— Не принимайте близко к сердцу: женщина она, ума нет,
— Нет ума?—Усмон Азиз глубоко вздохнул,— Ладно. Пойдемте на кладбище. Когда Юнус-председатель, Зариф Барака и два других дехканина один за другим вошли во двор Усмон Азиза, Таманно с большой улицы поспешила в проулок и, миновав несколько виноградников, вновь оказалась у нижнего края бывших владений когда-то самого состоятельного в их селении человека. Быстро бежала Таманно по раскисшей дороге и, запыхавшись, прильнула к широкому проему в стене. Так тревожно и так громко билось ее сердце, что ей казалось, что гул от его ударов словно бы вырывается из груди и стихает лишь в саду, сияющем омытой дождем листвой. Платье на Таманно еще не высохло, старые кауши промокли, но она не замечала ни холода, ни усталости. Вся превратившись в слух и зрение, Таманно стала свидетельницей всего, что произошло во дворе, возле высокого айвана, где находился Усмон Азиз.
Юнус-председатель, Зариф Барака и два их спутника о чем-то долго говорили с Усмон Азизом. Таманно пыталась понять, о чем у них шла речь, но то ли расстояние было велико, то ли мешали ей оглушительно чирикающие и перелетающие с ветки на ветку, над самой ее головой, воробьи, то ли заглушал все стук ее
изнемогавшего от бесконечной тревоги сердца,—но она так ничего и не услышала. Однако догадывалась, чувствовала всем своим существом, что там, за стеной, происходит нечто ужасное и что ее любимому, ее Анвару, грозит опасность — может быть, смертельная. Она видела, как связали и увели Юнуса и как Усмон Азиз выгнал дехкан... «Убирайтесь, чтобы я не видел ваши поганые рожи!»— это было все, что смогла разобрать Таманно в его хриплом, яростном крике.
Слезы брызнули из ее глаз, и, не помня себя, она пустилась в обратный путь. Ведь это она, она во всем виновата! Из-за нее у них в руках оказался председатель... Звезда ее надежд, ее счастья, так высоко стоявшая еще вчера и согревавшая ее сердце,— неужто закатилась она? Неужто не узнает теперь Таманно лучших дней?
Анвар!—прокричала ее душа, и ее губы беззвучно повторили дорогое имя.
«Если ты есть, о, боже, помоги мне!— взмолилась Таманно.— Защити, помилуй и спаси Анвара! Спаси нашу с ним жизнь!»
Утром, увидев Анвара и Каромата во дворе Усмон Азиза и убедившись, что им грозит беда, она первым делом кинулась к Зарифу Барака. Того не оказалось дома.
«В колхозном саду его найдешь»,— сказала жена бывшего пахлавона.
Таманно побежала в другой дом, заглянула в третий— везде ей отвечали, что хозяин в долине. Отчаяние с новой силой охватило ее. Некому ей помочь; нет никого, кто бы мог вызволить из беды ее любимого! Внезапно она увидела, как по улице, с винтовками через плечо, медленно и важно вышагивают Халил и Ато — так медленно и так важно, словно Нилу с давних пор было их владением.
Она отступила за ворота.
«Изменился Усмон Азиз»,— проговорил, проходя мимо, Ато.
«Если столько лет будешь бродить вдали от родины, и ты изменишься!»— отозвался Халил.
Ато продолжал:
«Подобно волку крови жаждет... От одного его взгляда в дрожь бросает, А еще говорят — чтобы стать настоящим мусульманином, надо постранствовать. Пустые слова».
«На разных людей странствие и влияет по-разному,— сказал Халил.— Но он весьма кстати у нас появился. Всемогущий бог услышал мою мольбу. Усмон Азиз теперь и за меня отомстит потерявшему веру Анвару».
«До сих пор не прошла твоя обида?»
«Нет, друг, никогда из сердца не уйдет. После смерти кости мои помнить будут!»
Так, переговариваясь, они шли по улице, медленно удаляясь от двора, за воротами которого притаилась Таманно.
И эти двое, в негодовании думала она, тоже враги Анвара... Особенно Халил. Что дурного сделал ему Анвар? И винтовки... Где они их взяли? Скорпионы, затаившиеся под циновкой,— вот они кто! Смутные времена, когда человек доподлинно не знает, кто ему враг, а кто — друг... Таманно осторожно вышла из ворот и посмотрела вслед Ато и Халилу. Пуста была улица, по которой, как хозяева, медленно вышагивали они.
Затем они повернули направо, и тотчас смутное волнение овладело Таманно. Очевидная опасность исходила от этих людей, и девушка внезапно решила, что ей непременно надо знать, где они и что замышляют.
Она быстро дошла до поворота и выглянула в проулок. Ато и Халил остановились у двора дедушки Рад- жаба. Сам старик, одной рукой опиравшийся на палку, а другой — о плечо внука, принялся что-то втолковывать им, но Халил в ответ махнул рукой и двинулся дальше. Ато последовал за ним.
«Видала этих проклятых?—спросил дедушка Рад- жаб Таманно, когда она подошла к нему. Губы у него дрожали.— В услужение к Усмон Азизу поступили,— трудно дыша, сказал он.— Теперь с винтовками прогуливаются. Сгореть бы им дотла!»
Таманно беззвучно заплакала.
«Не проливай слезы, дочь моя, а ступай-ка лучше в степь Пойгахджо да найди там председателя. Он, поговаривают, там. Я-то, сама видишь, какой ходок — справа палка, а слева внучек. Девяносто лет—не шутка. Далековато тебе идти, но что же делать — надо! А то, мне кажется, что-то недоброе замыслили они»,
Горло у Таманно сжалось, и она сначала кивнула, а затем с трудом вымолвила:
«Хорошо».
И, кончиком подаренного Анваром платка вытерев глаза, решительно повернула назад.
«Да будет тебе защитой святой Хизр...»,— донесся до ее слуха слабый голос старика, и она мысленно поблагодарила дедушку Раджаба за доброе напутствие.
Вскоре повстречала она трех мальчишек с поникшими головами, бредущих от дома Усмон Азиза. Перебивая друг друга, рассказали они ей, что двое вооруженных дядек загнали в хлев и заперли на замок связанных по рукам и ногам учителя и сына тетушки Соро, что учитель избит и одежда на нем порвана и что Анвар-ака хромает... Учитель им крикнул: не бойтесь! И еще крикнул, чтобы они сказали ребятам, что сегодня уроков не будет.
Таманно погладила по голове самого маленького.
«Правильно сказал ваш учитель: не бойтесь, Завтра снова будете учиться».
Гнев вспыхнул в ее душе. Да как он смеет, этот Усмон Азиз! По какому праву схватил он Анвара и Каромата?! Теперь она уже ничего не страшилась и готова была броситься во двор Усмон Азиза и там прямо ему в лицо сказать... а еще лучше: вцепиться ему в бороду... Постой, одернула она себя. Это не выход. Остановившись, она минуту-другую с ненавистью глядела на двустворчатые, с высокой аркой ворота, ведущие во двор Усмон Азиза, а затем быстро зашагала в сторону Пойгахджо.
Слабо пригревало солнце, но холодный ветер доносил запах снегов, лежащих на вершинах горы Хафтсар. Таманно была в одном бязевом платье — даже камзол не надела она, когда утром выбежала на улицу, увидев Анвара в окружении вооруженных всадников. Она мерзла и, чтобы согреться, прибавила шаг. Главное — дойти до Пойгахджо и сообщить Юнусу о происшедшем.
Если не отдыхать, то часа через три она будет на месте. А обратно вернется с председателем..,
У подножья холмов, то высоких, то низких, но одинаково зеленых, пролегал ее путь. Светило солнце, тянулись вверх яркие цветы и травы, порхали нарядные бабочки, но красота окружающего мира, красота, на которую всегда счастливой болью откликалось ее сердце, теперь не трогала Таманно. Печаль и тревога переполняли ее, и она шла, погруженная в невеселые размышления, ничего не замечая вокруг. Она уже успела довольно много пройти, уже оставила позади не один спуск и подъем, когда, наконец, почувствовала, что ей мешают кауши. Она разулась и взяла их в руки. Тут же она ощутила, что у нее пересохло горло и, остановившись у первой же канавки, выпила две пригоршни мутноватой воды. Бедная матушка, с болью подумала вдруг она. Томится в неизвестности, гадая, куда пропала ее дочь.
Миновав еще несколько холмов и два или три участка красноватой, каменистой, голой земли, Таманно оказалась у начала степи Пойгахджо. Это была широкая равнина, раскинувшаяся во все стороны примерно на полфарсаха и отовсюду стиснутая либо холмами, либо горными отрогами. Здесь, в стране гор, где на вес золота был каждый клочок пригодной под вспашку земли, она казалась степью — широкой, привольной кормилицей-степью.
Ощущая босыми ногами холодок вспаханной земли, Таманно двинулась к людям, гнавшим впереди себя попарно запряженных волов. Вскоре она увидела Юнуса и, спотыкаясь, кинулась к нему. Удивленный, он быстро пошел ей навстречу, но не успел задать ни одного вопроса: задыхаясь, Таманно рассказала обо всем, что случилось в Нилу, и, обессиленная, опустилась на землю, уткнулась головой в колени и громко, в голос, заплакала. Ее поили водой, утешали. Успокоившись, она притихла. И тотчас глубокая тишина воцарилась над степью Пойгахджо — столь глубокая и столь неожиданная, что, встревоженное ею, поднялось со вспаханного поля воронье.
«Пойдем»,— сказал Юнус.
Он и еще два дехканина помоложе — другие (девять колхозников остались работать)—двинулись в Нилу.
Таманно ехала теперь на осле; остальные шли пешком — шли быстро, молча, снедаемые тревогой. Час спустя в небе зависли черные тучи, прогремел гром, ослепительно сверкнула молния и хлынул дождь...
В селении они были только после полудня. Юнус отправил Таманно домой, а сам вместе с двумя своими спутниками и присоединившимся к ним Зарифом Барака направился во двор Усмон Азиза,
Теперь Таманно своими глазами видела, что случилось с Юнусом-председагелем... И беспощадно корила себя за то, что сама привела его к этому зверю. Из-за нее схватили Юнуса! Нехорошие вести принесла она— и вместе с ними несчастье. Отчего не услышал ее мольбу бог? Почему сильный всегда мучает слабого? Почему богатый безнаказанно поднимает руку на бедного?
Она почти вбежала в свой двор; мать попыталась подняться ей навстречу—однако сил у нее не хватило даже на то, чтобы встать с одеяла.
— Сидите, мамочка,—сказала Таманно и, бросившись в ее объятия, со слезами на глазах рассказала обо всем, что сегодня случилось.
Мать плакала вместе с ней.
— Другое платье надень, дочка, перемокла ты. Даст бог, не будет вреда Анвару, учителю и Юнусу тоже... Боже милостливый, скажем теперь мы с тобой, обереги их. Это все, что в наших с тобой силах.
— Нет, мамочка,— решительно отвечала Таманно.— Бог не слышит, как стонут на земле бедные люди. Я пойду в Дизак. Там сельсовет, там Шокир-ака. Сообщить ему надо.
— Куда ты!—воскликнула мать.— Дорога дальняя, опасная...
Но Таманно, надев камзол, поцеловала ее и вышла за ворота.
На окраине села она вдруг резко остановилась и затем, отступив, укрылась за обвалившейся стеной. Впереди, чуть в стороне от дороги, сидел на пригорке Ато. Поблескивал на солнце темный ствол лежащей у него на коленях винтовки.
Не показываясь из-за стены, Таманно думала, как теперь может она спуститься в ущелье и при этом не
попасться на глаза Ато. Ни в коем случае не должен он увидеть ее — иначе ни за что не выпустит из села..,
Таманно повернула обратно. Добежав до конца переулка, она оказалась по другую сторону полуразрушенной каменной стены и пересекла большой сад. Затем обогнула склон, спустилась вниз, скользя по высокой молодой мокрой траве, и направилась к высокому холму, сразу же за которым виднелся другой, пониже. И там, на втором холме, она увидела мужчину в цветастом халате, сидевшего лицом к ведущей в ущелье дороге! Таманно обожгла догадка: Халил! Да, Халил, лютый враг Анвара и всего его рода... Она внутренне содрогнулась, вообразив, что было бы, если бы он ее заметил.
Пришлось поворачивать назад, спускаться, затем подниматься на сотню шагов вверх. Теперь она оказалась на берегу речушки, бравшей начало у вершин горы Хафтсар и с шумом бежавшей в ущелье Охугузар. Таманно настороженно огляделась вокруг, быстро сняла кауши и, взяв их в руки, вошла в быструю, мутную воду.
Она сразу же ощутила силу упругого потока и, осторожно ступая по скользким камням, двинулась к другому берегу. Она уже дошла до середины — но тут на каком-то особенно скользком и круглом камне подвернулась нога, и Таманно, потеряв равновесие, упала. Кауши вылетели из рук, и чуть было не уплыл сорвавшийся с головы платок. В самый последний миг ей удалось его поймать. Промокшая до нитки, она выбралась на берег, прямо на теле, кое-как, отжала платье, камзол и шаровары, выжала и встряхнула платок, постаралась выжать и свои длинные косы и быстро пошла вниз по склону.
«По дороге высохну»,— утешила себя Таманно.
По-прежнему она озиралась по сторонам, боясь попасться на глаза Халилу. Речушка, в которой ей поневоле пришлось выкупаться, пробегала мимо холмов (на одном из них и устроил свой пост Халил), тянулась примерно в полфарсаха от дороги и в самом начале ущелья вливала свои воды в Кофрун и становилась большой, стремительной, сильной рекой! Таманно придется перейти ее еще раз — где-нибудь подальше от глаз этого злого человека с винтовкой,
И перейду, подбадривала она себя, и ничего страшного. Лишь бы добраться к вечеру до Дизака, найти председателя сельсовета и сказать ему: «Шокир-ака! Помогите Анвару! Юнусу помогите и учителю Каромату... У нас в Нилу беда!» Да...
Небо очистилось, и щедро светило предзакатное солнце. Но от влажной одежды зябло тело; и стыли на каменистой земле "и мокрой траве босые ноги. Где-то она успела запнуться о камень, и палец на ноге уже кровоточил. Палец саднил, было больно, но она прикрикнула на себя: «Ничего страшного! Если сказала, что пойду в Дизак,— значит пойду. А нужно будет — и дальше отправлюсь». И разве может она поступить иначе?
Анвар, ее Анвар, с которым связывает она самые сокровенные свои надежды и самые дорогие мечты,— он в опасности! Стоит лишь подумать об этом—и рвется в груди истосковавшееся сердце.
Вскоре Таманно опять очутилась на берегу реки и осторожно вступила в воду. На этот раз она перебралась благополучно и наконец вышла на дорогу, которая круто уходила вниз, в ущелье Охугузар.
Оглянувшись на село, она быстро зашагала по грязной, сплошь усеянной камнями и щебенкой дороге.
От острых камней и щебенки изрядно доставалось ее босым ногам, но она по-прежнему старалась идти как можно быстрее и горько корила себя за то, что не отправилась в Дизак сразу. Зачем она послушалась дедушку Раджаба и побежала за Юнусом в долину Пойгахджо?! Целых полдня пустила на ветер! Ах, надо было ей сразу идти в Дизак за помощью... Дизак — село большое, там людей много, там Шокир-ака... И не был бы схвачен Юнус, и уже, наверное, был бы свободен Анвар! Зря, зря пошла она в Пойгахджо — и теперь надо очень спешить ей, чтобы предотвратить беду. Ведь они как настоящие басмачи... хуже басмачей! Любую подлость могут совершить. Что сделали они с ее отцом...
Шесть лет минуло с того страшного дня, а Таманно и поныне мучает один и тот же вопрос: как может человек убивать другого человека? Как можно без всякой причины лишить жизни мирного дехканина, каким был ее добрый, терпеливый, работящий отец? Да, он отказался идти с ними, сказал, что не будет проливать безвинную кровь, что он не палач, а землепашец... И какой же звериной жестокостью ответили ему они!
Теперь Таманно быстро шагала вдоль реки, с шумом несущей свои воды, по узкой дороге, пролегавшей между зелеными холмами и невысокими пока еще горами, и в тысячный раз вспоминала, как был убит ее отец.
С грохотом распахнулась калитка и тяжелый топот послышался на айване. В двери дома постучали. Испуг сжал сердце Таманно — и сейчас, шесть лет спустя, она ощутила его вновь. Отец и мать приподняли головы с подушек. Застучали сильней.
«Что случилось?—спросил отец.— Кто там?»
«Свои,— раздался в ответ низкий голос.— Выйди, дело есть...»
Пошарив рядом с постелью, отец нашел халат, набросил его на плечи и осторожно открыл дверь. В комнате стало чуть светлее, и Таманно увидела на айване двух бородатых мужчин. Они что-то сказали отцу, и дверь, заскрипев, тотчас же закрылась. Раздались приглушенные голоса, звуки шагов — и все стихло.
«Наверное, спустились во двор»,— подумала Таманно. Предчувствие опасности вдруг овладело ею, и под теплым одеялом ее до костей пробрал холод. Она быстро встала с постели, открыла дверь и вместе с матерью выглянула наружу.
Высоко стоял молодой узкий месяц. Голубоватые звезды рассыпаны были по чистому небу, изливавшему ровный свет на погруженную в сон землю. Отец и двое ночных незваных гостей, за плечами которых тускло поблескивали стволы винтовок, стояли посреди двора, В чалмах и перехваченных патронташами халатах были ночные гости. Сердце Таманно замерло от ужаса: «Басмачи!» Она услышала, как один из них угрожающе спросил отца:
«Значит, ты не согласен?»
Услышала и ответ отца:
«Я не палач, я дехканин-землепашец. Кроме того, братья, безвинную кровь проливать грех».
«Тебе сказано было, что если и в третий раз не согласишься, то пеняй на себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21