— воскликнула она.
Ее бедра были изумительными, и, конечно, хитрая рабыня знала об этом.
Спутница Туво Авзония, казалось, чувствовала себя неудобно, когда ей прислуживали рабыни, Рената, Геруна и Флора. Похоже, она вообще боялась сидеть за столом. Она беспокойно поглядывала на Туво Авзония, но тот, если и замечал что-то, не подавал виду. Однако вскоре беспокойство женщины отметил Юлиан.
— Ваш коллега — женщина, не так ли? — спросил Юлиан у Туво Авзония.
Ее одежда была сшита с таким расчетом, чтобы скрыть половые признаки. У «одинаковых» часто женщин путали с мужчинами. Туво Авзоний обернулся к своей спутнице.
— Такие вещи не интересуют «одинаковых», — произнесла она.
— Но вы ведь женщина? — не отставал Юлиан.
— Да, — призналась она, — я женщина.
— Насколько я понимаю, вы больше не «одинаковый», — обратился Юлиан к Туво Авзонию. Разумеется, он узнал об этом раньше, при разговоре о поступке рабыни.
— Верно, — кивнул Туво Авзоний, — я не «одинаковый».
— Тогда странно, что вы путешествуете в компании «одинакового».
— Возможно, — улыбнулся Туво Авзоний.
— По вашему положению и доходам вы вполне можете приобрести себе рабыню, — заметил Юлиан.
— Правильно, — кивнул Туво Авзоний.
— Вы понимаете, что мы поселили вас с господином Сеселлой отдельно только из уважения к ней, — объяснил Юлиан. — Чтобы он не чувствовал себя ничтожной рабыней. Разумеется, если он из «одинаковых», то он дурен собой, простоват, даже безобразен и совершенно неинтересен.
Туво Авзоний улыбнулся.
Его спутница со страхом взглянула на него.
— Эй, Рената, Геруна, Флора, — скомандовал Юлиан, — встаньте в позу перед нашим гостем.
Рабыни подчинились приказу. Их личные чувства при этом никого не волновали.
Спутница Туво Авзония явно волновалась.
— Вот три красавицы, — объявил Юлиан. — Выберите любую из них, и сегодня вечером она появится у вас в комнате.
Геруна бросила на Юлиана умоляющий взгляд.
— Ты не возражаешь, Отто? — спросил Юлиан.
— Нет, это же рабыни, — ответил Отто.
Рената и Флора с мольбой взглянули на него, хорошо понимая, что они всего лишь рабыни.
— Нет, мне не нравится ни одна из них, — покачал головой Туво Авзоний, и все три рабыни с удивлением переглянулись. — Я бы предпочел другую.
— Я могу позвать остальных, — предложил Юлиан. — На кухне, у стражников и в клетках есть еще несколько рабынь.
— Вы позволите выбрать мне самому? — спросил Туво Авзоний.
— Конечно.
— И позволите предложить вам кое-что? Смотрите…
Туво Авзоний щелкнул пальцами.
— Да, господин! — воскликнула его спутница.
Она с радостью вскочила из-за стола и начала сбрасывать мешковатую одежду, открывая спрятанное под ней тело.
— О! — невольно воскликнул Юлиан.
— Вот это да! — подхватил Отто. Рабыни громко ахнули.
Она стояла на коленях у стола, в короткой тунике из красного шелка, в ошейнике — изумительно красивая рабыня.
— Прелесть, — похвалил Юлиан. — Как вы зовете ее?
— Сеселла, — ответил Туво Авзоний.
— Это имя рабыни?
— Конечно.
— Но на ней была одежда «одинаковых», — заметил Юлиан.
Красивая рабыня испуганно потупилась.
— Мне казалось, что необходимо скрывать ее положение, — ответил Туво Авзоний.
— Понимаю, — кивнул Юлиан.
— Но теперь все открылась, — заметил Отто.
— Вы не хотите вновь занять свое место за столом? — обратился Юлиан к изящной, испуганной рабыне, стоящей перед ним.
— Нет-нет, господин! — живо ответила она.
— Почему же? — удивился он.
— Я рабыня, мне следует стоять на коленях в присутствии хозяев, — объяснила она.
— Пусть теперь Сеселла встанет в позу, — предложил Туво Авзоний.
Испуганная рабыня прошлась перед мужчинами.
— Ты же рабыня! — подбодрил ее Туво Авзоний. — Соблазняй их.
Рабыня повиновалась. Она изгибалась, присаживалась на колени, бросала томные взгляды, вытягивала ноги, привлекая внимание к своему великолепному телу.
— Превосходно! — воскликнул Юлиан.
— Отлично, — поддержал его Отто.
Все увидели, что рабыня уже научилась выставлять себя напоказ, как собственность своего хозяина.
— Покажи покорность, — приказал Туво Авзоний.
Немедленно, как и следует рабыне, она приняла обычную позу покорности: встала на колени, склонившись головой к полу и вытянув вперед руки.
— Искусная рабыня, — заметил Юлиан.
— В самом деле, — подтвердил Отто.
— Я предлагаю ее на этот вечер любому из вас, — объявил Туво Авзоний.
Рабыня судорожно вздохнула. Ее тонкие плечи задрожали.
— Но ведь вы любите ее, верно? — спросил Юлиан.
— Да, — признался Туво Авзоний.
— Тогда сегодня вечером ее приведут в вашу комнату.
Рабыня издала еле слышный радостный возглас.
— Разве нас больше не будут содержать отдельно? — спросил Туво Авзоний.
— Если бы она была свободной женщиной, тогда конечно, — ответил Юлиан. — Но поскольку она, как выяснилось, всего лишь ничтожная рабыня, вы будете жить вместе.
— Благодарю вас, господин, — ответил Туво Авзоний.
— Не забудьте как следует приковать ее.
— Конечно.
— И если ее крики станут слишком громкими, ради спокойствия стражников завяжите ей рот.
— Разумеется, господин, — ответил Туво Авзоний.
— Может быть, теперь, милочка, ты поможешь прислуживать? — спросил Юлиан у рабыни.
— Да, господин! — радостно воскликнула она. — Спасибо, господин.
Четверо рабынь, Рената, Геруна, Флора и Сеселла, принялись выполнять свои обязанности. Сеселла охотнее всего прислуживала Туво Авзонию, поднося ему закуски, подливая в бокал вина. Другие рабыни не возражали — в конце концов, она принадлежала ему. Иногда, конечно, такие ситуации позднее обострялись на кухне или в комнате для рабынь, обитательницы которых пользовались зубами, ногтями, ударами рук и ног, тасканием за волосы и тому подобными неприятными способами выяснения отношений.
Уж лучше бы были меч и копье.
— Интересно, — спросил Юлиан, поворачиваясь к Отто, — женщины наших врагов, бывшие пленницы, а ныне рабыни, так же прислуживают в варварских шатрах?
— Скорее всего, они прислуживают совершенно обнаженными, в одних ошейниках.
Туво Авзоний щелкнул пальцами, и Сеселла, покраснев, сбросила шелковую одежду.
Тут же Рената по одному взгляду Отто сняла свою тунику.
— Да, Дира! — прошептала она. — Да!
Флора и так уже была только в одном ошейнике, закрытом сзади на маленький замок.
— Прошу вас, не надо, — произнесла Геруна, останавливаясь перед Юлианом.
— Ты же была женщиной ортунгов или дризриаков и даже принцессой их племени, — напомнил Юлиан.
— Прошу вас, не надо, господин, — умоляла Геруна.
— Разве женщины Империи не прислуживают обнаженными на пирах в шатрах ортунгов и дризриаков? — спросил Юлиан.
— Да, господин, — чуть не плача, ответила она.
— Разденься, — приказал Юлиан.
— Да, господин.
— Теперь продолжай работу.
— Да, господин, — сказала она. — Теперь я знаю, что я рабыня.
Позднее, после ликеров, Юлиан подозвал к себе одного из стражников.
— Раньше я говорил тебе, что у меня есть сюрприз, — сказал он.
— Какой же? — удивился Отто.
Стражник вернулся с цилиндрическим кожаным Футляром, который прежде был в руках председателя магистрата. Он пытался сбежать через башню в стене замка, но был убит выстрелом.
Юлиан снял крышку футляра и вытащил из него свиток бумаги, запечатанный и перевязанный лентой.
— Ты знаешь, что это за печать? — спросил он.
— Нет, — покачал головой Отто.
— Это печать военного отдела Империи, — сказал он, взломал печать и развернул свиток на столе, придерживая его за концы. — Это документ о твоем назначении.
— В нем все в порядке? — спросил Отто.
— Да, — кивнул Юлиан. — Поскольку об этом попросил я, они не осмелились отказать тебе в звании. К тому же, если бы документ исходил не из военного отдела, он бы считался недействительным. Копии его хранятся в архивах различных отделов и будут переданы на множество планет, чтобы можно было проверить подлинность документа, особенно в случае нарушения связи со столицей. Короче, назначение является подлинным. Просто они не ожидали, что он попадет в наши руки. Наш друг Туво Авзоний должен был приглядеть за тем, чтобы визит председателя магистрата и его наемников под видом ликторов прошел успешно. Поставь вот здесь свою метку.
Принесли перо, и Отто поставил на бумаге метку в том месте, куда указал Юлиан. Отто, выросший в деревне близ фестанга на Тангаре, не умел ни читать, ни писать — этим он не отличался от миллионов жителей Империи. Его метка изображала грубо нацарапанное копье.
— Геруна, принеси вина! — потребовал Юлиан. Он встал.
Геруна поспешила наполнить кубки мужчин.
— За капитана! — провозгласил Юлиан, поднимая свой кубок.
— За капитана! — откликнулся Туво Авзоний, который тоже встал.
— Спасибо. — Отто был благодарен за тост. Все трое мужчин выпили.
Хотя событие казалось незначительным и никто не придал ему особого значения в тот вечер, позднее оно сыграло важную роль в истории всей Империи.
Кое-кому оно может показаться одним из тех таинственных переломных моментов, которые впоследствии совершенно меняют судьбу целых государств.
— Уже поздно, — заметил Юлиан.
— Собери свои вещи, — обратился Туво Авзоний к Сеселле.
— Господин? — обратилась она к нему, найдя среди вещей конверт, который Туво Авзоний передал ей утром, когда приказывал выйти из комнаты. Это случилось незадолго перед тем, как он сам, Юлиан и Отто выскользнули в потайную дверь, а по пустой комнате был нанесен выстрел. Сеселла спрятала конверт в одежду, но не стала задавать вопросы о его содержимом. Даже если бы она была свободной женщиной, ей не пристало бы вскрывать конверт, и еще меньше это дозволялось рабыне. Как рабыня она не осмеливалась даже прикоснуться к нему. Рабыни знают свое место и при известных обстоятельствах дорожат им больше собственной жизни. Кроме того, они с Туво Авзонием содержались в разных комнатах до сегодняшнего ужина. Теперь же, когда уже определилось положение Сеселлы, она не смогла спросить об этом конверте. Но теперь подала его господину, как ей и следовало сделать. Тем более, что в шелковой тунике конверт было совершенно некуда спрятать.
— Вы позволите? — спросил Юлиан, протягивая руку.
— Да, господин, — ответил Туво Авзоний, слегка покраснев.
Сеселла передала конверт Юлиану, тот вскрыл его и бегло просмотрел.
— Похоже, господин Авзоний, — сказал Юлиан рабыне Сеселле, стоящей перед ним на коленях, — подозревал о предательстве Иаака, третейского судьи, по чьему поручению он действовал. По-видимому, он намеревался вскрыть чемодан сам, если его подозрения будут оправданы. Однако с ним была рабыня, которую, несмотря на то, что она всего лишь рабыня, он позволил себе полюбить.
Сеселла бросила взгляд безумной радости на Туво Авзония, но тот сердито и смущенно отвернулся, и она опустила голову, слегка улыбаясь.
— Эти бумаги принадлежат рабыне, — сказал Юлиан.
Сеселла подняла голову.
— Флора! — позвал Юлиан.
Рабыня опустилась на колени рядом с ним.
— Да, господин? — спросила она.
— Ты ведь знаешь законы, верно? — спросил Юлиан.
— Да, господин.
— Конечно, судя по твоей натуре, тебе лучше было бы прямо с младенчества стать рабыней.
— Да, господин.
— Как ты думаешь, каково назначение этих документов? — спросил Юлиан.
— Скорее всего, это документы об освобождении, вольная, господин.
— Нет! — запротестовала Сеселла.
— Сразу ясно, что ты родом с Тереннии, — улыбнулся Юлиан.
— Да, господин?
— Разве ты не понимаешь, что прелестная Сеселла — такая же рабыня, как ты?
— Да, господин.
— И ты считаешь, что рабыни хотят получить свободу?
— Нет, господин.
— Ты думаешь, что это документы об освобождении? — спросил Юлиан у Сеселлы.
— Надеюсь, что нет, господин.
— В этих бумагах сказано, — продолжал Юлиан, — что все имущество, состояние и сумму на счету Туво Авзония в банке Митона следует употребить на то, чтобы облегчить положение рабыни и найти ей доброго хозяина.
— О! — воскликнула Сеселла.
— Кстати, господин Авзоний, — обратился к нему Юлиан, — я подозреваю, что обещанные вам деньги так и не были переведены на ваш счет в банке Митона.
Туво Авзоний кивнул. Конечно, тому, кому предстояло разлететься на куски от взрыва, деньги были ни к чему.
— Что ты думаешь о великодушии своего хозяина? — спросил Юлиан.
— Я не знаю, известно ли хозяину, что ему принадлежит настоящая рабыня, — ответила Сеселла.
Туво Авзоний с любопытством взглянул на нее.
— Это много значит для меня, — продолжала она.
— Говори яснее, — попросил Юлиан.
— Я хочу, чтобы мое рабство было подлинным, — объяснила рабыня. — Я хочу знать, что я рабыня.
— Твоя участь для тебя не важна? — поинтересовался Юлиан.
— Это должен решать хозяин. Я — только рабыня.
— Но разве хозяин что-то должен тебе?
— Нет, господин.
— Тебе, конечно, захотелось бы попасть к доброму хозяину, — заметил Юлиан.
— Мне нужен сильный хозяин, — сказала она, — тот, кто не проявляет слабость, берет от меня все, что хочет и как хочет, тот, кто не позволяет мне ни малейшего послабления.
— Но ты ведь хочешь, чтобы он был добр к тебе?
— Конечно, по крайней мере иногда, — ответила она. — Порой мы отчаянно надеемся на это.
— Понимаю, — кивнул Юлиан.
— Но все это не имеет значения по сравнению с силой, кожей и железом, — продолжала она.
— Передайте мне бумаги, — попросил Туво Авзоний.
Юлиан подал их. К удивлению Сеселлы и всех остальных, Туво Авзоний разорвал бумаги вместе с конвертом на мелкие клочки.
— Вижу, я был слишком снисходителен к тебе, рабыня, — сказал Туво Авзоний. — Нет, я не стану больше заботиться о тебе — ты всего лишь рабыня. Даже если со мной что-нибудь случится, ты перейдешь в собственность другого человека вместе со всем моим имуществом. Ты получишь шанс оказаться на торгах, как любая другая рабыня.
— Да, господин, — произнесла она. — Спасибо, господин. Но я хочу принадлежать вам.
— Я могу продать тебя, — напомнил он.
— Нет! — крикнула она, бросилась к нему и прильнула к его ногам. — Позвольте мне услужить вам, чтобы вы захотели оставить меня у себя!
— Я заставлю тебя служить так, как служат своим хозяевам немногие рабыни, — пригрозил он, — теперь я знаю, кто ты такая.
— Да, господин, — ответила она. — Я хочу служить изо всех сил. Я люблю вас! Я люблю вас!
Туво Авзоний поклонился Юлиану и Отто.
— Вы забыли одежду «одинаковых», — напомнил Юлиан.
— Сожгите ее, — ответил Туво Авзоний. — Она не подходит для рабыни.
— Верно, — кивнул Юлиан.
Сеселла взглянула на серую, бесформенную кучу отвратительной ткани, лежащую на полу.
— Ступай за мной, рабыня, — приказал Туво Авзоний.
— Да, господин.
У двери она еще раз оглянулась на одежду «одинаковых». Она поняла, что больше никогда в жизни ей не придется надевать ее. Она стала рабыней и должна одеваться соответственно своему положению.
— Нет, — вдруг сказал Туво Авзоний, едва они отошли от двери, — ты пойдешь впереди.
— Как свободная женщина?
— Нет, как рабыня, которой я хочу полюбоваться.
— Я не знаю, куда идти.
— Я покажу тебе.
— Да, господин.
— Иди, — приказал он.
Она поспешила вперед, сжимая в руке клочок алой шелковой ткани.
— Уже поздно, — сказал Юлиан.
Геруна подошла к нему и опустилась на колени.
— В чем дело? — удивился он.
— Вы дали мне понять, что я рабыня, — сказала она. — Я хочу служить вам.
— И это говорит гордая Геруна, принцесса варваров, принцесса ортунгов и дризриаков? — удивился он.
— Нет, господин. Это всего лишь ваша рабыня Геруна, нагая и в ошейнике, умоляющая позволить ей услужить вам.
Некоторое время Юлиан разглядывал ее. По щекам рабыни текли слезы.
— Иди в мою спальню, — наконец приказал он. — Приготовь ее для любви.
— Да, господин! — воскликнула она, вскочила и бросилась из комнаты.
Юлиан встал.
— Сегодня очередь Ренаты убирать в комнате, — напомнил Юлиан.
Отто огляделся.
— Если только ты не захочешь отменить ее дежурство, — добавил Юлиан.
Отто сам пожелал раньше, чтобы Рената, его пышная русоволосая рабыня, исполняла обязанности по дому.
— Нет, — отказался он.
— А как насчет стражников? — напомнил Юлиан.
— Может быть, эту? — спросил Отто, указывая на Флору.
— Но сегодня дежурство Ренаты, — возразил Юлиан.
— Стражник должен получить вознаграждение за то, что ему придется следить за ее работой.
— Отлично, — сказал Юлиан.
Стражник мог взять Ренату на циновках прямо в столовой или же, если пожелает, за волосы утащить ее к себе в комнату. Однако до рассвета она должна была вернуться в клетку.
— Я хочу услышать о тебе хорошие отзывы, — сказал Отто. — Мне бы не хотелось наказывать тебя.
— Меня необязательно наказывать, господин, — ответила рабыня.
— Если стражник будет проявлять интерес к тебе, постарайся как следует угодить ему.
— Мне не придется уговаривать себя, — ответила рабыня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Ее бедра были изумительными, и, конечно, хитрая рабыня знала об этом.
Спутница Туво Авзония, казалось, чувствовала себя неудобно, когда ей прислуживали рабыни, Рената, Геруна и Флора. Похоже, она вообще боялась сидеть за столом. Она беспокойно поглядывала на Туво Авзония, но тот, если и замечал что-то, не подавал виду. Однако вскоре беспокойство женщины отметил Юлиан.
— Ваш коллега — женщина, не так ли? — спросил Юлиан у Туво Авзония.
Ее одежда была сшита с таким расчетом, чтобы скрыть половые признаки. У «одинаковых» часто женщин путали с мужчинами. Туво Авзоний обернулся к своей спутнице.
— Такие вещи не интересуют «одинаковых», — произнесла она.
— Но вы ведь женщина? — не отставал Юлиан.
— Да, — призналась она, — я женщина.
— Насколько я понимаю, вы больше не «одинаковый», — обратился Юлиан к Туво Авзонию. Разумеется, он узнал об этом раньше, при разговоре о поступке рабыни.
— Верно, — кивнул Туво Авзоний, — я не «одинаковый».
— Тогда странно, что вы путешествуете в компании «одинакового».
— Возможно, — улыбнулся Туво Авзоний.
— По вашему положению и доходам вы вполне можете приобрести себе рабыню, — заметил Юлиан.
— Правильно, — кивнул Туво Авзоний.
— Вы понимаете, что мы поселили вас с господином Сеселлой отдельно только из уважения к ней, — объяснил Юлиан. — Чтобы он не чувствовал себя ничтожной рабыней. Разумеется, если он из «одинаковых», то он дурен собой, простоват, даже безобразен и совершенно неинтересен.
Туво Авзоний улыбнулся.
Его спутница со страхом взглянула на него.
— Эй, Рената, Геруна, Флора, — скомандовал Юлиан, — встаньте в позу перед нашим гостем.
Рабыни подчинились приказу. Их личные чувства при этом никого не волновали.
Спутница Туво Авзония явно волновалась.
— Вот три красавицы, — объявил Юлиан. — Выберите любую из них, и сегодня вечером она появится у вас в комнате.
Геруна бросила на Юлиана умоляющий взгляд.
— Ты не возражаешь, Отто? — спросил Юлиан.
— Нет, это же рабыни, — ответил Отто.
Рената и Флора с мольбой взглянули на него, хорошо понимая, что они всего лишь рабыни.
— Нет, мне не нравится ни одна из них, — покачал головой Туво Авзоний, и все три рабыни с удивлением переглянулись. — Я бы предпочел другую.
— Я могу позвать остальных, — предложил Юлиан. — На кухне, у стражников и в клетках есть еще несколько рабынь.
— Вы позволите выбрать мне самому? — спросил Туво Авзоний.
— Конечно.
— И позволите предложить вам кое-что? Смотрите…
Туво Авзоний щелкнул пальцами.
— Да, господин! — воскликнула его спутница.
Она с радостью вскочила из-за стола и начала сбрасывать мешковатую одежду, открывая спрятанное под ней тело.
— О! — невольно воскликнул Юлиан.
— Вот это да! — подхватил Отто. Рабыни громко ахнули.
Она стояла на коленях у стола, в короткой тунике из красного шелка, в ошейнике — изумительно красивая рабыня.
— Прелесть, — похвалил Юлиан. — Как вы зовете ее?
— Сеселла, — ответил Туво Авзоний.
— Это имя рабыни?
— Конечно.
— Но на ней была одежда «одинаковых», — заметил Юлиан.
Красивая рабыня испуганно потупилась.
— Мне казалось, что необходимо скрывать ее положение, — ответил Туво Авзоний.
— Понимаю, — кивнул Юлиан.
— Но теперь все открылась, — заметил Отто.
— Вы не хотите вновь занять свое место за столом? — обратился Юлиан к изящной, испуганной рабыне, стоящей перед ним.
— Нет-нет, господин! — живо ответила она.
— Почему же? — удивился он.
— Я рабыня, мне следует стоять на коленях в присутствии хозяев, — объяснила она.
— Пусть теперь Сеселла встанет в позу, — предложил Туво Авзоний.
Испуганная рабыня прошлась перед мужчинами.
— Ты же рабыня! — подбодрил ее Туво Авзоний. — Соблазняй их.
Рабыня повиновалась. Она изгибалась, присаживалась на колени, бросала томные взгляды, вытягивала ноги, привлекая внимание к своему великолепному телу.
— Превосходно! — воскликнул Юлиан.
— Отлично, — поддержал его Отто.
Все увидели, что рабыня уже научилась выставлять себя напоказ, как собственность своего хозяина.
— Покажи покорность, — приказал Туво Авзоний.
Немедленно, как и следует рабыне, она приняла обычную позу покорности: встала на колени, склонившись головой к полу и вытянув вперед руки.
— Искусная рабыня, — заметил Юлиан.
— В самом деле, — подтвердил Отто.
— Я предлагаю ее на этот вечер любому из вас, — объявил Туво Авзоний.
Рабыня судорожно вздохнула. Ее тонкие плечи задрожали.
— Но ведь вы любите ее, верно? — спросил Юлиан.
— Да, — признался Туво Авзоний.
— Тогда сегодня вечером ее приведут в вашу комнату.
Рабыня издала еле слышный радостный возглас.
— Разве нас больше не будут содержать отдельно? — спросил Туво Авзоний.
— Если бы она была свободной женщиной, тогда конечно, — ответил Юлиан. — Но поскольку она, как выяснилось, всего лишь ничтожная рабыня, вы будете жить вместе.
— Благодарю вас, господин, — ответил Туво Авзоний.
— Не забудьте как следует приковать ее.
— Конечно.
— И если ее крики станут слишком громкими, ради спокойствия стражников завяжите ей рот.
— Разумеется, господин, — ответил Туво Авзоний.
— Может быть, теперь, милочка, ты поможешь прислуживать? — спросил Юлиан у рабыни.
— Да, господин! — радостно воскликнула она. — Спасибо, господин.
Четверо рабынь, Рената, Геруна, Флора и Сеселла, принялись выполнять свои обязанности. Сеселла охотнее всего прислуживала Туво Авзонию, поднося ему закуски, подливая в бокал вина. Другие рабыни не возражали — в конце концов, она принадлежала ему. Иногда, конечно, такие ситуации позднее обострялись на кухне или в комнате для рабынь, обитательницы которых пользовались зубами, ногтями, ударами рук и ног, тасканием за волосы и тому подобными неприятными способами выяснения отношений.
Уж лучше бы были меч и копье.
— Интересно, — спросил Юлиан, поворачиваясь к Отто, — женщины наших врагов, бывшие пленницы, а ныне рабыни, так же прислуживают в варварских шатрах?
— Скорее всего, они прислуживают совершенно обнаженными, в одних ошейниках.
Туво Авзоний щелкнул пальцами, и Сеселла, покраснев, сбросила шелковую одежду.
Тут же Рената по одному взгляду Отто сняла свою тунику.
— Да, Дира! — прошептала она. — Да!
Флора и так уже была только в одном ошейнике, закрытом сзади на маленький замок.
— Прошу вас, не надо, — произнесла Геруна, останавливаясь перед Юлианом.
— Ты же была женщиной ортунгов или дризриаков и даже принцессой их племени, — напомнил Юлиан.
— Прошу вас, не надо, господин, — умоляла Геруна.
— Разве женщины Империи не прислуживают обнаженными на пирах в шатрах ортунгов и дризриаков? — спросил Юлиан.
— Да, господин, — чуть не плача, ответила она.
— Разденься, — приказал Юлиан.
— Да, господин.
— Теперь продолжай работу.
— Да, господин, — сказала она. — Теперь я знаю, что я рабыня.
Позднее, после ликеров, Юлиан подозвал к себе одного из стражников.
— Раньше я говорил тебе, что у меня есть сюрприз, — сказал он.
— Какой же? — удивился Отто.
Стражник вернулся с цилиндрическим кожаным Футляром, который прежде был в руках председателя магистрата. Он пытался сбежать через башню в стене замка, но был убит выстрелом.
Юлиан снял крышку футляра и вытащил из него свиток бумаги, запечатанный и перевязанный лентой.
— Ты знаешь, что это за печать? — спросил он.
— Нет, — покачал головой Отто.
— Это печать военного отдела Империи, — сказал он, взломал печать и развернул свиток на столе, придерживая его за концы. — Это документ о твоем назначении.
— В нем все в порядке? — спросил Отто.
— Да, — кивнул Юлиан. — Поскольку об этом попросил я, они не осмелились отказать тебе в звании. К тому же, если бы документ исходил не из военного отдела, он бы считался недействительным. Копии его хранятся в архивах различных отделов и будут переданы на множество планет, чтобы можно было проверить подлинность документа, особенно в случае нарушения связи со столицей. Короче, назначение является подлинным. Просто они не ожидали, что он попадет в наши руки. Наш друг Туво Авзоний должен был приглядеть за тем, чтобы визит председателя магистрата и его наемников под видом ликторов прошел успешно. Поставь вот здесь свою метку.
Принесли перо, и Отто поставил на бумаге метку в том месте, куда указал Юлиан. Отто, выросший в деревне близ фестанга на Тангаре, не умел ни читать, ни писать — этим он не отличался от миллионов жителей Империи. Его метка изображала грубо нацарапанное копье.
— Геруна, принеси вина! — потребовал Юлиан. Он встал.
Геруна поспешила наполнить кубки мужчин.
— За капитана! — провозгласил Юлиан, поднимая свой кубок.
— За капитана! — откликнулся Туво Авзоний, который тоже встал.
— Спасибо. — Отто был благодарен за тост. Все трое мужчин выпили.
Хотя событие казалось незначительным и никто не придал ему особого значения в тот вечер, позднее оно сыграло важную роль в истории всей Империи.
Кое-кому оно может показаться одним из тех таинственных переломных моментов, которые впоследствии совершенно меняют судьбу целых государств.
— Уже поздно, — заметил Юлиан.
— Собери свои вещи, — обратился Туво Авзоний к Сеселле.
— Господин? — обратилась она к нему, найдя среди вещей конверт, который Туво Авзоний передал ей утром, когда приказывал выйти из комнаты. Это случилось незадолго перед тем, как он сам, Юлиан и Отто выскользнули в потайную дверь, а по пустой комнате был нанесен выстрел. Сеселла спрятала конверт в одежду, но не стала задавать вопросы о его содержимом. Даже если бы она была свободной женщиной, ей не пристало бы вскрывать конверт, и еще меньше это дозволялось рабыне. Как рабыня она не осмеливалась даже прикоснуться к нему. Рабыни знают свое место и при известных обстоятельствах дорожат им больше собственной жизни. Кроме того, они с Туво Авзонием содержались в разных комнатах до сегодняшнего ужина. Теперь же, когда уже определилось положение Сеселлы, она не смогла спросить об этом конверте. Но теперь подала его господину, как ей и следовало сделать. Тем более, что в шелковой тунике конверт было совершенно некуда спрятать.
— Вы позволите? — спросил Юлиан, протягивая руку.
— Да, господин, — ответил Туво Авзоний, слегка покраснев.
Сеселла передала конверт Юлиану, тот вскрыл его и бегло просмотрел.
— Похоже, господин Авзоний, — сказал Юлиан рабыне Сеселле, стоящей перед ним на коленях, — подозревал о предательстве Иаака, третейского судьи, по чьему поручению он действовал. По-видимому, он намеревался вскрыть чемодан сам, если его подозрения будут оправданы. Однако с ним была рабыня, которую, несмотря на то, что она всего лишь рабыня, он позволил себе полюбить.
Сеселла бросила взгляд безумной радости на Туво Авзония, но тот сердито и смущенно отвернулся, и она опустила голову, слегка улыбаясь.
— Эти бумаги принадлежат рабыне, — сказал Юлиан.
Сеселла подняла голову.
— Флора! — позвал Юлиан.
Рабыня опустилась на колени рядом с ним.
— Да, господин? — спросила она.
— Ты ведь знаешь законы, верно? — спросил Юлиан.
— Да, господин.
— Конечно, судя по твоей натуре, тебе лучше было бы прямо с младенчества стать рабыней.
— Да, господин.
— Как ты думаешь, каково назначение этих документов? — спросил Юлиан.
— Скорее всего, это документы об освобождении, вольная, господин.
— Нет! — запротестовала Сеселла.
— Сразу ясно, что ты родом с Тереннии, — улыбнулся Юлиан.
— Да, господин?
— Разве ты не понимаешь, что прелестная Сеселла — такая же рабыня, как ты?
— Да, господин.
— И ты считаешь, что рабыни хотят получить свободу?
— Нет, господин.
— Ты думаешь, что это документы об освобождении? — спросил Юлиан у Сеселлы.
— Надеюсь, что нет, господин.
— В этих бумагах сказано, — продолжал Юлиан, — что все имущество, состояние и сумму на счету Туво Авзония в банке Митона следует употребить на то, чтобы облегчить положение рабыни и найти ей доброго хозяина.
— О! — воскликнула Сеселла.
— Кстати, господин Авзоний, — обратился к нему Юлиан, — я подозреваю, что обещанные вам деньги так и не были переведены на ваш счет в банке Митона.
Туво Авзоний кивнул. Конечно, тому, кому предстояло разлететься на куски от взрыва, деньги были ни к чему.
— Что ты думаешь о великодушии своего хозяина? — спросил Юлиан.
— Я не знаю, известно ли хозяину, что ему принадлежит настоящая рабыня, — ответила Сеселла.
Туво Авзоний с любопытством взглянул на нее.
— Это много значит для меня, — продолжала она.
— Говори яснее, — попросил Юлиан.
— Я хочу, чтобы мое рабство было подлинным, — объяснила рабыня. — Я хочу знать, что я рабыня.
— Твоя участь для тебя не важна? — поинтересовался Юлиан.
— Это должен решать хозяин. Я — только рабыня.
— Но разве хозяин что-то должен тебе?
— Нет, господин.
— Тебе, конечно, захотелось бы попасть к доброму хозяину, — заметил Юлиан.
— Мне нужен сильный хозяин, — сказала она, — тот, кто не проявляет слабость, берет от меня все, что хочет и как хочет, тот, кто не позволяет мне ни малейшего послабления.
— Но ты ведь хочешь, чтобы он был добр к тебе?
— Конечно, по крайней мере иногда, — ответила она. — Порой мы отчаянно надеемся на это.
— Понимаю, — кивнул Юлиан.
— Но все это не имеет значения по сравнению с силой, кожей и железом, — продолжала она.
— Передайте мне бумаги, — попросил Туво Авзоний.
Юлиан подал их. К удивлению Сеселлы и всех остальных, Туво Авзоний разорвал бумаги вместе с конвертом на мелкие клочки.
— Вижу, я был слишком снисходителен к тебе, рабыня, — сказал Туво Авзоний. — Нет, я не стану больше заботиться о тебе — ты всего лишь рабыня. Даже если со мной что-нибудь случится, ты перейдешь в собственность другого человека вместе со всем моим имуществом. Ты получишь шанс оказаться на торгах, как любая другая рабыня.
— Да, господин, — произнесла она. — Спасибо, господин. Но я хочу принадлежать вам.
— Я могу продать тебя, — напомнил он.
— Нет! — крикнула она, бросилась к нему и прильнула к его ногам. — Позвольте мне услужить вам, чтобы вы захотели оставить меня у себя!
— Я заставлю тебя служить так, как служат своим хозяевам немногие рабыни, — пригрозил он, — теперь я знаю, кто ты такая.
— Да, господин, — ответила она. — Я хочу служить изо всех сил. Я люблю вас! Я люблю вас!
Туво Авзоний поклонился Юлиану и Отто.
— Вы забыли одежду «одинаковых», — напомнил Юлиан.
— Сожгите ее, — ответил Туво Авзоний. — Она не подходит для рабыни.
— Верно, — кивнул Юлиан.
Сеселла взглянула на серую, бесформенную кучу отвратительной ткани, лежащую на полу.
— Ступай за мной, рабыня, — приказал Туво Авзоний.
— Да, господин.
У двери она еще раз оглянулась на одежду «одинаковых». Она поняла, что больше никогда в жизни ей не придется надевать ее. Она стала рабыней и должна одеваться соответственно своему положению.
— Нет, — вдруг сказал Туво Авзоний, едва они отошли от двери, — ты пойдешь впереди.
— Как свободная женщина?
— Нет, как рабыня, которой я хочу полюбоваться.
— Я не знаю, куда идти.
— Я покажу тебе.
— Да, господин.
— Иди, — приказал он.
Она поспешила вперед, сжимая в руке клочок алой шелковой ткани.
— Уже поздно, — сказал Юлиан.
Геруна подошла к нему и опустилась на колени.
— В чем дело? — удивился он.
— Вы дали мне понять, что я рабыня, — сказала она. — Я хочу служить вам.
— И это говорит гордая Геруна, принцесса варваров, принцесса ортунгов и дризриаков? — удивился он.
— Нет, господин. Это всего лишь ваша рабыня Геруна, нагая и в ошейнике, умоляющая позволить ей услужить вам.
Некоторое время Юлиан разглядывал ее. По щекам рабыни текли слезы.
— Иди в мою спальню, — наконец приказал он. — Приготовь ее для любви.
— Да, господин! — воскликнула она, вскочила и бросилась из комнаты.
Юлиан встал.
— Сегодня очередь Ренаты убирать в комнате, — напомнил Юлиан.
Отто огляделся.
— Если только ты не захочешь отменить ее дежурство, — добавил Юлиан.
Отто сам пожелал раньше, чтобы Рената, его пышная русоволосая рабыня, исполняла обязанности по дому.
— Нет, — отказался он.
— А как насчет стражников? — напомнил Юлиан.
— Может быть, эту? — спросил Отто, указывая на Флору.
— Но сегодня дежурство Ренаты, — возразил Юлиан.
— Стражник должен получить вознаграждение за то, что ему придется следить за ее работой.
— Отлично, — сказал Юлиан.
Стражник мог взять Ренату на циновках прямо в столовой или же, если пожелает, за волосы утащить ее к себе в комнату. Однако до рассвета она должна была вернуться в клетку.
— Я хочу услышать о тебе хорошие отзывы, — сказал Отто. — Мне бы не хотелось наказывать тебя.
— Меня необязательно наказывать, господин, — ответила рабыня.
— Если стражник будет проявлять интерес к тебе, постарайся как следует угодить ему.
— Мне не придется уговаривать себя, — ответила рабыня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31