- За день до начала смуты Софи вскрыла его саван, совсем чуть-чуть, но этого было достаточно, чтобы заметить, что он не разлагается. Она предположила, что его организм восстанавливается. Это всего лишь догадка; нам трудно представить, как его можно оживить, если он так долго пробыл мертвым. Однако Софи решила не рисковать и не вмешиваться в процесс, так что с тех пор мы оставили его в покое.
- Ух ты! - воскликнула Хэт. - А с Ханной и остальными тоже так будет?
- Неизвестно. Мы наблюдаем за их саванами. Хэт бросила на него встревоженный взгляд.
- Знаешь, дядя Стэн, я должна бы радоваться, но на самом деле у меня мурашки по коже бегут. Мы уже не в Канзасе, это точно…
Морган тихо рассмеялся - и тут же осекся, услышав ее слова:
- Надеюсь, вы хорошо его охраняете? Не дай Бог, кто-нибудь решит воткнуть кол ему в сердце!
- Мы тоже об этом подумали, поверь. Часовые у его савана сменяются через день.
Лицо Хэт затуманилось; несмотря на уклончивый ответ Моргана, она поняла, кто именно охраняет Стивена. - А если они снова его пристрелят?
- На сей раз, что бы со Стивеном ни случилось, это не застанет нас врасплох, - сказал Морган. - По крайней мере мы делаем для этого все, что в наших силах. К нему регулярно вызывают врачей, и они дважды в день обследуют его, пытаясь обнаружить признаки жизни. Это звучит невероятно, однако они не исключают возможность чуда - кто бы его ни сотворил.
Хэт перестала хмуриться.
- Ладно. Но тех, кто рассказывает всякие небылицы, надо бы пристрелить.
- Ты права. И все-таки давай вернемся к тому, о чем я говорил тебе…
- Что ж… Перекрестясь - и в омут! - Ее бравада не вызвала у Моргана улыбки. Хэтэуэй глянула на него из-под ресниц. - Мне ужасно хотелось бы взглянуть на эти гиблые зоны. Но вряд ли Эмили мне разрешит… Да?
Пораженная зона была огорожена шестами и флажками. Возле нее стояли часовые.
- Боже мой! - протянула Хэтэуэй. - Какая мерзопакость! Сюда словно сбросили промышленные отходы. Разве что жаром от них не пышет. - Девушка помахала руками, изображая теплые волны, и посмотрела вверх, ожидая встретить одобрительный взгляд. Морган обманул ее ожидания. - А что ты увидел под микроскопом? - спросила она и потянулась рукой к неровному краю впадины.
- Хэт!
Она замерла.
- Пожалуйста, не трогай! - сказал Морган. - Во-первых, ты можешь разнести заразу, а во-вторых, мы не знаем, как это влияет на ассемблеры, которые колонизировали нас.
- Чего-чего?
Нервы у Моргана были на пределе. Он просто не мог видеть ее вблизи от этих впадин.
- Пошли отсюда. Не исключено, что здесь выделяются ядовитые газы. А кроме того, я хочу отдохнуть.
Хэт встала, но не двинулась с места. Она стояла, пристально вглядываясь во впадину у своих ног - так пристально и сосредоточенно, что Морган уже не был уверен, что она просто по-детски защищает свою независимость. Наконец девушка побрела к нему, жалуясь на ходу:
- До чего же неудобно, когда не видишь, куда ты ставишь ногу! Я чувствую себя роботом.
Морган улыбнулся, ощущая, как расслабились сведенные мышцы лица.
- Ты полна жизни и ослепительно прекрасна!
- Ну-ну! - подмигнула она. - Видать, эти штуковины и правда выделяют ядовитые газы. Давай-ка я уведу тебя отсюда.
Хэтэуэй взяла его за руку и повела в сторонку, к выступу сухого аргиллита, на котором можно было посидеть.
- Так что ты там говорил про ассамблею,? Мы присоединимся к религиозным “возрождением”?
- Хэт! - укоризненно произнес Морган. Она бросила на него невинный взгляд. - Есть одна гипотеза…
И он выложил ей все как на духу. Кое-что она уже слышала, правда частями; его предположения об общем происхождении и свойствах составных частей “Теваке”; об улучшении состояния здоровья всех находившихся на борту, в том числе Мариан, которая снова стала видеть, и его собственного тоже, поскольку он больше не страдал от приступов мигрени; об отсутствии бактерий на коже, во рту и в фекалиях (Эмили Линн так и не удалось вырастить микробы из взятых ею образцов), а также о гипотезе Софи, что бактерии заменены ассемблерами.
- Ни фига себе! - пробормотала Хэт, когда до нее дошло, затем обернулась лицом к пещере и крикнула: - Отдай мои микробы!
Морган положил голову на здоровую руку. Через минуту он почувствовал, как Хэт прильнула к нему.
- А как же мой ребеночек, дядя Стэн? Он быстро выпрямился.
- Мы абсолютно здоровы. Я не вижу причин, почему бы и твоему ребенку не родиться здоровым.
- А может, они узнали, как работают наши тела, только когда разобрали несколько штук на части? - сказала Хэт. -Может, они не сумеют понять, как устроен организм младенца, пока… - она сглотнула и обхватила руками живот, - …пока его тоже не разберут на части?
Морган повернулся к племяннице и взял ее руки в свои, почувствовав слабый толчок будущего младенца.
- Хэт! - сказал он. - Люди, которые погибли, погибли от какой-то несовместимости между ними и “Теваке”. Или просто по ошибке. Может, инопланетяне не рассчитали степени выносливости наших организмов. Я не верю, что их умертвили нарочно, по злобе. Если в нас посеяны ассемблеры, значит, “Теваке” знает, что происходит в нас - и с нами. Я не сомневаюсь, что они наблюдают за ростом твоего ребенка. Не забывай, инопланетяне спасли тебя, когда ты могла умереть от гриппа.
- Тогда почему они не спасли Флер и всех остальных?
- Я не знаю, - ответил Морган, и это была чистая правда. - Но я рад, что они вмешались. Если бы я потерял тебя, это отравило бы мне все путешествие.
По лицу Хэт пробежала тень воспоминаний.
- Если они такие умные, пускай приведут в порядок мой желудок! - Она снова надела маску “крутой девчонки”. - Ты серьезно думаешь, что я смогу с ними общаться?
- У наших чувств и сознания есть электрофизиологические и биохимические субстраты. Если инопланетяне способны изменить эти субстраты - да, тогда они, пожалуй, могут ввести нам в мозг какие-то данные или изменить наше сознание. Хотя необходимо поразительно точное представление о том, как соотносится наше сознание со структурой мозга.
- Что ж… Если они неделями наблюдают за тем, как мы разгадываем их загадки, они, пожалуй, способны это сделать… раз они такие высокоразвитые. И тем не менее у меня мурашки по коже бегут. Подумать только! Какие-то микроскопические штучки в твоей башке переворачивают мозги так, чтобы ты думала то, что нужно им… - Хэтэуэй встала, глядя на Моргана сверху вниз. - С меня этого и на Земле хватило. Я не хочу, чтобы это продолжалось здесь.
- Если ты права, Хэт, и если “Теваке” пытался получить информацию о том, как мы кодируем жизненный опыт в нашей памяти, значит, ты - самая лучшая кандидатура, потому что ты сразу добилась поразительных результатов. -Хэт упрямо смотрела на него; Морган понимал, что внешнее упрямство - не что иное, как мольба. - Мы все можем погибнуть, Хэт.
Она встала. Вид у нее был мрачный и несчастный.
- Прости, дядя Стэн, но при одной мысли о том, что я должна впустить эту штуковину в мои мозги, у меня мороз по коже бежит.
52. Хэтэуэй
Я не хочу этого делать, дядя Стэн! Совершенно не хочу!
Вообще-то письмо адресовано не ему, а вам. Нерадостное письмо. У нас здесь большие проблемы. Я пишу вам, завернувшись в спальный мешок, поскольку тут зверски холодно. Нет, мы еще не замерзаем, но стало куда холоднее, и свет какой-то сероватый, и по всему лагерю распространились гнилые и мерзкие ямы.
Эревон практически погиб. В пещере все время темно, и ее собираются закрыть, потому что дышать там невозможно. Фангорн тоже умирает - все деревца распались в прах. Моя пещерка, говорят, пока держится, но я не знаю, надолго ли ее хватит. Дядя Стэн утверждает, что в рубке управления все нормально. Передвижение по кораблю сейчас ограничено, поскольку люди в здоровых пещерах боятся, как бы к ним не занесли инфекцию. Другие говорят, что инопланетяне рассердились на людей из тех пещер, которые начали разрушаться, и не желают иметь с нами ничего общего. Эй Джи расставил часовых у всех выходов - боится, как бы люди, которые считают нас виновными в войне, не напали на нас и не попытались бы нас уничтожить, чтобы угодить инопланетянам. Все здесь стало так мрачно и грустно - дурдом, да и только.
А дядя Стэн вбил себе в голову, что я - его единственная надежда. Его словно подменили после того, как Сет сломал ему палец - и, похоже, надломил что-то в душе. Виновата я. Он им все рассказал только ради меня. Я - его должница по гроб жизни. Но я все равно не знаю, смогу ли я выполнить его просьбу. При мысли о том, что “Теваке” внедрится в мой мозг, у меня мурашки по коже бегут, святая правда. Но с другой стороны, меня гложет любопытство. Хочу попытаться сделать то, что удалось Стивену с его картиной. Узнать, вправду ли “Теваке” - живое существо. И, быть может, наконец встретиться с совами.
Наверное, дядя Стэн прав: кто-то должен попробовать. Просто мне неохота быть этим кем-то. Дядя Стэн недавно сказал мне, что годы, прошедшие между смертью папы и до появления Алана, были очень тяжелыми. Когда мне раньше говорили о том, как нам было тяжело, и о том, что мне не следовало так жить, и о том, как я должна быть благодарна за то, что все это кончилось, я просто ничего не слышала. У меня словно пытались отобрать мою единственную награду за то, что мы выстояли. Теперь, после того как я пожила здесь, я могу точно сказать тебе, мама: это были ужасные годы. Годы, когда я маялась и не могла уснуть ночами, думая, где достать денег, чтобы заплатить за квартиру и рассчитаться с врачом за больное ухо Джой, и как мне присматривать за ней, чтобы ты не потеряла работу, слишком часто отпрашиваясь, и что мне наврать в школе, когда начнут спрашивать, почему я пропускаю уроки. Годы, когда ребят начинали втягивать в бандитские шайки, а Джой все время болела, а ты все время уставала до смерти, а я была… я даже не знаю кем. Я будто шла все время по узкому бетонному туннелю: делала то, что было необходимо в данный момент, потом что-то еще и старалась держаться за воздух. Да, нам бывало весело, еще как! Но, честно говоря, раньше я просто не понимала, до чего ужасно я чувствовала себя оттого, что все держалось в основном на мне. Знаю, мама, ты тоже делала все, что могла, и я уверена, что взрослому человеку это не менее трудно, чем подростку. Но именно поэтому, как мне кажется, я так яростно восставала, когда мне пытались внушить, что ребенок - это очень серьезно, когда меня волокли на занятия для беременных, когда мне вбивали, что я должна относиться к этому серьезно и чувствовать свою ответственность. Я не хотела быть ответственной! То есть я не хотела ходить на занятия, и бегать по магазинам, и бывать там, где положено околачиваться подросткам из Лагуна-Бич. Конечно, это безответственно, но я не хотела, чтобы моя малышка стала для меня обузой. Я просто хотела любить ее, а я знала, как сильно я могла - простите, ребята, вам будет больно это читать, - как сильно я могла ненавидеть людей, которые все время зависят от меня, и зависят, и зависят! Я не хотела возненавидеть свою девочку до того, как она родилась.
Поэтому я удрала. Мне хотелось растить своего ребенка так, как я считаю нужным: просто стараться любить ее и заботиться о ней, не перенапрягаясь изо всех сил. Я думала, инопланетяне позволят мне это сделать. И по-моему, я не ошиблась. Потому-то я и не хочу подключать свои мозги к “Теваке”. Потому-то я и не хочу всех нас спасать.
53. Софи
- Во всем этом должна быть какая-то система. - Морган склонился над картой и сдвинул два ее листа, чтобы сравнить их друг с другом, сместив таким образом штук шесть монет, служивших метками. - Должна быть!
Карта, составленная сержантом Лоуэллом на основе рисунков многочисленных “картографов”, отображала примерно пятую часть “Теваке” - около сотни пещер, каждая из которых была пронумерована. Цитадели, естественно, присвоили первый номер и поместили на пересечении нулевой вертикали и горизонтали сетки. Хотя сам сержант признавал несовершенство карты, это был своего рода шедевр.
Картина складывалась очень мрачная. В половине из ста пещер, представленных на шестнадцати листах, обнаружились признаки разрушения. Последние данные были получены до того, как все коридоры закрыли, а оставшихся в живых вывели из пещер, порой под дулами винтовок. Признаки дегенерации окружающей среды были разными: от незначительного понижения температуры и сокращения светового дня до превращения некогда пригодной для жизни зоны в покрытую инеем пустыню, как произошло в Эревоне. Разрушения в Цитадели были где-то на уровне пятидесяти процентов: хотя воздух пока не испортился, лишь половина пещеры еще производила имбирный хлеб и питьевую воду, а температура не поднималась выше десяти градусов по Цельсию.
Морган потер глаза. Как и у Софи, они воспалились от бессонницы и пыли. Только что закончилось чрезвычайное собрание, в котором принимали участие члены комитета и все ученые. Собрание началось, едва зажегся свет - что произошло на пятнадцать минут позже обычного, - и продолжалось до красного вымпела, однако согласие по формулировке проблемы так и не было достигнуто, и резолюцию насчет необходимых действий тоже принять не удалось. Арпад был безмятежным “зрачком” шторма. Он собирал запасы имбирного хлеба, воды и химикатов, распределял зимнюю одежду и одеяла, усмирял споривших до хрипоты людей, осуществлял наблюдение над учеными и отрядами, обеспечивавшими выживание, и гасил все обвинения и контробвинения в корне. Для него, как кто-то заметил, катастрофа была сродни земному раю. Остальные выглядели так же, как Морган - грязными, уставшими и несчастными.
Софи нагнулась и начала разминать Моргану онемевшие мускулы возле шеи. Он поежился, явно смущенный. Но длительное общение с кошками не прошло для Софи даром. Она знала, что когда прикосновения действительно неприятны, кошка начинает кусаться, царапаться и в конце концов уходит, недовольно подняв хвост. Поэтому она продолжала массировать, пока Морган не расслабился и не отдался ее рукам.
- Должна быть какая-то система! - снова сказал он, вытащив свой блокнот и положив его на карту. Несколько монеток сдвинулись с места. - Не похоже, чтобы зараза распространялась по прямой, поскольку районы вспышек не расположены поблизости друг от друга. Я попросил начертить на карте графики миграций и передвижений, однако распространение инфекции не зависит от того, насколько часто общаются жители пещер. Оно не зависит ни от численности населения, ни от смешения рас, ни от соотношения представителей разных полов, ни от количества детей или животных… Если не ошибаюсь, первые признаки были обнаружены здесь, здесь и здесь. - Он тронул три монетки, расположенные довольно далеко друг от друга. - А поскольку разрушение началось в трех пещерах, предположение о том, что оно является карой за нашу агрессивность, становится сомнительным.
- Стэн! - сказала Мариан. - Ты же сам утверждал, что “Теваке” общается с нами всеми возможными способами. Почему ты не хочешь признать, что это тоже способ общения?
- Потому что это абсолютно неуправляемый процесс, черт бы его побрал! - ответил Морган.
- Мы уже знаем, - мягко сказала старая химичка, - что “Теваке” готов позволить некоторым из нас умереть.
Все умолкли - не хотелось вспоминать вслух о холмиках на кладбище. Под походным микроскопом тонкие волокна саванов становились все более прямыми и менее переплетенными. Запаха гниения не было, и скорее всего его не приходилось ожидать, раз земные бактерии успешно истреблены; но мысль о том, что саваны распадутся и ужасные, не изменившиеся тела покойных будут обнажены, была невыносимой. Саван Стивена Купера в подземелье оставался таким же плотным, как раньше, и когда Софи в последний раз обследовала его, рана не прощупывалась.
- Я никогда бы раньше не поверил, что скажу это, -проговорил Морган, тщетно пытаясь призвать на помощь воображение, - но я готов повернуть ручку стоп-крана и попросить, чтобы меня высадили на следующей остановке.
- Брось! - сказала Софи, соскользнув со сталагмита. - Я ничего не могу понять из этих записей. Пойдемте-ка лучше посмотрим, что творится вокруг.
Они вскарабкались наверх, пробираясь через холмы рассыпавшегося в пыль аргиллита к часовой башне, высоту которой усердными трудами удалось увеличить вдвое, до двадцати футов. Когда ученые добрались наконец до запыленной платформы, перед ними открылся вид на пещеру. Закутанные в теплую одежду, они еле умещались втроем на маленькой платформе. Софи стояла, прижавшись правым плечом к груди Моргана.
- Я слыхала, кое-кто предлагает назвать нашу пещеру Тинтаджелем. - Морган непонимающе глянул на нее. - Так назывался замок, в котором родился король Артур. От него остались руины на Корнуэльском побережье.
- Я темный человек, Софи. Я только и делал, что грыз гранит науки. Физика, математика, компьютеры - и немножко химии для души.
Ближайшая к башне половина пещеры, где располагались построенные из аргиллита жилые помещения, была пока сравнительно нетронутой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42