А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Несмотря на это Краб и Ленивец совершили убийства. Следовательно, кто-то должен был очень постараться, чтобы обойти эти установки. Убить сложнее, чем стереть память, поэтому программа-убийца должна не только обходить защитные барьеры, но и уметь манипулировать накопленными навыками, принуждая робота совершать действия, непредусмотренные командами, поступившими извне, то есть, от человека. Фигурально выражаясь, у робота появляется неподконтрольное человеку alter ego, руководимое вирусной программой, срабатывающей по какому-то неизвестному нам сигналу. Это раздвоение не могло не вызвать побочных эффектов в нейросетях роботов. Когда какое-либо устройство начинают использовать не по назначению, оно перестает выполнять свои основные функции. За примерами далеко ходить не надо. На прошлой неделе ты стащил у меня ручку, а вчера я увидел, как ты размешивал ею сахар в кофе. Во-первых, это не гигиенично…
— Я вытер ее салфеткой с антисептиком…
— Во-вторых, — невозмутимо продолжал Ларсон, — она теперь пишет азбукой Морзе. Идея ясна?
— Да, как и то, что ты залез ко мне в стол.
— Я забрал свою вещь. А тебе надо прекращать воровать чужие ручки.
— Не мне, а моим врожденным низкоуровневым настройкам.
— Неужели у тебя клептомания?! — возликовал Ларсон, ибо я сам напросился на этот диагноз. Ничего не ответив, я пошел готовиться к опровержению слухов о моей новой болезни.
Я колебался между «аргументом к милосердию» и «аргументом силы», когда Шеф вызвал всех на совещание.
— Ой, — завидев меня, ойкнула Яна, — я забыла запереть кабинет.
— Ну и что? — удивился Шеф.
— Не поможет, — заговорщицки улыбнулся ей Ларсон.
По моим глазам Шеф понял, что реплики его подчиненных к делу не относятся, и призвал всех к вниманию.
— Настала пора перейти от пассивных действий к активным, — объявил он торжественно. — С разрешения адвоката госпожи Мосс, я поговорил с его подзащитной. Она сообщила мне один интересный факт. За десять дней до убийства Полу Моссу пришло письмо якобы от госпожи Петерсон, в котором она спрашивает, не звонил ли кто-нибудь роботу Крабу в ее отсутствие. Мол, кто-то из ее друзей узнал номер телефона Краба и теперь подшучивает над ней, отдавая распоряжения голосом хозяйки. Сама госпожа Петерсон, как мы знаем, в это время находилась на Оркусе, а ее Краб — у Мосса в мастерской. Рашель Мосс передала мне письмо от Петерсон и ответ Пола Мосса. Ответ содержал номер видеофона, зарегистрированного на Моцарта, и, кроме этого, Мосс еще приписал, что невозможно ввести робота в заблуждение, имитируя голос хозяина. Роботы и люди по-разному узнают голоса. Имитации поддается общая частотная окраска и интонация, в то время как роботы распознают голоса по отдельным характерным участкам звукового спектра. Обратный адрес письма Петересон совпадает с обратным адресом клиента из «Дум-клуба». Таким образом, нам теперь точно известно, что слежка за Вельяминовой связана с номером, полученным ею от ЧГ. Получаем цепочку: ЧГ — Вельяминова — Краб — «Дум-клуб» — Изида Борисова… Хью, что ты там скрипишь? Хочешь возразить?
Когда Ларсон хочет возразить, он может скрипнуть чем угодно. Скрипнуть стулом, на котором сидишь, это понятно, но однажды он умудрился скрипнуть креслом, в котором сидел вице-губернатор Фаона, и у Шефа не возникло и тени сомнения, что скрипел именно Ларсон, хотя эксперт стоял в метре от вице-губернатора. Сейчас Ларсон расположился в кресле, которое несмотря на возраст не скрипит по определению: у него обивка из вельвета и замши, она не издает звуков, а только молча протирается.
— Вы, — сказал Ларсон, — неявно предположили, что слежку за Вельяминовой заказала Борисова. Но доказательств этому я пока не вижу.
Я напомнил:
— Она нагадала мне «колесо Фортуны», которое транслировали в момент убийства. Думаешь, это случайно?
— Сколько раз мне гадали на картах таро, столько раз среди прочих карт выпадало «колесо Фортуны». Гадалки всегда подсовывают эту карту, чтобы настроить клиента на оптимистический лад.
— А бородач с гвоздем?
— С резцом, Федр, всего лишь с резцом… Кто тебе сказал, что это гвоздь? Впрочем, вам виднее… — Ларсон перехватил мой взгляд в сторону Шефа. Тот поинтересовался:
— Ты считаешь, что Изида не замешана?
— Смотря в чем. Кроме мистических карт, у нее есть вполне посюсторонняя связь с Крабом и Ленивцем — их сконструировал ее муж, Игорь Борисов. Мы установили, что убийцами роботов сделал специальным образом подготовленный нейросимулятор. Но кто его подготовил? Очевидно, что Борисов готовил роботов не только для уборки кафе и квартир, он конструировал роботов для своего «Дум-клуба», а чем там заняты роботы? Убийством. Условным, конечно, но роботам-то разница неизвестна. Вложи им в клешни бластер вместо маркера, вот вам и труп, а то и несколько. Что, если нейросимуляторы Краба и Ленивца были предназначены для роботов из клуба? Мы не знаем, как устроены нейросимуляторы клубных роботов. Возможно, их заполняют всеми навыками еще до монтажа в корпус будущего робота. После смерти Борисова эти нейросимуляторы по ошибке попали в основной сборочный цех. И бытовые роботы начали убивать. Изначально смертоносные, так сказать, кибермозги не были предназначены для бытовых роботов, поэтому у них возник конфликт с программами, которыми заполнили роботов после сборки. Этот конфликт привел к логическим ошибкам, мы их как раз сегодня обсуждали с Федром. Кажется, я всему дал объяснение… — Ларсон откинулся на спинку кресла и обвел нас усталым, но самодовольным взглядом.
— Ты ходил с роботами в рукопашную? — спросил Шеф у меня.
— До этого, к сожалению, не дошло. Противник сдался раньше времени, а то было бы интересно понаблюдать…
— Еще понаблюдаем, — хмыкнул Шеф. — Яна, тебе задание: залезь в сеть фаонского «Роботроникса» и разберись, как у них построено производство. Проследи путь нейросимуляторов от конструкторского бюро до магазина. Если «смертельных» нейросимуляторов было изготовлено больше двух, то куда могли попасть укомплектованные ими роботы? Когда прибудет Гроссман, мы решим, подключать ли к расследованию местное руководство концерна. Ты, Хью, изложи свою точку зрения Гроссману, посмотрим, что он на это ответит. Федр…
— Да, Шеф?
— Сходи к Изиде и попроси у нее почитать тот словарь, который она тебе показывала — тот, что в бумажном переплете.
— Зачем он вам, вы, конечно, не скажете. Но не мешает придумать какое-то объяснение для Изиды. Без уважительной причины она его не даст — он антикварный, стоит кучу денег.
— Если не даст, то укради.
Ларсон и Яна захихикали.
— Я сказал что-то смешное? — возмутился Шеф. — Впрочем, поступим по-другому. Возможно, после поправки, которую я собираюсь внести в задание для Федра, оно уже не будет казаться таким смешным. Так вот, Изиде о словаре — ни слова, прошу прощения за каламбур… Воровать не надо, только пересними страницы.
— Шеф, помилуйте, их штук восемьсот…
— Ладно, пересними десять первых и десять последних. Снимки покажешь Вельяминовой. Попросишь ее достать мне точно такой же словарь — абсолютно идентичный, из того же самого тиража.
— И сколько мы готовы за него выложить?
Судя по тому, что проволочка была скручена в кольцо, Шеф настроился получить словарь задаром.
— Новая поправка, — сказал он угрюмо, — пусть достанет фотокопию. Не цифровую, а именно фото. Уяснил?
— Так точно.
— Все свободны!
Каждый наслаждается свободой по-своему. Я, например, до вечера консультировался с коллегами из наружного наблюдения по поводу того, когда удобнее сходить к Изиде, — так, чтобы, во-первых, не застать ее дома, во-вторых, не разбудить сигнализацию и, в-третьих, не быть замеченным соседями. Еще я узнавал, насколько опасны кошки, когда их держат вместо сторожевых собак. Мне хотелось выкроить побольше времени, чтобы прогнуться перед Шефом и переснять все восемьсот страниц.
Перед уходом домой я заглянул к Яне. По экрану ее компьютера ползли колонки цифр. Дожидаясь конца вычислений, девушка читала какой-то глянцевый журнал.
— Как успехи? — спросил я.
Яна оторвала глаза от журнала, посмотрела на меня задумчиво, затем перевела взгляд на экран.
— Странно все это, — сказала она и перевернула страницу.
— Не взламывается сеть?
— Час, как взломала. Это их баланс, — кивнула она на экран.
— Не сходится? — снова попытался угадать я.
— Не проверяла. Я в бухгалтерии ничего не смыслю.
Пробежав глазами страницу, Яна отложила журнал и взяла следующий — их у нее была целая стопка. Никогда раньше не замечал, чтобы Яна собирала стопки журналов с кинодивами на обложках.
— Тогда что в нем странного?
— Не в нем. В Олли Брайте. Два года назад он попал в крупный скандал из-за одной старлетки. Девице не было и восемнадцати. По слухам, Брайту пришлось здорово раскошелиться, чтобы замять дело. Теперь посмотри снимок на пятой странице, — Яна подала мне журнал, который она отложила.
На снимке красовался Олли Брайт в смокинге с бабочкой, рядом с ним стояла тоненькая девушка в вечернем платье. Брайт приобнимал девушку за талию, оба держали бокалы, при беглой оценке — с драй-мартини. Я взглянул на дату на обложке. Ноябрь прошлого года, полтора месяца назад.
— Вечеринка по поводу какой-то очередной кинопремии, — пояснила Яна. — Сколько, по-твоему, этой девушке лет?
— Пятнадцать, — предположил я.
Яна резко выхватила журнал из моих рук.
— Ну, это ты загнул! Минимум — семнадцать.
— Пускай хоть сто семнадцать. Мы же не дело об удочерении расследуем.
— При чем здесь удочерение? У Брайта вполне определенный вкус касательно женщин. Ему нравятся молоденькие, а Изиде сколько?
— Сорок один.
— И ты хочешь сказать, что они любовники?
— Но они встречаются у нее дома. Не в карты же они играют.
— На твоем месте, я бы выяснила, во что они на самом деле играют. Но они не любовники, это точно.
— Вот ты бы ему понравилась, — сказал я («покидая Янин кабинет», — можно было бы добавить, если бы я сумел войти туда целиком).
— Увы, — вздохнула Яна, — мне уже двадцать пять.
— Выглядишь на шестнадцать.
На мой взгляд, так оно и есть, но Яна, если бы речь шла не о ней, накинула бы еще пару-тройку лет.

11
В службе наружного наблюдения у нас работает некто Рогов. Когда ему поручают проникнуть в запертое помещение и забрать оттуда какую-нибудь вещь, он, проделав работу, отчитывается тремя словами: «вошел», «забрал», «вышел». Потому что он никогда не роняет вазы с сушеной икебаной. Слава богу, ваза осталось цела, но стебли трока перепутались, и битых полчаса я составлял их в прежнем порядке. Для образца я использовал вторую вазу, стоявшую в другом конце холла — я помнил, что букеты были относительно схожи. Сравнивая букеты, я ходил туда-сюда раз десять, — и в этом сказалось мое благоразумие, ибо рискни я перенести вторую вазу к первой, я бы как пить дать ее разбил, потому что под ногами постоянно путалась одна из кошек — черная или белая, я не рассмотрел. Как однажды оговорился Ларсон, ночью все кошки — мышки. Впрочем, было только шесть вечера. Верхний свет я не включал, пользуясь принесенным с собой фонарем. Изида в это время находилась у себя в клубе, Рогов сторожил ее у входа. Закончив с вазами, я, наконец, добрался до словаря. Это был «Словарь русского языка» Ожегова, изданный в 1988 году. Учитывая, что мне еще предстояло убрать осыпавшуюся с букета пыль и замести — в буквальном смысле — следы, я переснял только двадцать страниц — десять первых и десять последних — так, как велел Шеф. Затем вернулся к вазе и вытер кое-как пол. Тут я вдруг подумал, а не отыщется ли какого-нибудь Паганини, который вычислит меня, как Моцарт — Филби? И я впервые в жизни решил подставить вместо себя невиновное гражданское лицо. Я достал пузырек с валерьянкой и подманил кошек к вазе. Самой настойчивой оказалась черная Гекки — она-то и поплатилась. Взяв Гекки за шкирку, я провел ее пушистым боком по остаткам мусора. В награду она получила дозу валерьянки. Из любви к животным я дал немного и Софи.
— Как Гекки уронила вазу, я могу себе представить, — вслух размышлял Шеф, — но как она подняла ее обратно?
Честно говоря, об этом я не подумал. Однако выразил надежду, что все обойдется. Изида, придя домой в начале одиннадцатого, действительно ничего не заметила, за исключением плохого самочувствия мучимой похмельем Гекки. Софи к тому времени уже оклемалась.
Лия пообещала, что фотокопия словаря появится у нее дня через три. Она выяснит, в какой библиотеке есть оригинал, и напишет туда письмо с просьбой снять копию и переслать ее в Фаонскую Планетарную библиотеку.
Тем временем Яна продолжала исследовать структуру фаонского «Роботроникса». В своем письме Гроссман предостерегал нас от попыток предпринять что-либо подобное до его приезда. Прочитав его письмо, Яна утроила усилия. К понедельнику (9-е января по синхронизированному календарю) она добралась до майской документации производственного отдела. «Паспортные» даты выпуска у Краба и Ленивца отличались на два дня, но нейросимуляторы им установили в один и тот же день. В одну смену с ними с главного конвейера сошло еще девяносто восемь роботов. Точнее, это были еще не роботы, а лишь так называемые базовые модели, которые отличались друг от друга только заводскими номерами. После схода с конвейера базовые модели получали дополнительную оснастку в соответствии со специализацией. Окончательной доводкой занимался оптовый покупатель. Процесс «доводки» заключался в обучении роботов тем или иным навыкам. Кого-то определяли в домработницы, кого-то в ремонтники, а некоторые везунчики становились ассистентами у хирургов.
Из ста роботов в медицину пошло только трое. Шеф поручил проверить, не было ли в последнее время незапланированных смертей на хирургическом столе. Если и были (кто ж теперь признается!), то не по вине роботов, поскольку всех трех кибернетических медбратьев устроили в патологоанатомическую лабораторию при медицинском факультете Фаонского университета. Узнав об этом, Ларсон задался философским вопросом: может ли робот отличить мертвого человека от живого, если они молчат. Я посоветовал ему переадресовать вопрос Гроссману.
Новость, которая могла бы обрадовать Виттенгера, но чрезвычайно огорчила нас, состояла в том, что за вычетом Краба и трех патологоанатомов все роботы из той партии пошли на экспорт. Ленивца отправили на Землю для участия в какой-то малозначительной выставке, после которой всех участвовавших в ней роботов пустили в продажу. Так Ленивец очутился в Браске. Остальные девяносто пять подозреваемых распределились следующим образом:
40 роботов — на Лагуне, Сектор Причала.
40 роботов — на Эрме, Сектор Эрмы.
15 роботов купил «Галактик-Трэвэлинг», и их могли увезти черт знает куда.
Кроме того, существовала вероятность, что потенциальные убийцы окажутся не в этой сотне, а в любой другой — «Роботроникс» штамповал роботов тысячами. Сколько же всего роботов-убийц? Пять — как карт, предсказавших будущее? Шесть — те же карты плюс Паж Посохов? Двадцать миллиардов — по одному на каждого жителя Млечного Пути? Сколь бы их ни было, начинать поиски следовало с той сотни, в которую затесались Краб и Ленивец.
— Потенциальные убийцы могли давно стать актуальными, — заметил Ларсон, — криминальную сводку по Эрме и Лагуне мы не проверяли.
Выложив все свои идеи относительно того, откуда берутся роботы-убийцы, и не получив от Гроссмана ничего определенного в ответ, Ларсон принял на себя роль дежурного скептика.
— Сводку проверит Федр, — озадачил меня Шеф.
Яне он поручил более детально вникнуть в организацию производства на «Роботрониксе», сосредоточившись, прежде всего, на конструкторском бюро.
К концу дня выяснилось, что в настоящее время такое подразделение как «конструкторское бюро» в документах компании «Роботроникс-Фаон» не упоминается.
— Расформировали или переименовали, — предположила Яна.
— Или ты недостаточно вникла, — уточнил Шеф.
— Взломала все, что взламывается, — Яне понравился эвфемизм «вникать», и чтобы упрочить его, она назвала все своими именами.
— Если расформировали, — продолжал рассуждать Шеф, — то куда делись сотрудники?
— Знаю точно, что один из них умер.
— Кто? — насторожился Шеф.
— Борисов, — произнесла Яна стеснительно, потому что надеялась, что Шеф сам догадается. Шеф порою «выключал» чувство юмора, чтобы поставить сотрудника в неловкое положение, — ведь известно, что шутка, непонятая боссом, автоматически признается глупостью. Но сейчас он действительно не догадался, и, понимая это, Яна в порыве подобострастья затараторила:
— Нет никакого списка сотрудников. В текущем штатном расписании никто не причислен к конструкторскому бюро, поэтому его, скорее всего, больше не существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48