И там осталось еще много людей,
скованных и нескованных, работающих в шахтах, на полях, в самом городе...
тех, что страдали от жестокости законов Тарны, которых давили традиции
города, которые не имели в жизни ничего, кроме чашки ужасного кал-да после
дня изнурительной нудной работы, не приносящей радости сердцу человека.
- Табук! - крикнул я гигантской птице. - Табук!
Табук - это самая распространенная на Горе антилопа: желтая,
однорогая, питающаяся листьями ка-ла-на и изредка забредающая на открытые
луга в поисках соли. Это была любимая добыча тарнов.
Крик "Табук" использовался тарнсменами, когда время было дорого и они
не могли делать остановку, чтобы тарн мог найти себе добычу. Как только
всадник замечает табука или какое-нибудь другое животное, он кричит
"Табук!". Крик служит сигналом для тарна, что он может начать охоту. Тарн
находил себе жертву, съедал ее и полет возобновлялся. Причем тарнсмен не
покидал при этом седла. Я впервые использовал этот сигнал, но птица прошла
обучение у Тарноводов много лет тому назад и должна была его знать. Сам я
всегда старался отпускать тарна на свободную охоту. Мне не хотелось
присутствовать при его трапезе.
Огромный тарн, услышав мой крик, встрепенулся и стал описывать
широкие круги, сразу вспомнив то, чему его учили. Это был действительно
самый великий из тарнов, убар небес.
Конечно, я затеял невозможную вещь. Только один шанс из миллиона был
за то, что моя попытка увенчается успехом. Глаза тарна загорелись зловещим
огнем, обшаривая землю. Голова и клюв вытянулись вперед, крылья широко
распростерлись в воздухе, он опускался все ниже и ниже к серым башням
Тарны.
Мы опять были над ареной, где все трибуны были забиты беснующимися
зрителями. Хотя представление окончилось, пусть и не так, как ожидали все,
но никто не расходился. Тысячи серебряных масок ждали, так как первой
должна была покинуть Дом Развлечений татрикс в своей золотой мантии.
Я различил внизу золотое сияние татрикс.
- Табук! - крикнул я. - Табук!
Огромный хищник ввинтился в воздух и камнем полетел вниз. Когти
окованные сталью, были наготове. Он падал совершенно бесшумно - как
разящая сталь. Я вцепился в птицу. Мой желудок почему-то оказался у горла.
Трибуны арены, казалось, летели на меня.
Снизу доносились крики ужаса. Серебряные маски были охвачены паникой.
Совсем недавно они требовали крови, а теперь кому-то из них угрожала
страшная смерть. Люди метались, стараясь спрятаться друг за друга, дрались
за малейшие укрытия, сталкивая друг друга со стен на песок.
И в одно мгновение, которое несомненно было самым ужасным в ее жизни,
татрикс осталась одна. Она стояла, покинутая всеми, на ступенях золотого
трона среди разбросанных подушек и подносов со сладостями и
прохладительными напитками. Дикий крик вырвался из-под золотой
бесстрастной маски. Золотые рукава взметнулись вверх, перчатки закрыли
золотую маску. Я успел заметить под маской ее глаза. Они были полны ужаса.
И тарн ударил.
Окованные сталью когти, как крюки, вонзились в тело кричащей татрикс.
И тарн задержался на мгновение, потом, вытянув голову и клюв, расправил
крылья и крепко схватил свою жертву. Он издал жуткий, леденящий кровь крик
- крик, в котором слышался триумф победы и бесстрашный вызов любому
противнику.
Татрикс была беспомощна в этих безжалостных когтях. Она дрожала от
ужаса, как несчастная антилопа табук, попавшая в эти смертельные когти и
ждущая своей участи. Татрикс не могла даже кричать.
И взмахнув крыльями, тарн взмыл в воздух и полетел к горизонту, держа
в когтях тело татрикс в развевающейся мантии.



15. СДЕЛКА СОСТОЯЛАСЬ

"Табук" - это была единственная команда голосом, на которую тарн был
приучен реагировать. Но для управления им были нужны поводья и кнут. Я уже
горько раскаивался, что пошел на это. Ведь без седла, поводьев и кнута он
был неподвластен мне.
И тут безумная мысль пришла мне в голову. Когда я везла Талену из Ара
в Ко-Ро-Ба, я пытался обучить ее управлению тарном. Когда было нужно, я
кричал ей сквозь свистящий в ушах ветер, какую пару поводьев нужно
потягивать.
Для управления тарном использовалось шесть пар поводьев, и, в
соответствии с моими указаниями, Талена натягивала ту или иную пару. В
памяти тарна могла возникнуть ассоциация между голосом человека и
поводьями. Птицу, конечно, нельзя было обучить за столь короткое время, да
и не это было моей целью - я обучал Талену. Если что-то и осталось в
памяти тарна, то за прошедшие годы все уже исчезло.
Но все же я решил попытать счастье и крикнул:
- Шестая!
Тарн повернул налево и начал плавно набирать высоту.
- Вторая!
Последовал поворот направо и подъем под тем же углом.
- Четвертая! - И тарн пошел вниз, готовясь к посадке.
- Первая, - приказал я. Безумная радость овладела мной, когда
крылатый гигант начал подниматься вверх.
После этого он полетел в одной плоскости, равномерно ударяя воздух
огромными крыльями, изредка переходя в долгое планирование. Я смотрел на
проплывающие внизу поля и исчезающую вдали Тарну.
И впервые, в порыве нахлынувших чувств, я обнял шею птицы и прижался
к ней щекой. Тарн летел вперед, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Я рассмеялся и похлопал его по шее. Хотя это была всего лишь птица, одна
из многих на Горе, но я любил ее.
Несмотря ни на что, я был счастлив. Мои чувства разделил бы любой
тарнсмен. По-моему, ничего не может сравниться по богатству ощущений с
божественным полетом на тарне.
Я был тарнсменом и не променял бы седло на трон убара в любом городе.
Если ты стал тарнсменом, то тебя всю жизнь будет тянуть к этим
хищникам. Стать тарнсменом - значит стать повелителем тарна, или же его
жертвой. Каждый знает, насколько опасны эти птицы. Они могут без
предупреждения напасть на своего хозяина. И все же сердце тарнсмена
наполняется радостью, когда он натягивает первую пару поводьев и
направляет гигантскую птицу в небо. Он летит высоко над землей, наедине с
ветром и птицей. Он свободен. Он летит. Поэтому я был рад тому, что снова
оказался на спине тарна.
Вдруг снизу до меня донесся жалобный стон жертвы, стиснутой в могучих
когтях тарна.
Я выругал себя за то, что, наслаждаясь полетом, совсем забыл о
татрикс. Она наверняка умирала от страха, вися в страшных когтях на высоте
многих сотен футов над землей, не зная, что ее ждет: то ли падение на
землю, то ли смерть от холода на большой высоте.
Я оглянулся назад, чтобы проверить, нет ли за нами погони. Нас могли
преследовать как по воздуху, так и по земле. У Тарны было очень мало
тарнсменов, но чтобы отомстить за татрикс, город мог собрать небольшой
отряд. Мужчины Тарны с самого детства привыкли считать себя презренными
созданиями, лишь немного превосходящими зверей. Такие мужчины не могли
стать тарнсменами. Но я знал, что в Тарне все же есть тарнсмены - наемники
из других городов или люди, подобные Торну, капитану Тарны, которые,
несомненно, несмотря на то, что родились в Тарне, сумели остаться
мужчинами, сохранить свою честь и достоинство.
Я внимательно оглядел пространство позади нас, но не заметил черных
точек вдали, которые означали бы погоню. Небо было голубым и чистым, и
хотя сейчас каждый тарнсмен Тарны должен был быть в воздухе, я никого не
видел.
Снова снизу донесся стон...
Далеко впереди я увидел утесы, высокие и крутые. Между ними
расстилались равнины, усыпанные желтыми цветами, которые вплетают в венки
горийские женщины. Они вкалывают эти цветы в волосы в своих домах, когда
не нужно прятать лицо под вуалью.
Через десять минут эти равнины были уже под нами.
- Четвертая! - скомандовал я.
Огромная птица остановилась в высоте, а затем плавно опустилась на
выступ одного из утесов. С этого выступа просматривалось все вокруг на
сотни пасангов. Сюда можно было попасть только на тарне.
Я соскочил со спины птицы и поспешил в к татрикс, чтобы защитить ее,
если птица вздумает разорвать девушку. Я освободил Лару из когтей тарна и
отогнал его. Тарн был озадачен. Разве я не крикнул "табук"? Разве это не
его добыча?
Я отогнал Тарна подальше, взял девушку на руки и усадил ее возле
стены утеса, подальше от края выступа, который представлял собой квадрат
со стороной в 20 футов. На таких выступах тарны устраивают гнезда.
Встав между татрикс и крылатым хищником, я крикнул: "табук". Тарн
медленно направился к девушке, которая, трепеща всем телом, поднялась на
колени, прижавшись спиной к грубому камню, и вскрикнула.
- Табук! - снова вскрикнул я и, взяв огромный клюв тарна в руку,
направил его в долину - к раскинувшимся внизу холмам.
Тарн поколебался, а затем почти нежным движением прижал клюв ко мне.
- Табук! - уже спокойно сказал я, повернув его голову в поле.
Взглянув еще раз на татрикс, птица повернулась и пошла к краю
выступа. Взмахнув огромными крыльями, она взмыла в небо и поплыла над
землей, вселяя ужас во всех, кто видел ее.
Я повернулся к татрикс.
- Ты не ранена?
Иногда тарн во время охоты легко ломает хребет антилопе табук. Я
подверг жизнь Лары огромному риску, но выбора у меня не было. Захватив в
плен татрикс, я мог ставить Тарне условия. Конечно, общий уклад города мне
не изменить, но может быть удастся добиться свободы для Линны, Андреаса и
других несчастных, с которыми я был на арене. Это ведь ничтожная цена за
возвращение татрикс.
Девушка с трудом поднялась на ноги.
По обычаям Гора, похищенная должна стоять на коленях перед
похитителем, но ведь это была татрикс, и я решил, что не буду настаивать
на их выполнении. Руки Лары в золотых перчатках коснулись золотой маски на
лице. Видимо она боялась, что лицо ее открыто. Я улыбнулся. Мантия была
разорвана когтями тарна и лохмотья развевалась по ветру. Но татрикс, не
теряя гордой осанки, прикрыла своими лохмотьями тело, насколько это было
возможно. Мне показалось, что из-под маски сверкнул взгляд голубых глаз.
Эта золотая маска наверняка скрывает прекрасное лицо, подумал я.
- Нет, - гордо ответила она, - я не ранена.
Иного ответа я и не ожидал, хотя знал, что когти тарна причинили ей
немало боли, исцарапав до крови ее тело.
- Тебе больно, - сказал я, - но сейчас тебе холодно. Потом, когда ты
согреешься, тебе будет еще больнее.
Бесстрастная маска смотрела на меня.
- Я тоже однажды был в когтях тарна, - сказал я.
- Почему тарн не убил тебя на арене? - спросила она.
- Это мой тарн, - просто объяснил я. Что я мог еще сказать? Я хорошо
знал характер тарнов, и то, что он не убил меня, было для меня такой же
загадкой, как и для нее. Если бы я не знал тарнов, то решил бы, что этот
тарн чувствует ко мне какую-то привязанность.
Татрикс осмотрелась вокруг и посмотрела на небо.
- Когда он вернется? - спросила она. Голос ее был тихим, почти
неслышным и я знал, что если кто-нибудь может вселить ужас в сердце
татрикс, то это только тарн.
- Скоро, - ответил я. - Будем надеяться, что он найдет себе пищу.
Татрикс заметно вздрогнула.
- Если его охота не удастся, - сказала она, - то он вернется злой и
голодный.
- Конечно.
- Он может напасть на нас.
- Возможно.
И, наконец, она спросила то, что давно хотела спросить:
- Если он прилетит голодным, то ты отдашь ему меня?
- Да, - ответил я.
С криком ужаса татрикс упала на колени, вытянув в мольбе руки. Лара,
татрикс Тарны, была у моих ног и просила милости.
- Если ты не будешь покорна, - добавил я.
Татрикс с криком ярости вскочила на ноги.
- Ты издеваешься надо мной! - закричала она. - Ты издеваешься, как
над похищенной женщиной!
Я засмеялся.
Она замахнулась рукой в перчатке. Я успел перехватить удар и крепко
сжал ей руку. Глаза под маской сверкнули голубым огнем. Я позволил ей
вырваться. Она подбежала к стене и встала ко мне спиной.
- Я тебе нравлюсь? - спросила она.
- Прошу прощения, я не понял.
- Я твоя пленница, да?
- Конечно.
- Что ты собираешься делать со мной? - спросила она, не поворачиваясь
ко мне лицом.
- Продам тебя, чтобы купить седло и оружие, - сказал я, решив
специально вселить в ее душе тревогу, чтобы потом заключить сделку на
наиболее выгодных условиях.
Она содрогнулась от страха и гнева. Затем резко повернулась ко мне,
стиснув кулаки.
- Никогда, - воскликнула она.
- Я продам тебя, если захочу, - спокойно сказал я.
Татрикс, дрожа от ярости, смотрела на меня. Я почти физически ощутил
ту ненависть, что струилась из-под этой бесстрастной маски. Наконец, она
заговорила. Слова ее капали, как капли кислоты.
- Ты шутишь, - сказала она.
- Сними маску, - предложил я, - сними, чтобы я мог оценить, сколько
дадут за тебя.
- Нет! - крикнула она, прижав руки к лицу.
- Я думаю, что за одну маску мне дадут щит и копье.
Татрикс горько усмехнулась.
- Тебе за нее дадут даже тарна.
Я видел, что она не может поверить в серьезность моих слов. Мне было
необходимо убедить ее, что она стоит на грани позора, и я могу надеть на
нее камиск и ошейник.
Она рассмеялась, проверяя меня, и взяла в руки подол истерзанной
материи.
- Ты видишь, что за меня в таких лохмотьях много не выручишь, -
проговорила она с притворным отчаянием.
- Это верно.
Она рассмеялась.
- Но без лохмотьев ты будешь стоить гораздо больше, - добавил я.
Она была потрясена моими словами. Мне показалось, что она забыла, где
находится. Затем она решила разыграть козырную карту и приняла гордый,
величественный, неприступный вид. Голос ее стал холодным, каждое слово
падало, как кристалл льда.
- Ты не осмелишься продать меня.
- Почему?
Она выпрямилась во весь рост, поправляя изодранную золотую мантию.
- Потому что я - татрикс Тарны.
Я поднял маленький камушек и кинул его с обрыва, следя за тем, как он
катится вниз, подскакивая на выбоинах. Затем я взглянул на тучи,
заволакивающие небо, прислушался к свисту ветра в остроконечных утесах.
Затем я повернулся к татрикс:
- Тем больше будет цена.
Татрикс онемела. Ее величественные манеры исчезли. Она забыла о них.
- Ты действительно продашь меня? - спросила она каким-то изменившимся
голосом.
Я посмотрел на нее и не ответил.
- И с меня сорвут маску?
- И мантию тоже.
Она отшатнулась.
- Ты будешь просто рабыней среди таких же рабынь, - сказал я, - ни
больше, ни меньше.
Она говорила с трудом.
- И я... буду совсем раздетая?
- Конечно.
- Без одежды?
- Возможно, тебе позволят одеть браслеты, - раздраженно рявкнул я.
Она готова была упасть в обморок.
- Только идиот может купить одетую женщину.
- Нет... нет.
- Это обычай, - просто сказал я.
Она пятилась от меня, пока не уперлась спиной в утес. Ее голова
тряслась. Хотя на ее маске не было видно никаких эмоций, я знал, что ей
овладело отчаяние.
- Неужели ты сделаешь это? - спросила она испуганным шепотом.
- Через две ночи ты будешь стоять раздетой на рынке в Аре, и я продам
тебя тому, кто даст больше.
- Нет, нет, - пробормотала она, истерзанное тело отказалось держать
ее и она, всхлипывая, уцепилась в стену.
Это превзошло мои расчеты и я с трудом подавил желание успокоить ее,
сказать, что не хочу ей ничего плохого, что она в полной безопасности, но
вовремя вспомнил о Линне, Андреасе и других несчастных. Когда я вспомнил о
жестокости татрикс, мне захотелось отвезти ее в Ар и продать там в
рабство. Она будет более безвредна в доме какого-нибудь тарнсмена, чем на
троне Тарны.
- Воин, - сказала она жалобно, - неужели ты так жестоко отомстишь
мне?
Я улыбнулся про себя. Теперь вроде татрикс была готова пойти на
переговоры.
- Ты меня несправедливо осудила, - угрюмо сказал я.
- Но ты всего лишь мужчина, животное.
- Я человек.
- Дай мне свободу, - взмолилась она.
- Ты одела на меня ярмо, била кнутом. Ты заставила меня служить
развлечениям, хотела скормить меня тарну. И теперь просишь свободы? Нет,
ничто не сможет утолить мою жажду мести, - свирепо сказал я. - Только
продажа в рабство.
Она застонала. "Теперь пора", - подумал я.
- Ты оскорбила не только меня, но и моих друзей.
Татрикс встала с колен.
- Я освобожу их! - крикнула она.
- Можешь ли ты изменить законы Тарны? - спросил я.
- Увы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20