— Он облокотился о спинку скамьи и мельком взглянул на захлопнувшуюся за Николасом дверь гостиницы. — Ники будто подменили. Прежде ведь он был кротким и добродушным, как ягненок. — Амос кивком выразил свое согласие с этим утверждением. — Хоть веревки из него вей. Но Маркус его ужасно раздражает. Он для Николаса словно заноза пониже спины.Последнее замечание Гарри развеселило Траска и стоявшего неподалеку Накора. Амос хлопнул сквайра по плечу, исалани подмигнул ему и, посмеиваясь, отошел к бревенчатому сараю и уселся в тени у его стены.— Маркус тоже ведь не со всеми ведет себя так задиристо, как с Николасом,— заметил Траск. — А ты, друг Гарри, больше не зови меня адмиралом. Обращайся ко мне не иначе как «капитан». Я ведь снова Тренчард, гроза морей. Ясно? — Скорчив свирепую гримасу, он выхватил из-за пояса кинжал с кривым лезвием и легонько провел по нему подушечкой большого пальца. — Что и говорить, годы взяли свое. Они ведь никого не щадят. Но былую удаль, ловкость и силу мне заменит мое коварство. Это, скажу я тебе, главнейшее качество для всякого пирата. — Внезапно он сделал резкое движение рукой, и острие кинжала очутилось в каком-нибудь дюйме от лица опешившего Гарри. — Возражения будут?!Гарри едва успел прийти в себя от испуга. Он слабо улыбнулся и помотал головой:— Нет, сэр. То есть, капитан.Амос оглушительно расхохотался. Сквайр поежился и с опаской взглянул на кинжал.— Во времена моей молодости, — доверительно пробасил Траск, — капитаном всегда становился самый хитрый, жестокий и подлый из членов команды. Пираты только таких и уважают.Гарри лукаво прищурился:— И вы не были исключением?— Представь себе, нет, — честно признался Амос. — Но я сумел заслужить уважение этих сукиных детей, когда был еще совсем желторотым юнцом. Я убил второго помощника, который собрался меня высечь за чужую провинность. Случилось это в мое второе по счету плавание. Ну а в первое я попал, когда мне стукнуло двенадцать. Так-то. И вот, все узнали, что я его убил. Да я и не запирался. И наш капитан созвал суд чести…— Суд чести? На пиратском корабле? — удивился Гарри.— Ну да, — кивнул Амос. — Все очень просто. Никакой волокиты. Команда собирается на палубе, виновный держит слово, и ребята решают, как с ним поступить. На мое счастье, команда терпеть не могла этого Барнса, которого я укокошил. Да я и приврал вдобавок, что он меня пребольно отлупил. А тут еще и тот из матросов, за чью оплошность Барнс меня чуть не выпорол, вышел вперед и повинился перед всеми. — По губам Траска скользнула едва заметная усмешка. Он смущенно развел руками. — Знаешь, а ведь мне теперь нипочем не вспомнить, что именно он натворил. Зато я не забыл, как капитан велел потом ему всыпать, но однако приказал ребятам сечь полегче. Парень ведь как-никак поступил честно и признанием своим спас мне жизнь. А меня сразу же назначили третьим помощником. Я остался на том корабле и через четыре года был уже первым помощником капитана. А в двадцать, друг Гарри, я стал капитаном. К двадцати шести я со своими головорезами побывал почитай что во всех портах Горького моря кроме Дурбина и Крондора и везде заставил о себе говорить. Но еще через несколько лет мне все это опротивело. — Он усмехнулся и покачал головой. — И я решил заняться достойным ремеслом. Честь по чести снарядил торговый корабль и повел его к Дальнему берегу. Но цурани сожгли мою посудину, и мне пришлось надолго застрять здесь, в Крайди. Деваться-то все равно было некуда. Уж три с лишком десятка лет миновало, как все это стряслось. И вот я снова здесь, и снова становлюсь пиратом. — Он весело хохотнул. — Боги, что управляют нашими судьбами, порой оказываются горазды на слишком уж затейливые шутки. Ты согласен?Гарри слушал его рассказ с полураскрытым от изумления ртом.— Вот так дела! — пробормотал он.Амос, прищурившись, взглянул вдаль, туда, где виднелись обугленные остовы четырех башен замка. Накануне из Карса в Крайди прибыли несколько мастеров каменщиков с подмастерьями. Мартин повел их всех в замок, чтобы объяснить на месте, какими он желал бы видеть восстановленные наружные стены и внутреннюю отделку. Герцог решил позаботиться о том, чтобы работы в крепости начались с первыми же весенними оттепелями независимо от того, успеет ли он сам к этому времени вернуться в Крайди из плавания.— Здесь, в этом замке, я познакомился с удивительными людьми, каких прежде мне нигде не довелось встретить, — сказал Траск и доверительно понизил голос:— Благодаря им я здорово изменился. Я обязан всем этим людям бесконечно многим. Знаешь, я часто пенял Аруте на то, что он только и норовит помешать другим радоваться жизни. И ведь это сущая правда! — Он мельком взглянул на дверь трактира и снова повернулся к Гарри. — Но однако же это, поверь, не мешает ему быть замечательным человеком во всем остальном. Ежели мне пришлось бы выбирать помощника, чтоб снова идти по штормовому морю в Пролив Тьмы, я не задумываясь кликнул бы с собой именно Аруту. На него всегда можно положиться, а это ведь большая редкость меж людей. — Гарри задумчиво кивнул.— Я люблю его как сына, — продолжал Амос, — но очень даже хорошо понимаю, что быть его сыном — задача не из легких. Что до Боуррика и Эрланда, то им, сдается мне, сильно повезло: они мало похожи на Аруту. А вот зато Николас…— Точная его копия решительно во всем, — с усмешкой подхватил сквайр.Амос тяжело вздохнул:— Я всегда любил Ники больше остальных детей Аруты, хотя никогда и никому в этом не признавался. — Гарри всем своим видом дал понять, что готов свято хранить эту тайну адмирала. — Он на диво славный паренек. В его характере вкупе с чертами Аруты есть изрядная доля доброты, и мягкости, и нежности. Все это он взял от матери, принцессы Аниты. — Амос на мгновение смолк, нахмурился и озадаченно покачал головой. — Я молю богов о том, чтоб Ники вернулся из нашего путешествия здравым и невредимым. Мне надобно будет смотреть за ним в оба. Ежели с ним приключится что-нибудь худое, его бабка ни в жизнь мне этого не простит. Лучше уж мне тогда и вовсе не показываться ей на глаза.— Вот было бы здорово, если б вы взялись приглядывать и за мной, — улыбнулся Гарри. Взгляд его, однако, оставался серьезным. — Ведь с моим отцом вы тоже знакомы, и он будет вам очень за это благодарен.— Нет уж, уволь, — хохотнул Траск. — Довольно с меня и одного сорванца. А что до гнева или благодарности твоего папаши, то мне, ты уж прости, в равной степени плевать на то и на другое. Ведь я ж не собираюсь жениться на графе Ладлэнде.Гарри принужденно рассмеялся и пожал плечами. Внезапно с вершины холма, на котором располагалась крепость, послышался тревожный крик. Амос и Гарри взглянули в ту сторону. Один из мастеров каменщиков мчался вниз по склону холма. Он размахивал руками и отчаянно что-то выкрикивал. Но из-за дальности расстояния слов было не разобрать.Гарри растерянно заморгал:— Неужели там что-то стряслось?Амос напряженно вслушивался в крики мастера.— Не иначе как с кем-то из мальчишек-подмастерьев стряслась беда. Побьюсь об заклад, беднягу придавило рухнувшей балкой. Вот ведь незадача!Накор стремительно вскочил на ноги и бросился прочь со двора.— Несчастье с герцогом Мартином! — крикнул он на бегу.Гарри и Амос не сделали попытки проведать, каким непостижимым образом исалани удалось узнать о случившемся. Им обоим даже в голову не пришло усомниться в словах чародея.— Пойду кликну на подмогу Маркуса с Николасом, — сказал Гарри Траску и помчался к трактиру.— И пусть кто-нибудь отыщет Энтони, — распорядился Амос, — ведь два лекаря всяко лучше, чем один. *** Мартин лежал на булыжниках внутреннего двора с бледным как полотно лицом и закрытыми глазами. Жизнь едва теплилась в его искалеченном теле. Возле него хлопотал один из монахов Сильбанского аббатства. Едва завидя отца, Маркус бросился к нему с криком:— О боги! Не дайте ему умереть!— Его светлость еще жив, но после падения он лишился чувств, — бесстрастно констатировал послушник, поддерживавший голову Мартина.— Как же это произошло? — Маркус перевел взгляд на одного из мастеров.— Секция парапета не выдержала веса его светлости, — поспешно пояснил тот, — и сорвалась, а вместе с ней и его светлость. А я ведь всех предупреждал, что туда становиться опасно, но его светлость меня не послушал, и вот… — Было очевидно, что каменщик более всего на свете желал избежать ответственности за случившееся.Маркус махнул рукой, призывая его к молчанию, и обратился к послушнику:— Он очень плох?Монах коротко кивнул. Маркус, закусив губу, отошел в сторону, чтобы к раненому могли приблизиться Накор и Энтони. Оба чародея тотчас же опустились наземь у распростертого тела и принялись о чем-то перешептываться с сильбанцем. После недолгого совещания Энтони встал с колен.— Нам следует перенести его в гостиницу.— Давайте соорудим какие-нибудь носилки, — предложил Николас. — Или принесем их сюда из трактира. Если надо, я сей же час за ними сбегаю.— У нас нет на это времени, — возразил Энтони.К трактиру герцога понесли Маркус, Николас и два плечистых сильбанца. Остальные молча следовали за ними. Впереди этой печальной процессии брели Амос и Гарри. Они отыскивали и указывали остальным наиболее ровный и гладкий путь меж рытвин и кочек, чтобы кто-нибудь из четверых ненароком не споткнулся и тем не причинил раненому новой боли и нового увечья.Герцога уложили на узкую постель в одной из небольших комнат верхнего этажа трактира. Энтони велел всем покинуть помещение. У постели больного остались лишь он сам и Накор.Остальные некоторое время молча стояли у закрытой двери и напряженно прислушивались к звукам, что доносились из комнаты Мартина.— Ну, довольно нам здесь прохлаждаться, — внезапно нарушил молчание Амос.— Ведь от того, что мы тут торчим, Мартину легче не станет. Наши лекари сделают для него все, что можно, а у нас с вами еще видимо-невидимо дел. Теперь уж смеркается, а мы отплываем с утренним приливом.— Вы что же это, изволите шутить, Траск? — сердито сощурившись, бросил ему Маркус.— Ничуть не бывало. Завтра поутру я прикажу своим матросам поднять якорь.Маркус помотал головой:— Неужто вы не понимаете, что отец не оправится от ранения к утру и потому не сможет с нами плыть? Значит, нам надлежит дождаться его выздоровления!— Отец твой, — мягко, с неподдельным сочувствием проговорил Траск, — не выздоровеет раньше весны, Маркус. А дело, ради которого мы собираемся пуститься в плавание, слишком спешное, чтоб мы могли себе позволить его дожидаться.Маркус снова пустился было в возражения, но его прервал Николас:— Погоди, кузен! — Он повернулся к Амосу:— А откуда тебе известно, что именно повредил себе герцог Мартин и когда он сможет встать на ноги?Траск с невеселой усмешкой покачал головой:— Уж кому такое и знать-то, Ники, как не мне! На своем веку я повидал немало бедолаг, сорвавшихся с мачт, так что словам моим на этот счет ты вполне можешь верить. — Он перевел взгляд на Маркуса:— Не забывай, что отцу твоему давно перевалило за шесть десятков, хотя по его виду этого и не скажешь. А ведь многие из куда более молодых мужчин распростились с жизнью после таких вот падений. Не буду тебе врать, Маркус: жизнь твоего отца в большой опасности. Но ведь то же самое можно сказать и о твоей сестре Маргарет, и о тех, кто томится в плену с ней вместе. Оставшись в Крайди, мы ничем не поможем бедняге Мартину. Но каждый день нашего промедления здесь — это новые страдания для принцессы и остальных, новые возможности для похитителей скрыться и замести следы. Так что готовься к отплытию, сынок, и полагайся на милость богов.Амос коротко кивнул и прошел по коридору к лестнице. У двери остались лишь трое юношей. Остальные еще прежде разбрелись кто куда.Маркус повернулся, чтобы уйти, но Николас заступил ему дорогу.— Маркус, я… Мне очень жаль бедного дядю Мартина. И я от души сочувствую твоему горю. Но боги милостивы, и я надеюсь, что дядя останется жив. Я буду за него молиться.Николас посторонился. Маркус холодно кивнул и, не ответив ему ни одного слова, прошел мимо. *** Войдя в общий зал трактира, Калис отряхнул дождевые капли с кудрявой головы, снял вымокший плащ и повесил его у огня. В зале было все еще тесно, но в прошлый свой приход Калис застал здесь гораздо больше простого люда. Теперь же многие из горожан перебрались в восстановленные и вновь отстроенные дома. Город медленно возвращался к жизни.За одним из дальних столиков у стены эльф заметил Николаса и Гарри и направился к ним.— У меня есть известия для вашего дяди, принц, — сказал он, кивнув друзьям вместо приветствия и присаживаясь на скамью.Николас рассказал ему о происшествии с Мартином. Калис бесстрастно его выслушал и слегка наклонил голову.— Это плохая новость.С верхнего этажа спустился Энтони. Отыскав глазами Николаса, он поспешно направился к нему.— Его светлость очнулся от забытья. Где Маркус?Гарри проворно вскочил на ноги:— Я его мигом разыщу!Энтони кивком приветствовал Калиса, и тот с улыбкой обратился к нему:— А мне нельзя будет повидать герцога? Я имею сообщить ему кое-что важное.— Думаю, можно. Но только ненадолго, — вздохнул чародей.Калис встал со скамьи. Следом за ним поднялся и Николас.— Только не все сразу! — нахмурился Энтони. Николас с досадой пожал плечами и уселся на прежнее место. Сын королевы эльфов поднялся по ступеням лестницы вслед за чародеем. Вскоре в трактир вошли Гарри и Маркус. Николас заторопился к ним навстречу.— Это правда, что отец пришел в себя? — с надеждой спросил его Маркус.Николас кивнул:— Сейчас у него Калис. Он прибыл к герцогу с каким-то важным сообщением от королевы эльфов. Ты можешь подняться к его светлости, когда Калис уйдет.— Маркус сердито повел плечами, и Николас поспешил добавить:— Так распорядились лекари.Когда на площадке лестницы показался Калис, Маркус стремглав бросился к ступеням. Но эльф преградил ему дорогу в коридор и упер узкую ладонь в его вздымавшуюся от волнения грудь.— Милорд Мартин желает прежде переговорить с принцем Николасом. — Эльф сопроводил свои слова ласковой улыбкой, которая однако нисколько не умерила раздражения Маркуса. Глаза его сверкнули гневом, но он смолчал и стал нехотя спускаться вниз. Николас, торопясь увидеться с дядей, кивнул ему на бегу, но тот сдвинул брови к самой переносице и отвернулся в сторону.В комнате Мартина, куда медленно, на цыпочках вошел принц, царил полумрак. У постели больного безотлучно находились Накор с Энтони и монах-сильбанец.— Вы желали меня видеть, дядя? — негромко спросил Николас.Мартин повернул к нему бледное, осунувшееся лицо и едва слышно проговорил:— Да, Николас. — Он перевел дыхание и приказал остальным:— Оставьте нас одних.Накор и монах направились к двери. Энтони вышел последним.— Мы будем рядом, в коридоре, — сказал он и притворил за собой дверь.Мартин прикрыл глаза и шумно вздохнул, борясь с дурнотой. На лбу его выступили крупные капли пота. Когда приступ слабости миновал, он поманил Николаса к себе и выпростал руку из-под одеяла, которым был укрыт до самого подбородка. Герцог разжал ладонь. На ней лежало узкое серебряное кольцо.— Его принес Калис.Николас взял кольцо двумя пальцами и с любопытством и некоторой тревогой принялся его рассматривать. На металлической поверхности заплясали и тотчас же погасли отблески огня» что пылал в очаге. Кольцо было холодным и слегка шероховатым на ощупь. Вглядевшись в узкий обруч попристальнее, Николас различил, что тот являл собой подобие шнура, сплетенного из тел двух искусно отлитых из темного серебра маленьких тонких змеек, каждая из которых сжимала в пасти кончик хвоста другой. Николас протянул кольцо Мартину, но тот слабо качнул головой.— Нет, пусть оно останется у тебя.Николас пожал плечами и опустил странное кольцо в кармашек на поясном ремне.— Известно ли тебе хоть что-нибудь о Сетаноне?Принц вскинул голову и с удивлением и немалым беспокойством взглянул на Мартина. Он никак не рассчитывал, что дядя в краткие минуты их последнего перед долгой разлукой свидания заговорит о тех далеких днях. Но герцог терпеливо ожидал ответа, и Николас, уверившись, что тот находится в ясном сознании, а вовсе не во власти бредовых видений, с некоторым недоумением пожал плечами.— Да, но очень немного. Отец не любит об этом вспоминать, а если ему не удается избежать разговоров о Сетаноне, он умалчивает о своей роли в тех событиях. Амос рассказал мне о них куда больше.Мартин слабо улыбнулся:— Это меня ничуть не удивляет. Однако самому Траску известно о той битве далеко не все. — Он жестом велел Николасу сесть в ногах постели. Принц повиновался, и Мартин бесстрастно произнес:— Может статься, я умру в ближайшие минуты, поэтому… — Николас принялся было возражать, но герцог, нахмурившись, прервал его:— Теперь не время попусту тратить слова, мой мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91