— Она же Хильда Надменная! — веселился Оттар. — Самая холодная из женщин!Хильда стояла, гордо вскинув голову.— Оттар, Горм, — сказал Раздвоенная Борода, — отведите ее в ледяной сарай. Свяжите руки и ноги и оставьте там.Рабыни завопили от восторга. Мужчины застучали ладонями правой руки по левому плечу. Некоторые колотили тарелками по деревянному столу.Оттар задержался только для того, чтобы отвязать Ольгу от ремня. Веревка была обмотана вокруг талии рабыни, он не стал ее трогать, а свободным концом привязал руки девушки к одному из столбов, поддерживающих крышу.После чего они с Гормом удалились, таща за собой упирающуюся Хильду.Ольга попыталась высвободиться. Она бросила на меня умоляющий взгляд.— Развяжи меня, — попросила она.Я посмотрел на нее.— Мое тело хочет тебя, Тэрл Рыжий, — рыдала она. — Мое тело нуждается в тебе!Я равнодушно отвернулся от нее.— Ты нужен мне, Тэрл Рыжий, — молила Ольга, и я услышал, как она нетерпеливо трется о столб.Пусть подождет еще парочку анов. К этому времени она будет готова. Как только я ее коснусь, Ольга бессильно упадет в мои объятия. Я возьму ее дважды, второй раз, как и положено горианскому господину, когда в течение целого ана рабыня не будет знать пощады.— Меду! — приказал я.Хорошенькие Ножки бросилась исполнять мое желание. Я наклонился и поцеловал Тири в губы.Прошло немало времени, было выпито много меду, когда появился юноша-раб, подергал за рукав Ивара.Раздвоенная Борода и сказал ему:— Мой джарл, девка в сарае со льдом просит, чтобы ты освободил ее.— Как долго она уже просит? — спросил Раздвоенная Борода.— Больше двух анов, — улыбаясь ответил юноша.Как-никак, он был мужчиной.— Отличный парень, — сказал Раздвоенная Борода и оторвал рабу кусок мяса.— Спасибо, мой джарл, — сказал юноша.В отличие от остальных рабов, его не приковывали на ночь в сарае с босками. Он нравился Ивару, поэтому мальчишке разрешалось спать на кухне.— Рыжий и Горм, — сказал Раздвоенная Борода. — Приведите маленькую убару из Скагнара.Мы улыбнулись.— Горм, — добавил Раздвоенная Борода, — прежде чем освободишь ее, позаботься о том, чтобы утолить ее жажду.— Слушаюсь, капитан, — ответил Горм.Прихватив с собой факел, мы отправились в ледяной сарай. Открыли тяжелую дверь, обитую кожей, и высоко подняли факел.В его тусклом, колеблющемся свете мы увидели Хильду и подошли поближе.Она лежала на боку, скорчившись на больших кусках льда; Хильда могла поднять голову и плечи всего на несколько дюймов; деревянная стружка, в которой хранится лед, облепила ее тело; руки и ноги были связаны, а две веревки не давали ни сесть, ни даже встать на колени.— Пожалуйста! — плакала Хильда.Зубы у нее стучали, губы посинели. Она лежала перед нами на спине.— Пожалуйста, — рыдала она, — я умоляю разрешить мне отправиться на меха Ивара Раздвоенная Борода.Мы посмотрели на нее.— Я умоляю! — стонала Хильда. — Умоляю, отпустите меня в его меха!Горм распутал веревку, которой были связаны ее ноги, а потом ту, что не давала девушке поднять плечи и голову.Он не стал развязывать щиколотки и запястья. Когда Горм посадил ее, Хильда дрожала и тихонько скулила от холода.— Я принес кое-что для тебя, — сказал он. — Выпей это побыстрее, Хильда Надменная.— Да, да! — стуча зубами, прошептала она.А затем, откинув Хильде голову, Горм поднес чашу к ее губам.Дрожа от холода, заливаясь слезами, Хильда Надменная быстро проглотила рабское вино.Горм развязал ее и перебросил через плечо; она так замерзла, что не могла стоять.Я коснулся ее тела, оно было холодным как лед. Хильда всхлипывала, уронив голову на спину Горма, а ее длинные волосы свисали ему до колен.Я шел впереди с факелом, освещая дорогу, — так мы доставили Хильду в зал Раздвоенной Бороды.Он сидел на краю своей постели, сняв сапоги.Горм бросил Хильду к ногам Ивара. Ее волосы разметались по его сапогам. Она продолжала дрожать от холода.Вокруг быстро собрались мужчины и рабыни.Левую часть ее тела тускло освещали угли очага, правая оставалась в тени.— Кто ты такая? — осведомился Раздвоенная Борода.— Хильда, — плакала она, — дочь Торгарда из Скагнара.— Хильда Надменная? — уточнил он.— Да, — опустив голову, рыдала она, — Хильда Надменная.— И чего же ты хочешь? — спросил Ивар.— В твои меха, — прошептала она.— А разве ты не свободная женщина? — спросил Раздвоенная Борода.— Я умоляю тебя позволить мне разделить с тобой меха, Ивар Раздвоенная Борода, — проговорила она.Он поднялся на ноги и оттолкнул в сторону длинный стол и скамью. Пяткой Ивар нарисовал на полу рабский круг.Хильда посмотрела на него.А потом он махнул ей рукой, показывая, что она может подойти к постели. Хильда с благодарностью забралась под меха. Она продолжала дрожать, и мы услышали, как она застонала.— Меду! — приказал Ивар Раздвоенная Борода, возвращаясь к столу.Булочка первой подбежала к нему с наполненным рогом.— Ивар Раздвоенная Борода, пожалуйста, иди ко мне, — рыдала Хильда. — Я замерзаю! Обними меня! Пожалуйста! Обними меня!— Пусть это будет для вас уроком страсти, рабыни, — рассмеялся Оттар.Раздался дружный хохот, больше всех веселились красивые обнаженные невольницы, горячие и нетерпеливые в сильных, грубых руках мужчин из Торвальдсленда.Раздвоенная Борода осушил рог.— Меду! — крикнул он, и на этот раз приказ выполнила Гунхильда.После второго рога Раздвоенная Борода вытер рот рукой, повернулся и направился к своим мехам.Хильда жалобно повизгивала.— Она самая холодная из женщин! — хохотал Оттар.— Обними меня, Раздвоенная Борода! — плакала Хильда. — Пожалуйста, обними меня крепче!— Ты будешь хорошо мне служить? — спросил Раздвоенная Борода.— Да! — воскликнула она. — Да! Да! Да! Да!Однако Раздвоенная Борода не торопился, он крепко прижал ее к себе, согревая своим телом. Через пол-ана я заметил, как Хильда осторожно подняла голову и прикоснулась губами к его плечу; смущенно поцеловала своего господина, а затем заглянула ему в глаза. Неожиданно он швырнул ее на спину, и его огромные руки, огрубевшие от рукояти меча и топора, вцепились в ее тело.— О нет! — закричала Хильда. — Нет!За столом начали делать ставки. Я поставил на Ивара Раздвоенная Борода. Через ан Хильда Надменная под радостные вопли мужчин и насмешливые возгласы рабынь, опустив голову, на четвереньках, заползла в рабский круг, который Ивар Раздвоенная Борода нарисовал на полу своего зала. Она ползла, не обращая внимания на то, что на нее смотрят рабыни и гребцы. Оказавшись внутри круга, Хильда выпрямилась. Она стояла, высоко подняв голову.— Я твоя, Ивар Раздвоенная Борода, — сказала она. — Я принадлежу тебе!Он махнул рукой, и Хильда вышла из круга, чтобы снова прижаться к своему господину и умолять о ласках — его новая рабыня.Я получил девять тарнских дисков и два куска разбитой золотой тарелки, северяне добыли их два года назад, когда совершили набег на один из городов в восточных шхерах.Раздвоенная Борода на эту ночь отдал Гунхильду Горму. Я видел, как Горм вел ее к своим мехам. Сегодня ее лодыжка будет прикована к его постели. Ивар предложил мне Булочку, однако я, разок воспользовавшись ее услугами, сделал щедрый жест, передав невольницу Оттару, поскольку собирался провести эту ночь с Тири. Оттар тут же принялся приковывать Булочку к своей постели. Можете представить себе мое разочарование, когда я увидел, как мимо меня провели Тири — один из гребцов вознамерился поразвлечься с ней. Она в отчаянии смотрела на меня из-за плеча воина. Я послал ей поцелуй на германский лад — пальцы руки прижаты к правой части рта. У меня не было никаких особых прав на эту хорошенькую маленькую рабыню. Как и вся добыча, награбленная в Кассау, она принадлежала воинам Раздвоенной Бороды. Я слышал звон цепей и стоны невольниц. Я решил, что сегодня мне придется спать одному.— Тэрл Рыжий, — услышал я.Повернувшись на голос, я, к своему удовольствию, увидел Ольгу, которая так и оставалась там, где ее привязал Оттар. Я рассчитывал, что она как раз дозреет, но совсем забыл о ней. Девушка стояла на коленях рядом со столбом.— Я забыл про тебя, — сказал я ей.— Ненавижу тебя, Тэрл Рыжий, — заявила она.Я опустился рядом с ней на колени и протянул руку. Но она сердито отодвинулась в сторону, насколько позволяла веревка.— Ты меня не развяжешь? — спросила она.Мне совсем не хотелось спать одному. «Неужели мне не удастся разбудить еще недавно так яростно полыхавший в ней огонь?» — подумал я.Я придвинулся к ней поближе. Ольга еще теснее прижалась к столбу.Слегка приподняв ошейник, я начал нежно поглаживать шею невольницы.— Пожалуйста, развяжи меня, — прошептала она.Ее руки отчаянно извивались, тело прижималось к столбу. Мы оба стояли на коленях, и я продолжал ласкать ее. Ольга пыталась сопротивляться, но я проявил терпение. Наконец она всхлипнула.— Ты мой господин, Тэрл Рыжий, — прошептала Ольга.Я поцеловал ее в правое плечо. Она откинула голову.— Возьми меня на меха, — попросила она.Я отвязал ее от столба и повел за свободный конец веревки к своей постели, однако мне не пришлось тащить ее насильно. Ольга охотно последовала за мной, прижимаясь губами к моему левому плечу.Возле постели, на которой были разбросаны меха, я остановился.Ольга стояла неподвижно в ногах постели, глядя на меня. Она была рабыней. Собственностью.— Возьми меня силой, — прошептала она.Рабыни знают, что являются имуществом, и им нравится, когда с ними обращаются соответствующим образом. В душе каждой женщины живет желание, древнее самых древних пещер, — она мечтает о моменте, когда будет вынуждена подчиниться грубой силе великолепного, непреклонного мужчины, хозяина; женщина хочет лишь одного — оказаться обнаженной во власти этого безжалостного животного, зависеть от его желаний и воли. Это становится ясно из их тайных фантазий; земная культура, естественно, не дает женщинам возможности удовлетворить эти сокровенные желания, отсюда и возникают неврозы, истерия и враждебность. Технология и социальные структуры, следуя за собственными движущими силами и попав в зависимость от развития и экспансии, оставляют у себя за спиной жалких рассудочных животных, которые являются одновременно созидателями и жертвами прогресса. Мы сами создали для себя клетку и защищаем ее от тех, кто пытается сломать замки.Я держал Ольгу левой рукой, а правой завел ее правую руку за спину; поднял вверх, она вскрикнула от неожиданной боли, а я швырнул рабыню на меха; как только она упала на живот, я быстро надел ей на щиколотки ножные кандалы из черного железа. Ольга повернулась ко мне лицом и села, в глазах у нее стояли слезы, руки были заведены назад, ноги согнуты. Я разбросал меха. Зазвенев цепями, Ольга, опустив голову, встала на колени. Я опустился рядом с ней.— На живот, — приказал я ей, — щиколотки разведи на фут.— Слушаюсь, мой джарл, — прошептала она.Я начал ласкать ее под кандалами, внутреннюю часть щиколоток, ступни, потом под коленями, грудь, бедра. По тому, как напряглись мышцы, как она двигалась под моими руками, вскрикивала время от времени и учащенно дышала, я понимал, где находятся самые чувствительные места и, как настоящий воин, использовал ее слабость для достижения собственных целей. Через не которое время я перевернул рабыню на спину.— Мне говорили, — сказал я ей, — что Ольга — самая лучшая из рабынь.Она поднялась мне навстречу, умоляя о прикосновении. И я принялся гладить, ласкать и целовать ее.— Что ты сделал с моим телом? — прошептала она. — Я еще ни разу не испытывала ничего подобного, не знала таких невыносимо сладостных ощущений.— Что говорит тебе твое тело? — спросил я ее.— Я стану для тебя чудом, Тэрл Рыжий, — тихо ответила Ольга. — Самым настоящим чудом!— Доставишь мне удовольствие? — сказал я.— Да, мой джарл! — Она плакала. — Да!А когда она и в самом деле доставила мне удовольствие, я взял ее в первый раз.— Обними меня крепче, — умоляла меня Ольга.— Я обниму тебя, — сказал я, — а потом снова тебя возьму, рабыня.Она посмотрела на меня изумленно.— В первый раз, — пояснил я ей, — я лишь разогревал тебя и готовил к продолжению.Ольга молча сжала мою руку. А я крепко обнял ее.— Я смогу вынести столь сильное удовольствие? — испуганно спросила Ольга.— Ты же рабыня, — ответил я, — у тебя нет выбора.— Мой джарл, — в голосе Ольги звучал настоящий страх, — ты намерен взять меня во второй раз, как это принято у горианских рабовладельцев?— Да, — ответил я.— Я слышала об этом. — Ольга заплакала. — Девушку берут без жалости и сострадания!— Точно, — сказал я.Мы молча лежали рядом примерно пол-ана, я ее обнимал, а она прижималась ко мне, ее щиколотки по-прежнему оставались в ножных кандалах. Потом я к ней прикоснулся.Она подняла голову.— Уже начинается? — спросила она.— Да, — ответил я.— Позволено ли рабыне попросить господина о милости? — прошептала Ольга.— Посмотрим, — проговорил я.Она наклонилась, и я почувствовал ее волосы на своем теле.— Будь беспощаден, — попросила Ольга. — Будь беспощаден!— Именно это и входит в мои намерения, — ответил я и опрокинул ее на спину.— Я еще ни разу так не отдавалась, — плакала Ольга, — ни разу не отдавалась так, как сейчас. Я не променяю свой ошейник ни на какие драгоценности Гора!Я крепко прижал ее к себе. Через некоторое время она заснула. А потом и я. До рассвета оставалось два ана. Через ан Оттар и Раздвоенная Борода поднимутся сами и начнут будить людей. Накануне змея подготовили к плаванию. Сегодня утром, на рассвете, змей покинет небольшую гавань, весла заработают, разрезая туман, окутавший фьорд. Ивар Раздвоенная Борода решил принять участие в Ярмарке — возможно, это было и не самое мудрое решение. Он считал, что у него назначена встреча, на которую он должен обязательно прибыть. Встреча со Свейном Синий Зуб, могущественным джарлом Торвальдсленда, который объявил Ивара вне закона. Глава 10. КУРИЯ ОБРАЩАЕТСЯ К АССАМБЛЕЕ Связанные веревкой за талии, мы схватились друг с другом на ярмарочной площадке.Его тело выскользнуло из моих рук, и я почувствовал, как правое запястье, на котором сцепились его руки, медленно поднимается наверх. Он фыркнул. Мой противник оказался очень сильным человеком. Его звали Кетиль, он приехал с фермы Синего Зуба и считался чемпионом Торвальдсленда.Моя спина начала выгибаться назад; я напрягся изо всех сил, согнутая правая нога отведена назад, согнутая левая — выставлена вперед.Зрители принялись вопить. Я слышал, что они делают ставки, обмениваются впечатлениями.А потом под изумленные крики мое правое запястье начало подниматься и выпрямляться; и вот я уже вытянул перед собой прямую руку и медленно дюйм за дюймом стал опускать ее к земле. Если он не выпустит меня, то очень быстро окажется на коленях. Он разжал руки с яростным, возмущенным рычанием. Веревка, которая была около ярда длиной, натянулась. Он смотрел на меня — удивленно, устало, сердито.Я услышал, как зрители принялись стучать руками по левому плечу, оружие со звоном ударялось о щиты.Неожиданно кулак чемпиона, скользнув под веревкой, метнулся в мою сторону. Я отразил удар, повернувшись так, что он угодил мне в левое бедро.Зеваки возмущенно завопили.И тогда я схватил правую руку чемпиона, запястье левой рукой, а предплечье — правой, и повернул таким образом, что ладонь оказалась поднятой вверх. Затем об свое колено я сломал ему руку в локте. Он мне надоел.После этого я развязал веревку и швырнул ее на землю. А Кетиль ползал на коленях по земле и стонал, по его щекам текли слезы.Мужчины начали радостно колотить меня по спине и поздравлять.Я огляделся по сторонам и увидел Раздвоенную Бороду. Волосы его промокли; он вытирал тело плащом. И весело ухмылялся.— Приветствую тебя, Торгейр из страны Ледяного Топора, — сказал я.— Приветствую тебя, Рыжий, — ответил он.Ледяной Топор — это далекий северный ледник, формой напоминающий топор, который расположен между двумя горами и тянется до самого моря. Жители этого района ловят китов и охотятся на снежных слинов. Заниматься сельским хозяйством так далеко на Севере невозможно. Выяснилось, что Торгейр стал единственным посланцем страны Ледяного Топора, которая считается северной границей Торвальдсленда, прибывшим на Ярмарку.— Как искупался? — спросил я его.— Я выиграл талмит из шкуры морского слина! — Раздвоенная Борода рассмеялся.Талмит — это такая лента, которую частенько носят на голове мужчины Торвальдсленда, хотя у людей Раздвоенной Бороды я не видел ничего подобного. Они во всем следовали за своим капитаном, находившимся вне закона. Некоторые талмиты имеют особое значение. На пример, по талмиту можно узнать офицера, или джарла, или местного законника, который состоит на службе какого-нибудь джарла. В некоторых районах имеются свои талмиты, отличающиеся друг от друга рисунком и материалом, из которого изготовлены. Иногда талмиты становятся наградой победителю в состязании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37