Между столами с невозмутимым ви­дом прохаживаются Влюбчивый и Вним­ательный, одетые во все черное, заглядыва­ющие бесцеремонно в тарелки г о с т е й, и тут же совершенно открыто делающие пометки в больших пухлых блокнотах.
Через настежь открытую дверь в глубине зала входят Г о н д у р а с о в и М е с о п о т а м о в, на­правляются по красной ковровой дорожке к встречаю­щему их Т у р а н д о т о в у. В руке у него спи­сок приглашенных г о с т е й.
Гондурасов (трясет за руку Т у р а н д о т о в а) . Аполлинарий Игнатьевич… (задыхается от ду­шащих его слез, машет рукой, отходит в сторону, вытирает платочком глаза, жалобно) . Нет, не могу, со­бытие-то какое, впору напиться, как последняя зюзя, и лежать под забором, похрюкивая и посапывая от удо­вольствия, или выйти на улицу под красными флагами и кричать во всю глотку: «Мы победили!» (Опять ути­рает слезы платочком, безнадежно машет рукой.) Нет, не могу, пойду приму пятьсот капель успокоительно­го, забудусь в одиночестве в преддверии неизбеж­ного!
Уходит к накрытым столам, выпивает залпом один за другим несколько бокалов шампанского, облокачива­ется рукой об стол, с любовью поглядывает на Т у р а н д о т о в а.
Месопотамов (также трясет за руку Т у р а н д о т о в а) . И мои поздравления тоже примите, Аполлинарий Игнатьевич, вместе работали над светлой идеей! Не ждали, не гадали, Аполлинарий Игнатьевич, а вот дождались-таки, и отступать теперь некуда! Шутка ли: явление народу самого Блистательного Не­доноска! И все благодаря нашей газете, все мы с ва­ми придумали! (Смотрит на Т у р а н д о т о в а кристально-честными глазами.) Думаю, что и явле­ние Христа народу вызывало в душах такое томление!
Т у р а н д о т о в (добродушно, похлопывает его по пле­чу) . Ну-ну, успокойся, никто пока не явился, все еще впереди. Пойди, поддержи нашего Гондурасова, но будь начеку, если что, лети ко мне на помощь!
М е с о п о т а м о в . Буду бдителен, как барышня в пер­вую брачную ночь! (Отходит к Гондурасову, и также выпивает залпом несколько бокалов ша­мпанского.)
Т у р а н д о т о в (безнадежно махнув рукой) . Как же, будешь ты бдителен, как барышня в первую брачную ночь! Вот от такой бдительности и рождаются дети!
В зал через настежь открытую дверь входят депутаты Госдумы З и н д е л ь ш т е й н и Шалун. Т у р а н д о т о в смотрит в список гостей, шевелит губами, находит нужные фамилии, бежит нав­стречу.
Т у р а н д о т о в. Господа, почту за честь! (Пожимает обоим руки.)
З и н д е л ь ш т е й н (жмет руку) . Зиндельштейн, депу­тат Госдумы. Мы с вами уже встречались!
Ш а л у н (также жмет руку) . Шалун, и, как вам известно, не прозвище, а депутат!
Т у р а н д о т о в . Как вы сказали?
Ш а л у н . Я сказал, что Шалун – это не прозвище, а де­путат!
Т у р а н д о т о в (он поражен) . Не может быть. Нет, вы это серьезно?
Ш а л у н . Я вообще очень серьезен, в отличие от Зиндельштейна (кивает на З и н д е л ь ш т е й н а) , который явление Блистательного Недоноска народу предлагал устроить в стенах Госдумы. Но я его от этого отговорил, и депутатов убедил, что не надо спешить, что пусть все появится снизу, как и поло­жено народной инициативе, а потом уж пойдет и пой­дет гулять по полям и лесам, как свежий ветер, или как Потоп, после которого уже никого не будет. Ска­жите, а скоро ожидается прибытие Недоноска?
Т у р а н д о т о в . Я сам точно не знаю, все держится в большом секрете, но, думаю, как все соберутся, он нам и объявится!
З и н д е л ь ш т е й н . А сами-то вы его хоть раз во­очию видели? Кто он таков? на кого похож? мужского, или женского полу? большого росту, или не очень?
Т у р а н д о т о в . Сам не видел, скрывать не буду, но думаю, что росту он страшного, такого, как и поло­жено быть главному генералиссимусу. Да и с полом, думаю, у него тоже что-нибудь грандиозное.
З и н д е л ь ш т е й н . Это в каком смысле?
Т у р а н д о т о в. В смысле, что он выше простых пре­драссудков, и сможет удовлетворить любое желание. Или что-нибудь вроде этого. Одним словом, пол у него тоже достаточно страшный.
З и н д е л ь ш т е й н (он ничего не понял) . А, вот оно что! Можно, мы с Шалуном пока в сторонке пона­блюдаем? (Показывает в сторону накрытых столов.)
Т у р а н д о т о в. Да, да, конечно, оттуда наблюдать очень приятно!
З и н д е л ь ш т е й н с Ш а л у н о м отхо­дят к накрытым столам.
Т у р а н д о т о в (вытирая платочком мокрый лоб). О Господи, пронесло, хорошо, что хоть не вся Дума сю­да явилась, а только лишь эти двое. Всей Думы я, по­жалуй, не вынес бы. И потом, откуда я знаю, как вы­глядит и какого полу ожидаемый Недоносок? Быть мо­жет, он такой страшный, что мы отсюда уже вообще не выйдем! Быстрее бы сменили меня на этом посту, страх как хочется присоединиться к Гондурасову и Месопотамову! (Смотрит на пьющих в обнимку товари­щей.)
Заходят В с е т а к о в с к и й, С м е х о т ­в о р н ы й и Х а р и з м а т и ч е с к и й. М а р и н а у входа прикрепляет им на лацканы бо­льшие значки. В с е т а к о в с к и й пытается ее ущипнуть, но она ловко уворачивается в сторону.
В с е т а к о в с к и й (подходя к Т у р а н д о т о в у) . Ловкая девица! Такая уж если прищепит что-ни­будь (показывает на значок с надписью «Блистатель­ный Недоносок») , то прищепит надолго. (Пожимая ру­ку.) Всетаковский, мы с вами на заседании Оргкоми­тета уже познакомились.
Т у р а н д о т о в (в ответ пожимая руку) . Как же, как же, очень хорошо помню, вы еще тогда упали очень неловко. Скажите, не ушиблись ли вы, и не повреди­ли себе какой-нибудь член?
В с е т а к о в с к и й (оглядываясь на М а р и н у, грозя ей издали пальчиком) . Я если падаю, то только сверху, так что, прошу прощения, не повредил ниче­го! (Еще раз оглядываясь на Марину.)
С м е х о т в о р н ы й (отодвигая его в сторону, протя­гивая руку). А я Смехотворный, мы все трое делегаты от нашей общественности.
Т у р а н д о т о в (делая понимающие глаза, пожимая ру­ку ). Вот как, от общественности?
С м е х о т в о р н ы й . Общественность ждет появления Недоноска. Я, например, хоть и ношу такую смешную фамилию, но очень серьезно воспринимаю ожидание об­щества. Партия Блистательных Недоносков нуждается в лидере, ведь без этого, то есть без лидера, люди не могут существовать!
Т у р а н д о т о в (сразу же соглашаясь) . Да, да, коне­чно, как только лишь явление состоится, так, думаю, и успокоим людей. Впрочем, нам сейчас только день простоять да ночь продержаться, то есть, я имею в виду, прожить сегодняшний вечер.
Х а р и з м а т и ч е с к и й (отталкивая С м е х о т ­ в о р н о г о) . Не говорите так долго со Смехотвор­ным, он хоть и носит смешную фамилию, но очень бо­льшая задница. Он хоть и представитель обществен­ности, но самой косной и занудливой ее части. Кста­ти, я Харизматический, мы с вами недавно бумаги по­дписывали.
Т у р а н д о т о в (жмет ему руку) . Простите, а вы к какой части общественности имеете отношение?
Х а р и з м а т и ч е с к и й . Я вообще к общественности никакого отношения ее имею.
Т у р а н д о т о в. Это как же?
Х а р и з м а т и ч е с к и й . Общественность имеет ме­ня в качестве ее представителя. Я, если надо, пре­дставляю общественность то в судах, то в разного рода президиумах, как сегодня: на банкетах по слу­чаю и без случая, на похоронах, поминках и именинах уважаемых лиц. А я сам по себе к общественности не отношусь совершенно, и рядом с ней никогда не сто­ял!
Т у р а н д о т о в (зачарованно глядя ему в рот) . А, вот оно что… (В с е м т р о и м.) Вы пока отой­дите в сторонку (указывает на столы с закусками и напитками), и постойте там, поскольку тут от обще­ственности еще кое-кто ожидается! (Смотрит список приглашенных г о с т е й, шевелит губами.)
В с я т р о и ц а отходит к столам и набрасыва­ется на напитки с закусками. Слышатся возгласы: «Я бы эту общественность, будь моя воля, близко в при­сутственные места не пускал!», «Я не Смехотворный в смысле ничтожный, я тоже в некотором смысле пре­дставляю общественность!», «Иные девицы, други, па­дают так неловко, что от этого население увеличива­ется!», и т д.
Появляется Л и м п о п о вместе со З н о й н о й А в д о т ь е й Н и л о в н ой.
Т у р а н д о т о в (бросаясь навстречу им) . Джузеппе Петрович, и вы здесь! По зову сердца, или по призыву общественности?
Л и м п о п о (скривился, будто от кислого) . Какая обще­ственность, батенька? Общественность – это шлюха, которая продается за деньги на каждом углу. Общественность – это общественные туалеты, которых у нас тоже практически нет. Одно, извините, общее отхо­жее место без всяких удобств, без подогрева и сту­льчака, прямо в голом поле, или, извините, в подъе­зде. А в стране, где нет общественных туалетов, не может быть и приличной общественности. Так что я, батенька, не от общественности, а от своей писате­льской организации. Кстати, разрешите представить: Знойная, Авдотья Ниловна, литературовед, пишет дис­сертацию о моем скромном творчестве.
З н о й н а я (жмет руку Т у р а н д о т о в у) . Авдо­тья Ниловна, доктор наук, специализируюсь на поис­ках необыкновенных талантов. Таких, которые дейст­вительно невинны и девственны, как дочери китайс­кого императора. Подобные таланты особенно редки, и рвать их зубами, то есть, прошу прощения, брать под опеку и под защиту одно наслаждение для старе­ющей женщины. Сожрать живьем, то есть, прошу про­щения, помочь встать на ноги какому-нибудь талант­ливому драматургу, написавшему гениальную пьесу, – это все равно, что обрести райское счастье, или вы­играть миллион в беспроигрышную лотерею!
Л и м п о п о (смеется) . Я для Авдотьи Ниловны никакого интереса уже не представляю, так как пишу в основ­ном мемуары, или езжу на заграничные форумы.
З н о й н а я (со смехом) . Да, старые мерины мне абсолю­тно неинтересны, мне подавай свежатинку, подавай неофитов, которые меня возбуждают почище «Виагры». Скажите, а нельзя ли мне познакомиться с автором этой вашей гениальной статьи, в которой впервые было упомянуто о Блистательном Недоноске?
Т у р а н д о т о в (разводит руками) . Нет, к сожалению, нельзя, ибо он сбежал, не выдержав груза славы, и где находится в настоящий момент, неизвестно.
З н о й н а я (хищно) . Как жаль, а у меня как раз в живо­те забурчало в предчувствии лакомого кусочка! Вы мне сообщите, если не трудно, когда он опять на ра­боту вернется. (Л и м п о п о.) Пойдем, Джузеппе Петрович, выпьем по маленькой; нет авторов, так хоть сандвичей пожуем!
Т у р а н д о т о в (с преувеличенной вежливостью) . Да, да, вы пока выпейте и закусите, неизвестно еще, что будет после пришествия Недоноска: то ли сухой закон, то ли всеобщая мобилизация!
Л и м п о п о и З н о й н а я закусывают и вы­пивают.
В банкетный зал заходит К л и к у ш а.
Т у р а н д о т о в (удивленно) . А тебя каким чертом сю­да занесло, старая сводница?
Кликуша . Вот в том-то и дело, что чертом, милый мой человек, не к ночи будет помянуто это имя. Чув­ствую, что пахнет жареным, и не могу удержаться, ибо страсть как люблю все с пылу и с жару. Позволь, мил человек, в сторонке постоять, и посмотреть на грядущее светопреставление. Мне много не надо, кро­шку в рот да водички глоток, а все остальное сами дадут.
Т у р а н д о т о в. В том-то и дело, что дадут, ибо без таких, как ты, к сожалению, не обойтись. Ладно, постой в сторонке, да смотри не проси никого руч­ку позолотить – тут такие люди, что вмиг своей золо­той ручки лишишься!
К л и к у ш а кланяется и отходит в сторону.
Появляется Л ю с я Ш п и ч а к и с ней с т а ­й к а п о к л о н н и ц. По залу прокатывается сдержанный ропот.
Л ю с я (проходя вперед по ковровой дорожке) . Спокойней, ребята, спокойней, это пока что не Недоносок, а я, Люся Шпичак, светская львица. (Т у р а н д о т о ву.) Извините, папаша, что без приглашения и без бриллиантов, все брилики оставила в сейфе. Воруют, папаша, воруют безбожно, что в Каннах, что в оте­чественных забегаловках. Ну да ладно, это все ме­лочи, в обществе недоносков и без бриликов можно вполне обойтись (пренебрежительно оглядывается по сторонам).
Т у р а н д о т о в (растерянно глядя в список гос­тей) . Но позвольте, вас нет в числе приглашенных!
Л ю с я (беря Т у р а н д о т о в а двумя пальчиками за лацкан) . Послушай, папаша, мне не нужно никаких приглашений, я и без них бывала везде! (Загибает пальцы.) Я бывала в Каннах и в Ницце, я посещала скачки на приз президента, меня приглашали в Чечню, и я танцевала там для бородатых и вооруженных муж­чин: прямо на столах с фантастическими яствами, со­вершенно голая, прострелянная насквозь несколькими сотнями обезумевших глаз. Я бывала везде, понимаешь: вез-де, – потому что я светская львица, и без ме­ня не может обойтись ни один прием и банкет. Я очень любвеобильная и очень добрая, меня желают и любят одновременно очень многие, я вызываю оргазм сразу у огромной толпы, и могу заменить собой несколько публичных домов. Я – уникальный феномен не хуже ва­шего ожидаемого Недоноска, и я ни за что не пропу­щу появление такого блистательного супермена!
Т у р а н д о т о в (растерянно, с дрожащими губами) . Но почем вам известно, что это супермен, почем вам из­вестно, что это мужчина? Никто не видел Недоноска в лицо, его только все ждали, но что он конкретно из себя представляет, никому неизвестно. Это вооб­ще может быть женщина, или существо иного порядка, которое поразит всех так, что мы вообще больше не встанем!
Л ю с я (снисходительно) . Папаша, а почему ты думаешь, что Люся Шпичак спит только с мужчинами? Да от муж­чин меня давно уже тошнит, как от не знаю чего. И это даже хорошо, что Недоносок окажется женщиной или внеземным трансвеститом!
Т у р а н д о т о в (в отчаянии кричит) . Но здесь вам не публичный дом, здесь редакция известной газеты!
Л ю с я (снисходительно) . Это у вас, у недоносков, не публичный дом, а у Люси Шпичак везде публичный дом! (С т а й к е п о к л о н н и ц.) Пойдемте, девушки, освежимся перед предстоящей работой!
Уходят к накрытым столам, вызвав там ажиотаж и переполох.
Т у р а н д о т о в (сам себе, растерянно) . Но как же так, ведь их не было в списке! (Бессмысленно смот­рит в изрядно помятый уже список гостей.)
В дверях появляется м н о ж е с т в о г о с т е й, которые шумно заходят в зал и растекаются по всему помещению.
М а р и н а не успевает выдавать всем значки и надписью: «Блистательный Недоносок».
Т у р а н д о т о в (растерянно, перебегая от одного г о с т я к другому) . Господа, но так же нельзя, здесь же официальный банкет! (Пытается остановить одного из г о с т е й.) Кто вы, откуда, предста­вьтесь, так же нельзя!
Г о с т ь . Квазимодо Ваня, стриптизер. Вы только не пере­бивайте и выслушайте меня до конца. Понимаете, это я сейчас стриптизер и все такое, в том числе и секс-символ для многих как женщин, так и не женщин вообще, но это все наносное, и в душе я очень раним. Пропустите меня, добрый человек, я вам что хотите наедине покажу!
Заискивающе улыбается Т у р а н д о т о в у. Т у р а н д о т о в отшатывается.
Т у р а н д о т о в. Нет, нет, лучше не надо!
К в а з и м о д о (очень проникновенно) . Нет, вы не по­няли, я, видимо, уже вообще никому ничего не буду показывать, и даже очень знойным старушкам, кото­рым за восемьдесят, и которые платят мне за это ог­ромные деньги. А зачем мне огромные деньги, если в душе я раним и заброшен, если я недоношен по жиз­ни, и только прикрываюсь крепкими мускулами? (Очень жалобно.) Пропустите меня, дядя, а не то я в обмо­рок упаду!
Т у р а н д о т о в (слабо машет рукой) . Проходите. Раз вы недоносок по жизни, то вам тут самое место! То­лько не обнажайтесь и не падайте в обморок!
К в а з и м о д о идет за столы, машет ручкой, как знакомой, Л ю с е Ш п и ч а к. Л ю с я машет в ответ.
Т у р а н д о т о в (хватая за шиворот другого неп­рошенного г о с т я) . А вы кто такой?
Г о с т ь .А я Прокофий Филиппович, приехал из Нижнего. Где тут у вас комплексный обед можно приобрести? Мотался, знаете-ли, весь день по Москве, ничего, кроме слухов о каких-то не то недоношенных неграх, не то извращенцев с блестящей прической, не смог почерпнуть. А так хочется в Третьяковку сходить!
Т у р а н д о т о в (тупо глядя на него) . Если насчет недоношенных и извращенцев, то это как раз к нам. А комплексный обед вам сейчас подадут. Вы на вто­рое что предпочитаете: котлету по-киевски, или биточки с подливкой?
П р о к о ф и й Ф и л и п п о в и ч (жалобно) . Мне лу­чше биточки, у меня денег не очень много, а так хо­чется в Третьяковскую галерею попасть!
Т у р а н д о т о в (орет) . Туда, туда, если в Третья­ковскую, то туда! (Показывает на столы.)
П р о к о ф и й Ф и л и п п о в и ч . Большое спасибо, только мне без подливки, пожалуйста, у меня изжо­га и застарелая язва!
Т у р а н д о т о в . Хорошо, что не застарелый сифилис!
П р о к о ф и й Ф и л и п п о в и ч . Это как?
Т у р а н д о т о в. Это шутка. Идите, вас обслужат по первому классу!
П р о к о ф и й Ф и л и п п о в и ч идет обедать. Появляется Н е м ч и н с к и й, взгляд его полу­безумный, в руках пачка листов со стихами. Идет вперед, не замечая М а р и н ы, которая в испуге отшатывается от него, и натыкается на Т у р а н д о т о в а.
Т у р а н д о т о в . Ба, вот это явление!
1 2 3 4 5 6 7