— спросил Манфред.— Оправдались наихудшие подозрения, но доказать суду виновность нашего подопечного почти невозможно. Я посетил контору его агента в Рио, разумеется, в его отсутствие, и имел счастье ознакомиться с их гнусной перепиской. Лейн прекрасно знает, на что он толкает искательниц ангажементов.— Ну, тогда приступай к разработке деталей, ничего не поделаешь, — произнёс Манфред, нахмурясь.Когда речь шла о наказании преступника, Гонзалес не знал ни усталости, ни препятствий в достижении цели. Ни один полководец не разрабатывал так подробно план сражения, как Леон — план возмездия.В тот же день он тщательно обследовал местность, в которой проживал мистер Лейн.— Великолепно! Редкая удача, Джордж! — выпалил он с порога. — Этот негодяй оказался заядлым меломаном! У него в квартире установлен какой-то фантастически мощный граммофон! Это потрясающе!— Не хочешь выпить стакан воды? — осведомился спокойно Манфред.— Нет! Собирайся!— Куда?— Слушать концерт!Когда поздним вечером друзья подошли к дому мистера Лейна, они были оглушены треском барабанов, грохотом пушек и колокольным звоном, такими привычными для невольных слушателей симфонической поэмы Чайковского, которые имели несчастье оказаться соседями мистера Лейна.— Что это? — спросил Манфред.— Чайковский. «1812 год», — торжественно произнёс Леон.Навстречу им шёл полицейский.— Ужасный шум, не правда ли? — сказал он, поравнявшись с друзьями.— Как это терпят соседи? — спросил Манфред.— Привыкли.— И как долго длится этот… концерт? Надеюсь, не всю ночь? — поинтересовался Гонзалес.— Нет, всего час-полтора. Хозяин этого ужасного граммофона не может заснуть без музыки. Видно, артист какой-нибудь…— В своём роде, — улыбнулся Леон.Утром следующего дня было установлено, что в услужении мистера Лейна находятся четыре человека. Трое из них спали в доме. По пятницам Лейн покидал город.Именно пятницу и выбрал Леон для операции.Убедившись, что мистер Лейн благополучно отбыл в Брайтон, Гонзалес позвонил по телефону к нему домой.— Это дворник Мастерс? — спросил он, коверкая английский язык на манер мексиканца-помощника Лейна. — Это говорит мистер Мендес. Мистер Лейн возвратится домой ещё сегодня. У него важное деловое свидание. Он просил передать, чтобы никого из прислуги не было дома.— Я понял, сэр, — ответил дворник.Видимо, ему не впервой было получать подобные указания.— Да, он ещё сказал, чтобы вы не запирали кухонную дверь, — добавил Леон.После этого он пошёл на почтамт и отправил на имя Лейна телеграмму в отель «Риц»:«Молодая Гольдштейн обнаружена в Санта-Фе большие осложнения полицией Должен немедленно видеть Жду у вас дома Мендес»— Телеграмму он получит в восемь часов, а в девять отходит поезд из Брайтона. В половине одиннадцатого наш клиент будет дома, — сказал Леон.— Пойдём готовиться, — спокойно ответил Манфред.
Как и следовало ожидать, прислуги в доме не оказалось. Друзья без особого труда нашли комнату Лейна, выходившую окнами на улицу.— А вот и его знаменитый граммофон, — сказал Гонзалес, указывая на шкафчик красного дерева. — Работает на электрическом токе… Так… Очень удобно, — произнёс он, увидя над изголовьем кровати выключатель, — он выключает эту адскую машину, не вставая с постели.Приподняв крышку граммофона, он внимательно осмотрел пластинку.— «1812 год» — засмеялся Леон.Он установил иголку и выключил аппарат. Диск тут же пришёл в движение. Направившись к постели, Леон повернул выключатель — диск замер.— Отлично!Гонзалес снова установил иголку на краю пластинки.— Благодаря вот этому приспособлению иголка возвращается на край пластинки и музыка возобновляется. Американское изобретение. В Англии пока мало таких аппаратов.Он огляделся и увидел то, что искал. К одной из дверей была прикреплена металлическая вешалка. Он подёргал её, испытывая прочность крепления, затем вынул из кармана толстый шнур и привязал его к вешалке.— Великолепно, — прошептал Леон.Затем он вынул из портфеля пару наручников и положил их на кровать. Далее из портфеля был извлечён какой-то предмет, походивший на маршальский жезл.— Что это, Леон?Гонзалес показал надпись, выбитую на рукояти.— «Тюремное управление» — прочёл Манфред.— Эту игрушку именуют в просторечии «девятихвостой кошкой». Самая настоящая девятихвостая плётка, которую не так легко было раздобыть.Он разрезал бечёвку, связывающую хвосты, и взмахнул плетью. Все девять хвостов зловеще просвистели в воздухе.Около половины одиннадцатого до их слуха донёсся шум открываемой двери.Мистер Лейн возвратился домой.— Это вы, Мендес?Он включил свет и увидел перед собой просто одетого человека с белой вуалью на лице.— Кто вы и что вам нужно? — прохрипел Лейн.— Посчитаться с вами, — коротко отрезал Гонзалес. — Кстати, если вы вздумаете кричать, я пристрелю вас на месте, причём с величайшим удовольствием.— Что вы хотите от меня?И тут Лейн увидел вторую завуалированную фигуру.Силы оставили негодяя, и он рухнул на пол.Манфред оттащил его в спальню.Шторы на окнах были задёрнуты. На ночном столике горела тусклая лампа.— Раздевайтесь! — скомандовал Манфред.Мистер Лейн повиновался.— Живее!Молочно-белое обрюзгшее тело Лейна нервно подёргивалось.Манфред надел на него наручники.Друзья подвели его к двери, на которой была вешалка. Леон пропустил шнур через наручники и подтянул руки Лейна к вешалке.— А теперь давайте поболтаем, — сказал Леон. — Мистер Лейн, вы занимаетесь гнуснейшим и постыднейшим ремеслом, отправляя молодых и неопытных девушек в притоны Южной Америки. Как вам известно, это преступление карается тюремным заключением и вот этим.Он грозно помахал плетью перед носом обезумевшего от страха Лейна.— Клянусь вам… я никогда… я не знал, — простонал Лейн. — Вы не сможете доказать…— Я пришёл сюда с единственной целью — доказать вам, что это преступление не останется безнаказанным, — ответил Леон.Манфред включил граммофон.Комната огласилась рёвом труб и барабанным боем.
Полисмен, незадолго до того разговаривавший с друзьями на улице, проходил в это время мимо дома. Услышав музыку, он усмехнулся и остановился. К нему подошёл один из соседей Лейна.— Он опять затеял свой ужасный концерт, — раздражённо заметил сосед.— Вы правы, это ужасно. Хоть бы сменил пластинку, — поддержал его полисмен. — Будто кто-то дёргает кошку за хвост и при этом вопит о помощи.— Отвратительная музыка! И так каждый вечер, — добавил сосед.Полисмен пошёл своей дорогой.А из спальни Лейна продолжали доноситься трубы и барабаны, гром и пальба в сочетании с воплями и причитаниями, которые, однако, не имели никакого отношения к Чайковскому. Глава 8.Человек, проигравший своё состояние Субботними вечерами Мартоус-клуб заполнен элегантной публикой, предпочитающей проводить воскресенье в городе.Электрические лампы под изящными абажурами, ослепительно белые скатерти, серебро и хрусталь, экзотические цветы…Столики расположены вдоль стен, середина зала пуста, и огромная хрустальная люстра отражается в зеркале паркета мириадами огней. Посетители этого клуба чувствуют себя здесь великолепно, разумеется, при наличии достаточного количества денег, чтобы оплатить это великолепие.Мистер Джон Эден был в состоянии оплатить свою причастность к великолепию этого престижного клуба, в котором, кстати, категорически не допускались азартные игры.Метрдотель Луи знал в лицо каждого посетителя, мог подробно рассказать его историю и указать точную сумму состояния в пределах последней недели.Мистера Джона Эдена он не знает, так как тот появился в клубе впервые.Он танцевал с чужой дамой, что противоречило обычаям клуба, но тот факт, что его опекал мистер Уэлби, освобождал его от обвинений в некорректном поведении.Мистер Уэлби был завсегдатаем клуба, выглядел весьма элегантно и представительно, занимая, по-видимому, довольно высокое положение в обществе. Рядом с ним Джон чувствовал себя жалким провинциалом, проведя восемь лет в Южной Африке. Познакомились они давно, ещё до отъезда Джона, и встретились сейчас совершенно случайно, но Уэлби был очень внимателен к нему, пригласил в клуб и познакомил с молодой женщиной редкой красоты и элегантности.Мегги Вэнс была действительно неотразима в своём роскошном вечернем туалете и в жемчужном ожерелье стоимостью не менее двадцати тысяч фунтов. Джон Эден был буквально ослеплён, и когда царственная красавица предложила поехать к Бинглею, он подумал, что пребывает в волшебном сне.В вестибюле метрдотель Луи приблизился к Джону и, Делая вид, что сдувает пылинку с его рукава, едва слышно шепнул:— Не нужно ехать к Бинглею…Джон изумлённо посмотрел на дерзкого служащего и поспешил за своей ошеломительной спутницей.Он пробыл в заведении Бинглея до шести часов утра и оставил там груду чеков на сумму, превышающую все его африканские сбережения, на которые он рассчитывал приобрести в Англии небольшое имение и издать книгу об охоте в Африке.Его мечты развеялись в тот момент, когда крупье, грустно улыбаясь, объявил ему, что его ставка бита…Джон Эден даже не подозревал, что клуб Бинглея является просто-напросто игорным притоном. В одной из комнат он со своей спутницей присел за карточный столик. Поначалу ставки были небольшие, но потом он вошёл в азарт…Когда у него иссякли наличные деньги, ему услужливо предложили чековую книжку с готовыми формулярами, которые ему оставалось лишь заполнить и подписать…Джон Эден возвратился домой абсолютно нищим. Его квартира на Джермен-стрит находилась по соседству с квартирой Манфреда и Гонзалеса. Побродив некоторое время из угла в угол, он присел за письменный стол и написал сбивчивое письмо своему брату в Индию. Поставив последнюю точку, он открыл ящик стола…Услышав глухой выстрел, Манфред и Гонзалес выскочили на лестницу, где увидели полуодетого владельца дома.— Я думал, что стреляли у вас, — сказал он. — Значит, что-то случилось у мистера Эдена.Дверь в его квартире оказалась запертой, но у домовладельца был запасной ключ.Достаточно было одного беглого взгляда, чтобы всё понять.Джон Эден лежал в кресле у письменного стола. Револьвер валялся рядом на ковре.Гонзалес быстро осмотрел тело.— Он ещё жив!Джон выстрелил себе в грудь, но пуля прошла навылет, не задев жизненно важных органов.Раненого уложили на диван и наскоро перевязали рану.Гонзалес пробежал глазами письмо.— Мистер Пиннер, — обратился он к домовладельцу, — полагаю, в ваших интересах не распространяться о подробностях этого происшествия. Ведь если станет известно, что в вашем доме произошло самоубийство, то репутация его…— Вы правы, — вздохнул домовладелец.— Письмо я пока оставлю у себя. Вы же позвоните в больницу и вызовите карету скорой помощи. Скажете, что ваш квартирант, недавно возвратившийся из Южной Африки, случайно ранил себя, разряжая револьвер.Мистер Пиннер кивнул и поспешно вышел.В это мгновение Эден раскрыл глаза и в ужасе поглядел на Манфреда и Леона.— Дорогой друг, — обратился к нему Леон. — С вами произошло несчастье — вы меня поняли? Неосторожное обращение с оружием. Я буду ежедневно навещать вас в госпитале.— Кто вы? — прошептал Эден.— Ваш сосед.— Да-да… Но письмо…Леон положил руку на лоб раненого.— Оно у меня в кармане. Когда вы поправитесь, я вам верну его. Запомните главное: с вами произошло несчастье. Вы слышите?Джон Эден кивнул.Через десять минут карета скорой помощи увезла его в больницу. Друзья спустились к себе.— Итак? — спросил Манфред.— Наш молодой друг провёл восемь лет в Южной Африке, вследствие чего ему удалось скопить семь тысяч фунтов. Потерял он их в течение одной ночи в каком-то игорном притоне. Мало того, подписанные им чеки даже превышают эту сумму.Манфред озадаченно присвистнул.— Нам следовало бы ещё раз побывать в его квартире.Домовладелец любезно предоставил друзьям возможность побывать в квартире Эдена. Там Леон обнаружил чековую книжку, которую прихватил с собой.— Так… Текущий счёт в Лондонском отделении Южно-Африканского банка… На корешках чеков, к сожалению, не проставлены имена получателей… Это случайность или…Он тщательно отметил в своей записной книжке номера всех десяти чеков.— Нужно немедленно известить банк о приостановлении платежей по этим чекам. Ведь по закону карточные долги подлежат только добровольной оплате. Нам нужно выиграть время.В этот же день Леон распорядился, чтобы все посетители, желавшие видеть мистера Эдена, направлялись к нему.Утром следующего дня явился элегантный молодой человек.— Могу я видеть мистера Эдена?— В настоящее время он в отъезде, но я и мой друг уполномочены вести его дела.Посетитель недоверчиво нахмурился.— В таком случае объясните мне, почему банк не производит выплат по этим чекам? Вчера мой шеф был в банке и…— А кто ваш шеф? — вкрадчиво спросил Манфред.— Мистер Мортимер Берн.— Где находится его контора?Молодой человек назвал адрес фирмы, занимающейся различными кредитными операциями. При этом он добавил, что чеки Джона Эдена являются собственностью целого ряда лиц.— И, тем не менее, все десять чеков попали в контору вашего шефа. Весьма любопытное совпадение! — заметил Леон.
Контора мистера Берна помещалась в неказистом домике на окраине Лондона. Вывеска отсутствовала. Гонзалес саркастически усмехнулся и толкнул скрипучую дверь.В маленькой приёмной никого не было. За дверью, ведущей в кабинет шефа, слышались неясные голоса.Гонзалес прислушался.— Какого дьявола вы явились? Я ведь говорил вам сотню раз, что она приходит по утрам! — кричал кто-то.— Она не знает меня, — послышался неуверенный ответ.— Ей достаточно взглянуть на ваши волосы…Дверь распахнулась, и из кабинета вышел тот самый молодой человек, который вчера приходил на Джермен-стрит. Леон успел заметить в кабинете двух мужчин. Один из них был невысок и тучен, второй, худой и высокий, носил ярко-рыжую шевелюру. Клерк захлопнул дверь.Через некоторое время Гонзалеса пригласили в кабинет мистера Берна. К своему удивлению, он увидел там лишь одного толстяка. Рыжий исчез.Толстяк, оказавшийся мистером Берном, был чрезвычайно любезен и улыбчив.— Когда собирается мистер Эден произвести выплату по чекам?— Боюсь, никогда.— Как вас понимать?— Карточные долги…— Но ведь чек остаётся чеком, — перебил его мистер Берн. — Какая разница — покрывается ли им карточный долг или оплачивается мешок картофеля?— Если бы то же самое гласил закон, — вздохнул Леон. — Впрочем, если вы дадите мне письменное подтверждение…— О, сию минуту!— Будьте столь любезны.Но мистер Берн не торопился браться за перо.Вместо этого он завёл разговор о суде, об адвокатах, о бесхарактерных молодых людях, не считающих нужным платить долги чести… Взглянув на часы, мистер Берн внезапно оборвал беседу.Выходя, Леон заметил в просвете между шторами ещё одну дверь, через которую, вероятно, выходил рыжий посетитель.Когда он выходил из подъезда, к дому подкатила элегантная спортивная машина. За рулем сидела молодая женщина редкой красоты. Не удостоив Гонзалеса взглядом, она быстро вошла в подъезд.Заинтересованный, он решил подождать прекрасную незнакомку. Минут через двадцать она вышла из подъезда, как показалось Леону, в подавленном состоянии.Гонзалес поспешил в больницу проведать раненого, Джон Эден уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы принять посетителя.— Скажите мне, где то письмо? Я был настолько безрассуден…— Письмо уничтожено, — сказал Леон. — А теперь расскажите мне всё… В каком притоне вы ухитрились проиграть свои деньги?Ему пришлось долго уговаривать Эдена отбросить ложный стыд и поведать все подробности своего ночного приключения.— Так… Значит, вас туда доставила дама… — задумчиво проговорил он, выслушав невнятную исповедь потерпевшего.— Но она не имеет никакого отношения ко всему этому, — поспешил заверить его Эден. — она была такой же посетительницей, как и я… Она мне сказала, что тоже проиграла… пятьсот фунтов.— О, разумеется! — добродушно сказал Леон. — Она блондинка? Большие голубые глаза? Спортивный автомобиль?Эден вытаращил на него глаза.— Трёхэтажный дом красного кирпича? Паул-стрит, 106? — жёстко продолжал свой допрос Гонзалес.— Верно… Но эти люди ни в чём не виноваты! Я сам…
В этот вечер Манфред напрасно ждал Леона к ужину. В половине восьмого пришёл посыльный с письмом, в котором Гонзалес просил выдать подателю сего его смокинг и кое-какие принадлежности туалета. Манфред, нисколько не удивляясь, быстро уложил в саквояж всё требуемое и приготовился к долгому ожиданию своего экстравагантного друга.В половине третьего ночи на улице послышалась какая-то возня. Манфред бросился к окну, но в это время на пороге показался Леон.На нём был не смокинг, а тот серый костюм, в котором он выходил утром.— Ты получил вещи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Как и следовало ожидать, прислуги в доме не оказалось. Друзья без особого труда нашли комнату Лейна, выходившую окнами на улицу.— А вот и его знаменитый граммофон, — сказал Гонзалес, указывая на шкафчик красного дерева. — Работает на электрическом токе… Так… Очень удобно, — произнёс он, увидя над изголовьем кровати выключатель, — он выключает эту адскую машину, не вставая с постели.Приподняв крышку граммофона, он внимательно осмотрел пластинку.— «1812 год» — засмеялся Леон.Он установил иголку и выключил аппарат. Диск тут же пришёл в движение. Направившись к постели, Леон повернул выключатель — диск замер.— Отлично!Гонзалес снова установил иголку на краю пластинки.— Благодаря вот этому приспособлению иголка возвращается на край пластинки и музыка возобновляется. Американское изобретение. В Англии пока мало таких аппаратов.Он огляделся и увидел то, что искал. К одной из дверей была прикреплена металлическая вешалка. Он подёргал её, испытывая прочность крепления, затем вынул из кармана толстый шнур и привязал его к вешалке.— Великолепно, — прошептал Леон.Затем он вынул из портфеля пару наручников и положил их на кровать. Далее из портфеля был извлечён какой-то предмет, походивший на маршальский жезл.— Что это, Леон?Гонзалес показал надпись, выбитую на рукояти.— «Тюремное управление» — прочёл Манфред.— Эту игрушку именуют в просторечии «девятихвостой кошкой». Самая настоящая девятихвостая плётка, которую не так легко было раздобыть.Он разрезал бечёвку, связывающую хвосты, и взмахнул плетью. Все девять хвостов зловеще просвистели в воздухе.Около половины одиннадцатого до их слуха донёсся шум открываемой двери.Мистер Лейн возвратился домой.— Это вы, Мендес?Он включил свет и увидел перед собой просто одетого человека с белой вуалью на лице.— Кто вы и что вам нужно? — прохрипел Лейн.— Посчитаться с вами, — коротко отрезал Гонзалес. — Кстати, если вы вздумаете кричать, я пристрелю вас на месте, причём с величайшим удовольствием.— Что вы хотите от меня?И тут Лейн увидел вторую завуалированную фигуру.Силы оставили негодяя, и он рухнул на пол.Манфред оттащил его в спальню.Шторы на окнах были задёрнуты. На ночном столике горела тусклая лампа.— Раздевайтесь! — скомандовал Манфред.Мистер Лейн повиновался.— Живее!Молочно-белое обрюзгшее тело Лейна нервно подёргивалось.Манфред надел на него наручники.Друзья подвели его к двери, на которой была вешалка. Леон пропустил шнур через наручники и подтянул руки Лейна к вешалке.— А теперь давайте поболтаем, — сказал Леон. — Мистер Лейн, вы занимаетесь гнуснейшим и постыднейшим ремеслом, отправляя молодых и неопытных девушек в притоны Южной Америки. Как вам известно, это преступление карается тюремным заключением и вот этим.Он грозно помахал плетью перед носом обезумевшего от страха Лейна.— Клянусь вам… я никогда… я не знал, — простонал Лейн. — Вы не сможете доказать…— Я пришёл сюда с единственной целью — доказать вам, что это преступление не останется безнаказанным, — ответил Леон.Манфред включил граммофон.Комната огласилась рёвом труб и барабанным боем.
Полисмен, незадолго до того разговаривавший с друзьями на улице, проходил в это время мимо дома. Услышав музыку, он усмехнулся и остановился. К нему подошёл один из соседей Лейна.— Он опять затеял свой ужасный концерт, — раздражённо заметил сосед.— Вы правы, это ужасно. Хоть бы сменил пластинку, — поддержал его полисмен. — Будто кто-то дёргает кошку за хвост и при этом вопит о помощи.— Отвратительная музыка! И так каждый вечер, — добавил сосед.Полисмен пошёл своей дорогой.А из спальни Лейна продолжали доноситься трубы и барабаны, гром и пальба в сочетании с воплями и причитаниями, которые, однако, не имели никакого отношения к Чайковскому. Глава 8.Человек, проигравший своё состояние Субботними вечерами Мартоус-клуб заполнен элегантной публикой, предпочитающей проводить воскресенье в городе.Электрические лампы под изящными абажурами, ослепительно белые скатерти, серебро и хрусталь, экзотические цветы…Столики расположены вдоль стен, середина зала пуста, и огромная хрустальная люстра отражается в зеркале паркета мириадами огней. Посетители этого клуба чувствуют себя здесь великолепно, разумеется, при наличии достаточного количества денег, чтобы оплатить это великолепие.Мистер Джон Эден был в состоянии оплатить свою причастность к великолепию этого престижного клуба, в котором, кстати, категорически не допускались азартные игры.Метрдотель Луи знал в лицо каждого посетителя, мог подробно рассказать его историю и указать точную сумму состояния в пределах последней недели.Мистера Джона Эдена он не знает, так как тот появился в клубе впервые.Он танцевал с чужой дамой, что противоречило обычаям клуба, но тот факт, что его опекал мистер Уэлби, освобождал его от обвинений в некорректном поведении.Мистер Уэлби был завсегдатаем клуба, выглядел весьма элегантно и представительно, занимая, по-видимому, довольно высокое положение в обществе. Рядом с ним Джон чувствовал себя жалким провинциалом, проведя восемь лет в Южной Африке. Познакомились они давно, ещё до отъезда Джона, и встретились сейчас совершенно случайно, но Уэлби был очень внимателен к нему, пригласил в клуб и познакомил с молодой женщиной редкой красоты и элегантности.Мегги Вэнс была действительно неотразима в своём роскошном вечернем туалете и в жемчужном ожерелье стоимостью не менее двадцати тысяч фунтов. Джон Эден был буквально ослеплён, и когда царственная красавица предложила поехать к Бинглею, он подумал, что пребывает в волшебном сне.В вестибюле метрдотель Луи приблизился к Джону и, Делая вид, что сдувает пылинку с его рукава, едва слышно шепнул:— Не нужно ехать к Бинглею…Джон изумлённо посмотрел на дерзкого служащего и поспешил за своей ошеломительной спутницей.Он пробыл в заведении Бинглея до шести часов утра и оставил там груду чеков на сумму, превышающую все его африканские сбережения, на которые он рассчитывал приобрести в Англии небольшое имение и издать книгу об охоте в Африке.Его мечты развеялись в тот момент, когда крупье, грустно улыбаясь, объявил ему, что его ставка бита…Джон Эден даже не подозревал, что клуб Бинглея является просто-напросто игорным притоном. В одной из комнат он со своей спутницей присел за карточный столик. Поначалу ставки были небольшие, но потом он вошёл в азарт…Когда у него иссякли наличные деньги, ему услужливо предложили чековую книжку с готовыми формулярами, которые ему оставалось лишь заполнить и подписать…Джон Эден возвратился домой абсолютно нищим. Его квартира на Джермен-стрит находилась по соседству с квартирой Манфреда и Гонзалеса. Побродив некоторое время из угла в угол, он присел за письменный стол и написал сбивчивое письмо своему брату в Индию. Поставив последнюю точку, он открыл ящик стола…Услышав глухой выстрел, Манфред и Гонзалес выскочили на лестницу, где увидели полуодетого владельца дома.— Я думал, что стреляли у вас, — сказал он. — Значит, что-то случилось у мистера Эдена.Дверь в его квартире оказалась запертой, но у домовладельца был запасной ключ.Достаточно было одного беглого взгляда, чтобы всё понять.Джон Эден лежал в кресле у письменного стола. Револьвер валялся рядом на ковре.Гонзалес быстро осмотрел тело.— Он ещё жив!Джон выстрелил себе в грудь, но пуля прошла навылет, не задев жизненно важных органов.Раненого уложили на диван и наскоро перевязали рану.Гонзалес пробежал глазами письмо.— Мистер Пиннер, — обратился он к домовладельцу, — полагаю, в ваших интересах не распространяться о подробностях этого происшествия. Ведь если станет известно, что в вашем доме произошло самоубийство, то репутация его…— Вы правы, — вздохнул домовладелец.— Письмо я пока оставлю у себя. Вы же позвоните в больницу и вызовите карету скорой помощи. Скажете, что ваш квартирант, недавно возвратившийся из Южной Африки, случайно ранил себя, разряжая револьвер.Мистер Пиннер кивнул и поспешно вышел.В это мгновение Эден раскрыл глаза и в ужасе поглядел на Манфреда и Леона.— Дорогой друг, — обратился к нему Леон. — С вами произошло несчастье — вы меня поняли? Неосторожное обращение с оружием. Я буду ежедневно навещать вас в госпитале.— Кто вы? — прошептал Эден.— Ваш сосед.— Да-да… Но письмо…Леон положил руку на лоб раненого.— Оно у меня в кармане. Когда вы поправитесь, я вам верну его. Запомните главное: с вами произошло несчастье. Вы слышите?Джон Эден кивнул.Через десять минут карета скорой помощи увезла его в больницу. Друзья спустились к себе.— Итак? — спросил Манфред.— Наш молодой друг провёл восемь лет в Южной Африке, вследствие чего ему удалось скопить семь тысяч фунтов. Потерял он их в течение одной ночи в каком-то игорном притоне. Мало того, подписанные им чеки даже превышают эту сумму.Манфред озадаченно присвистнул.— Нам следовало бы ещё раз побывать в его квартире.Домовладелец любезно предоставил друзьям возможность побывать в квартире Эдена. Там Леон обнаружил чековую книжку, которую прихватил с собой.— Так… Текущий счёт в Лондонском отделении Южно-Африканского банка… На корешках чеков, к сожалению, не проставлены имена получателей… Это случайность или…Он тщательно отметил в своей записной книжке номера всех десяти чеков.— Нужно немедленно известить банк о приостановлении платежей по этим чекам. Ведь по закону карточные долги подлежат только добровольной оплате. Нам нужно выиграть время.В этот же день Леон распорядился, чтобы все посетители, желавшие видеть мистера Эдена, направлялись к нему.Утром следующего дня явился элегантный молодой человек.— Могу я видеть мистера Эдена?— В настоящее время он в отъезде, но я и мой друг уполномочены вести его дела.Посетитель недоверчиво нахмурился.— В таком случае объясните мне, почему банк не производит выплат по этим чекам? Вчера мой шеф был в банке и…— А кто ваш шеф? — вкрадчиво спросил Манфред.— Мистер Мортимер Берн.— Где находится его контора?Молодой человек назвал адрес фирмы, занимающейся различными кредитными операциями. При этом он добавил, что чеки Джона Эдена являются собственностью целого ряда лиц.— И, тем не менее, все десять чеков попали в контору вашего шефа. Весьма любопытное совпадение! — заметил Леон.
Контора мистера Берна помещалась в неказистом домике на окраине Лондона. Вывеска отсутствовала. Гонзалес саркастически усмехнулся и толкнул скрипучую дверь.В маленькой приёмной никого не было. За дверью, ведущей в кабинет шефа, слышались неясные голоса.Гонзалес прислушался.— Какого дьявола вы явились? Я ведь говорил вам сотню раз, что она приходит по утрам! — кричал кто-то.— Она не знает меня, — послышался неуверенный ответ.— Ей достаточно взглянуть на ваши волосы…Дверь распахнулась, и из кабинета вышел тот самый молодой человек, который вчера приходил на Джермен-стрит. Леон успел заметить в кабинете двух мужчин. Один из них был невысок и тучен, второй, худой и высокий, носил ярко-рыжую шевелюру. Клерк захлопнул дверь.Через некоторое время Гонзалеса пригласили в кабинет мистера Берна. К своему удивлению, он увидел там лишь одного толстяка. Рыжий исчез.Толстяк, оказавшийся мистером Берном, был чрезвычайно любезен и улыбчив.— Когда собирается мистер Эден произвести выплату по чекам?— Боюсь, никогда.— Как вас понимать?— Карточные долги…— Но ведь чек остаётся чеком, — перебил его мистер Берн. — Какая разница — покрывается ли им карточный долг или оплачивается мешок картофеля?— Если бы то же самое гласил закон, — вздохнул Леон. — Впрочем, если вы дадите мне письменное подтверждение…— О, сию минуту!— Будьте столь любезны.Но мистер Берн не торопился браться за перо.Вместо этого он завёл разговор о суде, об адвокатах, о бесхарактерных молодых людях, не считающих нужным платить долги чести… Взглянув на часы, мистер Берн внезапно оборвал беседу.Выходя, Леон заметил в просвете между шторами ещё одну дверь, через которую, вероятно, выходил рыжий посетитель.Когда он выходил из подъезда, к дому подкатила элегантная спортивная машина. За рулем сидела молодая женщина редкой красоты. Не удостоив Гонзалеса взглядом, она быстро вошла в подъезд.Заинтересованный, он решил подождать прекрасную незнакомку. Минут через двадцать она вышла из подъезда, как показалось Леону, в подавленном состоянии.Гонзалес поспешил в больницу проведать раненого, Джон Эден уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы принять посетителя.— Скажите мне, где то письмо? Я был настолько безрассуден…— Письмо уничтожено, — сказал Леон. — А теперь расскажите мне всё… В каком притоне вы ухитрились проиграть свои деньги?Ему пришлось долго уговаривать Эдена отбросить ложный стыд и поведать все подробности своего ночного приключения.— Так… Значит, вас туда доставила дама… — задумчиво проговорил он, выслушав невнятную исповедь потерпевшего.— Но она не имеет никакого отношения ко всему этому, — поспешил заверить его Эден. — она была такой же посетительницей, как и я… Она мне сказала, что тоже проиграла… пятьсот фунтов.— О, разумеется! — добродушно сказал Леон. — Она блондинка? Большие голубые глаза? Спортивный автомобиль?Эден вытаращил на него глаза.— Трёхэтажный дом красного кирпича? Паул-стрит, 106? — жёстко продолжал свой допрос Гонзалес.— Верно… Но эти люди ни в чём не виноваты! Я сам…
В этот вечер Манфред напрасно ждал Леона к ужину. В половине восьмого пришёл посыльный с письмом, в котором Гонзалес просил выдать подателю сего его смокинг и кое-какие принадлежности туалета. Манфред, нисколько не удивляясь, быстро уложил в саквояж всё требуемое и приготовился к долгому ожиданию своего экстравагантного друга.В половине третьего ночи на улице послышалась какая-то возня. Манфред бросился к окну, но в это время на пороге показался Леон.На нём был не смокинг, а тот серый костюм, в котором он выходил утром.— Ты получил вещи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11