Вертухаева вохра числом не хвалилась даже в самые ранние денечки. Охрана
в историческом смысле здесь ни на фиг была не нужна, и в системе карательн
ых колоний весьма привлекала дешевизна. Охранять надо было Вертухая, его
зама и важных птичек с визитами, а в самой-то зоне охрана была ни к чему. Да
же орбитальное патрулирование поотменяли, когда стало ясно, что оно без
смысла, и в мае 2075 вохра была дешевей некуда, причем вся из салаги, из только
что доставленных.
Но от потери сразу девяти за одну ночь кое-кто ударился в панику. В том чис
ле Альварес, мы об этом знали. Он хранил копии своих докладных насчет подм
оги в «Особом фонде „Зебра“», и Майк их читал. Прежде чем в зеки угодить, Ал
ьварес был на Терре гражданин начальник из ментов, потом все годы на Луне
служил в вохре и сделался самый запуганный и одинокий человек на Валуне.
Он требовал подмоги Ц как можно больше, как можно вооруженней до зубов, о
тставкой грозил, если не получит, что была одна лажа. Если бы Главлуна четк
о секла, что к чему, там допетрили бы, что это лажа. Появись Альварес в любом
поселке без оружия и не при должности, он воздухом дышал бы не дольше, чем
опознали.
Ну, и получил он свои подкрепления. Мы так и не дознались, кто скомандовал
этот лихой набег. Хай-Вертухай таких склонностей не имел, жил себе всю дор
огу чурбаком на воеводстве. Возможно, Альварес, только-только пробившис
ь на должность при начальстве, хотел вид показать, а может, и в Вертухаи та
ким образом метил. Но ближе к истине теория, что от Вертухаевых докладов н
а Эрзлю насчет «подрывной деятельности» разродилась светлой мыслью на
вести у нас порядок тамошняя Сверхглавлуна.
Одно дуроломство подстегнуло другое. Вместо того, чтобы набрать новичко
в из свежих транспортов, двинули к нам штрафников из отборных войск, из ми
ротворцев-карателей Федеративных Наций. Дубы, падло на падле, в гробу они
видели Луну и в темпе расчухали, что «временное служебное перемещение»
Ц это прогулочка без возврата. На Луну и лунтиков они злобой кипели, счит
али нас за корень всех бед.
Но как только Альварес их заполучил, он установил круглосуточные посты н
а всех станциях трубы, ввел паспорта и паспортный контроль. Если б на Луне
все было по закону, так это был бы беспредел, поскольку девяносто пять про
центов из нас теоретически были свободные люди, либо кто здесь родился, л
ибо кто срок уже отбарабанил. Причем в городах процент был еще выше, потом
у как неотбывшие зеки жили на казарменном положении при комплексе и появ
лялись в городе лишь на двое суток в месяц, по нерабочим дням. А появившись
в чистом виде, без гроша за душой, валандались всю дорогу на глазах, целяс
ь, кто бы им за кирнуть заплатил.
Однако единственный писаный закон были Вертухаевы циркуляры, так что вр
оде и паспорта оказались «законны». В газетах пропечатали, дали неделю с
року обзавестись и в одно прекрасное утро в восемь ноль-ноль ввели. Кое-к
то из лунтиков редко с места трогался, кое-кто мотался по делам, кое-кто ре
гулярно сновал из ближних поселков и даже из Луна-сити в Неволен и обратн
о и по другим маршрутам.
Паиньки позаполняли формуляры, уплатили сбор, снялись на фото, получили
паспорта. Я по совету профа заделался в паиньки, заплатил за паспорт и при
ложил к пропуску для работы в комплексе.
Мало было паинек. Лунтики в упор отмели это дело. Паспорта? Слыханное ли де
ло?
В то утро на Южном вокзале трубы стоял вояка, но не в военном, а в вохровско
й желтой робе, причем с видом, что ненавидит эту робу так же, как и нас. Я ник
уда не собирался, не рвался, я со стороны поглядывал.
Объявили прибытие капсулы из Неволена. Толпа в тридцать с лишним душ дви
нулась к выходу. Желтая роба потребовал паспорт у первого подошедшего. Л
унтик остановился и начал базарить. Второй пропхнулся мимо. Вохряк оберн
улся и заорал. Еще трое или четверо прорвались. Вохряк цап за кобуру Ц кто
-то хвать его за локоть, пушку вышибли. Не лазер Ц обычный пугач, заради шу
ма.
Пугач звякнул об настил, и пошла заруба. Я смылся. Результат: один пострада
вший, тот вохряк. Головные схлынули по пандусу, а он лежит на настиле ничко
м, ручкой-ножкой не колышет.
А остальные Ц ноль внимания. Обходят, перешагивают. Только одна женщина
с младенцем на руках приостановилась, прицелилась, пнула его в рыло и пош
ла себе на пандус. Он, поди, уже концы отдал, я дальше ждать, смотреть не стал
. И валялся он там, пока смена не пришла.
На следующий день туда кинули полувзвод. Капсула на Неволен ушла пустая.

Так и повелось. Кому ездить позарез, обзавелись паспортами, кто уперся, бр
осили ездить. На выходе из трубы стали ставить двоих сразу: один паспорта
смотрит другой сзади маячит, самопал наизготовку. А кто смотрит тот без у
сердия, что очень кстати, поскольку большая часть Ц поддельные, причем в
начале очень грубо. Но вскоре сперли подлинные бланки, и подделка стали в
ажуре Ц как настоящие Подороже настоящих, но лунтики предпочитали поощ
рять свободную инициативу.
Наша организация поддельных не изготовляла. Мы в элементе поощряли это д
ело Ц я знали кто их имеет, а кто нет: у Майка был список официально получи
вших. Это помогало отличить агнцев от козлищ для сетки, которую мы строил
и. Тоже занесенной в Майка, но под паролем «Четырнадцатое июля». И когда вы
являли мужика с поддельным, стало быть, вот и кадр на полдороге к нам. Шепн
ули вниз по ячейкам нашей растущей организации, чтобы ни-ни не принимали
с настоящими паспортами. Если у вербовщика не было четкой уверенности, о
н запрашивал наверх и получал ответ.
Но на том заморочки у вохры не исчерпывались. Их самолюбие страдало, и пок
ою им не было от детворы, которая устраивалась у них под носом или сзади, г
де не видать, что еще тошнее, и, как обезьянки, повторяла за ними все движен
ия. Или бегала взад-вперед с визгом, гадости выкрикивала, дразнилась, каза
ла пальцами фигуры, однозначные во всём мире. По крайней мере вохра брала
это за оскорбление.
Один вохряк подловил пацаненка, врезал по молочным зубкам. Результат Ц
три покойника: двое вохряков и один лунтик.
После этого вохра детворы не трогала.
Мы таких делишек не обделывали, но в элементе поощряли. Вам бы в голову не
пришло, чтобы очмилая пожилая дама, вроде моей старшей жены, подзуживала
детвору на баловство. А тем не менее подзуживала.
Вдали от домашних расстройств одинокие мужики разным озабочены. Вот с од
ной такой заботы мы и начали. Этих миротворцев-карателей прислали на Вал
ун без обеспечения насчет приятного досуга.
Кой-какие из наших даме были исключительные красотки, и кой-какие из них
начали слоняться возле станций, одетые микрастей, чем обычно, то есть поч
ти в чистом виде в нулях, однако в дупель насандаленные самыми разными ду
хами, но дико забористыми. Они с желтыми робами не разговаривали, в упор не
глядели в ту сторону, они в элементе поле зрения пересекали, играя боками
, как только лунтички могут. Никакая бабель на Эрзле так не может, шестикра
тный вес не даст.
Такие сцены собирали народ от мужиков до молокососов: «фьюити», аплодисм
енты в честь красоты и злобная потеха над желтой робой. Вперед на это дело
подряжались платные специалистки, но вскоре желающие задаром таким кос
яком повалили, что проф решил: ни к чему сорить деньгами. И оказался прав: д
аже Людмила, робкая, что твой котенок, хотела попробовать это дело, но Мама
ей четко сказала «нет». А Ленора, благо на десять лет старше и самая симпа
тичная в нашей семье, таки попробовала, и Мама нагоняя ей не выдала. А та ве
рнулась Ц вся раскраснелась, веселая, собой довольная до упора, и одно на
уме: как бы еще разок гадов подразнить! Причем то была ее собственная идея
, в ту пору она знать не знала, что за этим стоит.
Всё это время мы с профом редко виделись, а на публике так вообще ни разу. М
ы соприкасались по телефону. Поначалу здорово стесняло, что у нас на ферм
е был всего один телефон на двадцать пять душ, причем всё больше из юной по
росли, которая, как к телефону прилипнет, так часами висит, только силой от
орвешь. Мама ввела строгости: каждому дозволялся один звонок от нас не до
льше, чем на девяносто секунд, с возрастающей шкалой наказаний. В исключи
тельных случаях она из добрых чувств прощала. Но прощение сопровождалос
ь «телефонной нотацией»: «Когда я попала на Луну, частных телефонов вовс
е не было. Вы, дети, орете, как не знаю кто…»
Насчет завести у себя телефон мы были одним из последних процветающих се
мейств. Когда меня приняли, он был дома внове. Процветали мы, поскольку ни
в какую не покупали того, что могли заделать сами. Мама телефон недолюбли
вала, поскольку оплата за него в «Луноситскую объединенную компанию про
водной связи» большей частью шла в пользу Главлуны. Всю дорогу отказывал
ась понять, почему я не могу смухлевать насчет телефонной службы с той же
легкостью, как мы тырили электроэнергию. («Ведь ты же всё знаешь про эти шт
учки, Мануэль, дорогой!»). Что телефонный аппарат Ц это часть системы пере
ключений, в которой он непременно должен числиться, ее не интересовало.
Смухлевать-то я, в конце концов, и мог. Но проблема с контрабандным телефо
ном в том, как до вас дозвониться. Поскольку он не зарегистрирован, систем
а переключений вашего набора не предусматривает, не существует сигнала,
который указал бы ей, как кому-то со стороны связаться с вами.
Но после того, как присоединился Майк, проблема отпала. У меня в мастерско
й было почти всё, что нужно. Кое-какую мелочь купил, кое-какую стырил. Просв
ерлил дырочку из мастерской в телефонный отсек и еще одну Ц к Ваечке в ко
мнату. Метровой толщины дикий камень, но лазерный луч толщиной с каранда
шик работает в темпе. Законный телефон я распотрошил, врезал индуктивную
связь в разрыв и замаскировал. Осталось пристроить у Ваечки в комнате и у
меня наушники и динамик плюс контурочки повышенной несущей частоты, плю
с оконечные преобразователи в нормальную, чтобы не мешать законному тел
ефону Дэвисов.
Вся проблема была в том, чтобы при этом деле не попасться на глаза, но Мама
с этим управилась.
Остальное заделал Майк. Безо всякого наборного аппарата, напрямую. Набор
ом «МYCROFTХХХ» я теперь пользовался, только когда звонил с какого-нибудь дру
гого аппарата. А мою мастерскую и Ваечкину комнату Майк слушал всю дорог
у. Если слышал, что я или она окликаем: «Майк!», отзывался, на остальные голо
са не реагировал. Голоса ведь индивидуальны, он различал их, как отпечатк
и пальцев, и ни разу не ошибся.
Я прошелся по мелочам: поставил звукоизоляцию на Ваечкин входной люк, та
кую же, как на входной люк своей мастерской, переключатель Ц врубать ее и
мой аппараты вместе и по очереди Ц и сигнализацию, чтобы мне знать, одна о
на у себя и задраен ли вход, а ей Ц то же самое знать про меня. Всё это приба
вило безопасности средствам сообщения между Ваечкой, мною и Майком и обе
спечило возможность устраивать хурал по телефону между всеми нами сраз
у, включая профа. А профа Майк мог вызвать, куда бы он ни двинул. Проф мог отк
ликнуться или сам позвонить по любому частному телефону. И мы с Ваечкой м
огли его сыскать в любой момент. И очень следили, чтобы Майк записывал каж
дый наш шаг.
По моему контрабандному телефону, хоть он и не имел кнопочного набора, мо
жно было вызвать любой номер на Луне. Скажи только Майку, попроси связь «п
о Шерлоку» с таким-то. Ведь у него все списки налицо, и номер он сыщет быстр
ее, чем я.
Мы начали в натуре понимать неограниченные возможности телефонной сет
и, причем, когда она за нас. Я взял у Майка еще один номерок из неиспользуем
ых Ц для Мамы, чтобы она могла звякнуть Майку, если понадобится достать м
еня. Она сделалась с Майком по корешам, всю дорогу думая, что он человек. На
всю нашу семью распространилось. Однажды возвращаюсь домой, а Сидра гово
рит: «Манни, дорогой, звонил твой друг, у которого такой приятный голос. Ма
йк Холмс. Хотел, чтобы ты ему звякнул». Я говорю, мол, спасибо, бусде, а она вд
руг заявляет: «Ман, а когда ты его к нам пообедать позовешь? По-моему, прият
нейший человек».
У него, говорю, изо рта дурно пахнет, он весь в шерсти по-страшному и женщин
не выносит.
Она в ответ грубое слово мне кинула, благо Мамы поблизости не было. Просто
, говорит, боишься, что я его увижу и уйду к нему. Я взял ее за плечико и объяс
нил, что к чему. Потом рассказал об этом Майку и профу. Майк после этого тол
ько пуще ухаживать начал за моими домашними, а проф в задумчивость впал.

Я начал учиться приемам конспирации и оценил взгляд профа насчет того, ч
то революция может сойти за искусство. Не забывал (и даже сомнению не подв
ергал) Майкове предсказание про семь лет до катастрофы на Луне. Но всерье
з о том не думал, начисто увлекся разными не по делу красивыми штучками.
Проф с самого начала твердил, что самое главное в конспирации Ц это связ
ь и надежность, причем они друг с дружкой в раздрипе: чем теснее связь, тем
больше риск, что раскроют; чем жестче надежность, тем медленней работает
связь вплоть до паралича организации. И объяснял, что система ячеек Ц эт
о компромисс.
Насчет системы ячеек я соглашался, что она нужна ради ограничить потери
от шпиков. Даже Ваечка признала, что организация без внутреннего разделе
ния работать не может. У нее на глазах был пример, как сгнило от стукачей п
режнее подполье.
Но не во ндрав мне была путаная связь системы ячеек. В чистом виде древний
эрзлинский динозавр, той еще длины: пока дойдет от головы до хвоста или об
ратно, им уже пообедали.
Потолковали с Майком.
И списали в утиль многосвязную сеть каналов, которой я профа достал. Ячей
ки мы сохранили, но связь и надежность построили на офонарительных возмо
жностях нашего чудо-юдо мудрачка.
Что касаемо связи, мы приняли троичное древо «партийных кличек»:
Председатель Ц гаспадин Адам Селена (Майк). Исполком: «Борк» (я), «Бетти» (В
аечка), «Билл» (проф).
Ячейка Борка: «Цисси» (Мама), «Царев», «Цой».
Ячейка Бетти: «Цадик» (Грег), «Цецилия» (Сидра), «Цейц».
Ячейка Билла: «Цорн» (Финн Нильсен), «Церера», «Циммерман», -
и тэ дэ. «Джордж» с седьмого уровня вел «Харберта», «Хенри» и «Халли». Со в
ременем нам понадобились все 2187 имен на "X", но мы допетрили поручить это дел
о Майку, который их частично сыскал, а частично выдумал. Каждому новенько
му давали кличку и номер телефона для экстренной связи. И этот номер не че
рез систему внутренних контактов, а напрямую соединял его с «Адамом Селе
ной», то есть с Майком.
Что касаемо надежности, она держалась на двойном принципе: а) на человека
ни в чем не полагаться, и б) на Майка полагаться во всём.
Насчет «а)» в натуре мрачно, но не поспоришь. Химией всякой и другими неапп
етитными способами любого запросто расколют. Самоубийство, другой защи
ты нет, а оно может быть невозможно. Да, есть способ насчет ампулы с ядом в д
ырявом зубе, это книжная классика, причем почти безотказно. И проф позабо
тился, чтобы мы с Ваечкой были снабжены. Так и не знаю, что он там подсуропи
л нам в виде последнего друга, а поскольку я своим не воспользовался, подр
обно излагать ни к чему. И не убежден, что мог бы покончить с собой, я не из в
еликомучеников.
А вот Майку и самоубийство было ни к чему, и химия до фени, и боли он не чувст
вовал. Он держал всё касаемо нас в отдельном банке памяти под паролем, зап
рограммированным только на наши три голоса, а поскольку плоть слаба, мы д
обавили пароль, которым каждый мог в случае чего голоса двух других запр
етить. Поскольку я лучший наладчик на Луне, можете поверить, что этот запр
ет Майк не мог снять, один раз услышав. А сила была в том, что никому в голову
не пришло бы спросить у шеф-компьютера про этот файл, потому что никто не
знал, что он в натуре имеет место, и не улавливал, что Майк существует как М
айк. Какой вам еще надежности надо?
Риск был, не без того. А вдруг эта прорезавшись машина начнет выдавать фин
ты ушами. У Майка всю дорогу в запасе были непредвидимые возможности. Не и
сключено, что он мог бы допетрить, как обойти все запреты. Если бы захотел.

Но он в элементе не захотел бы. Со мной он был по корешам, причем как с самым
первым и старшим другом. Проф ему был во ндрав. А Ваечку он, по моему, обожал
. Нет-нет секс здесь ни при чем. Ваечку нельзя было не любить и они оба четко
усекли это сходу.
Майку я доверял. В этой жизни не избежать на что-то ставить. На Майка я пост
авил бы.
И мы построили надежность на доверии к Майку во всём, в то время как каждый
из нас троих знал только то, что следовало. Возьмем, например, помянутое д
рево кличек и телефонных номеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48