Домик построен из разных обломков кораблекрушений.Внутри прохладно и темно, пахнет дегтем. Домик состоит из одной комнаты, обставленной как корабельная каюта: вся мебель сводится к сундуку, свернутой циновке и двум табуретам, сколоченным из плавника. Мы снимаем с себя одежду, вешаем ее на деревянные колышки, и он указывает мне на место напротив себя на одном из табуретов, наши колени соприкасаются. Он молча смотрит мне в глаза, и я чувствую в груди стеснение и слабость.У него встает, и у меня тоже, слабость наша напоминает смерть, вставшую поперек глотки, и вот у нас у обоих полная эрекция. Перед моими глазами вскипают серебряные точки, и, покуда я лежу на циновке и Динк ебет меня, у меня такое чувство, будто я стискиваю его яйца и член.После этого мы лежим рядом. Я слушаю его чистый и серьезный молодой голосом. Я почти никогда не видел его улыбки, и вообще он весь какой-то очень грустный и нездешний, словно еле слышимый зов с какой-то далекой звезды.– Миддлтаун не похож на тот город, из которого явился ты. Там нет никаких миссис Нортон, рыскающих там и сям, вынюхивая запах виски и греха. Мы не пускаем таких, как она, в Миддлтаун. Для постороннего Миддлтаун – всего лишь симпатичное маленькое местечко, каменные дома вдоль чистой реки. Милые дружелюбные жители. Но чужеземцы не задерживаются у нас, если только не примут наших обычаев. Для тех, в ком мы не нуждаемся, не находится ни земли на продажу, ни работы.Миддлтауном управляет магическое братство. Тебе, наверняка, рассказывали о черных и белых ложах, путях правой и левой руки. Поверь мне, четких различий нет. Однако Миддлтаунские Братья стараются не попадать в ситуацию, в которой им придется прибегнуть к обычным приемам черной магии. Как только ты достигаешь власти над телом, ты уже не нуждаешься в этом.В Братстве не существует ритуала посвящения. О своем посвящении ты узнаешь во сне. В возрасте четырнадцати лет, когда мне начали сниться сны, сопровождавшиеся истечением семени, я решил научиться владеть сексуальной энергией. Если я могу достичь оргазма по своему желанию в состоянии бодрствования, я могу делать то же самое и во сне и властвовать над своими снами вместо того, чтобы они властвовали надо мной.Чтобы совершенствоваться в этом я стал воздерживаться от рукоблудия. Для того, чтобы достичь блаженства, необходимо просто оживить память о предыдущем блаженстве. Итак, бодрствуя, я старался представить самого себя в своих похотливых снах, которые бывали у меня по несколько раз в неделю. Прошли месяцы, прежде чем я добился желаемого сосредоточения.Однажды я лежал голый на кровати, чувствуя кожей теплый весенний ветер и наблюдая, как на стене танцуют тени от листьев. Я вспоминал свой сон, словно повторял азбуку, и вдруг серебряные точки вскипели перед моими глазами, и я ощутил слабость в груди – как перед смертью – и вот я проваливаюсь в самого себя во сне и кончаю.Теперь, когда я овладел своей похотью, у меня появился ключ к власти над телом. Ошибки, неловкости и глупости порождены стихийной игрой телесных страстей, которая делает тебя беззащитным для любого вида атаки психической или физической. Я пошел дальше и овладел своей речью, чтобы использовать ее, когда я хочу, чтобы она не бубнила мне в уши без остановки, не пела и не звякала в моем мозгу.Я использовал тот же метод, чтобы достичь такого состояния, когда мое сознание, как мне кажется, очищено от слов, как это иногда бывает, когда я гуляю по лесам или плыву на гребной лодке по озеру. И снова мне пришлось долго ждать плодов. Однажды, когда я греб по озеру и собирался закинуть сеть, я почувствовал слабость в груди, серебряные точки вскипели перед моими глазами, создавая головокружительное ощущение, будто меня всасывает в огромный пустой космос, в котором не существует слов.Мое время поделено между библиотекой и ружейной мастерской. Библиотека полна книгами по оружейному делу, фортификации, судостроению и навигации, а еще там есть множество карт, на которых отмечено количество испанских войск, размещенных в разных местах, характер укреплений и испанские морские пути с указанием примерного времени их использования.Часто случается, что вполне практичные изобретения по каким-то причинам не развиваются. Вот чертежи многозарядного ружья с несколькими стволами, вращаемыми вручную посредством барабана. Многозарядное ружье – одно из моих заветных желаний, но прежде требуется в корне улучшить нынешнее устройство ружей.Мы с Гансом, одетые только в короткие штаны, читаем вместе одну книгу, наши колени соприкасаются. Вот чертеж гранаты – всего-навсего металлическая скорлупка, наполненная порохом, который приводится в действие фитилем – а вот мортира, стреляющая большими гранатами на значительные расстояния. Я чувствую внезапное возбуждение и что-то вроде покалывания в затылке. Ганс, кажется, также впечатлен. Он дышит сквозь зубы, глаза впились в страницу, словно рассматривает эротическую картинку.Мы обмениваемся взглядами и встаем, наши ширинки оттопыриваются. Мы стягиваем с себя штаны, и Ганс, ухмыляясь, тремя быстрыми движениями приготавливает свой средний палец к работе. Я прислоняю книгу к стене на дальнем краю стола и перегибаюсь через стул. Покуда Ганс ебет меня, картинки словно оживают, выблевывая красный огонь. Как раз когда я кончаю, китайчата подбрасывают под дверь связку шутих, и я вижу, как гигантская шутиха разносит библиотеку на атомы, а сгусток семени ударяет в книгу с расстоянии в шесть футов.Мы сидим голые, Ганс вытирает рукой лоб, и говорит:– Уууууууууууууххх!Я говорю:– Шутиха! Вот основа любого взрывного оружия. Все это здесь есть, но они не понимали, как далеко это может завести. Шутихи… они могут быть любого размера. Взрывающиеся пушечные ядра – почему бы и нет? Один такой снаряд сможет потопить галеон.– Уоринг нас ждет.Динк ведет нас вверх по крутой тропе. Дом Уоринга стоит на вершине холма в роще из оплетенных виноградной лозой деревьев. Он в высшей степени приветливо принимает нас в прохладной комнате, убранной в марокканском стиле, с низким столом и диванчиками. Высокий бесстрастный негр подает мятный чай, а Уоринг пускает по кругу трубку с гашишем. Динк отказывается, ведь он никогда не притрагивается ни к алкоголю, ни к любому другому наркотику.По знаку Динка Уоринг встает и проводит нас в свою студию.– Пока еще не стемнело…Его картины не похожи ни на что из того, что мне доводилось видеть; в них представлены одновременно не одна сцена, персонаж или пейзаж, а несколько, причем они то появляются на холсте, то исчезают. Я вижу «Великого Белого», Харбор-Пойнт, проплывающие мимо лица, острова, летучих рыб и индейцев, гребущих через залив.По возвращении в гостиную были зажжены свечи, а на низком столе, уже стояли пирог с куропаткой, и слоеные пирожки, и tagine [ Марокканское кушание: мясо, тушенное в специальной посуде на медленном огне, а также сама такая посуда.
] из дикой индейки. Я не очень хорошо помню, о чем говорилось за обедом.В какой-то момент Уоринг загадочно посмотрел на меня и сказал:– То, что ты делаешь – против правил. Будь осторожен, дабы тебя не поймали.Когда мы уходили, было уже достаточно поздно. По возвращении в хижину Динк развернул циновку, и я забылся глубоким сном.Во сне я вижу Динка стоящим надо мной, с фаллосом самой лучшей формы, какую я когда-либо видел. Вот он ебет меня, задрав мои ноги вверх, и, когда я, извергнув семя, просыпаюсь, я обнаруживаю, что он и вправду ебет меня. Я чувствую, что мои губы становятся его губами, на долю секунды он исчезает, и я слышу, как в моей глотке звучит его четырнадцатилетний голос:– Это я! Это я! У меня получилось! Я приземлился!
* * *
Нам не терпится поскорее вернуться в лавку и отдать все силы работе. Через неделю у нас готовы к испытаниям разнообразные орудия. Я сделал несколько стрел с полым железным наконечником, наполненным порохом; гранаты с ручками, чтобы заряжать ими кремневое ружье; несколько мортир; и еще пушечный снаряд, взрывающийся при столкновении. Нос этого снаряда, не круглый, а в форме укороченного цилиндра, сделан из мягкого металла и набит кусочками кремня и железными опилками, так что, при сильном столкновении с бортом или снастями корабля, его разрывает пороховым зарядом. Изнутри цилиндр выложен греческим огнем – это деготь, хорошенько перемешанный с порохом и металлическими опилками, и все это отделено от порохового заряда слоем бумаги.Пришло время испытаний. В миле от нашего лагеря и в двухстах ярдах от берега на мель посажен корабль. Мы направляемся к месту испытаний с нашими луками, ружейными гранатами, мортирами и пушкой. Все в сборе: Строуб, близнецы Игуана, Норденхольц и даже Уоринг.Десять стрел и десять ружейных гранат опускают в огонь. Тетива натянута, наконечник стрелы раскален на костре – и лук готов к стрельбе, то же делают с ружейными гранатами, которые, конечно, гораздо больше по размеру. Снаряды несутся к кораблю и через несколько секунд взрываются на палубах, в снастях и у бортов, поджигая судно с разных концов. Затем заряжают мортиры, и, хотя некоторые снаряды не долетают, а другие летят слишком далеко, те, что попадают в цель, наносят огромные повреждения.Теперь пришла очередь пушки: точное попадание десятифунтовым снарядом в ватерлинию. Взрыв пробивает в корпусе зияющую дыру, и все судно охватывает огонь. Нет сомнения в смертоносном действии этих видов оружия. Нас поздравляют и Норденхольц, и Строуб, и близнецы Игуана.Уоринг улыбается и говорит:– Милые игрушки. Милые шумные игрушки, отгоняющие призраков.
* * *
По другим поселениям с курьерами рассылаются чертежи, а сами мы заняты обновлением форта Порт-Роджер. Индейцам хорошо платят за работу в нашей растущей на глазах мастерской, и они учатся изготовлять все эти приспособления.Вскоре в нашем распоряжении уже имеется изрядный штабель снарядов, достаточный для того, чтобы с двух концов вести по гавани смертоносный огонь. На стенах города мы возвели оружейные башни, оснащенные пушками, которые смогут палить по заливу, а если их опустить, то они повергнут в бегство любого противника, рискнувшего осадить Порт-Роджер.Норденхольц надзирает за строительством особых лодок, предназначенных для действий около берега. Они около пятидесяти футов в длину и водружены на два понтона. Их осадка – не больше пары футов и очень удобны для речного плавания, поскольку их можно быстро спускать на воду и вытаскивать на берег. Они повезут на себе легкие пушки и хороший запас мортир и гранат. Норденхольц называет эти лодки Разрушителями, поскольку у них нет другого применения. Никакой провизии на них не будет, только пушки и пушечные команды, а так как Разрушители идут гораздо быстрее галеонов, они легко смогут удрать от них.Теперь я посвящаю все свое время работе по улучшению кремневого затвора. Моя неудовлетворенность этим оружием коренится в одном происшествии, случившемся в портовой таверне в Бостоне. Это место находилось рядом с нашей ружейной лавкой, и мы имели обычай пить там пиво после работы. Однажды вечером, когда я был там с Шоном Брэди, вошел человек, уволенный моим отцом за пьянство, лень и вздорные привычки, и стал топать ногами, призывая проклятие неба на всех нас.И вот он стоял, пошатываясь у стойки, сверкая налитыми кровью глазами, и изрыгая яростные проклятия и оскорбления. Брэди велел ему придержать язык, чтобы не потерять зубы, и тогда этот человек выхватил из бокового кармана кремневый пистолет, нацелил его Брэди в грудь и спустил курок. В ту самую секунду бармен, стоявший у этого головореза за спиной и чуть в стороне, плеснул струей пива прямо в затвор, из-за чего оружие не выстрелило. Мы потом избили этого человека до бесчувствия и кинули в воду с причала, и смотрели, как он тонул.Какой толк от кремневого оружия, когда ты попал под проливной дождь? А на то, чтобы перезарядить его, уходит куда больше времени, чем на саму стрельбу. Это оружие недостаточно скорострельно – в единицу времени выпускает мало зарядов. Так что – назад в библиотеку.Я замечаю, что первые пушки заряжались с казенной части, и опять чувствую предостерегающее покалывание в тыльной части шеи. В этот самый момент к моему затылку прикасается чья-то рука. Это Игуана, которая бесшумно вошла вместе со своим братом-близнецом. Я смотрю на нее снизу вверх.– Всё уже здесь, в моей голове, но я пока не могу понять, как это увидеть глазами.– Ну а как ты увидел взрывающееся ядро?Мы с Гансом переглядываемся и ухмыляемся.Уоринг рассказал мне о Хассане ибн Саббахе, Старце Горы, что долгие годы держал в страхе мусульманский мир с помощью нескольких сотен ассассинов. Я указал на то, что удерживать одно-единственное укрепление – как Хассан ибн Саббах в Аламуте – уже невозможно в связи с развитием разных видов оружия, которые я усовершенствовал и которые с течением времени неизбежно попадут в руки наших будущих врагов. Теперь нам нужно занимать гораздо более обширные территории. Уоринг ответил загадочно:– Ну, это зависит от ваших намерений.Когда я сегодня в полдень возвращался из библиотеки, рыжий мальчишка лет двенадцати выскочил из проулка, навел на меня маленький пистолет и спустил курок.– Пиф-паф! Ты мертв.Я не раз видел раньше такие игрушечные пистолеты и никогда не задумывался, как они действуют, так же, как видел и шутихи, не осознавая возможностей этой игрушки. Ребенок перезаряжал пистолет.– Дай-ка посмотреть, – потребовал я.Ребенок вручил мне свой пистолет с плоским молоточком вместо бойка. Выстрел был результатом удара молоточка по тонкому слою пороха, заложенному между двумя кусочками бумаги. Внезапно ко мне пришло решение: огнестрельное устройство – заряд и ядро вместе взятые – заряжать и приводить в действие с казенной части. Я наклонился, мальчик вспрыгнул мне на спину, и, покуда он палил в воздух из своего пистолета, я нес его в ружейную лавку.Над этим изобретением мы работаем дни и ночи напролет. На полу разложены циновки, мы спим по очереди. Мы создаем двуствольные ружья, как в форме винтовки, так и в форме пистолета, с увеличенной скорострельностью.Через неделю у нас готовы две винтовки и два пистолета, и еще набор патронов, годных к испытаниям. Испытания проходят в ружейной лавке, поскольку надо соблюдать секретность. За сто футов устанавливается мишень в человеческий рост. «Бац, бац» – две пули в мишени.После испытаний я дарю рыжему мальчику по имени Чан винтовку, а Строубу – пистолет. Строуб слегка задет этим. Оставшиеся два ствола я оставляю для себя. Курьеры немедленно доставляют чертежи во все здешние поселения: на тихоокеанской стороне Панамского перешейка напротив Жемчужных островов; в два поселения в глубь от Гуаякиля в непроходимо лесистом и гористом районе; и еще в поселения выше Панама-Сити на атлантическом и тихоокеанском берегах и в горных отрогах.Изготовление оружия теперь поставлено на поток, и под началом наставников у нас работает пятьдесят индейцев. Как только они научатся собирать ружья, их отошлют в деревни и в джунгли, поскольку рассредоточение – один из ключевых моментов нашей стратегии. Вместо одной большой фабрики – большое количество маленьких мастерских, которые могут производить по несколько ружей в день. Мы раздаем ружья в лавке в Порт-Роджере. Вооружить туземцев – еще одна важная задача. Пушки, защищающие Порт-Роджер, переделывают под снаряды, заряжаемые с казенной части. Necesita automovil [ Нужен автомобиль (исп.).
] Я не был в Мехико-Сити пятнадцать лет. Въехав в город на машине из аэропорта, я с трудом его узнал. Как говорил Димитри, выборочный мор – это, быть может, единственное спасение. Иначе они размножатся, пока не утонем в море их заразных задниц.Кики, Джим и я зарегистрировались в маленьком отеле за Инсургентесом, что в нескольких кварталах от адреса, по которому проживал Джона Эверсона в Мехико-Сити. Затем мы разделились. Джим и Кики пошли по адресу Джона Эверсона, чтобы посмотреть, что можно узнать от хозяйки и vecinos [ Соседи (исп.).
]. Я же пошел в американское посольство, нашел там отдел защиты граждан и вручил мою визитную карточку. Я видел, как девушка передала ее человеку, сидевшему за столом. Он посмотрел на карточку, затем посмотрел на меня. Потом стал заниматься чем-то своим. Я прождал двадцать минут.– Мистер Хилл готов с вами поговорить.Мистер Хилл не встал со своего места и не предложил руки для пожатия.– Да-да, мистер, э-э… – Он бросил взгляд на карточку. – …Снайд. Чем могу быть вам полезен?Есть такая порода чиновников Госдепа, которые начинают прикидывать, как бы им от вас избавиться, как только вы входите в их кабинет, не сделав ничего из того, о чем вы их просили. Было яснее ясного, что мистер Хилл принадлежит именно к этой породе.– Я по поводу Джона Эверсона. Он исчез в Мехико-Сити около двух месяцев назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
] из дикой индейки. Я не очень хорошо помню, о чем говорилось за обедом.В какой-то момент Уоринг загадочно посмотрел на меня и сказал:– То, что ты делаешь – против правил. Будь осторожен, дабы тебя не поймали.Когда мы уходили, было уже достаточно поздно. По возвращении в хижину Динк развернул циновку, и я забылся глубоким сном.Во сне я вижу Динка стоящим надо мной, с фаллосом самой лучшей формы, какую я когда-либо видел. Вот он ебет меня, задрав мои ноги вверх, и, когда я, извергнув семя, просыпаюсь, я обнаруживаю, что он и вправду ебет меня. Я чувствую, что мои губы становятся его губами, на долю секунды он исчезает, и я слышу, как в моей глотке звучит его четырнадцатилетний голос:– Это я! Это я! У меня получилось! Я приземлился!
* * *
Нам не терпится поскорее вернуться в лавку и отдать все силы работе. Через неделю у нас готовы к испытаниям разнообразные орудия. Я сделал несколько стрел с полым железным наконечником, наполненным порохом; гранаты с ручками, чтобы заряжать ими кремневое ружье; несколько мортир; и еще пушечный снаряд, взрывающийся при столкновении. Нос этого снаряда, не круглый, а в форме укороченного цилиндра, сделан из мягкого металла и набит кусочками кремня и железными опилками, так что, при сильном столкновении с бортом или снастями корабля, его разрывает пороховым зарядом. Изнутри цилиндр выложен греческим огнем – это деготь, хорошенько перемешанный с порохом и металлическими опилками, и все это отделено от порохового заряда слоем бумаги.Пришло время испытаний. В миле от нашего лагеря и в двухстах ярдах от берега на мель посажен корабль. Мы направляемся к месту испытаний с нашими луками, ружейными гранатами, мортирами и пушкой. Все в сборе: Строуб, близнецы Игуана, Норденхольц и даже Уоринг.Десять стрел и десять ружейных гранат опускают в огонь. Тетива натянута, наконечник стрелы раскален на костре – и лук готов к стрельбе, то же делают с ружейными гранатами, которые, конечно, гораздо больше по размеру. Снаряды несутся к кораблю и через несколько секунд взрываются на палубах, в снастях и у бортов, поджигая судно с разных концов. Затем заряжают мортиры, и, хотя некоторые снаряды не долетают, а другие летят слишком далеко, те, что попадают в цель, наносят огромные повреждения.Теперь пришла очередь пушки: точное попадание десятифунтовым снарядом в ватерлинию. Взрыв пробивает в корпусе зияющую дыру, и все судно охватывает огонь. Нет сомнения в смертоносном действии этих видов оружия. Нас поздравляют и Норденхольц, и Строуб, и близнецы Игуана.Уоринг улыбается и говорит:– Милые игрушки. Милые шумные игрушки, отгоняющие призраков.
* * *
По другим поселениям с курьерами рассылаются чертежи, а сами мы заняты обновлением форта Порт-Роджер. Индейцам хорошо платят за работу в нашей растущей на глазах мастерской, и они учатся изготовлять все эти приспособления.Вскоре в нашем распоряжении уже имеется изрядный штабель снарядов, достаточный для того, чтобы с двух концов вести по гавани смертоносный огонь. На стенах города мы возвели оружейные башни, оснащенные пушками, которые смогут палить по заливу, а если их опустить, то они повергнут в бегство любого противника, рискнувшего осадить Порт-Роджер.Норденхольц надзирает за строительством особых лодок, предназначенных для действий около берега. Они около пятидесяти футов в длину и водружены на два понтона. Их осадка – не больше пары футов и очень удобны для речного плавания, поскольку их можно быстро спускать на воду и вытаскивать на берег. Они повезут на себе легкие пушки и хороший запас мортир и гранат. Норденхольц называет эти лодки Разрушителями, поскольку у них нет другого применения. Никакой провизии на них не будет, только пушки и пушечные команды, а так как Разрушители идут гораздо быстрее галеонов, они легко смогут удрать от них.Теперь я посвящаю все свое время работе по улучшению кремневого затвора. Моя неудовлетворенность этим оружием коренится в одном происшествии, случившемся в портовой таверне в Бостоне. Это место находилось рядом с нашей ружейной лавкой, и мы имели обычай пить там пиво после работы. Однажды вечером, когда я был там с Шоном Брэди, вошел человек, уволенный моим отцом за пьянство, лень и вздорные привычки, и стал топать ногами, призывая проклятие неба на всех нас.И вот он стоял, пошатываясь у стойки, сверкая налитыми кровью глазами, и изрыгая яростные проклятия и оскорбления. Брэди велел ему придержать язык, чтобы не потерять зубы, и тогда этот человек выхватил из бокового кармана кремневый пистолет, нацелил его Брэди в грудь и спустил курок. В ту самую секунду бармен, стоявший у этого головореза за спиной и чуть в стороне, плеснул струей пива прямо в затвор, из-за чего оружие не выстрелило. Мы потом избили этого человека до бесчувствия и кинули в воду с причала, и смотрели, как он тонул.Какой толк от кремневого оружия, когда ты попал под проливной дождь? А на то, чтобы перезарядить его, уходит куда больше времени, чем на саму стрельбу. Это оружие недостаточно скорострельно – в единицу времени выпускает мало зарядов. Так что – назад в библиотеку.Я замечаю, что первые пушки заряжались с казенной части, и опять чувствую предостерегающее покалывание в тыльной части шеи. В этот самый момент к моему затылку прикасается чья-то рука. Это Игуана, которая бесшумно вошла вместе со своим братом-близнецом. Я смотрю на нее снизу вверх.– Всё уже здесь, в моей голове, но я пока не могу понять, как это увидеть глазами.– Ну а как ты увидел взрывающееся ядро?Мы с Гансом переглядываемся и ухмыляемся.Уоринг рассказал мне о Хассане ибн Саббахе, Старце Горы, что долгие годы держал в страхе мусульманский мир с помощью нескольких сотен ассассинов. Я указал на то, что удерживать одно-единственное укрепление – как Хассан ибн Саббах в Аламуте – уже невозможно в связи с развитием разных видов оружия, которые я усовершенствовал и которые с течением времени неизбежно попадут в руки наших будущих врагов. Теперь нам нужно занимать гораздо более обширные территории. Уоринг ответил загадочно:– Ну, это зависит от ваших намерений.Когда я сегодня в полдень возвращался из библиотеки, рыжий мальчишка лет двенадцати выскочил из проулка, навел на меня маленький пистолет и спустил курок.– Пиф-паф! Ты мертв.Я не раз видел раньше такие игрушечные пистолеты и никогда не задумывался, как они действуют, так же, как видел и шутихи, не осознавая возможностей этой игрушки. Ребенок перезаряжал пистолет.– Дай-ка посмотреть, – потребовал я.Ребенок вручил мне свой пистолет с плоским молоточком вместо бойка. Выстрел был результатом удара молоточка по тонкому слою пороха, заложенному между двумя кусочками бумаги. Внезапно ко мне пришло решение: огнестрельное устройство – заряд и ядро вместе взятые – заряжать и приводить в действие с казенной части. Я наклонился, мальчик вспрыгнул мне на спину, и, покуда он палил в воздух из своего пистолета, я нес его в ружейную лавку.Над этим изобретением мы работаем дни и ночи напролет. На полу разложены циновки, мы спим по очереди. Мы создаем двуствольные ружья, как в форме винтовки, так и в форме пистолета, с увеличенной скорострельностью.Через неделю у нас готовы две винтовки и два пистолета, и еще набор патронов, годных к испытаниям. Испытания проходят в ружейной лавке, поскольку надо соблюдать секретность. За сто футов устанавливается мишень в человеческий рост. «Бац, бац» – две пули в мишени.После испытаний я дарю рыжему мальчику по имени Чан винтовку, а Строубу – пистолет. Строуб слегка задет этим. Оставшиеся два ствола я оставляю для себя. Курьеры немедленно доставляют чертежи во все здешние поселения: на тихоокеанской стороне Панамского перешейка напротив Жемчужных островов; в два поселения в глубь от Гуаякиля в непроходимо лесистом и гористом районе; и еще в поселения выше Панама-Сити на атлантическом и тихоокеанском берегах и в горных отрогах.Изготовление оружия теперь поставлено на поток, и под началом наставников у нас работает пятьдесят индейцев. Как только они научатся собирать ружья, их отошлют в деревни и в джунгли, поскольку рассредоточение – один из ключевых моментов нашей стратегии. Вместо одной большой фабрики – большое количество маленьких мастерских, которые могут производить по несколько ружей в день. Мы раздаем ружья в лавке в Порт-Роджере. Вооружить туземцев – еще одна важная задача. Пушки, защищающие Порт-Роджер, переделывают под снаряды, заряжаемые с казенной части. Necesita automovil [ Нужен автомобиль (исп.).
] Я не был в Мехико-Сити пятнадцать лет. Въехав в город на машине из аэропорта, я с трудом его узнал. Как говорил Димитри, выборочный мор – это, быть может, единственное спасение. Иначе они размножатся, пока не утонем в море их заразных задниц.Кики, Джим и я зарегистрировались в маленьком отеле за Инсургентесом, что в нескольких кварталах от адреса, по которому проживал Джона Эверсона в Мехико-Сити. Затем мы разделились. Джим и Кики пошли по адресу Джона Эверсона, чтобы посмотреть, что можно узнать от хозяйки и vecinos [ Соседи (исп.).
]. Я же пошел в американское посольство, нашел там отдел защиты граждан и вручил мою визитную карточку. Я видел, как девушка передала ее человеку, сидевшему за столом. Он посмотрел на карточку, затем посмотрел на меня. Потом стал заниматься чем-то своим. Я прождал двадцать минут.– Мистер Хилл готов с вами поговорить.Мистер Хилл не встал со своего места и не предложил руки для пожатия.– Да-да, мистер, э-э… – Он бросил взгляд на карточку. – …Снайд. Чем могу быть вам полезен?Есть такая порода чиновников Госдепа, которые начинают прикидывать, как бы им от вас избавиться, как только вы входите в их кабинет, не сделав ничего из того, о чем вы их просили. Было яснее ясного, что мистер Хилл принадлежит именно к этой породе.– Я по поводу Джона Эверсона. Он исчез в Мехико-Сити около двух месяцев назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31