Именно в тот давний день летнего солнцеворота Томас начал постигать основы воинского искусства под руководством мастера клинка Фэннона, а Пага вытребовал себе в ученики придворный чародей Кулган.Николас в который уже раз за время этого разговора поймал себя на том, что имя Томас ему знакомо, но все никак не Мог припомнить, где и когда он его слышал.— А где теперь ваш сын? — спросил он, не дожидаясь, пока старики сами ему об этом скажут, и тут же пожалел, что задал вопрос. Мегар понурился и тяжело вздохнул, а Магья стала вытирать глаза подолом своего белоснежного фартука. Николас почти уверился в том, что сына их давно уж нет в живых. Вероятно, бедняга погиб в той самой войне. Принц стал подыскивать слова для тактичного извинения, но к немалому его удивлению Мегар вдруг скорбно произнес:— Он живет у эльфов.Принц с улыбкой закивал головой. Он разом вспомнил все, что слыхал когда-то о Томасе.— Так значит, это именно ваш сын — принц-консорт королевы эльфов Агларанны?— Да, это он, — с грустью в голосе подтвердила Магья и прибавила:— Мы с ним так редко видимся! В последний раз он у нас побывал вскоре после рождения ребенка. Правду сказать, порой он посылает нам весточку-другую о себе и своей семье. Но это все, чем нам приходится довольствоваться.— Ребенок? Какой еще ребенок? — изумился Николас.— Наш внук, — вздохнул Мегар. — Калис. Сын Томаса и Агларанны.Лицо Магьи просветлело:— Он очень славный мальчуган. Он у нас бывает часто — раз в год, а то и в полгода. Калис гораздо больше похож на своего отца, чем на всех этих эльфов, среди которых он вынужден жить, — убежденно добавила она. — И я все время ему говорю, что его место здесь, с нами, а не в этом их Эльвандаре!Мегар собрался было возразить ей, но отчего-то передумал и украдкой взглянул в сторону плиты, возле которой по-прежнему суетились повара и поварята. Николас понял его безмолвный намек и, поблагодарив стариков за сытное угощение и приятную беседу, поспешил откланяться.Медленно бредя по двору, он старался подробно и последовательно припомнить все, что слыхал когда-то о Томасе от Лори, мужа своей тетки Каролины, и от Амоса Траска. Николас тогда не очень-то вслушивался в их слова и теперь весьма об атом сожалел. Но и тех отрывочных сведений о сыне Магьи и Мегара, что удержала его память, было достаточно, чтобы прийти к ошеломляющему выводу: Томас не имел почти ничего общего с человеческими существами! Он походил на эльфов, но не настолько, чтобы с полным на то правом считаться одним из них, и во многом отличался от лесного народа столь же разительно, как сами эльфы отличаются от людей. При мысли обо всем этом у Николаса едва не помутилось в голове. Самым же странным и необъяснимым представлялось ему то, что все эти невероятные превращения произошли не с кем иным как с сыном простодушных, недалеких и совершенно чуждых всему волшебному и таинственному родителей. Если верить их рассказам, — а у Николаса не возникало и тени сомнения в правдивости повара и его жены, — то в детстве и отрочестве Томас был самым обыкновенным юнцом. Что же такое с ним сделалось в годы Великой войны? Отчего он так переменился?Размышляя об этом, Николас приблизился к ограде Принцессиного сада и решил туда подняться. Он рассчитывал встретить там Эбигейл и Маргарет. Час был ранний, и он не исключал того, что девушки еще спят или завтракают в главном зале с герцогом, герцогиней и Маркусом. Но попытаться разыскать их в саду все же стоило. Что, если они уже покончили с утренней трапезой и прогуливаются по дорожкам или сидят на скамье?Однако встретил он в саду вовсе не принцессу с компаньонкой, а Накора с Энтони. Они находились примерно там, где Николас рассчитывал увидеть Маргарет и Эбигейл, а именно у каменной скамьи неподалеку от входа. Чародеи распластались на животах и внимательно вглядывались в сумрачное пространство под сиденьем скамьи.— Вон там. Видишь? — спросил Накор.— Этот?— Да, это он.Оба одновременно поднялись на ноги, и Накор назидательно проговорил:— Ты всегда прежде удостоверься, что пятна на нем именно оранжевого цвета, а не какого-то другого. Красных остерегайся, они делают его ядовитым. А с любыми другими он становится просто бесполезным.Энтони первым заметил подошедшего Николаса и поклонился ему:— Ваше высочество.— Сквайр! — поправил его принц, усаживаясь на скамью, возле которой волшебники только что ползали на животах.Накор улыбнулся ему своей насмешливо-вызывающей улыбкой:— Энтони нисколько не ошибся. Ведь сквайр вы лишь на время, а принцем будете всегда.Николас оставил это замечание без ответа.— Чем это вы сейчас занимались?Энтони смущенно пояснил:— Да знаете ли, есть такие растения сродни грибам, которые можно встретить только лишь в сырых, затененных местах…— Под скамьями, например, — невозмутимо вставил исалани.— …И Накор мне объяснял, как их следует распознавать.— Они вам нужны для изготовления магических зелий? — полюбопытствовал принц.— Скорее лекарств, — веско поправил его Накор. — Отвар этого гриба, если его приготовить надлежащим образом, наводит сон и снимает боль. Он незаменим, когда приходится извлекать стрелы из тел раненых воинов или же выдергивать гнилые зубы.Николаса его слова явно разочаровали.— А я-то думал, что вам, волшебникам, достаточно взмахнуть рукой, чтобы погрузить кого угодно в глубокий транс.Энтони пожал плечами, словно давая этим понять, что уж себя-то он никак не относит к числу одаренных волшебников. Накор же шутливо погрозил Николасу пальцем.— Вот в такие именно заблуждения и впадают все те, в чьем образовании есть немало изъянов. — Он сунул руку в свой заплечный мешок, стоявший у скамьи, и вытащил оттуда крупный апельсин.— Желаете?Николас кивнул. Накор оделил апельсинами его и Энтони, а затем протянул принцу свой мешок.— Загляните-ка внутрь.Николас тщательно осмотрел мешок. Тот представлял собой два прямоугольника мягкой и потертой черной кожи, сшитых между собой, с притороченными к ним лямками для плеч и клапаном сверху. Под самым клапаном зияло с десяток небольших отверстий, сквозь которые был продернут черный кожаный шнурок. Застежкой служили кожаная петля и деревянная пуговица в форме лягушки. Мешок был совершенно пуст. Возвращая его владельцу, Николас не без некоторой досады пожал плечами:— Но ведь там же ничего нет.Накор лукаво усмехнулся и вынул из мешка змею с блестящей желто-зеленой чешуей. Энтони невольно отшатнулся от него, Николас же быстро переместился на самый край скамьи и свистящим шепотом спросил:— А она не ядовитая?Накор взмахнул рукой, в которой была зажата извивавшаяся змея, и с притворным удивлением взглянул поочередно на принца и Энтони.— Кто? Эта коряга?Принц изумленно вытаращился на скрюченную сухую ветку какого-то дерева, которую Накор ему протянул. За все сокровища мира он не решился бы к ней прикоснуться. Чародей понимающе кивнул и спрятал ветку в мешок, который тотчас же снова передал Николасу. Принц заглянул внутрь и растерянно пробормотал:— Пусто…— Еще бы! — ухмыльнулся Накор.— А как это у тебя получается?Исалани развел руками.— Сам не знаю. Но уверяю вас, ничего сложного в этом нет. Обыкновенные фокусы.— Он умеет проделывать просто умопомрачительные вещи, — горячо заверил принца Энтони, — но при этом всякий раз утверждает, что магии не существует.— Вот именно! — подхватил Накор. -Может, и ты когда-нибудь это поймешь, чародей. Паг, так тот полностью со мной согласен.Николас прищурившись взглянул на одну из башен замка, возвышавшуюся над Принцессиным садом, и вполголоса пробормотал:— Сегодня только и разговоров, что о Паге.— Пусть вас это не удивляет, — улыбнулся Энтони. — Паг — личность легендарная. О нем всяк здесь говорит много и охотно. Да и в Звездной Пристани тоже. Но к моему глубокому сожалению, он ее покинул еще до того, как я туда попал.Николас задумчиво покачал головой:— Значит, ты пробыл там совсем недолго. Ведь Паг ушел из Звездной Пристани лет восемь тому назад.Энтони кивнул, и на лице его появилась беспомощная, виноватая улыбка:— Я никогда и не скрывал, что мои волшебные познания скудны и разрозненны, а магический опыт весьма небогат. Мастера из Академии полагали…— Мастера! — фыркнул Накор. — Скажите на милость! Эти надутые индюки Керш и Уэйтум! — Он с негодованием потряс головой, и светлый пух, обрамлявший его лысую макушку, заколыхался в такт этим движениям. — Ведь именно из-за них мне пришлось покинуть Звездную Пристань! — Он подсел на скамью рядом с Энтони и указал на него пальцем, кивнув при этом Николасу. — Мальчик весьма щедро одарен от природы, но эти тупицы объявили, что он способен постичь лишь азы низшей магии! Останься я там еще хоть ненадолго, и Энтони наверняка стал бы одним из Синих наездников! — Он оскалил в усмешке свои мелкие острые зубы и обратился к Энтони; — Скажи, ведь я не зря хвалюсь, что понаделал там шума?Юный чародей весело рассмеялся и с готовностью подтвердил:— Это воистину так, сэр Накор! Синие наездники — весьма многочисленная и влиятельная группировка среди молодых учеников Звездной Пристани. У них часто происходят битвы с…— Битвы? — перебил его Николас. — Неужто и чародеи сражаются меж собой?— Еще как! — усмехнулся Энтони. — Некоторые из старших учеников, именующие себя Гвардией Керша, часто затевают стычки с Синими наездниками в тавернах и трактирах Звездной Пристани. Как правило, битвы эти не приводят к жертвам или серьезным увечьям. Ну, разве что проломят кому-нибудь голову, выбьют зуб да разукрасят друг друга синяками. — Он вздохнул, вспомнив о чем-то невеселом. — Я пробыл там совсем недолго и потому не вступил ни в одну из враждовавших партий. Мне и без того хватало огорчений, ведь, как я вам уже говорил, мои успехи в овладении ремеслом оказались более чем скромными. Потому-то меня сюда и прислали, когда герцог Мартин пожелал иметь при своем дворе чародея. Мастера в Академии отчаялись добиться от меня толку.Накор покачал головой и скорчил презрительную гримасу:— Ежели у тебя с ними мало общего, то тем лучше для тебя, уж ты мне поверь! — Он поднялся на ноги и приладил за плечами свой мешок. — Я иду в лес. Мне надо поискать там кое-каких трав и кореньев. Встретимся за ужином.— Ткнув пальцем в сторону Энтони, он отрывисто бросил:— Смажь пареньку ступню целебным притираньем, и к завтрашнему утру он будет почти здоров.— Охотно, — кивнул чародей. — У меня есть много подходящих снадобий.Накор, не прибавив больше ни слова, повернулся и быстро зашагал по дорожке к выходу из сада. Принц и чародей остались одни.Николас первым нарушил воцарившееся молчание:— Никогда прежде я не встречал такого странного человека, как этот исалани Накор!— В Академии было немало чудаков, — сказал Энтони, — но он их всех перещеголял, это уж точно!— Он был одним из твоих наставников, прежде чем покинул Пристань?Энтони помотал головой и передвинулся на то место на скамье, которое прежде занимал исалани.— К сожалению, нет. Я даже не знаю толком, чем он там занимался. Кроме постоянных стычек с Уэйтумом и Кершем. Говорили, что в один прекрасный день он появился в Звездной Пристани с рекомендательным письмом от принца Боуррика и устным утверждением о том, что Паг посоветовал ему туда направиться. Ну, его вынуждены были принять. Он там провел три или четыре года и творил все это время такие диковинные чудеса, что у всех буквально дух захватывало. Он к тому же сумел убедить почти всех учеников, что искусством магии может овладеть любой. Правда, сам Накор называл это просто фокусами и уверял, что мастера из Звездной Пристани с ним спорят единственно из тупоумия и в силу ограниченности своих понятий. — Он нахмурился и прерывисто вздохнул. — Видите ли, я был тогда слишком занят собой, своими проблемами и почти не обращал на все это внимания. Как всякий новичок, я редко выходил из своей комнаты, и с Накором видался всего несколько раз, да и то мельком.— Неужто мастера и вправду тебя сюда послали только потому, что ты был слабым учеником?— Боюсь, что это именно так, — нехотя ответил Энтони и развел руками. — Ведь в Академии всегда было довольно не только одаренных учеников, но и опытных мастеров, настоящих волшебников. Они могли отправить сюда любого из них безо всякого ущерба для заведения. Во всяком случае, мне так кажется.Николас помрачнел и глухо проговорил:— А ведь это сильно смахивает на заведомое, намеренное оскорбление его светлости.Энтони густо покраснел:— Мне такое и в голову не приходило.— Я вовсе не хотел тебя унизить, Энтони, — поспешно произнес Николас. — Ты наверняка гораздо способнее многих из тех, кого считают таковыми Керш и Уэйтум. Ведь и Накор тебе говорил то же самое. — Однако слова эти не могли утешить Энтони, который был до глубины души уязвлен предыдущим высказыванием принца. — Но ведь герцог Мартин — родной брат короля! — продолжал Николас. — И он просил их прислать в Крайди чародея, который заступил бы место самого Кулгана, учителя Пага! Мастерам следовало отправить сюда того из волшебников, кого сами они считают наиболее искусным и опытным в вашем ремесле.— Возможно, — процедил Энтони, поднимаясь со скамьи. Он говорил теперь медленно, тщательно подбирая слова. От былой его непринужденности не осталось и следа. — Но боюсь, что волшебники из Звездной Пристани не склонны себя считать подданными Королевства. Другое дело, если бы Паг по-прежнему там оставался. Он ведь доводится королю кузеном, и к тому же его авторитет среди чародеев недосягаемо высок. Но теперь бразды правления островом находятся в руках Уэйтума и Керша, а они — кешианцы по рождению. И сдается мне, они сочли за благо исключить политику обоих государств из сферы своих интересов.Николас все еще продолжал хмуриться.— Возможно, в этом они совершенно правы, — нехотя признал он, — но все же им не следовало поступать подобным образом с его светлостью. Одни боги ведают, чем это может для них обернуться.— Соблаговолите пройти со мной, — сказал Энтони, явно желавший поскорее положить конец этому тягостному для него разговору. — Я дам вам целебных мазей, которые, если и не избавят вас напрочь от болей в ступне, все же принесут некоторое облегчение и уж по крайней мере не сделают вам никакого вреда.Николас побрел вслед за чародеем. Оказавшись у калитки, он оглянулся и обвел глазами сад, остро сожалея о том, что не встретил здесь Эбигейл и Маргарет. *** Время в Крайди летело с удивительной быстротой. Дни от рассвета до заката были заполнены делами и заботами. Николас не без некоторого удивления при» знался себе, что такой ритм жизни пришелся ему по душе. Служба не оставляла времени на размышления и тоску по дому, на мрачные раздумья, которым он прежде имел обыкновение предаваться в часы досуга, унаследовав эту черту от своего отца. Суровые условия быта и нелегкий труд, в свою очередь, закалили его тело. Николас и прежде был силен и ловок благодаря постоянным упражнениям с мечом и пикой и верховым прогулкам, но однако же, когда ему впервые пришлось вынести оружие и доспехи из оружейной, проверить исправность каждого предмета, наточить затупившиеся лезвия нескольких мечей, а потом вернуть все на прежние места, он был так изнурен этой непосильной работой, что вечером отказался от ужина и еле добрел до своей каморки. Теперь же ему ничего не стоило в несколько часов управиться с этим делом я помимо него выполнить без всякого утомления еще немало приказаний герцога.Гарри тоже притерпелся к крайдийской жизни и был вполне доволен службой, хотя, оставаясь наедине с Николасом, он порой принимался сетовать на резкость и заносчивость своего господина. За те три недели, что минули со дня прибытия юношей в замок, им мало удавалось видеться и говорить с Маргарет и Эбигейл. Однако Гарри порой все же случалось перекинуться парой слов с принцессой, которая проводила с братом больше времени, нежели с отцом. Гарри время от времени позволял себе насмешничать над сердечной склонностью Николаса к компаньонке Маргарет, и ему не раз доводилось вывести принца из себя. В подобных случаях нескольких резких слов, произнесенных бывшим господином, оказывалось достаточно, чтобы озороватый оруженосец повинился и перевел разговор на другое. Но чаще в ответ на безобидные подтрунивания Гарри принц беззлобно отшучивался, сохраняя хорошее расположение духа. К тому же он всегда был рад лишний раз, пусть хотя бы и в шутливом тоне, поговорить о предмете своей симпатии. Ведь увидеться с Эбигейл ему удавалось лишь в шестой день недели после обеда, но и тогда близ нее как правило оказывался Маркус.Жители крепости относились к приезжим юношам по-разному. В кухне и кладовых им всегда были рады, прочая же челядь держалась с ними учтиво и предупредительно, но весьма отчужденно. Молоденькие служанки взирали на рыжекудрого Гарри с неизменной благосклонностью, на принца же лишь немногие из них украдкой бросали призывные взоры, повергавшие его в смущение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91