Красивое лицо старого графа помрачнело:
— У вас с Генрихом странная привычка оценивать людей по их достоинствам, а не по знатности. Неужто тебе неизвестно, что человек знатного рода по своей природе неизмеримо выше любого простолюдина? Так уж устроен мир Господень.
Раймонд насмешливо парировал:
— Вы прибегаете к такому благочестию лишь когда хотите сказать, что важнее вас персоны на свете нет.
Жоффруа горделиво расправил плечи:
— Что ж, я — наследник одного из знатнейших родов Нормандии и Мэна, а твоя мать происходит из благороднейшего семейства Ангулема и Пуату. Владеем полями и лесами, горами и долинами. Так неужто есть кто-то достойнее нас?
Раймонд язвительно заметил:
— Не забывайте о короле, милорд.
— Мы — родственники и короля, и королевы, — важно заявил Жоффруа и, заложив руки за спину, принялся разгуливать взад-вперед по залу. — Конечно, по положению мы не выше короля или королевы, однако наш род древнее. Не забывай, что их династия сравнительно молода.
Потрясенный таким высокомерием, Раймонд утратил дар речи.
Изабелла, не переставая работать иглой, вдохновенно воскликнула:
— Сын, ты — прекрасный плод прекрасного союза. — Она взглянула на Джулиану и скорбно закончила: — Вот почему мы желаем тебе лишь самого лучшего.
Наступила тишина. Внезапно раздался звонкий голосок Эллы:
— Так вот почему король подарил маме Раймонда! Король знал, что Раймонду нужно только самое лучшее.
Марджери охотно с этим согласилась:
— Что правда, то правда. Теперь мы можем называть его папой?
Элла широко раскинула руки, обхватила Раймонда за шею и сочно чмокнула в щеку.
— Можем, папа?
Раймонд посмотрел в ее глазенки, горевшие обожанием. Потом взглянул на Марджери, которая, должно быть, отлично понимала, какая схватка идет между ним и его родителями, но тем не менее твердо держала его сторону. Обезоруженный столь явными изъявлениями любви, он пробормотал:
— Я буду счастлив, если вы станете меня так звать.
— Не забывай, что мы твои родители, — встревожилась Изабелла. — Мы любим тебя сильнее.
— Ну да, — фыркнул Раймонд. — Как Нечистый святую воду. А вы, девочки, отправляйтесь спать. Завтра, у нас много дел.
— Хорошо, папенька, — сделала реверанс Марджери.
Элла таким же ангельским голоском подхватила:
— Храни тебя Господь, папа.
— Вы только послушайте, как они воркуют! — взорвалась Изабелла, но супруг предостерегающе положил ей руку на плечо, и она утихла.
Дагна увела девочек прочь. Раймонд мысленно поблагодарил ее — он знал, что настоящая битва еще впереди.
— Я вижу, ты еще не избавился от этих кошмарных старух, — с неприязнью сказала Изабелла.
— Так вы изволили обратить на них внимание, матушка? — деланно изумился Раймонд. — Ведь они тоже члены нашего великого семейства.
— Ты ведешь себя, как ребенок, мой мальчик. — Изабелла решила от колкостей перейти к угрозам. — И учти: если ты не перестанешь упорствовать (она кивнула в сторону Джулианы), я отберу у тебя титул графа Авраше.
Раймонд поднялся и протянул Джулиане руку.
Он не был уверен, что она откликнется на его зов, но Джулиана без колебаний протянула ему свою.
— По-моему, матушка, вы намерены воспротивиться воле короля.
Жоффруа махнул рукой:
— Если королю достаточно заплатить, он переменит свое решение.
— Уверен, что вы уже пробовали это сделать, — сказал Раймонд.
Изабелла, царственно кивнув, призналась:
— Король почему-то очень хочет, чтобы ты женился. Но если ты сам попросишь его…
— Так вот зачем вы сюда приехали. Чтобы я отказался от свободной жизни и снова стал вашим рабом? — Раймонд от души расхохотался. — Вы меня совсем дураком считаете, дорогая матушка.
Жоффруа оскалил зубы:
— Если ты женишься на этой чумазой англичанке, для тебя не найдется места на наших землях — ни в моих владениях, ни во владениях твоей матери.
Обезумев от гнева и боли, Раймонд схватил Джулиану за руку и потащил к супружескому ложу. Чуть вздрогнув, она последовала за ним.
И тогда Изабелла, часто дыша, нанесла последний удар:
— Если ты женишься на этой беспутной, я завещаю земли графства Авраше святой церкви.
Сердце Раймонда сжалось, и Джулиана поняла по подрагиванию его пальцев, что угроза подействовала. Раймонд замедлил шаг, и тогда Джулиана крепко стиснула ему руку. Раймонд медленно обернулся и сказал родителям:
— Поступайте как знаете, но на следующее утро после Двенадцатой ночи я на ступенях церкви объявлю всему миру, что леди Джулиана отныне является моей законной супругой.
— Раймонд! — взвыла Изабелла, не веря собственным ушам.-Опомнись?
Не обращая на нее внимания, он позвал:
— Валеска! Пусть мне принесут бадью снега. Джулиана, отгородите наше ложе от зала ширмой, чтобы я их больше не видел.
Джулиана охотно повиновалась. Ей и самой хотелось поскорее отгородиться от этой злобной ведьмы, ее будущей свекрови.
— Я просто удивляюсь, милорд, как вы не умерли еще в детстве, — прошептала Джулиана.
— Меня воспитал лорд Питер Берк, — попытался улыбнуться Раймонд. — Так что все претензии к нему. До тех пор, пока я не вырос и не стал рыцарем, родители не обращали на меня ни малейшего внимания. За что я им бесконечно благодарен.
Он сел на постель и скорбно посмотрел в пространство. Вид у него был такой, словно он только что понес невозвратимую утрату. К примеру, лишился титула и наследства.
Джулиана порывисто подсела к нему, взяла его за руки:
— Они и в самом деле могут это сделать?
— Еще бы, — мрачно ответил он.
И Джулиана поняла, что то была не пустая угроза. Одного дня, проведенного в компании графа и графини де Лоше, было достаточно, чтобы понять: они способны на любую гнусность. Джулиана была готова предложить Раймонду в утешение свои собственные земли, но ведь он не ребенок, которого можно успокоить, подарив одну игрушку вместо другой. Он — взрослый мужчина. Никогда Раймонд не рассказывал ей о своем графстве, но она прекрасно знала, что такое собственная земля. Поля и леса родного края жили в ее душе, без них она просто не смогла бы существовать.
Раймонд изобразил беспечность:
— К чему убиваться? Все равно я не получал с этих владений ни гроша.
Джулиана подумала, что ее земли, ее богатства ему жизненно необходимы. Но знала она и то, что Раймонду нужна и она сама, не только ее приданое. Против воли в душе ее шевельнулось нечто, напоминающее торжество: этот красивый рыцарь был прикован к ней прочно — никуда не денется.
— Вы и в самом деле любимый советник короля?
Он смущенно ответил:
— Генрих делает столько глупостей. Должен же ему кто-то об этом говорить.
— И что же, вы говорите королю, что он сделал глупость? — спросила Джулиана, и сердце ее забилось от гордости.
Подумать только, ее Раймонд так разговаривает с королем!
Ее Раймонд? Джулиана поражалась самой себе.
Еще вчера она считала себя хозяйкой своей судьбы. Казалось бы, когда обнаружился обман и выяснилось, что Раймонд никакой не зодчий, между ними все было кончено. Она была разъярена, оскорблена, но, надо признаться, не слишком удивлена. Ведь с самого начала она чувствовала, что это человек не простой, что это настоящий лорд. Обида — да, гнев — да, но не удивление. Почему же после такого удара она мысленно называет его «своим Раймондом»?
— Да, мне не раз приходилось называть Генриха дураком, — ухмыльнулся Раймонд. — Так что вы подумайте, миледи, стоит ли выходить за меня замуж.
— Я с самого начала говорю, что не стоит, — огрызнулась она.
Раймонд рассмеялся, взял ее пальцами за подбородок:
— Прекрасно сказано, миледи! Вы отлично справились с этим маленьким бахвалом Феликсом. Один удар — и вы сразу стали чувствовать себя гораздо свободней.
Джулиана вспомнила, что остается еще сэр Джозеф:
— Увы, не так это просто.
— Ничего, долгий путь начинается с первого шага.
— Так вы считаете, что я поступила… смело?
— Смело? Мало сказать! Поднять руку на рыцаря, на человека, с детства обучавшегося воинскому искусству — пускай и не слишком хорошо?
В полумраке она почти не видела его лица, но голос его звучал искренне, прочувствованно.
— Сказать, что вы поступили смело — значит ничего не сказать. Вы имеете право наслаждаться победой. А с Феликсом я разберусь сам.
Раздвинулись ширмы, и Валеска показала двум крепким слугам, куда поставить здоровенную деревянную бочку со снегом.
— Благодарю тебя, Валеска. Это меня излечит, — сказал Раймонд.
Слуги вопросительно посмотрели на свою госпожу, но та лишь недоуменно пожала плечами.
Валеску, казалось, ничуть не удивляла бочка со снегом. Старуха уложила в изножье кровати раскаленный камень, обернутый в тряпку.
— Это, чтобы у вас ноги не мерзли, миледи, — сказала она Джулиане, а Раймонду сообщила:
— Твои родители заняли самое лучшее место у очага. Жоффруа велел маленькому лорду Феликсу перестать хныкать. Сказал, что если уж его вздула женщина, то пусть, по крайней мере, не привлекает к себе лишнего внимания.
Она подмигнула Джулиане, а Раймонд тем временем скинул башмаки и штаны.
— Ты должна называть моего отца по титулу, Валеска, — проворчал он. — Иначе он тебе задницу надерет.
— А я совсем его не уважаю, — сказала Валеска, подбирая штаны.
— Смотри, а то последние зубы потеряешь. Мой отец старость не чтит.
Раймонд скинул плащ и дублет, и Валеска тут же подобрала брошенную одежду.
Раймонд остался в одной холщовой рубахе, ветхой и дырявой. Сквозь дыры в материи Джулиана разглядела у него на спине какие-то устрашающего вида шрамы.
Слуги тоже вылупили глаза, и Валеска прикрикнула на них:
— А ну марш отсюда, безмозглые!
Парни опрометью кинулись прочь.
— Можно подумать, никогда шрамов, не видели, — заметила Валеска и доверительно сказала Джулиане: — Если б не мои травы, он бы нипочем не выжил.
Раймонд иронически улыбнулся Джулиане и снял рубаху. Тут она увидела шрамы во всей красе: глубокие, багровые рубцы. Еще один белый шрам опоясывал шею Раймонда, и Джулиана вспомнила слова Феликса.
Неужто это след железного ошейника? Джулиана чуть не задохнулась от возмущения. Как смели неверные сажать на цепь такого доблестного рыцаря!
Она передернулась, а Раймонд сказал:
— У вас глаза совсем сонные, миледи. Залезайте-ка под одеяло. Я приму ванну и присоединюсь к вам.
— Какую еще ванну? — поразилась Джулиана.
Он кивнул на бочку со снегом:
— Вон ту.
— Вон ту ванну? — тупо повторила Джулиана, глядя, как он растирает себе грудь. Она никак не могла оторвать взгляда от буйной поросли волос на его груди — пальцы так и тянулись дотронуться до его крепкого тела.
Раймонд тем временем остался в одной набедренной повязке. Против воли Джулиана уставилась на этого полуголого красавца. Кожа у него была смуглая — должно быть, унаследованная от южных предков. Зато стать и рост Раймонд наверняка унаследовал от викингов, переселившихся в Нормандию с севера. Ну а мощные мускулы — это уже результат рыцарского воспитания и походной жизни.
Джулиана смущенно покосилась на Валеску, но та потихоньку улизнула, оставив ее наедине с Раймондом.
— Я бы не стал принимать сегодня снежную ванну, — сказал Раймонд, — но после встречи с родителями чувствую себя каким-то грязным. — Он сунул в бочку голову и принялся натирать снегом лицо и волосы. — Ужасно захотелось окунуться в свежий, чистый, холодный снег. Он меня очистит.
— Это чувство мне знакомо, — с вызовом произнесла Джулиана. — То же самое я ощущала вчера, когда прибыл настоящий зодчий.
— Отличное лекарство, — посоветовал Раймонд и двинулся к ней, зачерпнув целую горсть снега. — Хотите попробовать?
— Нет! — взвизгнула Джулиана. — Я еще не сошла с ума.
Остановившись, Раймонд усмехнулся:
— Так вы простили меня за обман, миледи?
Она смотрела на него. Он был таким сильным, таким гордым. Только что он защитил ее от своих родителей. Что такое ее уязвленная гордость по сравнению с его муками? Ведь ему всю жизнь приходилось сражаться с этими страшными людьми, все время норовившими унизить и оскорбить его.
Увидев, что она колеблется, Раймонд сделал шаг вперед, и Джулиана поспешно сказала:
— Да-да, я вас прощаю.
Он слепил снежок и с улыбкой заметил:
— Прощать ближнего — истинное наслаждение.
— Я наслаждаюсь, — уверила его она.
— Ах, миледи, как вы добры!
— Я знаю.
Он поднял руку со снежком, и Джулиана отпрянула. Тогда, расхохотавшись, Раймонд растер снег о свою грудь.
Джулиана зябко поежилась, а он продолжил свою «ванну» — зачерпывал из бочки снег и втирал его в кожу. Она, не раздеваясь, залезла под одеяло и зажмурилась, чтобы не видеть этой ужасной сцены. Однако глаза никак не желали оставаться закрытыми. Каким тощим и жалким был ее первый муж по сравнению с этим красавцем! Легко пренебрегать соблазнами любви, если ты никогда не видела, что такое настоящая мужская красота. Джулиана устыдилась собственной слабости и, чтобы скрыть смятение, спросила:
— А вы ругали короля за то, что он так унижает королеву?
— Что-что? — не расслышал Раймонд, увлеченный своим занятием.
— Ругали ли вы короля Генриха за то, что он так обходится с Элинор?
— Еще бы. Ругал, и очень сильно.
Раймонд зачерпнул еще снегу, стал обтирать свои длинные, мускулистые ноги.
Она закрыла глаза руками, чтобы не смотреть на него.
— За это он и наградил вас такими небогатыми землями.
— Не слушайте того, что говорят мои родители. В их словах нет ни грана правды. Генрих посоветовал мне жениться на вас в минуту особого расположения. Этот замок очень важен для безопасности королевства. Мы сможем прожить здесь до тех пор, пока я не унаследую…
Он не договорил, а лишь мотнул головой в сторону зала. Джулиана из-под пальцев подсматривала за ним.
— А что, наследство действительно такое большое?
— Да, только пока мне от этого никакого проку. Вы можете себе представить, что эти монстры когда-нибудь умрут?
Джулиана почему-то никак не могла удобно устроиться на постели.
Раймонд замер, уставился на нее. Его зубы слегка клацали.
— Почему вы так на меня смотрите, миледи?
— Я… я никогда не видела, как принимают снежные ванны.
— Этот обычай мои предки вывезли с Севера. Там существовал ритуал очищения. К нему прибегали перед каким-нибудь важным событием. Хотите попробовать? Это очень освежает.
— Упаси меня Матерь Божья от такого кошмара, — со страстным благочестием воскликнула Джулиана.
Он звонко рассмеялся, а Джулиана подумала, что у него удивительно приятный смех.
Раймонд взял плащ и насухо вытерся. Потом приблизился к постели, и Джулиана, испуганная его наготой, вжалась в кровать. От Раймонда пахло свежестью, да так пьяняще, что Джулиана задохнулась.
— Подвиньтесь-ка, — приказал он и, приподняв одеяло, улегся рядом.
Под одеялом сразу стало холодно. Джулиана чувствовала, как тело Раймонда изнывает по теплу. Она укутала Раймонда по самую шею и строго сказала:
— То, что вы сделали. — сущее безумие. Вы простудитесь.
Они лежали на пуховой перине рядом. Вблизи он был такой красивый, что у нее перехватило дыхание. Ей неудержимо хотелось припасть к его губам, попробовать, каков он на вкус. Однако не хватало мужества.
Он улегся с ней в постель, потому что хотел доказать родителям, что их брак фактически уже состоялся. Тем самым он как бы говорил им: «Видите? Вы опоздали».
Все это так, но Джулиана понимала и другое:
Раймонд нуждается в утешении. Родители, которым следовало бы окружить его теплом и заботой, всю жизнь оскорбляли и преследовали его. Она видела, как нелегко дается ему борьба с отцом и матерью. Джулиана готова была бы утешить и пригреть его.
Но какой ценой? Погладить его? Но ведь они наедине, лежат в кровати, и он наверняка поймет ее неправильно. Ему захочется большего. Но готова ли она к такому шагу? От одной мысли у нее закружилась голова.
Прав сэр Джозеф: трусиха — она и есть трусиха. Она отогнала прочь мысль о сэре Джозефе. В последнее время старый рыцарь что-то не показывался ей на глаза. А стало быть, о нем пора забыть. Еще лучше будет, если она докажет, что сэр Джозеф не прав.
— Как вам не стыдно, — дрожащим голосом укорила она Раймонда. — Вы же заработаете лихорадку! И что я тогда буду делать?
— Как что — лечить меня отварами и снадобьями.
— Я больше верю в силу молитвы.
— А я как раз молюсь, чтобы вы пододвинулись ко мне поближе.
Руки Джулианы жили собственной жизнью. Против воли хозяйки, словно притянутые магнитом, они коснулись его живота. Кожа была такой холодной, что Джулиана отдернула руку. Раймонд не пошевельнулся. Джулиана осмелела и положила ладонь ему на талию. Тогда Раймонд лучезарно улыбнулся, приподнялся и наклонился над ней.
О, как он жаждал эту женщину! Она видела это, видела и ощущала страх, но совсем не такой, как в момент их первой встречи. Тогда она страшилась его так, как страшатся мужчины девственницы. Теперь же ею владел страх чисто женский — вдруг она окажется недостаточно хороша для такого умопомрачительного красавца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36