Сейчас, через минуту… еще чуть-чуть, и она встанет.
Лили как бы со стороны услышала свой слабый голос — она что-то говорила об одеяле. Алекс не стал снимать с нее сорочку, а просто разорвал ее. Лили забралась под гладкую льняную простыню. Избавившись от одежды, Алекс лег рядом. Лили вздрогнула, когда почувствовала прикосновение его голых ног.
— Тише, — прошептал он, гладя ее по спине.
Она сладко зевнула и поудобнее устроилась на его руке.
Лили не знала, сколько времени она спала. Ее сон был глубоким и сладким. Алекс все еще спал. Одну руку он закинул на нее, а другую подложил под голову. Лили попыталась разобраться в новых для нее ощущениях: мужское тело, сплетенное с ее телом, чужое дыхание, согревающее ей шею, шелковистые волосы, щекочущие щеку. Вспомнив о том, что было между ними, Лили залилась краской. А она-то считала себя опытной, наслушавшись, как дамы полусвета обсуждают достоинства своих любовников! Но никто никогда не описывал того, что сегодня ночью сделал Алекс. Ей захотелось побольше узнать о его прошлом, о женщинах, с которыми он встречался, о его вкусах… Лили нахмурилась, в душе поднялось возмущение.
Осторожно, дюйм за дюймом, она выбралась из-под его руки. Легкая боль между ног напоминала о том, что было ночью: о страсти и желании, о восхитительном соитии. Она и представить себе не могла, что такое бывает. Совсем не так, как с Джузеппе. Та ночь и эта оказались на удивление разными. Трудно поверить, что действия Джузеппе и Алекса преследовали одну и ту же цель.
Лили слезла с кровати и услышала бормотание Алекса. Она замерла, надеясь, что он опять заснет. Однако он зашевелился и громко зевнул.
— Что ты делаешь? — сонным голосом спросил он.
— Милорд… — смущенно проговорила Лили. — Алекс, я думала… возможно… мне стоит уйти сейчас.
— Уже утро?
— Нет, но…
— Забирайся в постель!
Почему-то его сонная надменность позабавила ее.
— Вы обращаетесь со мной, как некий феодал с крестьянином! — дерзко заявила она. — Думаю, средние века — самая подходящая для вас эпоха…
— Немедленно! — Алекс не был расположен беседовать.
Лили медленно приблизилась к кровати и скользнула в тепло простыней и сильного мужского тела. Она легла рядом, стараясь не прикасаться к нему. И затихла.
— Придвигайся, — сказал Алекс.
Губы Лили тронула улыбка. Смущаясь и одновременно повинуясь собственному желанию, она перекатилась на бок, лицом к нему, и обняла его за шею.
Алекс не сделал попытки обнять ее, однако она ясно услышала, что его дыхание изменилось.
— Ближе.
Она вжалась в него и животом ощутила его набухшую, разгоряченную плоть. Его рука заскользила по ее телу, оставляя за собой огонь желания. Она несмело дотронулась до его лица, провела пальцем по губам.
— Почему ты собралась уходить? — спросил он, целуя ее ладонь, запястье, сгиб локтя.
— Я думала, все завершилось.
— Ты ошиблась.
— Очевидно, иногда я действительно ошибаюсь.
Ответ понравился ему. Лили поняла это, ладонью почувствовав, как его губы раздвинулись в улыбке.
Внезапно он поднял ее, как игрушку, и усадил на себя так, чтобы ее грудь оказалась над его ртом. Ее сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда он языком пощекотал сосок.
Затем он занялся другой грудью, а потом уткнулся в ложбинку. Лили изогнулась, и он тихо засмеялся.
— Что ты хочешь? — прошептал он. — Что?
Она не смогла заставить себя произнести это вслух и просто наклонилась, повинуясь настоятельной потребности поцеловать его. Покусывая ее губы, подбородок, осыпая легкими поцелуями ее лицо, он страстно гладил ее бедра и ягодицы. Вскоре Лили тоже приняла участие в игре, ловя его ускользающие губы. Когда же ей это удалось, он с силой протолкнул язык ей в рот. В ответ на это она бессознательно подалась бедрами вперед, стремясь сильнее прижаться к его телу. Опершись на его плечи, она в полузабытьи шептала его имя.
Гортанно рассмеявшись, он усадил ее чуть пониже.
— Ты хочешь меня? — спросил он.
— Да. Да…
— Тогда бери. — Обхватив ее за талию, он поторопил ее:
— Ну давай же!
Однако ее руки так и остались лежать на его плечах.
— Не могу!.. — взмолилась она.
Алекс принялся ласкать языком ее небо, все сильнее разжигая полыхавший в ней огонь.
— Если хочешь, то сделаешь.
Он весь напрягся в ожидании, когда ее рука медленно оторвалась от его плеча, а потом начала опускаться. Она прикоснулась к его мужскому естеству, и он затаил дыхание. Однако она тут же отдернула руку, будто обожглась, затем снова осторожно обхватила пальцами его плоть и неуверенно стала двигать рукой вверх и вниз. Не в силах выдержать эту сладкую муку, он со стоном приподнял ее над собой и почувствовал, как она вводит его в себя. Он ворвался в нее с такой силой, что она вскрикнула.
— Ты этого хочешь? — Он снова вонзился в нее. — Вот так?
— Да…
Лили кивнула и, застонав, уткнулась ему в шею. Алекс двигался осторожно, всеми силами сдерживаясь и уравновешивая ее нетерпение своей неторопливостью.
— Не так быстро, — пробормотал он. — У нас столько времени…
Когда ее настойчивость достигла апогея, он со смехом уложил ее на спину.
— Успокойся, — проговорил он, пощипывая губами ее шею.
— Не могу…
— Имей терпение, ты, маленькая проказница, и не торопи меня. — Их пальцы сплелись, и он закинул ее руки за голову. Она распласталась под ним, беспомощная против его мощных толчков. — Вот об этом я мечтал всю прошлую ночь, — прошептал он, сохраняя неторопливый ритм до тех пор, пока она не застонала от наслаждения. — Отплатить тебе… за самое невероятное… крушение моих надежд. Заставить тебя хотеть этого… молить об этом…
Лили почти не вслушивалась в его слова, но неясная угроза, прозвучавшая в его голосе, пробудила в ней мимолетный приступ страха. Однако ритмичное движение его гибкого тела заставило ее забыть обо всем. Для нее существовали только тьма, стремительное движение их бедер навстречу друг другу, и жар, овладевший всем ее существом. Ее дыхание становилось все чаще, губы шептали его имя.
— Вот так, — донесся до нее хрипловатый голос. — Ты запомнишь это… и будешь хотеть еще… и я дам тебе снова… и снова…
В Лили поднялась огромная волна и опустошающим потоком пронеслась по ее телу. Она забилась и закричала.
Слова Алекса слились в сладостный стон. Он глубоко вошел в нее и почувствовал, как мышцы ее лона сдавили его плоть. Это довело его возбуждение до предела, и он достиг вершины. Освобождение было полным и сладостным. Усталый, запыхавшийся, он ощущал безграничное удовлетворение.
Лили заснула внезапно, как утомленный ребенок, положив голову ему на плечо. Не в силах оторваться от нее, Алекс ласково гладил ее. Он опасался доверять ликованию, бушевавшему внутри него. Но у него, кажется, не было выбора. В первую же встречу она обезоружила его.
Он не был склонен верить в предопределенность. Но что касается внезапного появления Лили в его жизни, то его можно считать подарком судьбы. До недавнего времени он позволял тоске по Каролине омрачать его жизнь. Ему нравилось горькое уединение, а Пенелопа не помешала бы его одиночеству. И только Лили, с ее извращенным, коварным, импульсивным очарованием, удалось противостоять этому.
Лили забормотала во сне, его пальцы дрогнули. Алекс успокаивающе поцеловал ее в лоб.
— Что мне делать с тобой? — тихо спросил он, сожалея о том, что не может задержать наступление нового дня.
* * *
Скандальная новость быстро распространилась по всему Лондону. Лили узнала об этом в магазине Моники Лафлер на Бонд-стрит. Моника была известной модисткой. Она привозила новые фасоны из Парижа и искусно переделывала их в соответствии со вкусами англичанок. По роду своей работы она всегда первой узнавала все сплетни. Очевидно, ее мелодичный акцент и искрящиеся голубые глаза вдохновляли на откровения и прачек, и герцогинь, а также прочих посетительниц.
Моника была привлекательной женщиной сорока лет, темноволосой, доброжелательной и щедрой. Она никогда ни на кого не злилась дольше десяти минут. Ее внешность была настолько располагающей, манеры были полны такого естественного очарования, что у нее не было отбоя от клиенток. Кроме того, она славилась своим умением понимать людей. Зная, что Моника принадлежит к тому редкому типу женщин, которые не соперничают с представительницами своего пола, дамы доверяли ей свои секреты и были твердо убеждены, что она оденет их красиво. Она никогда не позволяла себе злобных или язвительных выпадов в чей-нибудь адрес и не испытывала приступов ревности.
«Какое мне дело до того, что у кого-то появился красивый любовник или что кто-то из дам красивее меня? — однажды сказала она Лили. — У меня хороший муж, собственный магазин, много друзей. Ко мне стекаются все городские новости! Разве можно желать лучшей жизни! Я слишком занята, чтобы меня хватило на большее».
Когда Лили со своей обычной стремительностью вошла в магазин, ее встретила помощница Моники, Кора, которая несла куда-то образцы шелка и муслина. Она замерла как вкопанная и как-то странно посмотрела на Лили.
— Мисс Лоусон!.. Подождите, я доложу о вас мадам Лафлер. Если я этого не сделаю, она рассердится.
— Спасибо, — поблагодарила Лили, недоумевая, почему Кора так засуетилась.
Вряд ли, решила она, всем уже известно о ее пари с Алексом. Ведь не прошло и суток!
Но когда из-за портьеры, отделявшей магазин от ателье, появилась Моника, Лили сразу поняла, что той все известно.
— Лили, дорогая! — воскликнула модистка, радостно обнимая ее. — Узнав, что случилось, я сразу догадалась, что вы очень скоро придете ко мне. Нам предстоит огромная работа — при вашем новом статусе вам понадобятся новые платья, не так ли?
— Откуда вы так быстро обо всем узнали? — ошеломленно спросила Лили.
— Только что здесь была леди Уилтон. Она мне и рассказала. Вчера вечером ее муж был в клубе Крейвена. Моя дорогая, я так рада за вас! Какой гениальный ход! Великолепный coup <удар (фр.).>! Говорят, лорд Рейфорд совсем без ума от вас. Более того, все мужчины Лондона спорят о том, кто будет следующим. Вашего внимания добивались долгие годы. Теперь, когда ясно, что вы доступны, вы можете назвать любую цену, и каждый из них с радостью заплатит за право быть вашим покровителем. Ни одной женщине никогда не предоставлялся такой широкий выбор! О, только подумайте о драгоценностях, каретах, лошадях и богатствах, которые скоро будут вашими! Если вы пойдете с правильной карты — это не игра слов, дорогая, — вы станете одной из богатейших женщин Лондона! — Она усадила Лили в кресло и бросила ей на колени стопку набросков, а также экземпляр «Ассамблеи красоты», французского журнала мод с последними моделями. — Теперь, полагаю, мы поговорим. А вы взгляните на новые фасоны. Я хочу знать все подробности. Как видите, шлейфы возвращаются. Конечно, неудобно, когда что-то волочится по полу, но зато так оригинально! Кора, Кора, отложи эти образцы и немедленно принеси мисс Лоусон кофе.
— Да рассказывать вообще-то нечего, — сдавленным голосом сказала Лили, устремляя взгляд на первую страницу. Моника посмотрела на нее с недоверием.
— Не скромничайте, дорогая. Это настоящий триумф! Многие будут завидовать вам. Вы поступили разумно, на некоторое время приняв покровительство мистера Крейвена — он достаточно богат, и это помогает закрывать глаза на его происхождение, — но вам давно пора было сменить покровителя. Лорд Рейфорд — идеальный выбор. Такой воспитанный, такой красивый и влиятельный, такой искренний! Он происходит из старинной семьи землевладельцев — это вам не нынешние щеголи с купленными титулами и сомнительными состояниями. Вы уже подписали с ним договор, дорогая? Если хотите, я могу порекомендовать вам великолепного адвоката: он вел переговоры о «взаимопонимании» между Виолой Миллер и лордом Фонтмером…
Пока Моника болтала и показывала модные варианты отделки подола, Лили молча вспоминала события утра. Одевшись, она ушла на рассвете, пока Алекс еще спал, разметавшись на кровати. Его загорелое тело четко выделялось на фоне белых простыней. С тех пор Лили разрывалась между беспокойством и небывалым душевным подъемом. Она не привыкла радоваться жизни. Без сомнения, о ней сплетничали во всех гостиных и ресторанах города.
Однако она, как это ни странно, ни о чем не сожалела и воспринимала прошедшую ночь с насмешливым удивлением. Она никогда не предполагала, что Алекс Рейфорд, сдержанный, спокойный, с холодным взглядом серо-голубых глаз, может быть таким нежным любовником, таким страстным и ласковым… даже сейчас случившееся казалось ей сном. Прежде она была убеждена в том, что понимает его, теперь же приходила в замешательство при одной мысли о нем. Но как бы там ни было, она станет избегать его, пока в голове у нее не прояснится. Слава Богу, Алекс вернется к своей обычной жизни в деревне, наконец-то отомщенный за потерю Пенелопы.
Затем мысли Лили переключились на пять тысяч фунтов, которые надо было раздобыть к завтрашнему вечеру. Сегодня в клубе Крейвена будут играть по высоким ставкам. Если она не выиграет нужную сумму, придется заложить все драгоценности и, наверное, часть нарядов.
— …Ну расскажите мне что-нибудь о нем! — умоляла Моника. — Я не хочу показаться неделикатной, дорогая, но как насчет помолвки между Вулвертоном и вашей сестрой? Все остается по-прежнему?
Лили, словно не слыша ее вопроса, сухо улыбнулась:
— Довольно об этом, Моника! Я пришла сюда, чтобы просить вас об одолжении.
— Все что угодно! — воскликнула Моника, мгновенно оживившись. — Все!
— Сегодня в клубе Крейвена состоится маскарад. Для меня очень важно появиться там в каком-нибудь особенном туалете. Я понимаю, что времени мало, что у вас и так предостаточно работы, но, возможно, вы выкроите минутку…
— Oui, oui! <Да, да (фр.).> Я прекрасно понимаю! — воодушевилась Моника. — Это дело чрезвычайной срочности — ваше первое появление на глазах скандализованной публики. Сегодня все взгляды будут устремлены на вас. Вы должны быть в сногсшибательном туалете!
— Я куплю его в кредит, — сказала Лили, испытывая неловкость и стараясь не смотреть на Монику.
— Как пожелаете, — с готовностью последовал ответ. — Имея в своем распоряжении все состояние лорда Рейфорда, вы можете купить полгорода!
Лили пожала плечами и рассеянно улыбнулась, решив не говорить о том, что она не намерена становиться содержанкой — ни Алекса Рейфорда, ни кого-либо другого — и что в ее распоряжении очень мало денег.
— Для сегодняшнего вечера мне нужен очень смелый туалет, — продолжала она. — Если я должна держаться развязно, то буду делать это с шиком.
Ей ничего другого не оставалось, как выставлять себя напоказ, причем без намека на смущение. Более того, наряд должен быть таким, чтобы мужчины, с которыми она сегодня сядет играть, не смогли сосредоточиться на картах.
— Умница! Что ж, мы соорудим вам костюм, который собьет с толку весь город. — Моника оценивающе оглядела ее. — Возможно… будет лучше, если мы… ах да!..
— Что?
Моника довольно усмехнулась:
— Дорогая, мы нарядим вас в костюм первой искусительницы.
— Далилы? — поинтересовалась Лили. — Или вы имеете в виду Саломею?
— Нет-нет, моя крошка… Я имею в виду первую женщину, Еву!
— Еву?
— Ну конечно! Об этом еще долго будут судачить!
— Полагаю, — произнесла Лили, чуть поколебавшись, — чтобы соорудить такой костюм, много времени не понадобится.
* * *
Алекс отправился в Свонз-Корт на Бейсуотер-роуд, поместье, купленное прадедом Вильямом. Особняк был построен в классическом стиле, с симметричными крыльями, греческими колоннами, просторным мраморным холлом и белой лепниной повсюду. В поместье имелись большая конюшня и каретный сарай, куда вмещалось пятнадцать экипажей. Алекс редко бывал здесь. Дабы содержать дом в порядке и иметь все под рукой, он нанял небольшую прислугу.
Дверь ему открыла миссис Ходжес, пожилая экономка. На ее приятном лице, обрамленном седыми завитками, отразилось неподдельное изумление.
— Милорд, никто не предупредил нас о вашем приезде, иначе я бы подготовилась…
— Все в порядке, — перебил ее Алекс. — Я не смог отправить письмо. Пробуду здесь неделю. Может, дольше. Не уверен.
— Да, милорд. Я сообщу повару — наверняка он захочет пополнить кладовую. Вам подать завтрак, милорд, или я могу прямо сейчас послать его на рынок?
— Не надо завтрака, — улыбнулся Алекс. — Я обойду дом, миссис Ходжес.
— Да, милорд.
Алекс сомневался, что проголодается в ближайшее время. Перед отъездом из клуба он довольно плотно подкрепился яйцами, булочками, пудингом, ветчиной и колбасой, закусил фруктами. Все это принесла ему горничная. Человек, представившийся камердинером Крейвена, почистил и отгладил его одежду, а потом побрил Алекса, да так, что тот подивился гладкости своих щек. Слуги наполнили ванну горячей водой и, пока граф мылся, стояли рядом с полотенцами и дорогим одеколоном наготове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Лили как бы со стороны услышала свой слабый голос — она что-то говорила об одеяле. Алекс не стал снимать с нее сорочку, а просто разорвал ее. Лили забралась под гладкую льняную простыню. Избавившись от одежды, Алекс лег рядом. Лили вздрогнула, когда почувствовала прикосновение его голых ног.
— Тише, — прошептал он, гладя ее по спине.
Она сладко зевнула и поудобнее устроилась на его руке.
Лили не знала, сколько времени она спала. Ее сон был глубоким и сладким. Алекс все еще спал. Одну руку он закинул на нее, а другую подложил под голову. Лили попыталась разобраться в новых для нее ощущениях: мужское тело, сплетенное с ее телом, чужое дыхание, согревающее ей шею, шелковистые волосы, щекочущие щеку. Вспомнив о том, что было между ними, Лили залилась краской. А она-то считала себя опытной, наслушавшись, как дамы полусвета обсуждают достоинства своих любовников! Но никто никогда не описывал того, что сегодня ночью сделал Алекс. Ей захотелось побольше узнать о его прошлом, о женщинах, с которыми он встречался, о его вкусах… Лили нахмурилась, в душе поднялось возмущение.
Осторожно, дюйм за дюймом, она выбралась из-под его руки. Легкая боль между ног напоминала о том, что было ночью: о страсти и желании, о восхитительном соитии. Она и представить себе не могла, что такое бывает. Совсем не так, как с Джузеппе. Та ночь и эта оказались на удивление разными. Трудно поверить, что действия Джузеппе и Алекса преследовали одну и ту же цель.
Лили слезла с кровати и услышала бормотание Алекса. Она замерла, надеясь, что он опять заснет. Однако он зашевелился и громко зевнул.
— Что ты делаешь? — сонным голосом спросил он.
— Милорд… — смущенно проговорила Лили. — Алекс, я думала… возможно… мне стоит уйти сейчас.
— Уже утро?
— Нет, но…
— Забирайся в постель!
Почему-то его сонная надменность позабавила ее.
— Вы обращаетесь со мной, как некий феодал с крестьянином! — дерзко заявила она. — Думаю, средние века — самая подходящая для вас эпоха…
— Немедленно! — Алекс не был расположен беседовать.
Лили медленно приблизилась к кровати и скользнула в тепло простыней и сильного мужского тела. Она легла рядом, стараясь не прикасаться к нему. И затихла.
— Придвигайся, — сказал Алекс.
Губы Лили тронула улыбка. Смущаясь и одновременно повинуясь собственному желанию, она перекатилась на бок, лицом к нему, и обняла его за шею.
Алекс не сделал попытки обнять ее, однако она ясно услышала, что его дыхание изменилось.
— Ближе.
Она вжалась в него и животом ощутила его набухшую, разгоряченную плоть. Его рука заскользила по ее телу, оставляя за собой огонь желания. Она несмело дотронулась до его лица, провела пальцем по губам.
— Почему ты собралась уходить? — спросил он, целуя ее ладонь, запястье, сгиб локтя.
— Я думала, все завершилось.
— Ты ошиблась.
— Очевидно, иногда я действительно ошибаюсь.
Ответ понравился ему. Лили поняла это, ладонью почувствовав, как его губы раздвинулись в улыбке.
Внезапно он поднял ее, как игрушку, и усадил на себя так, чтобы ее грудь оказалась над его ртом. Ее сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда он языком пощекотал сосок.
Затем он занялся другой грудью, а потом уткнулся в ложбинку. Лили изогнулась, и он тихо засмеялся.
— Что ты хочешь? — прошептал он. — Что?
Она не смогла заставить себя произнести это вслух и просто наклонилась, повинуясь настоятельной потребности поцеловать его. Покусывая ее губы, подбородок, осыпая легкими поцелуями ее лицо, он страстно гладил ее бедра и ягодицы. Вскоре Лили тоже приняла участие в игре, ловя его ускользающие губы. Когда же ей это удалось, он с силой протолкнул язык ей в рот. В ответ на это она бессознательно подалась бедрами вперед, стремясь сильнее прижаться к его телу. Опершись на его плечи, она в полузабытьи шептала его имя.
Гортанно рассмеявшись, он усадил ее чуть пониже.
— Ты хочешь меня? — спросил он.
— Да. Да…
— Тогда бери. — Обхватив ее за талию, он поторопил ее:
— Ну давай же!
Однако ее руки так и остались лежать на его плечах.
— Не могу!.. — взмолилась она.
Алекс принялся ласкать языком ее небо, все сильнее разжигая полыхавший в ней огонь.
— Если хочешь, то сделаешь.
Он весь напрягся в ожидании, когда ее рука медленно оторвалась от его плеча, а потом начала опускаться. Она прикоснулась к его мужскому естеству, и он затаил дыхание. Однако она тут же отдернула руку, будто обожглась, затем снова осторожно обхватила пальцами его плоть и неуверенно стала двигать рукой вверх и вниз. Не в силах выдержать эту сладкую муку, он со стоном приподнял ее над собой и почувствовал, как она вводит его в себя. Он ворвался в нее с такой силой, что она вскрикнула.
— Ты этого хочешь? — Он снова вонзился в нее. — Вот так?
— Да…
Лили кивнула и, застонав, уткнулась ему в шею. Алекс двигался осторожно, всеми силами сдерживаясь и уравновешивая ее нетерпение своей неторопливостью.
— Не так быстро, — пробормотал он. — У нас столько времени…
Когда ее настойчивость достигла апогея, он со смехом уложил ее на спину.
— Успокойся, — проговорил он, пощипывая губами ее шею.
— Не могу…
— Имей терпение, ты, маленькая проказница, и не торопи меня. — Их пальцы сплелись, и он закинул ее руки за голову. Она распласталась под ним, беспомощная против его мощных толчков. — Вот об этом я мечтал всю прошлую ночь, — прошептал он, сохраняя неторопливый ритм до тех пор, пока она не застонала от наслаждения. — Отплатить тебе… за самое невероятное… крушение моих надежд. Заставить тебя хотеть этого… молить об этом…
Лили почти не вслушивалась в его слова, но неясная угроза, прозвучавшая в его голосе, пробудила в ней мимолетный приступ страха. Однако ритмичное движение его гибкого тела заставило ее забыть обо всем. Для нее существовали только тьма, стремительное движение их бедер навстречу друг другу, и жар, овладевший всем ее существом. Ее дыхание становилось все чаще, губы шептали его имя.
— Вот так, — донесся до нее хрипловатый голос. — Ты запомнишь это… и будешь хотеть еще… и я дам тебе снова… и снова…
В Лили поднялась огромная волна и опустошающим потоком пронеслась по ее телу. Она забилась и закричала.
Слова Алекса слились в сладостный стон. Он глубоко вошел в нее и почувствовал, как мышцы ее лона сдавили его плоть. Это довело его возбуждение до предела, и он достиг вершины. Освобождение было полным и сладостным. Усталый, запыхавшийся, он ощущал безграничное удовлетворение.
Лили заснула внезапно, как утомленный ребенок, положив голову ему на плечо. Не в силах оторваться от нее, Алекс ласково гладил ее. Он опасался доверять ликованию, бушевавшему внутри него. Но у него, кажется, не было выбора. В первую же встречу она обезоружила его.
Он не был склонен верить в предопределенность. Но что касается внезапного появления Лили в его жизни, то его можно считать подарком судьбы. До недавнего времени он позволял тоске по Каролине омрачать его жизнь. Ему нравилось горькое уединение, а Пенелопа не помешала бы его одиночеству. И только Лили, с ее извращенным, коварным, импульсивным очарованием, удалось противостоять этому.
Лили забормотала во сне, его пальцы дрогнули. Алекс успокаивающе поцеловал ее в лоб.
— Что мне делать с тобой? — тихо спросил он, сожалея о том, что не может задержать наступление нового дня.
* * *
Скандальная новость быстро распространилась по всему Лондону. Лили узнала об этом в магазине Моники Лафлер на Бонд-стрит. Моника была известной модисткой. Она привозила новые фасоны из Парижа и искусно переделывала их в соответствии со вкусами англичанок. По роду своей работы она всегда первой узнавала все сплетни. Очевидно, ее мелодичный акцент и искрящиеся голубые глаза вдохновляли на откровения и прачек, и герцогинь, а также прочих посетительниц.
Моника была привлекательной женщиной сорока лет, темноволосой, доброжелательной и щедрой. Она никогда ни на кого не злилась дольше десяти минут. Ее внешность была настолько располагающей, манеры были полны такого естественного очарования, что у нее не было отбоя от клиенток. Кроме того, она славилась своим умением понимать людей. Зная, что Моника принадлежит к тому редкому типу женщин, которые не соперничают с представительницами своего пола, дамы доверяли ей свои секреты и были твердо убеждены, что она оденет их красиво. Она никогда не позволяла себе злобных или язвительных выпадов в чей-нибудь адрес и не испытывала приступов ревности.
«Какое мне дело до того, что у кого-то появился красивый любовник или что кто-то из дам красивее меня? — однажды сказала она Лили. — У меня хороший муж, собственный магазин, много друзей. Ко мне стекаются все городские новости! Разве можно желать лучшей жизни! Я слишком занята, чтобы меня хватило на большее».
Когда Лили со своей обычной стремительностью вошла в магазин, ее встретила помощница Моники, Кора, которая несла куда-то образцы шелка и муслина. Она замерла как вкопанная и как-то странно посмотрела на Лили.
— Мисс Лоусон!.. Подождите, я доложу о вас мадам Лафлер. Если я этого не сделаю, она рассердится.
— Спасибо, — поблагодарила Лили, недоумевая, почему Кора так засуетилась.
Вряд ли, решила она, всем уже известно о ее пари с Алексом. Ведь не прошло и суток!
Но когда из-за портьеры, отделявшей магазин от ателье, появилась Моника, Лили сразу поняла, что той все известно.
— Лили, дорогая! — воскликнула модистка, радостно обнимая ее. — Узнав, что случилось, я сразу догадалась, что вы очень скоро придете ко мне. Нам предстоит огромная работа — при вашем новом статусе вам понадобятся новые платья, не так ли?
— Откуда вы так быстро обо всем узнали? — ошеломленно спросила Лили.
— Только что здесь была леди Уилтон. Она мне и рассказала. Вчера вечером ее муж был в клубе Крейвена. Моя дорогая, я так рада за вас! Какой гениальный ход! Великолепный coup <удар (фр.).>! Говорят, лорд Рейфорд совсем без ума от вас. Более того, все мужчины Лондона спорят о том, кто будет следующим. Вашего внимания добивались долгие годы. Теперь, когда ясно, что вы доступны, вы можете назвать любую цену, и каждый из них с радостью заплатит за право быть вашим покровителем. Ни одной женщине никогда не предоставлялся такой широкий выбор! О, только подумайте о драгоценностях, каретах, лошадях и богатствах, которые скоро будут вашими! Если вы пойдете с правильной карты — это не игра слов, дорогая, — вы станете одной из богатейших женщин Лондона! — Она усадила Лили в кресло и бросила ей на колени стопку набросков, а также экземпляр «Ассамблеи красоты», французского журнала мод с последними моделями. — Теперь, полагаю, мы поговорим. А вы взгляните на новые фасоны. Я хочу знать все подробности. Как видите, шлейфы возвращаются. Конечно, неудобно, когда что-то волочится по полу, но зато так оригинально! Кора, Кора, отложи эти образцы и немедленно принеси мисс Лоусон кофе.
— Да рассказывать вообще-то нечего, — сдавленным голосом сказала Лили, устремляя взгляд на первую страницу. Моника посмотрела на нее с недоверием.
— Не скромничайте, дорогая. Это настоящий триумф! Многие будут завидовать вам. Вы поступили разумно, на некоторое время приняв покровительство мистера Крейвена — он достаточно богат, и это помогает закрывать глаза на его происхождение, — но вам давно пора было сменить покровителя. Лорд Рейфорд — идеальный выбор. Такой воспитанный, такой красивый и влиятельный, такой искренний! Он происходит из старинной семьи землевладельцев — это вам не нынешние щеголи с купленными титулами и сомнительными состояниями. Вы уже подписали с ним договор, дорогая? Если хотите, я могу порекомендовать вам великолепного адвоката: он вел переговоры о «взаимопонимании» между Виолой Миллер и лордом Фонтмером…
Пока Моника болтала и показывала модные варианты отделки подола, Лили молча вспоминала события утра. Одевшись, она ушла на рассвете, пока Алекс еще спал, разметавшись на кровати. Его загорелое тело четко выделялось на фоне белых простыней. С тех пор Лили разрывалась между беспокойством и небывалым душевным подъемом. Она не привыкла радоваться жизни. Без сомнения, о ней сплетничали во всех гостиных и ресторанах города.
Однако она, как это ни странно, ни о чем не сожалела и воспринимала прошедшую ночь с насмешливым удивлением. Она никогда не предполагала, что Алекс Рейфорд, сдержанный, спокойный, с холодным взглядом серо-голубых глаз, может быть таким нежным любовником, таким страстным и ласковым… даже сейчас случившееся казалось ей сном. Прежде она была убеждена в том, что понимает его, теперь же приходила в замешательство при одной мысли о нем. Но как бы там ни было, она станет избегать его, пока в голове у нее не прояснится. Слава Богу, Алекс вернется к своей обычной жизни в деревне, наконец-то отомщенный за потерю Пенелопы.
Затем мысли Лили переключились на пять тысяч фунтов, которые надо было раздобыть к завтрашнему вечеру. Сегодня в клубе Крейвена будут играть по высоким ставкам. Если она не выиграет нужную сумму, придется заложить все драгоценности и, наверное, часть нарядов.
— …Ну расскажите мне что-нибудь о нем! — умоляла Моника. — Я не хочу показаться неделикатной, дорогая, но как насчет помолвки между Вулвертоном и вашей сестрой? Все остается по-прежнему?
Лили, словно не слыша ее вопроса, сухо улыбнулась:
— Довольно об этом, Моника! Я пришла сюда, чтобы просить вас об одолжении.
— Все что угодно! — воскликнула Моника, мгновенно оживившись. — Все!
— Сегодня в клубе Крейвена состоится маскарад. Для меня очень важно появиться там в каком-нибудь особенном туалете. Я понимаю, что времени мало, что у вас и так предостаточно работы, но, возможно, вы выкроите минутку…
— Oui, oui! <Да, да (фр.).> Я прекрасно понимаю! — воодушевилась Моника. — Это дело чрезвычайной срочности — ваше первое появление на глазах скандализованной публики. Сегодня все взгляды будут устремлены на вас. Вы должны быть в сногсшибательном туалете!
— Я куплю его в кредит, — сказала Лили, испытывая неловкость и стараясь не смотреть на Монику.
— Как пожелаете, — с готовностью последовал ответ. — Имея в своем распоряжении все состояние лорда Рейфорда, вы можете купить полгорода!
Лили пожала плечами и рассеянно улыбнулась, решив не говорить о том, что она не намерена становиться содержанкой — ни Алекса Рейфорда, ни кого-либо другого — и что в ее распоряжении очень мало денег.
— Для сегодняшнего вечера мне нужен очень смелый туалет, — продолжала она. — Если я должна держаться развязно, то буду делать это с шиком.
Ей ничего другого не оставалось, как выставлять себя напоказ, причем без намека на смущение. Более того, наряд должен быть таким, чтобы мужчины, с которыми она сегодня сядет играть, не смогли сосредоточиться на картах.
— Умница! Что ж, мы соорудим вам костюм, который собьет с толку весь город. — Моника оценивающе оглядела ее. — Возможно… будет лучше, если мы… ах да!..
— Что?
Моника довольно усмехнулась:
— Дорогая, мы нарядим вас в костюм первой искусительницы.
— Далилы? — поинтересовалась Лили. — Или вы имеете в виду Саломею?
— Нет-нет, моя крошка… Я имею в виду первую женщину, Еву!
— Еву?
— Ну конечно! Об этом еще долго будут судачить!
— Полагаю, — произнесла Лили, чуть поколебавшись, — чтобы соорудить такой костюм, много времени не понадобится.
* * *
Алекс отправился в Свонз-Корт на Бейсуотер-роуд, поместье, купленное прадедом Вильямом. Особняк был построен в классическом стиле, с симметричными крыльями, греческими колоннами, просторным мраморным холлом и белой лепниной повсюду. В поместье имелись большая конюшня и каретный сарай, куда вмещалось пятнадцать экипажей. Алекс редко бывал здесь. Дабы содержать дом в порядке и иметь все под рукой, он нанял небольшую прислугу.
Дверь ему открыла миссис Ходжес, пожилая экономка. На ее приятном лице, обрамленном седыми завитками, отразилось неподдельное изумление.
— Милорд, никто не предупредил нас о вашем приезде, иначе я бы подготовилась…
— Все в порядке, — перебил ее Алекс. — Я не смог отправить письмо. Пробуду здесь неделю. Может, дольше. Не уверен.
— Да, милорд. Я сообщу повару — наверняка он захочет пополнить кладовую. Вам подать завтрак, милорд, или я могу прямо сейчас послать его на рынок?
— Не надо завтрака, — улыбнулся Алекс. — Я обойду дом, миссис Ходжес.
— Да, милорд.
Алекс сомневался, что проголодается в ближайшее время. Перед отъездом из клуба он довольно плотно подкрепился яйцами, булочками, пудингом, ветчиной и колбасой, закусил фруктами. Все это принесла ему горничная. Человек, представившийся камердинером Крейвена, почистил и отгладил его одежду, а потом побрил Алекса, да так, что тот подивился гладкости своих щек. Слуги наполнили ванну горячей водой и, пока граф мылся, стояли рядом с полотенцами и дорогим одеколоном наготове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36