И по какому праву, с ее-то репутацией?
Гейбриелу было жалко, что он не присутствовал при этом разговоре. Он представил себе, какой, вероятно, был возбужденный вид у Антуанетты, когда она перешла на разгневанно-повелительный тон.
– Хозяин?
Мэри наблюдала за ним, внимательно прищурив глаза, и Гейбриел вдруг осознал, что безотчетно улыбается. Он стер улыбку с лица, напустив на себя высокомерно-серьезный вид.
– Да, Да. Я слышу тебя. Рассказывай дальше. Что случилось дальше, когда Салли сообщила ей, как найти сэра Джеймса Тревелена?
– Как только она узнала где, так сразу велела мистеру Уоникоту седлать лошадь. Конечно, он возразил, что это обязанность конюха Кумба. Тогда она приказала ему найти конюха и передать ему ее распоряжение. Мистер Уоникот пытался увернуться, сказав, что не знает, где сейчас конюх Кумб. Знаете, как тогда поступила мисс Дюпре?
Горничной хотелось продолжить разговор, но, заметив злой блеск в глазах Гейбриела, она не'\ стала больше испытывать его терпение и поспешила ответить на свой же вопрос:
– Она собственноручно оседлала лошадь. Какая же она леди после этого, не правда ли?!
– Итак, где же сейчас она?
– Отправилась наносить визит судье, сэру Джеймсу. Мы все пытались уговорить ее обождать вашего прихода… ой, то есть конюха Кумба, чтобы с ней кто-то поехал в качестве сопровождения. Но она даже не стала нас слушать. Она собирается рассказать судье все о грабителе, чтобы его арестовали и посадили за решетку. О, хозяин, что же с вами будет?
Хорошенькое взволнованное личико Мэри, казалось, ничего не могло вызвать, кроме участия, но Гейбриел ничего подобного не чувствовал. Последние дни его намного больше волновала женщина с блестящими каштановыми волосами и глазами, в которых сверкала чарующая смесь любопытства и смелости. Кому бы такое могло прийти в голову? Он сам до сих пор не мог разобраться в своих чувствах.
Однако сейчас было не самое подходящее время предаваться воспоминаниям о прелестях Антуанетты Дюпре.
– Итак, она поскакала одна? – заметил он.
– Да, хозяин, – прошептала Мэри в ожидании дальнейших указаний.
– В таком случае либо она очень смела, либо очень глупа. Сэр Джеймс – давний друг моего отца. Он никогда не будет на ее стороне против меня. И он тоже недолюбливает лорда Эпплби, точно так же как и мы. Пока его положение не скомпрометировано и он у власти, я в безопасности.
Гейбриел оглянулся вокруг в поисках полотенца. Мэри поспешно подала его.
– Когда она выехала? – спросил он, вытирая руки и лицо.
– Недавно, – разочарованно отозвалась Мэри, как будто она ожидала от него другой реакции, и без особой надежды в голосе прибавила: – Вы еще можете догнать ее и остановить.
Гейбриел помотал головой.
– Нет никакого смысла, – ответил он.
Пусть скачет к сэру Джеймсу, пусть изматывает себя в бесплодных попытках арестовать его, Гейбриела. Все равно это не принесет ей никакой пользы. Однако ночью, когда она будет беспокойно ворочаться с боку на бок в постели, он совершит к ней очередной визит. Если мисс Дюпре полагает, что от него можно так просто избавиться, она ошибается, и он с превеликим удовольствием развеет ее заблуждения.
– Вы опять улыбаетесь, – с подозрением сказала Мэри. – Непонятно, почему вы улыбаетесь, хозяин.
– Ничего особенного, Мэри. Сегодня замечательная погода, я у себя дома, в Уэксмур-Мэноре, который так люблю.
Мэри насупилась, но Гейбриел даже не попытался утешить ее или развеселить. Мысленно он уже витал в облаках.
Глава 8
Поездка на свежем воздухе взбодрила Антуанетту, ее щеки раскраснелись, а глаза лучились от удовольствия. У себя в загородном доме она ежедневно по утрам совершала верховые прогулки, которых ей очень не хватало, когда она приехала в Лондон.
Нет, она вовсе не была прекрасной наездницей, Сесили намного лучше ее держалась в седле, но Антуанетту манили просторы лугов и полей, она любила красивую природу, а кроме того, во время прогулки она обыкновенно обдумывала предстоящие дела по дому и хозяйству.
Но сегодня она целиком сосредоточилась на встрече с судьей, обдумывая, как ей лучше всего изложить свое дело. Антуанетта была не настолько глупа, чтобы не понимать, что ее словам сэр Джеймс Тревелен может и не поверить, хотя она надеялась, что слухи о ее испорченной репутации еще не достигли захолустного городка. Конечно, обязанность судьи как следует вникнуть в поданную ему жалобу.
Может быть, этого хватит, чтобы напугать грабителя и, как знать, самого лорда Эпплби.
Ей необходимо было выиграть немного времени, чтобы выбраться отсюда, вернуться в Лондон и с доказательствами, содержащимися в письме, разоблачить Эпплби. Возможно, ее визит к судье будет первым шагом на пути к достижению тех целей, которые она поставила перед собой.
Дом сэра Джеймса Тревелена по размерам заметно уступал Уэксмур-Мэнору и был, очевидно, не менее стар, чем главное здание поместья. Она увидела выщербленные временем и непогодой стены из серого известняка, покрытую лишайником черепицу на крыше – дом мрачно возвышался над Антуанеттой, пока она, спешившись, привязывала лошадь к коновязи у дверей дома. Общее впечатление немного смягчал плющ, взбирающийся на фасад.
– Сэр Джеймс вам назначил встречу? – спросил слуга, открывший двери, с явным намерением в случае отрицательного ответа не пускать посетительницу дальше порога.
Но Антуанетту было не так просто остановить.
– Нет, но я полагаю, что он примет меня, – решительно заявила она, обычно довольно мягкая в обращении, и, не колеблясь зашла внутрь.
Застигнутый врасплох слуга пропустил ее в приемную, а затем пошел известить о ее приходе судью. В приемной на стене висело огромное зеркало, в котором гость мог увидеть себя почти во весь рост. На Антуанетту из зеркала смотрела симпатичная молодая женщина в очках, с гладко зачесанными волосами, одетая в темно-фиолетовую амазонку. Ее щеки разрумянились от быстрой езды. Как отметила про себя Антуанетта, вид у нее был вполне приятный, особенно для женщины, которая плохо выспалась. Дело в том, что она почти всю ночь вертелась с боку на бок, пока у нее не созрело единственно правильное решение: для того чтобы избавиться от налетчика с большой дороги, его надо арестовать.
Он был опасен для нее. Он работал на лорда Эпплби, искал для него письмо, хотя в его высокой широкоплечей фигуре было что-то необъяснимо притягательное и волнующее. Этот грабитель вызывал у нее, как у женщины, странное чувство собственной слабости. Пока он находился рядом с ней, она забывала об окружавшей ее опасности, реальным воплощением которой как раз и являлся он сам. Забыв об осторожности, она начинала вспоминать его поцелуи, хриплый волнующий тембр его голоса. Вчера она едва не утратила самообладание – столь острыми были ее переживания.
Потерять до такой степени над собой контроль – для Антуанетты это было неожиданно.
– Мисс Дюпре?
Перед ней стоял сэр Джеймс Тревелен, худощавый, среднего возраста мужчина с темным от солнца лицом.
Вопросительный взгляд его серых глаз и улыбка вызвали у Антуанетты доверие. Виной всему было ее одиночество и чувство беззащитности, однако желание поделиться своими бедами с первым доброжелательно настроенным человеком было настолько сильным, что она едва удержала свой порыв с ходу излить душу.
Кому, как не ей, было хорошо известно, насколько обманчивой может быть внешность – слишком дорогой ценой досталось ей это знание. Мир, окружавший ее, сколь ограниченным он ни был, таил в себе немало опасностей.
– Сэр Джеймс, благодарю, что вы любезно согласились принять меня. Наверное, я отвлекла вас от…
Он махнул рукой, давая понять, что ей не стоит извиняться.
– У меня всегда есть время для тех, кто нуждается в моей помощи или моем совете. Это мой долг. Так в чем же суть вашего дела? Изложите мне его поподробнее.
– Даже не знаю, с чего начать, сэр Джеймс. Вероятно, мой рассказ шокирует вас.
Судья недоуменно вскинул брови, и улыбка исчезла с его губ.
– Смею уверить, вы смело можете говорить обо всем – ваша тайна не выйдет за пределы этих стен. Конфиденциальность нашей беседы будет соблюдена. Кроме того, уверяю вас: меня не так легко удивить.
– Благодарю вас, сэр Джеймс.
– Пожалуйста, присядьте, мисс Дюпре, и расскажите мне обо всем, что вас тревожит.
Антуанетта присела на край стула и с удивлением заметила, как сильно дрожат у нее колени, однако ее голос звучал твердо и уверенно.
– Два дня назад я приехала в Уэксмур-Мэнор, поместье лорда Эпплби. Не буду вдаваться в причины, побудившие меня стать гостьей лорда Эпплби, это к делу не относится.
Антуанетта быстро перешла к тому самому моменту, когда на ее карету было совершено нападение. О своих соображениях относительно возможных причин этого налета она не стала распространяться, зато подробно описала действия и внешность грабителя – в ее изображении он выглядел этаким чудовищным монстром и недочеловеком.
Сэр Джеймс, слушавший, не перебивая, ее повествование, в конце тихо заметил:
– То, что вы рассказали, действительно из ряда вон выходящее событие. Мне очень жаль, что вы подверглись такому оскорблению. Я приложу все силы, чтобы разыскать преступника.
Внешность и манеры сэра Джеймса располагали к откровенности – вероятно, поэтому Антуанетта решилась задать ему вопрос:
– Если вы найдете преступника, какое наказание ему грозит?
– Когда его арестуют, он предстанет перед судом. Вне всякого сомнения, он будет осужден и посажен за решетку; возможно, его даже приговорят к повешению. То, что вы рассказали, очень тяжелое преступление, мисс Дюпре. Нельзя позволять подобным типам бродить по окрестностям и безнаказанно нападать на беззащитных леди.
К повешению! Антуанетта вовсе не предполагала столь жестокую меру наказания за нападение на карету; произнесенные вслух слова ужаснули ее, заставив призадуматься. Она живо припомнила прикосновение его губ к своей коже, напряженный взгляд, как будто он был поражен ее внешностью, и то, что он даже пытался успокоить ее, вытирая ей слезы руками, большими и такими нежными.
– Не такая уж я беззащитная, – услышала Антуанетта голос, который, как оказалось, принадлежал ей. – Дело в том, что я боролась с ним и выпихнула из кареты. – Она неожиданно замялась: – Я не такая уж пугливая пташка! Ну, возможно, я немного сгустила краски…
От одной мысли, что из-за нее кто-то попадет на виселицу, ей стало не по себе. Нет, она не станет брать такой грех на душу.
Внезапно Антуанетта вскочила на ноги, сэр Джеймс встал следом, но не с такой прытью. Он с задумчивым видом смотрел на нее, с интересом наблюдая за сменой выражений на ее лице.
– Мисс Дюпре, я вижу, что воспоминания о данном происшествии взволновали вас; возможно, вы согласитесь немного перекусить перед отъездом?
– О нет, благодарю вас, сэр Джеймс, мне нужно срочно ехать назад.
Если она задержится еще чуть-чуть, то признается, что ее история большей частью выдумана, за исключением разве нескольких незначительных подробностей. Неожиданно для себя она выпалила:
– Прислуга в Уэксмур-Мэноре полагает, что это чья-то безвредная выходка, а я слишком серьезно ее восприняла.
– Ага. – Судья, перебирая пальцами, постучал ими по щеке. – А не приходило ли вам в голову, мисс Дюпре, что прислуга догадывается, кто напал на карету, и хочет выгородить его? Как вы думаете?
– Ни о чем подобном я даже не думала.
– Советую вам доверить ведение этого дела лично мне, мисс Дюпре. Я разберусь во всем и докопаюсь до истины. А вам я советую выбросить все заботы из головы и хорошо отдохнуть в нашем провинциальном Девоне. Вы мне обещаете?
Судья был сама галантность, так что у Антуанетты не было повода ему возражать.
– Обещаю. Только прошу вас, сэр… что бы там ни сделал этот человек, мне бы не хотелось считать себя виновницей его ареста.
Сэр Джеймс кивнул с понимающим видом:
– Я вижу, что вы не лишены сострадания, мисс Дюпре. Вы сделали все, что могли. Однако теперь я отвечаю за расследование и должен проследить затем, чтобы были приняты надлежащие меры. Доверьтесь моему чувству справедливости и, пожалуйста, не волнуйтесь так.
Антуанетта дала обещание, в то же время тревожно размышляя, не поспешила ли она со своим заявлением. Торопливость не была отличительной чертой ее характера – обычно она все тщательно взвешивала и обдумывала, прежде чем предпринять какой-нибудь шаг, – однако грабитель напугал ее, разрушил ее привычный мирок, такой уютный и спокойный, и ей теперь хотелось опять обрести твердую почву под ногами.
Как только она очутилась на улице, ее окликнул знакомый голос:
– Мисс Дюпре!
Антуанетта удивленно оглянулась по сторонам и увидела Уоникота, сидевшего неуверенно в седле и державшего ее лошадь за поводья.
– В вашем положении не подобает выезжать одной, мисс Дюпре, – вместо объяснений сказал он.
– Разве вы мой телохранитель, Уоникот? – спросила Антуанетта, когда они оба поскакали в Уэксмур-Мэнор.
Она должна была бы испытывать раздражение, потому что он следил за ней, но у Уоникота был несчастный вид, который яснее слов говорил, что ему совсем не хотелось ехать верхом в город, и у Антуанетты не повернулся язык сказать ему резкость.
– Лишь выполняю приказание, – пробормотал он.
Чье приказание? – невольно задала себе вопрос Антуанетта. Миссис Уоникот? Лорда Эпплби или грабителя-обидчика?
– Сэр Джеймс поверил мне, когда я рассказала ему о налетчике-грабителе, – сказала Антуанетта, отводя взгляд в сторону.
Уоникот едва не свалился с лошади, но, вовремя ухватившись за лошадиную холку, удержался в седле.
– Вам не следовало говорить судье об этом, – наконец пробормотал он. – Он не имеет отношения к этому происшествию. Разве это его дело?
– Напротив, он городской судья, и это входит непосредственно в круг его обязанностей, – парировала Антуанетта.
Какое-то время они ехали в молчании.
– А вам известно, Уоникот, что человека могут повесить за такое преступление?
Слуга побелел как полотно.
– Повесить? О, разве такое возможно, мисс? Нет, он никогда не осмелится на такое решение. Не в его…
Но что бы там ни хотел сказать Уоникот, он вовремя прикусил язык и лишь покачал головой.
– Все-таки вам не надо было делать этого, – негромко сказал он.
Антуанетта о многом передумала, пока они скакали вдоль дороги. Одно было несомненно, и сэр Джеймс был прав: больше это дело ее не касается. В конце концов, это ведь не ее вина, если кто-то решил ограбить карету.
Переключившись, Антуанетта стала думать о своем возвращении в Лондон, строить планы, как ей вместе с сестрой выбраться из опасного положения и как отомстить лорду Эпплби. Ну а потом ее жизнь опять вернется в прежнее русло. Она снова станет полновластной хозяйкой в своем доме и будет жить так, как привыкла. Как это хорошо! Каждый день свои привычные хлопоты, дни сливаются в недели, недели в месяцы и годы, все течет по заведенному порядку. Есть что-то успокаивающее в таком жизненном устройстве.
Но вместо того чтобы почувствовать себя довольной и умиротворенной, она вдруг испытала приступ раздражения. Она поняла, что ей нравится ее нынешнее сложное положение. Преследования незнакомца, который вытворял с ней такие непристойные, но приятные вещи, вызывали у нее неясное, но возбуждающее, пьянящее ощущение опасности. Подумать только, насколько она заблуждалась насчет своего характера. Она не была хладнокровной и рассудительной девушкой, какой привыкла себя считать. Оказывается, внутри ее пряталась еще одна женщина, о существовании которой она до сих пор даже не подозревала, и она вдруг вырвалась наружу, причем нисколько не походила на прежнюю Антуанетту. Справиться с ней было нелегко. Возникнув непонятно откуда, незнакомка ни за что не хотела исчезать.
Когда они въехали во двор поместья, Антуанетта по-прежнему пребывала в состоянии рассеянной задумчивости. Скакавший позади Уоникот тут же спрыгнул с коня и скрылся в доме. Она сама слезла с лошади; ласково похлопав ее ладонью по морде, назвала красавицей и умницей и пообещала почаще совершать прогулки верхом. Неожиданно она услышала чье-то хриплое покашливание у себя за спиной. Оглянувшись, она увидела Кумба. Он прятался в тени, отбрасываемой конюшней, лицо скрывала надвинутая на глаза кепка, из-под ее краев торчали грубые черные патлы, мускулистые руки выступали из-под высоко закатанных рукавов куртки, вокруг шеи был повязан платок.
– Взять у вас лошадь, мисс? – Конюх буркнул так невнятно, что не сразу можно было понять, что он сказал.
– Да, благодарю вас. – Антуанетта подвела лошадь к конюху. – Она такая славная, – заметила она, продолжая смотреть на лошадь.
Кумб не видел необходимости быть с ней вежливым. Он молча взял лошадь за поводья и повел ее внутрь, громко стуча сапогами по булыжнику, которым был вымощен вход в конюшню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Гейбриелу было жалко, что он не присутствовал при этом разговоре. Он представил себе, какой, вероятно, был возбужденный вид у Антуанетты, когда она перешла на разгневанно-повелительный тон.
– Хозяин?
Мэри наблюдала за ним, внимательно прищурив глаза, и Гейбриел вдруг осознал, что безотчетно улыбается. Он стер улыбку с лица, напустив на себя высокомерно-серьезный вид.
– Да, Да. Я слышу тебя. Рассказывай дальше. Что случилось дальше, когда Салли сообщила ей, как найти сэра Джеймса Тревелена?
– Как только она узнала где, так сразу велела мистеру Уоникоту седлать лошадь. Конечно, он возразил, что это обязанность конюха Кумба. Тогда она приказала ему найти конюха и передать ему ее распоряжение. Мистер Уоникот пытался увернуться, сказав, что не знает, где сейчас конюх Кумб. Знаете, как тогда поступила мисс Дюпре?
Горничной хотелось продолжить разговор, но, заметив злой блеск в глазах Гейбриела, она не'\ стала больше испытывать его терпение и поспешила ответить на свой же вопрос:
– Она собственноручно оседлала лошадь. Какая же она леди после этого, не правда ли?!
– Итак, где же сейчас она?
– Отправилась наносить визит судье, сэру Джеймсу. Мы все пытались уговорить ее обождать вашего прихода… ой, то есть конюха Кумба, чтобы с ней кто-то поехал в качестве сопровождения. Но она даже не стала нас слушать. Она собирается рассказать судье все о грабителе, чтобы его арестовали и посадили за решетку. О, хозяин, что же с вами будет?
Хорошенькое взволнованное личико Мэри, казалось, ничего не могло вызвать, кроме участия, но Гейбриел ничего подобного не чувствовал. Последние дни его намного больше волновала женщина с блестящими каштановыми волосами и глазами, в которых сверкала чарующая смесь любопытства и смелости. Кому бы такое могло прийти в голову? Он сам до сих пор не мог разобраться в своих чувствах.
Однако сейчас было не самое подходящее время предаваться воспоминаниям о прелестях Антуанетты Дюпре.
– Итак, она поскакала одна? – заметил он.
– Да, хозяин, – прошептала Мэри в ожидании дальнейших указаний.
– В таком случае либо она очень смела, либо очень глупа. Сэр Джеймс – давний друг моего отца. Он никогда не будет на ее стороне против меня. И он тоже недолюбливает лорда Эпплби, точно так же как и мы. Пока его положение не скомпрометировано и он у власти, я в безопасности.
Гейбриел оглянулся вокруг в поисках полотенца. Мэри поспешно подала его.
– Когда она выехала? – спросил он, вытирая руки и лицо.
– Недавно, – разочарованно отозвалась Мэри, как будто она ожидала от него другой реакции, и без особой надежды в голосе прибавила: – Вы еще можете догнать ее и остановить.
Гейбриел помотал головой.
– Нет никакого смысла, – ответил он.
Пусть скачет к сэру Джеймсу, пусть изматывает себя в бесплодных попытках арестовать его, Гейбриела. Все равно это не принесет ей никакой пользы. Однако ночью, когда она будет беспокойно ворочаться с боку на бок в постели, он совершит к ней очередной визит. Если мисс Дюпре полагает, что от него можно так просто избавиться, она ошибается, и он с превеликим удовольствием развеет ее заблуждения.
– Вы опять улыбаетесь, – с подозрением сказала Мэри. – Непонятно, почему вы улыбаетесь, хозяин.
– Ничего особенного, Мэри. Сегодня замечательная погода, я у себя дома, в Уэксмур-Мэноре, который так люблю.
Мэри насупилась, но Гейбриел даже не попытался утешить ее или развеселить. Мысленно он уже витал в облаках.
Глава 8
Поездка на свежем воздухе взбодрила Антуанетту, ее щеки раскраснелись, а глаза лучились от удовольствия. У себя в загородном доме она ежедневно по утрам совершала верховые прогулки, которых ей очень не хватало, когда она приехала в Лондон.
Нет, она вовсе не была прекрасной наездницей, Сесили намного лучше ее держалась в седле, но Антуанетту манили просторы лугов и полей, она любила красивую природу, а кроме того, во время прогулки она обыкновенно обдумывала предстоящие дела по дому и хозяйству.
Но сегодня она целиком сосредоточилась на встрече с судьей, обдумывая, как ей лучше всего изложить свое дело. Антуанетта была не настолько глупа, чтобы не понимать, что ее словам сэр Джеймс Тревелен может и не поверить, хотя она надеялась, что слухи о ее испорченной репутации еще не достигли захолустного городка. Конечно, обязанность судьи как следует вникнуть в поданную ему жалобу.
Может быть, этого хватит, чтобы напугать грабителя и, как знать, самого лорда Эпплби.
Ей необходимо было выиграть немного времени, чтобы выбраться отсюда, вернуться в Лондон и с доказательствами, содержащимися в письме, разоблачить Эпплби. Возможно, ее визит к судье будет первым шагом на пути к достижению тех целей, которые она поставила перед собой.
Дом сэра Джеймса Тревелена по размерам заметно уступал Уэксмур-Мэнору и был, очевидно, не менее стар, чем главное здание поместья. Она увидела выщербленные временем и непогодой стены из серого известняка, покрытую лишайником черепицу на крыше – дом мрачно возвышался над Антуанеттой, пока она, спешившись, привязывала лошадь к коновязи у дверей дома. Общее впечатление немного смягчал плющ, взбирающийся на фасад.
– Сэр Джеймс вам назначил встречу? – спросил слуга, открывший двери, с явным намерением в случае отрицательного ответа не пускать посетительницу дальше порога.
Но Антуанетту было не так просто остановить.
– Нет, но я полагаю, что он примет меня, – решительно заявила она, обычно довольно мягкая в обращении, и, не колеблясь зашла внутрь.
Застигнутый врасплох слуга пропустил ее в приемную, а затем пошел известить о ее приходе судью. В приемной на стене висело огромное зеркало, в котором гость мог увидеть себя почти во весь рост. На Антуанетту из зеркала смотрела симпатичная молодая женщина в очках, с гладко зачесанными волосами, одетая в темно-фиолетовую амазонку. Ее щеки разрумянились от быстрой езды. Как отметила про себя Антуанетта, вид у нее был вполне приятный, особенно для женщины, которая плохо выспалась. Дело в том, что она почти всю ночь вертелась с боку на бок, пока у нее не созрело единственно правильное решение: для того чтобы избавиться от налетчика с большой дороги, его надо арестовать.
Он был опасен для нее. Он работал на лорда Эпплби, искал для него письмо, хотя в его высокой широкоплечей фигуре было что-то необъяснимо притягательное и волнующее. Этот грабитель вызывал у нее, как у женщины, странное чувство собственной слабости. Пока он находился рядом с ней, она забывала об окружавшей ее опасности, реальным воплощением которой как раз и являлся он сам. Забыв об осторожности, она начинала вспоминать его поцелуи, хриплый волнующий тембр его голоса. Вчера она едва не утратила самообладание – столь острыми были ее переживания.
Потерять до такой степени над собой контроль – для Антуанетты это было неожиданно.
– Мисс Дюпре?
Перед ней стоял сэр Джеймс Тревелен, худощавый, среднего возраста мужчина с темным от солнца лицом.
Вопросительный взгляд его серых глаз и улыбка вызвали у Антуанетты доверие. Виной всему было ее одиночество и чувство беззащитности, однако желание поделиться своими бедами с первым доброжелательно настроенным человеком было настолько сильным, что она едва удержала свой порыв с ходу излить душу.
Кому, как не ей, было хорошо известно, насколько обманчивой может быть внешность – слишком дорогой ценой досталось ей это знание. Мир, окружавший ее, сколь ограниченным он ни был, таил в себе немало опасностей.
– Сэр Джеймс, благодарю, что вы любезно согласились принять меня. Наверное, я отвлекла вас от…
Он махнул рукой, давая понять, что ей не стоит извиняться.
– У меня всегда есть время для тех, кто нуждается в моей помощи или моем совете. Это мой долг. Так в чем же суть вашего дела? Изложите мне его поподробнее.
– Даже не знаю, с чего начать, сэр Джеймс. Вероятно, мой рассказ шокирует вас.
Судья недоуменно вскинул брови, и улыбка исчезла с его губ.
– Смею уверить, вы смело можете говорить обо всем – ваша тайна не выйдет за пределы этих стен. Конфиденциальность нашей беседы будет соблюдена. Кроме того, уверяю вас: меня не так легко удивить.
– Благодарю вас, сэр Джеймс.
– Пожалуйста, присядьте, мисс Дюпре, и расскажите мне обо всем, что вас тревожит.
Антуанетта присела на край стула и с удивлением заметила, как сильно дрожат у нее колени, однако ее голос звучал твердо и уверенно.
– Два дня назад я приехала в Уэксмур-Мэнор, поместье лорда Эпплби. Не буду вдаваться в причины, побудившие меня стать гостьей лорда Эпплби, это к делу не относится.
Антуанетта быстро перешла к тому самому моменту, когда на ее карету было совершено нападение. О своих соображениях относительно возможных причин этого налета она не стала распространяться, зато подробно описала действия и внешность грабителя – в ее изображении он выглядел этаким чудовищным монстром и недочеловеком.
Сэр Джеймс, слушавший, не перебивая, ее повествование, в конце тихо заметил:
– То, что вы рассказали, действительно из ряда вон выходящее событие. Мне очень жаль, что вы подверглись такому оскорблению. Я приложу все силы, чтобы разыскать преступника.
Внешность и манеры сэра Джеймса располагали к откровенности – вероятно, поэтому Антуанетта решилась задать ему вопрос:
– Если вы найдете преступника, какое наказание ему грозит?
– Когда его арестуют, он предстанет перед судом. Вне всякого сомнения, он будет осужден и посажен за решетку; возможно, его даже приговорят к повешению. То, что вы рассказали, очень тяжелое преступление, мисс Дюпре. Нельзя позволять подобным типам бродить по окрестностям и безнаказанно нападать на беззащитных леди.
К повешению! Антуанетта вовсе не предполагала столь жестокую меру наказания за нападение на карету; произнесенные вслух слова ужаснули ее, заставив призадуматься. Она живо припомнила прикосновение его губ к своей коже, напряженный взгляд, как будто он был поражен ее внешностью, и то, что он даже пытался успокоить ее, вытирая ей слезы руками, большими и такими нежными.
– Не такая уж я беззащитная, – услышала Антуанетта голос, который, как оказалось, принадлежал ей. – Дело в том, что я боролась с ним и выпихнула из кареты. – Она неожиданно замялась: – Я не такая уж пугливая пташка! Ну, возможно, я немного сгустила краски…
От одной мысли, что из-за нее кто-то попадет на виселицу, ей стало не по себе. Нет, она не станет брать такой грех на душу.
Внезапно Антуанетта вскочила на ноги, сэр Джеймс встал следом, но не с такой прытью. Он с задумчивым видом смотрел на нее, с интересом наблюдая за сменой выражений на ее лице.
– Мисс Дюпре, я вижу, что воспоминания о данном происшествии взволновали вас; возможно, вы согласитесь немного перекусить перед отъездом?
– О нет, благодарю вас, сэр Джеймс, мне нужно срочно ехать назад.
Если она задержится еще чуть-чуть, то признается, что ее история большей частью выдумана, за исключением разве нескольких незначительных подробностей. Неожиданно для себя она выпалила:
– Прислуга в Уэксмур-Мэноре полагает, что это чья-то безвредная выходка, а я слишком серьезно ее восприняла.
– Ага. – Судья, перебирая пальцами, постучал ими по щеке. – А не приходило ли вам в голову, мисс Дюпре, что прислуга догадывается, кто напал на карету, и хочет выгородить его? Как вы думаете?
– Ни о чем подобном я даже не думала.
– Советую вам доверить ведение этого дела лично мне, мисс Дюпре. Я разберусь во всем и докопаюсь до истины. А вам я советую выбросить все заботы из головы и хорошо отдохнуть в нашем провинциальном Девоне. Вы мне обещаете?
Судья был сама галантность, так что у Антуанетты не было повода ему возражать.
– Обещаю. Только прошу вас, сэр… что бы там ни сделал этот человек, мне бы не хотелось считать себя виновницей его ареста.
Сэр Джеймс кивнул с понимающим видом:
– Я вижу, что вы не лишены сострадания, мисс Дюпре. Вы сделали все, что могли. Однако теперь я отвечаю за расследование и должен проследить затем, чтобы были приняты надлежащие меры. Доверьтесь моему чувству справедливости и, пожалуйста, не волнуйтесь так.
Антуанетта дала обещание, в то же время тревожно размышляя, не поспешила ли она со своим заявлением. Торопливость не была отличительной чертой ее характера – обычно она все тщательно взвешивала и обдумывала, прежде чем предпринять какой-нибудь шаг, – однако грабитель напугал ее, разрушил ее привычный мирок, такой уютный и спокойный, и ей теперь хотелось опять обрести твердую почву под ногами.
Как только она очутилась на улице, ее окликнул знакомый голос:
– Мисс Дюпре!
Антуанетта удивленно оглянулась по сторонам и увидела Уоникота, сидевшего неуверенно в седле и державшего ее лошадь за поводья.
– В вашем положении не подобает выезжать одной, мисс Дюпре, – вместо объяснений сказал он.
– Разве вы мой телохранитель, Уоникот? – спросила Антуанетта, когда они оба поскакали в Уэксмур-Мэнор.
Она должна была бы испытывать раздражение, потому что он следил за ней, но у Уоникота был несчастный вид, который яснее слов говорил, что ему совсем не хотелось ехать верхом в город, и у Антуанетты не повернулся язык сказать ему резкость.
– Лишь выполняю приказание, – пробормотал он.
Чье приказание? – невольно задала себе вопрос Антуанетта. Миссис Уоникот? Лорда Эпплби или грабителя-обидчика?
– Сэр Джеймс поверил мне, когда я рассказала ему о налетчике-грабителе, – сказала Антуанетта, отводя взгляд в сторону.
Уоникот едва не свалился с лошади, но, вовремя ухватившись за лошадиную холку, удержался в седле.
– Вам не следовало говорить судье об этом, – наконец пробормотал он. – Он не имеет отношения к этому происшествию. Разве это его дело?
– Напротив, он городской судья, и это входит непосредственно в круг его обязанностей, – парировала Антуанетта.
Какое-то время они ехали в молчании.
– А вам известно, Уоникот, что человека могут повесить за такое преступление?
Слуга побелел как полотно.
– Повесить? О, разве такое возможно, мисс? Нет, он никогда не осмелится на такое решение. Не в его…
Но что бы там ни хотел сказать Уоникот, он вовремя прикусил язык и лишь покачал головой.
– Все-таки вам не надо было делать этого, – негромко сказал он.
Антуанетта о многом передумала, пока они скакали вдоль дороги. Одно было несомненно, и сэр Джеймс был прав: больше это дело ее не касается. В конце концов, это ведь не ее вина, если кто-то решил ограбить карету.
Переключившись, Антуанетта стала думать о своем возвращении в Лондон, строить планы, как ей вместе с сестрой выбраться из опасного положения и как отомстить лорду Эпплби. Ну а потом ее жизнь опять вернется в прежнее русло. Она снова станет полновластной хозяйкой в своем доме и будет жить так, как привыкла. Как это хорошо! Каждый день свои привычные хлопоты, дни сливаются в недели, недели в месяцы и годы, все течет по заведенному порядку. Есть что-то успокаивающее в таком жизненном устройстве.
Но вместо того чтобы почувствовать себя довольной и умиротворенной, она вдруг испытала приступ раздражения. Она поняла, что ей нравится ее нынешнее сложное положение. Преследования незнакомца, который вытворял с ней такие непристойные, но приятные вещи, вызывали у нее неясное, но возбуждающее, пьянящее ощущение опасности. Подумать только, насколько она заблуждалась насчет своего характера. Она не была хладнокровной и рассудительной девушкой, какой привыкла себя считать. Оказывается, внутри ее пряталась еще одна женщина, о существовании которой она до сих пор даже не подозревала, и она вдруг вырвалась наружу, причем нисколько не походила на прежнюю Антуанетту. Справиться с ней было нелегко. Возникнув непонятно откуда, незнакомка ни за что не хотела исчезать.
Когда они въехали во двор поместья, Антуанетта по-прежнему пребывала в состоянии рассеянной задумчивости. Скакавший позади Уоникот тут же спрыгнул с коня и скрылся в доме. Она сама слезла с лошади; ласково похлопав ее ладонью по морде, назвала красавицей и умницей и пообещала почаще совершать прогулки верхом. Неожиданно она услышала чье-то хриплое покашливание у себя за спиной. Оглянувшись, она увидела Кумба. Он прятался в тени, отбрасываемой конюшней, лицо скрывала надвинутая на глаза кепка, из-под ее краев торчали грубые черные патлы, мускулистые руки выступали из-под высоко закатанных рукавов куртки, вокруг шеи был повязан платок.
– Взять у вас лошадь, мисс? – Конюх буркнул так невнятно, что не сразу можно было понять, что он сказал.
– Да, благодарю вас. – Антуанетта подвела лошадь к конюху. – Она такая славная, – заметила она, продолжая смотреть на лошадь.
Кумб не видел необходимости быть с ней вежливым. Он молча взял лошадь за поводья и повел ее внутрь, громко стуча сапогами по булыжнику, которым был вымощен вход в конюшню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31