Внезапно ее взгляд упал на сестру, стоявшую в дверях.
Пенелопа смотрела на них расширившимися от ужаса глазами.
— Вы оба сошли с ума, — проговорила она.
Несмотря на шум, ее тихий голос достиг ушей Алекса. Он перестал запихивать платье в шляпную картонку и повернулся к Пенелопе. С перекошенным от гнева лицом, осунувшийся, небритый, всклокоченный, он был просто неузнаваем.
— Посмотри внимательно, Пенни! — воскликнула Лили. — Вот за кого ты собралась замуж. Приятное зрелище, правда? Истинный характер мужчины раскрывается, когда он пьян. Посмотри на него, да у него из каждой поры сочится подлость!
— Ваш бывший любовник, Пенелопа, больше никогда не переступит порог этого дома! — не дожидаясь ответа Пенелопы, заявил Алекс. — Если он вам нужен, езжайте вместе со своей сестрой.
— Она так и сделает! — отрезала Лили. — Собирай вещи, Пенни, мы поедем в поместье Стэмфорд.
— Но я не могу: мама и папа не одобрят… — испуганным шепотом произнесла Пенелопа.
— Не одобрят, — согласилась Лили. — И что, это важнее для тебя, чем любовь Закари?
Алекс посмотрел на Пенелопу так, что девушка похолодела.
— Ну? Каков ваш ответ?
Пенелопа устремила взгляд сначала на Лили, на лице которой читался вызов, потом на Алекса, во всем облике которого было нечто угрожающее, и побелела как мел. Вскрикнув, она выбежала из спальни и бросилась в свою комнату.
— Мерзавец! — налетела Лили на Алекса. — Собака на сене! Вы же прекрасно знаете, что можете одним взглядом запугать бедняжку и подчинить ее своей воле!
— Она сделала выбор. — Алекс швырнул шляпную картонку на пол. — Итак, кто будет собирать ваши вещи — вы или я?
На мгновение в комнате воцарилась тишина.
— Хорошо, — высокомерно произнесла Лили. — Убирайтесь вон! Оставьте меня в покое. Через час я уеду.
— Желательно раньше, если сможете.
— Почему бы вам не объяснить положение вещей моим родителям? — с ехидной усмешкой предложила Лили. — Уверена, они согласятся со всеми вашими доводами.
— И чтоб ни слова Пенелопе! — предупредил Алекс и вышел из комнаты.
Убедившись, что Алекс удалился, Лили глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться. Она тряхнула головой и тихо засмеялась.
— Напыщенный осел! — пробормотала она. — Ты думаешь, меня так просто победить?
Глава 6
Вереница перепуганных слуг несла чемоданы и саквояжи Лили к карете. Покрытая лаком, карета сверкала на солнце. Дверцу украшал герб Рейфордов. Алекс дал четкие указания кучеру доставить Лили к ее дому в Лондоне и немедленно вернуться в Рейфорд-Парк.
Выделенный Лили час истекал. Помня, что в ее распоряжении осталось несколько минут, она отправилась на поиски отца. Обложившись книгами, он работал в одной из малых гостиных на верхнем этаже.
— Папа, — без всякого выражения произнесла Лили. Джордж Лоусон через плечо кивнул дочери и поправил очки.
— Лорд, Рейфорд известил меня о том, что ты уезжаешь.
— Меня вынудили уехать.
— Я этого ожидал, — с сожалением признался он.
— Папа, ты хоть слово сказал в мою защиту? — На лбу Лили появилась складка. — Ты сказал ему, что он должен позволить мне остаться? Или ты счастлив, что я уезжаю? А может, тебе безразлично и то и другое?
— Мне надо работать, — не совсем уверенно проговорил Джордж, указав на книги.
— Да, конечно, — сказала Лили. — Прости. Он повернул к ней встревоженное лицо:
— Нет надобности извиняться. Что бы ты ни сделала — ничто уже не может удивить меня. Я давным-давно перестал удивляться. Ты никогда не разочаруешь меня, потому что я ничего от тебя не жду.
Лили не смогла бы объяснить, зачем искала отца. Если он так мало ожидал от нее, то она от него ожидала еще меньше. В детстве она безжалостно сердила его, к примеру, прокрадывалась в кабинет, донимала вопросами… иногда, пытаясь что-нибудь написать, проливала чернила на стол. Ей потребовались годы, чтобы смириться с непреложным фактом: отца не интересуют ни она сама, ни ее вопросы, ни ее мысли, ни ее поведение, плохое или хорошее. Она всегда стремилась понять причину его безразличия. Довольно долго она считала виноватой в этом себя. Прежде чем уехать из дому, Лили рассказала о своих душевных терзаниях Тотти, и та успокоила ее.
«Нет, дорогая, он всегда был таким, — примирительно проговорила она. — Твой отец нелюдим. Но он отнюдь не жесток. Другие отцы бьют своих детей за непослушание! Тебе повезло, что у тебя такой мягкий отец».
Лили же полагала, что безразличие отца по своей жестокости почти сродни порке. Сейчас отсутствие любви с его стороны больше не ставило ее в тупик и не возмущало, а лишь наполняло сожалением и грустью.
— Прости за то, что я вела себя беспечно, — сказала Лили, пытаясь подобрать нужные слова. — Возможно, если бы я была мальчиком, мы бы с тобой нашли общий язык. Я была упрямой бунтаркой… наделала кучу ошибок… если бы ты только знал все, то стыдился бы меня гораздо больше, чем сейчас. Но и ты, папа, тоже должен попросить прощения. Ты так и остался для меня чужим. С детства мне пришлось самостоятельно пробивать себе дорогу. А тебя никогда не было рядом. Ты никогда не наказывал меня и не сердился, как будто не признавая моего существования. Мама хотя бы плакала… — Она провела рукой по волосам и вздохнула. — Каждый раз, когда мне нужно было на кого-то опереться, мне следовало бы бежать к тебе. Но ты был занят своими книгами и философскими трактатами. У тебя, папа, мозги истинного ученого. — В глазах Джорджа отразились протест и укор. Лили грустно улыбнулась. — Я просто хотела сказать тебе, что, несмотря на все… я все еще люблю тебя. Жаль-жаль, что ты не можешь сказать то же самое.
Лили подождала, пристально глядя на отца. Ее изящные руки были сжаты в кулаки. Однако ответом ей послужило молчание.
— Прости меня! — небрежно бросила она. — Мама, наверное, с Пенелопой. Передай им, что я люблю их. До свидания, папа! — Круто повернувшись, она вышла.
Спускаясь по роскошной лестнице со множеством лестничных площадок, Лили изо всех сил старалась не давать волю своим чувствам. Она с сожалением осознала, что ей не суждено еще раз побывать в Рейфорд-Парке.
Удивительно, она уже успела полюбить этот величественный особняк, отделанный в классическом стиле. Какая жалость! Если бы не дурной характер Алекса, любая женщина была бы счастлива стать здесь хозяйкой.
Попрощавшись с дворецким и двумя экономками, устремившими на нее сочувственные взгляды, Лили вышла на крыльцо. Слуги укладывали в карету последние саквояжи. Сощурившись от яркого солнца, она посмотрела вдаль и в конце подъездной аллеи увидела худенькую фигурку. Это был Генри, возвращавшийся из деревни, где он играл с детьми. В руке у него была палка, и он беспечно размахивал ею.
— Слава Богу! — с облегчением выдохнула Лили. Она поманила его к себе, и Генри ускорил шаг. Подойдя поближе, он вопросительно взглянул на нее. Лили заботливо убрала золотистые локоны, упавшие ему на лоб. — Я боялась, что ты опоздаешь, — сказала она.
— Что это? — Генри указал на карету. — Опоздаю к чему?
— К прощанию, — грустно улыбнулась Лили. — У нас с твоим братом произошла ссора. Теперь я должна уехать.
— Ссора? Из-за чего?
— Я уезжаю в Лондон, — не ответила на вопрос Лили. — Жаль, старина, что я не успела научить тебя всем моим карточным трюкам. Надеюсь, в один прекрасный день наши пути пересекутся. — Она с сомнением пожала плечами. — Возможно, у Крейвена… Знаешь ли, я провожу там много времени.
— У Крейвена? — с благоговейным восторгом повторил мальчик. — Вы не рассказывали мне об этом.
— Ну, мы большие друзья с владельцем клуба.
— С Дереком Крейвеном?
— Значит, ты слышал о нем? — Лили едва заметно улыбнулась.
Она знала, что Генри проглотит наживку. Так и случилось. Ни один дерзкий, смышленый мальчишка не сможет устоять против искушения побывать в запретном мире мужчин на Сент-Джеймс-стрит.
— А кто не слышал? Ну и жизнь у него! Крейвен знаком с самыми богатыми и могущественными людьми Англии. Он легенда! Самый важный человек в Англии… не считая, конечно, короля.
Лили рассмеялась:
— Я бы так не сказала. Будь Дерек здесь, он бы наверняка объяснил, что при нынешнем порядке вещей он Лишь крохотная капля в огромном море. Однако у него довольно приятное игорное заведение.
— В школе мы с ребятами много мечтали, что когда-нибудь пойдем к Крейвену, будем играть в карты и встречаться там с женщинами. Конечно, это будет не скоро. Но когда-нибудь мы там повеселимся… — Генри тоскливо вздохнул и замолчал.
— Почему когда-нибудь? — тихо спросила Лили. — Почему не сейчас?
Мальчик изумленно уставился на нее:
— Да меня даже не пустят на порог! В моем возрасте…
— Естественно, двенадцатилетнего мальчика никогда не впустят внутрь, — согласилась Лили. — Дерек придерживается очень строгих правил на этот счет. Но он сделает все, что я попрошу. Если бы ты был со мной, ты мог бы своими глазами взглянуть на игорные залы, отведать блюда французской кухни и познакомиться с одной или двумя девушками. — Она озорно усмехнулась. — Даже смог бы пожать руку Дереку — он утверждает, что его рукопожатие приносит удачу.
— Да вы шутите!.. — недоверчиво протянул Генри, но его синие глаза загорелись надеждой.
— Я? Езжай со мной в Лондон и проверь. А твоему брату мы, разумеется, ничего не скажем. Только тебе придется спрятаться в моей карете. — Она подмигнула ему. — Поехали к Крейвену, Генри. Обещаю, это будет самым настоящим приключением.
— Алекс убьет меня!
— Да, он рассердится. Не сомневаюсь в этом ни минуты.
— Но он не побьет меня, — задумчиво проговорил Генри. — Особенно после тех издевательств, что я терпел в этой чертовой школе…
— Тогда чего тебе бояться?
На лице мальчика появилась ликующая улыбка:
— Ничего!
— Итак, по местам! — со смехом скомандовала Лили и шепотом добавила:
— Постарайся, чтобы никто, в том числе и кучер, тебя не видел. Ты даже не представляешь, как я буду разочарована, если тебя поймают…
* * *
Она уехала. Алекс стоял у окна библиотеки, глядя вслед карете, удалявшейся по аллее. Однако ожидаемое облегчение не наступало. Наоборот, в его душе постепенно образовывалась пустота. Он рыскал по дому, как тигр по клетке, словно пытаясь освободиться от чего-то… от чего-то… если бы знать, от чего именно! В доме стояла неестественная тишина, такая же, что и всегда… до ее приезда.
Отныне не будет споров, недоразумений, глупых выходок. Алекс продолжал надеяться, что с минуты на минуту к нему вернется хладнокровие.
Охваченный угрызениями совести, он понимал, что надо навестить Пенелопу. Его пьяная вспышка ярости напугала ее. Поднимаясь по лестнице, Алекс поклялся себе, что с этого дня он станет олицетворением терпения. Он сделает все возможное, чтобы доставить удовольствие Пенелопе. Алекс представил себе их будущую семейную жизнь — долгую, размеренную, предсказуемую. Его губы тронула едва заметная улыбка. Любой согласится, что женитьба на Пенелопе — правильный шаг.
Подойдя к ее комнате, он услышал душераздирающие рыдания и голос, такой живой и страстный, что ему на секунду показалось, будто это Лили. Но голос был мягче и выше, чем у Лили.
— Я люблю его, мама… — всхлипывала Пенелопа. — Я всегда буду любить Закари! Если бы я была такая же храбрая, как Лили, я бы вернулась к нему и ничто не остановило бы меня!
— Ну что ты, что ты! — увещевала Тотти. — Не говори так! Будь благоразумной, дорогая. Ты станешь леди Рейфорд и навсегда обеспечишь свое будущее — и будущее своей семьи. Мы с отцом желаем тебе только добра, так же как и лорд Рейфорд.
— С-сомневаюсь, — сквозь рыдания возразила Пенелопа.
— Я была права, — продолжала Тотти. — Во всем виновата твоя сестра. Тебе известно, что я всем сердцем люблю Вильгемину, но она не успокоится, пока не сделает несчастными всех вокруг. Мы должны извиниться перед лордом Рей-фордом. Это воспитанный, уравновешенный человек… с трудом верится, что Лили могла довести его до такого состояния! Нельзя было оставлять ее здесь.
— Она права во всем! — воскликнула Пенелопа. — Она знает, как мы с Закари любим друг друга… Ах, если бы я не была такой робкой…
Алекс пошел прочь от двери. Его руки сами собой сжались в кулаки, на лице играла усмешка. Он бы с радостью обвинил во всем Лили, как это сделала Тотти, но не мог. Вся вина лежала на нем, и исходила она из его внезапно утраченной власти над собой, из пробудившегося желания завладеть тем, что он никогда не будет иметь.
* * *
Весь путь до Лондона Генри неутомимо перечислял все бескорыстные и самоотверженные поступки старшего брата. Лили не оставалось ничего иного, как слушать его, и она призвала на помощь всю свою выдержку, которая, как потом выяснилось, оказалась безграничной. Генри сидел напротив и рассказывал, как Алекс снимал его с дерева, когда он забрался слишком высоко, как Алекс учил его плавать в озере. Он в подробностях описал бесконечные вечера, когда они играли в солдатиков и Алекс помогал ему находить кратчайший путь к победе…
— Генри! — наконец перебила его Лили. Выдавив из себя улыбку, она процедила сквозь зубы:
— У меня сложилось впечатление, будто ты пытаешься убедить меня в чем-то. Не в том ли, что твой брат вовсе не бессердечный негодяй, каким он кажется на самом деле?
— Да, в этом, — признался Генри, потрясенный ее проницательностью. — Точно! О, мне известно, каким иногда бывает Алекс, но он отличный парень! Хоть убейте, если это не так!..
Лили не удержалась от смеха:
— Дорогой мой, не имеет значения, что я думаю о твоем брате!
— Но если бы вы знали Алекса, хорошо знали его, он бы вам понравился. Ужасно!
— Я вообще не хочу ничего знать о нем. С меня достаточно!
— Я рассказывал вам о щенке, которого он подарил мне на Рождество, когда мне было семь лет?..
— Генри, зачем ты так настойчиво пытаешься пробудить во мне добрые чувства к своему брату?
Генри улыбнулся и опустил глаза. Казалось, он тщательно обдумывает ответ.
— Вы же хотите помешать Алексу жениться на Пенелопе, так?
Лили смутилась. Очевидно, она совершила ту же ошибку, что и все взрослые, недооценив ум ребенка. Генри очень проницательный мальчик. Естественно, он быстро разобрался во всем и понял, какие отношения складываются между его братом и Лоусонами.
— Почему ты так решил? — осведомилась Лили.
— Вы, взрослые, очень громко спорите, — ответил Генри. — Да и слуги судачат.
— Ты будешь сожалеть, если мне удастся расстроить свадьбу?
Мальчик покачал головой:
— О, Пенелопа хорошая. Лучше других девушек. Но Алекс не любит ее. Так, как любил…
— Каролину, — подсказала ему Лили. Каждый раз, когда кто-то упоминал это имя, в ее душе поднималось очень неприятное чувство. Ну что такого особенного было в этой распрекрасной Каролине, если Алекс до сих пор сходит по ней с ума? — Генри, ты помнишь ее?
— Да, отлично. Хотя тогда я был мальчишкой.
— А теперь ты достиг преклонного возраста… Сколько тебе, одиннадцать? Двенадцать?
— Двенадцать, — улыбнулся Генри. — А знаете, вы очень похожи на нее. Только красивее. И старше.
— Ну-ну, — усмехнулась Лили, — никак не пойму, обидеться на тебя или принять твои слова за комплимент? Расскажи, как ты относился к ней.
— Она нравилась мне. Каролина была жизнерадостной девчонкой. В отличие от вас она никогда не доводила Алекса. И умела рассмешить его. А сейчас он почти никогда не смеется.
— Жаль, — рассеянно произнесла Лили, вспомнив, как улыбнулся Алекс, когда они играли в карты. Улыбка была быстрой, но ослепительной.
— Вы собираетесь выйти за Дерека Крейвена? — робко спросил Генри, притворяясь равнодушным.
— О Боже, нет!
— Вы могли бы выйти за Алекса после того, как избавитесь от Пенелопы.
Лили от души рассмеялась:
— Избавиться от нее? Господи, послушать тебя, так я намерена утопить ее в Темзе! Во-первых, мой дорогой, я вообще никогда ни за кого не выйду. А во-вторых, твой брат мне даже не нравится.
— Но разве я не рассказывал вам, что в детстве ужасно боялся темноты, а Алекс приходил ко мне и…
— Генри! — предостерегающе проговорила Лили.
— Ну дайте мне закончить эту историю, — настаивал мальчик.
Лили со стоном положила голову на сафьяновую подушку, а Генри продолжил свое повествование о добродетелях Алекса Рейфорда.
* * *
Дерек и Уорти склонились над столом в главном игорном зале. Перед ними лежала кипа бумаг и записей, касающихся предстоящего маскарада. Дом решено было украсить в стиле древнеримского храма — это единственное, что не вызвало у них споров. Дерек хотел, чтобы бал отразил грандиозность римской цивилизации времен расцвета, но уже накануне упадка. К сожалению, их с Уорти взгляды на то, как достичь этой цели, не совпадали.
— Ладно, ладно! — наконец сказал Дерек, гневно блестя зелеными глазами. — Ставьте колонны, вешайте серебряные сваги <Ткань, задрапированная полукругом.> на стены, но тогда я поступлю по-своему с девицами.
— Покрасите их в белый цвет и замотаете простынями, чтобы они походили на статуи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Пенелопа смотрела на них расширившимися от ужаса глазами.
— Вы оба сошли с ума, — проговорила она.
Несмотря на шум, ее тихий голос достиг ушей Алекса. Он перестал запихивать платье в шляпную картонку и повернулся к Пенелопе. С перекошенным от гнева лицом, осунувшийся, небритый, всклокоченный, он был просто неузнаваем.
— Посмотри внимательно, Пенни! — воскликнула Лили. — Вот за кого ты собралась замуж. Приятное зрелище, правда? Истинный характер мужчины раскрывается, когда он пьян. Посмотри на него, да у него из каждой поры сочится подлость!
— Ваш бывший любовник, Пенелопа, больше никогда не переступит порог этого дома! — не дожидаясь ответа Пенелопы, заявил Алекс. — Если он вам нужен, езжайте вместе со своей сестрой.
— Она так и сделает! — отрезала Лили. — Собирай вещи, Пенни, мы поедем в поместье Стэмфорд.
— Но я не могу: мама и папа не одобрят… — испуганным шепотом произнесла Пенелопа.
— Не одобрят, — согласилась Лили. — И что, это важнее для тебя, чем любовь Закари?
Алекс посмотрел на Пенелопу так, что девушка похолодела.
— Ну? Каков ваш ответ?
Пенелопа устремила взгляд сначала на Лили, на лице которой читался вызов, потом на Алекса, во всем облике которого было нечто угрожающее, и побелела как мел. Вскрикнув, она выбежала из спальни и бросилась в свою комнату.
— Мерзавец! — налетела Лили на Алекса. — Собака на сене! Вы же прекрасно знаете, что можете одним взглядом запугать бедняжку и подчинить ее своей воле!
— Она сделала выбор. — Алекс швырнул шляпную картонку на пол. — Итак, кто будет собирать ваши вещи — вы или я?
На мгновение в комнате воцарилась тишина.
— Хорошо, — высокомерно произнесла Лили. — Убирайтесь вон! Оставьте меня в покое. Через час я уеду.
— Желательно раньше, если сможете.
— Почему бы вам не объяснить положение вещей моим родителям? — с ехидной усмешкой предложила Лили. — Уверена, они согласятся со всеми вашими доводами.
— И чтоб ни слова Пенелопе! — предупредил Алекс и вышел из комнаты.
Убедившись, что Алекс удалился, Лили глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться. Она тряхнула головой и тихо засмеялась.
— Напыщенный осел! — пробормотала она. — Ты думаешь, меня так просто победить?
Глава 6
Вереница перепуганных слуг несла чемоданы и саквояжи Лили к карете. Покрытая лаком, карета сверкала на солнце. Дверцу украшал герб Рейфордов. Алекс дал четкие указания кучеру доставить Лили к ее дому в Лондоне и немедленно вернуться в Рейфорд-Парк.
Выделенный Лили час истекал. Помня, что в ее распоряжении осталось несколько минут, она отправилась на поиски отца. Обложившись книгами, он работал в одной из малых гостиных на верхнем этаже.
— Папа, — без всякого выражения произнесла Лили. Джордж Лоусон через плечо кивнул дочери и поправил очки.
— Лорд, Рейфорд известил меня о том, что ты уезжаешь.
— Меня вынудили уехать.
— Я этого ожидал, — с сожалением признался он.
— Папа, ты хоть слово сказал в мою защиту? — На лбу Лили появилась складка. — Ты сказал ему, что он должен позволить мне остаться? Или ты счастлив, что я уезжаю? А может, тебе безразлично и то и другое?
— Мне надо работать, — не совсем уверенно проговорил Джордж, указав на книги.
— Да, конечно, — сказала Лили. — Прости. Он повернул к ней встревоженное лицо:
— Нет надобности извиняться. Что бы ты ни сделала — ничто уже не может удивить меня. Я давным-давно перестал удивляться. Ты никогда не разочаруешь меня, потому что я ничего от тебя не жду.
Лили не смогла бы объяснить, зачем искала отца. Если он так мало ожидал от нее, то она от него ожидала еще меньше. В детстве она безжалостно сердила его, к примеру, прокрадывалась в кабинет, донимала вопросами… иногда, пытаясь что-нибудь написать, проливала чернила на стол. Ей потребовались годы, чтобы смириться с непреложным фактом: отца не интересуют ни она сама, ни ее вопросы, ни ее мысли, ни ее поведение, плохое или хорошее. Она всегда стремилась понять причину его безразличия. Довольно долго она считала виноватой в этом себя. Прежде чем уехать из дому, Лили рассказала о своих душевных терзаниях Тотти, и та успокоила ее.
«Нет, дорогая, он всегда был таким, — примирительно проговорила она. — Твой отец нелюдим. Но он отнюдь не жесток. Другие отцы бьют своих детей за непослушание! Тебе повезло, что у тебя такой мягкий отец».
Лили же полагала, что безразличие отца по своей жестокости почти сродни порке. Сейчас отсутствие любви с его стороны больше не ставило ее в тупик и не возмущало, а лишь наполняло сожалением и грустью.
— Прости за то, что я вела себя беспечно, — сказала Лили, пытаясь подобрать нужные слова. — Возможно, если бы я была мальчиком, мы бы с тобой нашли общий язык. Я была упрямой бунтаркой… наделала кучу ошибок… если бы ты только знал все, то стыдился бы меня гораздо больше, чем сейчас. Но и ты, папа, тоже должен попросить прощения. Ты так и остался для меня чужим. С детства мне пришлось самостоятельно пробивать себе дорогу. А тебя никогда не было рядом. Ты никогда не наказывал меня и не сердился, как будто не признавая моего существования. Мама хотя бы плакала… — Она провела рукой по волосам и вздохнула. — Каждый раз, когда мне нужно было на кого-то опереться, мне следовало бы бежать к тебе. Но ты был занят своими книгами и философскими трактатами. У тебя, папа, мозги истинного ученого. — В глазах Джорджа отразились протест и укор. Лили грустно улыбнулась. — Я просто хотела сказать тебе, что, несмотря на все… я все еще люблю тебя. Жаль-жаль, что ты не можешь сказать то же самое.
Лили подождала, пристально глядя на отца. Ее изящные руки были сжаты в кулаки. Однако ответом ей послужило молчание.
— Прости меня! — небрежно бросила она. — Мама, наверное, с Пенелопой. Передай им, что я люблю их. До свидания, папа! — Круто повернувшись, она вышла.
Спускаясь по роскошной лестнице со множеством лестничных площадок, Лили изо всех сил старалась не давать волю своим чувствам. Она с сожалением осознала, что ей не суждено еще раз побывать в Рейфорд-Парке.
Удивительно, она уже успела полюбить этот величественный особняк, отделанный в классическом стиле. Какая жалость! Если бы не дурной характер Алекса, любая женщина была бы счастлива стать здесь хозяйкой.
Попрощавшись с дворецким и двумя экономками, устремившими на нее сочувственные взгляды, Лили вышла на крыльцо. Слуги укладывали в карету последние саквояжи. Сощурившись от яркого солнца, она посмотрела вдаль и в конце подъездной аллеи увидела худенькую фигурку. Это был Генри, возвращавшийся из деревни, где он играл с детьми. В руке у него была палка, и он беспечно размахивал ею.
— Слава Богу! — с облегчением выдохнула Лили. Она поманила его к себе, и Генри ускорил шаг. Подойдя поближе, он вопросительно взглянул на нее. Лили заботливо убрала золотистые локоны, упавшие ему на лоб. — Я боялась, что ты опоздаешь, — сказала она.
— Что это? — Генри указал на карету. — Опоздаю к чему?
— К прощанию, — грустно улыбнулась Лили. — У нас с твоим братом произошла ссора. Теперь я должна уехать.
— Ссора? Из-за чего?
— Я уезжаю в Лондон, — не ответила на вопрос Лили. — Жаль, старина, что я не успела научить тебя всем моим карточным трюкам. Надеюсь, в один прекрасный день наши пути пересекутся. — Она с сомнением пожала плечами. — Возможно, у Крейвена… Знаешь ли, я провожу там много времени.
— У Крейвена? — с благоговейным восторгом повторил мальчик. — Вы не рассказывали мне об этом.
— Ну, мы большие друзья с владельцем клуба.
— С Дереком Крейвеном?
— Значит, ты слышал о нем? — Лили едва заметно улыбнулась.
Она знала, что Генри проглотит наживку. Так и случилось. Ни один дерзкий, смышленый мальчишка не сможет устоять против искушения побывать в запретном мире мужчин на Сент-Джеймс-стрит.
— А кто не слышал? Ну и жизнь у него! Крейвен знаком с самыми богатыми и могущественными людьми Англии. Он легенда! Самый важный человек в Англии… не считая, конечно, короля.
Лили рассмеялась:
— Я бы так не сказала. Будь Дерек здесь, он бы наверняка объяснил, что при нынешнем порядке вещей он Лишь крохотная капля в огромном море. Однако у него довольно приятное игорное заведение.
— В школе мы с ребятами много мечтали, что когда-нибудь пойдем к Крейвену, будем играть в карты и встречаться там с женщинами. Конечно, это будет не скоро. Но когда-нибудь мы там повеселимся… — Генри тоскливо вздохнул и замолчал.
— Почему когда-нибудь? — тихо спросила Лили. — Почему не сейчас?
Мальчик изумленно уставился на нее:
— Да меня даже не пустят на порог! В моем возрасте…
— Естественно, двенадцатилетнего мальчика никогда не впустят внутрь, — согласилась Лили. — Дерек придерживается очень строгих правил на этот счет. Но он сделает все, что я попрошу. Если бы ты был со мной, ты мог бы своими глазами взглянуть на игорные залы, отведать блюда французской кухни и познакомиться с одной или двумя девушками. — Она озорно усмехнулась. — Даже смог бы пожать руку Дереку — он утверждает, что его рукопожатие приносит удачу.
— Да вы шутите!.. — недоверчиво протянул Генри, но его синие глаза загорелись надеждой.
— Я? Езжай со мной в Лондон и проверь. А твоему брату мы, разумеется, ничего не скажем. Только тебе придется спрятаться в моей карете. — Она подмигнула ему. — Поехали к Крейвену, Генри. Обещаю, это будет самым настоящим приключением.
— Алекс убьет меня!
— Да, он рассердится. Не сомневаюсь в этом ни минуты.
— Но он не побьет меня, — задумчиво проговорил Генри. — Особенно после тех издевательств, что я терпел в этой чертовой школе…
— Тогда чего тебе бояться?
На лице мальчика появилась ликующая улыбка:
— Ничего!
— Итак, по местам! — со смехом скомандовала Лили и шепотом добавила:
— Постарайся, чтобы никто, в том числе и кучер, тебя не видел. Ты даже не представляешь, как я буду разочарована, если тебя поймают…
* * *
Она уехала. Алекс стоял у окна библиотеки, глядя вслед карете, удалявшейся по аллее. Однако ожидаемое облегчение не наступало. Наоборот, в его душе постепенно образовывалась пустота. Он рыскал по дому, как тигр по клетке, словно пытаясь освободиться от чего-то… от чего-то… если бы знать, от чего именно! В доме стояла неестественная тишина, такая же, что и всегда… до ее приезда.
Отныне не будет споров, недоразумений, глупых выходок. Алекс продолжал надеяться, что с минуты на минуту к нему вернется хладнокровие.
Охваченный угрызениями совести, он понимал, что надо навестить Пенелопу. Его пьяная вспышка ярости напугала ее. Поднимаясь по лестнице, Алекс поклялся себе, что с этого дня он станет олицетворением терпения. Он сделает все возможное, чтобы доставить удовольствие Пенелопе. Алекс представил себе их будущую семейную жизнь — долгую, размеренную, предсказуемую. Его губы тронула едва заметная улыбка. Любой согласится, что женитьба на Пенелопе — правильный шаг.
Подойдя к ее комнате, он услышал душераздирающие рыдания и голос, такой живой и страстный, что ему на секунду показалось, будто это Лили. Но голос был мягче и выше, чем у Лили.
— Я люблю его, мама… — всхлипывала Пенелопа. — Я всегда буду любить Закари! Если бы я была такая же храбрая, как Лили, я бы вернулась к нему и ничто не остановило бы меня!
— Ну что ты, что ты! — увещевала Тотти. — Не говори так! Будь благоразумной, дорогая. Ты станешь леди Рейфорд и навсегда обеспечишь свое будущее — и будущее своей семьи. Мы с отцом желаем тебе только добра, так же как и лорд Рейфорд.
— С-сомневаюсь, — сквозь рыдания возразила Пенелопа.
— Я была права, — продолжала Тотти. — Во всем виновата твоя сестра. Тебе известно, что я всем сердцем люблю Вильгемину, но она не успокоится, пока не сделает несчастными всех вокруг. Мы должны извиниться перед лордом Рей-фордом. Это воспитанный, уравновешенный человек… с трудом верится, что Лили могла довести его до такого состояния! Нельзя было оставлять ее здесь.
— Она права во всем! — воскликнула Пенелопа. — Она знает, как мы с Закари любим друг друга… Ах, если бы я не была такой робкой…
Алекс пошел прочь от двери. Его руки сами собой сжались в кулаки, на лице играла усмешка. Он бы с радостью обвинил во всем Лили, как это сделала Тотти, но не мог. Вся вина лежала на нем, и исходила она из его внезапно утраченной власти над собой, из пробудившегося желания завладеть тем, что он никогда не будет иметь.
* * *
Весь путь до Лондона Генри неутомимо перечислял все бескорыстные и самоотверженные поступки старшего брата. Лили не оставалось ничего иного, как слушать его, и она призвала на помощь всю свою выдержку, которая, как потом выяснилось, оказалась безграничной. Генри сидел напротив и рассказывал, как Алекс снимал его с дерева, когда он забрался слишком высоко, как Алекс учил его плавать в озере. Он в подробностях описал бесконечные вечера, когда они играли в солдатиков и Алекс помогал ему находить кратчайший путь к победе…
— Генри! — наконец перебила его Лили. Выдавив из себя улыбку, она процедила сквозь зубы:
— У меня сложилось впечатление, будто ты пытаешься убедить меня в чем-то. Не в том ли, что твой брат вовсе не бессердечный негодяй, каким он кажется на самом деле?
— Да, в этом, — признался Генри, потрясенный ее проницательностью. — Точно! О, мне известно, каким иногда бывает Алекс, но он отличный парень! Хоть убейте, если это не так!..
Лили не удержалась от смеха:
— Дорогой мой, не имеет значения, что я думаю о твоем брате!
— Но если бы вы знали Алекса, хорошо знали его, он бы вам понравился. Ужасно!
— Я вообще не хочу ничего знать о нем. С меня достаточно!
— Я рассказывал вам о щенке, которого он подарил мне на Рождество, когда мне было семь лет?..
— Генри, зачем ты так настойчиво пытаешься пробудить во мне добрые чувства к своему брату?
Генри улыбнулся и опустил глаза. Казалось, он тщательно обдумывает ответ.
— Вы же хотите помешать Алексу жениться на Пенелопе, так?
Лили смутилась. Очевидно, она совершила ту же ошибку, что и все взрослые, недооценив ум ребенка. Генри очень проницательный мальчик. Естественно, он быстро разобрался во всем и понял, какие отношения складываются между его братом и Лоусонами.
— Почему ты так решил? — осведомилась Лили.
— Вы, взрослые, очень громко спорите, — ответил Генри. — Да и слуги судачат.
— Ты будешь сожалеть, если мне удастся расстроить свадьбу?
Мальчик покачал головой:
— О, Пенелопа хорошая. Лучше других девушек. Но Алекс не любит ее. Так, как любил…
— Каролину, — подсказала ему Лили. Каждый раз, когда кто-то упоминал это имя, в ее душе поднималось очень неприятное чувство. Ну что такого особенного было в этой распрекрасной Каролине, если Алекс до сих пор сходит по ней с ума? — Генри, ты помнишь ее?
— Да, отлично. Хотя тогда я был мальчишкой.
— А теперь ты достиг преклонного возраста… Сколько тебе, одиннадцать? Двенадцать?
— Двенадцать, — улыбнулся Генри. — А знаете, вы очень похожи на нее. Только красивее. И старше.
— Ну-ну, — усмехнулась Лили, — никак не пойму, обидеться на тебя или принять твои слова за комплимент? Расскажи, как ты относился к ней.
— Она нравилась мне. Каролина была жизнерадостной девчонкой. В отличие от вас она никогда не доводила Алекса. И умела рассмешить его. А сейчас он почти никогда не смеется.
— Жаль, — рассеянно произнесла Лили, вспомнив, как улыбнулся Алекс, когда они играли в карты. Улыбка была быстрой, но ослепительной.
— Вы собираетесь выйти за Дерека Крейвена? — робко спросил Генри, притворяясь равнодушным.
— О Боже, нет!
— Вы могли бы выйти за Алекса после того, как избавитесь от Пенелопы.
Лили от души рассмеялась:
— Избавиться от нее? Господи, послушать тебя, так я намерена утопить ее в Темзе! Во-первых, мой дорогой, я вообще никогда ни за кого не выйду. А во-вторых, твой брат мне даже не нравится.
— Но разве я не рассказывал вам, что в детстве ужасно боялся темноты, а Алекс приходил ко мне и…
— Генри! — предостерегающе проговорила Лили.
— Ну дайте мне закончить эту историю, — настаивал мальчик.
Лили со стоном положила голову на сафьяновую подушку, а Генри продолжил свое повествование о добродетелях Алекса Рейфорда.
* * *
Дерек и Уорти склонились над столом в главном игорном зале. Перед ними лежала кипа бумаг и записей, касающихся предстоящего маскарада. Дом решено было украсить в стиле древнеримского храма — это единственное, что не вызвало у них споров. Дерек хотел, чтобы бал отразил грандиозность римской цивилизации времен расцвета, но уже накануне упадка. К сожалению, их с Уорти взгляды на то, как достичь этой цели, не совпадали.
— Ладно, ладно! — наконец сказал Дерек, гневно блестя зелеными глазами. — Ставьте колонны, вешайте серебряные сваги <Ткань, задрапированная полукругом.> на стены, но тогда я поступлю по-своему с девицами.
— Покрасите их в белый цвет и замотаете простынями, чтобы они походили на статуи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36