Судья Хьютон подписал его приложение к ордеру и вернул.
– Порядок, – сообщил Босх, показав Эдгару документ, когда они шагали к машине. – Видишь? Рано приезжаешь и все успеваешь.
– Это что означает? Выпад в мой адрес?
– Означает то, что означает.
– До чего ж кофе хочется.
24
Шейла Делакруа жила на так называемой «Миле чудес». Этот район к югу от Уилшир-бульвара не столь привлекателен, как соседний Хэнкок-парк, но застроен аккуратными домами на одну или две семьи со скромными архитектурными украшениями для придания индивидуальности.
Делакруа обитала на втором этаже двухэтажного дома с безвкусной отделкой. Она дружелюбно пригласила детективов войти, но на первый вопрос Эдгара о кофе ответила, что этот напиток возбраняется ее религией. Предложила чаю, и Эдгар неохотно согласился. Босх отказался. Ему стало любопытно, какая религия запрещает пить кофе.
Детективы сидели в гостиной, пока женщина готовила на кухне чай Эдгару. Она крикнула им оттуда, что в ее распоряжении всего час, а потом нужно ехать на работу.
– А что у вас за работа? – спросил Босх, когда она вошла с кружкой горячего чая, через край ее свисал ярлычок чайного пакетика.
Шейла поставила кружку на подставку на пристенном столике, рядом с которым сидел Эдгар. Она была высокой, слегка располневшей, с коротко остриженными белокурыми волосами. Босх подумал, что на лице у нее слишком много косметики.
– Я агент по подбору актеров, – ответила Шейла, сев на кушетку. – Главным образом для независимых киностудий, телесериалов. Кстати, на этой неделе распределяю роли для фильма о полицейских.
Босх увидел, как Эдгар отхлебнул чай и скривил губы. Затем поднял кружку, чтобы прочесть надпись на ярлычке.
– Это смесь, – пояснила Делакруа. – Земляника и мята. Нравится?
Эдгар поставил кружку на подставку.
– Замечательный чай.
– Мисс Делакруа, вы работаете в развлекательной индустрии, может быть, знали Николаса Трента?
– Называйте меня, пожалуйста, Шейла. Так, Николас Трент. Имя кажется знакомым, но где его слышала, не припоминаю. Он актер или распределитель ролей?
– Ни то ни другое. Это человек, живший на Уандерланд-авеню. Он был декоратором – то есть оформителем декораций.
– Да, его показывали по телевидению, тот самый человек, который покончил с собой. Вот почему мне знакомо это имя.
– Значит, по работе не знали его?
– Нет, совершенно.
Ладно, собственно, об этом незачем было спрашивать. Давайте перейдем к вашему брату. Расскажите нам об Артуре. У вас есть его фотография?
– Да, – ответила Шейла, встала и направилась к стулу, на котором сидел Босх. – Вот он.
Она подошла к невысокому шкафчику, которого Босх не заметил у себя за спиной. Там стояли фотографии в рамках примерно так же, как у Джулии Брейшер на камине. Взяла одну, повернулась и протянула Босху.
На снимке мальчик и девочка сидели на лестнице. По ней Босх и Эдгар сюда поднимались. Мальчик был значительно меньше девочки. Оба улыбались в объектив, как дети, которым велели улыбаться, – видны были зубы, но уголки губ не загибались вверх.
Босх передал фотографию Эдгару и уточнил у Шейлы:
– Эта лестница… снимок был сделан здесь?
– Да, мы росли в этом доме.
– И отсюда он исчез?
– Да.
– Какие-нибудь его вещи сохранились?
Шейла печально усмехнулась и покачала головой:
– Нет, ни одной. Я все отдала на благотворительный базар в церкви. Давно уже.
– Что это за церковь?
– Уилширская церковь природы.
Босх молча кивнул.
– Это в ней запрещают пить кофе? – поинтересовался Эдгар.
– Все, что с кофеином.
Эдгар поставил фотографию возле своей кружки с чаем.
– Есть у вас еще его снимки? – спросил он.
– Конечно, у меня целая шкатулка старых фотографий.
– Можно мы поглядим на них? По ходу разговора.
Женщина в замешательстве нахмурилась.
– Шейла, – заговорил Босх, – с останками мы обнаружили кое-что из одежды. И хотели бы посмотреть на фотографиях, нет ли совпадений. Это очень поможет расследованию.
Она кивнула:
– Хорошо, тогда я сейчас вернусь. Мне нужно зайти в чулан в коридоре.
– Вам помочь?
– Нет, я сама.
Когда она вышла, Эдгар наклонился к Босху и прошептал:
– Этот чай церкви природы отдает мочой.
Босх ухмыльнулся:
– А откуда ты знаешь, какой вкус у мочи?
Эдгар понял, что сам напросился, и смутился. Но прежде чем он успел придумать ответ, Шейла Делакруа вернулась в гостиную со старой коробкой из-под обуви. Поставила ее на журнальный столик и сняла крышку. Коробка была полна фотографий.
– Они тут в беспорядке. Но Артур должен быть на многих.
Босх кивнул Эдгару, тот взял из коробки первую стопку снимков.
– Пока мой напарник смотрит их, расскажите, пожалуйста, о брате и о том, как он исчез.
Шейла собралась с мыслями и заговорила:
– Исчез он четвертого мая восьмидесятого года. Не вернулся домой из школы. Вот и все. Мы подумали, что он убежал. Вы сообщили, что нашли вместе с останками одежду. Так вот, отец заглянул в ящики его комода и сказал, что Артур забрал свои вещи. Мы потому и решили, что он убежал из дома.
Босх черкнул кое-что в записной книжке, которую достал из кармана куртки.
– Вы упомянули, что за несколько месяцев до этого он упал со скейтборда.
– Да, ударился головой, и пришлось делать операцию.
– Артур забрал с собой скейтборд, когда исчез?
Шейла на несколько секунд задумалась.
– Это было так давно… знаю только, что он любил этот скейтборд. Поэтому, думаю, да. Но про одежду помню. Отец обнаружил, что некоторых вещей нет.
– Вы сообщали о его исчезновении?
– Тогда мне было шестнадцать лет, так что я не делала ничего. Но отец разговаривал с полицейскими, в этом я уверена.
– Я не нашел в архиве записи об исчезновении Артура. Вы полагаете, что ваш отец сообщил?
– Я ездила с ним в полицейский участок.
– В уилширский?
– Видимо, но точно не помню.
– Шейла, где ваш отец? Он еще жив?
– Да. Живет в Долине. Только он сейчас болен.
– Где именно в Долине?
– В Ван-Найсе. Трейлерный лагерь «Манчестер».
Босх записывал это в молчании. Ему уже приходилось бывать там по ходу расследований. Место для проживания не из приятных.
– Он пьет…
Босх взглянул на Шейлу.
– С тех пор как Артур…
Босх понимающе кивнул. Эдгар подался вперед и протянул ему пожелтевшую фотографию размером три на пять дюймов. Там маленький мальчик ехал на скейтборде по тротуару и вскидывал руки, стараясь удержать равновесие. Скейтборд был виден в основном сбоку. Босх не мог рассмотреть, есть ли на нем изображение черепа с костями.
– Скейтборда здесь толком не разглядишь, – сказал он.
– Одежда – майка.
Босх посмотрел на нее. Эдгар был прав. Мальчик на фотографии был одет в серую майку с отпечатанной надписью «Твердый прибой» на груди. Он показал фотографию Шейле.
– Это ваш брат, так ведь?
Она наклонилась, чтобы разглядеть.
– Да, определенно.
– Не помните, была эта майка в числе вещей, которых ваш отец не обнаружил?
Делакруа покачала головой:
– Помню только, что Артур ее очень любил.
Босх кивнул и отдал фотографию Эдгару. Она не служила убедительным подтверждением, какое детективы могли получить от рентгеновских снимков и сравнения костей, но представляла собой дополнительную примету. У Босха все больше крепла уверенность, что вскоре они опознают останки. Эдгар положил фотографию в небольшую стопку снимков, которые хотел взять у Шейлы.
Босх взглянул на часы и обратился к хозяйке:
– А что ваша мать?
– Когда это случилось, ее уже давно с нами не было.
– Она умерла?
– Бросила нас, как только дела пошли скверно. Видите ли, Артур был трудным ребенком. С самого начала. Требовал много внимания, все хлопоты доставались ей. Вскоре она не смогла этого выносить. Пошла однажды вечером в аптеку за каким-то лекарством и не вернулась. Мы нашли у себя под подушками маленькие записки от нее.
Босх опустил голову. Трудно было слушать эту историю и смотреть на Шейлу Делакруа.
– Сколько лет вам тогда было? И вашему брату?
– Мне шесть, значит, Арти два.
– Вы сохранили свою записку?
– Нет. Мне не нужно было напоминание о том, как она якобы любила нас, однако не настолько, чтобы оставаться с нами.
– А Артур? Он свою оставил?
– Ему было всего два года, поэтому записку хранил для него отец. Отдал сыну, когда тот стал постарше. Может, Артур и берег ее. Он ведь, собственно, не знал матери и всегда очень интересовался, какой она была. Засыпал меня вопросами о ней. Фотографий ее не было. Отец уничтожил их, чтобы не оставалось никаких напоминаний.
– Она жива?
– Не имею ни малейшего представления. И честно говоря, мне безразлично, жива она или нет.
– Как ее звали?
– Кристин Дорсетт-Делакруа. Дорсетт – ее девичья фамилия.
– Знаете вы дату ее рождения или номер социальной страховки?
Шейла покачала головой.
– Ваше свидетельство о рождении у вас далеко?
– Где-то в бумагах. Поискать?
Она стала подниматься.
– Нет, подождите, заняться этим можно в конце. Мне хотелось бы продолжить разговор. После ухода матери отец больше не женился?
– Нет. Теперь он живет один.
– Была у него любовница, какая-нибудь женщина, которая могла оставаться в доме?
Шейла посмотрела на него почти безжизненным взглядом.
– Нет, – ответила она. – Никогда.
– В какой школе учился ваш брат?
– Последнее время в «Братьях».
Босх записал название школы и вывел под ним большую букву «Б». Обвел ее чертой, думая о рюкзаке. Шейла продолжала:
– Это частная школа для неблагополучных детей. Отец платил за его обучение. Она находится рядом с Креснт-Хайтс, неподалеку от Пико.
– Почему он учился там и считался неблагополучным?
– Потому что его исключали из других школ, главным образом за драки.
– Драки? – переспросил Эдгар.
– Да.
Эдгар взял верхнюю фотографию из своей стопки, пристально посмотрел на нее.
– Мальчик выглядит совершенным заморышем. Он сам их затевал?
– Большей частью. Артур был неуживчивым. Ему хотелось только кататься на своем скейтборде. Думаю, по сегодняшним меркам ему поставили бы диагноз «синдром дефицита внимания» или что-то в этом роде. Он постоянно хотел находиться в одиночестве.
– Получал он повреждения в тех драках? – спросил Босх.
– Иногда. В основном синяки.
– Переломов не было?
– Насколько я помню, нет. То были обычные школьные драки.
Босха охватило беспокойство. Сведения, которые они получали, могли придать расследованию много разных направлений. Он надеялся, что этот разговор выведет их на прямой путь.
– Вы сказали, отец обыскал комод в комнате вашего брата и обнаружил пропажу одежды.
– Да. Всего нескольких вещей.
– Что именно исчезло?
Шейла покачала головой:
– Не помню.
– Куда он складывал вещи? В чемодан, в сумку?
– Думаю, в школьный рюкзак. Вынул из него книги и положил одежду.
– Как он выглядел?
– В «Братьях» все носили одинаковые рюкзаки. Я до сих пор вижу детей, идущих в Пико с такими, на внешней стороне у них буква «Б».
Босх глянул на Эдгара, потом снова обратил взгляд к Делакруа:
– Давайте вернемся к скейтборду. Вы уверены, что Артур взял его с собой?
Шейла чуть подумала и промолвила:
– Да, почти уверена.
Босх решил прекратить этот разговор и сосредоточиться на завершении опознания. Окончательно установив, что это кости Артура Делакруа, он снова приедет к его сестре.
Он вспомнил, что говорил Голлиер о повреждениях на костях. Регулярные побои. Могли эти следы остаться после школьных драк и падений со скейтборда? Босх знал: нужно коснуться темы побоев ребенка, но думал, что еще рано. И не хотел раскрывать свои карты Шейле, чтобы та в случае чего не могла предупредить отца. Он намеревался уйти и вернуться позднее, когда будет располагать большим количеством фактов и твердым планом расследования.
– Хорошо, Шейла, мы сейчас закругляемся. Еще всего несколько вопросов. Были у Артура друзья? Например, близкий друг, с которым он откровенничал?
– Нет-нет. Он почти все время проводил в одиночестве.
Босх кивнул и собрался закрыть записную книжку, но Шейла заговорила снова:
– Был один мальчишка, вместе с которым они катались на скейтбордах. Звали его Джонни Стокс. Он жил где-то возле Пико. Был повыше Артура и чуть постарше, но учились они в одном классе. Отец был уверен, что Джонни курит марихуану. Поэтому нам не нравилось, что Артур с ним водится.
– Под «нами» вы имеете в виду отца и себя?
– Да. Отец беспокоился из-за этого.
– Кто-нибудь из вас разговаривал с Джонни Стоксом после исчезновения Артура?
– В тот вечер, когда он не вернулся домой, отец позвонил Джонни Стоксу, но тот сказал, что не видел Арти. На другой день отец пошел в школу выяснить, в чем дело, и сообщил мне, что опять разговаривал с Джонни об Артуре.
– И что ответил Джонни?
– Он не видел его.
Босх записал имя мальчика и подчеркнул.
– А других его друзей не помните?
– Нет.
– Как зовут вашего отца?
– Самьюэл. Вы будете разговаривать с ним?
– Скорее всего.
Шейла нервно сцепила пальцы.
– У вас есть причины не желать этой беседы?
– Нет. Просто отец нездоров. Если окажется, что это кости Артура… По-моему, лучше, если он об этом не узнает.
– Мы будем иметь это в виду. И не станем разговаривать с вашим отцом до окончательного опознания.
– Но если будете, то он узнает.
– Шейла, это, пожалуй, неизбежно.
Эдгар подал Босху еще одну фотографию. На ней Артур стоял рядом с высоким блондином, показавшимся Босху смутно знакомым. Он показал снимок Шейле.
– Это ваш отец?
– Да.
– Он не…
– Отец – актер. Точнее, бывший. В шестидесятых годах принимал участие в некоторых телепрограммах, снялся в нескольких фильмах.
– Этих заработков не хватало на жизнь?
– Да, ему вечно приходилось подрабатывать. Чтобы нам сводить концы с концами.
Босх кивнул и хотел отдать фотографию Эдгару, но Шейла протянула руку над журнальным столиком и взяла ее.
– Извините, не хочу, чтобы снимок выносили из дома, у меня мало отцовских фотографий.
– Хорошо, – сказал Босх. – Можно теперь взглянуть на свидетельство о рождении?
– Пойду поищу его. Побудьте здесь.
Шейла встала и снова покинула гостиную. Эдгар воспользовался этой возможностью, чтобы показать Босху другие фотографии, которые взял на время расследования.
– Гарри, это он, – прошептал Эдгар. – У меня нет никаких сомнений.
Он показал ему еще одну фотографию Артура Делакруа, очевидно, сделанную для школы. Аккуратно причесанный мальчик был одет в синий блейзер с галстуком. Босх всмотрелся в его глаза. Они напомнили ему обнаруженную в доме Трента фотографию мальчика из Косово. Мальчика с отрешенным взглядом.
– Нашла.
Шейла Делакруа вернулась в гостиную, разворачивая вынутый из конверта пожелтевший документ. Босх записал имена, даты рождений и номера социального страхования ее родителей.
– Спасибо, – произнес он. – Вы с Артуром родные брат и сестра, так ведь?
– Конечно.
– Хорошо, Шейла, благодарю вас. Мы уходим. Когда что-либо выяснится, позвоним.
Босх встал, Эдгар тоже.
– Можно, мы возьмем на время эти фотографии? – спросил Эдгар. – Я лично позабочусь, чтобы вы получили их обратно.
– Берите, если они вам нужны.
Детективы направились к двери, хозяйка открыла ее. С порога Босх задал последний вопрос:
– Шейла, вы всегда жили здесь?
Она кивнула:
– Всю жизнь. Оставалась здесь на тот случай, если он вернется, понимаете? Если не будет знать, с чего начать, то придет сюда.
Шейла печально улыбнулась. Босх попрощался и вышел вслед за Эдгаром.
25
Босх подошел к окошку кассы музея, представился и сказал кассирше, что у него назначена встреча с доктором Уильямом Голлиером в антропологической лаборатории. Кассирша сняла телефонную трубку и позвонила. Потом стала стучать по стеклу обручальным кольцом, пока стук не привлек внимания охранника. Женщина велела ему проводить посетителя в лабораторию. Брать билет Босху не требовалось.
Охранник молча повел его по тускло освещенному музею, мимо выставки костей мамонта и стены с волчьими черепами. В этом музее Босх никогда не был, хотя в детстве часто ходил к битумным ямам Ла-Бреи на прогулки. Музей построили позднее для хранения и демонстрации находок, которые появлялись из-под земли в этих ямах.
После получения медицинских документов Артура Делакруа Босх позвонил Голлиеру по сотовому телефону, антрополог ответил, что уже работает над другим делом и до завтрашнего дня не сумеет приехать в здание судебно-медицинской экспертизы. Босх сказал, что не может ждать. Голлиер сообщил, что копии рентгеновских снимков и фотографии по данному делу у него при себе. Если Босх приедет, то он проведет сравнение и даст неофициальный ответ.
Босх согласился на компромисс и отправился к битумным ямам, а Эдгар остался в голливудском отделении поискать по компьютеру мать Артура и Шейлы Делакруа и навести справки о друге Артура Джонни Стоксе.
Босху стало любопытно, над каким новым делом работает антрополог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Порядок, – сообщил Босх, показав Эдгару документ, когда они шагали к машине. – Видишь? Рано приезжаешь и все успеваешь.
– Это что означает? Выпад в мой адрес?
– Означает то, что означает.
– До чего ж кофе хочется.
24
Шейла Делакруа жила на так называемой «Миле чудес». Этот район к югу от Уилшир-бульвара не столь привлекателен, как соседний Хэнкок-парк, но застроен аккуратными домами на одну или две семьи со скромными архитектурными украшениями для придания индивидуальности.
Делакруа обитала на втором этаже двухэтажного дома с безвкусной отделкой. Она дружелюбно пригласила детективов войти, но на первый вопрос Эдгара о кофе ответила, что этот напиток возбраняется ее религией. Предложила чаю, и Эдгар неохотно согласился. Босх отказался. Ему стало любопытно, какая религия запрещает пить кофе.
Детективы сидели в гостиной, пока женщина готовила на кухне чай Эдгару. Она крикнула им оттуда, что в ее распоряжении всего час, а потом нужно ехать на работу.
– А что у вас за работа? – спросил Босх, когда она вошла с кружкой горячего чая, через край ее свисал ярлычок чайного пакетика.
Шейла поставила кружку на подставку на пристенном столике, рядом с которым сидел Эдгар. Она была высокой, слегка располневшей, с коротко остриженными белокурыми волосами. Босх подумал, что на лице у нее слишком много косметики.
– Я агент по подбору актеров, – ответила Шейла, сев на кушетку. – Главным образом для независимых киностудий, телесериалов. Кстати, на этой неделе распределяю роли для фильма о полицейских.
Босх увидел, как Эдгар отхлебнул чай и скривил губы. Затем поднял кружку, чтобы прочесть надпись на ярлычке.
– Это смесь, – пояснила Делакруа. – Земляника и мята. Нравится?
Эдгар поставил кружку на подставку.
– Замечательный чай.
– Мисс Делакруа, вы работаете в развлекательной индустрии, может быть, знали Николаса Трента?
– Называйте меня, пожалуйста, Шейла. Так, Николас Трент. Имя кажется знакомым, но где его слышала, не припоминаю. Он актер или распределитель ролей?
– Ни то ни другое. Это человек, живший на Уандерланд-авеню. Он был декоратором – то есть оформителем декораций.
– Да, его показывали по телевидению, тот самый человек, который покончил с собой. Вот почему мне знакомо это имя.
– Значит, по работе не знали его?
– Нет, совершенно.
Ладно, собственно, об этом незачем было спрашивать. Давайте перейдем к вашему брату. Расскажите нам об Артуре. У вас есть его фотография?
– Да, – ответила Шейла, встала и направилась к стулу, на котором сидел Босх. – Вот он.
Она подошла к невысокому шкафчику, которого Босх не заметил у себя за спиной. Там стояли фотографии в рамках примерно так же, как у Джулии Брейшер на камине. Взяла одну, повернулась и протянула Босху.
На снимке мальчик и девочка сидели на лестнице. По ней Босх и Эдгар сюда поднимались. Мальчик был значительно меньше девочки. Оба улыбались в объектив, как дети, которым велели улыбаться, – видны были зубы, но уголки губ не загибались вверх.
Босх передал фотографию Эдгару и уточнил у Шейлы:
– Эта лестница… снимок был сделан здесь?
– Да, мы росли в этом доме.
– И отсюда он исчез?
– Да.
– Какие-нибудь его вещи сохранились?
Шейла печально усмехнулась и покачала головой:
– Нет, ни одной. Я все отдала на благотворительный базар в церкви. Давно уже.
– Что это за церковь?
– Уилширская церковь природы.
Босх молча кивнул.
– Это в ней запрещают пить кофе? – поинтересовался Эдгар.
– Все, что с кофеином.
Эдгар поставил фотографию возле своей кружки с чаем.
– Есть у вас еще его снимки? – спросил он.
– Конечно, у меня целая шкатулка старых фотографий.
– Можно мы поглядим на них? По ходу разговора.
Женщина в замешательстве нахмурилась.
– Шейла, – заговорил Босх, – с останками мы обнаружили кое-что из одежды. И хотели бы посмотреть на фотографиях, нет ли совпадений. Это очень поможет расследованию.
Она кивнула:
– Хорошо, тогда я сейчас вернусь. Мне нужно зайти в чулан в коридоре.
– Вам помочь?
– Нет, я сама.
Когда она вышла, Эдгар наклонился к Босху и прошептал:
– Этот чай церкви природы отдает мочой.
Босх ухмыльнулся:
– А откуда ты знаешь, какой вкус у мочи?
Эдгар понял, что сам напросился, и смутился. Но прежде чем он успел придумать ответ, Шейла Делакруа вернулась в гостиную со старой коробкой из-под обуви. Поставила ее на журнальный столик и сняла крышку. Коробка была полна фотографий.
– Они тут в беспорядке. Но Артур должен быть на многих.
Босх кивнул Эдгару, тот взял из коробки первую стопку снимков.
– Пока мой напарник смотрит их, расскажите, пожалуйста, о брате и о том, как он исчез.
Шейла собралась с мыслями и заговорила:
– Исчез он четвертого мая восьмидесятого года. Не вернулся домой из школы. Вот и все. Мы подумали, что он убежал. Вы сообщили, что нашли вместе с останками одежду. Так вот, отец заглянул в ящики его комода и сказал, что Артур забрал свои вещи. Мы потому и решили, что он убежал из дома.
Босх черкнул кое-что в записной книжке, которую достал из кармана куртки.
– Вы упомянули, что за несколько месяцев до этого он упал со скейтборда.
– Да, ударился головой, и пришлось делать операцию.
– Артур забрал с собой скейтборд, когда исчез?
Шейла на несколько секунд задумалась.
– Это было так давно… знаю только, что он любил этот скейтборд. Поэтому, думаю, да. Но про одежду помню. Отец обнаружил, что некоторых вещей нет.
– Вы сообщали о его исчезновении?
– Тогда мне было шестнадцать лет, так что я не делала ничего. Но отец разговаривал с полицейскими, в этом я уверена.
– Я не нашел в архиве записи об исчезновении Артура. Вы полагаете, что ваш отец сообщил?
– Я ездила с ним в полицейский участок.
– В уилширский?
– Видимо, но точно не помню.
– Шейла, где ваш отец? Он еще жив?
– Да. Живет в Долине. Только он сейчас болен.
– Где именно в Долине?
– В Ван-Найсе. Трейлерный лагерь «Манчестер».
Босх записывал это в молчании. Ему уже приходилось бывать там по ходу расследований. Место для проживания не из приятных.
– Он пьет…
Босх взглянул на Шейлу.
– С тех пор как Артур…
Босх понимающе кивнул. Эдгар подался вперед и протянул ему пожелтевшую фотографию размером три на пять дюймов. Там маленький мальчик ехал на скейтборде по тротуару и вскидывал руки, стараясь удержать равновесие. Скейтборд был виден в основном сбоку. Босх не мог рассмотреть, есть ли на нем изображение черепа с костями.
– Скейтборда здесь толком не разглядишь, – сказал он.
– Одежда – майка.
Босх посмотрел на нее. Эдгар был прав. Мальчик на фотографии был одет в серую майку с отпечатанной надписью «Твердый прибой» на груди. Он показал фотографию Шейле.
– Это ваш брат, так ведь?
Она наклонилась, чтобы разглядеть.
– Да, определенно.
– Не помните, была эта майка в числе вещей, которых ваш отец не обнаружил?
Делакруа покачала головой:
– Помню только, что Артур ее очень любил.
Босх кивнул и отдал фотографию Эдгару. Она не служила убедительным подтверждением, какое детективы могли получить от рентгеновских снимков и сравнения костей, но представляла собой дополнительную примету. У Босха все больше крепла уверенность, что вскоре они опознают останки. Эдгар положил фотографию в небольшую стопку снимков, которые хотел взять у Шейлы.
Босх взглянул на часы и обратился к хозяйке:
– А что ваша мать?
– Когда это случилось, ее уже давно с нами не было.
– Она умерла?
– Бросила нас, как только дела пошли скверно. Видите ли, Артур был трудным ребенком. С самого начала. Требовал много внимания, все хлопоты доставались ей. Вскоре она не смогла этого выносить. Пошла однажды вечером в аптеку за каким-то лекарством и не вернулась. Мы нашли у себя под подушками маленькие записки от нее.
Босх опустил голову. Трудно было слушать эту историю и смотреть на Шейлу Делакруа.
– Сколько лет вам тогда было? И вашему брату?
– Мне шесть, значит, Арти два.
– Вы сохранили свою записку?
– Нет. Мне не нужно было напоминание о том, как она якобы любила нас, однако не настолько, чтобы оставаться с нами.
– А Артур? Он свою оставил?
– Ему было всего два года, поэтому записку хранил для него отец. Отдал сыну, когда тот стал постарше. Может, Артур и берег ее. Он ведь, собственно, не знал матери и всегда очень интересовался, какой она была. Засыпал меня вопросами о ней. Фотографий ее не было. Отец уничтожил их, чтобы не оставалось никаких напоминаний.
– Она жива?
– Не имею ни малейшего представления. И честно говоря, мне безразлично, жива она или нет.
– Как ее звали?
– Кристин Дорсетт-Делакруа. Дорсетт – ее девичья фамилия.
– Знаете вы дату ее рождения или номер социальной страховки?
Шейла покачала головой.
– Ваше свидетельство о рождении у вас далеко?
– Где-то в бумагах. Поискать?
Она стала подниматься.
– Нет, подождите, заняться этим можно в конце. Мне хотелось бы продолжить разговор. После ухода матери отец больше не женился?
– Нет. Теперь он живет один.
– Была у него любовница, какая-нибудь женщина, которая могла оставаться в доме?
Шейла посмотрела на него почти безжизненным взглядом.
– Нет, – ответила она. – Никогда.
– В какой школе учился ваш брат?
– Последнее время в «Братьях».
Босх записал название школы и вывел под ним большую букву «Б». Обвел ее чертой, думая о рюкзаке. Шейла продолжала:
– Это частная школа для неблагополучных детей. Отец платил за его обучение. Она находится рядом с Креснт-Хайтс, неподалеку от Пико.
– Почему он учился там и считался неблагополучным?
– Потому что его исключали из других школ, главным образом за драки.
– Драки? – переспросил Эдгар.
– Да.
Эдгар взял верхнюю фотографию из своей стопки, пристально посмотрел на нее.
– Мальчик выглядит совершенным заморышем. Он сам их затевал?
– Большей частью. Артур был неуживчивым. Ему хотелось только кататься на своем скейтборде. Думаю, по сегодняшним меркам ему поставили бы диагноз «синдром дефицита внимания» или что-то в этом роде. Он постоянно хотел находиться в одиночестве.
– Получал он повреждения в тех драках? – спросил Босх.
– Иногда. В основном синяки.
– Переломов не было?
– Насколько я помню, нет. То были обычные школьные драки.
Босха охватило беспокойство. Сведения, которые они получали, могли придать расследованию много разных направлений. Он надеялся, что этот разговор выведет их на прямой путь.
– Вы сказали, отец обыскал комод в комнате вашего брата и обнаружил пропажу одежды.
– Да. Всего нескольких вещей.
– Что именно исчезло?
Шейла покачала головой:
– Не помню.
– Куда он складывал вещи? В чемодан, в сумку?
– Думаю, в школьный рюкзак. Вынул из него книги и положил одежду.
– Как он выглядел?
– В «Братьях» все носили одинаковые рюкзаки. Я до сих пор вижу детей, идущих в Пико с такими, на внешней стороне у них буква «Б».
Босх глянул на Эдгара, потом снова обратил взгляд к Делакруа:
– Давайте вернемся к скейтборду. Вы уверены, что Артур взял его с собой?
Шейла чуть подумала и промолвила:
– Да, почти уверена.
Босх решил прекратить этот разговор и сосредоточиться на завершении опознания. Окончательно установив, что это кости Артура Делакруа, он снова приедет к его сестре.
Он вспомнил, что говорил Голлиер о повреждениях на костях. Регулярные побои. Могли эти следы остаться после школьных драк и падений со скейтборда? Босх знал: нужно коснуться темы побоев ребенка, но думал, что еще рано. И не хотел раскрывать свои карты Шейле, чтобы та в случае чего не могла предупредить отца. Он намеревался уйти и вернуться позднее, когда будет располагать большим количеством фактов и твердым планом расследования.
– Хорошо, Шейла, мы сейчас закругляемся. Еще всего несколько вопросов. Были у Артура друзья? Например, близкий друг, с которым он откровенничал?
– Нет-нет. Он почти все время проводил в одиночестве.
Босх кивнул и собрался закрыть записную книжку, но Шейла заговорила снова:
– Был один мальчишка, вместе с которым они катались на скейтбордах. Звали его Джонни Стокс. Он жил где-то возле Пико. Был повыше Артура и чуть постарше, но учились они в одном классе. Отец был уверен, что Джонни курит марихуану. Поэтому нам не нравилось, что Артур с ним водится.
– Под «нами» вы имеете в виду отца и себя?
– Да. Отец беспокоился из-за этого.
– Кто-нибудь из вас разговаривал с Джонни Стоксом после исчезновения Артура?
– В тот вечер, когда он не вернулся домой, отец позвонил Джонни Стоксу, но тот сказал, что не видел Арти. На другой день отец пошел в школу выяснить, в чем дело, и сообщил мне, что опять разговаривал с Джонни об Артуре.
– И что ответил Джонни?
– Он не видел его.
Босх записал имя мальчика и подчеркнул.
– А других его друзей не помните?
– Нет.
– Как зовут вашего отца?
– Самьюэл. Вы будете разговаривать с ним?
– Скорее всего.
Шейла нервно сцепила пальцы.
– У вас есть причины не желать этой беседы?
– Нет. Просто отец нездоров. Если окажется, что это кости Артура… По-моему, лучше, если он об этом не узнает.
– Мы будем иметь это в виду. И не станем разговаривать с вашим отцом до окончательного опознания.
– Но если будете, то он узнает.
– Шейла, это, пожалуй, неизбежно.
Эдгар подал Босху еще одну фотографию. На ней Артур стоял рядом с высоким блондином, показавшимся Босху смутно знакомым. Он показал снимок Шейле.
– Это ваш отец?
– Да.
– Он не…
– Отец – актер. Точнее, бывший. В шестидесятых годах принимал участие в некоторых телепрограммах, снялся в нескольких фильмах.
– Этих заработков не хватало на жизнь?
– Да, ему вечно приходилось подрабатывать. Чтобы нам сводить концы с концами.
Босх кивнул и хотел отдать фотографию Эдгару, но Шейла протянула руку над журнальным столиком и взяла ее.
– Извините, не хочу, чтобы снимок выносили из дома, у меня мало отцовских фотографий.
– Хорошо, – сказал Босх. – Можно теперь взглянуть на свидетельство о рождении?
– Пойду поищу его. Побудьте здесь.
Шейла встала и снова покинула гостиную. Эдгар воспользовался этой возможностью, чтобы показать Босху другие фотографии, которые взял на время расследования.
– Гарри, это он, – прошептал Эдгар. – У меня нет никаких сомнений.
Он показал ему еще одну фотографию Артура Делакруа, очевидно, сделанную для школы. Аккуратно причесанный мальчик был одет в синий блейзер с галстуком. Босх всмотрелся в его глаза. Они напомнили ему обнаруженную в доме Трента фотографию мальчика из Косово. Мальчика с отрешенным взглядом.
– Нашла.
Шейла Делакруа вернулась в гостиную, разворачивая вынутый из конверта пожелтевший документ. Босх записал имена, даты рождений и номера социального страхования ее родителей.
– Спасибо, – произнес он. – Вы с Артуром родные брат и сестра, так ведь?
– Конечно.
– Хорошо, Шейла, благодарю вас. Мы уходим. Когда что-либо выяснится, позвоним.
Босх встал, Эдгар тоже.
– Можно, мы возьмем на время эти фотографии? – спросил Эдгар. – Я лично позабочусь, чтобы вы получили их обратно.
– Берите, если они вам нужны.
Детективы направились к двери, хозяйка открыла ее. С порога Босх задал последний вопрос:
– Шейла, вы всегда жили здесь?
Она кивнула:
– Всю жизнь. Оставалась здесь на тот случай, если он вернется, понимаете? Если не будет знать, с чего начать, то придет сюда.
Шейла печально улыбнулась. Босх попрощался и вышел вслед за Эдгаром.
25
Босх подошел к окошку кассы музея, представился и сказал кассирше, что у него назначена встреча с доктором Уильямом Голлиером в антропологической лаборатории. Кассирша сняла телефонную трубку и позвонила. Потом стала стучать по стеклу обручальным кольцом, пока стук не привлек внимания охранника. Женщина велела ему проводить посетителя в лабораторию. Брать билет Босху не требовалось.
Охранник молча повел его по тускло освещенному музею, мимо выставки костей мамонта и стены с волчьими черепами. В этом музее Босх никогда не был, хотя в детстве часто ходил к битумным ямам Ла-Бреи на прогулки. Музей построили позднее для хранения и демонстрации находок, которые появлялись из-под земли в этих ямах.
После получения медицинских документов Артура Делакруа Босх позвонил Голлиеру по сотовому телефону, антрополог ответил, что уже работает над другим делом и до завтрашнего дня не сумеет приехать в здание судебно-медицинской экспертизы. Босх сказал, что не может ждать. Голлиер сообщил, что копии рентгеновских снимков и фотографии по данному делу у него при себе. Если Босх приедет, то он проведет сравнение и даст неофициальный ответ.
Босх согласился на компромисс и отправился к битумным ямам, а Эдгар остался в голливудском отделении поискать по компьютеру мать Артура и Шейлы Делакруа и навести справки о друге Артура Джонни Стоксе.
Босху стало любопытно, над каким новым делом работает антрополог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32