Та, что справа, ведет в южную часть гостиной, а дверь слева — в музыкальный салон. Коридор заканчивается красивыми двустворчатыми дверями французского типа. Они открываются на южную террасу дома.
Абрамс быстро прошел к этим дверям, повернул ручку и распахнул их. Никакого сигнала тревоги. Правда, нельзя было поручиться, что не сработала соответствующая электронная сигнализация на центральном пункте. Но пока Тони ничего страшного не совершил. И все его действия можно было бы объяснить элементарным любопытством.
Он вышел на освещенную луной террасу. Вечерний воздух был прозрачен и свеж. Ступеньки террасы сбегали к бассейну. Слева виднелся каменный забор бывшего хозяйственного двора, превращенного теперь в автостоянку. Забор был довольно высокий, и даже с террасы Абрамсу не удалось разглядеть, что там происходит, хотя автостоянка была ярко освещена. Тони мог поручиться, что на ней сейчас внимательно изучали «линкольн».
Он повернулся и посмотрел с террасы на массивный дом. Все окна в верхних этажах были темны, но, присмотревшись внимательнее, Абрамс понял, что на самом деле они просто плотно занавешены гардинами. То там, то тут между гардин пробивались лучики света. Тони вернулся к дверям и осмотрел слабо освещенный коридор. Отсюда телевизионную камеру уже не было видно, но, даже если она и следит за ним, ничего страшного он пока все еще не совершил. Но собирался.
Абрамс опустился на одно колено и внимательно изучил штыри запорного механизма дверей и металлические уплотнители, укрепленные на внутренней поверхности дверной коробки, достал свой ножичек и соскреб частицы блестящего металла в платок, осторожно свернул его и положил в карман брюк. Потом встал, закрыл створки дверей и повернул ручку запорного механизма. Прислушался. Тихо. Тони понимал, что если за ним и наблюдают, то позволят ему закончить свою миссию — свои безобразия, как выражался Андров по поводу ван Дорна, — и возьмут только после этого.
Абрамс взглянул на часы: прошло две минуты. Он подошел к двери музыкального салона и, постояв несколько секунд, услышал звук включенного телевизора. Сквозь полупрозрачную занавеску он увидел ту самую девушку-охранницу, которая проверяла их вещи. Теперь она сидела к нему спиной и курила, время от времени делая глоток из стакана. Она смотрела какое-то дурацкое шоу на огромном экране телевизора, похоже, одной из последних моделей «Сони». Уже то хорошо, подумал Абрамс, что она видит на экране не его. Он начинал верить в то, что справится с заданием.
Стены в этой комнате были покрыты блестящей эмалевой краской зеленого цвета, который, по мнению Абрамса, больше подошел бы для холодильника или электрического консервного ножа. Красная виниловая мебель была изношенной и потрескавшейся, да и вся обшарпанная комната напоминала полицейский участок или приемную в каком-нибудь скучном административном учреждении. Слева он заметил дверь, ведущую в галерею. В углу, напротив «Сони», стоял еще один телевизор, устаревшего типа, с деревянным корпусом, но Абрамс инстинктивно понял, что это не старая американская система, а новая советская. Он стал осматривать сквозь занавеску всю комнату. Стенные розетки были ультрасовременными. Рядом с камином стоял старый радиоприемник «Филко» размером с автомат-проигрыватель. «Интересно, почему в одной комнате с примитивным русским телевизором находится семифутовый „Сони“, — подумал Абрамс. — И кто, кроме человека, которого мучит ностальгия, или коллекционера, станет держать у себя приемник „Филко“?»
Абрамс сосредоточил внимание на девушке. Вот она встала, со стаканом в руке подошла к телевизору и включила видео. На экране появилась запись спектакля из Большого театра, кажется, «Жизель». Девушка повернулась, и Абрамс заметил, что она нетвердо стоит на ногах. Когда она возвращалась к креслу, Тони успел рассмотреть ее лицо. По щекам ее текли слезы. Она допила остатки из стакана, вытерла глаза и уселась в кресло, закрыв лицо руками.
«Странно», — подумал Абрамс. Он повернулся, пересек коридор и подошел к стеклянным дверям гостиной. Прислушался, но ничего не услышал. В комнате было темно. Тони приблизился к дверям и заглянул внутрь через стекло и прозрачную занавеску, прикрыв глаза от света бра в коридоре. Потянувшись рукой к медной ручке двери, он внезапно застыл, затаив дыхание, и, медленно повернувшись к узкой лестнице, правой рукой нащупал в кармане перочинный ножик.
Кто-то, спускавшийся по слабо освещенной лестнице, остановился рядом. Абрамс подошел к ступенькам и, посмотрев вверх, мягко произнес по-русски:
— Здравствуй.
Девочка лет шести вцепилась в тряпочную куклу и испуганно ответила:
— Пожалуйста, не говорите никому.
Абрамс успокаивающе улыбнулся:
— Не говорить о чем?
— Что я поднималась наверх, — прошептала она.
— Я никому об этом не скажу.
Девочка улыбнулась в ответ:
— А вы смешно говорите.
Абрамс ответил:
— Я приехал из другого города. — Он взглянул на куклу: — Какая красивая, можно посмотреть?
Девочка чуть поколебалась и осторожно спустилась на одну ступеньку. Абрамс медленно протянул руку, и девочка отдала ему куклу. Тони с интересом рассматривал ее.
— Как ее зовут?
— Катя.
— А тебя как?
— Катерина. — Она засмеялась.
Абрамс улыбнулся и, все еще держа куклу, спросил:
— А куда ты идешь, Катерина?
— В подвал.
— В подвал? Ты там играешь?
— Нет. Там сейчас все.
Абрамс готов был задать новый вопрос, но остановился и, немного подумав, тихо спросил:
— Что значит «там все»?
— Я поднялась наверх, чтобы взять Катю. Но все должны оставаться в подвале.
— А почему все должны там оставаться?
— Не знаю.
— Твои родители внизу?
— Я же сказала, все там.
— А ты поедешь вечером домой, в Нью-Йорк?
— Нет. Мы все будем спать сегодня здесь. И занятий завтра в школе не будет. — У нее на лице появилась довольная улыбка.
Абрамс вернул девочке куклу.
— Я никому не скажу, что видел тебя. Беги вниз.
Девочка прижала куклу к груди и побежала по ступенькам мимо него. Она открыла небольшую дверь, ведущую в подвал, и скрылась. Абрамс проследил взглядом, как она спускается по слабо освещенным ступеням, затем осторожно прикрыл за ней дверь. Несколько мгновений он стоял не двигаясь и молчал. Происходит что-то странное. Очень странное.
Тони быстро дошел до гостиной. Подойдя к двери, он тихонько приоткрыл ее.
Гостиная освещалась только лунным светом. В комнате было очень тихо. Тяжелая мебель отбрасывала причудливые тени на ковер с цветочным узором.
Тони шагнул внутрь и застыл. Он увидел силуэт мужчины, сидящего в кресле с высокой спинкой. Руки его покоились на коленях. Сначала Абрамс подумал, что незнакомец спит, однако через секунду заметил отблеск в его глазах. В пепельнице тлела сигарета, и спиралевидная струйка дыма неторопливо поднималась вверх. Ее было хорошо видно на фоне освещенного луной окна.
Абрамс старался не двигаться. Он осторожно и глубоко дышал носом, уловив дошедший до него специфический крепкий запах русских сигарет. Судя по всему, его появление в гостиной осталось для мужчины незамеченным. По мере того, как глаза Абрамса привыкали к темноте, он разглядел на голове незнакомца наушники. Мужчина что-то внимательно слушал. Наконец он, видимо, почувствовал присутствие постороннего и посмотрел в сторону Абрамса. При этом он снял наушники.
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Тони отметил про себя, что незнакомец очень стар. Тот спросил его по-русски, но с сильным акцентом:
— Кто вы?
Абрамс ответил по-английски:
— Извините, я, видимо, заблудился.
— Что вы тут высматриваете?
— Наверное, я не туда свернул в коридоре. Спокойной ночи.
Мужчина не ответил, но щелкнул выключателем настольной лампы с зеленым стеклянным абажуром. Абрамс застыл на месте. Он понимал, что ему следует повернуться и уйти, но его ноги словно приросли к полу. Так вот откуда такой акцент! Правильно, американец не может овладеть русским в совершенстве и за сорок лет. Даже через сорок лет его лицо сохраняло черты, запомнившиеся Тони по фотографии, которую она держала у себя в кабинете. Но, даже если бы Абрамс никогда не видел этой карточки, он все равно узнал бы большие влажные голубые глаза. Потому что это были ее глаза!
Абрамс понял, что смотрит в лицо воина, воскресшего из мертвых. В лицо Генри Кимберли. В лицо «Талбота».
Часть шестая
Линия фронта
43
Марк Пемброук в одних трусах стоял у окна. Он направил свой бинокль на русскую усадьбу, находившуюся в полумиле от дома ван Дорна.
— Возможно, это примитивный способ разведывательной деятельности, но, когда просто подсматриваешь, это зачастую дает неплохие результаты.
Джоан Гренвил потянулась на кровати и зевнула:
— Мне надо бы спуститься вниз, пока меня не хватились.
— Да, — отозвался Пемброук, — час для туалета многовато. — Он встал на колени у открытого окна, оперся локтями о подоконник и навел бинокль на резкость. — В слуховом окне крыши я вижу парня. Он стоит у подзорной трубы и смотрит на меня.
— Можно мне включить свет и одеться?
— Конечно, нет. — Пемброук повел биноклем из стороны в сторону. — Сейчас мне хорошо видна площадка перед главным входом. Но «линкольна» на ней нет. Думаю, они еще не уехали.
Джоан села на краю кровати.
— Кто куда не уехал?
— Абрамс должен скоро покинуть усадьбу. Если что-то случится, они посигналят дальним светом.
Джоан встала и подошла к Марку.
— Что может случиться? И что вообще Тони Абрамс там делает?
— Извини, это служебная тайна.
— Вот дерьмо! — воскликнула Джоан. — Мне надоело все время слышать это от Тома и его дурацких друзей-идиотов.
— Миссис Гренвил, успокойтесь. Зачем вам знать лишнее? Ведь вам незачем быть полноводной рекой. Оставайтесь такой, какая вы есть, — струящимся, быстрым и веселым ручейком. В нем не страшно, даже если коснешься дна.
Джоан хихикнула:
— Ты только что успел сделать это дважды.
Пемброук самодовольно улыбнулся, прильнув к окулярам бинокля.
— Этот Иван напротив нас, по-моему, совсем обалдел от счастья. Еще бы, словить в свою трубу красивую обнаженную женщину, купающуюся в лунном свете. Бьюсь об заклад, он трет глаза и глотает слюнки.
Джоан выглянула из окна.
— Он меня действительно видит?
— Конечно, — рассмеялся Пемброук. — Знаешь что? Возьми-ка бинокль, встань у окна и последи, не мигнет ли «линкольн» Тэннера дальним светом.
Она сделала в точности так, как он сказал. Пемброук оделся и направился к двери.
— Смотри, этот русский машет мне рукой, — хихикнула Джоан.
— Следи за фарами машины, или я выброшу тебя в окно, — жестко сказал Марк.
Джоан быстро закивала. В его голосе послышались нотки, заставившие ее поверить в серьезность угрозы. Не поворачивая головы она спросила:
— Куда ты собрался?
— Как сказал герцог Веллингтон, когда его попросили поделиться какой-нибудь военной хитростью, почаще ходите в сортир!
Джоан пожала плечами и вновь приникла к биноклю. На самом деле звонить Марку, вероятно, приходилось чаще, чем ходить в сортир. Люди вроде него так привыкли врать, что лгут, даже когда говорят о погоде.
* * *
Карл Рот стоял на просторной кухне возле длинного стола, уставленного закрытыми целлофановой пленкой подносами с едой.
— Много наготовили.
Мэгги Рот отвернулась от раковины и оглядела подносы, заполненные ломтями мяса, сыром, овощами и фруктами, орехами и выпечкой. Маленькие таблички указывали на специальные диетические, в том числе и кошерные блюда.
— Карл, ты совсем обалдел с этим заказом. Даже нанял двух сервировщиц. Мы же ничего на этом не заработаем!
— Ладно, Мэгги, ван Дорн — очень выгодный клиент. Иногда надо забыть о сиюминутной выгоде ради поддержания престижа фирмы.
Она рассмеялась:
— Ты у нас самый лучший из всех коммунистических капиталистов, которых я знаю.
Карл Рот нервно огляделся по сторонам:
— Мэгги, попридержи свой язык.
Она взглянула на настенные часы.
— Ну что ж, пора сервировать.
Мэгги Рот подошла к одному из подносов и приоткрыла пленку. Карл удержал ее за руку:
— Нет, еще рано.
Проходивший мимо парень, уборщик посуды, ловко подхватил кусочек мяса и отправил его себе в рот. Карл неожиданно зло крикнул:
— Убери прочь свои грязные руки!
— Не шуми, папаша! — Парень посвистывая отошел.
— Карл, чего ты так нервничаешь? — спросила Мэгги.
Он не ответил.
— Ну ладно, уже действительно пора. Нужно позвать девчонок и начать подавать еду, — сказала она.
— Нет! — Он нервно потер руки. Мэгги поняла, что муж чересчур возбужден. Она пожала плечами и вернулась к раковине.
Распахнулась дверь, и на кухне появилась Клаудия Лепеску со стаканом в руке. На ней было черное облегающее платье. Взглянув на Карла, она спросила:
— Это вы поставляете провизию на вечеринки?
Рот некоторое время смотрел на нее, потом быстро кивнул. Мэгги Рот обернулась и оценивающе оглядела наряд Клаудии, который, как ей подумалось, был слишком шикарным для вечеринки на открытом воздухе. Интересно, что у нее за акцент? Как и большинство эмигрантов, она не любила иностранцев. Карл тоже обычно вел себя с соседями-европейцами весьма сдержанно, но к этой женщине отношение у него было, судя по всему, более теплое. Странно. Мэгги отвернулась к мойке.
— Оставьте, пожалуйста, вашу карточку. Мне могут понадобиться ваши услуги.
Рот опять лишь кивнул в ответ и отвел взгляд в сторону. Клаудия подошла к столу, приподняла пленку на подносе с канапе, попробовала одно и сказала:
— Очень вкусно. Надо подать их, пока они свежие.
Рот закивал и снял целлофан с подноса. Клаудия бесцельно передвигалась по кухне. Карл Рот опустился на колени перед столом, под который он поставил несколько коробок, нашел среди них небольшой сверток и развернул его. Достав оттуда пластмассовую бутылочку, он поднялся на ноги, ожесточенно потряс ее и стал опрыскивать подносы какой-то маслянистой жидкостью.
Мэгги оглянулась и покачала головой:
— Это необязательно. Карл. Все и так свежее. — Она перевела взгляд на Клаудию.
Рот рассеянно заметил:
— Будет лучше выглядеть. Тебе бы следовало почаще брать в руки коммерческие журналы, а не читать всякую ерунду.
Мэгги внимательно посмотрела на него и заметила, что руки у него дрожат.
Закончив опрыскивать закуски, Рот подошел к мойке и вылил в нее остатки содержимого бутылочки, затем ополоснул ее и бросил в мусорное ведро, после чего тщательно вымыл руки с мылом. Мэгги не спеша подошла к столу, взяла кусочек копченого лосося и поднесла его ко рту. Рот бросился к ней и схватил жену за руку. Их взгляды встретились.
— О, Карл… Ты с ума сошел…
Стоявшая немного поодаль и наблюдавшая за происходящим Клаудия двинулась к Мэгги Рот.
* * *
Кэтрин Кимберли свернула за угол в длинном коридоре второго этажа и увидела Марка Пемброука. Когда он оказался возле дверей своей комнаты, она окликнула Марка и подошла поближе.
— Я искала вас. Могу я с вами поговорить?
— К сожалению, нет. Я сейчас занят.
Она еще раз взглянула на закрытую дверь.
— Мы можем пройти в свободную комнату.
Подумав секунду, он последовал за ней по коридору в кладовую, забитую до краев коробками и праздничными гирляндами. Кэтрин включила свет и спросила:
— Джоан Гренвил в вашей комнате?
— Джентльмены на такие вопросы не отвечают, а леди не должна об этом спрашивать.
— Я спрашиваю потому, что ее муж занимает видное место в моей фирме.
— Понятно. Хорошо, признаюсь, что встречался с ней, и не один раз. Но она почти ничего не знает, Том ничего ей не говорит.
— На кого вы работаете? — спокойно спросила Кэтрин.
Пемброук, казалось, занервничал. Он посмотрел на часы.
— Ну, на разных людей. В данный момент — на вас, а точнее — на О'Брайена.
— Что именно вы делаете для нас, Марк?
— Я не имею никакого отношения к сбору информации, анализу и прочим заумным вещам. Я просто убиваю людей. — Кэтрин в изумлении уставилась на Пемброука. — Правда. Но я убиваю только негодяев. Опережая ваш вопрос, поясняю: я сам решаю, кто негодяй.
Она глубоко вздохнула и спросила:
— Что вам известно о последних убийствах?
— Я знаю только, что это не моих рук дело. За исключением друзей вашего жениха. Тех, что встретились вам сегодня утром.
— Да, я хотела поблагодарить вас.
Он сделал небрежный жест.
— За это мне платит ваша фирма. Вы же потрудитесь проследить, чтобы мой последний счет тоже был оплачен.
Кэтрин пропустила его замечание мимо ушей.
— А какое отношение вы имеете к смерти Арнольда?
— Я причастен к его убийству лишь в том плане, что не обеспечил его безопасность до конца. Вам следовало поставить меня в известность, что он принимал участие в важном мероприятии…
— Вы что, пытаетесь переложить ответственность за его смерть на меня?
— Что вы, что вы, у меня и в мыслях не было…
— Если вы получили задание обеспечить его безопасность, то почему вы его не выполнили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Абрамс быстро прошел к этим дверям, повернул ручку и распахнул их. Никакого сигнала тревоги. Правда, нельзя было поручиться, что не сработала соответствующая электронная сигнализация на центральном пункте. Но пока Тони ничего страшного не совершил. И все его действия можно было бы объяснить элементарным любопытством.
Он вышел на освещенную луной террасу. Вечерний воздух был прозрачен и свеж. Ступеньки террасы сбегали к бассейну. Слева виднелся каменный забор бывшего хозяйственного двора, превращенного теперь в автостоянку. Забор был довольно высокий, и даже с террасы Абрамсу не удалось разглядеть, что там происходит, хотя автостоянка была ярко освещена. Тони мог поручиться, что на ней сейчас внимательно изучали «линкольн».
Он повернулся и посмотрел с террасы на массивный дом. Все окна в верхних этажах были темны, но, присмотревшись внимательнее, Абрамс понял, что на самом деле они просто плотно занавешены гардинами. То там, то тут между гардин пробивались лучики света. Тони вернулся к дверям и осмотрел слабо освещенный коридор. Отсюда телевизионную камеру уже не было видно, но, даже если она и следит за ним, ничего страшного он пока все еще не совершил. Но собирался.
Абрамс опустился на одно колено и внимательно изучил штыри запорного механизма дверей и металлические уплотнители, укрепленные на внутренней поверхности дверной коробки, достал свой ножичек и соскреб частицы блестящего металла в платок, осторожно свернул его и положил в карман брюк. Потом встал, закрыл створки дверей и повернул ручку запорного механизма. Прислушался. Тихо. Тони понимал, что если за ним и наблюдают, то позволят ему закончить свою миссию — свои безобразия, как выражался Андров по поводу ван Дорна, — и возьмут только после этого.
Абрамс взглянул на часы: прошло две минуты. Он подошел к двери музыкального салона и, постояв несколько секунд, услышал звук включенного телевизора. Сквозь полупрозрачную занавеску он увидел ту самую девушку-охранницу, которая проверяла их вещи. Теперь она сидела к нему спиной и курила, время от времени делая глоток из стакана. Она смотрела какое-то дурацкое шоу на огромном экране телевизора, похоже, одной из последних моделей «Сони». Уже то хорошо, подумал Абрамс, что она видит на экране не его. Он начинал верить в то, что справится с заданием.
Стены в этой комнате были покрыты блестящей эмалевой краской зеленого цвета, который, по мнению Абрамса, больше подошел бы для холодильника или электрического консервного ножа. Красная виниловая мебель была изношенной и потрескавшейся, да и вся обшарпанная комната напоминала полицейский участок или приемную в каком-нибудь скучном административном учреждении. Слева он заметил дверь, ведущую в галерею. В углу, напротив «Сони», стоял еще один телевизор, устаревшего типа, с деревянным корпусом, но Абрамс инстинктивно понял, что это не старая американская система, а новая советская. Он стал осматривать сквозь занавеску всю комнату. Стенные розетки были ультрасовременными. Рядом с камином стоял старый радиоприемник «Филко» размером с автомат-проигрыватель. «Интересно, почему в одной комнате с примитивным русским телевизором находится семифутовый „Сони“, — подумал Абрамс. — И кто, кроме человека, которого мучит ностальгия, или коллекционера, станет держать у себя приемник „Филко“?»
Абрамс сосредоточил внимание на девушке. Вот она встала, со стаканом в руке подошла к телевизору и включила видео. На экране появилась запись спектакля из Большого театра, кажется, «Жизель». Девушка повернулась, и Абрамс заметил, что она нетвердо стоит на ногах. Когда она возвращалась к креслу, Тони успел рассмотреть ее лицо. По щекам ее текли слезы. Она допила остатки из стакана, вытерла глаза и уселась в кресло, закрыв лицо руками.
«Странно», — подумал Абрамс. Он повернулся, пересек коридор и подошел к стеклянным дверям гостиной. Прислушался, но ничего не услышал. В комнате было темно. Тони приблизился к дверям и заглянул внутрь через стекло и прозрачную занавеску, прикрыв глаза от света бра в коридоре. Потянувшись рукой к медной ручке двери, он внезапно застыл, затаив дыхание, и, медленно повернувшись к узкой лестнице, правой рукой нащупал в кармане перочинный ножик.
Кто-то, спускавшийся по слабо освещенной лестнице, остановился рядом. Абрамс подошел к ступенькам и, посмотрев вверх, мягко произнес по-русски:
— Здравствуй.
Девочка лет шести вцепилась в тряпочную куклу и испуганно ответила:
— Пожалуйста, не говорите никому.
Абрамс успокаивающе улыбнулся:
— Не говорить о чем?
— Что я поднималась наверх, — прошептала она.
— Я никому об этом не скажу.
Девочка улыбнулась в ответ:
— А вы смешно говорите.
Абрамс ответил:
— Я приехал из другого города. — Он взглянул на куклу: — Какая красивая, можно посмотреть?
Девочка чуть поколебалась и осторожно спустилась на одну ступеньку. Абрамс медленно протянул руку, и девочка отдала ему куклу. Тони с интересом рассматривал ее.
— Как ее зовут?
— Катя.
— А тебя как?
— Катерина. — Она засмеялась.
Абрамс улыбнулся и, все еще держа куклу, спросил:
— А куда ты идешь, Катерина?
— В подвал.
— В подвал? Ты там играешь?
— Нет. Там сейчас все.
Абрамс готов был задать новый вопрос, но остановился и, немного подумав, тихо спросил:
— Что значит «там все»?
— Я поднялась наверх, чтобы взять Катю. Но все должны оставаться в подвале.
— А почему все должны там оставаться?
— Не знаю.
— Твои родители внизу?
— Я же сказала, все там.
— А ты поедешь вечером домой, в Нью-Йорк?
— Нет. Мы все будем спать сегодня здесь. И занятий завтра в школе не будет. — У нее на лице появилась довольная улыбка.
Абрамс вернул девочке куклу.
— Я никому не скажу, что видел тебя. Беги вниз.
Девочка прижала куклу к груди и побежала по ступенькам мимо него. Она открыла небольшую дверь, ведущую в подвал, и скрылась. Абрамс проследил взглядом, как она спускается по слабо освещенным ступеням, затем осторожно прикрыл за ней дверь. Несколько мгновений он стоял не двигаясь и молчал. Происходит что-то странное. Очень странное.
Тони быстро дошел до гостиной. Подойдя к двери, он тихонько приоткрыл ее.
Гостиная освещалась только лунным светом. В комнате было очень тихо. Тяжелая мебель отбрасывала причудливые тени на ковер с цветочным узором.
Тони шагнул внутрь и застыл. Он увидел силуэт мужчины, сидящего в кресле с высокой спинкой. Руки его покоились на коленях. Сначала Абрамс подумал, что незнакомец спит, однако через секунду заметил отблеск в его глазах. В пепельнице тлела сигарета, и спиралевидная струйка дыма неторопливо поднималась вверх. Ее было хорошо видно на фоне освещенного луной окна.
Абрамс старался не двигаться. Он осторожно и глубоко дышал носом, уловив дошедший до него специфический крепкий запах русских сигарет. Судя по всему, его появление в гостиной осталось для мужчины незамеченным. По мере того, как глаза Абрамса привыкали к темноте, он разглядел на голове незнакомца наушники. Мужчина что-то внимательно слушал. Наконец он, видимо, почувствовал присутствие постороннего и посмотрел в сторону Абрамса. При этом он снял наушники.
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Тони отметил про себя, что незнакомец очень стар. Тот спросил его по-русски, но с сильным акцентом:
— Кто вы?
Абрамс ответил по-английски:
— Извините, я, видимо, заблудился.
— Что вы тут высматриваете?
— Наверное, я не туда свернул в коридоре. Спокойной ночи.
Мужчина не ответил, но щелкнул выключателем настольной лампы с зеленым стеклянным абажуром. Абрамс застыл на месте. Он понимал, что ему следует повернуться и уйти, но его ноги словно приросли к полу. Так вот откуда такой акцент! Правильно, американец не может овладеть русским в совершенстве и за сорок лет. Даже через сорок лет его лицо сохраняло черты, запомнившиеся Тони по фотографии, которую она держала у себя в кабинете. Но, даже если бы Абрамс никогда не видел этой карточки, он все равно узнал бы большие влажные голубые глаза. Потому что это были ее глаза!
Абрамс понял, что смотрит в лицо воина, воскресшего из мертвых. В лицо Генри Кимберли. В лицо «Талбота».
Часть шестая
Линия фронта
43
Марк Пемброук в одних трусах стоял у окна. Он направил свой бинокль на русскую усадьбу, находившуюся в полумиле от дома ван Дорна.
— Возможно, это примитивный способ разведывательной деятельности, но, когда просто подсматриваешь, это зачастую дает неплохие результаты.
Джоан Гренвил потянулась на кровати и зевнула:
— Мне надо бы спуститься вниз, пока меня не хватились.
— Да, — отозвался Пемброук, — час для туалета многовато. — Он встал на колени у открытого окна, оперся локтями о подоконник и навел бинокль на резкость. — В слуховом окне крыши я вижу парня. Он стоит у подзорной трубы и смотрит на меня.
— Можно мне включить свет и одеться?
— Конечно, нет. — Пемброук повел биноклем из стороны в сторону. — Сейчас мне хорошо видна площадка перед главным входом. Но «линкольна» на ней нет. Думаю, они еще не уехали.
Джоан села на краю кровати.
— Кто куда не уехал?
— Абрамс должен скоро покинуть усадьбу. Если что-то случится, они посигналят дальним светом.
Джоан встала и подошла к Марку.
— Что может случиться? И что вообще Тони Абрамс там делает?
— Извини, это служебная тайна.
— Вот дерьмо! — воскликнула Джоан. — Мне надоело все время слышать это от Тома и его дурацких друзей-идиотов.
— Миссис Гренвил, успокойтесь. Зачем вам знать лишнее? Ведь вам незачем быть полноводной рекой. Оставайтесь такой, какая вы есть, — струящимся, быстрым и веселым ручейком. В нем не страшно, даже если коснешься дна.
Джоан хихикнула:
— Ты только что успел сделать это дважды.
Пемброук самодовольно улыбнулся, прильнув к окулярам бинокля.
— Этот Иван напротив нас, по-моему, совсем обалдел от счастья. Еще бы, словить в свою трубу красивую обнаженную женщину, купающуюся в лунном свете. Бьюсь об заклад, он трет глаза и глотает слюнки.
Джоан выглянула из окна.
— Он меня действительно видит?
— Конечно, — рассмеялся Пемброук. — Знаешь что? Возьми-ка бинокль, встань у окна и последи, не мигнет ли «линкольн» Тэннера дальним светом.
Она сделала в точности так, как он сказал. Пемброук оделся и направился к двери.
— Смотри, этот русский машет мне рукой, — хихикнула Джоан.
— Следи за фарами машины, или я выброшу тебя в окно, — жестко сказал Марк.
Джоан быстро закивала. В его голосе послышались нотки, заставившие ее поверить в серьезность угрозы. Не поворачивая головы она спросила:
— Куда ты собрался?
— Как сказал герцог Веллингтон, когда его попросили поделиться какой-нибудь военной хитростью, почаще ходите в сортир!
Джоан пожала плечами и вновь приникла к биноклю. На самом деле звонить Марку, вероятно, приходилось чаще, чем ходить в сортир. Люди вроде него так привыкли врать, что лгут, даже когда говорят о погоде.
* * *
Карл Рот стоял на просторной кухне возле длинного стола, уставленного закрытыми целлофановой пленкой подносами с едой.
— Много наготовили.
Мэгги Рот отвернулась от раковины и оглядела подносы, заполненные ломтями мяса, сыром, овощами и фруктами, орехами и выпечкой. Маленькие таблички указывали на специальные диетические, в том числе и кошерные блюда.
— Карл, ты совсем обалдел с этим заказом. Даже нанял двух сервировщиц. Мы же ничего на этом не заработаем!
— Ладно, Мэгги, ван Дорн — очень выгодный клиент. Иногда надо забыть о сиюминутной выгоде ради поддержания престижа фирмы.
Она рассмеялась:
— Ты у нас самый лучший из всех коммунистических капиталистов, которых я знаю.
Карл Рот нервно огляделся по сторонам:
— Мэгги, попридержи свой язык.
Она взглянула на настенные часы.
— Ну что ж, пора сервировать.
Мэгги Рот подошла к одному из подносов и приоткрыла пленку. Карл удержал ее за руку:
— Нет, еще рано.
Проходивший мимо парень, уборщик посуды, ловко подхватил кусочек мяса и отправил его себе в рот. Карл неожиданно зло крикнул:
— Убери прочь свои грязные руки!
— Не шуми, папаша! — Парень посвистывая отошел.
— Карл, чего ты так нервничаешь? — спросила Мэгги.
Он не ответил.
— Ну ладно, уже действительно пора. Нужно позвать девчонок и начать подавать еду, — сказала она.
— Нет! — Он нервно потер руки. Мэгги поняла, что муж чересчур возбужден. Она пожала плечами и вернулась к раковине.
Распахнулась дверь, и на кухне появилась Клаудия Лепеску со стаканом в руке. На ней было черное облегающее платье. Взглянув на Карла, она спросила:
— Это вы поставляете провизию на вечеринки?
Рот некоторое время смотрел на нее, потом быстро кивнул. Мэгги Рот обернулась и оценивающе оглядела наряд Клаудии, который, как ей подумалось, был слишком шикарным для вечеринки на открытом воздухе. Интересно, что у нее за акцент? Как и большинство эмигрантов, она не любила иностранцев. Карл тоже обычно вел себя с соседями-европейцами весьма сдержанно, но к этой женщине отношение у него было, судя по всему, более теплое. Странно. Мэгги отвернулась к мойке.
— Оставьте, пожалуйста, вашу карточку. Мне могут понадобиться ваши услуги.
Рот опять лишь кивнул в ответ и отвел взгляд в сторону. Клаудия подошла к столу, приподняла пленку на подносе с канапе, попробовала одно и сказала:
— Очень вкусно. Надо подать их, пока они свежие.
Рот закивал и снял целлофан с подноса. Клаудия бесцельно передвигалась по кухне. Карл Рот опустился на колени перед столом, под который он поставил несколько коробок, нашел среди них небольшой сверток и развернул его. Достав оттуда пластмассовую бутылочку, он поднялся на ноги, ожесточенно потряс ее и стал опрыскивать подносы какой-то маслянистой жидкостью.
Мэгги оглянулась и покачала головой:
— Это необязательно. Карл. Все и так свежее. — Она перевела взгляд на Клаудию.
Рот рассеянно заметил:
— Будет лучше выглядеть. Тебе бы следовало почаще брать в руки коммерческие журналы, а не читать всякую ерунду.
Мэгги внимательно посмотрела на него и заметила, что руки у него дрожат.
Закончив опрыскивать закуски, Рот подошел к мойке и вылил в нее остатки содержимого бутылочки, затем ополоснул ее и бросил в мусорное ведро, после чего тщательно вымыл руки с мылом. Мэгги не спеша подошла к столу, взяла кусочек копченого лосося и поднесла его ко рту. Рот бросился к ней и схватил жену за руку. Их взгляды встретились.
— О, Карл… Ты с ума сошел…
Стоявшая немного поодаль и наблюдавшая за происходящим Клаудия двинулась к Мэгги Рот.
* * *
Кэтрин Кимберли свернула за угол в длинном коридоре второго этажа и увидела Марка Пемброука. Когда он оказался возле дверей своей комнаты, она окликнула Марка и подошла поближе.
— Я искала вас. Могу я с вами поговорить?
— К сожалению, нет. Я сейчас занят.
Она еще раз взглянула на закрытую дверь.
— Мы можем пройти в свободную комнату.
Подумав секунду, он последовал за ней по коридору в кладовую, забитую до краев коробками и праздничными гирляндами. Кэтрин включила свет и спросила:
— Джоан Гренвил в вашей комнате?
— Джентльмены на такие вопросы не отвечают, а леди не должна об этом спрашивать.
— Я спрашиваю потому, что ее муж занимает видное место в моей фирме.
— Понятно. Хорошо, признаюсь, что встречался с ней, и не один раз. Но она почти ничего не знает, Том ничего ей не говорит.
— На кого вы работаете? — спокойно спросила Кэтрин.
Пемброук, казалось, занервничал. Он посмотрел на часы.
— Ну, на разных людей. В данный момент — на вас, а точнее — на О'Брайена.
— Что именно вы делаете для нас, Марк?
— Я не имею никакого отношения к сбору информации, анализу и прочим заумным вещам. Я просто убиваю людей. — Кэтрин в изумлении уставилась на Пемброука. — Правда. Но я убиваю только негодяев. Опережая ваш вопрос, поясняю: я сам решаю, кто негодяй.
Она глубоко вздохнула и спросила:
— Что вам известно о последних убийствах?
— Я знаю только, что это не моих рук дело. За исключением друзей вашего жениха. Тех, что встретились вам сегодня утром.
— Да, я хотела поблагодарить вас.
Он сделал небрежный жест.
— За это мне платит ваша фирма. Вы же потрудитесь проследить, чтобы мой последний счет тоже был оплачен.
Кэтрин пропустила его замечание мимо ушей.
— А какое отношение вы имеете к смерти Арнольда?
— Я причастен к его убийству лишь в том плане, что не обеспечил его безопасность до конца. Вам следовало поставить меня в известность, что он принимал участие в важном мероприятии…
— Вы что, пытаетесь переложить ответственность за его смерть на меня?
— Что вы, что вы, у меня и в мыслях не было…
— Если вы получили задание обеспечить его безопасность, то почему вы его не выполнили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59