- Тебе не надо возвращаться к лорду Мароику? - спросила она.
- Я отпросился у него. Мне надо поговорить с тобой, - сказал Гверан.
Его глаза в тусклом свете лампы были холодны, в них застыл вопрос. Она села, чувствуя, как дрожат ее руки, и судорожно ухватила подол рубашки.
- Послушай, дорогая моя, - продолжал он, - ты находилась в опасной компании последние дни.
- Кого ты имеешь в виду?
- Таника. Кого же еще?
Она сжала ткань так сильно, что ее пальцы занемели.
- Мой господин, - сказала она, заикаясь. - Я клянусь тебе, что у меня нет никаких дурных мыслей. Ты сомневаешься во мне?
- Нет. Но мне не хочется, чтобы мою жену изнасиловали на конюшне.
Когда Лисса громко зарыдала, отчасти от облегчения, Гверан нежно обнял ее:
- Моя бедная, любимая, маленькая девочка. Ну, ну, не плачь.
- Как мне не плакать? Боги, если ты стал сомневаться во мне, что дальше? Бросишь меня? Перережешь мне горло? Но ведь я не делала ничего дурного!
- Тише, тише, успокойся, - Гверан гладил ее волосы. - Если я хоть чуточку тебя обижу, я сам этого не переживу.
Ее слезы так же внезапно исчезли, как и появились. У нее возникло новое опасение. Она взглянула на мужа: его лицо было твердым и мрачным.
- Если ты вызовешь Таника на поединок, он победит, - сказала Лисса. - Пожалуйста, Гверро, я умоляю тебя - не надо. Что толку в том, что у меня останется честь, но не будет мужа?
- Я не собираюсь никого вызывать. Ты презираешь меня, думаешь, что я трус, и все из-за того, что я не могу победить его в драке?
- Не глупи. Я могла выйти замуж за многих воинственных мужчин, но мне никто, кроме тебя, не нужен.
Гверан недоверчиво улыбнулся. Она понимала, что они оба оказались в ловушке: обычаи не давали мужу другой возможности защитить честь своей жены, кроме поединка. И они были вынуждены дрожать от страха, терпеть надменность Таника, который, гордясь тем, что родился воином, думает, будто может завоевать женщину с помощью меча. Лисса ненавидела Таника все больше, ведь независимо от того, чем кончится эта история, ее замужество больше никогда не будет таким безоблачным. Ей остается только умолять Гверана не совершить роковой ошибки в порыве отчаяния.
Гнев и страх не дали Лиссе заснуть: всю ночь ее преследовали кошмары. Она очнулась глубокой ночью, услышав странный шум снаружи, за стеной башни. Пока она лежала, пытаясь определить, что это за звуки, дети, смеясь, вбежали в комнату.
- Мама, папа! Смотрите, какой ветер! - закричал Адерин. - Скоро будет дождь!
Гверан проснулся, ворча, Акерн вскарабкался на кровать.
- Тучи, тучи, тучи, папа, - запел он.
Адерин схватил Лиссу за руку и потащил к окну. Она увидела в небе скопление грозовых туч. Их гнал стремительный северный ветер. Она ощутила его холод. Двор был полон голосов. Все домочадцы выбегали, смеясь и ликуя. Не было никакой надежды, что дети снова уснут. Лисса одела их и вывела во двор, в благословенную прохладу. Затем прогремел раскат грома и грянул дождь, падая вниз обильными холодными струями. И мужчины, и женщины бегали по двору и смеялись, как дети, а дождь все шел и шел. Гверан тоже был здесь, его светлые волосы намокли и слиплись. Смеясь, он сжал Адерина в своих объятиях, а затем поднял вверх, чтобы он увидел рассвет, просвечивающий серебром сквозь стену дождя.
- Вот видишь, Аддо, - сказал Гверан, - лошадь не была напрасной жертвой.
- Не жрецы сделали это, - засмеялся Адерин, - а Невин.
Лисса сначала подумала, что он имеет в виду - «никто», но потом вспомнила о травнике.
- Послушай, при чем тут Невин?
- Я видел, как он это делал, - похвастался Адерин. - Во сне.
- Дурак, - сказал Акерн, улыбаясь. - Папа, Аддо глупый, правда?
- Тс-с! - успокоил его Гверан. - Не имеет значения, кто вызвал дождь. Главное, что он спас нас.
Лисса улыбалась. Блайсбир не будет голодать этой зимой. Она обернулась и не спеша оглядела двор. Опять этот Таник!.. Он смотрел на нее, и вода стекала по его лицу и волосам. Внезапно у нее перехватило дыхание, и она ощутила дрожь. Этот парень наводил на нее ужас. Она крепко сжала руку Акерна.
- Пора домой, - проговорила Лисса. - Пойдемте скорей сушиться.
Но было уже поздно, Гверан также увидел Таника и с ненавистью смотрел на своего врага. Лисса поняла, что он жаждет крови.
Ливень шел три дня подряд. Жизнь переместилась в башню и сосредоточилась в большом зале. Лорд Мароик пил со своим отрядом, а бард пел, развлекая мужчин. К большому огорчению Касы, Лисса настояла на том, чтобы оставаться в своих покоях, и Касе приходилось сидеть в затворничестве вместе с ней. Наконец, на третий день, Касе стало так скучно, что она начала действовать.
- Пожалуйста, госпожа, разве мы не можем спуститься в зал? - уговаривала Каса. - Мы тоже можем послушать, как поет ваш муж.
- Я не пойду, но если тебе хочется, можешь идти.
- О, спасибо! - Каса весело сложила свое шитье в рабочую корзинку. - Вы уверены, что вам не хочется развлечься?
- Я не хочу. Там одни мужчины, - Лисса отвернулась. - В зале очень шумно, а у меня болит голова.
Каса сбежала по лестнице вниз в большой зал и пристроилась на соломе возле камина для слуг. Одна из ее подруг была уже там и слушала, как бард поет балладу о любви - любимую балладу Касы. С того места, где сидела Каса, хорошо был виден обеденный стол, и она видела широкую спину Таника всего в нескольких шагах от себя. Но ей показалось, что он сейчас на другом краю земли. Каса все чаще в душе проклинала его, потому что он всегда был холоден с ней, в то время как большинство мужчин считали ее красивой. Когда Гверан сделал перерыв, чтобы передохнуть, подруга наклонилась к Касе и зашептала:
- Танно спрашивал меня о тебе, - сказала она. - Точнее, где твоя госпожа... но это ведь одно и то же.
И тут вдруг Каса задумалась: действительно ли это одно и то же? Когда Таник гулял с ними, он старался обращаться к госпоже, а не к служанке. «Впрочем, он не посмеет приставать к жене барда, - подумала Каса. - И кроме того, я красивее ее». Она с вожделением смотрела на широкую спину Таника и жалела, что женщины не всегда понимают, о чем думают мужчины.
На следующий день погода наладилась. Лисса поручила Касе сходить с Адерином на ферму - навестить матушку. Адерин беседовал с травником, Каса проводила время на кухне, с удовольствием сплетничая о своих сестрах, которые все были уже замужем. Это ее огорчало, потому что было несправедливо: самая красивая из них, она еще не нашла себе супруга. Размышления об этом натолкнули ее на одну мысль. Она вышла из дома и направилась к сараю травника. Невин и Адерин вскапывали землю возле стены, чтобы посадить траву.
- Добрый день, - сказал Невин. - Что, Адерину уже пора домой?
- Нет еще. Я просто хотела поговорить с вами, меня интересуют некоторые травы.
Невин пригласил Касу в сарай и предложил ей сесть, а сам прислонился к стене. Каса заметила, что он обращается с ней вежливее, чем Таник. Жаль, что она не могла сказать ему об этом, чтобы он поревновал.
- Я слышала, что вы можете приготовить любовный настой. Я не могу много заплатить, но моя госпожа иногда дает мне денег.
- Девушке с твоей красотой не нужны никакие ухищрения, - строго сказал Невин. - Опаивать парня дрянью - это грязное дело. И кроме того, на зелья никогда нельзя рассчитывать.
Каса расстроилась. Грязь ее не смущала, но она не видела нужды бросать свои деньги на ветер.
- Теперь скажи-ка, - продолжал Невин, - Таник с тобой так же холоден, как со всеми?
Каса не могла понять: или старик владеет двеомером, или у нее на лице все написано. Она решила, что последнее вернее, и ее щеки покраснели от стыда.
- Поймите, - сказала она, заикаясь. - Это так скверно - любить человека, который тебя никогда не полюбит.
- Конечно. Но Таник будет плохим мужем, даже если ты добьешься его. Он тяжелый, равнодушный человек.
- О, кое с кем он не так холоден, как со мной.
- Правда? - Невин участливо улыбнулся ей. - Я, кажется, начинаю понимать, что тут дело в ревности.
- А разве это справедливо, что он увивается за женщиной, у которой уже есть муж, и кроме того, он даже не нравится ей.
- А теперь послушай, девочка. Если Таник принадлежит к тем людям, которые пристают к замужним женщинам, то ты явно могла бы отыскать себе парня получше. Я… - Неожиданно старик заколебался, посмотрел на нее пристальным леденящим взглядом. - А что за замужняя женщина? Твоя госпожа?
Испугавшись, Каса подумала было соврать, но эти холодные глаза, казалось, проникали в самую душу.
- Да, - сказала Каса, заикаясь. - Но, сударь, она не видит его, это правда. Она никогда не изменит своему мужу. Только, ради всех богов, не говорите об этом Гверану, ладно?
- Не волнуйся, я этого не сделаю. Послушай, дитя, придержи и ты тоже свой язык. Хорошо? Во имя всего святого - ни одного слова Гверану.
Перепуганная до смерти, Каса кивнула в знак согласия. Как только Невин отвернулся, она вскочила и выбежала из сарая.
Великие владыки Воды пообещали Невину новую грозу. И точно, на следующий день пошел прекрасный тихий дождь, который напоил поля.
Невзирая на непогоду, Невин завернулся в свой плащ и выехал в крепость Мароика. Настало время поговорить с Гвераном и Лиссой о том, чтобы взять Адерина в обучение.
Кроме того, он хотел разобраться в той скверной ситуации, которую Каса невольно приоткрыла ему. Когда Невин въехал во двор, по камням хлестал дождь. Адерин, накинув на голову плащ, выбежал навстречу ему, разбрызгивая лужи.
- Мне надо поговорить с вами, - произнес Адерин. - Я знал, что вы сегодня приедете.
- И вот я здесь, как видишь. Поможешь мне привязать лошадь?
Вместе они нашли свободное стойло и привязали коня, спрятав его от непогоды. Невин снимал сырое седло. Адерин наблюдал за ним, прислонившись к стене. В его глазах стоял вопрос.
- О чем ты думаешь, мальчик?
- Мне не дает покоя одна вещь. Как вы сделали, чтобы пошел дождь?
- Ну и ну! - удивился Невин. - А ты думаешь, это я сделал?
- Я видел вас во сне. Вы сидели на берегу, и вокруг вас была эта большая звезда. Это было как огонь, но только он был голубой. Потом короли пришли к вам, и вы разговаривали с ними. Было четыре короля. Я видел одного - он был насквозь мокрый. А потом пошел дождь.
Невин был потрясен. Его последние сомнения в том был ли Адерин его преемником, окончательно развеялись.
- Я взывал к ветру и просил, чтобы он почтил нас своим вниманием, понятно? - пояснил Невин. - Король Воздуха поссорился с королем Огня, и король Земли просил меня помирить их. Это точно так же, как верховный король Дэверри призывает к здравому смыслу воюющих между собой лордов.
- Выходит тогда, что вы - верховный король?
- Нет. Но после того как я переговорил с ними, они помирились.
- А короли и на нас тоже рассердились?
- Нет. А почему ты так думаешь?
- Потому что мы могли бы умереть от голода, если бы дождь не пошел. Папа так сказал.
- Папа был совершенно прав, но короли не знают этого. Правда, я сомневаюсь, что они обратили бы на это внимание. Если тебе попадется голодная полевая мышь, ты накормишь ее. Но разве ты будешь бегать по полям и искать мышей, которые нуждаются в том, чтобы ты накормил их?
Адерин громко засмеялся.
- А теперь слушай внимательно, - продолжал Невин. - Я пришел, чтобы поговорить с твоим отцом. Ты должен решить, хочешь ли ты пойти со мной, когда наступит весна, и учиться всему, что знаю я. Это главный вопрос. Мы уйдем из Блайсбира, и ты долго не увидишь своих родителей.
- Но мы вернемся когда-нибудь?
- Вернемся. Погостить.
Адерин прикусил нижнюю губу, стоя на одной ноге... худенький, маленький, перепуганный мальчик. Но когда посмотрел на Невина, истинная душа того человека, которым он станет неизвестно когда, проглянула на одно мгновение в его глазах. Как будто два потока его мыслей соединились для того, чтобы принять самое важное решение в его жизни.
- Мне не хочется уходить, - сказал Адерин. - Но я знаю, что все равно пойду. Я хочу как можно больше узнать обо всем, Невин. Это вроде жажды в сильный зной. Она сильнее меня.
- Да будет так. Решено.
В этот дождливый день в большом зале было много народу. Дым от факелов ел глаза. Гверан сидел на столе, скрестив ноги и держа арфу на коленях, и пел. Он декламировал, называя одного за другим воинов отряда, посвящая им витиеватые строфы.
- Пойдем лучше сначала поговорим с мамой, - предложил Адерин. - Она наверху.
Пока они поднимались по винтовой лестнице, слышался чистый прекрасный тенор Гверана, поющего о воинской славе.
В комнатах барда царила приятная прохлада и покой. Один ставень был открыт, пропуская серый вечерний свет. Лисса сидела у окна с рукоделием на коленях. Она улыбнулась, приветствуя их, но Невин видел, что она чем-то обеспокоена. «Из-за Таника», - решил он. Те несколько минут, пока они праздно болтали, Невин с жадностью изучал ее, любуясь не прекрасным телом, но светлой душой, и тосковал по ее обществу, которое положило бы конец его одиночеству.
- Ну что ж, - сказала наконец Лисса. - Я думаю, что вы проделали весь путь не для того, чтобы поболтать о дожде.
- Я пришел поговорить об Адерине, - ответил Невин. - У вашего мальчика настоящий дар травничества. Я надеюсь, что вы с мужем разрешите ему стать моим учеником.
- Я хочу научиться всему, мама, - вмешался Адерин.
- Помолчи. Мы с папой должны обсудить это. Невин, я так понимаю, что он должен будет путешествовать с вами. Я не уверена, что смогу отпустить его.
- Ну мама! - захныкал Адерин.
- Если ты не можешь сидеть тихо, то выйди, - сказала Лисса. - Иди послушай пока, как поет твой отец.
Жалобно ноя, Адерин все же покинул комнату и громко хлопнул за собой дверью. Лисса задумчиво смотрела на Невина.
- Я уже потеряла одного ребенка.
- Я знаю. Но он все равно когда-нибудь оставит вас, чтобы учиться, даже если он решит стать бардом, как его отец. Вы сомневаетесь в том, что я буду хорошо заботиться о нем?
Лисса размышляла. Взгляды их встретились, и снова появилось ощущение, что они были знакомы когда-то прежде.
- Конечно, мне неспокойно, - проговорила она медленно. - Увижу ли я снова моего мальчика?
- Несомненно. Мы будем навещать вас.
- Я надеюсь, это будет хоть слабым, но утешением. Вы единственный человек, которому мне хочется рассказать о себе. Когда Адерин родился, я испытывала к нему очень странное чувство. Почему-то уже тогда я знала, что он оставит меня. Такова будет необходимость, уготованная ему Судьбой. Конечно, это были мои первые роды, и я была такой уставшей и больной, что не удивлялась уже ничему. Акушерка приложила сына к груди, и Аддо посмотрел на меня... его глаза все видели. Обычно дети прижимаются к груди, словно щенята, с закрытыми сонными глазками, ну а Адерин смотрел. Я знала, что ему ведомо таинство его появления на свет. И я подумала тогда, что он отмечен Судьбой. Вы думаете, я безумна?
- Нет. Я не сомневаюсь в том, что это очевидная истина.
Лисса вздохнула и выглянула в окно. Не переставая, шел тихий дождь.
- Травы? - спросила она наконец. - Вы только этому будете учить его?
- Не только. У нас большие планы. Скажите, что вы думаете о двеомере? Сказка, которая годится только для баллад Гверана? Или нечто более значительное?
- Нечто более значительное. - Лисса улыбнулась, сознательно повторив его слова. - Так я думаю. Если двеомер существует, то мне нельзя вставать между сыном и его Судьбой.
- Даже если вы попытаетесь, это будет суровым испытанием... для вас всех.
Кивнув, Лисса продолжала смотреть на дождь.
- Вы подождете до весны? - спросила она, в ее голосе послышалась дрожь. - Он ведь еще совсем малыш.
- Конечно, я подожду. Следующим летом мы не уедем далеко. Вы увидитесь с ним осенью.
Слезы текли по ее щекам. Невину хотелось опуститься перед ней на колени, назвать ее Бранвен и умолять о том, чтобы она простила его. Он решил, что мог бы остаться в Блайсбире, никогда не забирать от нее сына и никогда не покидать ее. Но пророческое предостережение пронзило его, словно молния. У нее ведь своя судьба, и он ничего нее мог с этим поделать.
«Что будет, если ты останешься? - сказал он сам себе. - Ты возненавидишь Гверана за то, что она снова принадлежит не тебе».
- Наверное, мне лучше уйти? - спросил он.
- Да, пожалуйста. Благодарю вас.
Невин спускался вниз по лестнице и задержался у двери, чтобы заглянуть в большой зал.
Недалеко от камина для слуг Адерин развлекался с одним из пажей. Гверан пел балладу времен Рассвета, в которой рассказывалась история о госпоже Мэйве и лорде Беноике, об их любви, попирающей супружескую верность.
Невин вновь ощутил пророческое предостережение и разыскал глазами Таника. Тот сидел среди бойцов и наблюдал за бардом с наглой непроницаемой ухмылкой. Время от времени Гверан бросал на него взгляды, улыбаясь сам себе.
«Боги, - думал Невин. - Слишком поздно. Гверан все знает». Декламируя куплет за куплетом, Гверан подошел к кульминационному моменту: Беноик лежит мертвый у ног оскорбленного мужа. В этот миг Таник встал и решительным шагом покинул зал.
Вздохнув, Гверан отложил арфу и вытер вспотевшее лицо рукавом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50