- Вы ни разу не пробовали?
- Нет, сэр. - Бармен посмотрел на полковника так, будто тот предложил
ему совершить что-то непристойное. - Никогда. Я не пью, совершенно. Именно
поэтому, как мне кажется, компьютер поставил меня сюда дежурить. Вот так,
сэр.
- Да... - кисло протянул Фолкнер. Он поглядел на бутылку так
называемого виски. - Не такое уж оно гадкое, как кажется поначалу Оно
крепкое и немного напоминает настоящее виски, только вот отрыжка... Да...
Пока снова не наладим отношения с Шотландией, придется обходиться вот
этим. Черт подери это идиотское эмбарго! Президенту следовало бы... - он
заставил себя сдержаться. Бармен робко улыбнулся. Вопреки себе Фолкнер
улыбнулся тоже и поплелся на свое место.
Бросил взгляд на экран. Этот центровой из Сан-Диего, парень ростом в
228 сантиметров, высоко взлетев, уложил мяч в корзину. "Но подожди
немного, длинноногий балбес, - погрозил ему Фолкнер. - В следующем сезоне
в лиге появится несколько игроков ростом в 240 сантиметров, бьюсь об
заклад. И тогда тебе уже не поскакать на своей лошадке".
Обрывки разговора продолжали доноситься до его ушей.
- ...если и существуют чужаки, которые непрерывно следят за нами из
космоса, как же получилось, что они до сих пор так и не вступили с нами в
контакт?
- А может быть уже вступали?
- Разумеется, нет благодати, кроме контакта, и Фредерик Сторм -
пророк его. Только не говорите, что верите этому пройдохе!
- Я вовсе не говорил...
Фолкнер попытался сосредоточиться на занимающем всю стену телеэкране.
Не хватало еще отравлять свободное время мыслями о летающих тарелках. Ему
был ненавистен сам этот термин. Все эти летающие неопознанные объекты
просто скверная шутка, но и шутка эта погребла под собой его жизнь.
Ему было сорок три года, хотя временами казалось, что ему все сто
сорок три! Он мог припомнить, хотя и смутно, когда летающие тарелки
впервые попали в выпуски последних новостей. Это было в 1947 году, вскоре
после второй мировой войны. Войну Фолкнер не мог помнить - он родился в
1939 году, в день, когда произошло вторжение в Польшу, и был в первом
классе, когда война закончилась, - но он хорошо помнил сообщения о
летающих тарелках, потому что они напугали его. Он прочел об этом в одном
из популярных иллюстрированных журналов и похолодел от одной мысли, что
какой-то человек в Орегоне или где-то еще видел инопланетные корабли.
Маленький Томми Фолкнер всегда питал интерес к космосу. Он был одним из
первых, помешавшихся на космосе, в те времена, когда подобные вещи были
внове для широкой публики. Тем не менее мерзкое ощущение мучило его с
неделю.
Рассказы о тарелках появлялись и исчезали. Находилось немало
чокнутых, несущих бог знает что о своих приключениях в космосе. К тому
времени, когда он в 1957 году поступил в Военно-воздушную академию, Том
начисто позабыл весь этот бред, выбросив на свалку научно-фантастические
журналы. Он намеревался принять участие в американской космической
программе, если таковая начнет разворачиваться. Готовился стать
космонавтом.
Фолкнер сердито отхлебнул из стакана.
Через пару недель после того, как он стал курсантом, русские вывели
на орбиту свой спутник. Со временем материализовалась и американская
космическая программа - пусть усеченная, запоздалая, но материализовалась.
Забавно, как только научная фантастика начала становиться реальностью,
исчезло слово "космонавт". Астронавты - вот как их теперь называют. Для
участия в проекте "Меркюри" лейтенант Томас Фолкнер был еще слишком молод
и с завистью наблюдал за тем, как взлетают астронавты на "Джемини". Однако
в проекте "Аполло" ему уже нашлось место. Он оказался, правда, в самом
конце списка претендентов для полета на Луну. Если повезет, надеялся
Фолкнер, то он сможет слетать на Марс до того, как ему стукнет сорок.
В те годы космос стал реальным, важным делом. Он проводил много дней
в тренажерах, вечерами корпел над математикой. Летающие тарелки? Это для
лунатиков. "Калифорнийские бредни" - так называл он рассказы о них, даже в
тех случаях, когда сообщения приходили из Мичигана или Северной Дакоты. В
Калифорнии верили чему угодно, включая побасенки о багровых пожирателях
людей, прибывших со звезд. Он осваивал свое ремесло. А ремеслом его был
космос. В это же время он женился, и нельзя сказать, что брак оказался
неудачным, если не считать того, что детей не было.
Он запомнил один из вечеров 1970 года, когда он и еще несколько
ребят, привлеченных к проекту "Аполло", хорошенько приложились к большой
бутылке виски, настоящего шотландского виски "Амбассадор" двенадцатилетней
выдержки. И Нед Рейнольдс, хорошо уже нагрузившись, неосторожно заметил:
"Ты не покинешь Землю, Том. Хочешь знать почему? Потому что у тебя нет
детей. Это очень не нравится публике. У астронавта должна быть пара
картинных детишек, ожидающих возвращения папочки домой. Иначе телерепортаж
будет никуда не годен".
Фолкнера тогда позабавили эти слова. Такое только спьяну говорят
друзьям и только спьяну прощают. "Ты не покинешь Землю, Том..."
Истина в вине. Через шесть месяцев, во время очередной проверки, у
него нашли что-то неладное во внутреннем ухе. Какое-то нарушение
вестибулярного аппарата. И это положило конец его участию в проекте
"Аполло". Его спокойно выдворили, с сожалением объяснив, что нельзя
выводить склонного к головокружениям человека на орбиту, даже если это и
не проявлялось до сих пор...
Работу ему нашли. Пристроили к проекту "Синяя Книга". Это была
программа ВВС, рассчитанная на то, чтобы раз и навсегда отбить у
общественности интерес к летающим тарелкам. С тех пор минуло десять лет.
Попав в руки бюрократов, проект "Синяя Книга" стал непрерывно разрастаться
и получил название "Исследование Атмосферных Объектов" (ИАО). А бедняга
Том Фолкнер, неудавшийся астронавт, стал координатором ИАО в штатах
Аризона, Нью-Мексико, Юта и Колорадо. Он имел чин полковника и состоял в
отряде наблюдения за летающими тарелками. Если бы он сцепил зубы и
продержался достаточно долго, то стал бы генералом ВВС по летающим
тарелкам.
Он допил виски. В это же мгновение до него дошло, что репортаж о
баскетболе прерван, уже почти минуту, выпуском местных новостей. Что-то о
метеоре, о ярком световом следе... нет причин для беспокойства...
абсолютно никаких причин для беспокойства...
Фолкнер попытался привести в порядок свои мысли. Из глубин мозга
всплыло - след летающей тарелки. Наконец-то! Синелицые негодяи с
Бетельгейзе здесь! Нет причин для беспокойства - они всего лишь разнесли
Вашингтон, столицу США. Все в порядке! Всего лишь метеор!
В углу бара настойчиво трезвонил телефон.
- Это вас, полковник. Звонят из вашего управления. Ужасно
взволнованы, сэр!

2
Неприятности на борту дирнанского корабля начались над полюсом. Это
был стандартный корабль-разведчик, один из тех, которые уже несколько
десятилетий совершали патрульные облеты Земли, и возможность неисправности
считалась столь маловероятной, что никому и в голову не приходило
задумываться о подобных вещах. Корабли функционировали исправно - что тут
задумываться! Но на борту одного из них произошла авария.
Первые признаки неприятностей появились на высоте двадцать семь тысяч
метров, когда зажглась сигнальная лампочка безопасности. Тотчас же
запульсировали сигналы под кожей трех членов экипажа. Среди различных
полезных схем, вмонтированных в их тела, была и оповещающая о неполадках.
Характер порученной им миссии требовал, чтобы наблюдаемые оставались в
неведении относительно наблюдателей, и поэтому дирнане старались любой
ценой избежать аварии, связанной с посадкой на Земле.
Это была стандартная группа из трех членов, в данном случае из двух
мужчин и женщины. По земным меркам они были вместе почти столетие, причем
последние десять лет наблюдали за Землей. Женщина, Глэйр, ведала
оборудованием, просеивавшим информацию, которая поступала с Земли. Миртин
ее обрабатывал и анализировал. Ворнин передавал на родную планету. Кроме
того, у них были дополнительные обязанности, которые они делили
по-товарищески: обслуживание механизмов корабля, приготовление пищи, связь
с другими наблюдателями и тому подобное. Они составляли крепкую команду.
Самый старший и спокойный из них, Миртин, избравший для маскировки
тело землянина средних лет, первым достиг пункта обработки данных. Пальцы
его двигались быстро. Он считывал информацию и передавал ее остальным.
- Вышло из строя устройство фокусировки плазмы. Мы взорвемся через
шесть минут.
- Но это невозможно! - возразила Глэйр. - Мы...
Ворнин нежно улыбнулся.
- Это случилось. Возможность подобного не исключена.
У него было совершенное тело юноши, пожалуй чересчур совершенное. Но
коль скоро наблюдателям приходилось принимать внешний вид землян, они
могли разрешить себе маленькие вольности. И если Ворнин взял за модель
античную статую, Глэйр предпочла пышные формы секс-бомбы. Один Миртин
пожелал быть внешне неприметным.
Глэйр, быстро оправившись от замешательства, теперь лихорадочно
действовала.
- Если мы введем в действие резервные цепи, то, может быть, удастся
удержать плазму, верно? Но это снимет маскировку.
- Попробуй, - согласился Ворнин. И руки Глэйр забегали по пульту.
- Нас теперь видно, - рассмеялся Миртин. - Такое ощущение, будто мы
голые, не так ли? Как будто стоим в полдень на рыночной площади раздетые
догола.
- Да, мы не сможем долго оставаться незамеченными, - пробурчал
Ворнин. - Того и гляди в нас полетят ракеты.
- Сомневаюсь, - решительно заявила Глэйр. - Они видели наши корабли и
раньше, но не нападали на них. Отдадим им должное. Им известно, что мы
здесь. По крайней мере, известно правительствам. Пять минут без
маскировки, это не так уж и серьезно!
Ворнин понимал, что она права. Сейчас важнее предотвратить взрыв, а
не сокрушаться по поводу того, что они стали видимыми для любой земной
системы обнаружения - от нейтронных экранов до простых биноклей.
Он открыл дверь и протиснулся в силовой отсек.
Дирнанские корабли не нуждались в пополнении топлива. Корпус корабля,
сплющенная сфера, сужался книзу, образуя чашу, в которой размещался
термоядерный реактор - миниатюрное солнце. Сердцевиной системы была плазма
- чудовищно горячая смесь электронов и атомных ядер с сорванной оболочкой,
которая удерживалась мощным магнитным полем. Ничто материальное не могло
содержать в себе плазму, не становясь ее частью. Что Вселенной могло
служить оболочкой для газа, температура которого исчислялась в сотни
миллионов градусов? Но магнитное поле создавало сжимающий эффект, не
позволяя плазме пожрать все вокруг. Пока неистовая материя оставалась под
контролем, дирнане могли пользоваться ее энергией вечно, и точнее,
настолько долго, что для живых существ это приближалось к вечности. Но
стоило сжимающему эффекту пропасть, все трое мгновенно оказались бы в
десятке метров от яростного новорожденного солнца. Мгновенно...
Войдя в туннель для обслуживания, Ворнин приблизился к силовому
сердечнику. Пять контрольных стержней уже расплавились, и зловещие голубые
дуги плясали над корпусом реактора.
Он не почувствовал особенного страха: они скользнут в небытие быстрее
мысли. Однако честь профессионала требовала бороться до последнего, если
подвернется хоть малейшая возможность. Правда, единственное, что он мог
сделать, это попытаться перевести всю энергию корабля на подпитку
электромагнитной ловушки в надежде на то, что система стабилизируется сама
по себе благодаря статическим воздействиям, которые, как предполагалось,
должны были автоматически появляться в подобной ситуации.
Система, делавшая корабль невидимым, была уже отключена. Впрочем,
такое уже случалось раньше, и не раз. Не стоит беспокоиться. Просто
сегодня вечером в сводке новостей мелькнет еще одно сообщение о летающей
тарелке. Но если реактор взорвется и при этом - так может случиться, -
прихватит с собой пару крупных городов? То-то будет новость!
- Отключите передающие системы! - крикнул он.
- Они уже отключены, - ответил Миртин. - Двадцать секунд тому назад.
Ты не заметил?
- Никакого эффекта!
- Я выключу освещение, - сказала Глэйр.
- Выключай все подряд! - приказал Ворнин. - Я не ощущаю никакого
изменения. Удерживающий эффект непрерывно ослабляется.
Корабль затопила тьма. Бедные земляне будут лишены столь любопытного
зрелища вспыхивающих попеременно красных и зеленых огней. И только
государственные системы слежения смогут обнаружить тарелку. В обширные
архивы секретной информации о кораблях-разведчиках ляжет еще один
документ. Ворнину была ненавистна сама мысль о том, что он пополнит ряды
неудачников, портящих всю картину. Но вряд ли в этом была его вина. То,
что случилось, - чисто статистический феномен: раз на околоземных орбитах
так много разведчиков, то, по крайней мере, одного из них могут ожидать
неисправности того или иного рода. Просто случай выбрал их, а не кого-то
другого.
Сейчас, разумеется, сигнал бедствия эхом катится по всей Галактике.
Он автоматически регистрируется в то мгновение, когда экипаж отключает
передающие цепи, разрывая связь с родной планетой. Конечно, пройдет
несколько десятилетий, прежде чем дома узнают о случившемся, но весть о
беде быстро достигнет сотен других дирнанских кораблей, находящихся
поблизости. В этом было некоторое утешение.
Ворнин вернулся в рубку.
- Бесполезно, - сказал он. - Взрыв неизбежен. Нужно покидать корабль.
- Но... - взволновано начала Глэйр.
Миртин взял управление на себя.
- Я подниму корабль повыше. Нам нужно быть вне опасной зоны. Где-то
не ниже пятидесяти километров, так?
- Выше! - не согласился Ворнин. - Насколько это тебе удастся! И
следуй тем же курсом. Нам обязательно нужно быть над пустынной местностью!
- Мы можем что-нибудь взять с собой? - спросила Глэйр.
- Себя! - кратко ответил Ворнин.
Корабль был их домом в течение многих лет. Теперь было мучительно
больно покидать его. "И ей больнее всех" - подумал Воронин. Именно Глэйр
ухаживала за крошечным садиком - несколькими растениями с их родной Дирны,
именно ее искусная рука облагораживала суровое убранство корабля. Теперь
они должны были оставить и сад, и корабль, и все остальное, чтобы,
доверившись судьбе, ринуться в темные земные просторы. И хотя каждый
наблюдатель знал о возможности такого исхода, сознание Ворнина всегда
отстранялось от нее, и он понимал, какое потрясение испытала Глэйр. Только
Миртин, по крайней мере внешне, отрешился от постигшего их несчастья.
Они взмыли высоко в ночное небо.
Теперь из силового отсека доносился грохот. Ворнин пытался не думать
о том, что могло там происходить и насколько близки они к взрыву. Глэйр
уже начала надевать спасательный комбинезон. Он схватил свой. Миртин,
зафиксировав положение органов управления, последовал их примеру.
- Мы потеряем друг друга, - сказал Ворнин. - Наверняка приземлимся на
расстоянии сотен миль друг от друга. - Он уловил испуг в глазах Глэйр, но
безжалостно продолжал: - Мы можем покалечиться во время приземления, и
даже погибнуть. Но надо прыгать. Как-нибудь мы снова отыщем друг друга.
Он рванул рычаг - и перед ними разверзся люк. Вот уж не думали они,
что придется им воспользоваться. Воздух стремительно вырвался из корабля,
но спасательные костюмы защитили их от удушья. Они поспешно двинулись к
люку.
- Давай! - приказал Ворнин Глэйр.
Она прыгнула. Он в ужасе смотрел на то, как она, вращаясь, удалялась
от корабля, пока не исчезла из виду. Скорость падения была так велика, что
он стал опасаться как бы она не потеряла сознание. Они упражнялись в
прыжках, но со времени последней учебной тревоги, прошел не один год. Ему
едва не стало дурно, при мысли, что Глэйр, должно быть, разобьется
насмерть и он потеряет одного из супругов. Пронзившая его боль была
страшнее всего, что ему когда-либо приходилось испытывать. По сравнению с
этим потеря корабля - пустяк.
- Наружу! - скомандовал Миртин у него за спиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17