Ты хочешь вынудить их поднять восстание? - Он дал Галриону пощечину. - Убирайся вон с моих глаз. И я не желаю видеть тебя до тех пор, пока ты не образумишься.
Галрион вернулся назад в свою комнату, захлопнул дверь, сел на стул и задумался. Теперь он вполне мог бы и отменить женитьбу, но король никогда не допустит, чтобы он нанес такое оскорбление клану Ястреба. «Я найду способ убежать: перелезу через стену ночью и успею добраться до леса до того, как меня хватятся. Но Гвенни... Это разобьет ей сердце, а я даже ничего не смогу объяснить...» У него было ужасное предчувствие, что Регор будет недоволен тем, как он поступает. «Пока длится траур, еще есть время», - говорил он сам себе, но вдруг пророческое предвидение охватило его так сильно, что он задрожал. Он ясно осознал, что у него вообще не осталось времени. Галрион встал и посмотрел в окно. Опустив взгляд на землю, он заметил двух вооруженных гвардейцев, стоящих у основания башни, прямо напротив его окна. Галрион подбежал к двери, приоткрыл ее и увидел еще четырех гвардейцев в коридоре. Капитан виновато улыбнулся ему:
- Прошу прощения, мой принц. Король распорядился, чтобы вы оставались в своей комнате. Нам позволено пропускать к вам только вашего пажа.
Галрион захлопнул дверь и вернулся на стул. Он пытался угадать, как долго ему придется ждать, пока король вызовет его.
Четыре дня минуло, четыре томительных дня в одиночестве, с книгами и в обществе пажа, который приносил ему еду. Он делал это словно украдкой и был молчалив, потому что преданно служить лишенному благосклонности короля хозяину - значило вызвать недовольство при дворе и навлечь на себя неприятности. Иногда Галрион открывал дверь, чтобы поболтать с гвардейцами, которые были настроены довольно дружелюбно. На их положение никак не влияло то обстоятельство, что они охраняли принца, пребывавшего в опале. Однажды Галрион отправил послание королеве с просьбой навестить его. Она прислала ответ, что не осмеливается. Наконец, на четвертую ночь, один из гвардейцев открыл дверь и объявил принцу, что им приказано доставить его к королю. Когда они ввели Галриона в покои короля, тот отпустил стражу.
- Ну вот, сын мой, - миролюбиво начал Адорик, - у тебя было достаточно времени, чтобы подумать. Надеюсь, ты понял, что все же пора дать мне клятву? Выбрось эту колдовскую бессмыслицу из головы, и все будет так, как раньше.
- Папа, поверь, у меня нет выбора, я вынужден отказать тебе, - отвечал Галрион. - Я не могу бросить двеомер, потому что он сам не оставляет меня. Это не то же самое, что преломить меч и удалиться в храм.
- Ты нашел много красивых слов в оправдание того, что намерен ослушаться короля, не так ли? По просьбе твоей матери я даю тебе еще один, последний шанс. Посмотрим, что скажет Бранвен, чтобы уговорить тебя.
- Ты собираешься запереть меня до осени?
- Я посылаю за ней и вызываю ее ко двору. Завтра же самый быстрый гонец отправляется к лорду Герранту. Я пошлю ему свои извинения в связи с трауром, но я хочу видеть здесь их обоих как можно раньше. Я должен сказать госпоже Бранвен, что именно ее болван-жених собирается ей предложить, и прикажу отговорить тебя.
- А если она не сможет?
- Тогда ни один из вас никогда не выйдет из этого дворца. Никогда.
Галрион с болью в сердце почувствовал, что вот-вот расплачется. Никогда не выйдет, никогда не поедет снова в свой любимый лес, никогда не увидит, как падает снег на замерзшие ветки, на застывшую реку, - никогда?! И Бранвен тоже, как пленница, будет заточена на годы - и все это по вине ее жениха. Теперь, только теперь, когда над ним нависла эта угроза, он наконец понял, что действительно любит ее, ее саму, а не эту проклятую внешнюю красу..
В эту ночь Галрион не сомкнул глаз. Он ходил взад и вперед по своим комнатам, в отчаянии от страха, угрызений совести и невозможности что-либо предпринять. Гонцу потребуется три дня, чтобы добраться до крепости Ястреба, затем еще пять дней Бранвен и Геррант потратят на дорогу в Дан Дэверри. Он подумал, что удобнее было бы перехватить их по дороге, если он сможет выбраться из королевской крепости, хорошо укрепленной и охраняемой. Но то, чему он успел научиться, не поможет ему, Он был всего лишь подмастерьем, начинающим, в запасе у него только слабенькие трюки ученика, «Капля знаний и несколько жалких травок в твоем волшебном котелке, - упрекал себя Галрион, - ты ничем не лучше, чем женщина, едва освоившая колдовство!» Внезапно в голове у него созрел план и он даже засмеялся вслух. Но ему нужна была помощь. Ему не хотелось подвергать королеву такому риску, но больше обратиться было не к кому.
Утром он направил к Илейне своего пажа, умоляя прийти к нему. Она просила передать, что попытается, если на то будет королевское соизволение. Три дня Галрион ждал, отсчитывая мысленно каждую милю, на которую королевский гонец становился ближе к крепости Ястреба. В конце концов он послал пажа с просьбой, чтобы служанки королевы заштопали его старые рваные штаны. Столь банальная просьба едва ли могла встревожить короля, если бы он и узнал о такой безделице. Но хитрость сработала. На следующее утро королева сама принесла ему залатанные штаны, проскользнув в его комнату под видом служанки.
- Матушка, - бросился к ней Галрион, - тебе известны намерения короля?
- Да. И я сочувствую маленькой Бранвен так же как и ты, мой мальчик.
- Но она заслуживает еще большего сочувствия, потому что я недостоин ее. Ты поможешь мне, матушка, ради нее? Я дам тебе одежду для починки. Ты заберешь ее и велишь горничной, чтобы она оставила ее на столе в женской комнате на ночь. На том столе, что стоит возле двери.
- Хорошо, я все сделаю, - Илейна слегка вздрогнула. - И больше я ничего не хочу знать.
После полудня, когда гвардейцы должны были смениться после дневного дежурства, Галрион открыл дверь своей комнаты, чтобы поболтать. Ему как раз повезло - они сидели на полу и играли в кости.
- Можно и мне сыграть с вами? - сказал Галрион. - Если я сяду с этой стороны от двери, вы не нарушите королевского приказа.
Гвардейцы услужливо подвинулись. Обычно Галрион не делал ставок, играя в кости. Просто потому, что всегда знал, сколько выпадет... Сейчас, чтобы расположить к себе гвардейцев, он делал ставки, используя свое умение предвидеть. Он проигрывал намеренно.
- Вам сегодня не везет, мой принц, - заметил капитан. - Клянусь богами!
- А как может быть иначе? Все складывается против меня в последнее время! Если вы когда-нибудь завидовали принцу, пусть это будет вам уроком. Хуже всего потерять расположение своего отца.
Капитан кивнул в знак согласия.
- По правде сказать, на вашем месте я бы давно рехнулся... столько высидеть взаперти!
- Я и сам этого опасаюсь, - отозвался Галрион со вздохом. - Ночи больше утомляют, чем дни, потому что я не могу заснуть. Я знаю, что король дозволяет приносить то, чего я попрошу. Это касается и женщин тоже?
- Почему бы и нет, - капитан усмехнулся, перемигиваясь со своими людьми. - Что, среди горничных вашей матушки есть интересующая вас особа?
- Ты знаешь Мэй? Светловолосая девчонка... Я развлекался с ней время от времени.
- Ну вот и договорились. Мы потихоньку проведем ее сегодня ночью, - пообещал капитан.
В обеденный час Галрион отправил своего пажа за кувшином меда. Он приказал ему принести два кубка. Потом порылся в своем сундуке и достал пучки трав. Ре-гор научил его простым рецептам, и он привез свою ученическую работу домой как приятное воспоминание о днях, проведенных в лесу. Сейчас ему нужен был корень валерианы - наиболее сильного снотворного, применяемого травниками. Он приготовил щадящую дозу, потому что не хотел причинить Мэй вреда, и, кроме того, густой запах валерианы мог сорвать ему всю затею.
К полночи Галрион услышал хихиканье Мэй в коридоре. Капитан приказал ей вести себя потише. Он приоткрыл дверь и увидел Мэй, одетую в плащ с капюшоном, скрывающим ее лицо. На этом и был построен его расчет.
- Привет, моя милочка, - искренне обрадовался Галрион. - Как ты добра к обесчещенному принцу!..
Когда Мэй радостно рассмеялась в ответ, он зажал ей рот рукой, притворяясь испуганным.
- Смотри, чтобы она вела себя тихо, когда поведешь ее назад, - напомнил принц капитану.
- Слышала? - сказал капитан - Чтобы не пикнула, когда будем возвращаться.
Мэй кивнула, ее большие голубые глаза светились, как у ребенка, знающего какую-то тайну. Галрион впустил ее в комнату и закрыл за собой дверь. Мэй сбросила плащ и осталась в одном цветастом платье. «Довольно свободное, - подумал Галрион, - на меня как раз полезет». Он выбрал Мэй намеренно, потому что она была рослой и довольно крупной для девушки.
- Я велел, чтобы нам принесли меда, - улыбнулся принц, - присаживайся и выпей со мной.
- Вы всегда так обходительны, - защебетала Мэй. - Так жаль, что я вижу вас в немилости.
- Благодарю. А как насчет моей женитьбы? Это тоже огорчает тебя?
Мэй только пожала плечами и прошла в его спальню. Галрион подал ей кубок со снотворным, затем сделал глоток из своего, рассчитывая на то, что она послушно глотнет немного вслед за ним. Он сел рядом с девушкой на краешек кровати.
- Ну что ж, у нас были веселые деньки, - произнесла наконец Мэй. - Принц женится, когда это надо королевству. - Она усмехнулась, подмигнув ему: - Надеюсь только, что ваша жена никогда не услышит обо мне.
- Вот как? Должно быть, у тебя появился новый ухажер, коли ты стала так сговорчива?
Мэй отпила мед из бокала и подмигнула принцу снова.
- Может, да, а может, и нет, - сказала она, выразительно глядя на него. - В любом случае, никто не узнает, где я провела эту ночь. А если и узнает? Держу пари, он не станет спорить с принцем, пусть даже вы сейчас в немилости. - Она сделала еще один глоток. - Плохие времена пройдут, мой принц. Ваша матушка огорчена, но со временем она уговорит короля.
- Я надеюсь, - ответил принц смиренно.
Мэй зевнула, тряхнула головой, затем опять пригубила из кубка.
- Этот мед такой сладкий... - сказала она. - Очень вкусный.
- Самый лучший и только для тебя, - проговорил Галрион. - Допивай, и я налью еще.
Однако больше и не потребовалось. Осушив до дна первый кубок, Мэй зевнула, ее веки отяжелели, она попыталась справиться с собой, но не смогла открыть глаз. Она протянула руку, чтобы поставить кубок на стол возле кровати, но он выскользнул прямо на ковер. Сама Мэй упала прямо в объятия принца, он вовремя подхватил ее.
Галрион раздел девушку, бережно уложил в свою постель, затем достал пучок травы и положил рядом с ее кубком, чтобы было ясно, что ее усыпили и она вовсе не соучастница. Он мерил шагами комнату, отчаянно волнуясь, выжидая время, чтобы не вызвать подозрения у гвардейцев. Когда терпение его иссякло, он переоделся в платье Мэй, накинул на голову капюшон плаща и вышел как ни в чем не бывало в зал. Ничего не подозревающие гвардейцы перемигнулись друг с другом, а затем повели его длинными коридорами. У двери женского зала капитан дружески похлопал его пониже спины, сказал ему, что он должен быть хорошей девочкой, и галантно открыл перед ним дверь.
Тусклый лунный свет едва освещал безмолвную комнату. Галрион нащупал на столе свою одежду и кинжал в ножнах, пристроенный под штанами. Мысленно благодаря свою сообразительную мать, он переоделся в приготовленную одежду и спрятал клинок за пазуху, затем выглянул в окно. Двор был пуст. Он влез на подоконник, развернулся лицом к стене и начал спускаться вниз по шершавому камню на мостовую, моля бога, чтобы никто его не заметил. Его руки обдирались о камни и кровоточили.
Наконец он оказался во дворе. Галрион крадучись перебегал от постройки к постройке, пока наконец не добрался до конюшни. Прямо возле стены был сторожевой навес, на который он смог легко взобраться. Затем он перемахнул с крыши навеса на стену, прополз по ней на животе до того места, где ожидал его раскидистый дуб. Он перебрался на ветку дуба, спустился по стволу на землю и надежно спрятался в тени.
Ему хорошо был виден парк, примыкающий к наружной стене, по гребню которой на фоне звездного неба двигались силуэты ночных патрульных, охраняющих вал. Самая опасная часть пути была впереди. Галрион выбрал удобную площадку, с которой хорошо мог видеть Дорогу, спускающуюся к внешним воротам. Он двинулся, пригнувшись в высокой траве: его могли заметить гвардейцы, охраняющие внутренние ворота; затем в какой-то момент выпрямился и уверенно пошел вниз по Дороге. Подойдя ближе к посту стражи наружных ворот, он пустился бегом.
- Эй! - зачастил Галрион высоким мальчишеским голосом, как мальчик. - Открывайте! У меня поручение к повару.
- Не торопись, парень! - Гвардеец шагнул в его сторону, чтобы рассмотреть порученца в темноте. - Рассказывай, что там у тебя.
- Нерда рожает, - ответил Галрион, - и дело плохо, что-то не заладилось. Акушерке нужны целебные средства. Пожалуйста, побыстрее.
- Это кухарка, - крикнул другой гвардеец, - она и правду была на сносях.
Едва осмеливаясь поверить в удачу, Галрион выскочил за ворота и побежал по безмолвному городу. Он остановился среди пивных бочек позади таверны и перевел дух, потом помчался дальше. Теперь ему предстояла нелегкая задача - пробиться через пост гвардейцев у городских ворот. Через арку в городской стене протекала река, и ей не надо было никакого разрешения на выход из города. Галрион осторожно огляделся и начал пробираться на берег, пробираясь по аллее позади построек. Он был уже на полпути, когда услышал шаги за спиной. Он бросился в подворотню и спрятался за дверью. Два пьяных воина из королевской гвардии, шатаясь, прошли мимо. Они были всего в двух ярдах от него, когда один из них вдруг принялся петь пьяным голосом, напрягаясь изо всей силы. Галрион чертыхнулся, а затем поблагодарил богов за то, что городская охрана не прибежала выяснять, в чем дело.
Но вот наконец пьяная пара удалилась, и улица снова опустела. Убедившись в том, что опасность миновала, Галрион начал спускаться к реке. Сначала он шел вброд, а когда стало глубоко - поплыл по течению. Далеко вверху он увидел возвращающихся гвардейцев и еще четырех на городской стене. Река несла его все ближе и ближе к тому месту, где стража могла его заметить. Он вдохнул воздух и глубоко нырнул. В мутной воде было трудно что-нибудь различить, но ему показалось, что он видел темные каменные своды. Ссадины на руках жгло, словно огнем, но он пересилил себя, оставаясь под водой до тех пор, пока течение не вынесло его, задыхающегося и обессиленного, на поверхность. Он перевернулся на спину и так плыл, не шевелясь, вдыхая свежий воздух. Он опасливо огляделся вокруг, но гвардейцы остались далеко позади, и никого больше не было видно на спасительном берегу.
Беглец выбрался на сушу в небольшой ивовой рощице. «Свободен! - подумал он. - Теперь главное - разыскать Бранвен». Галрион отжал одежду и, все еще сырую, надел на себя снова. Взглянул на небо. Оставалось около пяти часов до рассвета. Еще час пройдет, пока обнаружат Мэй. А еще через час королевские гвардейцы отправятся в погоню. Не так уж много, но если ему удастся добраться до леса, они не смогут найти его. Он хорошо знал все тропинки в лесу, а королевские гвардейцы будут кружить вокруг, только поднимая шум и распугивая дичь.
Через луг Галрион прокрался к близлежащим домам и решил украсть лошадь. Это было нетрудно сделать. Принц часто ездил этой дорогой, и всегда останавливался, восхищаясь великолепными гнедыми, которые уже узнавали его, когда он заговаривал с ними и похлопывал по спине. Галрион приблизился, гнедой мерин доверчиво подошел к нему и позволил взять себя за удила. Беглец торопливо оторвал полоску ткани от подола своей рубахи и постарался обуздать лошадь. Гнедой был хорошо обучен и не сопротивлялся. Принц пустил лошадь галопом по дороге, ведущей на восток. Королевский гонец не сегодня-завтра должен прибыть к Герранту.
Немного погодя он перевел лошадь на шаг, решив поберечь ее силы. Чередуя шаг с рысью, он двигался всю ночь и, когда рассвело, добрался до границы королевских владений. Он повернул на юг, стараясь ехать по нетронутой степи, сторонясь хорошо наезженных дорог. Хотя окольными путями он будет дольше добираться до леса, но у него не было другого выхода. К полудню лошадь так устала, что начала спотыкаться. Галрион спешился и вел ее за собой под уздцы до тех пор, пока они не вошли в небольшую рощу на границе пастбища. Он нашел ручей и позволил коню напиться. Когда лошадь принялась щипать траву, Галрион, вдруг понял, что сам очень проголодался. В спешке он совершенно забыл про деньги, а в карманах старых штанов не было даже медяков. А отныне он больше не мог подъехать к замку лорда и потребовать, чтобы его накормили просто потому, что он принц.
- Я совсем не такой умный, каким мне следовало быть, - сказал он, обращаясь к лошади. - Как насчет того, чтобы позаимствовать еду у крестьян?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50