На глаза у меня навернулись слезы.В гостиной был еще один телефонный аппарат, но он находился по ту сторону закрытой двери. Мне страшно было даже подумать о том, чтобы ее открыть. Я бросила взгляд на ванную комнату. Она также вызывала у меня панический ужас. Я не знала, кто может там скрываться.У меня был маленький револьвер. Я никогда им не пользовалась, но едва лишь мысль о нем пришла мне в голову, я мигом вскочила на ноги и подбежала к стоящему у стены комоду. Выдвинув верхний ящик, я сунула руки под сложенное белье и почувствовала прикосновение холодной стали. Я едва не закричала от радости. Я вытащила из ящика оружие и чуть не выронила его от неожиданности. Я не верила своим глазам. Потрясение было столь велико, что я разрыдалась. Я не могла понять, что произошло. Револьвер был изломан так, что уже ни на что не годился. Я бессильно уронила руки и бросила оружие обратно в ящик. Пошатываясь, я поднялась на ноги и посмотрела на себя в зеркало. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Все во мне оцепенело от ужаса.Но это был не просто ужас.Все, что со мной произошло, выходило за рамки знакомого мне, привычного мира. Происходящее напоминало, скорее, какой-то кошмарный сон.Я подбежала к шторам, закрывающим окно спальни, и отдернула их.За окном простирался залитый солнечным светом, утопающий в сизоватом дыму выхлопных газов огромный город. Насколько хватало глаз, он разбегался длинными улицами, образующими запутанный лабиринт из стекла и бетона. Со всех сторон на меня смотрели тысячи окон, перемигивающихся отраженными в них солнечными лучами.Это был мой город, мой мир.Я не могла оторваться от вида столь привычного мне Нью-Йорка.Сомнений не было: это был мой мир!Но я смотрела на него, стоя обнаженной перед окном, в надетом на меня ошейнике из какой-то темной стали, а на бедре у меня стояло клеймо!— Нет! — вырвалось у меня. — Нет! Этого не может быть!Я оторвалась от окна и на цыпочках подкралась к двери в гостиную. Дверь была приотворена. Я собралась с духом и приоткрыла ее еще на пару дюймов. Замирая от страха, я заглянула внутрь комнаты. У меня отлегло от сердца. Гостиная была пуста. Все лежало так, как я оставила вечером накануне.Я побежала на кухню, примыкающую к гостиной, рывком выдвинула ящик стола и схватила лежавший там широкий разделочный нож. Держа его перед собой, я резко обернулась, но никто меня не преследовал.С ножом в руках я почувствовала себя спокойнее. Почти не дрожа, я вернулась в гостиную, где на столе стоял второй телефонный аппарат. Подняв трубку, я с ужасом обнаружила, что шнур у него также оборван.Я обследовала весь дом. Двери были надежно заперты. Снаружи, на террасе, никого не было.Сердце у меня бешено колотилось, но я испытывала настоящее ликование. Я была одна! Я могла бежать отсюда. Скорее одеться и — бежать! Я должна обратиться в полицию…Я бросилась к платяному шкафу, и в эту секунду в дверь постучали.Я замерла от неожиданности, прижимая нож к груди.Стук в дверь повторился.— Откройте, — потребовал мужской голос. — Полиция!У меня вырвался вздох облегчения. Все еще сжимая нож в руках, я подбежала к двери.И тут меня пронзила страшная догадка.Я не вызывала полицию!Я замерла на месте, оцепенев от ужаса.Отсюда, с крыши небоскреба, из пентхауза, никто не должен был услышать моих сдавленных вскриков. Обнаружив поврежденные телефонные аппараты, я не пыталась привлечь к себе чье-то внимание. Я хотела только выбраться из дома.Кто бы ни был этот человек у входной двери, он не мог быть полицейским!Стук в дверь повторился с новой силой. В висках у меня заломило.— Откройте! — Голос человека звучал с большей настойчивостью. — Это полиция! Я попыталась взять себя в руки.— Одну минутку, — произнесла я как можно спокойнее.-Я сейчас открою. Подождите, пожалуйста. Я одеваюсь.Стук прекратился.— Хорошо, — ответили из-за двери. — Поторопитесь!— Да-да, — ворковала я, изо всех сил стараясь сдержать дрожь в голосе. — Одну секундочку!Я вбежала в спальню и торопливо оглянулась по сторонам. Затем сорвала с кровати простыни, вытряхнула из комода еще какие-то постельные принадлежности и, поспешно связывая их все вместе, выскочила на террасу. Перегнувшись через парапет, я почувствовала, как у меня моментально закружилась голова. Однако пятнадцатью футами ниже я увидела небольшую террасу, что-то вроде лоджии, десятки которых украшали стены здания. На террасу выходили апартаменты, расположенные этажом ниже.Дрожащими руками я принялась торопливо привязывать конец простыни к каменному парапету, ограждающему мою выходящую на крышу небоскреба террасу. Второй конец связанных вместе простыней я перебросила через перила. Если бы я не была настолько испугана, у меня никогда не хватило бы смелости решиться на то, что я задумала.В дверь забарабанили с новой силой. В частых ударах кулака чувствовалось едва сдерживаемое нетерпение стучавших.Я кинулась в спальню, чтобы набросить на себя что-нибудь из одежды, но тут дверь задрожала под градом обрушившихся на нее ударов.Я натянула первое, что попалось мне под руку, какую-то пижаму, — и тут сообразила, что не смогу взять с собой нож, так как при спуске мне придется держаться за простыни обеими руками. Наверное, я смогла бы зажать нож в зубах, но в тот момент я была настолько охвачена паникой, что мне это просто не пришло в голову.Мощные удары срывали дверь с петель. Времени у меня не оставалось. Я швырнула нож на кровать, под подушку, и выскочила на террасу. Стараясь не смотреть вниз, я кое-как перелезла через парапет и, едва сдерживая подступающую к горлу тошноту, начала медленно спускаться по простыням. Моя голова уже скрылась за каменными плитами террасы, когда я услышала грохот сорванной с петель двери и топот ворвавшихся в квартиру людей. Если бы только я успела добраться до нижней террасы, от которой меня отделяло каких-нибудь несколько футов, я была бы спасена. Я сумела бы привлечь внимание живущих там людей или выбила бы чем-нибудь стеклянную балконную дверь и через квартиру выбралась бы наружу.Сверху, на моей террасе, раздались гневные голоса.Снизу до меня доносился шум улицы, но в эту сторону я боялась даже посмотреть.Мои ноги коснулись каменных плит нижней террасы.Я была спасена!Внезапно у меня перед глазами мелькнуло что-то мягкое, белое и плотно затянуло мне рот. Еще один кусок белой материи опустился мне на голову, и я почувствовала, как чьи-то руки затягивают повязку у меня на затылке.Я попыталась закричать, но у меня не вырвалось ни звука.— Она в наших руках, — услышала я чей-то голос. 3. ПУТЫ ИЗ ШЕЛКОВЫХ ВЕРЕВОК Я с трудом пошевелилась. Все это напоминало кошмарный сон.— Нет, нет, — бормотала я, изо всех сил стараясь сбросить с себя чудовищное наваждение. Мне казалось, что тело не слушается меня, что я двигаюсь не так, как бы мне хотелось. Это ощущение мне не нравилось. Оно меня раздражало.Внезапно я проснулась.Ощущение скованности во всем теле не проходило. Я решила сесть, но едва приподнялась на кровати, как меня отбросило назад.— Она проснулась, — сообщил кто-то у меня над головой.Рядом с моей кроватью стояли двое мужчин. Лица их были закрыты масками. Из гостиной через распахнутую дверь до меня доносились голоса еще каких-то людей.Стоявшие у кровати мужчины в масках обменялись взглядами и вышли из спальни в гостиную.Я ожесточенно заворочалась, пытаясь освободиться. Ноги у меня в щиколотках были стянуты шелковистыми веревками. Руки были туго связаны за спиной. Наброшенная на шею веревочная петля прижимала к спинке кровати и не давала подняться.Кое-как мне удалось повернуться на бок и посмотреть в зеркало. На его поверхности все еще отчетливо виднелся странный знак, нарисованный моей губной помадой. Из глубины зеркала на меня смотрело бледное лицо с наполненными ужасом глазами и торчащим изо рта кляпом.В груди у меня родился вопль отчаяния. Я снова попыталась ослабить веревки, но через несколько секунд услышала шаги возвращающихся в спальню мужчин и оставила тщетные усилия. Сквозь открытую дверь гостиной мне были видны спины двух человек в полицейской форме.Мужчины в масках вошли в комнату и наклонились над моей кроватью.Я хотела разжалобить их, пробудить в них сострадание, но мне не удалось издать ни звука. Тогда я плотнее сжала ноги и согнула их в коленях, чтобы хоть как-то прикрыть свою наготу.Один из мужчин, ростом поменьше, протянул ко мне руку, словно хотел погладить по бедру, но второй бросил ему резкую, отрывистую команду. То, что это именно команда, я догадалась сразу, но язык, на котором она прозвучала, был мне незнаком.Я заметила, что находившиеся в доме люди не разорили мою квартиру. Картины и репродукции, как прежде, висели на стенах, дорогие восточные ковры все так же устилали пол. Все оставалось на своих местах.Отдавший приказ рослый мужчина вытащил из кармана странный предмет, по форме напоминавший толстую авторучку. Он отвинтил с обеих сторон корпуса длинные колпачки, и я с изумлением обнаружила, что это вовсе не ручка, а тонкий короткий шприц.Я испуганно замотала головой. Я не хотела никаких уколов!Не говоря ни слова, рослый человек наклонился надо мной и глубоко ввел иглу мне в ягодицу.Укол был болезненным, но никаких последствий я не испытывала.Я лежала на боку и наблюдала за тем, как мужчина навинчивает защитные колпачки на корпус шприца и убирает его в кожаный футляр. Спрятав шприц в карман пиджака, он посмотрел на часы и заговорил со вторым мужчиной — на этот раз по-английски. Он говорил с ярко выраженным странным акцентом, не похожим на те, что мне доводилось слышать.— Мы вернемся сюда после полуночи, — сказал он. — Тогда это будет легче сделать. Мы сможем добраться до пункта “Р” за пять часов. Ночью движение не будет таким интенсивным. К тому же сегодня вечером у меня еще есть кое-какие дела.— Хорошо, — ответил низкорослый мужчина. — К полуночи все будет готово.В его манере говорить не было заметно ни малейшего акцента. Английский, несомненно, являлся для него родным. Вероятно, ему трудно было общаться с первым мужчиной на родном для того языке. Однако когда первый отдал ему команду на том странном языке, он понял ее и немедленно подчинился. Я догадалась, что он побаивается рослого мужчину, своего начальника.Делавший укол мужчина наклонился и нащупал у меня пульс. Некоторое время он молча считал удары, затем отпустил мою руку.Вокруг все постепенно погружалось в темноту. Я ощущала приятное, обволакивающее тепло и легкую сонливость. Мне с трудом удавалось держать глаза открытыми.Окинув меня внимательным взглядом, первый мужчина оставил комнату. Второй подошел к ночному столику, взял мою сигарету и прикурил ее от тонкой, изящной спички, которые я совсем недавно купила в Париже. Бросив спичку в пепельницу, коротышка вернулся к моей кровати и с противной ухмылкой погладил меня по ноге. У меня не было возможности сопротивляться. Я едва не теряла сознание. Видя мою беспомощность, коротышка затянулся сигаретой поглубже и выпустил дым мне в лицо.Донесшийся голос рослого человека показался мне приглушенным и далеким.Коротышка поспешно отскочил от кровати.В спальню вошел рослый мужчина, и я, насколько смогла, повернула голову, чтобы на него посмотреть. В открытую дверь гостиной мне было видно, как люди в полицейской форме оставили квартиру. Коротышка побежал за ними. Когда он выходил из комнаты, он снял с лица маску, но лица его рассмотреть я не успела.Рослый мужчина смерил меня изучающим взглядом. Я изо всех сил старалась остаться в сознании.— После полуночи мы вернемся, — сообщил мужчина — голос у него был сухим и сдержанным.Я снова попыталась вытолкнуть изо рта кляп, но мне это не удалось. Сил у меня совсем не осталось. Единственным желанием сейчас было закрыть глаза и поскорее уснуть.— Ты, наверное, хочешь знать, что с тобой будет? — спросил мужчина. Я слабо кивнула.— Кейджера не должна проявлять любопытство, — заметил мужчина.Я ничего не поняла.— Ты можешь быть за это строго наказана.Я совершенно не способна была сейчас соображать.— Скажем просто, что мы вернемся сюда после полуночи, — продолжал мужчина; в прорезь маски мне было видно, как его губы растянулись в улыбке. Глаза его, казалось, тоже смеялись. — Тебе будет снова введен наркотик, — сказал он. — А после этого мы подготовим тебя к транспортировке.Он наклонился надо мной, вгляделся в лицо и вышел из комнаты.Я проснулась в своей кровати все еще связанная.Было темно. Сквозь открытую балконную дверь доносился шум ночного города. За отдернутыми шторами виднелись тысячи окон, за многими из которых еще горел свет.Моя постель была влажной от пота. Я не имела ни малейшего представления о времени. Знала только, что сейчас ночь. Я оглянулась, чтобы посмотреть на будильник, но он был повернут к стене, и стрелок не было видно.Я отчаянно заворочалась в стягивающих меня путах. Я непременно должна вырваться отсюда!Я изо всех сил пыталась ослабить веревки, но лишь понапрасну потратила несколько драгоценных минут.Внезапно меня пронзила спасительная мысль.Нож!Перед тем как эти люди ворвались в мой дом, я бросила его под подушку.Я перекатилась на другой бок и зубами приподняла подушку. У меня вырвался стон облегчения. Нож лежал там, где я его оставила. Извиваясь всем телом, толкая нож то подбородком, то затылком, я отчаянно пыталась подсунуть его к связанным за спиной рукам. Это было мучительное занятие, требовавшее много сил и всей моей настойчивости. Нож упал на пол, и я застонала от досады и безнадежности моего положения. Веревочная петля все туже стягивала мне горло. Я задыхалась, едва не теряла сознание, и все же мне удалось опустить связанные ноги на пол. Теперь мне нужно было дотянуться до ножа и ступнями ног подвинуть его к себе. Это была чрезвычайно трудная задача. От меня потребовалось огромное мужество и настоящая виртуозность. Я проклинала веревку, привязывающую меня за шею к спинке кровати. Я рыдала от изнеможения. Я задыхалась. Сознание уплывало, и я словно сквозь ватную пелену слышала доносящиеся с улицы звуки ночного города. Пытке, казалось, не будет конца. И все же я каким-то чудом ухитрилась захватить нож связанными в щиколотках ногами и подтащить его к себе. Изгибаясь всем телом, я подсунула нож под спину и толкала его все выше, к связанным за спиной рукам. Еще несколько томительных минут — и рукоять ножа коснулась моих ладоней. Радости моей не было предела.Но тут оказалось, что я не могу дотянуться до стягивающих запястья веревок. Нож был у меня в руках, но воспользоваться им я не могла! Я готова была снова разрыдаться от отчаяния. Я снова и снова пыталась половчее ухватить широкое лезвие, но у меня ничего не получалось. И тут меня осенило! Я воткнула острие ножа в деревянную спинку кровати и навалилась на рукоятку плечом, сильнее вгоняя ее в дерево. Теперь я могла дотянуться до лезвия и принялась что было сил тереть об него стягивающие мне руки веревки. Четырежды лезвие соскакивало с веревок, и я больно ранила себе ладони, но каждый раз я снова устанавливала нож и опять принималась за работу. Наконец руки у меня были свободны. Я схватила нож и разрезала им веревки у себя на ногах и на шее.Не теряя ни секунды, я вскочила на ноги и подбежала к часам. Сердце у меня едва не остановилось. Было половина первого ночи!Перед глазами у меня все поплыло. Сказывалось длительное напряжение. Я вытащила изо рта кляп, и тут меня стошнило. Я опустилась на пол и, стоя на четвереньках, бесконечно долго приходила в себя.Наконец мне удалось поднять голову.На часах было уже тридцать пять минут первого!Я поднялась на ноги и кое-как доковыляла до платяною шкафа. Распахнув дверцы, я схватила первое, что попалось мне на глаза — коричневые поношенные слаксы и черную широкую блузку.Вес во мне еще дрожало. Прижав одежду к груди, я испуганно огляделась.И вдруг все внутри меня словно оборвалось.В глубине комнаты в призрачном свете огней засыпающего города я увидела девушку. Она была обнажена и что-то держала, прижимая к груди. На шее у нее тускло мерцала узкая металлическая полоса, а на левом бедре отчетливо виднелось крохотное клеймо.— Heт! — закричали мы в один голос.Я замерла, дрожа от испуга. Силы окончательно оставили меня. Я опустилась в кресло и дрожащими руками с трудом натянула на себя слаксы. Надела блузку и заправила ее в брюки. Здесь же, под креслом, отыскала пару сандалий и устало бросила взгляд на часы.Было тридцать семь минут первого.Я подбежала к шкафу, вытащила небольшой чемодан и бросила в него пару платьев. Затем отыскала свою сумочку и поспешила в гостиную, где в маленьком сейфе за одной из картин у меня лежали кое-какие деньги: тысяч пятнадцать долларов и драгоценности я обычно держала дома. Я открыла дверцу сейфа и выгребла его содержимое в сумочку.Вид разбитой входной двери привел меня в ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47