На пороге кабинета показался человек с затравленно бегающими глазами. Закрыв за собой дверь, он в нерешительности остановился, нервно теребя шляпу.— Присядьте, — обратился к нему Стедленд, — мистер…— Кертис, — хрипло произнес посетитель.— Что вам угодно?— Я хотел бы поговорить с вами об одном конфиденциальном деле, — сказал Кертис, боязливо оглядываясь по сторонам.Его внимание привлекла стеклянная дверь, отделявшая кабинет Стедленда от комнаты клерков.— Можете говорить, — бросил хозяин кабинета, — там ничего не слышно. Что вас привело?..— Я, право, не знаю, с чего начать…— С начала, — ободряюще улыбнулся Стедленд.— Это ужасно… ужасная история…Стедленду довольно часто приходилось выслушивать ужасные истории. В основном, это были сообщения о грядущем посещении судебного пристава. Однако, бывали и другие рассказы…— Расскажите все по порядку, мистер… Кертис. И не бойтесь вывести меня из равновесия…Но на сей раз это заявление оказалось несколько преждевременным.— Речь идет о моем брате, Джоне Кертисе… Он вот уже двадцать лет служит кассиром в банке сэра Чезлвика…— Так…— Я не знал… не имел понятия о том, что он спекулировал на бирже. Он только сегодня… Это ужасно! Я боюсь, что он лишит себя жизни… Он…— Что он натворил?— Растратил банковскую наличность, — хрипло проговорил Кертис.— Что, всю?!— Нет-нет, не всю, но… в последнее время дела в банке идут не блестяще, еле-еле удалось привести в порядок баланс… Мы были почти на грани краха. Клиенты, правда, ничего не знали, но… то, что произошло сейчас — полный крах, полиция, суд…— Сколько денег он присвоил?— Сто пятьдесят тысяч фунтов!Стедленд вскочил со стула.— Сто пятьдесят тысяч фунтов?!— Да.— Значит, банк…— Да.— Что же вас привело ко мне?— Вы ведь один из самых крупных клиентов этого банка… Вы могли бы вмешаться… Предотвратить…— Но как?— Н-не знаю…Стедленд оценил ситуацию и принял единственно правильное решение. Он посмотрел на часы. Было без четверти три. Банк закроется через пятнадцать минут…— В банке кто-нибудь знает об этом?— Нет. Я хотел посоветоваться с вами, а потом, после закрытия банка, изложить господину директору…— Вы собираетесь это сделать сегодня?— Да, — ответил Кертис.— Вот что, дружок, — твердо произнес Стедленд, вынимая из бумажника две банкноты по сто фунтов, — возьмите это и ступайте домой.— Но мне нужно вернуться на службу…— Вы это сделаете завтра. Уверяю вас, после того, как все это выплывет наружу, им будет не до вас. Так что, не раздумывая, отправляйтесь домой.Кертис нерешительно потянулся за деньгами.— Я, право, не знаю, что вы собираетесь…— А вот это уже мое дело. Я дал вам деньги за то, что вы отправитесь домой и до завтра навесите на рот замок. Вам что-нибудь непонятно?— Нет-нет… Все… понятно.Кертис направился к выходу.Прошло пять минут… Двери банка сэра Чезлвика широко распахнулись перед мистером Стедлендом, который решительными шагами направился к кассе. Кассир, лично знавший его, приветливо улыбнулся, но когда он увидел цифру на листке бумаги, протянутом в окошко кассы, улыбка сползла с его лица.— Но… ведь это почти весь ваш вклад, мистер Стедленд…— Совершенно верно. Мне необходимо спешно уехать, и я не менее двух лет буду отсутствовать, Оставшаяся сумма позволит держать счет открытым.— В таком случае, наверное, вы заберете и содержимое вашего сейфа?— Разумеется.Стедленду вручили металлическую шкатулку с документами, которые он не решался хранить у себя дома.Еще через пять минут он покинул здание банка. В карманах его находилось сто тысяч фунтов крупными купюрами, а в руке — заветная шкатулка. Он вскочил в такси. Еще через десять минут он запирал деньги и шкатулку в домашний несгораемый шкаф…Потом он вызвал Джона.— У нас есть еще одна походная кровать?— Найдется.— Принесешь сюда. Сегодня я буду спать в кабинете.— Что-нибудь случилось?— Не задавай глупых вопросов!На следующий день он собирался поместить свое состояние в более надежное место, а пока нужно было самому позаботиться о его сохранности.Весь вечер он провел в своем кабинете. В голове его родились десятки различных планов выгодного помещения своего чудом спасенного капитала. О лопнувшем банке сэра Чезлвика он вспоминал без тени сострадания к его владельцу. Что ж, ему тоже не повезло в игре… Только глубокой ночью он решился ненадолго прилечь, положив револьвер под подушку…Разбудил его необычный шум, доносившийся с улицы. Он состоял из автомобильных сигналов, звона пожарного колокола и нестройного гула множества голосов. В комнате явственно ощущался запах гари.Он мгновенно вскочил с постели и выглянул в окно.Недостроенная фабрика в центре пустыря была охвачена пламенем. Пожарные уже приступили к тушению.Стедленд усмехнулся. Теперь пустырь безраздельно принадлежал ему, а это сулит весьма реальную выгоду.Вдруг он услышал какие-то голоса в прихожей. Нерешительный тенор Джона настойчиво покрывался чьим-то властным баритоном. Стедленд вышел на лестницу. Джон, закутанный в плед, тщетно спорил с высоким пожарным в сверкающей медью каске.— Ничем не могу помочь, — категорически заявил пожарный, — это не от меня зависит. Пожар есть пожар. Мне необходимо пройти с брандспойтом к окну. Так что, согласны вы или нет, но…Стедленду вовсе не улыбалась перспектива превращения его дома в пожарный плацдарм.— Вы не могли бы подняться ко мне? — обратился он к пожарному.Тот громко затопал по лестнице.— Ничего не поделаешь, ведь пожар надо же тушить, вот и придется протянуть здесь кишку…— Погодите, дружок, — прервал его Стедленд. — Думаю, нам удастся сговориться. Ведь рядом находится немало домов, и, я надеюсь, двести фунтов помогут вам согласиться с тем, что гораздо удобнее проложить кишку через соседний дом. Не так ли?Войдя вместе с пожарным в кабинет, он тут же открыл несгораемый шкаф…— Вот уж не думал, что это будет так просто! — проговорил пожарный с негромким смешком.Стедленд резко обернулся.Прямо в глаза ему смотрело дуло браунинга.— Руки вверх! И поймите, Стедленд, что не только у вас хорошая реакция.Под сверкающей каской виднелась черная повязка.— Кто вы? Кто?.. — прохрипел вымогатель.— Один из «Четырех Справедливых», один из тех, кого слишком рано объявили мертвыми…
Часы пробили девять, а мистер Стедленд все еще не покидал своего кабинета. Нетронутый завтрак стоял перед ним на столе.В пять минут десятого вошел Джон с неприятным известием. Впрочем, он не успел его изложить, так как вслед за ним в кабинет вошел полицейский инспектор Хеллоуей в сопровождении двух полицейских.— Не угодно ли вам прогуляться со мной? — любезно осведомился инспектор.Стедленд тяжело поднялся со стула.— В чем меня обвиняют? — прохрипел он.— В шантаже. Этой ночью к нам поступили неопровержимые доказательства, как я понимаю, полученные не совсем… обычным путем. Вы ничего не хотите сообщить по этому поводу?Ответа не последовало.Стедленд хорошо запомнил прощальные слова Манфреда: «Если бы мы ставили перед собой задачу убить вас, достичь успеха можно было бы довольно просто. Ведь мнимый Кертис мог это сделать без труда, не так ли? Но мы преследуем другие цели. Вот если бы вы вздумали выдать нас полиции — тогда вас не смог бы спасти и полк солдат, можете мне поверить».Стедленд охотно поверил.Поэтому он ничего не ответил полицейскому инспектору.Поэтому он ничего не ответил на подобный же вопрос судьи перед тем, как отправиться на долгие годы за решетку. Глава 2.Человек с большими резцами — Я пришел к выводу, дорогой Джордж, что убийство — это такой вид преступления, в котором случай играет решающую роль, — сказал Леон Гонзалес, обращаясь к Манфреду.Он снял роговые очки и задумчиво посмотрел на своего друга.— Пойккерт говорит, что убийство — одна из форм проявления истерии, — заметил Манфред. — Но отчего у тебя с утра такие мрачные мысли?Гонзалес хмыкнул и снова углубился в чтение газеты. Через несколько минут он заговорил снова.— Восемьдесят процентов убийц совершают это преступление впервые в жизни. Следовательно, рецидив не является характерным признаком данного преступления…— Послушай, Леон, что на тебя нашло сегодня? Уж мы-то хорошо знаем, что это за преступление и кто его, как правило, совершает. Кроме отвращения, они во мне никаких чувств не вызывают…— Видишь ли, мне вчера довелось повстречаться с человеком, у которого было лицо подлинного убийцы. Когда он улыбнулся, я обратил внимание на его зубы…— И что же?— Непомерно большие резцы. И это при глубоких глазных впадинах, прямых бровях и неправильном строении черепа… Это говорит о преступных наклонностях…— И кто же это чудовище?— Да нет, он с виду совсем не чудовище, скорее напротив. Это сын профессора Тоблемона… Не ладит с отцом из-за того, что тот не одобряет его выбор невесты… Очень высок, широкие плечи, сильные руки, отличный футболист, решителен… Да! Еще имеет кузена…— Ты великолепен, Леон, — расхохотался Манфред, — но если тебя так интересуют подробности жизни посторонних людей, то почему же ты не полюбопытствуешь, где был вчера вечером твой близкий друг?— И где же ты был?— В Скотленд-Ярде, — ответил Манфред.Это сообщение не вызвало у Гонзалеса ожидаемой реакции.— Скотленд-Ярд занимает очень хорошее здание, — спокойно заметил он, — правда, архитектору следовало бы немного развернуть западный фасад… Надеюсь, тебя там хорошо приняли?— Да. Им известны мои научные труды об испанском уголовном уложении и в области дактилоскопии. Меня весьма радушно принял начальник полиции.Манфред был известен в Лондоне под именем криминалиста Фуэнтеса. Они с Гонзалесом привезли в Англию весьма лестные рекомендации от испанского министерства юстиции. Эти рекомендации открывали перед ними все двери.Манфред прожил в Испании ряд лет, а Гонзалес является уроженцем этой страны. Третий член их содружества, Пойккерт, редко покидал свои сады, раскинувшиеся под Кордовой. Четвертый их товарищ погиб много лет назад…— Об этом следовало бы сообщить нашему другу Пойккерту, — заметил Леон. — Кстати, сегодня от него пришло письмо. Апельсиновые сады в полном цвету, две свиньи принесли приплод. А ты говоришь о каком-то там Скотленд-Ярде… Так они тебя встретили с распростертыми объятиями?Манфред кивнул.— Завтра мы с тобой приглашены отобедать в обществе начальника полиции мистера Реджинальда Фейра. Надо признать, что за время нашего отсутствия лондонская полиция сделала значительные успехи. В особенности дактилоскопическое отделение. Парни там ловкие и сообразительные…— Погоди, придет времечко и они отправят нас на виселицу, — удовлетворенно заметил Гонзалес.— Если им это удастся, — холодно бросил Манфред.
Обед в банкетном зале отеля Риц-Карлтон прошел очень мило. Особенно доволен был своим собеседником Гонзалес. Мистер Фейр, человек средних лет, был не только выдающимся деятелем полицейского ведомства, но и человеком, весьма сведущим в своей области, к тому же скромным и обаятельным.Завязался оживленный разговор, пересыпанный именами светил мировой криминалистики.— Для профессионального преступника жизнь состоит лишь из чередования сроков тюремного заключения, а краткие промежутки свободной жизни он посвящает новым преступлениям, — сказал мистер Фейр. — Это не мое открытие. Оно было сделано еще сто лет назад. Поэтому так легко бороться с профессиональными преступниками. Но в случаях совершения преступлений дилетантами…— Совершенно верно, — поспешил заметить Гонзалес, — я всегда утверждал…Но ему не удалось закончить свою мысль о криминальном дилетантизме, так как в этот момент посыльный вручил мистеру Фейру письмо. Начальник полиции извинился и быстро пробежал глазами бумагу.— Гм… Словно по заказу, — произнес он, глядя на Манфреда. — Вчера я обещал познакомить вас с нашими методами работы. И вот — не прошло и суток…Мистер Фейр подозвал лакея и уплатил по счету.— Случай представляется довольно загадочным, так что, возможно, придется прибегнуть к вашим знаниям, господа.— Что случилось? — спросил Манфред.Автомобиль мистера Фейра с трудом пробрался сквозь густое уличное движение у Гайд-парка.— Труп. Этот человек занимал весьма видное положение в научном мире. Найден при загадочных обстоятельствах. Быть может, вы слышали его имя — профессор Тоблемон.— Тоблемон? — изумленно переспросил Гонзалес. — Это любопытно! Вы упомянули загадочные обстоятельства. Позвольте и мне сообщить кое-что…Он рассказал о своей встрече с сыном профессора.— Я имел удовольствие лично знать профессора и не далее, как месяц тому назад, мне пришлось обедать в его обществе, — пояснил мистер Фейр. — В ту пору у него произошла размолвка с сыном. Профессор был человеком жестким и настойчивым, воля его была непреклонна, он был одним из тех людей, которые считают образцом поведения решительные деяния патриархов Ветхого Завета и вовсе не склонны внимать мягким увещеваниям Евангелия.Автомобиль остановился у подъезда уютного дома профессора Тоблемона. Видимо, известие о трагическом происшествии еще не стало достоянием гласности, так как возле дома не было видно любопытных соседей.Дежуривший у дома сыщик проводил их на место происшествия. Лаборатория профессора не представляла собой ничего примечательного — единственное, что бросилось в глаза — это обилие света. Он струился мощными потоками из больших окон и стеклянной крыши.Всюду стояли широкие рабочие столы. На полках выстроились разнокалиберные склянки с препаратами.Навстречу вошедшим поднялся красивый молодой человек с печальным лицом.— Джон Мунсей, — представился он, — племянник профессора. Быть может, вы припоминаете мое имя, мистер Фейр? Я был ассистентом покойного дяди…Фейр кивнул.Внимание его было обращено на тело, распростертое на полу.— Я не прикасался к нему, — сказал молодой человек. — Сыщики, правда, несколько изменили положение тела, чтобы дать возможность врачу произвести осмотр.Профессор был высоким костлявым человеком. На его лице застыло выражение смертельного ужаса.— Похоже, что его задушили, — сказал Фейр. — Вы не обнаружили здесь шнурка или бечевки?— Нет. Впрочем, сыщики высказали то же предположение. Они обыскали всю лабораторию, но ничего подобного не обнаружили.Гонзалес опустился на колени. Его внимание привлекла обнаженная шея трупа. Ее пересекла синяя полоса, словно шея была перевязана лентой, глубоко врезавшейся в тело. При ближайшем рассмотрении оказалось, что полоска кожи на шее странным образом была окрашена в синий цвет.Леон перевел взгляд на стоящий рядом стол.— Что это? — спросил он, указывая на небольшую зеленую бутылку, рядом с которой стояла рюмка.— Ликер, — ответил молодой человек. — Дядя обычно выпивал на сон грядущий рюмку ликера.— Вы разрешите? — спросил Гонзалес.Фейр утвердительно кивнул.Леон взял рюмку, понюхал ее и внимательно оглядел на свет.— В этой рюмке вчера не было ликера.— Следовательно, профессор был убит прежде, чем успел выпить ликер на сон грядущий, — сказал мистер Фейр. — Мистер Мунсей, расскажите нам все, что вам известно о последнем периоде жизни вашего дяди.Молодой человек с готовностью согласился и, когда все перешли в библиотеку, начал свое повествование.— Как я уже говорил, в научных исследованиях дяди я принимал участие как ассистент. По утрам он работал в библиотеке, потом уходил в университет или занимался в своей лаборатории. После ужина он снова проводил эксперименты в лаборатории, а затем ложился спать.— Обедал он дома? — спросил мистер Фейр.— Как правило, да. Иногда лишь он обедал в клубе Королевского общества…— Каковы были его взаимоотношения с сыном?— Они уже давно были не в ладах. Стивен Тоблемон не только мой кузен, но и большой друг, и я сделал все, от меня зависящее, чтобы помирить их, но…— Но?..— Год назад дядя сообщил мне, что переписал завещание, сделав меня своим единственным наследником. Я был очень обеспокоен этим решением и тут же сообщил обо всем Стивену. Тот расхохотался и сказал, что если приходится выбирать между грязными деньгами и чистой душой мисс Фабер…— Помолвка с мисс Фабер была главной причиной их ссор?— К сожалению…— Дальше.— Я пытался воздействовать на профессора, но он был неумолим. Все же мне удалось убедить его снова вписать имя сына в завещание. Но прежде он хотел еще раз поговорить со Стивеном. Они встретились в лаборатории. Я не присутствовал при их беседе, но знаю, что закончилась она крупной ссорой…— В лабораторию ведут две двери, — сказал Гонзалес. — Через какую из них Стивен прошел для встречи с отцом? Вы разрешите задать этот вопрос, мистер Фейр?Начальник полиции утвердительно кивнул.— Он прошел через боковую дверь, ведущую в сад.— Через нее можно проникнуть в лабораторию в любое время?— Нет. Ворота в сад вечером запираются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Часы пробили девять, а мистер Стедленд все еще не покидал своего кабинета. Нетронутый завтрак стоял перед ним на столе.В пять минут десятого вошел Джон с неприятным известием. Впрочем, он не успел его изложить, так как вслед за ним в кабинет вошел полицейский инспектор Хеллоуей в сопровождении двух полицейских.— Не угодно ли вам прогуляться со мной? — любезно осведомился инспектор.Стедленд тяжело поднялся со стула.— В чем меня обвиняют? — прохрипел он.— В шантаже. Этой ночью к нам поступили неопровержимые доказательства, как я понимаю, полученные не совсем… обычным путем. Вы ничего не хотите сообщить по этому поводу?Ответа не последовало.Стедленд хорошо запомнил прощальные слова Манфреда: «Если бы мы ставили перед собой задачу убить вас, достичь успеха можно было бы довольно просто. Ведь мнимый Кертис мог это сделать без труда, не так ли? Но мы преследуем другие цели. Вот если бы вы вздумали выдать нас полиции — тогда вас не смог бы спасти и полк солдат, можете мне поверить».Стедленд охотно поверил.Поэтому он ничего не ответил полицейскому инспектору.Поэтому он ничего не ответил на подобный же вопрос судьи перед тем, как отправиться на долгие годы за решетку. Глава 2.Человек с большими резцами — Я пришел к выводу, дорогой Джордж, что убийство — это такой вид преступления, в котором случай играет решающую роль, — сказал Леон Гонзалес, обращаясь к Манфреду.Он снял роговые очки и задумчиво посмотрел на своего друга.— Пойккерт говорит, что убийство — одна из форм проявления истерии, — заметил Манфред. — Но отчего у тебя с утра такие мрачные мысли?Гонзалес хмыкнул и снова углубился в чтение газеты. Через несколько минут он заговорил снова.— Восемьдесят процентов убийц совершают это преступление впервые в жизни. Следовательно, рецидив не является характерным признаком данного преступления…— Послушай, Леон, что на тебя нашло сегодня? Уж мы-то хорошо знаем, что это за преступление и кто его, как правило, совершает. Кроме отвращения, они во мне никаких чувств не вызывают…— Видишь ли, мне вчера довелось повстречаться с человеком, у которого было лицо подлинного убийцы. Когда он улыбнулся, я обратил внимание на его зубы…— И что же?— Непомерно большие резцы. И это при глубоких глазных впадинах, прямых бровях и неправильном строении черепа… Это говорит о преступных наклонностях…— И кто же это чудовище?— Да нет, он с виду совсем не чудовище, скорее напротив. Это сын профессора Тоблемона… Не ладит с отцом из-за того, что тот не одобряет его выбор невесты… Очень высок, широкие плечи, сильные руки, отличный футболист, решителен… Да! Еще имеет кузена…— Ты великолепен, Леон, — расхохотался Манфред, — но если тебя так интересуют подробности жизни посторонних людей, то почему же ты не полюбопытствуешь, где был вчера вечером твой близкий друг?— И где же ты был?— В Скотленд-Ярде, — ответил Манфред.Это сообщение не вызвало у Гонзалеса ожидаемой реакции.— Скотленд-Ярд занимает очень хорошее здание, — спокойно заметил он, — правда, архитектору следовало бы немного развернуть западный фасад… Надеюсь, тебя там хорошо приняли?— Да. Им известны мои научные труды об испанском уголовном уложении и в области дактилоскопии. Меня весьма радушно принял начальник полиции.Манфред был известен в Лондоне под именем криминалиста Фуэнтеса. Они с Гонзалесом привезли в Англию весьма лестные рекомендации от испанского министерства юстиции. Эти рекомендации открывали перед ними все двери.Манфред прожил в Испании ряд лет, а Гонзалес является уроженцем этой страны. Третий член их содружества, Пойккерт, редко покидал свои сады, раскинувшиеся под Кордовой. Четвертый их товарищ погиб много лет назад…— Об этом следовало бы сообщить нашему другу Пойккерту, — заметил Леон. — Кстати, сегодня от него пришло письмо. Апельсиновые сады в полном цвету, две свиньи принесли приплод. А ты говоришь о каком-то там Скотленд-Ярде… Так они тебя встретили с распростертыми объятиями?Манфред кивнул.— Завтра мы с тобой приглашены отобедать в обществе начальника полиции мистера Реджинальда Фейра. Надо признать, что за время нашего отсутствия лондонская полиция сделала значительные успехи. В особенности дактилоскопическое отделение. Парни там ловкие и сообразительные…— Погоди, придет времечко и они отправят нас на виселицу, — удовлетворенно заметил Гонзалес.— Если им это удастся, — холодно бросил Манфред.
Обед в банкетном зале отеля Риц-Карлтон прошел очень мило. Особенно доволен был своим собеседником Гонзалес. Мистер Фейр, человек средних лет, был не только выдающимся деятелем полицейского ведомства, но и человеком, весьма сведущим в своей области, к тому же скромным и обаятельным.Завязался оживленный разговор, пересыпанный именами светил мировой криминалистики.— Для профессионального преступника жизнь состоит лишь из чередования сроков тюремного заключения, а краткие промежутки свободной жизни он посвящает новым преступлениям, — сказал мистер Фейр. — Это не мое открытие. Оно было сделано еще сто лет назад. Поэтому так легко бороться с профессиональными преступниками. Но в случаях совершения преступлений дилетантами…— Совершенно верно, — поспешил заметить Гонзалес, — я всегда утверждал…Но ему не удалось закончить свою мысль о криминальном дилетантизме, так как в этот момент посыльный вручил мистеру Фейру письмо. Начальник полиции извинился и быстро пробежал глазами бумагу.— Гм… Словно по заказу, — произнес он, глядя на Манфреда. — Вчера я обещал познакомить вас с нашими методами работы. И вот — не прошло и суток…Мистер Фейр подозвал лакея и уплатил по счету.— Случай представляется довольно загадочным, так что, возможно, придется прибегнуть к вашим знаниям, господа.— Что случилось? — спросил Манфред.Автомобиль мистера Фейра с трудом пробрался сквозь густое уличное движение у Гайд-парка.— Труп. Этот человек занимал весьма видное положение в научном мире. Найден при загадочных обстоятельствах. Быть может, вы слышали его имя — профессор Тоблемон.— Тоблемон? — изумленно переспросил Гонзалес. — Это любопытно! Вы упомянули загадочные обстоятельства. Позвольте и мне сообщить кое-что…Он рассказал о своей встрече с сыном профессора.— Я имел удовольствие лично знать профессора и не далее, как месяц тому назад, мне пришлось обедать в его обществе, — пояснил мистер Фейр. — В ту пору у него произошла размолвка с сыном. Профессор был человеком жестким и настойчивым, воля его была непреклонна, он был одним из тех людей, которые считают образцом поведения решительные деяния патриархов Ветхого Завета и вовсе не склонны внимать мягким увещеваниям Евангелия.Автомобиль остановился у подъезда уютного дома профессора Тоблемона. Видимо, известие о трагическом происшествии еще не стало достоянием гласности, так как возле дома не было видно любопытных соседей.Дежуривший у дома сыщик проводил их на место происшествия. Лаборатория профессора не представляла собой ничего примечательного — единственное, что бросилось в глаза — это обилие света. Он струился мощными потоками из больших окон и стеклянной крыши.Всюду стояли широкие рабочие столы. На полках выстроились разнокалиберные склянки с препаратами.Навстречу вошедшим поднялся красивый молодой человек с печальным лицом.— Джон Мунсей, — представился он, — племянник профессора. Быть может, вы припоминаете мое имя, мистер Фейр? Я был ассистентом покойного дяди…Фейр кивнул.Внимание его было обращено на тело, распростертое на полу.— Я не прикасался к нему, — сказал молодой человек. — Сыщики, правда, несколько изменили положение тела, чтобы дать возможность врачу произвести осмотр.Профессор был высоким костлявым человеком. На его лице застыло выражение смертельного ужаса.— Похоже, что его задушили, — сказал Фейр. — Вы не обнаружили здесь шнурка или бечевки?— Нет. Впрочем, сыщики высказали то же предположение. Они обыскали всю лабораторию, но ничего подобного не обнаружили.Гонзалес опустился на колени. Его внимание привлекла обнаженная шея трупа. Ее пересекла синяя полоса, словно шея была перевязана лентой, глубоко врезавшейся в тело. При ближайшем рассмотрении оказалось, что полоска кожи на шее странным образом была окрашена в синий цвет.Леон перевел взгляд на стоящий рядом стол.— Что это? — спросил он, указывая на небольшую зеленую бутылку, рядом с которой стояла рюмка.— Ликер, — ответил молодой человек. — Дядя обычно выпивал на сон грядущий рюмку ликера.— Вы разрешите? — спросил Гонзалес.Фейр утвердительно кивнул.Леон взял рюмку, понюхал ее и внимательно оглядел на свет.— В этой рюмке вчера не было ликера.— Следовательно, профессор был убит прежде, чем успел выпить ликер на сон грядущий, — сказал мистер Фейр. — Мистер Мунсей, расскажите нам все, что вам известно о последнем периоде жизни вашего дяди.Молодой человек с готовностью согласился и, когда все перешли в библиотеку, начал свое повествование.— Как я уже говорил, в научных исследованиях дяди я принимал участие как ассистент. По утрам он работал в библиотеке, потом уходил в университет или занимался в своей лаборатории. После ужина он снова проводил эксперименты в лаборатории, а затем ложился спать.— Обедал он дома? — спросил мистер Фейр.— Как правило, да. Иногда лишь он обедал в клубе Королевского общества…— Каковы были его взаимоотношения с сыном?— Они уже давно были не в ладах. Стивен Тоблемон не только мой кузен, но и большой друг, и я сделал все, от меня зависящее, чтобы помирить их, но…— Но?..— Год назад дядя сообщил мне, что переписал завещание, сделав меня своим единственным наследником. Я был очень обеспокоен этим решением и тут же сообщил обо всем Стивену. Тот расхохотался и сказал, что если приходится выбирать между грязными деньгами и чистой душой мисс Фабер…— Помолвка с мисс Фабер была главной причиной их ссор?— К сожалению…— Дальше.— Я пытался воздействовать на профессора, но он был неумолим. Все же мне удалось убедить его снова вписать имя сына в завещание. Но прежде он хотел еще раз поговорить со Стивеном. Они встретились в лаборатории. Я не присутствовал при их беседе, но знаю, что закончилась она крупной ссорой…— В лабораторию ведут две двери, — сказал Гонзалес. — Через какую из них Стивен прошел для встречи с отцом? Вы разрешите задать этот вопрос, мистер Фейр?Начальник полиции утвердительно кивнул.— Он прошел через боковую дверь, ведущую в сад.— Через нее можно проникнуть в лабораторию в любое время?— Нет. Ворота в сад вечером запираются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11