— Это жестоко, — сказала Сабина, всхлипнув. — Ты не доверяешь мне?
— Моя любовь, мое дыхание, именно потому, что я тебе доверяю, я и иду на такой риск. Я ставлю на кон все, свои надежды на счастье, веру в то, что твоя любовь ко мне настоящая, неиссякаемая, вечная. Но я должен быть справедлив к тебе. Нельзя не учитывать твое воспитание, ведь из-за того, что ты англичанка, я для тебя всегда буду иностранцем, поэтому мой долг дать тебе шанс передумать. Если ты приедешь, любимая, как мне хочется верить в глубине сердца, тогда я поклянусь перед Богом, что сделаю тебя счастливой, и ты никогда не пожалеешь о том, что все бросила.
— Я обязательно приеду, — сказала Сабина.
Он взял обе ее руки в свои.
— Я не стану тебя больше целовать, — сказал он хрипло, — иначе вся моя решимость моментально улетучится. Если бы ты только знала, чего мне стоит не сжать тебя сейчас в объятиях и не увезти отсюда! Обладать тобой, пока у меня есть шанс.
Сделать тебя навечно своей, вместо того чтобы давать тебе возможность проверить себя. — Его голос внезапно сорвался, а в глазах заполыхал огонь. — Я люблю тебя, Сабина. Люблю так, как никогда еще ни один мужчина не любил женщину. Я хочу тебя. О Господи! Как я хочу тебя сейчас, немедленно, как мою жену, мою женщину, мою королеву!
Он наклонил голову, и Сабина почувствовала страстные, обжигающие поцелуи на своих руках, а потом, прежде чем она успела что-нибудь сообразить, цыган оставил ее и ушел. Он двигался грациозными кошачьими движениями, проходя по саду. Девушка попыталась окликнуть его, но голос не повиновался ей, и цыган исчез в тени деревьев, оставив ее одну.
Сабина медленно поднесла к губам руки. Ей казалось, что все ее тело поет от радости, и когда она наконец оказалась в спальне, она прежде всего упала на колени перед кроватью и поблагодарила Бога за то чудо, которое он ей подарил.
Ей казалось, что она ни за что не сможет уснуть, но, должно быть, усталость оказалась сильнее, чем Сабина предполагала, и задолго до того как она перестала прокручивать события сегодняшнего вечера, крепко уснула.
Сабина проснулась с чувством, что должны произойти необыкновенные события. А когда все вспомнила, выбежала на балкон. Неужели это правда, что он приходил к ней, и что сегодня ночью он ее увезет и сделает своей женой? Она не могла поверить, что это не сон, пока не увидела шелковый платок, все еще привязанный к балюстраде, который она оставила, как сигнал. Сабина поднесла его к губам и вернулась в комнату.
Чем же занять эти долгие часы до вечера, подумала девушка. Сейчас для нее ничего не имело значения. Все ее существо было готово к переменам, а все остальное казалось мелким и незначительным. Теперь даже мысль об Артуре не волновала ее. Когда Сабина оделась, она села за письменный стол и стала сочинять ему письмо.
Ей было нетрудно найти слова, чтобы сообщить бывшему жениху, что она его больше не любит и поэтому не может стать его женой. Гораздо труднее было написать леди Тетфорд. Мать Артура была так к ней добра, и Сабина была уверена, что теплые чувства, которые эта женщина к ней испытывала, вовсе не были связаны с ее отношениями с Артуром. Ей было очень трудно высказать свое сожаление. Конечно, это было неблагодарностью с ее стороны, но с этим ничего нельзя было поделать, и она должна была написать правду. В конце письма она написал следующее:
Я люблю так же, как и вы когда-то, поэтому надеюсь, что вы в очередной раз сможете меня понять. Ни весь мир, ни даже люди, которыми я дорожу, не могут сейчас для меня значить больше, чем счастье стать его женой.
Она закончила оба письма и замкнула их в ящике стола, от которого у нее был ключ. Потом приступила к письму маме.
Это была самая трудная задача. Она знала, что это известие будет для родителей шоком. Они будут расстроены и поражены. В первый раз за то время, как она проснулась, девушка чувствовала, что на ее радостном ожидании появилась легкая тень. Что мама подумает о ней?
Она так гордилась ее помолвкой с Артуром! Сабина чувствовала, что даже папа, хотя и не говорил ничего по этому поводу, понимал, какие социальные преимущества предлагал ей брак с Артуром. После стольких лет унижений, когда их или игнорировали, или просто прагматично использовали Бертрамы и остальные богатые семьи их округи, редко снисходившие до того, чтобы приглашать дочерей викария в гости, появилась надежда на перемены к лучшему.
Лицо Сабины было бледным и несчастным, когда она начала писать письмо. Вскоре по щекам покатились слезы, а когда она снова и снова пыталась написать фразу: «Простите меня, пожалуйста», девушка уже рыдала.
Она только что закончила письмо, когда стук в дверь прервал ее. Мария сообщила, что леди Тетфорд хочет ее видеть.
Сабина поспешно вытерла слезы и отправилась в спальню к леди Тетфорд, которая все еще лежала в кровати посреди разбросанных вокруг газет и с пачкой наполовину распечатанных писем в руке.
— Доброе утро, Сабина, — улыбнулась она. — Я только что получила письмо, где сообщается, что их королевские высочества окажут мне честь, приехав на чай в субботу во второй половине дня. Там еще упоминается, что они желают осмотреть мой сад, о котором так много слышали.
— Как замечательно! — воскликнула Сабина, и тут же вспомнила, что ее уже здесь не будет.
— Ты должна надеть новое голубое платье, которое вчера доставили из Парижа, — улыбнулась леди Тетфорд. — Их королевские высочества привезут с собой нескольких человек из своей свиты, а я приглашу князя Шарля, так у нас получится небольшой прием.
— Это прекрасно, — сказала Сабина тихо.
Интересно, расскажет ли леди Тетфорд принцу и принцессе о том, что с ней произошло, или нет. Можно было себе представить, что они придут в ужас. Может быть, из-за ее плохого поведения Гарриет не позволят быть представленной ко двору. Нет, она не должна думать о таких вещах! Сабина постаралась стряхнуть начинавшие одолевать ее сомнения, заставив себя слушать леди Тетфорд, рассказывавшую о подготовке к субботе.
— Артур придет к чаю, — сказала женщина. — По крайней мере он мне это сказал вчера ночью. На сегодняшний вечер у меня нет никаких планов. Может быть, ты хотела бы чем-то заняться?
— Собственно, ничем особенным, — быстро ответила Сабина.
— Вот и хорошо, — сказала леди Тетфорд. — Честно говоря, у меня сегодня с утра легкая мигрень, и обычно головная боль становится к вечеру еще сильнее. Давай тогда ничего не будем планировать на сегодня. Если я почувствую себя лучше, мы можем сходить в казино; а если дела мои будут хуже, ты уж прости меня, если мы ляжем спать пораньше.
— Мне кажется, это будет лучше всего, — ответила Сабина, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал натурально. — Мы поздно вернулись вчера.
— Но ты такая молодая! Я совершенно уверена, что чувство усталости тебе незнакомо, — сказала леди Тетфорд. — Мне кажется, что единственным испытанием за то, что я поздно ложусь спать, являются эти головные боли. Вроде бы нет никаких причин, по которым я страдаю от них весной, и все-таки они меня исправно мучают.
— Почему бы вам не остаться сегодня в постели? — предложила Сабина.
— Нет, я не могу. У меня слишком много дел, — ответила леди Тетфорд. — Мне надо посмотреть, что там с цветами в саду и приготовиться к субботе. Принцесса обожает цветы, и я хочу, чтобы гостиная выглядела, как беседка, увитая розами.
Кроме того, мне необходимо поговорить с поваром. Он придет в необычайное волнение, узнав о визите королевских особ.
Совершенно очевидно, что леди Тетфорд была так озабочена предстоящим визитом, что не заметила рассеянности Сабины и того, что она бледна, а глаза ее как будто немного потемнели, словно от сильного внутреннего волнения.
К чаю приехал Артур. Как раз перед его появлением Сабина почувствовала, что ее охватил страх. Она сознавала, что не сможет перенести еще одну неприятную сцену, еще одно противостояние в тот момент, когда нервы так напряжены, а все ее существо сосредоточено на том, что должно произойти вечером.
Когда он вошел в комнату, как обычно элегантный и неотразимый, Сабине показалось, что она его видит в первый раз. Ей пришло вдруг в голову, что совершенно необъяснимо, как она могла даже в минуты помутнения рассудка представить себе, что может быть с ним счастлива. Она видела холод в его глазах, тонкую презрительную линию губ., упрямый подбородок. Артур останется таким же упрямцем, даже когда постареет. И проживи он хоть сто лет, никогда не поймет, что такое любовь.
Артур вел себя так, словно вчера ничего не случилось и он ни в чем не виноват. И, напротив, с его стороны было актом великодушия вообще заговорить на эту тему.
— Терпеть не могу приемы, которые устраивают русские аристократы! — сказал он раздраженно. — Кроме того, я должен попросить вас, Сабина, видеться с Шеринэмом как можно реже. Я не могу одобрить его в качестве друга моей будущей жены.
— А мне он нравится, — ответила Сабина, осмелевшая достаточно, чтобы высказывать свое мнение, потому что понимала, что уже послезавтра у нее не будет нужды выслушивать приказы Артура.
— В таком случае мне придется изменить ваш вкус, — сухо заметил Артур.
— Кроме того, — продолжала Сабина, — я считаю ошибкой, когда муж или жена пытаются выбирать друзей друг для Друга.
— Вы считаете это ошибкой? — поразился Артур. — Право же, Сабина, вы забываетесь. Но так или иначе я не собираюсь спорить по этому поводу. Когда мы поженимся, Шеринэм не будет приглашаем к нам в дом, а потому будет лучше, если вы не станете с ним общаться и сейчас.
— Я, кажется, уже сказала вам, Артур: мне он нравится, — продолжала протестовать Сабина.
Артур встал и прошел через комнату к окну.
— Я с самого начала знал, что вам не следовало сюда приезжать. Вы очень изменились, Сабина. Вы стали совсем другой, не такой, как тогда, когда мы встретились с вами впервые.
— Вы предлагаете расторгнуть нашу помолвку? — спросила Сабина еле слышно.
— Я ничего такого не имел в виду, — твердо ответил Артур. — Но думаю, что вы всегда обязаны помнить, какое я занимаю положение. Поэтому вы должны пообещать мне, что когда станете моей женой, будете меня слушаться.
— Когда я стану вашей женой, я учту это, — спокойно ответила Сабина.
— Вы молоды и наивны, — продолжал Артур высокомерно. — Вам придется все решения, как бы они ни были серьезны, оставлять мне. И вы поймете, что это к лучшему и что такое положение вещей оправдано.
— Ну что ж, это будет видно потом, — сказала Сабина.
— Разумеется.
После этого разговора к ним присоединилась леди Тетфорд, поэтому продолжать беседу стало невозможно. Перед уходом Артур поцеловал Сабину в щеку, и она подумала, что это произвело на нее не больше впечатления, чем если бы ее поцеловал каменный истукан. Она больше его не боялась — ни его грубости, ни его похоти, испытанной ею вчера ночью в экипаже. Больше он ей не сможет навредить. Она собирается сбежать от него туда, где ему никогда ее не найти. Сабина чувствовала, как цепи, связывающие ее с ним наконец порвались, оставив ее свободной, словно ветер, дующий беззаботно с моря.
День тянулся своим чередом, Сабина почти молилась, чтобы головная боль леди Тетфорд помешала приглашению на обед гостей или ее решению поехать в казино. В последнем случае она решила сослаться на головную боль у нее самой.
Но, к счастью, ей не пришлось лгать. В шесть часов вечера леди Тетфорд объявила, что будет обедать в постели.
— Немного супа, Бейтс, и, пожалуй, все, — сказала она дворецкому. — Когда у меня мигрень, лучше воздержаться от излишнего количества пищи. Я постараюсь уснуть как можно раньше, и буду молиться, чтобы завтра все прошло хорошо.
Прости меня, детка, что сегодня тебе придется поскучать.
— Я вовсе не буду скучать, — возразила Сабина.
Она проводила леди Тетфорд до спальни и с чувством поцеловала ее.
— Мне очень жаль, что вы страдаете, — сказала она. — Если бы я могла вам помочь.
— Ты помогаешь мне уже тем, что находишься здесь, — ответила леди Тетфорд. — Сегодня тебе предстоит скучный вечер, но у меня достаточно книг, чтобы ты могла почитать, или у тебя будет возможность написать пару писем.
— Не беспокойтесь обо мне, — ответила Сабина. — И спасибо вам большое, дорогая леди Тетфорд. Я не знаю, как вас благодарить за то, что вы были так ко мне добры.
— Глупое мое дитя, ты уже достаточно поблагодарила меня, — засмеялась леди Тетфорд. — Хотелось бы мне, чтобы сегодня вечером я для тебя была более веселой компанией. Спокойной ночи, Сабина.
— Спокойной ночи, — ответила Сабина так тихо, что ни леди Тетфорд, ни Мария не услышали ее, и вышла из комнаты.
Время тянулось очень медленно. Она пообедала одна. Дождавшись Бейтса и лакея Джеймса, Сабина сообщила им, что ей больше ничего не потребуется сегодня вечером, и ушла в свою спальню. Ее сердце колотилось как бешеное. Скоро наступит час, когда она должна будет уйти. Скоро она его увидит опять, опять почувствует прикосновение его рук и губ…
Сабина замкнула дверь и подошла к шкафу, помедлив немного. Она была почти уверена, что платья, которое ей обещали, там нет. Что экипаж не будет ее ждать. Скорее всего она просто вообразила все это — его обещание, его любовь, те чувства, которые он в ней пробудил.
Внезапно решившись, Сабина резко открыла дверцу шкафа и с облегчением, чуть не потеряв сознание, увидела яркую юбку, расшитую золотом, черный, бархатный жилет и белую блузку, тоже очень красиво вышитую. Сабина положила одежду на кровать. У нее не было сил даже подумать, как все это попало в ее шкаф. Она знала одно: свое обещание он выполнил. Значит, и экипаж будет ее ждать, и в конце поездки она найдет его.
Девушка быстро переоделась. У нее ушло достаточно времени на то, чтобы правильно надеть множество нижних юбок.
Головной убор лежал на полке в шкафу. Это был венок, сплетенный из золотых нитей, украшенный полудрагоценными камнями и цветными лентами, спадавшими ей на плечи.
Одевшись, Сабина посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. Она совсем не была похожа на цыганку. Ее кожа была слишком белой, а золотистые волосы явно раскрывали северно-европейское происхождение. Она вспомнила женщин, которых видела вокруг костра в лагере, их бронзовую кожу, длинные темные волосы, сверкающие темные глаза и атмосферу чего-то дикого, неизведанного. Сабина вдруг почувствовала страх. Примут ли они ее или возненавидят за то, что она явилась незваной среди них и украла любовь их короля.
Она вспомнила девушку, танцевавшую около костра, обиженную и мрачную, которая явно отнеслась к ней враждебно в первый раз, а во второй ужасно разозлилась, увидев Сабину. Вдруг она будет поджидать ее в темноте с длинным острым кинжалом, который каждая цыганка держит наготове? Сабина вздрогнула при этой мысли, но потом вспомнила, что рядом с ней будет он, готовый защищать ее, свою любовь, свою жену, свою королеву, как он сказал. Ничего плохого не может случиться.
Она подошла к письменному столу, повернула в замке ключ и достала из ящика письма, которые написала утром. Сабина положила их стопкой на стол, обратив внимание, что на письме, написанном маме, слеза, упавшая на слово Коблфорд, размазала его. Сабина подумала, что это символично. Он уходит из ее жизни, но ей никогда не удастся вычеркнуть родные места из своей памяти. Их большой серый обветшавший особняк, с вытертыми коврами на полу, требующими ремонта стенами, населенный людьми, которых она так любила, как и многое другое, что в совокупности называлось ее домом.
Да, она все оставляет в прошлом, лишает себя любви родителей, ранит их гордость и, возможно, разрывает все нити, связывающие ее с близкими. И все-таки сейчас это не было для нее главным. Сабина любила. Она стремилась к нему. Он для нее сейчас значил все, целый мир.
Потом, когда девушка положила письма, ей вдруг пришло в голову, что она даже имени своего любимого не знает. Она вспомнила, как папа часто повторял, что когда придет время, он сам обвенчает ее в маленькой деревенской церкви, где ее крестили и куда она ходила с тех пор, как себя помнит.
Сабина часто представляла себя стоящей около алтаря в белом платье, с кружевной фатой, закрывающей лицо. Она даже слышала свой голос, повторяющий слова: «Я, Сабина, беру тебя в мужья…» А теперь не знает имени человека, за которого выходит замуж уже сегодня. Это трудно себе представить, но это так. Сабина всегда в мыслях называла его королем, а в их разговорах как-то не возникало необходимости спрашивать у него имя.
Сабина спрашивала себя, может быть, у нее помутился рассудок, если она готова вот так убегать куда глаза глядят, жертвуя всем, что ее окружает, с человеком, чье имя она не знает даже сейчас, в последний момент? А если бы и знала, если бы ей сказали, что это сам дьявол? Все равно она ушла бы к нему.
Это была любовь! Это было бурное море, о котором говорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28