Вы все время уговариваете нас ждать. А как вы относитесь к регулам?
— Я уже ничего не могу сказать с полной уверенностью.
— Но предположения?
— Без достаточной информации…
— Предположения, доктор. Часто они более ценны, чем тщательно обдуманное и взвешенное мнение.
— Нет, — возразил Эверсон. — Это опасно.
— Выскажитесь.
— Я считаю, что возможно… возможно у регулов не один взрослый. Один из них останется на корабле, второй спустится на челноке.
Дегас с шумом выдохнул сквозь зубы.
— Голова гидры, — сказал Эверсон. Дегас с недоумением взглянул на него. — Старая легенда, — пояснил Эверсон. — Очень старая. Отруби гидре голову и на ее месте вырастут две. Убей взрослого регула, и в результате метаморфозы появятся двое. Шок… некий биологический триггер…
Дегас нахмурился.
— Меня беспокоит одно, — проговорил Эверсон. — Как они учатся?
— Это уже вопрос ученого, — сказал Дегас, поднимаясь. — Решите это в свободное время. Как насчет остальных материалов, которые вы получили?
— Нет, — заговорил Эверсон. — Выслушайте меня, это очень важно. Ведь они ничего не записывают.
Дегас пожал плечами.
— Я уверен, что вы решите эту проблему.
— Нет! Нет! Слушайте! Они помнят… они помнят. Эйдетическая память. То, что умерло с бай Шарн, умерло для них. Перевоплотившиеся регулы стали взрослыми без всякого влияния извне, без информации от взрослых.
— Тем легче общаться с ними. По-моему, для паники нет причин.
Эверсон в отчаянии покачал головой:
— Совсем не обязательно. Вы требовали предположений, милый полковник Дегас. Я их высказал. Сейчас перед нами регулы, у которых нет связи с домом, нет прошлого, которые не могут представить себе своей миссии, которые могут действовать совсем не так, как регулы, и это опасно. На Кесрит регулы нападали, и эти регулы могли научиться нападать. — Докажите это.
Эверсон махнул рукой; он не понимал поведения этого человека, его упрямства. Он понимал регулов, но не мог понять землянина, и внезапно начал сомневаться во всем, даже в том, что знал наверняка.
Дегас наклонился к нему:
— Докажите мне, ведь наши аналитики ничего не смогли выяснить. Что вы знаете? Скажите мне.
Эверсон покачал головой.
— У меня мало времени, доктор. Когда вы все обдумаете, сообщите моему помощнику. Но мне все равно придется рассматривать все возможности. Кассеты, доктор, получены со сбитого челнока. Пилот погиб. Как это укладывается в вашу схему?
— Я бы сказал, если бы вы слушали.
— Я буду слушать, когда вы будете полностью уверены в своих словах. — Дегас взял одну кассету. — Это обзор планеты. Вы можете сами ее расшифровать, или лучше отправить на «Флауэр»?
— Вообще-то я не специалист в этом вопросе. Но я хочу посмотреть. Отправите потом.
— Это плохо, что вы, ученые, находитесь не в одном месте.
— Что поделаешь…
— А теперь, — Дегас достал лист бумаги и положил перед Эверсоном, — подпишите.
— Прямо сейчас? — Эверсон сделал глубокий вдох, стараясь сдержать раздражение. — Я тоже занятый человек, полковник. Вы можете подождать?
— Подпишите.
Он не любил Дегаса. Слишком неприятный и напористый тип. Но если подписать, то он покинет лабораторию. Эверсон взял ручку и написал:
«Отправить кассету на рассмотрение специалистам."
Он посмотрел на Дегаса:
— У меня тоже есть кое-какие материалы, которые я хотел отправить на «Флауэр».
— Если будет возможность, — Дегас показал на бумагу. — Напишите «срочно» и поставьте свою подпись.
Эверсон с недоумением смотрел на Дегаса. Нет, ему не понять мотивов поведения этого человека.
— Я должен проконсультироваться с контр-адмиралом, — запротестовал он.
— Делайте свое дело. Если не можете его делать, передайте тому, кто может. Подпишите и поставьте гриф «Срочно». Челнок отправится через час, — он наклонился совсем близко к Эверсону. — Вы понимаете, что происходит, доктор Эверсон? Наши челноки летают над старыми городами, и мы теряем их. Вы же, ученые, только предостерегаете нас. Мы и сами не забываем об осторожности. Но нам нужна информация. Ведь мы находимся в пределах досягаемости оружия регулов. Вы понимаете? Подпишите и поставьте «Срочно».
Эверсон подписал. Руки его дрожали. Он не понимал, причем здесь Служба безопасности, но он понимал, что сам он находится в непосредственной опасности. Дегас собрал бумаги и кассеты.
— Благодарю, — сказал он с изрядной долей ехидства.
И вышел.
Эверсон стиснул руки и заметил, что они вспотели. Подобные люди во время войн с мри получили огромную власть. Некоторые же до сих пор считают, что она у них есть. Вот как этот. Он не понимает, что сейчас у них ужасное положение: мри внизу, регулы наверху, а земляне посередине.
Он взял лист бумаги.
«Эмиль, Боаз права. В этом каким-то образом замешана Служба безопасности. Либо политика, либо что-то личное. Я не знаю. Следи за регулами. Не пускай их на корабль. Пожалуйста, будь осторожен. Будьте все осторожны. И пошли сюда Дэнни, если сможешь обойтись без него.
Кажется, я все начинаю понимать. Но не могу сделать так, чтобы эти солдафоны понимали простую логику.
Сим."
Он сложил листок, положил его в конверт, запечатал его. «Луису, — написал он. — Лично в руки руки."
Затем он сел и стал размышлять.
Кассеты. Внезапно он пожалел, что отправил одну из них. Он потерял информацию, которая была на ней. Он начал просматривать остальные кассеты: сплошь что-то специальное, биосканирование планеты. Все, что он видел на экране, ничего ему не говорило. Он торопливо сменил кассету. Еще непонятнее.
Он выключил плейер и откинулся на спинку кресла. Дегас сказал, что человек погиб. Он знал его имя: Ван. Погиб пилот. А теперь Дегас потребовал его подпись, благодаря которой еще один челнок и еще один человек подвергнутся опасности. Дегас играет в свою игру, и он, Эверсон, помогает ему. Скорее всего, Дегас понимает, что в этих кассетах не содержится ничего интересного и оставил их Эверсону, как насмешку.
Гаррис. Он вспомнил о пилоте Гаррисе. Это был хороший пилот. Он прекрасно знал аппаратуру, установленную на челноках, и мог бы помочь в расшифровке кассет. Эверсон включил интерком.
Ему ответил оператор.
— Здесь доктор Симеон Эверсон. Прошу отыскать пилота Гарриса и направить его ко мне в лабораторию.
— Хорошо, сэр.
Он поблагодарил, выключил интерком и снова стал думать, постукивая кулаком по колену.
Через некоторое время вспыхнул экран.
— Доктор Эверсон?
— Да.
— Доктор Эверсон, говорит лейтенант Службы безопасности Мак-Грэй. Полковник Дегас отклонил вашу просьбу, так как она нарушает план операции.
— Какую просьбу?
— Относительно Гарриса. Полковник считает, что разговор с Гаррисом нежелателен. Лейтенант Гаррис выполняет другое задание.
— Его нет на корабле?
— Он выполняет задание, сэр.
— Благодарю, — он резко отключил связь и снова стиснул руки.
Немного погодя он собрал кассеты, записи, подошел к двери и открыл ее.
За дверью, в коридоре, стоял юноша в форме Службы безопасности. Неизвестно, стоял ли он на посту или просто случайно оказался здесь.
Эверсон тут же вернулся, чувствуя, что весь обливается потом и сердце его бешено колотится. Он снова положил на стол кассеты и бумаги, достал из кармана пузырек с таблетками, пососал одну и сердцебиение утихло.
Затем он снова включил интерком.
— Доктор Эверсон. Соедините с контр-адмиралом.
— Для этого нужно переключить канал, сэр.
— ПЕРЕКЛЮЧИТЕ.
Экран на мгновение погас.
— Доктор Эверсон, — послышался голос Дегаса. — Вы чем-то не довольны?
— Соедините меня с контр-адмиралом, немедленно! — Эверсон с шумом втянул воздух и выдохнул.
Возникла пауза. Сердце болело все сильнее. Он сам был родом с Хэйвена. В ту войну такие люди обладали властью, абсолютной властью. Он знал это.
— Немедленно, — повторил он.
Пауза.
— Свидание с контр-адмиралом требует предварительного согласования, — сказал наконец Дегас. — Я попробую это устроить.
— Немедленно!
— Я встречу вас в приемной контр-адмирала. Если вопрос касается деятельности Службы безопасности, мое присутствие необходимо.
Снова сильная боль в сердце, более сильная, чем при взлете.
— Должен сообщить вам, что больше нет необходимости в полетах на планету. Это теперь более рискованно, чем тогда, когда мы пришли сюда. Я не могу рисковать людьми.
— Слышу, — отозвался на пределе дыхания Эверсон.
— Может, у вас есть новая информация? Я хотел бы знать ее.
— Жалоба. Жалоба на твердолобую тактику Службы безопасности. Я хочу, чтобы от моего кабинета убрали часового. Я хочу разговаривать лишь с теми, кого я сам выберу, я хочу говорить с контр-адмиралом.
— Короче говоря, вы хотите, чтобы деятельность всех нас, всего корабля была приспособлена к вашим требованиям. Я пытаюсь быть вам полезным, доктор Эверсон.
— Вы забрали информацию, которая могла быть полезной мне.
— Вы получите копию. И, кроме того, у меня есть ваше заявление о том, что вы не специалист в расшифровке. Скажите, в каком направлении вы сейчас работаешь? Контр-адмирал хотел бы узнать это.
— Я протестую против подобной постановки вопроса.
— Оставайтесь в лаборатории, доктор Эверсон.
Паника охватила Эверсона. Он сидел и слышал, как щелкнула разрываемая связь. Неужели ему нельзя связаться ни с кем, помимо этого человека в коридоре? Он понимал, что против него не будет применено насилие, если он пожелает выйти из кабинета. Но само ощущение слежки, надзора было для него неприятно, противно. И он не осмелился бы выйти.
Он сидел и ждал.
Вскоре вошел человек, закрыл за собой дверь, пересек комнату и подошел к нему, спокойно глядя ему в глаза.
— Мы не понимаем друг друга, — сказал Дегас. — Нужно объясниться.
— Уберите человека от моей двери.
— Там никого нет.
Эверсон перевел дыхание.
— Я протестую против подобного надзора.
— Ваше право протестовать, мое — поступать так, как необходимо в сложившейся ситуации.
— Но в чем дело? — воскликнул Эверсон. — Мы с вами по разные стороны?
— Возможно, у нас разные мнения о ситуации. — Дегас снова уселся на столе. — Мы оба люди с совестью, доктор. Ваше мнение окрашено паникой. Мое — основано на реальности. Вы встречали мри, доктор? Вы видели агента, который стал мри?
— Мы все с Хэйвена. Мы все… помним… но…
— Сейчас интересы дела требуют, чтобы мы пошли на конфликт с регулами ради защиты мри. Вы понимаете это?
Эверсон раскрыл рот от изумления. Политика снова коснулась его.
— Я… я не знаю… Нет, это сумасшествие…
— Это необходимость.
Доктор поднял руку, чтобы вытереть пот со лба и взглянул на Дегаса.
— Вы не советуете этого делать? — спросил тот.
— Нет. С ними трудно иметь дело, но можно, это я знаю. Но в нынешней ситуации не просто трудно, а опасно.
— Вы действительно понимаете положение дел? Сейчас мы должны блюсти интересы мри. Миссия на планете пришла к такому выводу. Лидер миссии, доктор Боаз, хочет войти в контакт с мри. Регулы не угрожают нам. Это не агрессивная раса, они не являются угрозой. Вы согласны с этим?
— Но мы в крайне опасном положении. Вы сами сказали…
— Доктор Эверсон, мы должны рассмотреть все возможности, чтобы правильно вести политику. Сейчас получены новые данные, удостоверяющие, что города на планете живы. Мри не хотят вступать с нами в контакт. Поэтому мы послали группу с миссией мира на планету. Наши союзники действуют сейчас независимо… либо вследствие изменения нашей политики по отношению к мри, либо из-за убийства их лидера агентом мри. Вы можете сказать, каковы их намерения? Как надо нам действовать?
Эверсон сидел молча. Затем он медленно скомкал конверт с письмом Луису и сунул его в карман.
— Значит, жизнь в старых городах существует и, тем не менее, группа вышла?
— Мы узнали об этом только сегодня утром. И у нас нет связи с группой.
— Их нельзя вернуть?
— Можно, но тогда регулы поймут, чего мы добиваемся. Как регулы воспримут это? Какой реакции нам ждать? Доктор, вы должны знать это. Что вы можете сказать о них?
— Мы не должны терять их. Нет. Мы не должны допустить, чтобы это произошло.
— Объяснитесь. — Дегас поудобнее устроился на столе. — Нам нужны письменные рекомендации, которые возможно использовать на практике. Ведь мы сейчас слепы и перед оружием мри, и перед оружием регулов. Мы пытаемся защитить мри, заплатив за это нашим договором с регулами. Мы становимся врагами расы, от которой можно было бы получить громадную пользу. Я думаю, доктор, что нам предстоит подробно поговорить по этому поводу.
— Хорошо, я подумаю.
— Прямо сейчас, не откладывая, — жестко сказал Дегас.
11
Кто-то шевельнулся рядом. Ньюн вздрогнул, поднял голову, в панике вспомнив о Дункане… Он посмотрел на него и увидел, что тот спокойно спит.
Кел Рас сидела на корточках возле него, опираясь на меч и глядя на него из темноты.
— Они тут, — шепотом сказала она. — Кел'ант, я думаю, что тебе нужно выйти и посмотреть самому.
Келы стали просыпаться от шепота. Вот уже приблизились Хлил, Сэйрас, Десаи, Мирин, юные Тэйз, Диас, остальные… холодок пробежал по телу Ньюна, он ощутил глубокое одиночество. Он взглянул еще раз на Дункана, который спал, зарывшись лицом в шерсть дуса и отгородившись сном от суровой реальности.
Чтобы ни произошло, они должны оставить Дункана в мире, ведь он был кел'ен с Кесрит, что само по себе означало высокую честь. Что же касается его самого и Мелеин…
Он поднялся на ноги, отбросив в сторону все сомнения и беспокойства, взял меч, перекинул его через плечо. Затем вышел из палатки. Рас, Хлил и Десаи вышли за ним. Было раннее утро.
— Госпоже сообщили? — спросил он. Никто не ответил, и Ньюн жестом отправил Десаи к палатке госпожи. Необходимо забыть обо всем, сосредоточиться на том, что ему предстоит сделать. Он не ощущал рядом с собой друзей. Это были только свидетели, и ощущение одиночества снова нахлынуло на него.
В слабом свете наступающего утра еще ничего нельзя было рассмотреть. Полутьма обманывала глаза, заставляя их видеть то, чего не было на самом деле. Вероятно, тысячи врагов укрылись в мягких складках песчаной равнины. Рас подняла руку, указывая на северо-восток, где монотонность равнины нарушала каменная гряда.
Но никого не было видно.
К кел'ейнам присоединились и каты. Видимо, весть уже разнеслась по всему лагерю. Появились и сен'ейны, но детей-катов не было видно. Они укрылись.
Кат'ен, которую он помнил, принесла ему сосуд с напитком. Он вспомнил то утро, когда эта кат'ен с мягким приятным лицом подарила ему свои ласки, и тогда у него впервые возникла иллюзия любви и безопасности.
— Анарас, — прошептал он ее имя, взял у нее сосуд, отпил немного и вернул назад, снова ощутив одиночество. Еще большее, чем раньше. Он боялся, и это ощущение было ново для него.
Кат'ейны исчезли. Этой касте не было места в том, что должно произойти. Сен'ейны остались, и Ньюн, обернувшись, увидел среди них белую фигуру Мелеин, поймал ее взгляд. Она не сказала ему ни слова, только ободряюще кивнула. Он подошел к ней, и она коснулась губами его лба. После этого он направился за круг палаток, и все келы последовали за ним.
Пройдя немного, кел остановились, и он пошел дальше один, остановившись на краю склона, за которым простиралась пока еще пустынная равнина. Холодный ветер гулял над ней.
Конечно, он поступил неправильно, когда после долгого и трудного путешествия не заставил себя отдохнуть как следует, а вместо этого провел бессонную ночь возле Дункана. Ньюн накинул вуаль, так как Келы не могли оказаться без вуали перед чужими. Он перестал быть собой, Ньюном с'Интель, он передал себя в руки Закона, в руки госпожи, в руки племени, в руки Богов.
Он ждал.
Город подавлял. Беспорядочные груды камней, печальные трупы, улицы, по которым носилось лишь эхо шагов, свист дыхательных аппаратов, вой ветра. Галей внимательно следил за пустыми раковинами домов, которые казались давно покинутыми. В таком месте и в такое время он был рад, что оружие у него под рукой и с ним несколько вооруженных товарищей. Только Боаз не была вооружена.
И облегчение, и разочарование испытывал Галей, обнаружив, что в городе нет жизни и никто не нападает на них из-за угла. Ничего. Ветер, песок, развалины.
И трупы.
Сначала он видел только трупы кел'ейнов в черных мантиях. Затем стали попадаться золотые мантии, голубые мантии… дети. Голубые мантии носили женщины, и дети, и грудные младенцы. Боаз стояла над трупами и горестно качала головой. Шибо тронул ногой тело кел'ена, без грубости, но с отвращением.
— Здесь нет ничего живого, — сказала Боаз. Она тяжело дышала, несмотря на маску. Все-таки она несла большой груз и сама была довольно грузной женщиной.
— Я думаю, что если бы кто-нибудь здесь оставался, трупы были бы захоронены.
— Дункан утверждал, что города пусты, — заметил Галей. Он подумал о том, что Дункан мог солгать, и в душе у него вспыхнула трусость, которая требовала бросить все и бежать обратно на корабль, взлететь в космос и объявить, что миссия провалилась и нужно улетать от этой проклятой планеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— Я уже ничего не могу сказать с полной уверенностью.
— Но предположения?
— Без достаточной информации…
— Предположения, доктор. Часто они более ценны, чем тщательно обдуманное и взвешенное мнение.
— Нет, — возразил Эверсон. — Это опасно.
— Выскажитесь.
— Я считаю, что возможно… возможно у регулов не один взрослый. Один из них останется на корабле, второй спустится на челноке.
Дегас с шумом выдохнул сквозь зубы.
— Голова гидры, — сказал Эверсон. Дегас с недоумением взглянул на него. — Старая легенда, — пояснил Эверсон. — Очень старая. Отруби гидре голову и на ее месте вырастут две. Убей взрослого регула, и в результате метаморфозы появятся двое. Шок… некий биологический триггер…
Дегас нахмурился.
— Меня беспокоит одно, — проговорил Эверсон. — Как они учатся?
— Это уже вопрос ученого, — сказал Дегас, поднимаясь. — Решите это в свободное время. Как насчет остальных материалов, которые вы получили?
— Нет, — заговорил Эверсон. — Выслушайте меня, это очень важно. Ведь они ничего не записывают.
Дегас пожал плечами.
— Я уверен, что вы решите эту проблему.
— Нет! Нет! Слушайте! Они помнят… они помнят. Эйдетическая память. То, что умерло с бай Шарн, умерло для них. Перевоплотившиеся регулы стали взрослыми без всякого влияния извне, без информации от взрослых.
— Тем легче общаться с ними. По-моему, для паники нет причин.
Эверсон в отчаянии покачал головой:
— Совсем не обязательно. Вы требовали предположений, милый полковник Дегас. Я их высказал. Сейчас перед нами регулы, у которых нет связи с домом, нет прошлого, которые не могут представить себе своей миссии, которые могут действовать совсем не так, как регулы, и это опасно. На Кесрит регулы нападали, и эти регулы могли научиться нападать. — Докажите это.
Эверсон махнул рукой; он не понимал поведения этого человека, его упрямства. Он понимал регулов, но не мог понять землянина, и внезапно начал сомневаться во всем, даже в том, что знал наверняка.
Дегас наклонился к нему:
— Докажите мне, ведь наши аналитики ничего не смогли выяснить. Что вы знаете? Скажите мне.
Эверсон покачал головой.
— У меня мало времени, доктор. Когда вы все обдумаете, сообщите моему помощнику. Но мне все равно придется рассматривать все возможности. Кассеты, доктор, получены со сбитого челнока. Пилот погиб. Как это укладывается в вашу схему?
— Я бы сказал, если бы вы слушали.
— Я буду слушать, когда вы будете полностью уверены в своих словах. — Дегас взял одну кассету. — Это обзор планеты. Вы можете сами ее расшифровать, или лучше отправить на «Флауэр»?
— Вообще-то я не специалист в этом вопросе. Но я хочу посмотреть. Отправите потом.
— Это плохо, что вы, ученые, находитесь не в одном месте.
— Что поделаешь…
— А теперь, — Дегас достал лист бумаги и положил перед Эверсоном, — подпишите.
— Прямо сейчас? — Эверсон сделал глубокий вдох, стараясь сдержать раздражение. — Я тоже занятый человек, полковник. Вы можете подождать?
— Подпишите.
Он не любил Дегаса. Слишком неприятный и напористый тип. Но если подписать, то он покинет лабораторию. Эверсон взял ручку и написал:
«Отправить кассету на рассмотрение специалистам."
Он посмотрел на Дегаса:
— У меня тоже есть кое-какие материалы, которые я хотел отправить на «Флауэр».
— Если будет возможность, — Дегас показал на бумагу. — Напишите «срочно» и поставьте свою подпись.
Эверсон с недоумением смотрел на Дегаса. Нет, ему не понять мотивов поведения этого человека.
— Я должен проконсультироваться с контр-адмиралом, — запротестовал он.
— Делайте свое дело. Если не можете его делать, передайте тому, кто может. Подпишите и поставьте гриф «Срочно». Челнок отправится через час, — он наклонился совсем близко к Эверсону. — Вы понимаете, что происходит, доктор Эверсон? Наши челноки летают над старыми городами, и мы теряем их. Вы же, ученые, только предостерегаете нас. Мы и сами не забываем об осторожности. Но нам нужна информация. Ведь мы находимся в пределах досягаемости оружия регулов. Вы понимаете? Подпишите и поставьте «Срочно».
Эверсон подписал. Руки его дрожали. Он не понимал, причем здесь Служба безопасности, но он понимал, что сам он находится в непосредственной опасности. Дегас собрал бумаги и кассеты.
— Благодарю, — сказал он с изрядной долей ехидства.
И вышел.
Эверсон стиснул руки и заметил, что они вспотели. Подобные люди во время войн с мри получили огромную власть. Некоторые же до сих пор считают, что она у них есть. Вот как этот. Он не понимает, что сейчас у них ужасное положение: мри внизу, регулы наверху, а земляне посередине.
Он взял лист бумаги.
«Эмиль, Боаз права. В этом каким-то образом замешана Служба безопасности. Либо политика, либо что-то личное. Я не знаю. Следи за регулами. Не пускай их на корабль. Пожалуйста, будь осторожен. Будьте все осторожны. И пошли сюда Дэнни, если сможешь обойтись без него.
Кажется, я все начинаю понимать. Но не могу сделать так, чтобы эти солдафоны понимали простую логику.
Сим."
Он сложил листок, положил его в конверт, запечатал его. «Луису, — написал он. — Лично в руки руки."
Затем он сел и стал размышлять.
Кассеты. Внезапно он пожалел, что отправил одну из них. Он потерял информацию, которая была на ней. Он начал просматривать остальные кассеты: сплошь что-то специальное, биосканирование планеты. Все, что он видел на экране, ничего ему не говорило. Он торопливо сменил кассету. Еще непонятнее.
Он выключил плейер и откинулся на спинку кресла. Дегас сказал, что человек погиб. Он знал его имя: Ван. Погиб пилот. А теперь Дегас потребовал его подпись, благодаря которой еще один челнок и еще один человек подвергнутся опасности. Дегас играет в свою игру, и он, Эверсон, помогает ему. Скорее всего, Дегас понимает, что в этих кассетах не содержится ничего интересного и оставил их Эверсону, как насмешку.
Гаррис. Он вспомнил о пилоте Гаррисе. Это был хороший пилот. Он прекрасно знал аппаратуру, установленную на челноках, и мог бы помочь в расшифровке кассет. Эверсон включил интерком.
Ему ответил оператор.
— Здесь доктор Симеон Эверсон. Прошу отыскать пилота Гарриса и направить его ко мне в лабораторию.
— Хорошо, сэр.
Он поблагодарил, выключил интерком и снова стал думать, постукивая кулаком по колену.
Через некоторое время вспыхнул экран.
— Доктор Эверсон?
— Да.
— Доктор Эверсон, говорит лейтенант Службы безопасности Мак-Грэй. Полковник Дегас отклонил вашу просьбу, так как она нарушает план операции.
— Какую просьбу?
— Относительно Гарриса. Полковник считает, что разговор с Гаррисом нежелателен. Лейтенант Гаррис выполняет другое задание.
— Его нет на корабле?
— Он выполняет задание, сэр.
— Благодарю, — он резко отключил связь и снова стиснул руки.
Немного погодя он собрал кассеты, записи, подошел к двери и открыл ее.
За дверью, в коридоре, стоял юноша в форме Службы безопасности. Неизвестно, стоял ли он на посту или просто случайно оказался здесь.
Эверсон тут же вернулся, чувствуя, что весь обливается потом и сердце его бешено колотится. Он снова положил на стол кассеты и бумаги, достал из кармана пузырек с таблетками, пососал одну и сердцебиение утихло.
Затем он снова включил интерком.
— Доктор Эверсон. Соедините с контр-адмиралом.
— Для этого нужно переключить канал, сэр.
— ПЕРЕКЛЮЧИТЕ.
Экран на мгновение погас.
— Доктор Эверсон, — послышался голос Дегаса. — Вы чем-то не довольны?
— Соедините меня с контр-адмиралом, немедленно! — Эверсон с шумом втянул воздух и выдохнул.
Возникла пауза. Сердце болело все сильнее. Он сам был родом с Хэйвена. В ту войну такие люди обладали властью, абсолютной властью. Он знал это.
— Немедленно, — повторил он.
Пауза.
— Свидание с контр-адмиралом требует предварительного согласования, — сказал наконец Дегас. — Я попробую это устроить.
— Немедленно!
— Я встречу вас в приемной контр-адмирала. Если вопрос касается деятельности Службы безопасности, мое присутствие необходимо.
Снова сильная боль в сердце, более сильная, чем при взлете.
— Должен сообщить вам, что больше нет необходимости в полетах на планету. Это теперь более рискованно, чем тогда, когда мы пришли сюда. Я не могу рисковать людьми.
— Слышу, — отозвался на пределе дыхания Эверсон.
— Может, у вас есть новая информация? Я хотел бы знать ее.
— Жалоба. Жалоба на твердолобую тактику Службы безопасности. Я хочу, чтобы от моего кабинета убрали часового. Я хочу разговаривать лишь с теми, кого я сам выберу, я хочу говорить с контр-адмиралом.
— Короче говоря, вы хотите, чтобы деятельность всех нас, всего корабля была приспособлена к вашим требованиям. Я пытаюсь быть вам полезным, доктор Эверсон.
— Вы забрали информацию, которая могла быть полезной мне.
— Вы получите копию. И, кроме того, у меня есть ваше заявление о том, что вы не специалист в расшифровке. Скажите, в каком направлении вы сейчас работаешь? Контр-адмирал хотел бы узнать это.
— Я протестую против подобной постановки вопроса.
— Оставайтесь в лаборатории, доктор Эверсон.
Паника охватила Эверсона. Он сидел и слышал, как щелкнула разрываемая связь. Неужели ему нельзя связаться ни с кем, помимо этого человека в коридоре? Он понимал, что против него не будет применено насилие, если он пожелает выйти из кабинета. Но само ощущение слежки, надзора было для него неприятно, противно. И он не осмелился бы выйти.
Он сидел и ждал.
Вскоре вошел человек, закрыл за собой дверь, пересек комнату и подошел к нему, спокойно глядя ему в глаза.
— Мы не понимаем друг друга, — сказал Дегас. — Нужно объясниться.
— Уберите человека от моей двери.
— Там никого нет.
Эверсон перевел дыхание.
— Я протестую против подобного надзора.
— Ваше право протестовать, мое — поступать так, как необходимо в сложившейся ситуации.
— Но в чем дело? — воскликнул Эверсон. — Мы с вами по разные стороны?
— Возможно, у нас разные мнения о ситуации. — Дегас снова уселся на столе. — Мы оба люди с совестью, доктор. Ваше мнение окрашено паникой. Мое — основано на реальности. Вы встречали мри, доктор? Вы видели агента, который стал мри?
— Мы все с Хэйвена. Мы все… помним… но…
— Сейчас интересы дела требуют, чтобы мы пошли на конфликт с регулами ради защиты мри. Вы понимаете это?
Эверсон раскрыл рот от изумления. Политика снова коснулась его.
— Я… я не знаю… Нет, это сумасшествие…
— Это необходимость.
Доктор поднял руку, чтобы вытереть пот со лба и взглянул на Дегаса.
— Вы не советуете этого делать? — спросил тот.
— Нет. С ними трудно иметь дело, но можно, это я знаю. Но в нынешней ситуации не просто трудно, а опасно.
— Вы действительно понимаете положение дел? Сейчас мы должны блюсти интересы мри. Миссия на планете пришла к такому выводу. Лидер миссии, доктор Боаз, хочет войти в контакт с мри. Регулы не угрожают нам. Это не агрессивная раса, они не являются угрозой. Вы согласны с этим?
— Но мы в крайне опасном положении. Вы сами сказали…
— Доктор Эверсон, мы должны рассмотреть все возможности, чтобы правильно вести политику. Сейчас получены новые данные, удостоверяющие, что города на планете живы. Мри не хотят вступать с нами в контакт. Поэтому мы послали группу с миссией мира на планету. Наши союзники действуют сейчас независимо… либо вследствие изменения нашей политики по отношению к мри, либо из-за убийства их лидера агентом мри. Вы можете сказать, каковы их намерения? Как надо нам действовать?
Эверсон сидел молча. Затем он медленно скомкал конверт с письмом Луису и сунул его в карман.
— Значит, жизнь в старых городах существует и, тем не менее, группа вышла?
— Мы узнали об этом только сегодня утром. И у нас нет связи с группой.
— Их нельзя вернуть?
— Можно, но тогда регулы поймут, чего мы добиваемся. Как регулы воспримут это? Какой реакции нам ждать? Доктор, вы должны знать это. Что вы можете сказать о них?
— Мы не должны терять их. Нет. Мы не должны допустить, чтобы это произошло.
— Объяснитесь. — Дегас поудобнее устроился на столе. — Нам нужны письменные рекомендации, которые возможно использовать на практике. Ведь мы сейчас слепы и перед оружием мри, и перед оружием регулов. Мы пытаемся защитить мри, заплатив за это нашим договором с регулами. Мы становимся врагами расы, от которой можно было бы получить громадную пользу. Я думаю, доктор, что нам предстоит подробно поговорить по этому поводу.
— Хорошо, я подумаю.
— Прямо сейчас, не откладывая, — жестко сказал Дегас.
11
Кто-то шевельнулся рядом. Ньюн вздрогнул, поднял голову, в панике вспомнив о Дункане… Он посмотрел на него и увидел, что тот спокойно спит.
Кел Рас сидела на корточках возле него, опираясь на меч и глядя на него из темноты.
— Они тут, — шепотом сказала она. — Кел'ант, я думаю, что тебе нужно выйти и посмотреть самому.
Келы стали просыпаться от шепота. Вот уже приблизились Хлил, Сэйрас, Десаи, Мирин, юные Тэйз, Диас, остальные… холодок пробежал по телу Ньюна, он ощутил глубокое одиночество. Он взглянул еще раз на Дункана, который спал, зарывшись лицом в шерсть дуса и отгородившись сном от суровой реальности.
Чтобы ни произошло, они должны оставить Дункана в мире, ведь он был кел'ен с Кесрит, что само по себе означало высокую честь. Что же касается его самого и Мелеин…
Он поднялся на ноги, отбросив в сторону все сомнения и беспокойства, взял меч, перекинул его через плечо. Затем вышел из палатки. Рас, Хлил и Десаи вышли за ним. Было раннее утро.
— Госпоже сообщили? — спросил он. Никто не ответил, и Ньюн жестом отправил Десаи к палатке госпожи. Необходимо забыть обо всем, сосредоточиться на том, что ему предстоит сделать. Он не ощущал рядом с собой друзей. Это были только свидетели, и ощущение одиночества снова нахлынуло на него.
В слабом свете наступающего утра еще ничего нельзя было рассмотреть. Полутьма обманывала глаза, заставляя их видеть то, чего не было на самом деле. Вероятно, тысячи врагов укрылись в мягких складках песчаной равнины. Рас подняла руку, указывая на северо-восток, где монотонность равнины нарушала каменная гряда.
Но никого не было видно.
К кел'ейнам присоединились и каты. Видимо, весть уже разнеслась по всему лагерю. Появились и сен'ейны, но детей-катов не было видно. Они укрылись.
Кат'ен, которую он помнил, принесла ему сосуд с напитком. Он вспомнил то утро, когда эта кат'ен с мягким приятным лицом подарила ему свои ласки, и тогда у него впервые возникла иллюзия любви и безопасности.
— Анарас, — прошептал он ее имя, взял у нее сосуд, отпил немного и вернул назад, снова ощутив одиночество. Еще большее, чем раньше. Он боялся, и это ощущение было ново для него.
Кат'ейны исчезли. Этой касте не было места в том, что должно произойти. Сен'ейны остались, и Ньюн, обернувшись, увидел среди них белую фигуру Мелеин, поймал ее взгляд. Она не сказала ему ни слова, только ободряюще кивнула. Он подошел к ней, и она коснулась губами его лба. После этого он направился за круг палаток, и все келы последовали за ним.
Пройдя немного, кел остановились, и он пошел дальше один, остановившись на краю склона, за которым простиралась пока еще пустынная равнина. Холодный ветер гулял над ней.
Конечно, он поступил неправильно, когда после долгого и трудного путешествия не заставил себя отдохнуть как следует, а вместо этого провел бессонную ночь возле Дункана. Ньюн накинул вуаль, так как Келы не могли оказаться без вуали перед чужими. Он перестал быть собой, Ньюном с'Интель, он передал себя в руки Закона, в руки госпожи, в руки племени, в руки Богов.
Он ждал.
Город подавлял. Беспорядочные груды камней, печальные трупы, улицы, по которым носилось лишь эхо шагов, свист дыхательных аппаратов, вой ветра. Галей внимательно следил за пустыми раковинами домов, которые казались давно покинутыми. В таком месте и в такое время он был рад, что оружие у него под рукой и с ним несколько вооруженных товарищей. Только Боаз не была вооружена.
И облегчение, и разочарование испытывал Галей, обнаружив, что в городе нет жизни и никто не нападает на них из-за угла. Ничего. Ветер, песок, развалины.
И трупы.
Сначала он видел только трупы кел'ейнов в черных мантиях. Затем стали попадаться золотые мантии, голубые мантии… дети. Голубые мантии носили женщины, и дети, и грудные младенцы. Боаз стояла над трупами и горестно качала головой. Шибо тронул ногой тело кел'ена, без грубости, но с отвращением.
— Здесь нет ничего живого, — сказала Боаз. Она тяжело дышала, несмотря на маску. Все-таки она несла большой груз и сама была довольно грузной женщиной.
— Я думаю, что если бы кто-нибудь здесь оставался, трупы были бы захоронены.
— Дункан утверждал, что города пусты, — заметил Галей. Он подумал о том, что Дункан мог солгать, и в душе у него вспыхнула трусость, которая требовала бросить все и бежать обратно на корабль, взлететь в космос и объявить, что миссия провалилась и нужно улетать от этой проклятой планеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24