Дразнит. Не более того.
Вильгёльмина сжала ее руку.
– Если это будет перерастать во что-то большее и тебе нужно будет с кем-то поговорить, обещай, что придешь ко мне.
Грейс улыбнулась. Несмотря на свое низкое происхождение, Вильгельмина была одной из лучших женщин, которых она знала. Верным и преданным другом.
– Обещаю. Но я…
– Хей-хо, мои королевы. – Подошла Пенелопа, обманчиво скромная в своем наряде молочницы. – Кажется, большой успех, не так ли? По-моему, все, кого мы пригласили, пришли. И этот бальный зал… Боже мой, ну разве он не великолепен? Какая удача, что Беатрис смогла устроить нам этот зал. И какая жалость, что ее здесь нет. Кстати, о великолепном: я все никак не могу прийти в себя от твоего костюма, Грейс. Сегодня ты выглядишь просто потрясающе. И я не единственная, кто это заметил. Я видела, как Рочдейл танцевал с тобой. Он просто не мог оторвать от тебя глаз! Сначала цветы, а теперь вот это? Что за хитрюга…
– Пора снимать маски. – К ним присоединилась четвертая попечительница фонда вдов, Марианна. Она была одета танцовщицей-цыганкой, что подходило к ее темным волосам. Сияющий свет свечей в огромных канделябрах играл на ее длинных золотых сережках и многочисленных браслетах, позвякивающих на запястьях. – Последний бал сезона. Это успех, несомненно. Но у меня сердце болит за бедняжку Беатрис. Жаль, что она не решилась присоединиться к нам.
– Уже начинают, – сказала Пенелопа. – Вот Донкастер и герцогиня.
Грейс посмотрела, как хозяин дома, радостный, одетый кардиналом Вулс, и улыбающаяся хозяйка в наряде монахини подошли к помосту, где сидел оркестр. За ними шли магараджа, в котором Грейс узнала их сына, маркиза Тейна, и одетая в желтое Артемида.
– Это же… неужели это Беатрис?
– Боже мой, это она, – воскликнула Вильгёльмина. – Тейн держит ее за руку. Вы же не думаете.
– Прошу минутку вашего внимания. – Герцог поднял руку, и все разговоры стихли. – Прежде чем настанет пора снять маски, герцогиня и я хотели бы сделать объявление. Прошу вас поднять бокалы шампанского.
Грейс только теперь заметила, что целая армия ливрейных лакеев вошла в зал с подносами, уставленными бокалами с шампанским, и теперь обходила гостей. Она и ее подруги взяли по бокалу и, переглядываясь, выжидательно улыбались. Все они надеялись на одно: из-за скандала их подруга нашла счастье.
Через несколько минут герцог вновь призвал к тишине и поднял бокал. Рокочущим голосом он произнес:
– Мы с герцогиней рады использовать это радостное событие, чтобы объявить о помолвке нашего сына, лорда Теина, и леди Сомерфилд. Прошу вас вместе со мной поднять бокалы за их счастье.
Четыре попечительницы радостно заулыбались и чокнулись друг с другом.
– Молодец, – сказала Вильгельмина.
– О, разве это не чудесно? – Голос Марианны задрожал, а в глазах блеснули слезы.
– Да, да, да! – Грейс высоко подняла свой бокал. Она была уверена, что скандал, публично и некрасиво обнаруживший их тайный роман, и все, что произошло после того ужасного вечера, разрушили всякие надежды Беатрис на счастье. Грейс была так рада, что ошиблась.
Но вдруг поняла, что в зале довольно тихо, что реакция на объявление была очень спокойной и чрезмерно вежливой. Она посмотрела на Вильгельмину, которая, похоже, подумала то же самое, потому что оглядела зал и нахмурилась.
– Что со всеми случилось? – прошептала Марианна. – Это даже хуже, чем в вечер скандала.
– В том-то и дело, – ответила Вильгельмина, все еще хмурясь. – Они думают, что это вынужденная свадьба, чтобы спасти репутацию Беатрис. Не счастливое событие, а просто необходимость, к тому же довольно неудобная. Идиоты! Герцог не устроил бы такой шум в свете, если бы это был просто брак по необходимости. Как они не понимают… Ага! Молодец, Тейн! Ха!
Лорд Тейн заключил Беатрис в объятия и страстно целовал ее. Кое-кто из присутствующих изумленно открыл рот, но в зале сохранялась неловкая тишина, гости, похоже, не знали, как реагировать на такую дерзкую демонстрацию.
Вильгельмина насмешливо фыркнула, поставила бокал шампанского на поднос ближайшего лакея и повесила свой щит на плечо. Она прошла в центр зала и начала хлопать в ладоши. Громко. Грейс, Пенелопа и Марианна переглянулись, отдали свои бокалы тому же лакею и присоединились к Вильгельмине. Все четверо аплодировали и выкрикивали поздравления счастливой паре. Лорд Тейн и Беатрис, все еще обнимая друг друга, повернули головы и улыбнулись на аплодисменты.
Этого оказалось достаточно. Зал взорвался овациями, приветственными криками и свистом. Жених и невеста снова поцеловались, и шум стал еще громче. Это был действительно радостный момент.
Настроение толпы переменилось, стало легким и веселым, – идеальным для снятия масок. После этого герцог пригласил всех танцевать и повел герцогиню на паркет, за ними следовали Тейн и Беатрис. Пары быстро выстроились для праздничного рила. Адам Кэйзенов, одетый пиратом, появился из ниоткуда, чтобы пригласить на танец сияющую. Марианну. Юстас Толливер в костюме Пьеро, весь вечер ни на шаг не отходивший от Пенелопы, пригласил свою любимую партнершу, а лорд Инглби в костюме центуриона подошел, чтобы предложить руку Вильгельмине. Грейс улыбнулась, догадавшись, что их маленькая шутка была намеренной: римский солдат и воинственная царица, сражавшаяся против римлян.
– Могу я пригласить вас на этот танец?
Знакомый голос, прозвучавший сзади, вырвал Грейс из эйфории, и совершенно другое возбуждение заставило затрепетать ее плечи. Ее подруги, уже начавшие удаляться, обернулись почти одновременно и увидели мгновенное замешательство Грейс и ее красноречивый румянец. Она сразу же справилась с собой и, спокойно повернувшись, увидела Рочдейла без маски, улыбающегося, протягивающего ей руку.
– Надеюсь, мне повезло и этот танец у вас не занят, – сказал он.
Грейс чувствовала, что подруги не ушли танцевать и все еще наблюдают за ней с разной степенью удивления. Пара, состоящая из распутника и вдовы епископа, была так же смешна, как и Боадицея и центурион, так же невообразима для них, как и для нее самой. Конечно, Грейс не могла отказать ему, поскольку не была приглашена на этот танец. Однако она хранила при себе, сложенным и запечатанным, самый драгоценный секрет – не хотела отказывать Рочдейлу.
«Какой безнравственной дурочкой я стала».
– Да, конечно. – Ее голос был холоден, равнодушен и чрезмерно вежлив. Никто бы не смог догадаться о буре, бушующей внутри ее. Грейс взяла предложенную руку, и Рочдейл, положив ее руку на сгиб своего локтя, повел даму прочь.
– Признаюсь, миссис Марлоу, я надеялся, что смогу поговорить с вами. Если вы предпочитаете танцевать, пожалуйста. Но если позволите, я бы хотел кое-что обсудить с вами.
– О… Да, хорошо.
Ее мысли, должно быть, были ясно написаны на ее лице, поскольку он усмехнулся и произнес:
– Нет, я не украду вас для еще одного поцелуя, как бы мне этого ни хотелось. К несчастью, вы очень ясно дали понять, что мы покончили с этим. Нет, я имел в виду гораздо более прозаическую тему. Деловой вопрос. Вы выйдете со мной на террасу?
Грейс кивнула и позволила ему вывести себя через одни из многочисленных дверей бального зала на террасу. В начале вечера, когда они танцевали и уходили вместе в пустую приемную, Грейс могла надеяться, что их личности очевидны не для всех окружающих. Теперь же, сняв маски, все видели, что это миссис Марлоу и лорд Рочдейл идут вместе, и Грейс заметила далеко не один заинтересованный взгляд. Рочдейл подвел ее к балюстраде, выходящей на расположенный внизу внутренний двор. Они были не одни, вокруг прогуливались другие пары, поэтому Грейс знала, что он не будет предпринимать каких-либо действий. По крайней мере она надеялась, что Рочдейл все-таки джентльмен, чтобы не делать этого.
– Думаю, вы хотите, чтобы я убрался к дьяволу, – сказал он. – И вы уверены, что я нечестно воспользовался вами, сначала в карете, а потом с этим беспроигрышным пари…
– Я ни на минуту не думала, что вы выиграете это пари.
– Я знаю. Кто бы мог ожидать, что печально известный распутник знает Библию лучше, чем вдова епископа? Но я действительно воспользовался вами, воспользовался ситуацией. Я не мог упустить возможность превзойти вас. И поцеловать. Такой уж я человек, миссис Марлоу. Негодяй и игрок. – Он пожал плечами, как будто говоря: делайте что хотите, но я такой. – Однако поскольку я никогда не надоедал такой добропорядочной леди, как вы, я все же почувствовал укол совести, пусть и слабый. И поэтому хотел бы компенсировать вам проигрыш, если можно.
– Компенсировать мне? Что вы имеете в виду?
– Той ночью в карете вы рассказывали мне о работе Благотворительного фонда вдов и Марлоу-Хаусе. Признаюсь, я был поражен. Вы упомянули о мечте построить новое крыло. Сколько вам не хватает, чтобы осуществить эту мечту?
Грейс отступила на шаг и внимательно посмотрела на него. Возможно, дело в напудренном парике, или это лунный свет смягчил его обычно резкие черты. В любом случае Рочдейл не выглядел так хищно, как всегда. Он казался почти… искренним. Неужели он действительно собирается предложить ей большую сумму, чтобы помочь расширить Марлоу-Хаус? В качестве возмещения за поцелуй?
Честно говоря, он действительно должен ей за то, что перевернул вверх дном всю ее жизнь. Ради благотворительности Грейс была более чем готова принять его пожертвование.
– Расходов очень много, – ответила она. – Мы должны заплатить архитектору, строителям и рабочим. Еще нам нужны материалы и мебель. Мы надеялись использовать часть нового крыла для обучения женщин разному мастерству, чтобы им было легче найти работу, поэтому надо еще закупить оборудование и оплатить работу учителей. В целом получается весьма значительная сумма. – Она назвала большую цифру, ожидая, что он недовольно передернется.
– Считайте дело решенным. В течение недели я переведу вам деньги.
Грейс пришлось стиснуть зубы, чтобы не разинуть рот от изумления.
– Вы хотите сказать, что… что дадите нам всю сумму?
– Да, конечно. Я, может быть, и игрок, миссис Марлоу, но очень удачливый игрок. Думаю, давно пора использовать часть моего состояния на что-то, помимо скачек.
Грейс смотрела на него в совершенном изумлении. Взамен нескольких поцелуев и кратковременного смятения она должна получить все это? Она покачала головой, не веря самой себе:
– Вы совершенно ошеломили меня, милорд. Я не могла и ожидать такой щедрости.
– Вы не ожидали и того, что я знаю Библию. Я живу, чтобы приводить людей в замешательство, миссис Марлоу. Да, я готов обеспечить вам все необходимое для вашего нового крыла. С одним условием.
Грейс вздохнула. Могла бы и догадаться, что тут ловушка. Но если неправильное цитирование стиха из Библии стоило ей поцелуя, то что же он запросит в обмен на такую большую сумму? Разумеется, не последующую близость. Господи, разумеется, не…
– Я хочу посетить Марлоу-Хаус, – сказал он. – Мне бы хотелось увидеть, как именно будут использоваться мои деньги.
Она облегченно выдохнула:
– Это все? Вы всего лишь хотите увидеть Марлоу-Хаус?
Рочдейл улыбнулся, обнажив белые зубы, блеснувшие в лунном свете.
– Святые небеса, миссис Марлоу, а чего вы ожидали?
– Я никогда не знаю, чего ожидать от вас, милорд.
Он рассмеялся:
– Это явная ложь. Вы всегда ожидаете от меня худшего. И в большинстве случаев правы. Но на этот раз я просто хочу увидеть, куда пойдут мои деньги.
– Конечно. Я расскажу вам, как проехать к Марлоу-Хаусу, и вы сможете приехать туда в любое время, когда вам будет удобно. За домом присматривает миссис Чок. Я сообщу ей о вашем визите, она покажет вам все.
– Нет, моя дорогая миссис Марлоу, вы так легко не отделаетесь. Я требую; чтобы вы сами были моим гидом. Это ваш взгляд, ваша мечта. Я хочу увидеть Марлоу-Хаус вашими глазами. Что вы скажете насчет завтра, после полудня?
– О… – Еще один день в его обществе. Сможет ли она выдержать это? Ради благотворительности придется выдержать. – Хорошо. Я покажу вам Марлоу-Хаус и расскажу обо всем, что мы надеемся осуществить на ваше щедрое пожертвование. Благодарю вас, лорд Рочдейл.
– Великолепно. Я заеду за вами в два часа. – Он снова улыбнулся. – На этот раз в открытой коляске.
Он взял ее руку и запечатлел на ней поцелуй. Потом он поднял на нее глаза. Вспышка триумфа в этих синих глазах заставила Грейс понять, как ловко он манипулировал ею. Он опять перехитрил ее, изображая искрений интерес к благотворительной работе и швыряя деньги к ее ногам. Он нашел способ заставить ее согласиться на новую встречу даже после просьбы оставить ее в покое. Негодяй!
Она отдернула руку прежде, чем он успел убедить ее сделать еще что-то, чего она не хотела. Или хотела, но ненавидела себя за это желание.
– Значит, завтра. – Она попятилась от него и стала двигаться к дверям бального зала. – Еще раз благодарю за вашу щедрость. – Наконец, оторвав взгляд от этих страстных синих глаз, она резко повернулась и поспешила назад в бальный зал.
И сразу же была грубо схвачена за руку и оттащена в сторону.
– Что на вас нашло, Грейс? Вы сошли с ума?
Леди Маргарет Бамфриз, дочь епископа от первого брака, в наряде рыжей кошки с острыми оранжевыми ушками, торчащими из облака завитых рыжих волос, и черными усиками, нарисованными на щеках. Недовольно нахмуренное лицо падчерицы напомнило Грейс обо всех безнравственных мыслях, метавшихся, в голове весь вечер, и предательская кожа снова загорелась румянцем.
– Вы понимаете, что уже начинаются разговоры? – Маргарет так сильно сжимала пальцы, что Грейс была уверена – на руке останутся синяки. – Что я буду говорить, когда меня спросят, почему вдову моего праведного отца видят дружески общающейся с таким развратным негодяем, как Рочдейл?
Маргарет была на два года старше Грейс и никогда не одобряла ее брака с епископом. Как и многие другие, Маргарет была потрясена, даже шокирована, что ее отец женился на женщине настолько моложе себя. Однако она боготворила отца, веря, что он не может сделать ничего неправильного, и в конце концов согласилась, что это не был безрассудный брак. Со временем она признала, что Грейс была для отца хорошей женой.
Естественно, поначалу Грейс было неловко, что ее пасынок и падчерица старше ее, но с помощью епископа ей удалось наладить отношения и с Маргарет, и с ее братом, Питером. Однако ей никогда не удавалось насладиться теплыми отношениями ни с кем из них. Маргарет, в частности, временами могла быть очень докучливой. Особенно когда была права.
– Мне жаль, что мой разговор с лордом Рочдейлом расстроил вас, но я должна сообщить, что он предложил фонду очень щедрое пожертвование.
– Надо было приказать управляющему заняться его пожертвованием, тогда бы вам не пришлось находиться в обществе такого мерзавца. Вы знаете, что о нем говорят. Не могу представить, чтобы отец одобрил общение с таким человеком.
Да, он бы точно не одобрил. А если бы он увидел то, что произошло в приемной, то перевернулся бы в гробу.
– Я не могла прогнать лорда Рочдейла, он сделал такое великодушное предложение, – ответила Грейс. – В конце концов, я же председатель совета попечителей. Мой долг не только собирать деньги, но и оказывать уважение любому, кто предлагает столь щедрый дар.
– Ваш долг удаляться с ним среди ночи и позволять ему целовать вашу руку? Такому человеку?
Новый неконтролируемый прилив жара согрел щеки. Грейс выхватила веер и попыталась охладить лицо. Пока она раздумывала, что можно сказать в свою защиту, Маргарет продолжила:
– И этот костюм… Я правда не могу понять, что заставило вас надеть такое скандальное платье. Оно совершенно неприлично. Да еще ваши волосы распущены, как у проститутки. Остается только догадываться, что ваши подруги оказывают на вас дурное влияние. Вдовствующая герцогиня Хартфорд, например.
Грейс не могла позволить падчерице пренебрежительно говорить о Вильгельмине, но прежде, чем она успела вымолвить хоть слово в ее защиту, Маргарет накинула длинную шаль на плечи Грейс:
– Вы должны прикрыться, Грейс. Мое платье достаточно респектабельно, так что мне не нужна шаль. Господи, как жаль, что я приехала так поздно, но я обещала побывать на балу у Рэймондов и поехала сначала туда. Подумать только, что вы разгуливали в этом дезабилье целый вечер… Ну что ж, я могу только напомнить, что вы все еще миссис Марлоу и у вас есть обязательство перед памятью епископа, вы должны вести себя пристойно. Пожалуйста, закройте грудь. Я молюсь, чтобы вы больше не совершили такой ошибки. Помните, кто вы такая!
Грейс завернулась в шаль, стыдясь, что именно Маргарет пришлось быть той, кто заставил ее посмотреть в лицо правде. Это действительно неприличное платье, а ее сегодняшнее поведение с Рочдейлом превзошло даже границы безнравственности. Маргарет, несомненно, хватил бы удар, если бы она знала, что Рочдейл сегодня целовал не только руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Вильгёльмина сжала ее руку.
– Если это будет перерастать во что-то большее и тебе нужно будет с кем-то поговорить, обещай, что придешь ко мне.
Грейс улыбнулась. Несмотря на свое низкое происхождение, Вильгельмина была одной из лучших женщин, которых она знала. Верным и преданным другом.
– Обещаю. Но я…
– Хей-хо, мои королевы. – Подошла Пенелопа, обманчиво скромная в своем наряде молочницы. – Кажется, большой успех, не так ли? По-моему, все, кого мы пригласили, пришли. И этот бальный зал… Боже мой, ну разве он не великолепен? Какая удача, что Беатрис смогла устроить нам этот зал. И какая жалость, что ее здесь нет. Кстати, о великолепном: я все никак не могу прийти в себя от твоего костюма, Грейс. Сегодня ты выглядишь просто потрясающе. И я не единственная, кто это заметил. Я видела, как Рочдейл танцевал с тобой. Он просто не мог оторвать от тебя глаз! Сначала цветы, а теперь вот это? Что за хитрюга…
– Пора снимать маски. – К ним присоединилась четвертая попечительница фонда вдов, Марианна. Она была одета танцовщицей-цыганкой, что подходило к ее темным волосам. Сияющий свет свечей в огромных канделябрах играл на ее длинных золотых сережках и многочисленных браслетах, позвякивающих на запястьях. – Последний бал сезона. Это успех, несомненно. Но у меня сердце болит за бедняжку Беатрис. Жаль, что она не решилась присоединиться к нам.
– Уже начинают, – сказала Пенелопа. – Вот Донкастер и герцогиня.
Грейс посмотрела, как хозяин дома, радостный, одетый кардиналом Вулс, и улыбающаяся хозяйка в наряде монахини подошли к помосту, где сидел оркестр. За ними шли магараджа, в котором Грейс узнала их сына, маркиза Тейна, и одетая в желтое Артемида.
– Это же… неужели это Беатрис?
– Боже мой, это она, – воскликнула Вильгёльмина. – Тейн держит ее за руку. Вы же не думаете.
– Прошу минутку вашего внимания. – Герцог поднял руку, и все разговоры стихли. – Прежде чем настанет пора снять маски, герцогиня и я хотели бы сделать объявление. Прошу вас поднять бокалы шампанского.
Грейс только теперь заметила, что целая армия ливрейных лакеев вошла в зал с подносами, уставленными бокалами с шампанским, и теперь обходила гостей. Она и ее подруги взяли по бокалу и, переглядываясь, выжидательно улыбались. Все они надеялись на одно: из-за скандала их подруга нашла счастье.
Через несколько минут герцог вновь призвал к тишине и поднял бокал. Рокочущим голосом он произнес:
– Мы с герцогиней рады использовать это радостное событие, чтобы объявить о помолвке нашего сына, лорда Теина, и леди Сомерфилд. Прошу вас вместе со мной поднять бокалы за их счастье.
Четыре попечительницы радостно заулыбались и чокнулись друг с другом.
– Молодец, – сказала Вильгельмина.
– О, разве это не чудесно? – Голос Марианны задрожал, а в глазах блеснули слезы.
– Да, да, да! – Грейс высоко подняла свой бокал. Она была уверена, что скандал, публично и некрасиво обнаруживший их тайный роман, и все, что произошло после того ужасного вечера, разрушили всякие надежды Беатрис на счастье. Грейс была так рада, что ошиблась.
Но вдруг поняла, что в зале довольно тихо, что реакция на объявление была очень спокойной и чрезмерно вежливой. Она посмотрела на Вильгельмину, которая, похоже, подумала то же самое, потому что оглядела зал и нахмурилась.
– Что со всеми случилось? – прошептала Марианна. – Это даже хуже, чем в вечер скандала.
– В том-то и дело, – ответила Вильгельмина, все еще хмурясь. – Они думают, что это вынужденная свадьба, чтобы спасти репутацию Беатрис. Не счастливое событие, а просто необходимость, к тому же довольно неудобная. Идиоты! Герцог не устроил бы такой шум в свете, если бы это был просто брак по необходимости. Как они не понимают… Ага! Молодец, Тейн! Ха!
Лорд Тейн заключил Беатрис в объятия и страстно целовал ее. Кое-кто из присутствующих изумленно открыл рот, но в зале сохранялась неловкая тишина, гости, похоже, не знали, как реагировать на такую дерзкую демонстрацию.
Вильгельмина насмешливо фыркнула, поставила бокал шампанского на поднос ближайшего лакея и повесила свой щит на плечо. Она прошла в центр зала и начала хлопать в ладоши. Громко. Грейс, Пенелопа и Марианна переглянулись, отдали свои бокалы тому же лакею и присоединились к Вильгельмине. Все четверо аплодировали и выкрикивали поздравления счастливой паре. Лорд Тейн и Беатрис, все еще обнимая друг друга, повернули головы и улыбнулись на аплодисменты.
Этого оказалось достаточно. Зал взорвался овациями, приветственными криками и свистом. Жених и невеста снова поцеловались, и шум стал еще громче. Это был действительно радостный момент.
Настроение толпы переменилось, стало легким и веселым, – идеальным для снятия масок. После этого герцог пригласил всех танцевать и повел герцогиню на паркет, за ними следовали Тейн и Беатрис. Пары быстро выстроились для праздничного рила. Адам Кэйзенов, одетый пиратом, появился из ниоткуда, чтобы пригласить на танец сияющую. Марианну. Юстас Толливер в костюме Пьеро, весь вечер ни на шаг не отходивший от Пенелопы, пригласил свою любимую партнершу, а лорд Инглби в костюме центуриона подошел, чтобы предложить руку Вильгельмине. Грейс улыбнулась, догадавшись, что их маленькая шутка была намеренной: римский солдат и воинственная царица, сражавшаяся против римлян.
– Могу я пригласить вас на этот танец?
Знакомый голос, прозвучавший сзади, вырвал Грейс из эйфории, и совершенно другое возбуждение заставило затрепетать ее плечи. Ее подруги, уже начавшие удаляться, обернулись почти одновременно и увидели мгновенное замешательство Грейс и ее красноречивый румянец. Она сразу же справилась с собой и, спокойно повернувшись, увидела Рочдейла без маски, улыбающегося, протягивающего ей руку.
– Надеюсь, мне повезло и этот танец у вас не занят, – сказал он.
Грейс чувствовала, что подруги не ушли танцевать и все еще наблюдают за ней с разной степенью удивления. Пара, состоящая из распутника и вдовы епископа, была так же смешна, как и Боадицея и центурион, так же невообразима для них, как и для нее самой. Конечно, Грейс не могла отказать ему, поскольку не была приглашена на этот танец. Однако она хранила при себе, сложенным и запечатанным, самый драгоценный секрет – не хотела отказывать Рочдейлу.
«Какой безнравственной дурочкой я стала».
– Да, конечно. – Ее голос был холоден, равнодушен и чрезмерно вежлив. Никто бы не смог догадаться о буре, бушующей внутри ее. Грейс взяла предложенную руку, и Рочдейл, положив ее руку на сгиб своего локтя, повел даму прочь.
– Признаюсь, миссис Марлоу, я надеялся, что смогу поговорить с вами. Если вы предпочитаете танцевать, пожалуйста. Но если позволите, я бы хотел кое-что обсудить с вами.
– О… Да, хорошо.
Ее мысли, должно быть, были ясно написаны на ее лице, поскольку он усмехнулся и произнес:
– Нет, я не украду вас для еще одного поцелуя, как бы мне этого ни хотелось. К несчастью, вы очень ясно дали понять, что мы покончили с этим. Нет, я имел в виду гораздо более прозаическую тему. Деловой вопрос. Вы выйдете со мной на террасу?
Грейс кивнула и позволила ему вывести себя через одни из многочисленных дверей бального зала на террасу. В начале вечера, когда они танцевали и уходили вместе в пустую приемную, Грейс могла надеяться, что их личности очевидны не для всех окружающих. Теперь же, сняв маски, все видели, что это миссис Марлоу и лорд Рочдейл идут вместе, и Грейс заметила далеко не один заинтересованный взгляд. Рочдейл подвел ее к балюстраде, выходящей на расположенный внизу внутренний двор. Они были не одни, вокруг прогуливались другие пары, поэтому Грейс знала, что он не будет предпринимать каких-либо действий. По крайней мере она надеялась, что Рочдейл все-таки джентльмен, чтобы не делать этого.
– Думаю, вы хотите, чтобы я убрался к дьяволу, – сказал он. – И вы уверены, что я нечестно воспользовался вами, сначала в карете, а потом с этим беспроигрышным пари…
– Я ни на минуту не думала, что вы выиграете это пари.
– Я знаю. Кто бы мог ожидать, что печально известный распутник знает Библию лучше, чем вдова епископа? Но я действительно воспользовался вами, воспользовался ситуацией. Я не мог упустить возможность превзойти вас. И поцеловать. Такой уж я человек, миссис Марлоу. Негодяй и игрок. – Он пожал плечами, как будто говоря: делайте что хотите, но я такой. – Однако поскольку я никогда не надоедал такой добропорядочной леди, как вы, я все же почувствовал укол совести, пусть и слабый. И поэтому хотел бы компенсировать вам проигрыш, если можно.
– Компенсировать мне? Что вы имеете в виду?
– Той ночью в карете вы рассказывали мне о работе Благотворительного фонда вдов и Марлоу-Хаусе. Признаюсь, я был поражен. Вы упомянули о мечте построить новое крыло. Сколько вам не хватает, чтобы осуществить эту мечту?
Грейс отступила на шаг и внимательно посмотрела на него. Возможно, дело в напудренном парике, или это лунный свет смягчил его обычно резкие черты. В любом случае Рочдейл не выглядел так хищно, как всегда. Он казался почти… искренним. Неужели он действительно собирается предложить ей большую сумму, чтобы помочь расширить Марлоу-Хаус? В качестве возмещения за поцелуй?
Честно говоря, он действительно должен ей за то, что перевернул вверх дном всю ее жизнь. Ради благотворительности Грейс была более чем готова принять его пожертвование.
– Расходов очень много, – ответила она. – Мы должны заплатить архитектору, строителям и рабочим. Еще нам нужны материалы и мебель. Мы надеялись использовать часть нового крыла для обучения женщин разному мастерству, чтобы им было легче найти работу, поэтому надо еще закупить оборудование и оплатить работу учителей. В целом получается весьма значительная сумма. – Она назвала большую цифру, ожидая, что он недовольно передернется.
– Считайте дело решенным. В течение недели я переведу вам деньги.
Грейс пришлось стиснуть зубы, чтобы не разинуть рот от изумления.
– Вы хотите сказать, что… что дадите нам всю сумму?
– Да, конечно. Я, может быть, и игрок, миссис Марлоу, но очень удачливый игрок. Думаю, давно пора использовать часть моего состояния на что-то, помимо скачек.
Грейс смотрела на него в совершенном изумлении. Взамен нескольких поцелуев и кратковременного смятения она должна получить все это? Она покачала головой, не веря самой себе:
– Вы совершенно ошеломили меня, милорд. Я не могла и ожидать такой щедрости.
– Вы не ожидали и того, что я знаю Библию. Я живу, чтобы приводить людей в замешательство, миссис Марлоу. Да, я готов обеспечить вам все необходимое для вашего нового крыла. С одним условием.
Грейс вздохнула. Могла бы и догадаться, что тут ловушка. Но если неправильное цитирование стиха из Библии стоило ей поцелуя, то что же он запросит в обмен на такую большую сумму? Разумеется, не последующую близость. Господи, разумеется, не…
– Я хочу посетить Марлоу-Хаус, – сказал он. – Мне бы хотелось увидеть, как именно будут использоваться мои деньги.
Она облегченно выдохнула:
– Это все? Вы всего лишь хотите увидеть Марлоу-Хаус?
Рочдейл улыбнулся, обнажив белые зубы, блеснувшие в лунном свете.
– Святые небеса, миссис Марлоу, а чего вы ожидали?
– Я никогда не знаю, чего ожидать от вас, милорд.
Он рассмеялся:
– Это явная ложь. Вы всегда ожидаете от меня худшего. И в большинстве случаев правы. Но на этот раз я просто хочу увидеть, куда пойдут мои деньги.
– Конечно. Я расскажу вам, как проехать к Марлоу-Хаусу, и вы сможете приехать туда в любое время, когда вам будет удобно. За домом присматривает миссис Чок. Я сообщу ей о вашем визите, она покажет вам все.
– Нет, моя дорогая миссис Марлоу, вы так легко не отделаетесь. Я требую; чтобы вы сами были моим гидом. Это ваш взгляд, ваша мечта. Я хочу увидеть Марлоу-Хаус вашими глазами. Что вы скажете насчет завтра, после полудня?
– О… – Еще один день в его обществе. Сможет ли она выдержать это? Ради благотворительности придется выдержать. – Хорошо. Я покажу вам Марлоу-Хаус и расскажу обо всем, что мы надеемся осуществить на ваше щедрое пожертвование. Благодарю вас, лорд Рочдейл.
– Великолепно. Я заеду за вами в два часа. – Он снова улыбнулся. – На этот раз в открытой коляске.
Он взял ее руку и запечатлел на ней поцелуй. Потом он поднял на нее глаза. Вспышка триумфа в этих синих глазах заставила Грейс понять, как ловко он манипулировал ею. Он опять перехитрил ее, изображая искрений интерес к благотворительной работе и швыряя деньги к ее ногам. Он нашел способ заставить ее согласиться на новую встречу даже после просьбы оставить ее в покое. Негодяй!
Она отдернула руку прежде, чем он успел убедить ее сделать еще что-то, чего она не хотела. Или хотела, но ненавидела себя за это желание.
– Значит, завтра. – Она попятилась от него и стала двигаться к дверям бального зала. – Еще раз благодарю за вашу щедрость. – Наконец, оторвав взгляд от этих страстных синих глаз, она резко повернулась и поспешила назад в бальный зал.
И сразу же была грубо схвачена за руку и оттащена в сторону.
– Что на вас нашло, Грейс? Вы сошли с ума?
Леди Маргарет Бамфриз, дочь епископа от первого брака, в наряде рыжей кошки с острыми оранжевыми ушками, торчащими из облака завитых рыжих волос, и черными усиками, нарисованными на щеках. Недовольно нахмуренное лицо падчерицы напомнило Грейс обо всех безнравственных мыслях, метавшихся, в голове весь вечер, и предательская кожа снова загорелась румянцем.
– Вы понимаете, что уже начинаются разговоры? – Маргарет так сильно сжимала пальцы, что Грейс была уверена – на руке останутся синяки. – Что я буду говорить, когда меня спросят, почему вдову моего праведного отца видят дружески общающейся с таким развратным негодяем, как Рочдейл?
Маргарет была на два года старше Грейс и никогда не одобряла ее брака с епископом. Как и многие другие, Маргарет была потрясена, даже шокирована, что ее отец женился на женщине настолько моложе себя. Однако она боготворила отца, веря, что он не может сделать ничего неправильного, и в конце концов согласилась, что это не был безрассудный брак. Со временем она признала, что Грейс была для отца хорошей женой.
Естественно, поначалу Грейс было неловко, что ее пасынок и падчерица старше ее, но с помощью епископа ей удалось наладить отношения и с Маргарет, и с ее братом, Питером. Однако ей никогда не удавалось насладиться теплыми отношениями ни с кем из них. Маргарет, в частности, временами могла быть очень докучливой. Особенно когда была права.
– Мне жаль, что мой разговор с лордом Рочдейлом расстроил вас, но я должна сообщить, что он предложил фонду очень щедрое пожертвование.
– Надо было приказать управляющему заняться его пожертвованием, тогда бы вам не пришлось находиться в обществе такого мерзавца. Вы знаете, что о нем говорят. Не могу представить, чтобы отец одобрил общение с таким человеком.
Да, он бы точно не одобрил. А если бы он увидел то, что произошло в приемной, то перевернулся бы в гробу.
– Я не могла прогнать лорда Рочдейла, он сделал такое великодушное предложение, – ответила Грейс. – В конце концов, я же председатель совета попечителей. Мой долг не только собирать деньги, но и оказывать уважение любому, кто предлагает столь щедрый дар.
– Ваш долг удаляться с ним среди ночи и позволять ему целовать вашу руку? Такому человеку?
Новый неконтролируемый прилив жара согрел щеки. Грейс выхватила веер и попыталась охладить лицо. Пока она раздумывала, что можно сказать в свою защиту, Маргарет продолжила:
– И этот костюм… Я правда не могу понять, что заставило вас надеть такое скандальное платье. Оно совершенно неприлично. Да еще ваши волосы распущены, как у проститутки. Остается только догадываться, что ваши подруги оказывают на вас дурное влияние. Вдовствующая герцогиня Хартфорд, например.
Грейс не могла позволить падчерице пренебрежительно говорить о Вильгельмине, но прежде, чем она успела вымолвить хоть слово в ее защиту, Маргарет накинула длинную шаль на плечи Грейс:
– Вы должны прикрыться, Грейс. Мое платье достаточно респектабельно, так что мне не нужна шаль. Господи, как жаль, что я приехала так поздно, но я обещала побывать на балу у Рэймондов и поехала сначала туда. Подумать только, что вы разгуливали в этом дезабилье целый вечер… Ну что ж, я могу только напомнить, что вы все еще миссис Марлоу и у вас есть обязательство перед памятью епископа, вы должны вести себя пристойно. Пожалуйста, закройте грудь. Я молюсь, чтобы вы больше не совершили такой ошибки. Помните, кто вы такая!
Грейс завернулась в шаль, стыдясь, что именно Маргарет пришлось быть той, кто заставил ее посмотреть в лицо правде. Это действительно неприличное платье, а ее сегодняшнее поведение с Рочдейлом превзошло даже границы безнравственности. Маргарет, несомненно, хватил бы удар, если бы она знала, что Рочдейл сегодня целовал не только руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32