Парусник накренился набок. Матросы и воины разразились криками ужаса. Но в следующее мгновение корабль выровнялся и стал плавно покачиваться на невысоких волнах.А в воздухе над галерой реял возникший из ниоткуда огромный дракон с золотой чешуей и рубиновыми глазами. При виде него черный колдун в ужасе отшатнулся к мачте и закрыл лицо ладонями. Дракон грациозно изогнул длинную шею, раскрыл пасть и изрыгнул струю оранжево-белого пламени, окатившего галеру от носа до кормы. Треугольный парус, мачта, доски палубы и обшивки тотчас же заполыхали так ярко, словно их, перед тем как поджечь, щедро полили маслом. Мертвые воины и гребцы один за другим падали на палубу, роняя мечи и весла, и их тела становились добычей огня.Мертвый орел, объятый пламенем, свалился с руки своего мертвого господина, который через несколько мгновений пошатнулся и рухнул навзничь.«Орел» дрейфовал в какой-нибудь сотне ярдов от горевшей галеры, и все, кто находился на его палубе, затаив дыхание, следили за движениями сказочно прекрасного создания, размерами превосходившего оба корабля вместе взятых и тем не менее парившего в воздухе с удивительной легкостью и грацией. В этом легендарном существе, казалось, воплотились все первозданные силы природы, вся мощь древней Мидкемии, и многие из тех, кто никогда прежде не видел Райану (а таких на «Орле» было большинство), попадали на колени, молитвенно воздев руки к небу, ибо они решили, что это не иначе как один из богов откликнулся на их молитвы и послал им на подмогу своего златокрылого любимца, чтобы тот дотла спалил корабль мертвецов.Единственным, кого не коснулись языки бушевавшего вокруг пламени, был сам Дагакон. Он стоял у мачты, скрестив руки на груди, укрытый с головы до ног мерцавшим и переливавшимся полупрозрачным куполом, сотканным из ярко-красных светившихся нитей.Калис выстрелил в него из лука, но стрела не смогла пробить магического панциря, которым защитил себя колдун.— Попробуй-ка вот этак. — Накор вытянул стрелу из колчана, отломил стальной наконечник и протянул Калису деревянный стержень. — Похоже, фокус этого некроманта может его обезопасить только от металла, а против дерева он бессилен.— Сейчас мы это проверим. — Калис прицелился и спустил тетиву. Стрела без наконечника миновала магическую преграду и вонзилась в грудь Дагакона. Волшебный щит тотчас же исчез, колдун с протяжным криком, который был слышен даже на борту «Орла», упал навзничь, и его поглотило пламя.Дракон взмахнул крыльями, описал огромный круг над полыхавшей галерой и полетел навстречу солнцу, стремительно набирая высоту.— Райана, — прошептал Гарри.Накор кивнул лысой головой, и его узкое личико расплылось в довольной ухмылке:— Вот теперь уж со всей нечистью покончено.— Накор! — послышался с главной палубы голос Ваджи.Все оглянулись. Красавец наемник склонился над распростертым Гудой. Накор и Энтони, а за ними Николас, Гарри и Траск поспешили к раненому. Голова Гуды покоилась на мешке с песком. Изо рта и носа у него струилась кровь, в блеклых голубых глазах застыло выражение страдания и покорности судьбе.Николас вопросительно взглянул на Энтони, и тот в ответ скорбно покачал головой.Накор опустился на колени возле Гуды и стиснул его руку своими маленькими ладонями.— Куда это ты собрался, старый друг? Нет уж, останься, не бросай меня. Как же я без тебя?— Друг? — пробормотал Гуда, силясь привстать, и алая кровь капнула с его подбородка на голую грудь. — Я лежу тут, захлебываясь собственной кровью, а все потому, что он заявился в мой дом и выманил меня за тридевять земель в поисках невесть каких чудес. И еще смеет называть меня своим другом! — Крепким прощальным пожатием он стиснул ладонь Накора, и по его морщинистым щекам потекли слезы. — Все, что ты мне обещал, сбылось. Я увидел прекрасные закаты и узрел чудеса, в которые прежде не дерзнул бы поверить, Накор. — Силы покидали его. Ему не хватало воздуха. Он мучительно закашлялся, и лица всех, кто над ним склонился, покрылись брызгами крови. — Боги! Золотой дракон! — выговорил Гуда коснеющим языком и, обратив угасавший взор к Накору, едва слышно прохрипел:— Друг… — Голова его бессильно склонилась набок, и выцветшие голубые глаза закрылись навеки.Николас закусил губу и полными слез глазами оглядел палубу. Кругом лежали раненые.— Энтони! — позвал он чародея, все еще стоявшего на коленях подле Гуды, и жестом указал ему на тех, кто нуждался в помощи лекаря несравненно больше, нежели умерший наемник. Энтони кивнул и поспешил к матросу с простреленным плечом.Николас повернулся к мостику.— Мистер Пикенс! Курс на Крондор!— Есть, капитан! — радостно отозвался помощник.Амос набрал полную грудь воздуха и зычно выкрикнул:— Все наверх! Снимайтесь с дрейфа! Живо, портовые крысы! Я вас научу пошевеливаться! — Он пристально следил за дружной работой матросов, в то же время искоса поглядывая на Николаса, который отошел к борту и грустно о чем-то задумался. Когда все паруса были поставлены и корабль понесся вперед курсом на Крондор, Траск подошел к принцу и ласково потрепал его по плечу:— Я не говорил тебе, что в последние дни ты стал просто вылитый Арута? — сказал он первое, что пришло ему в голову.Николас обратил к адмиралу залитое слезами лицо и хрипло буркнул:— Нет.— У тебя такая же стальная воля, такая же расчетливая, хладнокровная решимость, ты не менее бесстрашен, чем был в твои годы Арута. — Амос понизил голос до шепота и сжал ладонью плечо Николаса. — Я тобой ужасно горжусь, малыш! Всякий в моем возрасте мечтал бы о таком внуке!Николас протяжно вздохнул:— Благодарю за похвалу. — И с вымученной улыбкой добавил:— Дедушка.— Дедушка? — С наигранным возмущением воскликнул Траск и, отступив на шаг назад, выпятил вперед грудь и сцепил пальцы на толстом животе. — Да будь я проклят, ежели ты не точное повторение его высочества абсолютно во всем! Только бы помешать другим радоваться жизни!Улыбка на лице Николаса стала шире. Шмыгнув носом, он протянул руку и похлопал Траска по плечу:— Ну, уж тебе-то никто еще не сумел в этом помешать!Амос согласно кивнул. Из груди его вырвался легкий вздох:— Вот ведь какая штука жизнь! В такие деньки, какой выдался нынче, как раз и начинаешь понимать, насколько важно уметь радоваться всякому пустяку. Ведь кто его знает, что будет потом, верно? — Он обнял своего приемного внука за плечи и с нежностью, на какую только был способен, привлек его к себе. — Давай-ка похороним наших мертвых, Ники, подымем кубки в память о них и будем жить дальше! *** Тремя днями позже около полудня величественный трехмачтовик входил в крондорскую гавань. По приказанию Амоса на мачте был поднят королевский штандарт, и на борт взобрался примчавшийся на своей лодчонке сам главный портовый лоцман с двумя помощниками, чтобы провести «Орла» к месту стоянки. Пока он с молчаливым изумлением переводил взор с Николаса на Амоса, не зная, верить ли своим глазам, Николас подмигнул Траску и предложил:— Амос, не хочешь ли ты напоследок принять командование судном?Траск пожал плечами:— Да нет, пожалуй, чего уж там! Будь это всамделишный «Орел» или же, к примеру, мой «Королевский Дракон», тогда дело другое. — Поймав на себе недоуменный взгляд лоцмана, он озоровато прищурился. — А не желаешь ли ты, Ники, научиться подводить эту посудину к самому причалу под парусами? Теперь вам с Гарри вроде как не помешает освоить и эту науку.— Ставьте паруса! — крикнул Николас матросам, и те бросились к мачтам.— Ваше высочество! — взмолился лоцман. — Не делайте этого! Позвольте мне с помощниками по всем правилам подвести корабль к стоянке!— Гарри! — не удостоив его ответа, позвал Николас.— Здесь!— Ступай на нос и проследи, чтобы помощники лоцмана не лишились чувств и не свалились за борт. Мы идем к причалу под парусами!Портовый лоцман беспокоился понапрасну. Королевский штандарт на грот-мачте «Орла» давал кораблю право преимущественного прохода, и все мелкие суда, встречавшиеся на его пути, спешили убраться с дороги. Реявший чуть пониже королевского флаг адмирала флота ясно указывал, что на судне находится сам Амос Траск, которому никто в здравом уме не осмелился бы преградить путь. Это его неоспоримое право было нарушено на памяти Траска лишь однажды, когда двое легкомысленных юнцов выскочили в узкий водный коридор гавани на одномачтовике под королевским штандартом как раз перед носом у могучего «Дракона» и упрямо не желали отвернуть в сторону. Но кроме них, такое уж точно никому не пришло бы в голову, а поскольку оба сорвиголовы стояли сейчас рядом с ним на мостике, то и он сам, и боязливый, лоцман могли быть совершенно уверены, что корабль благополучно причалит у королевских доков. Глава 13. СВАДЬБА Торжество было в самом разгаре. Лиам, правитель Королевства островов, произнес тост в честь новобрачных и первым осушил кубок за их здоровье. Его примеру последовали и остальные. Траск, смущенно раскланявшись, снова уселся на свое место подле Алисии.Николас вместе с другими членами королевской семьи и самыми почетными гостями сидел за главным столом, отделенным от остальной части огромного зала приемов высоким помостом.На подготовку к празднику и на то, чтобы собрать в Крондоре всю многочисленную родню невесты, потребовалось несколько месяцев. Арута и Николас едва успели вернуться домой накануне торжества. Арута, как и предполагал Траск, почти все время, что они пропутешествовали, провел на Дальнем берегу и во Фрипорте, куда за ним по возвращении сына был отправлен гонец. Что же до Николаса, то сразу же по прибытии в Крондор из своего долгого странствия он принужден был отправиться в Сетанон, чтобы там завершить свою миссию. Зато теперь все тетушки и племянницы, кузены и кузины, бабушки и внучата были совершенно счастливы вновь встретиться друг с другом после долгой разлуки.Николас с веселой, беззаботной улыбкой переводил взгляд с одного лица на другое. Рядом с ним сидела его сестра Елена, которая месяца через два должна была осчастливить первенцем своего супруга, занимавшего соседнее с ней место и о чем-то оживленно беседовавшего с Эрландом и его женой принцессой Женевьевой. Напротив Эрланда расположились походивший на него как две капли воды наследник престола Боуррик, его супруга Жасмина и Арута с Анитой.Николас покосился на Ясу, которая сидела на другом конце стола подле Бризы и Гарри. Девушка на удивление быстро освоилась при дворе и выучилась говорить на королевском наречии почти без акцента, но больше всего Николаса поразило вовсе не это, а те удивительно ровные, доброжелательные отношения, которые она ухитрилась наладить со всеми придворными дамами и девицами, включая и самых отъявленных, злоречивых сплетниц. Теперь Яса с пленительной улыбкой рассуждала о чем-то с Маркусом и его отцом, и герцог Мартин важно кивал ей своей крупной и красивой седой головой. За время долгого путешествия Николаса и Маркуса он вполне оправился от своего увечья и выглядел сейчас как никогда бодрым и жизнерадостным. Маргарет и Маркус занимали места по обе стороны от него и то и дело поглядывали на старика с любовью и нежностью.Принцесса Маргарет, казалось, не замечала никого вокруг, кроме своего отца и Энтони, сидевшего с ней рядом. Эбигейл, напротив, подчеркнуто избегала Маркуса и напропалую кокетничала со своим соседом слева, вторым сыном герцога Райского, деверем Елены.Николас пересел на свободный стул рядом с Ясой и, перегнувшись через ее спину, подмигнул Гарри:— Как ты думаешь, долго ли кузен Маркус расположен это терпеть?— Думаю нет, — осклабился бывший оруженосец. — Может, он только и мечтает, как бы сбыть ее кому-нибудь из придворных.Бриза легонько толкнула его ногой и укоризненно взглянула на Николаса:— Перестаньте! Вы ничего не понимаете!— Вот именно! — шепотом поддержала ее Яса. — Эбигейл любит Маркуса, это всякому понятно. Просто она решила его немного подразнить. — Скользнув изучающим взглядом по сердитому лицу Маркуса, она снова повернулась к Николасу. — Он строен и красив, твой кузен, этого у него не отнимешь. И очень похож на твоего отца. И на тебя. Но им обоим недостает твоей доброты и мягкости, Николас. А кроме того, Маркус нестоль… изобретателен.—Проговорив это, она смущенно опустила глаза и едва слышно хихикнула.Николас покраснел от досады и забарабанил пальцами по столу:— Откуда же, скажи на милость…— Эбигейл нам много чего о нем порассказала, — с усмешкой перебила его Бриза. — Ведь надо же ей было с кем-то поделиться. А вы, мужчины, похоже, и понятия не имеете, о чем по большей части говорят между собой женщины, когда вас нет нигде поблизости. Так вот, имей в виду, они откровенничают именно о вас!— Значит, вы… — Николас сощурился от негодования. — Так вы, значит, и мне перемываете кости?!Бриза лишь ухмыльнулась ему в ответ, и Николас, покачав головой, не удержался от ответной улыбки. Разве можно было сердиться на девушку за ее откровенность?Бриза была нынче удивительно хороша. Она выглядела, пожалуй, еще очаровательнее, чем в тот памятный день в трактире, когда солдаты первоправителя явились туда с обыском и Накор принудил ее изобразить из себя девицу вольного поведения. Из всех дам, сидевших за главным столом, сравниться с ней по красоте могли бы разве что черноокая Яса и принцесса Анита.Вскоре по знаку Лиама королевская семья удалилась во внутренние покои дворца, предоставив остальным гостям продолжать пиршество в свое полное удовольствие, не стесняясь присутствием монарших особ. Кроме близких родственников новобрачных, на семейное собрание были допущены только Гарри и Бриза, Яса, Эбигейл со своим отцом бароном Беллами, Энтони, Калис и граф Ладлэнд.Король приказал сенешалю подать вина и, сняв с головы корону, со вздохом облегчения водрузил ее на каминную полку.— Вся прелесть жизни для меня заключается в таких вот неофициальных торжествах, когда можно говорить о себе «я» вместо «мы».Все расселись на стулья и банкетки, стоявшие вдоль стен. Лиам остался стоять у незажженного камина. Ветер колыхал легкие занавески на растворенных окнах, наполняя зал ароматом роз и фиалок из цветущего сада. Боковая дверь распахнулась настежь, пропуская вереницу слуг с кувшинами, блюдами и кубками. Следом за ними на пороге появились Накор в синем атласном балахоне с затейливой вышивкой у ворота и Паг под руку с молодой золотоволосой красавицей.Николас и Гарри поспешно вскочили со своих мест и бросились навстречу вновь пришедшим.— Накор! Паг! Леди Райана, мы счастливы, что вы почтили нас своим визитом.Николас представил исалани и воспитанницу Пага всем, кто прежде не был с ними знаком, и король, откашлявшись, поднял свой кубок и торжественно произнес:— Возможно, было бы уместно провозгласить этот тост при всех наших многочисленных гостях, в зале приемов, но я все же решил, что день сей должен всецело принадлежать дорогим новобрачным Алисии и Амосу, и потому оставил его для более интимного круга. Итак, я поднимаю чашу за моего дорогого племянника Николаса, за его великий подвиг, за его геройство и самоотвержение. Он спас всех нас, всю нашу страну, всю планету от хаоса и гибели и тем навек покрыл славой имя Кон Дуанов. За Николаса!— За Николаса! — подхватили все, осушая свои кубки.— Благодарю вас, — охрипшим от смущения голосом пробормотал Николас, выходя вперед. — Но один я ничего не смог бы сделать. Некоторые из тех, кто делил со мной все тяготы похода и рисковал жизнью, находятся сейчас здесь, среди нас. А иные спят вечным сном в чужой земле. Да не изгладится благодарная память о них из наших сердец! За тебя, Гуда! За тех, кто не вернулся домой!— За тех, кто не вернулся! — повторили остальные и вновь опорожнили кубки.Вскоре собравшиеся разделились на маленькие группы, чтобы посудачить о том о сем, и, когда Николас перестал быть объектом всеобщего внимания, Паг тихонько отвел его в сторону.— Ты совершил великое деяние, Николас. И я горжусь тобой!— Спасибо, дядя Паг.— Полагаю, у тебя есть ко мне немало вопросов.— О да! Прежде всего меня интересует, что сталось с Дагаконом.— Он теперь и вправду мертв. Я значительно ослабил его колдовские силы, заставив противостоять мне все то время, пока вы добирались до Города Змеиной реки и отыскивали пленников. И потому он пал от деревянной стрелы Калиса.— Это Накор догадался обломить металлический наконечник, — с улыбкой заметил Николас. — Спасибо, что вы сдержали слово и прибыли на свадьбу бабушки и Амоса. И за Райану большое спасибо. Мы все так ей рады!— Ей надо научиться вести себя подобно человеческому существу, — улыбнулся Паг, — и не смущаться даже таким изысканным обществом, как ваше. Вижу, пока что это ей вполне удается. — Он с нежностью взглянул на златокудрую красавицу, которая спокойно и непринужденно говорила о чем-то с Еленой и ее мужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91