Я гибкая и от твоей силы не ломаюсь, а гнусь, как стебелек на ветру, а потом снова выпрямляюсь. Я не боюсь тебя, потому что вижу: ты не псих и не маньяк, ты не наслаждаешься насилием. Ты знаешь, что такое контроль. Ты находишься в полном согласии со своей личностью и с самим собой. В какой-то степени ты самый цивилизованный мужчина, которого мне приходилось встречать в жизни. В каждом из нас есть капля жестокости. Но немногие умеют контролировать ее и делают неотъемлемой частью своей жизни. Но ты живешь рядом с жестокостью и держишь ее в узде. Возможно, таким и должен быть настоящий цивилизованный человек.
Крофт закрыл глаза.
— Не идеализируй меня, Мерси.
— Вовсе я тебя и не идеализирую. Я просто пытаюсь понять тебя.
Его ресницы поднялись, в глазах была злость,
— Зачем?
— Я же сказала. Потому что я люблю тебя.
Он вскочил, взглянул на нее яростно и отчаянно.
— Мерси, ты не понимаешь, что говоришь.
Неожиданно зазвонил телефон. Мерси схватила трубку.
— Конечно, я знаю, что говорю. Я не совершеннейшая идиотка.
— Мерси…
Она слушала знакомый голос, звучавший на другом конце телефонного провода.
— Привет, Дорри! Как дела? Есть какие-нибудь послания?
— Только одно, — беззаботно сказала Дорри. — Подожди минутку, я найду свою записную книжку. Вот она. Звонил господин Глед. Это тот человек, сообщения от которого ты ждала?
Господин Глед. Мерси смотрела на Крофта. Должно быть, это и есть Глэдстоун. И вдруг Мерси поняла, что она надеялась, что Глэдстоун не позвонит. Увы, надежды редко сбываются.
— Да, Дорри. Что он передал?
Крофт стоял рядом с Мерси с таким видом, будто хотел выхватить трубку у нее из рук. Он дал ей карандаш и листок бумаги из блокнота.
— Запиши.
Мерси кивнула.
— Всего лишь коротенькая записочка. Ты должна позвонить ему по этому телефону. — Дорри продиктовала номер. — Записала?
— Да. Спасибо, Дорри.
— Слушай, что все-таки происходит? Я думала, что эта сделка окончательно улажена.
— И я так думала, — со вздохом сказала Мерси.
— Наверное, именно так это все и происходит у торговцев редкими книгами, да? Предложение и тут же встречное предложение или что-нибудь в этом роде. Захватывающе, да?
— Да, — сказала Мерси, — очень захватывающе.
Она положила трубку и молча смотрела на Крофта, держа в руке листок бумаги.
— Он хочет, чтобы мы позвонили ему.
Крофт выхватил записку.
— Итак, он все еще в своем имении.
— Откуда ты это знаешь?
— Пока мы были там, я проверил номера телефонов. Это именно тот. Его нет в справочнике. Но даже те люди, которые не хотят, чтобы их номер стал широко известен, совершают ошибку, оставляя номера в тех местах, где посетитель без труда может обнаружить их.
— Возможно, Глэдстоуна вовсе не волновало то, что номер его телефона может оказаться не в тех руках, — сказала Мерси.
Крофт кивнул.
— Он был в полной безопасности в своем горном имении, где его окружали только несколько верных слуг. Возможно, он понял, как опасно иметь дело с толпой преданных фанатиков. Интересно, в какие игры он играет с этой колонией художников?
— Ты думаешь, это прикрытие?
— Думаю, да. Это прикрытие для чего-то весьма выгодного, нелегального и омерзительного. Глэдстоун по-прежнему тот же Грейвс. Ему нужны деньги и власть. Он, несомненно, использует художников в своих целях. Слишком уж похоже на то, что было на Карибах. Возможно, и на этот раз он зарабатывает деньги, занимаясь наркобизнесом. Глэдстоун хорошо знает этот бизнес. Что ж, он сделал первый шаг. Теперь мы точно знаем, где он находится сейчас. А это делает его совсем немного, но все же уязвимым. — Крофт еще раз взглянул на номер телефона. — Итак, он хочет, чтобы мы позвонили ему.
— Ты был прав.
— Да. — Крофт подошел к телефону. — Так не будем заставлять его ждать.
Набирая номер, он ни на мгновение не отрывал своего взгляда от лица Мерси. Она боялась. Не его, но того, что должно было случиться. Она догадывалась, что произойдет дальше. Ему очень хотелось успокоить ее, однако в тот момент это было совершенно невозможно. Все зашло слишком далеко, и обратной дороги нет. Крофт ступил на этот путь, когда увидел объявление о «Долине мистических сокровищ» Бурле. Она понимала это. И боялась. Боялась конца этой драмы.
Гудок раздался только один раз. Сразу же ответила Изабель. Ее низкий голос был ясным и очень спокойным.
— Алло.
Она знает, кто звонит, подумал Крофт.
— Передай трубку Глэдстоуну.
Крофт намеренно назвал другое имя Грейвса. Пусть думают, что столкнулись с обыкновенными мошенниками, которым первый раз в жизни удалось провернуть крупное дело.
— Мы ждали вашего звонка, господин Фальконе. Одну минуточку.
Как официально и невозмутимо произнесла она его фамилию. Крофт ждал. В трубке раздался мягкий, чарующий голос Глэдстоуна. Крофт перебил его:
— Не все мы родились богатыми, Глэдстоун. Некоторым из нас приходится ловить удачу, если она вдруг появилась на горизонте. Думаю, вы очень хотите вернуть свою книгу?
— Вы правильно думаете. Я действительно хочу вернуть ее. Вы готовы назвать цифру?
— Это очень большая цифра.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. Книга очень важна для меня, господин Фальконе, вы, должно быть, и сами уже это поняли. Она имеет очень высокую ценность личного характера.
— Да что вы говорите? Личного? Полагаю, порнографический роман можно назвать и так. У каждого свои странности.
— Так во сколько же вы оценили мою книгу?
— Пятьдесят тысяч.
На другом конце провода воцарилось молчание.
— Вы не очень-то застенчивы, господин Фальконе, не так ли?
— Мерси сказала мне, что существуют всего несколько экземпляров этой книги. Думаю, вы надули ее во время первого раунда переговоров.
— И поэтому теперь она уполномочила вас вести переговоры? — спросил Глэдстоун.
Крофт взглянул на Мерси.
— Скажем, она доверила все мне.
— Изабель все же оказалась права, вы с мисс Пеннингтон одного поля ягодки. Как странно. Однако нам с вами необходимо совершить сделку. Я готов заплатить, господин Фальконе. Когда вы привезете книгу?
— Вы хотите, чтобы я вернулся в поместье?
— Изабель может встретить вас на вертолете в любом месте по вашему усмотрению.
— Нет уж, спасибо. Я предпочитаю добраться своим ходом. Знаете ли, я не умею летать без парашюта… Я буду у вас завтра утром.
Опять молчание, и Глэдстоун спросил:
— Вы далеко?
— Очень.
— Вы не могли бы прибыть сюда пораньше?
— Боюсь, что нет. Мне долго добираться. Дай Бог, приеду к рассвету. Прикажите Изабель привезти деньги к внешним воротам. Я встречу ее там.
— С книгой.
— Все, что мне нужно, это деньги, Глэдстоун. И можете забирать свою книгу. Макулатура — это не моя стихия.
— Я об этом догадался. Вы, несомненно, предпочитаете деньги.
Крофт почувствовал оттенок снисходительного отвращения в голосе мужчины. Глэдстоун ударился в свой светский снобизм, подумал он. Хотя и для него денежки — не макулатура.
— Я не хочу встретить у ворот никого, кроме Изабель, Глэдстоун.
— Не беспокойтесь, за исключением меня и Изабель не осталось никого, кто мог бы встретить вас. Даллас и Ленс в полиции, о чем, полагаю, вам прекрасно известно.
— И вы не собираетесь поручиться за них?
— За двоих воров, которые решили воспользоваться моей щедростью? — Глэдстоун казался возмущенным подобным предположением. — Мне и в голову не могло прийти, что они уже имели судимости. Я был потрясен, когда шериф сообщил мне об этом.
— Примите мои соболезнования. Значит, полицейские ни о чем не догадались?
— О чем догадались?! Я всего лишь жертва, невинный работодатель. Даллас и Лене еще и мотель ограбили. Они несли шерифу какую-то чепуху насчет того, что я послал их. Ну, вы понимаете. Какой здравомыслящий человек поверит таким возмутительным бредням? А тем более, их прошлое… Вот и доверяй людям.
— Да, вы правы.
— Знаете, они рассказали очень интересную историю о том, как оказались связанными в городе призраков, — задумчиво продолжал Глэдстоун. — Они заявили, что преследовали грабителя и он исчез в Бродячем Ручье. А потом на них напало привидение. Точнее, призрак. Они совсем мало помнят о случившемся. Я, конечно же, сообщил шерифу, что из моего дома ничего не пропало, а Даллас и Ленс просто были пьяны. Однако я намекнул, что, возможно, здесь замешан третий мужчина и что между ворами могла произойти размолвка. И не было никакого призрака. Просто дружок их подставил.
— Итак, сейчас шериф занят поисками третьего бандита?
— Расслабьтесь, Фальконе, не думаю, чтобы он слишком уж тщательно делал, это. Он признал, что этот человек наверняка покинул наш район, как только разделался со своими бывшими партнерами. И шерифу нравится та мысль, что проблема передвинулась за пределы его компетентности.
— Все шито-крыто.
— Мне нравится, господин Фальконе, когда все гладко.
— Мне тоже. Убедитесь, что Изабель будет у ворот на рассвете. — Он повесил трубку.
Мерси сидела на кровати, вопросительно глядя на Крофта. Ее руки были сжаты в кулаки, а глаза казались удивительно большими.
— Итак? — спросила она.
— Все улажено. Глэдстоун думает, что я просто мелкий жулик, который вернет ему книгу за пятьдесят тысяч.
— Немаленькая сумма. Крофт пожал плечами.
— Я назвал сумму с таким расчетом, чтобы провернуть с ним сделку, однако она не должна была быть слишком большой, чтобы он не подумал, что я считаю эту книгу бесценной для него. А пятьдесят тысяч долларов вовсе не такая уж сумасшедшая сумма для такого человека, как Глэдстоун.
— Все относительно, — согласилась Мерси со вздохом. — На эти деньги я могла бы открыть несколько книжных магазинов.
— Не все относительно. Есть абсолютные вещи в этом мире.
— Я знаю. Правильно заваренный чай, честь и месть.
— И любовь.
Она будто не слышала. Напряженно всматривалась в его лицо.
— Итак, что теперь? Я слышала, ты сказал, что собираешься встретиться с неотразимой Изи на рассвете. Но поездка в горы не займет у тебя всю ночь. Самое большее — часа четыре. Поверь мне, я считала каждую минуту прошлой ночью. Если ты выедешь сейчас, то к восьми часам уже будешь на месте.
— Я планировал прибыть туда часам к девяти. Предпочитаю работать в полной темноте.
Мерси вздохнула.
— Ты ведь на самом деле не собираешься встретиться с Изабель утром, не так ли? Ты проберешься в имение сегодня ночью.
— Я хочу, чтобы к рассвету все закончилось, — сказал Крофт.
Мерси снова вздохнула и медленно встала.
— А как же Изабель?
— Мне наплевать на Изабель. Мне нужен Глэдстоун.
— Ты уверен, что он — Грейвс? — тихо спросила Мерси.
— Я уверен. Но даже если бы он и не был Грейвсом, то теперь я все равно бы вернулся.
— Потому что он послал Далласа и Ленса убить нас?
— Потому что он собирался убить тебя после так называемого несчастного случая в бассейне, и потому что он послал Далласа и Ленса убить тебя, после того как нам удалось сбежать с вечеринки. — Крофт тоже поднялся.
Возможно, Глэдстоун не понимал, что в тот момент, когда приказал Далласу и Ленсу избавиться от Мерси, он подписал свой смертный приговор. Глэдстоун этот человек или Грейвс — теперь было не важно. Он заплатит за все. И не только за то, что произошло три года назад. Была и еще одна причина — Мерси Пеннингтон. И значит, Крофт должен довести начатое до конца.
Мерси Пеннингтон. Она недавно призналась, что любит Крофта Фальконе.
— Крофт? — Мерси в волнении наблюдала за ним.
— У меня есть час до того, как нужно будет уехать, Мерси. Я хочу заняться медитацией. Мне нужно освободить мой мозг.
— Да, но что… насчет меня?
— Здесь ты будешь в безопасности. Никто не знает, где ты.
Она подскочила как ужаленная. Лицо ее было бледным от злости.
— Я и не говорю о безопасности. Я хочу поехать с тобой.
Он покачал головой.
— Ни в коем случае. Ты и так уже довольно подвергалась опасности из-за меня. Я не возьму тебя с собой.
— Но, Крофт, я ведь тоже с этим связана. Я не хочу, чтобы ты один распутывал этот клубок.
Он видел, что она говорит совершенно серьезно. Маленькая глупышка, она не понимает, насколько это опасно:
— Забудь об этом. Мерси. Я отправлюсь один. Я всегда действую в одиночку.
— Тебе может понадобиться помощь.
— Нет.
— Черт бы побрал тебя, ты упрям как осел. Ты хочешь быть один? Пожалуйста. Тебе никто не нужен? Прекрасно. Но попомни мои слова: когда-нибудь ты будешь умирать от одиночества. И никто не спасет тебя. Никто!
Позже, пообещал себе Крофт. Позже он скажет ей, что она нужна ему. Что он боится потерять ее, так боится, что готов сразиться в одиночку со всем миром, лишь бы с ней ничего не случилось. Сейчас было совсем неподходящее время говорить ей об этом. Потом.
— Мы поговорим, когда я вернусь, Мерси.
— А ты не боишься, что, когда вернешься, меня тут уже не будет?
Она повернулась и выскочила из комнаты. Крофт долго смотрел на захлопнувшуюся дверь. Затем открыл окно. Он опустился на ковер, позволяя солнечным лучам обогреть себя. Шум машин, голоса влетали в окно, однако Крофт не замечал их. Он мог полностью отключить все свои чувства, когда медитировал.
Однако сейчас этого не получалось. Он видел Мерси, ее глаза, по которым он так легко читал ее мысли. Глаза, как акварель. Прекрасные зеленые глаза.
Мерси сказала, что любит его, и он видел ее глаза в тот момент. Тогда Крофт сказал себе, что она находилась в слишком большом нервном напряжении, чтобы хорошо понимать, что говорит. Он лгал себе.
Он понял это, сидя на ковре, пытаясь освободить свой мозг от посторонних мыслей. Медленно сосредоточил он свое внимание на внутреннем свете, и разум его очистился и обрел покой.
Он не мог больше сомневаться в Мерси. Она знала, что говорила. Он видел это по ее глазам. Она любит его.
Крофт пытался понять, что значит быть любимым. Он исследовал себя, свои чувства, как исследовал бы цветок, заход солнца или море. Он хотел знать. Знать каждой частичкой своего существа.
Он позволил знанию того, что Мерси любила его, разлиться по всему своему существу, пока оно наконец не заполнило его до конца, удовлетворило его и дало его разуму долгожданный покой.
Это был не тот покой, которого он достигал своими занятиями медитацией или физическими упражнениями, однако каким-то образом он был очень близок к тому глубокому покою. В какой-то степени это было более совершенное чувство покоя. Оно окружило его и подавило то, другое.
Крофт вдруг понял, что никогда за всю свою жизнь не знал настоящей любви. То, что происходило между ним и Мерси, он никогда бы не назвал для себя этим словом. Он думал, что понимал любовь на интеллектуальном уровне, зная ее требования и запросы, но он на самом деле не познал ее всеохватывающей силы.
Однако теперь он понял.
Он влюблен в Мерси. Так же сильно, как и она в него. Это одновременно и страсть, и дружба, и уважение, это и разногласия, и понимание — все это любовь.
Замкнутый Круг.
Крофт изучил этот новый Круг, воссозданный в его разуме, наблюдая, как он медленно обволакивает ту светящуюся точку, на которой было сконцентрировано его внимание. Круг был идеален. Хотя не существует такого понятия, как универсальное знание, и некоторые тайны останутся навечно в этом Круге любви. Без этого не обойтись. Ну и пусть. Теперь он точно знал: Мерси принадлежит ему, а он — ей.
Удовлетворенный наконец, Крофт приступил к следующему этапу своей медитации. Было самое время для того, чтобы настроиться на напряженную работу. Собрать силы.
Прошло полчаса. И когда Мерси осторожно открыла дверь комнаты, Крофт уже был готов. Он повернул голову и увидел, что она нерешительно стоит в дверях с бумажным пакетом в руке.
— Я принесла тебе кое-что поесть. И стаканчик с чаем. Он в пакетике, но я заставила их сначала вскипятить воду. Ты закончил медитацию? — Она достала из пакета два стаканчика и протянула один ему.
— Я закончил. — Он поднялся, абсолютно спокойный. В то же время все его чувства были обострены и под тщательным контролем. Так он всегда чувствовал себя перед тем, как взрывал грани насилия.
Так он всегда чувствовал себя, когда занимался любовью с Мерси, за исключением тех моментов, когда она увлекала его за собой. С ней он мог потерять контроль, но тогда он знал, что ему ничто не грозит.
Крофт открыл стаканчик и сделал небольшой глоток.
— Я люблю тебя, Мерси, — сказал он.
Мерси поперхнулась.
— Что? — спросила она, вытирая слезы и откашливаясь.
Крофт слегка сжал ее плечи.
— Сейчас мне нужно идти. Я съем сандвич по дороге. Я вернусь завтра на рассвете. До свидания, Мерси.
Он едва прикоснулся к ее губам и вышел из комнаты не оглядываясь.
Глава 18
Он любит ее.
Как всегда, Мерси разрывалась между желанием треснуть его и броситься в его объятия. Но Крофт ушел, и она не может сделать ни того, ни другого.
Как это похоже на него, думала Мерси, в волнении расхаживая по комнате. Никаких тебе пламенных речей о бессмертной любви за ужином при свечах, ни обручального кольца, ни слова о чувствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Крофт закрыл глаза.
— Не идеализируй меня, Мерси.
— Вовсе я тебя и не идеализирую. Я просто пытаюсь понять тебя.
Его ресницы поднялись, в глазах была злость,
— Зачем?
— Я же сказала. Потому что я люблю тебя.
Он вскочил, взглянул на нее яростно и отчаянно.
— Мерси, ты не понимаешь, что говоришь.
Неожиданно зазвонил телефон. Мерси схватила трубку.
— Конечно, я знаю, что говорю. Я не совершеннейшая идиотка.
— Мерси…
Она слушала знакомый голос, звучавший на другом конце телефонного провода.
— Привет, Дорри! Как дела? Есть какие-нибудь послания?
— Только одно, — беззаботно сказала Дорри. — Подожди минутку, я найду свою записную книжку. Вот она. Звонил господин Глед. Это тот человек, сообщения от которого ты ждала?
Господин Глед. Мерси смотрела на Крофта. Должно быть, это и есть Глэдстоун. И вдруг Мерси поняла, что она надеялась, что Глэдстоун не позвонит. Увы, надежды редко сбываются.
— Да, Дорри. Что он передал?
Крофт стоял рядом с Мерси с таким видом, будто хотел выхватить трубку у нее из рук. Он дал ей карандаш и листок бумаги из блокнота.
— Запиши.
Мерси кивнула.
— Всего лишь коротенькая записочка. Ты должна позвонить ему по этому телефону. — Дорри продиктовала номер. — Записала?
— Да. Спасибо, Дорри.
— Слушай, что все-таки происходит? Я думала, что эта сделка окончательно улажена.
— И я так думала, — со вздохом сказала Мерси.
— Наверное, именно так это все и происходит у торговцев редкими книгами, да? Предложение и тут же встречное предложение или что-нибудь в этом роде. Захватывающе, да?
— Да, — сказала Мерси, — очень захватывающе.
Она положила трубку и молча смотрела на Крофта, держа в руке листок бумаги.
— Он хочет, чтобы мы позвонили ему.
Крофт выхватил записку.
— Итак, он все еще в своем имении.
— Откуда ты это знаешь?
— Пока мы были там, я проверил номера телефонов. Это именно тот. Его нет в справочнике. Но даже те люди, которые не хотят, чтобы их номер стал широко известен, совершают ошибку, оставляя номера в тех местах, где посетитель без труда может обнаружить их.
— Возможно, Глэдстоуна вовсе не волновало то, что номер его телефона может оказаться не в тех руках, — сказала Мерси.
Крофт кивнул.
— Он был в полной безопасности в своем горном имении, где его окружали только несколько верных слуг. Возможно, он понял, как опасно иметь дело с толпой преданных фанатиков. Интересно, в какие игры он играет с этой колонией художников?
— Ты думаешь, это прикрытие?
— Думаю, да. Это прикрытие для чего-то весьма выгодного, нелегального и омерзительного. Глэдстоун по-прежнему тот же Грейвс. Ему нужны деньги и власть. Он, несомненно, использует художников в своих целях. Слишком уж похоже на то, что было на Карибах. Возможно, и на этот раз он зарабатывает деньги, занимаясь наркобизнесом. Глэдстоун хорошо знает этот бизнес. Что ж, он сделал первый шаг. Теперь мы точно знаем, где он находится сейчас. А это делает его совсем немного, но все же уязвимым. — Крофт еще раз взглянул на номер телефона. — Итак, он хочет, чтобы мы позвонили ему.
— Ты был прав.
— Да. — Крофт подошел к телефону. — Так не будем заставлять его ждать.
Набирая номер, он ни на мгновение не отрывал своего взгляда от лица Мерси. Она боялась. Не его, но того, что должно было случиться. Она догадывалась, что произойдет дальше. Ему очень хотелось успокоить ее, однако в тот момент это было совершенно невозможно. Все зашло слишком далеко, и обратной дороги нет. Крофт ступил на этот путь, когда увидел объявление о «Долине мистических сокровищ» Бурле. Она понимала это. И боялась. Боялась конца этой драмы.
Гудок раздался только один раз. Сразу же ответила Изабель. Ее низкий голос был ясным и очень спокойным.
— Алло.
Она знает, кто звонит, подумал Крофт.
— Передай трубку Глэдстоуну.
Крофт намеренно назвал другое имя Грейвса. Пусть думают, что столкнулись с обыкновенными мошенниками, которым первый раз в жизни удалось провернуть крупное дело.
— Мы ждали вашего звонка, господин Фальконе. Одну минуточку.
Как официально и невозмутимо произнесла она его фамилию. Крофт ждал. В трубке раздался мягкий, чарующий голос Глэдстоуна. Крофт перебил его:
— Не все мы родились богатыми, Глэдстоун. Некоторым из нас приходится ловить удачу, если она вдруг появилась на горизонте. Думаю, вы очень хотите вернуть свою книгу?
— Вы правильно думаете. Я действительно хочу вернуть ее. Вы готовы назвать цифру?
— Это очень большая цифра.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. Книга очень важна для меня, господин Фальконе, вы, должно быть, и сами уже это поняли. Она имеет очень высокую ценность личного характера.
— Да что вы говорите? Личного? Полагаю, порнографический роман можно назвать и так. У каждого свои странности.
— Так во сколько же вы оценили мою книгу?
— Пятьдесят тысяч.
На другом конце провода воцарилось молчание.
— Вы не очень-то застенчивы, господин Фальконе, не так ли?
— Мерси сказала мне, что существуют всего несколько экземпляров этой книги. Думаю, вы надули ее во время первого раунда переговоров.
— И поэтому теперь она уполномочила вас вести переговоры? — спросил Глэдстоун.
Крофт взглянул на Мерси.
— Скажем, она доверила все мне.
— Изабель все же оказалась права, вы с мисс Пеннингтон одного поля ягодки. Как странно. Однако нам с вами необходимо совершить сделку. Я готов заплатить, господин Фальконе. Когда вы привезете книгу?
— Вы хотите, чтобы я вернулся в поместье?
— Изабель может встретить вас на вертолете в любом месте по вашему усмотрению.
— Нет уж, спасибо. Я предпочитаю добраться своим ходом. Знаете ли, я не умею летать без парашюта… Я буду у вас завтра утром.
Опять молчание, и Глэдстоун спросил:
— Вы далеко?
— Очень.
— Вы не могли бы прибыть сюда пораньше?
— Боюсь, что нет. Мне долго добираться. Дай Бог, приеду к рассвету. Прикажите Изабель привезти деньги к внешним воротам. Я встречу ее там.
— С книгой.
— Все, что мне нужно, это деньги, Глэдстоун. И можете забирать свою книгу. Макулатура — это не моя стихия.
— Я об этом догадался. Вы, несомненно, предпочитаете деньги.
Крофт почувствовал оттенок снисходительного отвращения в голосе мужчины. Глэдстоун ударился в свой светский снобизм, подумал он. Хотя и для него денежки — не макулатура.
— Я не хочу встретить у ворот никого, кроме Изабель, Глэдстоун.
— Не беспокойтесь, за исключением меня и Изабель не осталось никого, кто мог бы встретить вас. Даллас и Ленс в полиции, о чем, полагаю, вам прекрасно известно.
— И вы не собираетесь поручиться за них?
— За двоих воров, которые решили воспользоваться моей щедростью? — Глэдстоун казался возмущенным подобным предположением. — Мне и в голову не могло прийти, что они уже имели судимости. Я был потрясен, когда шериф сообщил мне об этом.
— Примите мои соболезнования. Значит, полицейские ни о чем не догадались?
— О чем догадались?! Я всего лишь жертва, невинный работодатель. Даллас и Лене еще и мотель ограбили. Они несли шерифу какую-то чепуху насчет того, что я послал их. Ну, вы понимаете. Какой здравомыслящий человек поверит таким возмутительным бредням? А тем более, их прошлое… Вот и доверяй людям.
— Да, вы правы.
— Знаете, они рассказали очень интересную историю о том, как оказались связанными в городе призраков, — задумчиво продолжал Глэдстоун. — Они заявили, что преследовали грабителя и он исчез в Бродячем Ручье. А потом на них напало привидение. Точнее, призрак. Они совсем мало помнят о случившемся. Я, конечно же, сообщил шерифу, что из моего дома ничего не пропало, а Даллас и Ленс просто были пьяны. Однако я намекнул, что, возможно, здесь замешан третий мужчина и что между ворами могла произойти размолвка. И не было никакого призрака. Просто дружок их подставил.
— Итак, сейчас шериф занят поисками третьего бандита?
— Расслабьтесь, Фальконе, не думаю, чтобы он слишком уж тщательно делал, это. Он признал, что этот человек наверняка покинул наш район, как только разделался со своими бывшими партнерами. И шерифу нравится та мысль, что проблема передвинулась за пределы его компетентности.
— Все шито-крыто.
— Мне нравится, господин Фальконе, когда все гладко.
— Мне тоже. Убедитесь, что Изабель будет у ворот на рассвете. — Он повесил трубку.
Мерси сидела на кровати, вопросительно глядя на Крофта. Ее руки были сжаты в кулаки, а глаза казались удивительно большими.
— Итак? — спросила она.
— Все улажено. Глэдстоун думает, что я просто мелкий жулик, который вернет ему книгу за пятьдесят тысяч.
— Немаленькая сумма. Крофт пожал плечами.
— Я назвал сумму с таким расчетом, чтобы провернуть с ним сделку, однако она не должна была быть слишком большой, чтобы он не подумал, что я считаю эту книгу бесценной для него. А пятьдесят тысяч долларов вовсе не такая уж сумасшедшая сумма для такого человека, как Глэдстоун.
— Все относительно, — согласилась Мерси со вздохом. — На эти деньги я могла бы открыть несколько книжных магазинов.
— Не все относительно. Есть абсолютные вещи в этом мире.
— Я знаю. Правильно заваренный чай, честь и месть.
— И любовь.
Она будто не слышала. Напряженно всматривалась в его лицо.
— Итак, что теперь? Я слышала, ты сказал, что собираешься встретиться с неотразимой Изи на рассвете. Но поездка в горы не займет у тебя всю ночь. Самое большее — часа четыре. Поверь мне, я считала каждую минуту прошлой ночью. Если ты выедешь сейчас, то к восьми часам уже будешь на месте.
— Я планировал прибыть туда часам к девяти. Предпочитаю работать в полной темноте.
Мерси вздохнула.
— Ты ведь на самом деле не собираешься встретиться с Изабель утром, не так ли? Ты проберешься в имение сегодня ночью.
— Я хочу, чтобы к рассвету все закончилось, — сказал Крофт.
Мерси снова вздохнула и медленно встала.
— А как же Изабель?
— Мне наплевать на Изабель. Мне нужен Глэдстоун.
— Ты уверен, что он — Грейвс? — тихо спросила Мерси.
— Я уверен. Но даже если бы он и не был Грейвсом, то теперь я все равно бы вернулся.
— Потому что он послал Далласа и Ленса убить нас?
— Потому что он собирался убить тебя после так называемого несчастного случая в бассейне, и потому что он послал Далласа и Ленса убить тебя, после того как нам удалось сбежать с вечеринки. — Крофт тоже поднялся.
Возможно, Глэдстоун не понимал, что в тот момент, когда приказал Далласу и Ленсу избавиться от Мерси, он подписал свой смертный приговор. Глэдстоун этот человек или Грейвс — теперь было не важно. Он заплатит за все. И не только за то, что произошло три года назад. Была и еще одна причина — Мерси Пеннингтон. И значит, Крофт должен довести начатое до конца.
Мерси Пеннингтон. Она недавно призналась, что любит Крофта Фальконе.
— Крофт? — Мерси в волнении наблюдала за ним.
— У меня есть час до того, как нужно будет уехать, Мерси. Я хочу заняться медитацией. Мне нужно освободить мой мозг.
— Да, но что… насчет меня?
— Здесь ты будешь в безопасности. Никто не знает, где ты.
Она подскочила как ужаленная. Лицо ее было бледным от злости.
— Я и не говорю о безопасности. Я хочу поехать с тобой.
Он покачал головой.
— Ни в коем случае. Ты и так уже довольно подвергалась опасности из-за меня. Я не возьму тебя с собой.
— Но, Крофт, я ведь тоже с этим связана. Я не хочу, чтобы ты один распутывал этот клубок.
Он видел, что она говорит совершенно серьезно. Маленькая глупышка, она не понимает, насколько это опасно:
— Забудь об этом. Мерси. Я отправлюсь один. Я всегда действую в одиночку.
— Тебе может понадобиться помощь.
— Нет.
— Черт бы побрал тебя, ты упрям как осел. Ты хочешь быть один? Пожалуйста. Тебе никто не нужен? Прекрасно. Но попомни мои слова: когда-нибудь ты будешь умирать от одиночества. И никто не спасет тебя. Никто!
Позже, пообещал себе Крофт. Позже он скажет ей, что она нужна ему. Что он боится потерять ее, так боится, что готов сразиться в одиночку со всем миром, лишь бы с ней ничего не случилось. Сейчас было совсем неподходящее время говорить ей об этом. Потом.
— Мы поговорим, когда я вернусь, Мерси.
— А ты не боишься, что, когда вернешься, меня тут уже не будет?
Она повернулась и выскочила из комнаты. Крофт долго смотрел на захлопнувшуюся дверь. Затем открыл окно. Он опустился на ковер, позволяя солнечным лучам обогреть себя. Шум машин, голоса влетали в окно, однако Крофт не замечал их. Он мог полностью отключить все свои чувства, когда медитировал.
Однако сейчас этого не получалось. Он видел Мерси, ее глаза, по которым он так легко читал ее мысли. Глаза, как акварель. Прекрасные зеленые глаза.
Мерси сказала, что любит его, и он видел ее глаза в тот момент. Тогда Крофт сказал себе, что она находилась в слишком большом нервном напряжении, чтобы хорошо понимать, что говорит. Он лгал себе.
Он понял это, сидя на ковре, пытаясь освободить свой мозг от посторонних мыслей. Медленно сосредоточил он свое внимание на внутреннем свете, и разум его очистился и обрел покой.
Он не мог больше сомневаться в Мерси. Она знала, что говорила. Он видел это по ее глазам. Она любит его.
Крофт пытался понять, что значит быть любимым. Он исследовал себя, свои чувства, как исследовал бы цветок, заход солнца или море. Он хотел знать. Знать каждой частичкой своего существа.
Он позволил знанию того, что Мерси любила его, разлиться по всему своему существу, пока оно наконец не заполнило его до конца, удовлетворило его и дало его разуму долгожданный покой.
Это был не тот покой, которого он достигал своими занятиями медитацией или физическими упражнениями, однако каким-то образом он был очень близок к тому глубокому покою. В какой-то степени это было более совершенное чувство покоя. Оно окружило его и подавило то, другое.
Крофт вдруг понял, что никогда за всю свою жизнь не знал настоящей любви. То, что происходило между ним и Мерси, он никогда бы не назвал для себя этим словом. Он думал, что понимал любовь на интеллектуальном уровне, зная ее требования и запросы, но он на самом деле не познал ее всеохватывающей силы.
Однако теперь он понял.
Он влюблен в Мерси. Так же сильно, как и она в него. Это одновременно и страсть, и дружба, и уважение, это и разногласия, и понимание — все это любовь.
Замкнутый Круг.
Крофт изучил этот новый Круг, воссозданный в его разуме, наблюдая, как он медленно обволакивает ту светящуюся точку, на которой было сконцентрировано его внимание. Круг был идеален. Хотя не существует такого понятия, как универсальное знание, и некоторые тайны останутся навечно в этом Круге любви. Без этого не обойтись. Ну и пусть. Теперь он точно знал: Мерси принадлежит ему, а он — ей.
Удовлетворенный наконец, Крофт приступил к следующему этапу своей медитации. Было самое время для того, чтобы настроиться на напряженную работу. Собрать силы.
Прошло полчаса. И когда Мерси осторожно открыла дверь комнаты, Крофт уже был готов. Он повернул голову и увидел, что она нерешительно стоит в дверях с бумажным пакетом в руке.
— Я принесла тебе кое-что поесть. И стаканчик с чаем. Он в пакетике, но я заставила их сначала вскипятить воду. Ты закончил медитацию? — Она достала из пакета два стаканчика и протянула один ему.
— Я закончил. — Он поднялся, абсолютно спокойный. В то же время все его чувства были обострены и под тщательным контролем. Так он всегда чувствовал себя перед тем, как взрывал грани насилия.
Так он всегда чувствовал себя, когда занимался любовью с Мерси, за исключением тех моментов, когда она увлекала его за собой. С ней он мог потерять контроль, но тогда он знал, что ему ничто не грозит.
Крофт открыл стаканчик и сделал небольшой глоток.
— Я люблю тебя, Мерси, — сказал он.
Мерси поперхнулась.
— Что? — спросила она, вытирая слезы и откашливаясь.
Крофт слегка сжал ее плечи.
— Сейчас мне нужно идти. Я съем сандвич по дороге. Я вернусь завтра на рассвете. До свидания, Мерси.
Он едва прикоснулся к ее губам и вышел из комнаты не оглядываясь.
Глава 18
Он любит ее.
Как всегда, Мерси разрывалась между желанием треснуть его и броситься в его объятия. Но Крофт ушел, и она не может сделать ни того, ни другого.
Как это похоже на него, думала Мерси, в волнении расхаживая по комнате. Никаких тебе пламенных речей о бессмертной любви за ужином при свечах, ни обручального кольца, ни слова о чувствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38