Двенадцать лет назад я сопровождал экспедицию в той части моего мира, которая прилегает к вашему Берингланду. У моих спутников были другие цели, но я искал то, о чём слышал в старых легендах: прореху в ткани мироздания, окно между нашей Вселенной и другой. Несколько моих товарищей пропали. Разыскивая их, я и двое других прошли через эту дыру, это окно, даже не заметив этого, и покинули наш мир. Сначала мы не осознавали, что произошло. Мы шли, пока не увидели город, и тут уже нельзя было ошибиться: мы действительно были в другом мире.
Что ж, как бы мы не старались, мы не могли снова разыскать первое окно. Мы прошли сквозь него во время снежной бури. Вы – старый арктический путешественник, вы меня поймете.
Итак, у нас не было выбора, нам пришлось остаться в том, новом мире. И вскоре мы убедились что этот мир – очень опасное место. Оказалось, что там обитает какая-то странная разновидность фантазмов или духов, беспощадных и убийственных. Вскоре мои спутники погибли, став жертвами Радужников (так назывались эти существа).
Я убедился, что мир, в который я попал – ужасен, и не мог дождаться случая, чтобы покинуть его. Дорога обратно в мой мир была навсегда закрыта. Но существовали двери в другие миры, и после недолгих поисков я нашел путь в этот.
Итак, я пришёл сюда. И в тот же миг открыл для себя чудо, мистер Скорсби, ибо миры очень различаются, и в этом новом мире я впервые увидел моего демона. Да, пока не пришёл в ваш мир, я не знал о моей Сайан Котор. Здешние люди не могут себе представить, что есть миры, где демоны – всего лишь беззвучные голоса в человеческом сознании. Вообразите же мое изумление, когда я узнал, что часть моего существа – прекрасная птица!
Вместе с Сайан Котор мы странствовали по северным землям. Я очень многому научился у людей Севера, таких, как мои добрые друзья из поселения неподалеку. То, что они мне поведали об этом мире, заполнило пробелы в моих познаниях, и мне стали ясны разгадки многих тайн.
Я пришёл в Берлин под именем Граммана. Разумеется, я никому не рассказал о своем происхождении, это было моей тайной. Я представил Академии свой тезис и, согласно их обычаю, защитил его в дебатах. О многом я знал гораздо больше, чем академики, и поэтому мне не составило труда стать членом академии.
Таким образом, с моими новыми учеными степенями, я мог начать работу в этом мире. С одной стороны, я чувствовал удовлетворение. Но в то же время я тосковал по некоторым вещам в моем мире. Мистер Скорсби, вы женаты? Нет? Ну, а я был женат, и я обожал мою жену, и моего сына, моё единственное дитя, малыша, которому не исполнилось и года, когда я исчез из своего мира. Я ужасно тосковал о них. Но можно было провести тысячи лет в поисках, и никогда не найти дороги назад. Мы были разлучены навеки.
Однако моя работа поглотила меня. Я искал другие формы познания, я был посвящен в культ черепов, стал шаманом. Я также сделал некоторые полезные открытия, например, нашел способ приготовления мази из кровомоха, сохраняющей все свойства свежего растения.
Теперь я мне многое известно об этом мире, мистер Скорсби. Например, о Пыли. По выражению вашего лица я вижу, что вам знаком этот термин. Ваши богословы страшатся Пыли, меня же больше всего пугают именно они. Я знаю, чем занят Лорд Азраэль, и я знаю, почему. Именно поэтому я призвал вас сюда. Видите ли, я намереваюсь ему помочь, потому что миссия, которую он взял на себя – величайшая в истории человечества. Величайшая за все тридцать пять тысяч лет нашей истории, мистер Скорсби.
Сам я могу сделать немного. Мое сердце поражено болезнью до такой степени, что ни один специалист в этом мире не может его вылечить. Видимо, это будет последним делом моей жизни.. Но мне ведомо нечто, о чем не знает лорд Азраэль, то, о чём ему необходимо знать, чтобы его труд увенчался успехом.
Видите ли, в свое время я заинтересовался: что же постигло тот мир, где Радужники пожирали человеческое сознание? Я хотел узнать, что они из себя представляют и откуда взялись. Будучи шаманом, я могу присутствовать в форме духа там, куда не могу пойти в телесной оболочке, и я провел долгое время в трансе, исследуя тот мир. Я узнал, что много столетий назад тамошние философы создали инструмент, который впоследствие привёл их к гибели, инструмент, который они назвали скрытым ножом. У этого инструмента оказалось множество удивительных свойств, гораздо больше, чем они могли предположить, когда создавали его, гораздо больше, чем они знают и по сей день. И каким-то образом, используя его, они впустили Радужников в свой мир.
Итак, я знаю о существовании скрытого ножа и о том, что можно делать с его помощью. Мне известно, где он находится, и как распознать того, кому дано его использовать. Я знаю, что носитель скрытого ножа должен сослужить великую службу делу лорда Азраэля. Я надеюсь, что он справится со своей миссией. И я призвал вас сюда, и вы должны полететь и доставить меня на север, в мир, который открыл Лорд Азраэль, где я ожидаю найти носителя скрытого ножа.
Это опасный мир, имейте в виду. Ни в вашем мире, ни в моём нет ничего более ужасного, чем радужники. Нам придется быть очень осторожными и позабыть страх. Я не вернусь. А вам, если вы хотите вновь увидеть свою страну, понадобится вся ваша отвага, все умения, и всё везение. Такова ваша роль, мистер Скорсби. Вот поэтому вы меня разыскивали.
Шаман замолк. Его лицо было смертельно бледным, на нем поблескивали капельки пота.
– За всю мою жизнь я не слышал более безумной идеи– промолвил Ли.
Он встал и начал нервно прохаживаться вдоль скамьи. Хестер, сидя на скамье, не мигая смотрела на него. Глаза Граммана были полузакрыты, его демон сидела у него на колене, испытующе глядя на Ли.
– Вам нужны деньги? – спросил Грамман спустя несколько мгновений. – Я могу раздобыть вам золота. Это нетрудно.
– Да будь я проклят, если пришел сюда из-за золота!– воскликнул Ли, – я пришел сюда... я пришел, чтобы убедиться, что я прав, и вы живы. Что ж, теперь мое любопытство вроде бы удовлетворено...
– Я рад это слышать.
– У моей истории есть ещё одна глава, – добавил Ли, и рассказал Грамману о совете ведьм на озере Энара и об их клятве.
– Вы понимаете, – сказал он в заключение, – эта девочка... Лайра... в общем, из-за неё -то я и стал помогать ведьмам. Вы говорите, что призвали меня сюда этим перстнем. Может быть оно и так, а может и нет. Одно мне точно известно: я пришел сюда, потому что знаю, что этим помогаю Лайре. Я никогда не встречал такого ребенка. Если бы у меня была дочка, я мог бы только надеяться, что она будет хоть наполовину такой же выносливой, доброй и отважной, как Лайра. Кроме того, я слышал, что вам известно о каком-то предмете, дающем защиту своему носителю. Из ваших слов я понял, что видимо это и есть тот самый скрытый нож.
Так вот какую цену я прошу у вас, доктор Грамман, за то, что возьму вас в другой мир: не золото, а скрытый нож. Не для меня, а для Лайры. Вы должны поклясться, что она будет защищена этим предметом, и тогда я возьму вас и отвезу куда вам будет угодно.
Шаман внимательно выслушал его и сказал:
– Что ж, прекрасно, мистер Скорсби. Я поклянусь. Вы ведь поверите моей клятве?
– На чем вы поклянётесь?
– Назовите всё, что вам угодно.
Ли подумал, а затем сказал:
– Поклянитесь на том, что заставило вас отвергнуть любовь ведьмы. Мне кажется, что для вас ничего нет важнее.
Глаза Граммана расширились:
– У вас верное чутьё, мистер Скорсби. Я с радостью поклянусь этим. Я даю вам слово, что сделаю всё для того, чтобы Лайра Белакуа была под защитой скрытого ножа. Но предупреждаю вас: у носителя ножа есть своя, отдельная миссия, и, быть может, из-за неё девочка подвергнется ещё большей опасности.
Ли серьезно кивнул.
– Пусть так, – сказал он, – но если существует хоть самый маленький шанс безопасности, я хочу, чтобы он у нее был.
– Я дал вам слово. А теперь вы должны доставить меня в новый мир.
– А как же ветер? Я так понял, что вы достаточно здоровы, чтобы заметить, что погода нелётная?
– О ветре позабочусь я.
Ли кивнул. Он сел на скамейку и принялся снова и снова гладить бирюзовое кольцо; тем временем Грамман собирал немногочисленные нужные ему вещи в мешок из оленьей кожи. Затем они пошли назад по лесной тропе к поселению.
Старейшина говорил довольно долго. Один за другим жители выходили из хижин, чтобы коснуться руки Граммана, пробормотать несколько слов и получить нечто, похожее на благословение, в ответ. Ли в это время смотрел на небо. К югу оно было чистым, и свежий бриз колыхал верхушки елей. К северу над разлившейся рекой по-прежднему висел туман, но впервые за много дней появилась надежда, что он рассеется.
У гигантского валуна, где раньше была посадочная площадка, он погрузил мешок Граммана на катер, a затем заправил лодку горючим. Мотор завёлся с первого раза. Они отчалили и катер с шаманом на борту понёсся вниз по течению, ныряя под деревьями и устремляясь к большой реке так быстро, что Ли забеспокоился из-за Хестер, сидевшей у самого борта. Но зайчиха была выносливым путешественником, он это хорошо знал. Так почему всё -таки он так беспокоился?
* * *
Когда они достигли порта в устье Енисея, то обнаружили, что гостиницы, постоялые дворы и все до единой свободные комнаты в городе были заняты солдатами. И не просто солдатами. Это были войска Императорской Московитской Гвардии, самой вымуштрованной армии в мире, превосходно вооружённой и присягнувшей защищать власть Магистерии.
Грамман выглядел очень усталым, поэтому сначала Ли планировал отдохнуть в ночь перед отлетом. Но остановиться было негде.
– Что здесь происходит? – спросил он лодочника, когда возвращал катер.
– Никто ничего не знает. Дивизия прибыла вчера и заняла всё жилье, реквизировала все съестные припасы и все суда в городе. Они бы забрали и этот катер, если бы он оставался здесь.
– Вы знаете, куда они направляются?
– На север – ответил лодочник. – По всей видимости, нам предстоит война, величайшая в истории.
– На север, в тот новый мир?
– Именно. Это лишь авангард, ожидаются ещё войска. Через неделю здесь не останется ни буханки хлеба, ни галлона спиртного. Вы мне очень удружили, арендовав эту лодку: теперь её цена удвоилась...
Стало ясно, что даже если бы они могли найти место, задерживаться здесь не имело смысла. Ли беспокоила судьба аэростата, и они с Грамманом сразу же отправились в хранилище. У Граммана был нездоровый вид, но он держался и не отставал.
Хозяин хранилища, который вместе с сержантом гвардии пересчитывал запасные детали для двигателя, оторвался от своего занятия.
– К сожалению, ваш аэростат был вчера реквизирован, – сказал он.– Вы же видите, что происходит. Что я мог поделать?
Хестер повела ушами, и Ли понял, что она имела в виду.
– Аэростат уже забрали?
– Его заберут сегодня днем.
– Нет, этого не произойдет, – сказал Ли, – потому что власть, пославшая меня, выше власти Гвардии.
И он показал хозяину хранилища кольцо, которое снял с пальца мертвого скаэрлинга на Новой Земле. Сержант у конторки рядом прервал свои занятия и отсалютовал при виде знака Церкви, однако, несмотря на свою дисциплинированность, он не смог скрыть проблеска удивления на лице.
– Так что мы забираем аэростат прямо сейчас – продолжил Ли, – и вы можете послать своих людей, чтобы загрузить снаряжение, включая провиант, воду, балласт. Я сказал – сейчас же.
Складской служитель взглянул на сержанта, который лишь пожал плечами, и поспешил к выходу, к аэростату. Ли и Грамман отправились к причалу, где были баки с горючим, чтобы руководить сборами.
– Откуда у вас это кольцо? – тихо спросил Грамман.
– С руки мертвеца. Конечно, пользоваться им рисковано, но я не вижу другого способа вернуть аэростат. Как вы думаете, сержант что-нибудь заподозрил?
– Конечно же, заподозрил. Но он – человек дисциплины. Он не будет подвергать сомнению распоряжения Церкви. К тому времени, когда они что-либо предпримут (если он вообще об этом доложит) мы будем далеко. Что ж, я обещал вам попутный ветер, Скорсби, и я надеюсь, что он вам понравится.
Небо над ними теперь было голубым, ярко светило солнце. К северу клубы тумана по-прежднему нависали над морем, как горные цепи, но бриз уносил их всё дальше и дальше, и Ли не терпелось опять оказаться в воздухе.
Пока шар наполнялся, постепенно поднимаясь над крышей склада, Ли проверил корзину и с особой тщательностью закрепил всё свое оборудование: кто знает, какие бури и шквалы им предстоят? Он укрепил на приборной доске все свои инструменты, даже бесполезный компас с болтавшейся стрелкой. Напоследок он повесил по периметру корзины мешки с песком – балласт.
Аэростат был заполнен и теперь, качаясь от порывистого северного ветра, натягивал причальные канаты, державшие его, словно якорь. Ли расплатился со складчиком последними золотыми монетами и помог Грамману забраться в корзину. Затем он повернулся к людям, державшим канаты, чтобы дать команду отпустить.
Но он не успел этого сделать. Из-за склада послышался грохот сапог, затем раздался грозный выкрик:
– Отставить!
Люди у канатов замешкались, некоторые оглядывались на выкрик, другие вопросительно смотрели на Ли, и тогда он рявкнул:
– Отдать концы!
Половина причальной команды повиновалась, и шар дёрнулся вверх, но оставшиеся два человека отвлеклись, глядя на приближавшихся солдат, и по-прежнему держали свои канаты, обмотанные вокруг причальных тумб. Аэростат задёргался из стороны в сторону. Чтобы удержаться, Ли схватился за подвесное кольцо; Грамман последовал его примеру, а его демон впилась в кольцо когтями.
Ли крикнул:
– Отпустите же, вы, идиоты! Шар поднимается!
Тяга в шаре была слишком сильной, и люди, хоть и тянули за канаты изо всех сил, не могли его сдержать. Один из них выпустил канат, и тот соскользнул со швартовой тумбы, но другой человек, почувствовав, что канат вырывается, инстинктивно в него вцепился, вместо того, чтобы отпустить. Однажды Ли уже видел подобное, и очень этого боялся. Оставшись на земли, демон несчастного – коренастая лайка, взвыл от ужаса и боли. Спустя пять невероятно долгих секунд всё было кончено: силы оставили человека и, полумертвый, он сорвался с высоты и упал в воду.
А солдаты тем временем уже держали винтовки наготове. Залп пуль просвистел мимо корзины, одна из них вышибла искру из подвесного кольца. Руки Ли, державшегося за кольцо, заныли от удара, но ни одна из пуль его не задела. К тому времени, когда был дан следующий залп, шар был почти вне досягаемости. Он поднимался вверх, в синеву неба и ветер уносил его в даль, за море. Ли чувствовал, как его сердце наполняет радость. Чем выше поднимался шар, тем лучше становилось его настроение. Однажды Ли сказал Серафине Пеккала, что не видит ничего особого в полетах, что это просто его работа, но это было не так. Подниматься в небо, с лёгким попутным ветром, зная, что впереди тебя ожидает новый мир – что в жизни могло быть лучше?
Он отпустил подвесное кольцо и увидел, что Хестер, как обычно, улеглась в углу корзины, полуприкрыв глаза. Откуда-то издалека, с земли, до них донёсся ещё один тщетный оружейный залп. Широкая развилка устья реки искрилась в солнечном свете; город внизу уплывал куда-то в даль.
– Итак, доктор Грамман, – сказал Ли – Не знаю, как вы, но я гораздо лучше чувствую себя в воздухе. Конечно, хотелось бы мне, чтобы тот бедняга додумался отпустить канат. Это ведь так просто, а если сразу не отпустить, то надежды нет.
– Благодарю вас, мистер Скорсби, – сказал шаман. – Вы прекрасно управились. Теперь мы устроимся поудобнее и полетим. Воздух всё ещё морозный, поэтому я буду благодарен, если вы передадите мне эти шкуры.
ОДИННАДЦАТЬ. Бельведер
Уил спал в белой вилле беспокойным сном, в котором приятные сны мешались с кошмарами, так что он, в конце концов, проснулся, хотя больше всего сейчас ему хотелось спать. Он лежал с открытыми глазами и чувствовал такую сонливость, что не мог пошевелиться. Наконец он встал и обнаружил, что повязка сползла и кровать покрыта кровью.
Он вскочил с кровати и пошел сквозь гнетущую тишину огромного дома и пыльные полосы света на кухню. Они с Лайрой спали в комнатах слуг на чердачном этаже, не чувствуя себя уютно в огромных кроватях, которые располагались внизу, поэтому путь на кухню был неблизким и давался нелегко.
– Уил, – произнесла Лайра голосом, полным участия и отошла от плиты, помочь ему дойти до стула.
Уил чувствовал головокружение. Наверное, он потерял много крови, хотя какие могли быть в этом сомнения, когда доказательства запятнали его всего и раны до сих пор кровоточили.
– Я как раз готовлю кофе, – сказала она. – Ты хочешь кофе или сначала сменить повязку? Я сделаю все, что хочешь. В холодном шкафу есть яйца, но я не могу найти консервированных бобов.
– В таком доме бобов не бывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Что ж, как бы мы не старались, мы не могли снова разыскать первое окно. Мы прошли сквозь него во время снежной бури. Вы – старый арктический путешественник, вы меня поймете.
Итак, у нас не было выбора, нам пришлось остаться в том, новом мире. И вскоре мы убедились что этот мир – очень опасное место. Оказалось, что там обитает какая-то странная разновидность фантазмов или духов, беспощадных и убийственных. Вскоре мои спутники погибли, став жертвами Радужников (так назывались эти существа).
Я убедился, что мир, в который я попал – ужасен, и не мог дождаться случая, чтобы покинуть его. Дорога обратно в мой мир была навсегда закрыта. Но существовали двери в другие миры, и после недолгих поисков я нашел путь в этот.
Итак, я пришёл сюда. И в тот же миг открыл для себя чудо, мистер Скорсби, ибо миры очень различаются, и в этом новом мире я впервые увидел моего демона. Да, пока не пришёл в ваш мир, я не знал о моей Сайан Котор. Здешние люди не могут себе представить, что есть миры, где демоны – всего лишь беззвучные голоса в человеческом сознании. Вообразите же мое изумление, когда я узнал, что часть моего существа – прекрасная птица!
Вместе с Сайан Котор мы странствовали по северным землям. Я очень многому научился у людей Севера, таких, как мои добрые друзья из поселения неподалеку. То, что они мне поведали об этом мире, заполнило пробелы в моих познаниях, и мне стали ясны разгадки многих тайн.
Я пришёл в Берлин под именем Граммана. Разумеется, я никому не рассказал о своем происхождении, это было моей тайной. Я представил Академии свой тезис и, согласно их обычаю, защитил его в дебатах. О многом я знал гораздо больше, чем академики, и поэтому мне не составило труда стать членом академии.
Таким образом, с моими новыми учеными степенями, я мог начать работу в этом мире. С одной стороны, я чувствовал удовлетворение. Но в то же время я тосковал по некоторым вещам в моем мире. Мистер Скорсби, вы женаты? Нет? Ну, а я был женат, и я обожал мою жену, и моего сына, моё единственное дитя, малыша, которому не исполнилось и года, когда я исчез из своего мира. Я ужасно тосковал о них. Но можно было провести тысячи лет в поисках, и никогда не найти дороги назад. Мы были разлучены навеки.
Однако моя работа поглотила меня. Я искал другие формы познания, я был посвящен в культ черепов, стал шаманом. Я также сделал некоторые полезные открытия, например, нашел способ приготовления мази из кровомоха, сохраняющей все свойства свежего растения.
Теперь я мне многое известно об этом мире, мистер Скорсби. Например, о Пыли. По выражению вашего лица я вижу, что вам знаком этот термин. Ваши богословы страшатся Пыли, меня же больше всего пугают именно они. Я знаю, чем занят Лорд Азраэль, и я знаю, почему. Именно поэтому я призвал вас сюда. Видите ли, я намереваюсь ему помочь, потому что миссия, которую он взял на себя – величайшая в истории человечества. Величайшая за все тридцать пять тысяч лет нашей истории, мистер Скорсби.
Сам я могу сделать немного. Мое сердце поражено болезнью до такой степени, что ни один специалист в этом мире не может его вылечить. Видимо, это будет последним делом моей жизни.. Но мне ведомо нечто, о чем не знает лорд Азраэль, то, о чём ему необходимо знать, чтобы его труд увенчался успехом.
Видите ли, в свое время я заинтересовался: что же постигло тот мир, где Радужники пожирали человеческое сознание? Я хотел узнать, что они из себя представляют и откуда взялись. Будучи шаманом, я могу присутствовать в форме духа там, куда не могу пойти в телесной оболочке, и я провел долгое время в трансе, исследуя тот мир. Я узнал, что много столетий назад тамошние философы создали инструмент, который впоследствие привёл их к гибели, инструмент, который они назвали скрытым ножом. У этого инструмента оказалось множество удивительных свойств, гораздо больше, чем они могли предположить, когда создавали его, гораздо больше, чем они знают и по сей день. И каким-то образом, используя его, они впустили Радужников в свой мир.
Итак, я знаю о существовании скрытого ножа и о том, что можно делать с его помощью. Мне известно, где он находится, и как распознать того, кому дано его использовать. Я знаю, что носитель скрытого ножа должен сослужить великую службу делу лорда Азраэля. Я надеюсь, что он справится со своей миссией. И я призвал вас сюда, и вы должны полететь и доставить меня на север, в мир, который открыл Лорд Азраэль, где я ожидаю найти носителя скрытого ножа.
Это опасный мир, имейте в виду. Ни в вашем мире, ни в моём нет ничего более ужасного, чем радужники. Нам придется быть очень осторожными и позабыть страх. Я не вернусь. А вам, если вы хотите вновь увидеть свою страну, понадобится вся ваша отвага, все умения, и всё везение. Такова ваша роль, мистер Скорсби. Вот поэтому вы меня разыскивали.
Шаман замолк. Его лицо было смертельно бледным, на нем поблескивали капельки пота.
– За всю мою жизнь я не слышал более безумной идеи– промолвил Ли.
Он встал и начал нервно прохаживаться вдоль скамьи. Хестер, сидя на скамье, не мигая смотрела на него. Глаза Граммана были полузакрыты, его демон сидела у него на колене, испытующе глядя на Ли.
– Вам нужны деньги? – спросил Грамман спустя несколько мгновений. – Я могу раздобыть вам золота. Это нетрудно.
– Да будь я проклят, если пришел сюда из-за золота!– воскликнул Ли, – я пришел сюда... я пришел, чтобы убедиться, что я прав, и вы живы. Что ж, теперь мое любопытство вроде бы удовлетворено...
– Я рад это слышать.
– У моей истории есть ещё одна глава, – добавил Ли, и рассказал Грамману о совете ведьм на озере Энара и об их клятве.
– Вы понимаете, – сказал он в заключение, – эта девочка... Лайра... в общем, из-за неё -то я и стал помогать ведьмам. Вы говорите, что призвали меня сюда этим перстнем. Может быть оно и так, а может и нет. Одно мне точно известно: я пришел сюда, потому что знаю, что этим помогаю Лайре. Я никогда не встречал такого ребенка. Если бы у меня была дочка, я мог бы только надеяться, что она будет хоть наполовину такой же выносливой, доброй и отважной, как Лайра. Кроме того, я слышал, что вам известно о каком-то предмете, дающем защиту своему носителю. Из ваших слов я понял, что видимо это и есть тот самый скрытый нож.
Так вот какую цену я прошу у вас, доктор Грамман, за то, что возьму вас в другой мир: не золото, а скрытый нож. Не для меня, а для Лайры. Вы должны поклясться, что она будет защищена этим предметом, и тогда я возьму вас и отвезу куда вам будет угодно.
Шаман внимательно выслушал его и сказал:
– Что ж, прекрасно, мистер Скорсби. Я поклянусь. Вы ведь поверите моей клятве?
– На чем вы поклянётесь?
– Назовите всё, что вам угодно.
Ли подумал, а затем сказал:
– Поклянитесь на том, что заставило вас отвергнуть любовь ведьмы. Мне кажется, что для вас ничего нет важнее.
Глаза Граммана расширились:
– У вас верное чутьё, мистер Скорсби. Я с радостью поклянусь этим. Я даю вам слово, что сделаю всё для того, чтобы Лайра Белакуа была под защитой скрытого ножа. Но предупреждаю вас: у носителя ножа есть своя, отдельная миссия, и, быть может, из-за неё девочка подвергнется ещё большей опасности.
Ли серьезно кивнул.
– Пусть так, – сказал он, – но если существует хоть самый маленький шанс безопасности, я хочу, чтобы он у нее был.
– Я дал вам слово. А теперь вы должны доставить меня в новый мир.
– А как же ветер? Я так понял, что вы достаточно здоровы, чтобы заметить, что погода нелётная?
– О ветре позабочусь я.
Ли кивнул. Он сел на скамейку и принялся снова и снова гладить бирюзовое кольцо; тем временем Грамман собирал немногочисленные нужные ему вещи в мешок из оленьей кожи. Затем они пошли назад по лесной тропе к поселению.
Старейшина говорил довольно долго. Один за другим жители выходили из хижин, чтобы коснуться руки Граммана, пробормотать несколько слов и получить нечто, похожее на благословение, в ответ. Ли в это время смотрел на небо. К югу оно было чистым, и свежий бриз колыхал верхушки елей. К северу над разлившейся рекой по-прежднему висел туман, но впервые за много дней появилась надежда, что он рассеется.
У гигантского валуна, где раньше была посадочная площадка, он погрузил мешок Граммана на катер, a затем заправил лодку горючим. Мотор завёлся с первого раза. Они отчалили и катер с шаманом на борту понёсся вниз по течению, ныряя под деревьями и устремляясь к большой реке так быстро, что Ли забеспокоился из-за Хестер, сидевшей у самого борта. Но зайчиха была выносливым путешественником, он это хорошо знал. Так почему всё -таки он так беспокоился?
* * *
Когда они достигли порта в устье Енисея, то обнаружили, что гостиницы, постоялые дворы и все до единой свободные комнаты в городе были заняты солдатами. И не просто солдатами. Это были войска Императорской Московитской Гвардии, самой вымуштрованной армии в мире, превосходно вооружённой и присягнувшей защищать власть Магистерии.
Грамман выглядел очень усталым, поэтому сначала Ли планировал отдохнуть в ночь перед отлетом. Но остановиться было негде.
– Что здесь происходит? – спросил он лодочника, когда возвращал катер.
– Никто ничего не знает. Дивизия прибыла вчера и заняла всё жилье, реквизировала все съестные припасы и все суда в городе. Они бы забрали и этот катер, если бы он оставался здесь.
– Вы знаете, куда они направляются?
– На север – ответил лодочник. – По всей видимости, нам предстоит война, величайшая в истории.
– На север, в тот новый мир?
– Именно. Это лишь авангард, ожидаются ещё войска. Через неделю здесь не останется ни буханки хлеба, ни галлона спиртного. Вы мне очень удружили, арендовав эту лодку: теперь её цена удвоилась...
Стало ясно, что даже если бы они могли найти место, задерживаться здесь не имело смысла. Ли беспокоила судьба аэростата, и они с Грамманом сразу же отправились в хранилище. У Граммана был нездоровый вид, но он держался и не отставал.
Хозяин хранилища, который вместе с сержантом гвардии пересчитывал запасные детали для двигателя, оторвался от своего занятия.
– К сожалению, ваш аэростат был вчера реквизирован, – сказал он.– Вы же видите, что происходит. Что я мог поделать?
Хестер повела ушами, и Ли понял, что она имела в виду.
– Аэростат уже забрали?
– Его заберут сегодня днем.
– Нет, этого не произойдет, – сказал Ли, – потому что власть, пославшая меня, выше власти Гвардии.
И он показал хозяину хранилища кольцо, которое снял с пальца мертвого скаэрлинга на Новой Земле. Сержант у конторки рядом прервал свои занятия и отсалютовал при виде знака Церкви, однако, несмотря на свою дисциплинированность, он не смог скрыть проблеска удивления на лице.
– Так что мы забираем аэростат прямо сейчас – продолжил Ли, – и вы можете послать своих людей, чтобы загрузить снаряжение, включая провиант, воду, балласт. Я сказал – сейчас же.
Складской служитель взглянул на сержанта, который лишь пожал плечами, и поспешил к выходу, к аэростату. Ли и Грамман отправились к причалу, где были баки с горючим, чтобы руководить сборами.
– Откуда у вас это кольцо? – тихо спросил Грамман.
– С руки мертвеца. Конечно, пользоваться им рисковано, но я не вижу другого способа вернуть аэростат. Как вы думаете, сержант что-нибудь заподозрил?
– Конечно же, заподозрил. Но он – человек дисциплины. Он не будет подвергать сомнению распоряжения Церкви. К тому времени, когда они что-либо предпримут (если он вообще об этом доложит) мы будем далеко. Что ж, я обещал вам попутный ветер, Скорсби, и я надеюсь, что он вам понравится.
Небо над ними теперь было голубым, ярко светило солнце. К северу клубы тумана по-прежднему нависали над морем, как горные цепи, но бриз уносил их всё дальше и дальше, и Ли не терпелось опять оказаться в воздухе.
Пока шар наполнялся, постепенно поднимаясь над крышей склада, Ли проверил корзину и с особой тщательностью закрепил всё свое оборудование: кто знает, какие бури и шквалы им предстоят? Он укрепил на приборной доске все свои инструменты, даже бесполезный компас с болтавшейся стрелкой. Напоследок он повесил по периметру корзины мешки с песком – балласт.
Аэростат был заполнен и теперь, качаясь от порывистого северного ветра, натягивал причальные канаты, державшие его, словно якорь. Ли расплатился со складчиком последними золотыми монетами и помог Грамману забраться в корзину. Затем он повернулся к людям, державшим канаты, чтобы дать команду отпустить.
Но он не успел этого сделать. Из-за склада послышался грохот сапог, затем раздался грозный выкрик:
– Отставить!
Люди у канатов замешкались, некоторые оглядывались на выкрик, другие вопросительно смотрели на Ли, и тогда он рявкнул:
– Отдать концы!
Половина причальной команды повиновалась, и шар дёрнулся вверх, но оставшиеся два человека отвлеклись, глядя на приближавшихся солдат, и по-прежнему держали свои канаты, обмотанные вокруг причальных тумб. Аэростат задёргался из стороны в сторону. Чтобы удержаться, Ли схватился за подвесное кольцо; Грамман последовал его примеру, а его демон впилась в кольцо когтями.
Ли крикнул:
– Отпустите же, вы, идиоты! Шар поднимается!
Тяга в шаре была слишком сильной, и люди, хоть и тянули за канаты изо всех сил, не могли его сдержать. Один из них выпустил канат, и тот соскользнул со швартовой тумбы, но другой человек, почувствовав, что канат вырывается, инстинктивно в него вцепился, вместо того, чтобы отпустить. Однажды Ли уже видел подобное, и очень этого боялся. Оставшись на земли, демон несчастного – коренастая лайка, взвыл от ужаса и боли. Спустя пять невероятно долгих секунд всё было кончено: силы оставили человека и, полумертвый, он сорвался с высоты и упал в воду.
А солдаты тем временем уже держали винтовки наготове. Залп пуль просвистел мимо корзины, одна из них вышибла искру из подвесного кольца. Руки Ли, державшегося за кольцо, заныли от удара, но ни одна из пуль его не задела. К тому времени, когда был дан следующий залп, шар был почти вне досягаемости. Он поднимался вверх, в синеву неба и ветер уносил его в даль, за море. Ли чувствовал, как его сердце наполняет радость. Чем выше поднимался шар, тем лучше становилось его настроение. Однажды Ли сказал Серафине Пеккала, что не видит ничего особого в полетах, что это просто его работа, но это было не так. Подниматься в небо, с лёгким попутным ветром, зная, что впереди тебя ожидает новый мир – что в жизни могло быть лучше?
Он отпустил подвесное кольцо и увидел, что Хестер, как обычно, улеглась в углу корзины, полуприкрыв глаза. Откуда-то издалека, с земли, до них донёсся ещё один тщетный оружейный залп. Широкая развилка устья реки искрилась в солнечном свете; город внизу уплывал куда-то в даль.
– Итак, доктор Грамман, – сказал Ли – Не знаю, как вы, но я гораздо лучше чувствую себя в воздухе. Конечно, хотелось бы мне, чтобы тот бедняга додумался отпустить канат. Это ведь так просто, а если сразу не отпустить, то надежды нет.
– Благодарю вас, мистер Скорсби, – сказал шаман. – Вы прекрасно управились. Теперь мы устроимся поудобнее и полетим. Воздух всё ещё морозный, поэтому я буду благодарен, если вы передадите мне эти шкуры.
ОДИННАДЦАТЬ. Бельведер
Уил спал в белой вилле беспокойным сном, в котором приятные сны мешались с кошмарами, так что он, в конце концов, проснулся, хотя больше всего сейчас ему хотелось спать. Он лежал с открытыми глазами и чувствовал такую сонливость, что не мог пошевелиться. Наконец он встал и обнаружил, что повязка сползла и кровать покрыта кровью.
Он вскочил с кровати и пошел сквозь гнетущую тишину огромного дома и пыльные полосы света на кухню. Они с Лайрой спали в комнатах слуг на чердачном этаже, не чувствуя себя уютно в огромных кроватях, которые располагались внизу, поэтому путь на кухню был неблизким и давался нелегко.
– Уил, – произнесла Лайра голосом, полным участия и отошла от плиты, помочь ему дойти до стула.
Уил чувствовал головокружение. Наверное, он потерял много крови, хотя какие могли быть в этом сомнения, когда доказательства запятнали его всего и раны до сих пор кровоточили.
– Я как раз готовлю кофе, – сказала она. – Ты хочешь кофе или сначала сменить повязку? Я сделаю все, что хочешь. В холодном шкафу есть яйца, но я не могу найти консервированных бобов.
– В таком доме бобов не бывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32