Джек оглянулся на любимую.
Та стояла над речкой, поглотившей прах ее брата, четко обрисованная
солнцем, неподвижная и прекрасная в своей скорбной неподвижности. Может
быть, попробовать все-таки уговорить ее? Нет, поздно. Она приняла решение,
и другого не будет.
- Прощай, Р-ли, - тихо сказал Джек и пошел прочь, - догонять
Чаксвилли и Полли О'Брайен.
Вечером, после ужина, Чаксвилли сказал:
- Джек, возможно, ты согласился идти со мной, чтобы разведать наши
планы и приготовления, а потом сбежать с этими сведениями домой, в
Дионисию. У тебя теперь нет дома, Джек. Поверь, в Дионисии тебе не
отмыться от прошлых грехов: еретик, любовник сирены, предатель и
братоубийца - вот кто ты для своих родных и земляков. И веры тебе будет не
больше, чем любому из гривастых. Даже меньше: ваши ненавидят вийров, но
знают, что те не лгут. К тому же, вийров побаиваются, а кто из людей
станет бояться тебя, Джек? Тебя сожгут на костре, и уверяю тебя -
разбирательство будет коротким, а приговор - скорым.
- Пойми, меня совсем не беспокоит возможность того, что ты станешь
шпионить. Поживи хоть немного в Социнии и ты поймешь смехотворность и
тщетность любой попытки сопротивления нам, даже в том случае, если люди
трех государств объединятся со своими вийрами, а этого никогда не будет:
их слишком долго учили враждовать, слишком умело копили ненависть. Мы
копили, Джек. Извечной враждебности людей к обитателям кадмусов не хватает
только повода, чтобы вырваться наружу. А потом... Когда все устанут от
взаимной резни, придем мы, социнийцы, и установим мир. Наш мир по нашим
законам. И если Арра надумают вернуться, их встретит другая планета:
мирная, сильная и готовая к отпору. Ты должен стать социнийцем хотя бы из
желания спасти свой народ от нового рабства!
Джек слышал и не слышал Чаксвилли. Он думал о потерянной любимой.
Каково ей сейчас одной под чужими звездами? Путь обратно долог и полон
опасностей, а она одна... И как-то ее еще примут дома? Слезы текли по
щекам Джека, но он не замечал этого.
Пять дней шли они по лесной тропе. Дважды за это время пришлось
стрелять: когда на них с неразумной яростью напала стая мандрагоров
(пришлось перебить почти половину нападавших, чтобы остальные
разбежались), и когда их выследила пара драконов (эти отступили после
первых же выстрелов). К концу пятого дня троица достигла подножия высокой
горы. Еще два дня тяжелого пути понадобилось, чтобы перевалить через нее,
и еще день - чтобы пересечь узкую долину между гор. Потом - еще три дня
мучительного подъема, тяжелый пятимильный перевал в горах Арра, и наконец
- каменный форт с социнийским пограничным гарнизоном.
Здесь Чаксвилли назвал себя и коротко рассказал о событиях последнего
времени. Потом все трое уселись в невиданный фургон, двигавшийся с помощью
таинственной силы пара (впрочем, для Чаксвилли, похоже, и все это тайны не
составляло). Немного спустя после того, как фургон тронулся, какая-та
штука с делениями и стрелкой, названная смуглым "измерителем скорости",
показала, что они мчатся, пролетая почти шестьдесят миль за час. Поначалу
Джеку от такой гонки было не по себе, и он старался не смотреть в окно, за
которым все мелькало с пугающей быстротой, но постепенно привык и даже
заинтересовался.
Следующее потрясение ожидало Джека и Полли, когда они увидали летящий
в небе над ними огромный шар - несомненно, творение человеческих рук.
Местность, по которой мчался "паровик", была утыкана множеством
торчащих над лужайками рогов кадмусов, о которых Чаксвилли сказал, что
большинство из них заброшены.
- У нас тут была своя внутренняя война, - объяснил он, - людей и
метисов против вийров, цеплявшихся за свой образ жизни и привычки.
Разумеется, мы одержали победу. Новое всегда побеждает, не так ли?
Скорость заметно снизилась, потому что увеличилось количество
паровиков на дороге. Проехав еще миль двадцать, Чаксвилли остановил фургон
у ворот форта, гораздо большего, чем тот, что они видели на границе.
Здесь началась воинская подготовка Джека.
Его назначили на большой, покрытый панцирем, паровик, которые здесь
называли "медведями". На каждом "медведе" была пушка и несколько
крупнокалиберных штук - "самострелов", представляющих собой вертящееся
колесо с десятком мощных стволов на нем, паливших по очереди со скоростью
до десяти выстрелов в секунду. Заряжал самострелы специальный механизм.
Стрелку оставалось лишь целиться и вертеть ручку колеса.
Там было еще множество других диковин, но Джеку не удалось повидать
их все. Ему разрешалось покидать форт не чаще, чем раз в две недели, и то
только на день - от восхода до заката. Джек узнал, правда, что большая
часть удивительных технических новшеств появилась благодаря найденной
социнийцами полусгоревшей древней библиотеки Арра.

10
Наступила зима.
Военная подготовка Джека продолжалась. Марши, занятия, учения и
маневры сменяли друг друга в прежнем ритме, не завися от изменений погоды;
метель, гололед - какая разница?! Главное - боевая готовность и выучка!
Незадолго до наступления весны батальон получил секретный приказ.
Быстро собравшись по тревоге, они двинулись в неизвестность той же
дорогой, которой Джек пришел за Чаксвилли в Социнию. Миновав перевал,
"медведи" вступили в долину Арчул. Древняя дорога Арра была расчищена от
глины и грязи; вдоль дороги высились каменные махины фортов. Обитавших
здесь мандрагоров и драконов либо перебили, либо загнали далеко в горы.
На границе Дионисии со священными землями вийров расположилась
лагерем социнийская армия.
Впервые с начала службы Джек увидел Чаксвилли. Тот носил эмблему со
слашларком, что означало чин полковника, цвет погон и нашивок указывал на
принадлежность к штабу командующего.
Джек по всем правилам отдал честь. Полковник Чаксвилли улыбнулся и
скомандовал "вольно".
- Ба, Джек Кейдж! Да ты, я вижу, уже капрал! Поздравляю... Правда, не
стану говорить, что я об этом не знал. Мы ведь присматривали за тобою. Ну
как, не собираешься еще дезертировать? Вон она, Дионисия, рукой подать...
- Нет, сэр, не собираюсь!
- Почему?
- По многим причинам, сэр. Большинство из них вы знаете. Но есть и
такие, о которых вам, возможно, неизвестно, сэр. Я тут встретил одного
парня. Он был... разведчиком в наших местах. Он говорит, сэр, что моих -
мать, сестер и братьев, всех! - сослали в рудники. Отец хотел вернуться к
людям, покинул кадмус. Его судили, признали виновным, приговорили к
сожжению на костре. Но отец не дался живым: он вырвался на свободу и убил
двух тюремщиков, прежде, чем погиб сам...
Чаксвилли, помолчав, произнес:
- Я сочувствую тебе, Джек Кейдж. Совершенно искренне сочувствую. Не
хотелось бы внушать тебе напрасные надежды, но я сегодня же распоряжусь,
чтобы постарались выяснить - где именно находится твоя семья. Завтра мы
перейдем границу. Одно из направлений прорыва проходит рядом с рудниками.
Я прослежу, чтобы о твоей семье позаботились.
Голос Джека дрогнул:
- Благодарю вас, сэр.
- Пока не за что, Джек. Да, вот еще что. Ты мне понравился с первой
же встречи, хоть, возможно, сам ты так не думал. Но это так. Так вот. Не
хочешь ли стать моим ординарцем, Джек? Если справишься, вскоре будешь
сержантом. И к тому же - не придется самому стрелять в соотечественников,
разве что нам станет уж совсем туго. Ну, решай.
- Спасибо, сэр. Это большая честь для меня. Но, должен признаться, в
Дионисии есть несколько человек, которых я бы не прочь увидеть у себя на
мушке...
- Ну-ну, Джек! Я все понимаю, но мы не можем позволить себе излишней
жестокости и сведения личных счетов. Уцелевшие дионисийцы - это будущие
граждане объединенного Социнией Дэйра.
- А вы высоко поднялись с тех пор, как мы виделись в прошлый раз,
сэр, - сказал Джек. - Тогда-то вы были простым офицером, не так ли?
Чаксвилли как-то странно улыбнулся. Джек слегка покраснел.
- Должно быть, ты ничего не слышал о моей женитьбе, парень? Я ведь
взял ту красивую колдунью - может, правильнее было бы сказать, суку? - в
жены. А ты же знаешь, как честолюбива и напориста Полли. Она ухитрилась -
неважно, как - привлечь ко мне внимание командующего. По секрету, старик
Ананий Кроатан всегда заглядывался - и не только - на красивых молоденьких
самочек... Я стал довольно быстро расти по службе и ничуть этим не
удивлен. Я действительно неплохой офицер. Я не кричу об этом на каждом
углу, но сам-то я это знаю.
Джек почувствовал, что краснеет. Чаксвилли расхохотался и похлопал
его по плечу:
- Нечего краснеть, парень! Я знал, что делал, когда женился!

На рассвете армия вторжения двинулась.
Небольшая численно - в сравнении с силами, которые должны были ей
противостоять - она была прекрасно вооруженной, обученной, мобильной и
практически не зависящей от тылов.
Огневая мощь армии была чудовищной.
План наступления был тщательно подготовлен и проработан штабами до
мелочей. Никаких скрытных передвижений и ударов исподтишка - ставка
делалась на демонстрацию всесокрушающей и несокрушимой силы. Против
пятидесятитысячного королевского войска Дионисии социнийцы выдвинули
ударный кулак в восемь тысяч бойцов - восемь тысяч из двадцати,
составлявших армию! У солдат королевы было сколько угодно времени, чтобы
занять позиции на подступах к Слашларку.
Колонне потребовалось всего около часа, чтобы достичь окрестностей
фермы Кейджа. Из открытого люка "медведя" Джек с окаменевшим лицом сухими
глазами смотрел на царящее вокруг опустошение. Рога кадмусов, почерневшие
от огня, были в беспорядке повалены, лужайки вокруг вытоптаны и покрыты
огромными воронками, похожими на язвы. Видимо, нападавшие пытались вести
подкопы с помощью взрывчатки. Повсюду из-под снега виднелись
полуобнажившиеся скелеты.
От дома, где родился Джек, остался обугленный каркас, едва прикрытый
подтаявшим снегом. Амбары стояли под снегом, как забытые в поле стога;
около одного валялся на боку разбитый фургон. Чувствовалось, что люди
здесь исчезли еще до первых снегопадов.
Джек надолго закрыл глаза.
Р-ли! Где она сейчас, что с ней?..
Отзовись, Р-ли!..

Генеральное сражение началось в полдень. Главный удар нанесли
"медведи", за ними шли паровики с пехотой.
Через полчаса после полудня социнийская флотилия ворвалась в гавань
Слашларка и начала обстрел города и форта.
Тридцать боевых аэросфероидов с новейшими нефтяными двигателями в
течение часа обрабатывали позиции оборонявшихся тяжелыми бомбами.
К двум часам дня Слашларк пал.
Остатки королевской армии бежали, бросая оружие и снаряжение. Это был
разгром.
В городе оставили небольшой гарнизон, а ударная группа покатилась
дальше по гладкому шоссе Арра, стремясь использовать преимущество в
скорости.
"Медведи" шли впереди.
Если на дороге встречались завалы или баррикады, их попросту
обходили, не снижая темпа движения: план кампании предусматривал
стремительный бросок вперед с прорывом с ходу любых оборонительных рубежей
и непрерывное развитие наступления.
Не заботясь о тылах и флангах - вперед! Армия вторжения катилась к
столице. Социнийское командование не беспокоили остатки королевских войск
вдоль дороги - они полностью разложены молниеносным поражением; не
интересовали толпы жителей, напуганных голодных и потерявших кров - ими
займутся оккупационные власти; не пугал отрыв от баз снабжения - все
необходимое есть на транспортных машинах, их вполне достаточно катит в
батальонных и полковых колоннах.
Вперед!
Через день-другой в Дионисию, гремя моторами, хлынет вторая волна
могучей техники социнийцев - для наведения на завоеванных первой волной
землях железного порядка - и надо успеть подготовить ей место для работы.
Вперед!

На марше Джек успел кое-что узнать о недавних осадах кадмусов и об
ответной беспощадной "войне из-за деревьев", которую развернули вийры. Об
этой войне красноречиво рассказывали дотла сожженные фермы по обеим
сторонам дороги. Подкопы и мины погубили множество кадмусов, но вийры,
призвав на помощь драконов, сражались самоотверженно и упорно. Драконов
перебили всех до единого, но дорогой ценой досталась людям эта победа...
До сих пор, несмотря на ожесточение и ярость нападавших, продолжают
держаться некоторые кадмусы. И "война из-за деревьев", "война из-за угла"
еще далеко не кончена.
Сейчас Джек сидел за откидным столиком в просторном кузове штабного
"медведя" и принимал донесения отдельных наступающих батальонов, чтобы
потом, рассортировав в порядке важности и срочности, передать с помощью
дальноговорителя за две тысячи миль в столицу Социнии, в Главный штаб.
Работы у него было по горло. Вчера и позавчера он несколько раз
сопровождал полковника Чаксвилли на передовую: а в начале вторжения
пришлось даже участвовать в рукопашной. Теперь вот приходится готовить
донесения командованию.
"Таран", как неофициально называли ударную группу, стал испытывать
трудности с боеприпасами. Сильный ветер держал транспортные аэросфероиды
на привязи в базах, далеко от прорвавшихся войск, и нельзя было
рассчитывать, что этот ветер скоро уляжется. А вчерашнее неожиданно мощное
контрнаступление королевских гвардейцев Дионисии привело к
незапланированному расходу патронов; контрнаступление, конечно,
захлебнулось, пришлось оставить какой-то мелкий городишко, так как его
нечем было защищать.
Ветер утих неожиданно скоро, небо прояснилось, и снабжение вновь
наладилось. На то, чтобы разгромить королевских гвардейцев понадобилось
меньше часа, и "таран" вновь, не снижая скорости, устремился вперед. До
самого Уитторна практически не было встречено никакого сопротивления.
Видимо, дионисийцы стягивали все силы на защиту последнего оставшегося у
них крупного города - Мерримота, богатого морского порта, куда была
перенесена столица после того, как Сан-Дионис сгорел во время беспорядков.
В Уитторне соединились все четыре ударные группы армии вторжения,
прорывавшие границу Дионисии в разных местах. Сроки встречи были выдержаны
с точностью до минут; отставших не было.
Пять дней ушло на перегруппировку сил, пополнение техники и
боеприпасов, реорганизацию штабов. На рассвете шестого дня начался штурм.
Мерримот пал через две недели под согласованными ударами социнийского
флота, воздушных сил и объединенных наземных войск.
Город пал, но не сдался.
Солдаты королевы храбро сражались до конца. Когда стали выходить из
строя стеклянные ружья и пушки (все равно бесполезные, потому что запасы
пороха подходили к концу), дионисийцы взялись за луки и копья. Слабое
оружие против "медведей", бомб и скорострельных винтовок!
Вскоре после победы сержант Джек Кейдж стоял на вершине невысокого
холма рядом с полковником Чаксвилли и другими высшими начальниками армии
вторжения и смотрел, как плененную королеву Дионисии ведут к специально
отведенной для нее палатке в центре лагеря победителей. Елизавета Третья,
крупная хорошо сложенная женщина тридцати пяти лет с огненно-рыжими
спутанными волосами, покрытым грязью аристократическим лицом и гордым
взглядом, была бледна, но держалась высокомерно, распрямив плечи и высоко
подняв голову.
- Мы убедили ее величество отдать войскам приказ о сдаче оружия, -
сказал Чаксвилли. - Когда оккупационная армия будет здесь и займет
намеченные позиции, мы должны быть готовы двинуться дальше, - к новым
рубежам.
Джек машинально снял с головы каску, когда мимо него прошла королева.
Он с детства привык снимать головной убор при одном упоминании
королевского имени или титула в любом разговоре, в любом кругу. Королева и
ее охрана прошли. Джек надел каску и стал разглядывать горящий город.
День был ясным. Солнце светило ярко, и даже сквозь гарь отчетливо
пахло весной. Легкий ветерок уносил к востоку широкий шлейф дыма,
закрывавший обзор. Со своего холма на северо-востоке от города Джек видел
все, как на ладони.
Впрочем, мысли его были далеко.
Джек думал, когда будет известно хоть что-нибудь о судьбе его родных
- матери, сестер, братьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21