В холле, несмотря на позднее время, было многолюдно: карнавал расшевелил всех. Придирчиво рассмотрев толпу, я выхватила взглядом мужчину с гвоздикой в петлице и деловым шагом направилась к нему.Вообще-то он был жидковат для убийцы: невысокого роста, немолодой, толстый, вульгарно одетый... Такие люди, как ни странно, встречаются в приличных компаниях. Они — как моль в платяном шкафу.Толстячок уже заметил меня, его глазки масляно заблестели, а жирные губы растянулись в полуулыбке.Подойдя, я сказала две заготовленные впрок фразы:— Вы ожидаете мистера Рауля де Шена, так? Я пришла вместо него.— Если вы — Рауль, то я — девочка из хора, — толстяк самодовольно захохотал и положил мне руку на талию.— Пошел к черту!Я сбросила его клешню и отошла к другой стене.Чтобы сосредоточиться, достала пудреницу и начала приводить себя в порядок. Одновременно я поглядывала по сторонам и ловила в зеркальце отражения чужих физиономий. Наконец, я заметила еще одного мужчину с гвоздикой в петлице. Но тот ли это человек? Слишком много гвоздик, слишком много мужчин!.. Если к каждому я буду подходить и расспрашивать, то, скорее всего, меня примут... Э, ладно, все равно, что подумают люди о Мэвис Зейдлиц — ведь она ведет важное расследование!Итак, присмотримся повнимательнее ко второму джентльмену с гвоздикой. Вообще-то он больше подходит на роль убийцы, чем «девочка из хора». Высокий нервный тип. Глаза наглые. Шляпу не снял... Почему его левая рука движется так осторожно? Не пистолет ли там, под полой пиджака?Я закрыла пудреницу и положила ее в сумочку. Прежде, чем подойти к мужчине, набрала полную грудь воздуха и с силой выдохнула его. Вперед, Мэвис!— Вы ожидаете Рауля де Шена? Я пришла вместо него.Мужчина дернулся.— Вы? — он недоверчиво осмотрел меня с головы до ног.— Мистер де Шен попросил оказать ему такую услугу.— Ну и ну! Первый раз вижу, чтобы мужчина подставил вместо себя цыпочку, — он обнажил в улыбке желтые зубы и закурил.— Давайте говорить серьезно. Рауль — мой хороший знакомый. У него неприятности, поэтому он предпочел пока не появляться на сцене. Я представляю его интересы и хочу, чтобы у нас состоялась откровенная беседа.— Откровенная? — его взгляд скользнул за расстегнутую верхнюю пуговицу блузки. — Вы не шутите?Фривольный тон и наглость не обманули меня. Этот мужчина был напряжен, как сжатая пружина, как хищник перед прыжком на свою жертву.— Вы можете сказать мне все, что предназначалось моему приятелю, — это говорила деловая, холодная Мэвис.Но он только хмыкнул. Этот кретин, похоже, не знал, как вести себя в такой ситуации. Его плохо проинструктировали. Надо подтолкнуть джентльмена к более активным действиям!Я выхватила из его губ сигарету и легким движением «перечеркнула» щеку. Сначала этот убогий схватился за обожженное место, потом занес кулак, чтобы ударить меня, но я опередила его, что есть силы стукнув носком своей туфли по голени.Мужчина от боли запрыгал на одной ноге и стал честить меня на все лады. Я же подперла кулаками бока и принялась изображать из себя ревнивую супругу, заставшую неверного мужа на месте преступления. Возможно, со стороны это так и выглядело. Но, как мне кажется, никто на нас и не смотрел: наша «сценка» была частью шумного феерического карнавала, все «узоры» которого разглядеть мог разве что сам господь Бог!..— Говорите, что вы должны были сделать с мистером де Шеном? — прошипела я в самое ухо «супруга».Он, наконец, справился с болью и смотрел на меня с ненавистью.— Я не знал, что вместо него придете вы...— Говорите! — я занесла ногу для нового удара.— Хорошо, я скажу, — парень, видимо, сдался. — Мне нужно было встретить этого господина и провести его в апартаменты шефа.— Значит, сейчас вместо де Шена к шефу вы отведете меня. Меня!Слегка прихрамывая, парень потащился из отеля на улицу. Я — за ним. Я слышала, как он бормочет себе под нос ругательства и проклятия, и улыбалась.Шли мы недолго и свернули к зданию... ну уж, не знаю какого предназначения. Но это, наверняка, был один из самых красивых домов города. Мозаичный пол вестибюля был выложен из минералов, белоснежные стройные колонны взмывали на высоту полета голубя. Здесь было много роскоши, и если чего и недоставало, так это храмовой тишины. Безалаберное карнавальное действо плохо вписывалось в интерьер шикарных апартаментов: это выглядело так, как если бы леди нацепила на себя дешевую пластмассовую бижутерию, сработанную в китайских квартальчиках. Коридоры и лестницы были наполнены полуодетыми размалеванными людьми. Было много девушек в трико и майках телесного цвета — я поначалу решила, что они демонстрируют костюм Евы. Впрочем, у девушек были безупречные фигуры, а облегающая одежда делала из них воплощенное искушение. Редкий мужчина проходил мимо, опустив руки.— Ну, и куда мы попали? — строго спросила я провожатого.— На тусовку кипиджей.— Экипажей? Никогда не думала, что на флоте работает столько девушек. Да здесь каждая вторая годится если не в «мисс Вселенная», то в «мисс Новый Орлеан»! А еще говорят:женщина на корабле — плохая примета.— Я не сказал «экипажей»!Парень, кажется, опять выругался, но я пропустила все его эпитеты мимо ушей.— Кипиджи — это те, кто участвует в организации карнавала, кто заводит публику.— Теперь я все поняла. У вас плохая дикция.— Или у вас плохой слух.— Мы пришли сюда проверять свои органы чувств?— Нет.Он осторожно потрогал обожженную щеку и указал на лестницу:— Надо подняться еще на один этаж. Уже почти пришли.Вскоре мы оказались возле какой-то двери, мужчина с гвоздикой постучал условным стуком, вошел и жестом пригласил войти меня.Я шагнула через порог.Мой спутник закрыл дверь и замкнул ее на ключ.Кажется, начинается что-то интересное. Я всегда готова к бою. Только кто я здесь: тореадор или бык? Нет, на последнюю роль я не соглашусь, да и по физическим данным эта роль — не моя.В помещении находились и другие действующие лица, только я не могла понять, кто именно.— Шеф, простите, но вместо де Шена я вынужден был привести ее, — провожатый указал кому-то, сидящему в кресле, на меня. — Она утверждает, что представляет интересы де Шена и готова на наши условия. Это ее слова.— Чудеса! — раздался из кресла мурлыкающий голос. Впрочем, если этот человек был из породы кошачьих, то это, несомненно, был кот с одышкой.Я увидела, что кресло медленно поворачивается. Тяжело опираясь на подлокотники, приподнялся и плюхнулся обратно в объятия плюша и поролона очень толстый, я бы сказала, пышный человек. В нем не было углов — одни овалы. Только взгляд его уколол меня, как игла.— Чудеса... — повторил Большое Пузо более жестко, чем в первый раз.Настала пора объяснений.— Мистер Рауль де Шен обратился ко мне с просьбой помочь ему. Некто покушается на жизнь этого господина, а он даже не знает, почему, — я говорила четко и спокойно. — Если это шантаж, то надо назвать сумму и условия. Если это что-то другое, давайте откроем карты. Быть может, мистер де Шен нанес кому-то материальный ущерб или навредил в финансовых делах... Я здесь для того, чтобы выяснить это и уладить дело. Я обладаю всеми полномочиями...Большое Пузо как будто и не слушал меня. Он ощупывал каждую косточку моего тела, каждую складку одежды. Он вспотел в своем усердии. Вытер лоб и сказал очень просто:— Милая, как вас зовут?— Мэвис Зейдлиц.— Никогда еще ко мне не залетала такая глупая болтливая пташка.Я осеклась и пробормотала:— Так вот... Если вы... Мы можем...— Питер! — властным голосом Большое Пузо позвал того, кто привел меня сюда. — Сделайте так, чтобы мисс немного помолчала. Ей удобнее будет молчать в связанном состоянии.— Выполню с удовольствием.— Но почему?.. — всполошилась я. — Мы же ни о чем не успели договориться! Если так пойдет...— Питер, поторопитесь. И без крови.Хозяин апартаментов — он же хозяин положения — сказал это так буднично, по-домашнему, что я онемела. Меня не испугал холодный ствол, упершийся в спину слева, где сердце. Меня потрясла собственная никчемность. Все усилия пошли прахом. Большое Пузо не принял меня всерьез и дал понять что я всего-навсего воробышек, залетевший прямо повару в котел. От одной мысли о провале мне стало не по себе. Я перестала сопротивляться. Я слышала, что Питер предупреждает: если я закричу, то он... и если я ударю его, то он... и если я попробую убежать, то он...Мне было все равно, сделает из меня Питер мертвое тело или нет. Честное слово, меня это нисколько не занимало, зря Питер распинался.Я дала этому мужлану все возможности привязать меня к стулу. Руки мои были заброшены за спинку стула и представляли благодаря веревке единое целое с этой красивой мебелью. Рот был завязан. Только глаза остались выполнять свою привычную функцию — фиксировать происходящее.Питер вышел.Мое заточение происходило в комнате, смежной с той, которую занимал Большое Пузо. Некоторое время я слышала голоса оттуда, потом они смолкли.Заломленные руки болели в плечевых суставах, ныли мышцы, но голова моя была занята другим. Сколько я уже здесь сижу? Час, полчаса?.. Если бы вдруг открылась дверь и вошел Джонни... О, нет! Мне стыдно: я обманула его, чтобы вести это дело единолично. Джонни уверен, что я в отпуске, что веселюсь и танцую. А я сижу, связанная, и терзаюсь. Я провалила поручение клиента, теперь его убьют по моей милости. И тень этого убийства может пасть на агентство Рио. Но где была допущена ошибка? Почему наш план не сработал? Неужели я не произвожу на людей должного впечатления?Страх за Рауля де Шена, стыд перед Джонни Рио, муки совести и потеря воли — все это подействовало на меня самым непонятным образом. Вы не поверите, но мне очень сильно захотелось... принять ванну. Я мысленно представила эту ванну, до краев наполненную душистой пеной. Теплые струи гладят мою кожу. Нежное полотенце щекочет лицо и руки. Музыка успокаивает нервы... Нет, эта музыка не годится! Кто ее включил?!Я встряхнула головой, прогоняя видение. В соседней комнате звучала громкая, резкая музыка, слышались крики, смех — там, несомненно, находились участники карнавала.Внезапно дверь открылась, и весь этот тарарам оказался у меня под носом.Люди в масках перестали веселиться и замолкли. Наверное, мои ноги, каждая из которых была привязана к своей ножке стула, поразили их своей балетной утонченностью.— Да... У вас, мисс, потрясающий карнавальный костюм, — сказал, наконец, один из кипиджей. — Как вам удалось так энергично обвить себя веревками?— Кто-то решил скрыть эту девушку от нас! — воодушевился другой. — Но мы не отдадим ее Синей Бороде. Мне эта красотка нравится. А тебе?— Это самая лучшая находка за всю мою жизнь!— Клад надо разделить на всех!Так они дурачились и смеялись, но между тем руки их, не менее проворные, чем языки, развязали веревки, и я вздохнула с облегчением.Первым делом я принялась растирать запястья и щиколотки. Потом схватилась за спасительную пудреницу. А когда закрыла ее, самый экзальтированный из кипиджей крикнул:— Мы выбираем вас королевой бала!Я вздрогнула: именно это мне предсказывал Джонни.Наверное, длинноногие красавицы-кипиджи были ревнивы: они мигом нацепили мне на голову маску.— Теперь, дорогая, вы ничем не отличаетесь от нас. У всех на карнавале должны быть равные шансы.— Да, конечно, — я уже пришла в себя и поняла, что проголодалась. — А у вас нет случайно сандвичей?Мужчины услышали и загалдели наперебой:— Кошмар! Мы держим бэби голодной!— А у нас ведь много чего выпить и закусить!Толпа хлынула в коридор, закружила меня в своем водовороте.Кто-то протянул мне стакан с выпивкой.— Подкрепи свои силы.Это было дешевое вино, но я обрадовалась ему, как драгоценному напитку. Мое сказочное освобождение и эта славная компания, и этот карнавал, замечательный в своей безыскусности, — все действовало на меня ободряюще и успокаивающе. Я уже острила, смеялась чужим остротам и радовалась жизни, как могла.И вдруг я увидела Большое Пузо. Он вернулся.Заметил ли толстяк меня? Какое счастье, что мое лицо скрывает маска! Я прокралась в уголок и оттуда следила за единственным по-настоящему озабоченным человеком в этой праздной толпе.Появился и Питер. Большое Пузо и Питер о чем-то негромко поговорили. Питер сбегал в ту комнату, где оставил меня связанной. Затем у сообщников состоялось маленькое производственное совещание...От греха подальше я спряталась за колонну, спустилась по лестнице.За мной никто не увязался.Я осторожно, едва ли не на цыпочках, пробралась сквозь толчею в вестибюле, стараясь никого не задеть — ни плечом, ни взглядом, выскочила на улицу и, наконец, перевела дух.Выпуталась!Я шла в отель с единственным желанием — принять ванну, лечь в постель и обдумать свое положение. «Потом, потом», — гнала я от себя невеселые мысли.Вот и дверь.У себя в номере я включила небольшой светильник, закрыла дверь на ключ и расслабилась.Ну и денек! Карнавал, плен, освобождение, бегство... Вздохнув, я начала медленно раздеваться.И тут кто-то произнес:— Это вы, мисс Зейдлиц? Глава 3 Вновь заныли запястья и щиколотки, а грудная клетка сдавила мои легкие так, что я не могла прошептать ни единого слова.Почему я решила, что могу расслабиться?..Медленно повернувшись, я увидела в глубине комнаты мужчину.Он был похож на Генри Фонда. Шатен, ни грамма лишнего веса. Такой обычно нравится дамам: сухопарый, поджарый — хищник, одним словом.Мы смотрели друг на друга, и его пронзительный взгляд вынудил меня отвести глаза. «Нет, мы вряд ли подружимся», — подумала я и застегнула кофточку.— Да, я — мисс Зейдлиц. — Приключения этой ночи заметно поубавили твердости в моем голосе, и уж совсем вяло я добавила: — А что вы делаете в моем номере? Кто вы?Он успокоился как будто, переменил позу и сказал небрежно:— Меня зовут Леопольд, если это вас устроит. Я буду звать вас Мэвис. Ведь вы — Мэвис?— Да.— Вот и отлично! Можете звать меня Лео, — он улыбнулся. — Поработаем на славу.— На что? — тупо произнесла я.— Не надо притворяться. Я видел, как вы встретились с Питером и направились вместе с ним к шефу.— А я вас и не заметила.— Значит, в агентстве Рио работают ненаблюдательные люди, — Леопольд криво усмехнулся. — Но в любом случае вы меня устраиваете.«Ничего не понимаю», — подумала я, но промолчала.Не торопясь, я уселась в кресло и стала придирчиво рассматривать форму своих ногтей на левой руке.— Вы должны согласиться, мисс, — Леопольд форсировал голос. — Я предлагаю вам двойной гонорар. Надеюсь, вас это устроит.— У...устроит.Я тянула время, чтобы из дальнейшего разговора понять, во что влипла на этот раз.— Ну, вот и поладили, — непрошеный гость начал шарить у себя по карманам. — Смотрите: задаток!Развернув купюры веером, он дал мне возможность убедиться, что держит в руках тысячу долларов, затем эффектно положил деньги на стол.— Берите. Они ваши.Я сказала:— Ого, круглая сумма!..И добавила про себя: «...для круглой дурочки».— Я вижу, вы деловая женщина и довольно быстро решаете все сложные вопросы! — Леопольд просиял, и глаза-льдинки стали просто подкрашенной водичкой.— С таким партнером, как вы, дела делаются быстро, — грубо польстила я.Лимит любезностей, очевидно, был исчерпан, улыбка Лео погасла, он засобирался к выходу.— Завтра жду вас с отчетом. Или нет — лучше я сам навещу вас, — сказал он сухо. — Гуд бай!Он дошел почти до двери. Я же не могла оторвать взгляда от его денег.— Мистер Леопольд!— Да-да.Мужчина обернулся, держась за ручку двери и глядя на меня с недовольством.— Я должна дать вам завтра отчет. О чем? О чем будет мой отчет?Леопольд скривился. Ему не понравилась моя реплика. Он совсем не собирался озвучивать свои мысли на тему: тысяча баксов и за что их дают.— Мэвис, до сих пор вы вели себя как деловая женщина. Откуда такие вопросы? Вы же не хотите нарваться на грубость, не так ли? — От его улыбки по моей коже побежали мурашки. — Есть вещи, о которых не говорят в приличном обществе.— Когда женщине дают деньги, она их тратит. Это общеизвестно. Потратить деньги я сумею и сделаю это с удовольствием. Но за что они достались именно мне?— Вы прилетели в Новый Орлеан с определенной целью. Действуйте! Но я должен быть в курсе всех предпринимаемых вами шагов.— А шеф? Как быть с ним? — я вспомнила Большое Пузо.— Он не должен догадаться, что вы водите его за нос.— Хм...— Ложитесь-ка спать, Мэвис. Утром вы «дозреете», а сегодня, я вижу, вы находитесь под впечатлением от нашего карнавала. Доброй ночи!Ушел.Я смотрела на закрытую дверь и хлопала ресницами. Не мираж ли этот Лео, так похожий на Генри Фонда? Но деньги!.. Вот они, лежат на столе.Что-то определенно происходит. Я попала в какой-то механизм и ухитрилась стать одним из его колесиков.Я уже почти разделась, когда зазвонил телефон.Кто бы мог беспокоить меня в такое время? О, у меня в Новом Орлеане уже целая куча знакомых: толстяк, Питер, Леопольд и — как я могла пропустить! — Рауль де Шен!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12