, якобы Алек — цыган-полукровка, и именно этим объясняется его умение обращаться с лошадьми и ссылка в Португалию. Из всех возможных придумок, на которые был способен дядя, эта, какой бы смешной ни казалась, была близка к истине.В тот же день Алек ушел от дяди, и «отец» отказал ему в жалованье, чтобы принудить его вернуться в клетку, которую когда-то устроил для него. Но к тому времени Алек уже устал от клеток.— Откуда вам известно о моих способностях? — спросил Алек.— Я разговаривал с владельцем отеля «Стивене». Он говорит, что вы спасли ему жизнь, когда он был кавалеристом. Уверяет, что вы научили его, как он выразился, выделывать чудеса на коне.— Он преувеличивает.— Сомневаюсь, иначе он не предоставил бы вам бесплатно жилье. Кроме того, мне и раньше уже приходилось слышать о бесстрашном Александре Блэке. Вы стали легендой в кругу людей, помешанных на лошадях.— Вы один из них?— Кто, по вашему мнению, финансирует пари на скачках в Эпсоме? — Берн сделал глоток шампанского. — Это правда, что Уэллсли нанял вас обучать английских кавалеристов, после того как увидел, как вы тренируете португальских рекрутов?Алек снисходительно пожал плечами:— Мне доставляет удовольствие эта работа, к тому же это хороший способ добывать себе на пропитание.— Вы могли бы воспользоваться своим титулом лорда.— Вы имеете в виду то, что я мог бы использовать свой титул для получения кредита? Или пользоваться приглашениями для посещения замков, как мой отец? Нет, благодарю. Я предпочитаю работать с лошадьми. И мне хорошо платят.Берн окинул взглядом Алека с ног до головы.— Но, готов биться об заклад, не настолько хорошо, чтобы одеваться столь изысканно, как вы одеты сейчас.— Должно быть, вы удивитесь, узнав, как легко графу получить кредит у лучшего портного, если никто не знает, что он разорен, — невесело улыбнулся Алек.— Я думал, вы не хотите увеличивать свои долги.— Я не могу в лохмотьях ухаживать за богатой наследницей, не правда ли?— Это верно. — Берн отвел взгляд. — Направьте счета вашего портного мне.Алек весь напружинился:— Я говорил вам, что не хочу ваших денег.— Я могу подождать, пока вы женитесь. Если это не займет слишком много времени.Мороз пробежал у Алека по спине. Он скорее предпочел бы задолжать портному, чем своему хитроумному единокровному брату. С другой стороны, ему ни к чему было расширять круг лиц, которые требовали у него уплаты долгов.— Хорошо, — коротко сказал он. — Я принимаю ваше щедрое предложение.Берн засмеялся:— Вы в самом деле это не любите?— Просить? Одалживаться? Терпеть не могу!Алеку претило также и то, что жильцы и арендаторы Эденмора ютились в коттеджах с протекающими крышами и разбитыми окнами, потому что его «отец» не смог их содержать в должном порядке. И что в конюшнях, в которых некогда содержались самые чистокровные лошади во всей Англии, сейчас прозябали две старые клячи да одна ломовая лошадь. И что леса на южной окраине имения настолько были разграблены браконьерами, что мальчишки не могли поймать там даже кролика…Нет, он не должен быть сентиментальным. Его мать совершила ошибку, тоскуя о любви, которой ей не мог дать муж, а потом позволила принцу себя совратить… Алек не будет настолько глупым. Он понял правила, которые не смогла понять его мать, и будет играть по этим правилам. Но когда, Бог даст, он приведет имение в порядок, то пошлет общество ко всем чертям.— Почему вы не сказали, что мисс Меривейл почти помолвлена?Берн презрительно фыркнул:— Об этом едва ли стоило упоминать. Свет ожидает сообщения об их помолвке уже несколько лет. Мужчина вряд ли всерьез заинтересован.— Пожалуй, вы правы. — Алек скользнул взглядом в сторону Кэтрин. Должно быть, она уладила размолвку со своим поэтом и претендентом на руку, поскольку они в этот момент любезно беседовали с миссис Меривейл. — Похоже, он не испытывает слишком пылких чувств к девушке, и мне кажется, он не нуждается в деньгах.— Едва ли. Он имеет по меньшей мере двадцать тысяч в год. Хотя я очень сомневаюсь, чтобы какой-нибудь мужчина воспротивился, если бы ему предложили сто тысяч фунтов.Алек прищурился:— Вы уверены, что так много? Мисс Меривейл ведет себя отнюдь не как богатая наследница, и леди Дженнер сказала, что сквайр оставил им всего лишь небольшое поместье.— Даже Элеонора не знает, что мисс Меривейл унаследует состояние своего дедушки, после того как выйдет замуж.— Вы не считаете, что миссис Меривейл стала бы кричать об этом со всех крыш? — Она связывает свои надеждыс Ловеласом. Зачем привлекать к себе охотников за состоянием?Алек нахмурился:— Стало быть, ее мать благоволит к Ловеласу?— Лишь постольку поскольку. Поверьте мне, она будет приветствовать любого респектабельного джентльмена. Хотя я полагаю, что она предпочла бы состоятельного человека, которому не потребуется из состояния дочери денег больше той суммы, которую нужно выплатить по долгам сквайра.— Особенно долг вам. Берн пожал плечами:— Не моя вина, что Меривейл плохо играл в карты. Или что он не сумел прикоснуться к ожидаемому состоянию дочери и отдать мне долг.— А поскольку Ловелас тянет с предложением, вы решили подстраховать себя, введя в игру меня.Легкая улыбка тронула губы Берна.— Не помешает иметь вас двоих на поле боя. Даже если вы не завоюете ее, вы можете подтолкнуть Сидни на то, чтобы он сделал предложение. Результат для меня одинаков: мисс Меривейл получит наследство, ее цепкая мать отдаст мне пять тысяч, и все счастливы.— Другими словами, — отчеканил Алек, — вам без разницы, завоюю ли я мисс Меривейл, поскольку вы получите свои деньги.Берн небрежно смахнул лепесток черешни со своего сюртука.— Если вам не нравится подобное соперничество, только скажите — и я найду другую богатую наследницу.— Нет! — ответил Алек и сам удивился тому, с какой поспешностью он это сделал. — Нет, я хочу эту. Но мне не нравится, что мной манипулируют. Вы намерены свести Ловеласа и меня друг против друга, коварный брат мой!— Коварный? Но ведь не я женюсь на деньгах и скрываю этот факт от очаровательной мисс Меривейл, разве не так?Алек сверкнул глазами:— Зачем говорить ей сейчас и тем самым все разрушить?— Потому что в конце концов все выяснится. А когда мисс Меривейл узнает, что ее провели и она вместо своего возлюбленного поэта получила безденежного графа, имение которого лежит в руинах, произойдет нечто страшное.— Если я не предотвращу это! — парировал Алек. — У нее не будет причин жаловаться на брак. — Он поступит с ней определенно лучше, чем поступил старый граф с его матерью. — Я знаю, как сделать женщину счастливой.— Благодаря тем похождениям, которым вы предавались за границей.Алек проигнорировал сарказм Берна.— Хотя в военных лагерях для этого мало возможностей, у меня было несколько женщин. — Обычная проститутка, переезжающая с воинской частью, скучающая офицерская жена и, в течение короткого времени, португальская любовница.— Вы намерены рассказать мисс Меривейл, чем на самом деле занимались за границей?— И объяснить, почему наследник графа вынужден был кормить себя сам? Не думаю. Она должна принять меня за мои собственные заслуги.— Это требует многого. — Берн бросил на Алека пронзительный взгляд. — В особенности если рядом Ловелас, утонченный джентльмен, с которым надо соперничать. А если она любит его…— Она не любит. — «Иначе она никогда не целовалась бы со мной с таким энтузиазмом». — Можете насмешничать по поводу моих шансов сколько угодно, но уверяю вас: я украду девчонку у Ловеласа раньше, чем он поймет, что произошло. — Алек окинул взглядом зал. — А сейчас извините меня, я должен найти кого-то, кто официально представит меня будущей жене.Сейчас нужно придерживаться правил, по крайней мере до тех пор, пока он снова не останется с Кэтрин наедине.Кэтрин могла испытать облегчение. Сидни простил ей «взрыв», как он назвал ее поступок, и снова вернулся к своему обычному стилю общения.Жаль, что она не могла поступить так же. Ее мысли постоянно возвращались к поцелую лорда Айверсли — удивительно нежному, затем жаркому, затем…О, почему она не может этого забыть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31