Рабыни смущенно теребили шнуры платья, свисающие с левого плеча — это свидетельствовало об их возбуждении. Отто узнал об этом признаке в доме Палендия. Несомненно, рабыни жаждали прикосновения хозяйской руки. Отто не сомневался, что под их белыми платьями высоко на левом бедре скрывается клеймо. Затем он перевел взгляд на двух сестер императора. Обе были постарше императора, который, вероятно, был последним и поздним ребенком своей матери. Старшая, двадцатипятилетняя блондинка, была повыше ростом; ее трон стоял слева на краю помоста. Ее двадцатитрехлетняя сестра, невысокая и черноволосая, сидела ближе к императору. Старшую звали Вивиана, младшую — Аласида. — В вашем деле имеются неясности, требующие дальнейшего разъяснения, — сказала императрица.
Обеих сестер императора мало интересовали государственные дела. Они, как заметил Отто, разглядывали его самого, прячась в своих тяжелых, сплошь покрытых вышивкой парадных платьях. Отто думал, есть ли внутри этих надежных крепостей из ткани и золота что-нибудь живое — горячая кровь или мягкое и теплое женское тело. Он прикинул, как бы сестры выглядели босыми, в длинных белых платьях без рукавов.
— Дело очень простое, — возразил Юлиан. — Я прошу возвести в чин капитана моего коллегу Оттония, дабы он мог собрать подразделение из воинов разных планет. Этому подразделению предстоит выполнять функции наемной ауксилии.
— В ауксилиях уже и так достаточно подразделений, ваше величество, — вмешался один из придворных.
Ауксилии, вспомогательные войска, обычно набирались из варваров одних племенных групп. Позднее варвары из различных племен появились и в постоянной армии.
— К чему нам такое войско, дорогой Юлиан? — спросила императрица.
— С тех пор, как сенат, — со сдержанной досадой стал объяснять Юлиан, — счел нужным даровать гражданство жителям многих планет, приток новобранцев в армию донельзя сократился. Граждане Империи не хотят прикасаться к стали оружия, предпочитая золото, бесплатный хлеб и зрелища.
Следует заметить, что некогда гражданство в Империи и связанные с ним блага доставались трудно и не сразу. Одним из способов получения гражданства была служба в армии — путь, который избирали для себя тщеславные и умные жители Империи. Гражданство завоевывали, оно считалось наградой. Но когда его стал получать любой житель Империи еще при своем рождении, государству был нанесен непоправимый ущерб. Я повторяю это еще раз для того, чтобы пояснить замечание Юлиана.
— Стремления людей переменились, — заметил со вздохом Иаак.
— Скоро вся армия будет состоять из варваров, — сказал Юлиан.
— Они голодны, — засмеялся один из придворных. — Они будут работать на нас почти бесплатно.
— Почему мы должны утомлять себя грубой работой, если есть те, кто может служить нам хорошо и дешево? — вмешался другой.
— Берегитесь, — предупредил Юлиан, указывая вверх, — среди звезд появились волки!
— Пусть волки дерутся с волками.
— Но это должны быть волки такие же сильные и свирепые, как те, что сейчас подбираются к нашим границам, — сказал Юлиан.
— Империи нечего бояться, — пренебрежительно высказался один из мужчин.
— Империя вечна, — подхватил другой.
— Нас защитят техника, оружие, корабли!
— А что вы будете делать, когда у варваров тоже появится такое оружие и корабли? — поинтересовался Юлиан. — У Аброгастеса из народа алеманнов уже есть тяжелые крейсера, равные по возможностям нашим истребителям.
— Никогда не слышал про Аброгастеса, — удивился один из придворных.
— Надейтесь, что вам никогда не придется вновь услышать о нем, — мрачно заметил Юлиан.
— Вот прелесть! — воскликнул император, не отрываясь от шарика.
Императрица встала с трона и платком стерла слюни с его губ.
Затем она вернулась на место.
— Вы позволите мне говорить, ваше величество? — осторожно спросил Иаак.
— Конечно, — кивнула императрица.
— Возлюбленный Юлиан, благородный потомок Аврелиев — рода, которому мы многим обязаны, каким образом подразделение этого вашего коллеги, Оттония, будет служить Империи?
— Должен ли я оправдываться тем, что прошу лишь самой малой из почестей и признаний, которые могут быть оказаны моему роду? — осведомился Юлиан.
— Конечно, нет, — смутился Иаак. — Прошу меня простить.
— Чин капитана можно было бы получить и без аудиенции, — заметил кто-то.
— Я просил аудиенции, потому что хотел объяснить, что в Империи не все так спокойно, как кажется — ей угрожает смертельная опасность, — отчетливо сказал Юлиан.
— Налоги сокращаются, — вздохнул один из придворных. — Земля перестает давать урожаи, люди бегут, забывая про свои ремесла…
— Обязательства изменят эту ситуацию, — возразил другой. — Они надежно гарантируют сбор налогов.
— Мне приходится настаивать на своей просьбе, — решительно объявил Юлиан. — Я боюсь варваров на службе Империи больше, чем кто-либо другой; я понимаю их. Я осознаю опасность, которую они представляют, но рискнуть все-таки стоит. У нас нет выбора. Под угрозой сама цивилизация. Патриотизм, гражданский долг, преданность — все эти слова потеряли смысл для жителей Империи.
— Вздор! — сердито отозвался придворный.
— В каких войсках вы служили? — спросил его Юлиан, и мужчина сразу смутился.
— Это всего лишь один варвар, — заметил придворный, указывая на Отто.
— Да, но это только начало, — подхватил Юлиан, — зародыш нового. В прошлом ауксилии набирались из членов определенных племен, которым позволялось селиться у границ Империи, и федератов, которым давали землю в обмен на военную службу. Эти войска сохраняли собственную племенную структуру, в них властвовали вожди. Воины были преданы своим племенам.
— Среди них бывали мятежи, — напомнил кто-то.
— Я встречал наемников-варваров с разных планет; их призывали на службу не за членство в племени, а за опыт и умение, и какими бы жестокими ни были эти люди, они оставались преданными не своему племени и вождю, а своему офицеру.
— От которого зависела их служба и плата, — уточнил придворный.
— Да, — кивнул Юлиан.
— Безземельные люди, воины без родных планет… — начал придворный.
— Полностью зависимые от Империи, — добавил Юлиан.
— Воины, и ничто иное! — с дрожью заключил придворный. — Наемные воины!
— Да, — подтвердил Юлиан.
— А что думаете вы, почтенный Иаак? — спросила императрица.
— Идея интересна, но опасна, — ответил Иаак.
— Слишком опасна, — подхватила императрица.
— Но альтернативы нет, — возразил Юлиан.
— Потомок Аврелиев настроен слишком пессимистично, — заметил придворный.
— Совсем наоборот! — сердито воскликнул Юлиан.
— У Империи всегда бывали трудности, и власти успешно преодолевали их.
— Что бы вы решили, благородный Иаак? — спросила императрица.
— Я с уважением отношусь к мнению Юлиана, которого все мы сердечно любим, — произнес Иаак, — но при всем моем доброжелательном отношении даже я иногда осмеливаюсь не согласиться с ним.
— Вот как? — удивилась императрица.
— Боюсь, Империя в самых удаленных и незначительных своих частях подвергается некоторой опасности…
— Но нам же нечего бояться? — с тревогой перебила императрица.
— Нет, конечно, нет, ваше величество, в самой Телнарии — нечего.
— Дайте ваш совет, — попросила императрица.
— Мы могли бы сделать первый шаг, — осторожно заметил Иаак, — а потом, если опыт ничего не даст, прекратить несостоятельное дело.
— Эти варвары могут пойти куда угодно; мы сможем отправлять их в самые опасные точки, — с воодушевлением сказал Юлиан.
— Они могут оказаться самым полезным оружием на службе Империи, — подтвердил Иаак.
— Я не убеждена в необходимости таких действий, — сухо возразила императрица.
— Окончательное решение можно на время отложить, — подсказал Иаак.
— Прелесть! — громко воскликнул император, вертя шарик.
— Да, дорогой, прелесть, — отозвалась его мать.
— Ваш друг — варвар? — поинтересовался один из придворных.
— Думаю, да.
— Каковы его умения? Достоин ли он капитанского звания?
— Оцените это сами.
— Камарий! — позвал придворный одного из стражников и коротко указал на Отто.
Камарий бросился вперед, но Отто молниеносным движением схватил его за руку, заломил ее и повалил стражника на пол, не выпуская руку и выворачивая ее из сустава. Стражник вопил от ужаса и боли, и тогда Отто с нечеловеческим криком ярости, ибо он был нетерпелив и раздражителен, рванул стражника за руку и уложил лицом вниз на свое колено, намереваясь одним ударом переломить его спину на этой живой опоре.
— Нет! — закричал Юлиан. — Не надо!
У стражника выпучились глаза, он бесполезно шарил свободной рукой по полу.
— Помни: цивилитас! — настаивал Юлиан.
Отто поднялся, сердито швырнув стражника на ковер. Тот с трудом поднялся на четвереньки и со стоном уполз прочь. В глаза Отто было жутко смотреть.
— Цивилитас! — примирительно повторил Юлиан.
Отто оглянулся на придворного, который натравил на него стражника, но тот быстро отступил. Стражники сжимали в руках оружие.
— Все в порядке, — сказал Юлиан. — Теперь все в порядке, — и он повернулся к придворному, который позвал стражника. — У вас еще есть вопросы?
— Нет, — поспешно пробормотал придворный. Все собрание ошеломленно молчало. Отто стоял перед ним в узкой полосе света, падающего из окна. Даже император с интересом воззрился на него.
— Вам сообщат решение императора, — смущенно произнес Иаак. — Я сделаю все возможное, чтобы это решение было благоприятным.
Отто сердито переводил взгляд с лица на лицо. Он пытливо оглядел мужчин, затем женщин, и они отшатнулись, прижимая руки к груди. Рабыни дрожали. Стоило Отто щелкнуть пальцами — и они поползли бы к нему на коленях.
Он взглянул на сестер императора — белокурую Вивиану и черноволосую Аласиду. Обе были изумлены. Теперь Отто не сомневался, что даже в своих тяжелых платьях они почувствовали возбуждение. Сестры краснели. Отто вновь представил, как бы они выглядели нагими, на коленях.
Подобно другим женщинам, они быстро смогли бы научиться спешить на небрежный зов мужчины. — Я боюсь его, — пробормотала императрица.
— Вам нечего бояться, — поспешил успокоить ее Юлиан.
— Ай! — пронзительно вскрикнул император. Он опустил голову, прижимая к себе шарик и размахивая свободной рукой.
— Что случилось?
— Муха!
— Стража! — беспокойно закричала императрица, вскочила с трона и заторопилась к сыну.
Император расплакался.
— Что случилось? — спросил Отто.
— Император боится насекомых, — раздраженно ответил Юлиан.
Двое стражников пытались отогнать муху от императорского трона.
— Ну, все в порядке, — утешала императрица мальчика, обнимая его за плечи.
— Аудиенция закончена? — осторожно предположил Иаак.
— Да-да, — отмахнулась императрица. — Перестань плакать, дорогой!
Старшая сестра императора, блондинка Вивиана, смотрела на брата с нескрываемым презрением. Во взгляде младшей, черноволосой Аласиды, смешались смущение и жалость.
— Аудиенция окончена! — объявил Иаак. Толпа придворных зашевелилась.
— Я сделаю все возможное для успеха вашего дела, — пообещал Иаак Юлиану.
— Спасибо, советник, — отозвался Юлиан и поклонился императору.
Юлиан и Отто наблюдали, как придворные по очереди покидают зал. Рабыни медлили, оглядываясь на Отто.
— Прочь! — прикрикнул на них Иаак, и рабыни опрометью выбежали из зала.
Сестры императора тоже задержались, но как только Отто в упор взглянул на них, обе с достоинством отвернулись и вышли.
— Интересно, как бы они выглядели в ошейниках, на шкурах, — задумчиво произнес Отто.
— Они — высшие патрицианки, — напомнил Юлиан.
— Интересно, какими бы они стали рабынями?
— И какими же, по-твоему?
— Думаю, неплохими.
— По-моему, тоже, — подтвердил Юлиан.
Императора, вцепившегося в свой шарик, мать поспешно увела из зала в сопровождении придворных дам и стражи.
— Игрушка еще не надоела ему, — заметил Отто.
— Да, она может надолго занять императора, — кивнул Юлиан.
— Он глупый?
— Слабоумный, — поправил Юлиан.
— Кто же правит?
— Иаак, — устало объяснил Юлиан.
— Кто он такой?
— Третейский судья.
— Ты доверяешь ему? — настороженно поинтересовался Отто.
— Нет.
Глава 15
Стук оказался робким, еле слышным. Туво Авзоний обернулся. Стук повторился — легкий, но быстрый, как будто стучавший боялся долго оставаться на тускло освещенной улице.
Туво Авзоний неторопливо собрал свои бумаги, сунул их в один из карманов кожаной папки и застегнул ее.
Стук раздался еще раз — испуганный, умоляющий. Туво Авзоний поднялся из-за стола в скудно меблированной комнате и подошел к двери.
В глазок он увидел испуганное лицо женщины в черном капюшоне. Он впустил ее и закрыл дверь, наложив оба тяжелых засова.
В комнате распространился аромат крепких духов. Женщина сбросила капюшон и поправила пышные волосы. Она удивленно озиралась.
— Здесь? — недоверчиво пробормотала она.
Комната была простой, с голыми стенами, почти без мебели. Однако в ней был грубый поцарапанный, когда-то покрытый темным лаком стол с деревянными стульями. На столе лежала папка Туво Авзония. Сбоку стоял туалетный столик и тяжелая, массивная кровать, привинченная к полу. Под ножками кровати, не видимое с того места, где стояли Туво Авзоний и женщина, в пластину в полу было ввинчено крупное кольцо. В комнате было два окна — одно в той же стене, что и дверь, другое напротив. Окна находились высоко над тротуаром, чтобы в комнату нельзя было заглянуть с улицы. Пол был ничем не застлан, кроме потертого грязного половичка возле стола. На стенах не висели ни гобелены, ни картины. Краска на них потрескалась и кое-где обвалилась. На потолке тоже виднелись трещины, обломки лепнины и несколько темных кругов — там, где когда-то протекла вода. На стенах тоже были следы дождей — трещины, промытые ручейками, и пятна, растекающиеся в сторону пола.
— Да, здесь, — сказал Туво Авзоний.
— Это ваша комната?
— Пока — да.
— Здесь темно.
Судя по размерам комнаты, недостатку мебели, давно требующим ремонта стенам и потолку, маленьким окнам, здесь было уныло даже при дневном свете.
— Я включу свет, — предложил он.
Туво Авзоний подошел к стене и повернул диск, чтобы усилить свет круглой лампы на потолке.
С помощью ручки он повернул лампу так, чтобы весь свет падал на женщину.
Она заморгала и застыла в пятне света, сжимая ворот плаща.
— Мне было страшно на улице, — пожаловалась она. — Я так долго искала этот дом, не решалась попросить кого-нибудь проводить меня… Мужчины несколько раз окликали меня из темноты.
Под ее плащом что-то тоненько позвякивало, и этот звук насторожил Туво Авзония.
— Вероятно, унюхали твои духи, — предположил он.
— Интересно, за кого они меня принимали?
— Наверное, нетрудно догадаться, — усмехнулся Туво Авзоний.
— Вам нравится? — спросила стюардесса.
— Это идет тебе.
— Я оделась так для вас, — подчеркнула она. — Надеюсь, вы останетесь довольны.
— Думаю, это будет замечательно.
— Где же ваши вещи? — удивилась она, оглядевшись.
— Не люблю возиться с вещами в дороге.
Он заметил, как красиво лежат ее волосы — вероятно, их долго мыли, сушили, расчесывали и укладывали.
— Разве мы не будем ужинать? — спросила она.
— Я вижу, ты пришла босиком?
— Мне казалось, что это вам понравится.
Он взялся за полы темного плаща, который женщина прижимала к себе. Она умоляюще взглянула на него.
— Ты сама пришла сюда, — напомнил ей Туво Авзоний. — Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я сообщал обо всем твоему начальству?
— Вы не должны так поступать со мной, — ответила она. — У меня равные права с вами — мы оба из «одинаковых».
— Это мы еще посмотрим, — усмехнулся он.
— Тем более, что нарушение правил было незначительным, — добавила стюардесса. — На корабле стояла ужасная духота.
— Такого нарушения достаточно для того, чтобы уволить тебя, — возразил Туво Авзоний. — К тому же вспомни, как непочтительно, нагло и дерзко ты вела себя.
— Не говорите так! — воскликнула она.
— Нет, буду. Это правда.
— Я сделаю все, что вы захотите.
— Посмотрим, что ты там прячешь, — сказал Туво Авзоний и распахнул ее плащ.
Действительно, такой стюардессу еще никто не видел. Туво Авзоний сбросил плащ на пол.
— Встань прямее.
Ее роскошные волосы блестящим каскадом падали на плечи. На высокой шее висели две нити бус и ожерелье из мелких монет. Ее прелестная грудь дрожала под алым шелком лифа. Стройная, узкая и округлая, совершенной формы талия плавно переходила в бедра, которые спереди и сзади прикрывали два длинных куска алого шелка, напоминающего юбку. Под ними выступала нежная округлость живота и холмик любви, способный свести с ума любого мужчину.
— Ослабь шнурок, — приказал Туво Авзоний.
Она послушалась, и алый шелк соскользнул ниже, на бедра, приоткрывая живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Обеих сестер императора мало интересовали государственные дела. Они, как заметил Отто, разглядывали его самого, прячась в своих тяжелых, сплошь покрытых вышивкой парадных платьях. Отто думал, есть ли внутри этих надежных крепостей из ткани и золота что-нибудь живое — горячая кровь или мягкое и теплое женское тело. Он прикинул, как бы сестры выглядели босыми, в длинных белых платьях без рукавов.
— Дело очень простое, — возразил Юлиан. — Я прошу возвести в чин капитана моего коллегу Оттония, дабы он мог собрать подразделение из воинов разных планет. Этому подразделению предстоит выполнять функции наемной ауксилии.
— В ауксилиях уже и так достаточно подразделений, ваше величество, — вмешался один из придворных.
Ауксилии, вспомогательные войска, обычно набирались из варваров одних племенных групп. Позднее варвары из различных племен появились и в постоянной армии.
— К чему нам такое войско, дорогой Юлиан? — спросила императрица.
— С тех пор, как сенат, — со сдержанной досадой стал объяснять Юлиан, — счел нужным даровать гражданство жителям многих планет, приток новобранцев в армию донельзя сократился. Граждане Империи не хотят прикасаться к стали оружия, предпочитая золото, бесплатный хлеб и зрелища.
Следует заметить, что некогда гражданство в Империи и связанные с ним блага доставались трудно и не сразу. Одним из способов получения гражданства была служба в армии — путь, который избирали для себя тщеславные и умные жители Империи. Гражданство завоевывали, оно считалось наградой. Но когда его стал получать любой житель Империи еще при своем рождении, государству был нанесен непоправимый ущерб. Я повторяю это еще раз для того, чтобы пояснить замечание Юлиана.
— Стремления людей переменились, — заметил со вздохом Иаак.
— Скоро вся армия будет состоять из варваров, — сказал Юлиан.
— Они голодны, — засмеялся один из придворных. — Они будут работать на нас почти бесплатно.
— Почему мы должны утомлять себя грубой работой, если есть те, кто может служить нам хорошо и дешево? — вмешался другой.
— Берегитесь, — предупредил Юлиан, указывая вверх, — среди звезд появились волки!
— Пусть волки дерутся с волками.
— Но это должны быть волки такие же сильные и свирепые, как те, что сейчас подбираются к нашим границам, — сказал Юлиан.
— Империи нечего бояться, — пренебрежительно высказался один из мужчин.
— Империя вечна, — подхватил другой.
— Нас защитят техника, оружие, корабли!
— А что вы будете делать, когда у варваров тоже появится такое оружие и корабли? — поинтересовался Юлиан. — У Аброгастеса из народа алеманнов уже есть тяжелые крейсера, равные по возможностям нашим истребителям.
— Никогда не слышал про Аброгастеса, — удивился один из придворных.
— Надейтесь, что вам никогда не придется вновь услышать о нем, — мрачно заметил Юлиан.
— Вот прелесть! — воскликнул император, не отрываясь от шарика.
Императрица встала с трона и платком стерла слюни с его губ.
Затем она вернулась на место.
— Вы позволите мне говорить, ваше величество? — осторожно спросил Иаак.
— Конечно, — кивнула императрица.
— Возлюбленный Юлиан, благородный потомок Аврелиев — рода, которому мы многим обязаны, каким образом подразделение этого вашего коллеги, Оттония, будет служить Империи?
— Должен ли я оправдываться тем, что прошу лишь самой малой из почестей и признаний, которые могут быть оказаны моему роду? — осведомился Юлиан.
— Конечно, нет, — смутился Иаак. — Прошу меня простить.
— Чин капитана можно было бы получить и без аудиенции, — заметил кто-то.
— Я просил аудиенции, потому что хотел объяснить, что в Империи не все так спокойно, как кажется — ей угрожает смертельная опасность, — отчетливо сказал Юлиан.
— Налоги сокращаются, — вздохнул один из придворных. — Земля перестает давать урожаи, люди бегут, забывая про свои ремесла…
— Обязательства изменят эту ситуацию, — возразил другой. — Они надежно гарантируют сбор налогов.
— Мне приходится настаивать на своей просьбе, — решительно объявил Юлиан. — Я боюсь варваров на службе Империи больше, чем кто-либо другой; я понимаю их. Я осознаю опасность, которую они представляют, но рискнуть все-таки стоит. У нас нет выбора. Под угрозой сама цивилизация. Патриотизм, гражданский долг, преданность — все эти слова потеряли смысл для жителей Империи.
— Вздор! — сердито отозвался придворный.
— В каких войсках вы служили? — спросил его Юлиан, и мужчина сразу смутился.
— Это всего лишь один варвар, — заметил придворный, указывая на Отто.
— Да, но это только начало, — подхватил Юлиан, — зародыш нового. В прошлом ауксилии набирались из членов определенных племен, которым позволялось селиться у границ Империи, и федератов, которым давали землю в обмен на военную службу. Эти войска сохраняли собственную племенную структуру, в них властвовали вожди. Воины были преданы своим племенам.
— Среди них бывали мятежи, — напомнил кто-то.
— Я встречал наемников-варваров с разных планет; их призывали на службу не за членство в племени, а за опыт и умение, и какими бы жестокими ни были эти люди, они оставались преданными не своему племени и вождю, а своему офицеру.
— От которого зависела их служба и плата, — уточнил придворный.
— Да, — кивнул Юлиан.
— Безземельные люди, воины без родных планет… — начал придворный.
— Полностью зависимые от Империи, — добавил Юлиан.
— Воины, и ничто иное! — с дрожью заключил придворный. — Наемные воины!
— Да, — подтвердил Юлиан.
— А что думаете вы, почтенный Иаак? — спросила императрица.
— Идея интересна, но опасна, — ответил Иаак.
— Слишком опасна, — подхватила императрица.
— Но альтернативы нет, — возразил Юлиан.
— Потомок Аврелиев настроен слишком пессимистично, — заметил придворный.
— Совсем наоборот! — сердито воскликнул Юлиан.
— У Империи всегда бывали трудности, и власти успешно преодолевали их.
— Что бы вы решили, благородный Иаак? — спросила императрица.
— Я с уважением отношусь к мнению Юлиана, которого все мы сердечно любим, — произнес Иаак, — но при всем моем доброжелательном отношении даже я иногда осмеливаюсь не согласиться с ним.
— Вот как? — удивилась императрица.
— Боюсь, Империя в самых удаленных и незначительных своих частях подвергается некоторой опасности…
— Но нам же нечего бояться? — с тревогой перебила императрица.
— Нет, конечно, нет, ваше величество, в самой Телнарии — нечего.
— Дайте ваш совет, — попросила императрица.
— Мы могли бы сделать первый шаг, — осторожно заметил Иаак, — а потом, если опыт ничего не даст, прекратить несостоятельное дело.
— Эти варвары могут пойти куда угодно; мы сможем отправлять их в самые опасные точки, — с воодушевлением сказал Юлиан.
— Они могут оказаться самым полезным оружием на службе Империи, — подтвердил Иаак.
— Я не убеждена в необходимости таких действий, — сухо возразила императрица.
— Окончательное решение можно на время отложить, — подсказал Иаак.
— Прелесть! — громко воскликнул император, вертя шарик.
— Да, дорогой, прелесть, — отозвалась его мать.
— Ваш друг — варвар? — поинтересовался один из придворных.
— Думаю, да.
— Каковы его умения? Достоин ли он капитанского звания?
— Оцените это сами.
— Камарий! — позвал придворный одного из стражников и коротко указал на Отто.
Камарий бросился вперед, но Отто молниеносным движением схватил его за руку, заломил ее и повалил стражника на пол, не выпуская руку и выворачивая ее из сустава. Стражник вопил от ужаса и боли, и тогда Отто с нечеловеческим криком ярости, ибо он был нетерпелив и раздражителен, рванул стражника за руку и уложил лицом вниз на свое колено, намереваясь одним ударом переломить его спину на этой живой опоре.
— Нет! — закричал Юлиан. — Не надо!
У стражника выпучились глаза, он бесполезно шарил свободной рукой по полу.
— Помни: цивилитас! — настаивал Юлиан.
Отто поднялся, сердито швырнув стражника на ковер. Тот с трудом поднялся на четвереньки и со стоном уполз прочь. В глаза Отто было жутко смотреть.
— Цивилитас! — примирительно повторил Юлиан.
Отто оглянулся на придворного, который натравил на него стражника, но тот быстро отступил. Стражники сжимали в руках оружие.
— Все в порядке, — сказал Юлиан. — Теперь все в порядке, — и он повернулся к придворному, который позвал стражника. — У вас еще есть вопросы?
— Нет, — поспешно пробормотал придворный. Все собрание ошеломленно молчало. Отто стоял перед ним в узкой полосе света, падающего из окна. Даже император с интересом воззрился на него.
— Вам сообщат решение императора, — смущенно произнес Иаак. — Я сделаю все возможное, чтобы это решение было благоприятным.
Отто сердито переводил взгляд с лица на лицо. Он пытливо оглядел мужчин, затем женщин, и они отшатнулись, прижимая руки к груди. Рабыни дрожали. Стоило Отто щелкнуть пальцами — и они поползли бы к нему на коленях.
Он взглянул на сестер императора — белокурую Вивиану и черноволосую Аласиду. Обе были изумлены. Теперь Отто не сомневался, что даже в своих тяжелых платьях они почувствовали возбуждение. Сестры краснели. Отто вновь представил, как бы они выглядели нагими, на коленях.
Подобно другим женщинам, они быстро смогли бы научиться спешить на небрежный зов мужчины. — Я боюсь его, — пробормотала императрица.
— Вам нечего бояться, — поспешил успокоить ее Юлиан.
— Ай! — пронзительно вскрикнул император. Он опустил голову, прижимая к себе шарик и размахивая свободной рукой.
— Что случилось?
— Муха!
— Стража! — беспокойно закричала императрица, вскочила с трона и заторопилась к сыну.
Император расплакался.
— Что случилось? — спросил Отто.
— Император боится насекомых, — раздраженно ответил Юлиан.
Двое стражников пытались отогнать муху от императорского трона.
— Ну, все в порядке, — утешала императрица мальчика, обнимая его за плечи.
— Аудиенция закончена? — осторожно предположил Иаак.
— Да-да, — отмахнулась императрица. — Перестань плакать, дорогой!
Старшая сестра императора, блондинка Вивиана, смотрела на брата с нескрываемым презрением. Во взгляде младшей, черноволосой Аласиды, смешались смущение и жалость.
— Аудиенция окончена! — объявил Иаак. Толпа придворных зашевелилась.
— Я сделаю все возможное для успеха вашего дела, — пообещал Иаак Юлиану.
— Спасибо, советник, — отозвался Юлиан и поклонился императору.
Юлиан и Отто наблюдали, как придворные по очереди покидают зал. Рабыни медлили, оглядываясь на Отто.
— Прочь! — прикрикнул на них Иаак, и рабыни опрометью выбежали из зала.
Сестры императора тоже задержались, но как только Отто в упор взглянул на них, обе с достоинством отвернулись и вышли.
— Интересно, как бы они выглядели в ошейниках, на шкурах, — задумчиво произнес Отто.
— Они — высшие патрицианки, — напомнил Юлиан.
— Интересно, какими бы они стали рабынями?
— И какими же, по-твоему?
— Думаю, неплохими.
— По-моему, тоже, — подтвердил Юлиан.
Императора, вцепившегося в свой шарик, мать поспешно увела из зала в сопровождении придворных дам и стражи.
— Игрушка еще не надоела ему, — заметил Отто.
— Да, она может надолго занять императора, — кивнул Юлиан.
— Он глупый?
— Слабоумный, — поправил Юлиан.
— Кто же правит?
— Иаак, — устало объяснил Юлиан.
— Кто он такой?
— Третейский судья.
— Ты доверяешь ему? — настороженно поинтересовался Отто.
— Нет.
Глава 15
Стук оказался робким, еле слышным. Туво Авзоний обернулся. Стук повторился — легкий, но быстрый, как будто стучавший боялся долго оставаться на тускло освещенной улице.
Туво Авзоний неторопливо собрал свои бумаги, сунул их в один из карманов кожаной папки и застегнул ее.
Стук раздался еще раз — испуганный, умоляющий. Туво Авзоний поднялся из-за стола в скудно меблированной комнате и подошел к двери.
В глазок он увидел испуганное лицо женщины в черном капюшоне. Он впустил ее и закрыл дверь, наложив оба тяжелых засова.
В комнате распространился аромат крепких духов. Женщина сбросила капюшон и поправила пышные волосы. Она удивленно озиралась.
— Здесь? — недоверчиво пробормотала она.
Комната была простой, с голыми стенами, почти без мебели. Однако в ней был грубый поцарапанный, когда-то покрытый темным лаком стол с деревянными стульями. На столе лежала папка Туво Авзония. Сбоку стоял туалетный столик и тяжелая, массивная кровать, привинченная к полу. Под ножками кровати, не видимое с того места, где стояли Туво Авзоний и женщина, в пластину в полу было ввинчено крупное кольцо. В комнате было два окна — одно в той же стене, что и дверь, другое напротив. Окна находились высоко над тротуаром, чтобы в комнату нельзя было заглянуть с улицы. Пол был ничем не застлан, кроме потертого грязного половичка возле стола. На стенах не висели ни гобелены, ни картины. Краска на них потрескалась и кое-где обвалилась. На потолке тоже виднелись трещины, обломки лепнины и несколько темных кругов — там, где когда-то протекла вода. На стенах тоже были следы дождей — трещины, промытые ручейками, и пятна, растекающиеся в сторону пола.
— Да, здесь, — сказал Туво Авзоний.
— Это ваша комната?
— Пока — да.
— Здесь темно.
Судя по размерам комнаты, недостатку мебели, давно требующим ремонта стенам и потолку, маленьким окнам, здесь было уныло даже при дневном свете.
— Я включу свет, — предложил он.
Туво Авзоний подошел к стене и повернул диск, чтобы усилить свет круглой лампы на потолке.
С помощью ручки он повернул лампу так, чтобы весь свет падал на женщину.
Она заморгала и застыла в пятне света, сжимая ворот плаща.
— Мне было страшно на улице, — пожаловалась она. — Я так долго искала этот дом, не решалась попросить кого-нибудь проводить меня… Мужчины несколько раз окликали меня из темноты.
Под ее плащом что-то тоненько позвякивало, и этот звук насторожил Туво Авзония.
— Вероятно, унюхали твои духи, — предположил он.
— Интересно, за кого они меня принимали?
— Наверное, нетрудно догадаться, — усмехнулся Туво Авзоний.
— Вам нравится? — спросила стюардесса.
— Это идет тебе.
— Я оделась так для вас, — подчеркнула она. — Надеюсь, вы останетесь довольны.
— Думаю, это будет замечательно.
— Где же ваши вещи? — удивилась она, оглядевшись.
— Не люблю возиться с вещами в дороге.
Он заметил, как красиво лежат ее волосы — вероятно, их долго мыли, сушили, расчесывали и укладывали.
— Разве мы не будем ужинать? — спросила она.
— Я вижу, ты пришла босиком?
— Мне казалось, что это вам понравится.
Он взялся за полы темного плаща, который женщина прижимала к себе. Она умоляюще взглянула на него.
— Ты сама пришла сюда, — напомнил ей Туво Авзоний. — Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я сообщал обо всем твоему начальству?
— Вы не должны так поступать со мной, — ответила она. — У меня равные права с вами — мы оба из «одинаковых».
— Это мы еще посмотрим, — усмехнулся он.
— Тем более, что нарушение правил было незначительным, — добавила стюардесса. — На корабле стояла ужасная духота.
— Такого нарушения достаточно для того, чтобы уволить тебя, — возразил Туво Авзоний. — К тому же вспомни, как непочтительно, нагло и дерзко ты вела себя.
— Не говорите так! — воскликнула она.
— Нет, буду. Это правда.
— Я сделаю все, что вы захотите.
— Посмотрим, что ты там прячешь, — сказал Туво Авзоний и распахнул ее плащ.
Действительно, такой стюардессу еще никто не видел. Туво Авзоний сбросил плащ на пол.
— Встань прямее.
Ее роскошные волосы блестящим каскадом падали на плечи. На высокой шее висели две нити бус и ожерелье из мелких монет. Ее прелестная грудь дрожала под алым шелком лифа. Стройная, узкая и округлая, совершенной формы талия плавно переходила в бедра, которые спереди и сзади прикрывали два длинных куска алого шелка, напоминающего юбку. Под ними выступала нежная округлость живота и холмик любви, способный свести с ума любого мужчину.
— Ослабь шнурок, — приказал Туво Авзоний.
Она послушалась, и алый шелк соскользнул ниже, на бедра, приоткрывая живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31