– Да, мэм, – ответил Кардонес после некоторого размышления. – Если он даже для совершения обычных набегов делает ставку на концентрацию кораблей, то на случай встречи с нами он увеличит размер подразделений. Он не сможет охватить большой участок пространства, но при этом он будет знать, что на всю его ораву попадутся один или два наших корабля. И конечно, он не будет рассчитывать на то, что мы действуем поодиночке, а это подстегивает его желание концентрироваться.
– Согласна, но я думала о другой крайности.
– Другой? – Кардонес нахмурился. – Какой, мэм?
– Допустим, что Жискар так же сообразителен, как и мы, но он не знает, что мы захватили один из его вымпелов или что у нас есть какая-то другая причина подозревать об его присутствии. Учитывая это, на его месте я бы предположила, что мой мантикорский коллега поступит точно так, как мы и сделали: двинется в область максимальных потерь и будет ее патрулировать.
Хонор взглянула на Кардонеса, тот кивнул, и она продолжила:
– Пошли дальше. Теперь, ставя себя на его место и исходя из этих предположений, я думаю, что могла бы принять решение показаться где-нибудь еще. В какой-нибудь такой области, где я могла бы нахапать много торговых судов с относительно небольшим для себя риском, в то время как охотники будут изо всех сил искать меня в совершенно ином секторе.
– Я полагаю, что это имеет смысл, – согласился Кардонес, внимательно изучая лицо своего командира. – Вопрос только в том, где бы вы смогли найти такую цель.
– А вот здесь, – спокойно сказала Хонор и включила голографическую карту.
Загоревшаяся на ней схема показывала подходы к юго-западному сектору Конфедерации, и капитан ткнула световой указкой в точку, лежащую на расстоянии примерно двадцати световых лет от Саксонии. Кардонес смотрел на нее какое-то время, а потом глаза его сузились: до него дошло, что светлая точка находится в районе, известном как «Провал Селкира».
«Провалы» были участками гиперпространства между гравитационными потоками. Они встречались не так уж редко: фактически, большая часть всего гиперпространства была одним огромным провалом, потому что гравитационные потоки обычно довольно узки – по межзвездным масштабам. К сожалению, потоки размещались бессистемно (схема их расположения больше всего напоминала лоскутное одеяло), а это означало, что большинство маршрутов космических кораблей вынужденно пересекали хотя бы один поток. А поскольку любой поток по мощности превосходил все, что мог выдумать и произвести человек и обладал собственной уникальной частотой и течениями, то взаимодействие между ним и импеллерным клином мгновенно производило высвобождение энергии, достаточной, чтобы уничтожить абсолютно любое судно. Именно по этой причине до тех пор, пока не были изобретены паруса Варшавской и датчик гравитационных аномалий, экспедиции колонистов продолжали использовать оборудованные анабиозной аппаратурой субсветовые суда, и путешествия нередко продолжались целыми столетиями. Команды исследовательских кораблей, которые исследовали гиперпространство, составляли отчаянные смельчаки: человеческие потери были огромны. Экипажи собирались снова и снова, привлеченные страстью к путешествиям, а также щекочущими нервы приключениями и фантастическим жалованьем. Но те, кто улетал с семьей к новому месту жительства, довольствовались путешествием в условиях нормального пространства и в низкотемпературном сне.
В 1273 году эры Расселения физик Адрианна Варшавская, специалист по гиперпространству, установила на испытательном судне «Флитвинг» кардинальным образом перепроектированные и намного более мощные узлы импеллера (которые она назвала «альфа-узлы»), вырабатывающие самые первые паруса Варшавской. По большому счету, это были просто две плоскости сжатого пространства обыкновенного импеллерного клина, но «Флитвинг» выбрасывал их не в форме клина, а в виде огромных дисков, перпендикулярных оси корабля. Настоящее чудо заключалось в том, как Варшавская научилась управлять парусами, потому что именно это открытие позволяло подстраивать их фазу и синхронизироваться с гравитационным потоком. Они обеспечивали устойчивость «Флитвингу» относительно гравитационного потока плавно подстраиваясь к ее силе и частоте, «захватывали» часть его энергии, которая позволяла судну использовать сам поток как движитель – и благодаря инерциальным компенсаторам двигаться с громадным ускорением. Как бонус – при взаимодействии между парусом и потоком вырабатывается невероятное количество энергии, которая могла использоваться и, тем самым, экономить рабочее тело реакторов. Само собой разумеется, парус Варшавской произвел революцию в практике межзвездных путешествий. Вместо того чтобы как чумы, избегать гравитационных потоков, капитаны начали их искать с помощью гравитационных датчиков которые она же и создала (и которые были названы в её честь «детекторами Варшавской»). С тех пор потоки превратились из смертельных ловушек в самые эффективные средства передвижения, известные человеку. Судно, снабженное обычным импеллерным двигателем, могло идти на той же установившейся скорости в нормальном пространстве, но в гиперпространстве извилистый маршрут, уклоняющийся от известных потоков, в значительной степени увеличивал время путешествия, а последствия столкновения с неожиданным потоком оказывались фатальными. Корабль же, передвигавшийся в потоке, ускорялся быстрее, требовал меньше затрат энергии и избегал опасности столкновения с потоком.
Однако во время любого длительного рейса судну почти всегда приходилось делать хотя бы один переход (а обычно и больше) между гравитационными потоками, и эти переходы производились – со всеми предосторожностями – на импеллерной тяге.
И уж в «Провале Селкира», подумал Кардонес, без этого точно не обойтись.
Главные межзвездные маршруты были проложены так, чтобы избегать крупных провалов. Это зачастую удлиняло путь, но считалось оправданным с точки зрения безопасности и экономических затрат. Провала же Селкира, однако, было невозможно избежать. Просто никакого обходного пути для судов, курсирующих между империей и Силезией, не существовало. И вдобавок ко всем неприятностям, это место было родиной так называемого «бродячего» гравитационного потока, известного под названием «Разлом Селкира».
Большинство гравитационных потоков «фиксированы», то есть являются частью системы взаимосвязанных между собой формаций, что заставляло их сохранять позиции относительно друг друга. Они двигались так годами, а если изменялись, то медленно и постепенно, как единое целое, и всегда были предсказуемы.
«Бродячие» потоки вели себя по-другому. Эти потоки были ответвлениями или протуберанцами, отброшенными другими потоками, и не входили в общую систему. Они могли появиться и исчезнуть без предупреждения или с невероятной скоростью изменить положение – хотя большинство гиперфизиков полагало, что нестандартные потоки на самом деле были цикличными явлениями и время их появления можно будет предсказывать тогда, когда будет собрано достаточно информации о них. Капитаны торговых судов более всего хотели получить и менее всего желали собирать подобную информацию.
Но «Провала Селкира» нельзя было избежать, поэтому суда, курсирующие между империей и Конфедерацией, пересекали его на импеллерном двигателе, с исключительно низкой скоростью (порядка 0,16 с ), чтобы иметь шанс уклониться, если их датчики внезапно засекут приближение «Разлома Селкира». Это означало, что им требовалось целых пять дней, только для того чтобы пересечь Провал, зато появлялась гарантия, что они останутся целы.
– Вы думаете, хевы могут устроить засаду конвоям в Провале?
Вопрос Кардонеса был риторическим, и Хонор кивнула.
– Почему бы и нет? – спокойна спросила она. – К настоящему времени все в Конфедерации знают, что мы используем для охраны наших конвоев только эсминцы, этого достаточно, чтобы удержать от нападения обычных пиратов, но не тяжелые или линейные крейсера. И плотность частиц в Провале необычно низкая. Если установить там дозорную линию, то диапазон действия датчиков в таких условиях будет намного больше, а низкая скорость потенциальной жертвы позволит перехватить любое судно, вползающее в поле зрения. Более того, он может идти за ними на импеллерном двигателе, с включенной бортовой защитой, с ракетами наготове. Тяжелые суда могут полностью уничтожить сопровождающую охрану и затем беспрепятственно переловить транспорты.
– И за один раз уничтожить целых сорок-пятьдесят торговых судов, – тихо сказал Кардонес.
– Вот именно. Однако, – Хонор закинула ногу на ногу и переплела руки на правом колене, – все это только предположение. Нам нельзя игнорировать возможность, что Жискар решит продолжить охоту в прежних угодьях, или попытается претворить в жизнь обе концепции разом… хотя мне кажется, что это не так. Подобная тактика слишком расходится с его упорной идеей о концентрации силы.
– Я не думаю, что надо сразу отметать эти догадки, мэм.
– И я так не думаю. – Хонор, нахмурившись, посмотрела на голографическую карту и вздохнула. – Ну что ж, я вижу только один выход. Мы будем проходить Саксонию послезавтра. Я собиралась сделать простой облет планеты и двигаться прямо в систему Марш, но теперь я склоняюсь к решению задержаться. Возможно, внутри этой системы у андерманцев или конфедератов есть какие-нибудь боевые единицы, которые захотят присоединиться к нам в Марше.
– Вряд ли, мэм, – отозвался Кардонес. – Когда мы шли сюда, подразделение конфедератов готовилось выступить против сепаратистов Психеи, а если там сейчас не проходит ни одного конвоя, то самое большее, что будет в распоряжении андерманцев, это один-два эсминца.
– Я знаю. Именно поэтому я собиралась идти в обход, пока все не прояснится. Тогда мы могли бы задержаться, сделать довольно длительную остановку, чтобы разослать через наше посольство новые сообщения для остальной части эскадры. Я отправлю для Элис приказ продолжать операцию, но переключиться на андерманский или конфедератский опознавательные коды и обеспечивать себе маскировку при любом перехвате до тех пор, пока она не удостоверится, с кем имеет дело. Кроме того, – продолжала Хонор, снова откинувшись на спинку кресла, – пошлю донесения на Грегор и в Адмиралтейство. Если Жискар действует в этом районе, то нам нужны еще корабли, и срочно. Я не знаю, где адмирал Капарелли найдет дополнительные единицы, но ему придется придумать, где их взять.
– А атака на Варнике?
– Мы доведем это дело до конца, независимо от того, получим мы поддержку андерманцев или нет, – решительно сказала Хонор. – Лучший способ положить конец деятельности пиратов – это уничтожить их в самом логове, а Марш – основная база, которую мы смогли установить. Главное: Варнике намного опаснее обыкновенного пирата с большой дороги. Мы должны как можно быстрее ликвидировать его.
– А потом, мэм?
– Потом, я думаю, нам надо присмотреться к Провалу. В случае необходимости мы можем позаботиться о себе лучше любого торгового судна. Я собираюсь совершить облет этого района – используя андерманский опознавательный код – и посмотреть, не удастся ли нам обнаружить признаки дозорной линии. Для них будет неожиданностью, что на борту торгового судна установлены датчики военного образца, но если у них есть приказ помогать андерманскому космическому судоходству, они не должны к нам цепляться. Нам надо без лишних сложностей облететь весь район, и если мы засечем слабые излучения военных кораблей, устроивших засаду, то для Адмиралтейства это станет подтверждением нашей гипотезы.
– Что мы будем делать, если засечем их, мэм? – Мы должны избегать одного – вступать с ними в бой, – твердо сказала Хонор. – Если в их распоряжении есть линейные крейсера, то они окажутся быстрее нас. И в конечном счете даже в Провале, где мы можем использовать наши кассеты, они нас уничтожат. В самом лучшем случае нам повезет вначале справиться с одним-двумя их кораблями, но ведь если они собрали там целую дозорную линию, кто-то обязательно заметит что соседей бьют… – она покачала головой. – Адмиралтейство не имело никакого намерения посылать нас сражаться с крупными военными кораблями, и в этом отношении я не хочу проявлять инициативу. Возможно, с «Бесстрашным» или «Никой» я была бы более агрессивной, но на «Пилигриме» я испытываю острое желание выглядеть как можно более безобидной при встрече с хевенитской эскадрой.
– Гм… – Кардонес в течение двух секунд мысленно прокрутил все сказанное и усмехнулся. – Пожалуй, я соглашусь с таким подходом, мэм, – бодро сказал он.

Глава 29

– Ну что, ребята…
Хонор спокойно оглядела капитанскую рубку, затем перевела взгляд на многоканальный коммуникатор, с экранов которого смотрели на собравшихся Гарольд Чу и Жаклин Армон. Она сожалела, что у саксонского командующего АИФ не нашлось ни одного корабля, готового присоединиться к ее экспедиции. Самое большее, что мог пообещать коммодор Блом, – это в течение трех месяцев организовать эскадру для высадки десанта, но до того Хонор будет предоставлена сама себе.
– Давайте приступать? – продолжала она. – Двигателисты готовы, Гарри?
– Так точно, мэм. Гарантирую, это будет захватывающее зрелище, шкипер.
– Дух уже захватывает. Только бы нам и правда не потерять альфа-узел.
– Не беспокойтесь, мэм.
– Постараюсь. Вы проинструктировали своих людей, Джекки?
– Так точно, мэм, – отозвалась коммандер Армон из командирской рубки «Петра», и ее темные глаза на экране заблестели.
– Хорошо.
Хонор развернула кресло и посмотрела на своих необычных гостей. Стоявшим у обзорного экрана Уорнеру Кэслету и Дени Журдену не хватило кресел с системой ремней безопасности, но одеты они были в скафандры. На схеме зеленая бусинка «Пилигрима» продолжала ползти вперед, приближаясь к точке альфа-перехода в систему Марш. Хонор кивнула Кэслету, когда хевенит через плечо посмотрел на нее, и глубоко вздохнула.
– Поехали, – сказала она.

* * *

Когда лифт остановился, адмирал Раина Шерман – некогда действительно чуть не ставшая адмиралом в формировании, которое уже можно было считать почти флотом, – собравшись с силами, подавила чувство непреходящего отчаяния. К тому моменту, когда лифт открылся и она вышла на палубу флагманской рубки, лицо ее не выражало абсолютно ничего. Вахтенные офицеры уважительно приветствовали командира, но без отточенной четкости кадровой флотской команды, и она, подавив знакомый прилив горечи, коротко кивнула им в ответ.
Она подошла к голосфере и всмотрелась в нее. Не обнаружив никаких изменений (какие могли быть изменения!), Раина прошла к командирскому креслу. Флагман продолжал медленный монотонный полет. Это было смешно. Ее собственный корабль «Президент Варнике» (вот уж скромное название!), а также эскортные «Виллис», «Хендриксон», и «Джармон» (названные в честь трех звездных систем, входящих в скопление Чаши, которой им больше не видать как своих ушей, чего не понимал только полный идиот) представляли собой треть «флота» Андре Варнике. К тому же они являлись самыми мощными его боевыми единицами, и держать их здесь было нелепо и бессмысленно. Шерман давно поняла, как глупо она поступила, когда подписала контракт с Варнике. Но если уж она здесь оказалась (и застряла намертво; правда, люди Варнике не без оснований подозревали ее в желании дезертировать, но правительство Конфедерации заочно приговорило адмирала Шерман к смертной казни, так что деваться ей было некуда), то предпочла бы действовать эффективно. Эскадра должна действовать как эскадра – в полном составе двигаться по определенному маршруту; тяжелым крейсерам полагалось уничтожать эскорты торговых караванов, а более легким – захватывать призы и вообще разгуливать по всему силезскому пространству. Особенно теперь, когда от монтийских эскортов в зоне остались только рожки да ножки. Весь смысл отступления в систему Марш заключался в том, что она совершенно никого не интересовала. Основной защитой Варнике служила удаленность от всех, а уж если кто-то однажды узнает, где они находятся, и прибудет с визитом, четыре крейсера Шерман вряд ли смогут остановить пришельцев.
Кроме того, Шерман находилась здесь для поддержания порядка. Чтобы «коммодору» Арнеру и его свиньям ничто не мешало предаваться любимым развлечениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68