играть, разговаривать, смотреть на него и
удивляться всему. Он чихнул? Он нахмурился? Он улыбнулся? Кому из родителей
не знакомо это ощущение чуда, имя которому Мой Ребенок? Но вскоре к этой
родительской радости прибавилось любопытство. Почему он плачет по-разному?
Почему он напружинивается, когда берешь его прохладными руками? Почему он
сопротивляется надеванию чепчиков? И т.д. и т.п. А сынишка рос, и вопросов
этих все прибавлялось. Мы стали записывать свои наблюдения, предоставляли
малышу все больше свободы действий, дали ему возможность самому определять,
например, сколько ему есть, когда спать, как долго гулять - словом, во многом
доверились природе. И наблюдали, и записывали все, что казалось нам наиболее
интересным, а потом сопоставляли записанное с тем, что к тому времени удалось
уже прочитать, и обнаруживали интереснейшие вещи: малыш, оказывается, мог
гораздо больше, чем об этом было написано в популярной литературе. Это
поразило нас и вызвало еще больший интерес к сынишке. А когда родился еще
сын, мы с самого начала обращаться с ним так, как научил нас его старший
братик: давали ему пальцы, чтобы он мог уцепиться за них своими крошечными
пальчиками, и в первую же неделю он мог висеть на них несколько секунд. С
первого месяца стали его держать над горшочком, избавили его от всяких
платков и чепчиков и разрешили ему лежать голеньким сколько захочет...
¶Споры, ссоры...§
Первыми, кто был возмущен таким "варварским" отношением к ребенку, были,
конечно, наши бабушки, которые тогда жили вместе с нами и просто видеть
спокойно не могли голого младенца. Но мы не уступали их натиску. Малыши были
веселы, спокойны, энергичны, не болели, легче переносили диатез, и мы
настаивали на своем. А на нас уже косо стали посматривать соседи. Прохожие на
улицах, когда мы шли с непривычно легко одетыми малышами, осуждающе бросали
нам в спину:
- Сами-то в шубах, а детей заморозить хотите?
Пришлось нам подравниваться под малышей, мы стали одеваться тоже полегче, но
реплик от этого не убавилось:
- Смотри-ка, ребенок едва поспевает, бежит за ним, а отец хоть бы шаг
поубавил.
- Ушки, ушки-то ему прикройте - застудите!
- Что же ты, мать, ему головку-то не прикроешь - напечет ведь.
Мы же твердо придерживались правила: считаться только с самочувствием малыша
и в своих действиях исходить прежде всего из него. Вот здесь мы и допустили
первую серьезную ошибку: внимательно наблюдая за детьми, мы не всегда
обращали внимание на самочувствие окружающих и, конечно, были за это наказаны
градом новых замечаний, наставлений, упреков.
А ребятишки тем временем росли. Кто-то из знакомых подарил полуторагодовалому
Алеше кубики с буквами. Но буквы-то ему еще ни к чему, подумали мы, но
кубиков у сына не отобрали. И были немало удивлены, когда обнаружили месяца
через три, что Алеша-то наш уже узнает с десяток букв. К двум годам он уже
знал чуть ли не весь алфавит, а в два года восемь месяцев прочитал первое
слово. Для самого Алеши это было как будто так и надо, а для нас это стало
целым открытием: так вот уже когда человек может читать! А как же в
остальном? Так начались наши пробы не только с обучением грамоте, но и в
физическом развитии малышей, в овладении различными движениями и даже в
укреплении их здоровья. Пробы эти были чаще всего чисто интуитивными
попытками разобраться, что малыш уже может. Мы ведь не знали, что ему по
силам, что уже можно, а чего нельзя, и пробовали осторожно, играя. Никакого
давления, никакого обязательного урока, но и не сдерживали, если ему самому
хочется. Удалось что-то малышу - мы рады, не получилось - значит, пока
отложим.
Мы жили тогда в небольшом щитовом домике, сами его оборудовали, сами топили
печи, ходили к колонке за водой и делали массу других хозяйственных дел. А
дети были рядом. Вот Алеша видит, что папа забивает гвозди, и требует себе
молоток. Мама подметает пол - он тянется к щетке или венику. И вот тут-то мы,
кажется, сделали еще один правильный шаг к дальнейшим нашим педагогическим
открытиям: впустили детей в мир взрослых хлопот и занятий, постарались дать
им большой простор для собственной их деятельности.
Мы не только обзавелись маленькими молотками, пилами, топориком, веничком и
многими другими инструментами, но и дали возможность малышам самостоятельно
постигать свойства вещей и явлений. Даже опасные вещи (спички, булавки,
иголки, ножницы и т.п.) мы не прятали, а знакомили детей с ними. Малыши рано
узнали, что утюг горячий, иголка острая, спички могут обжечь, а нож порезать
пальчик. Сначала нами руководило лишь желание, чтобы занятый делом малыш не
лез на руки, не приставал, не мешал работать, но при этом сам был бы
осторожен - ведь следить за детьми, не спуская глаз, нам было совершенно
некогда, мы оба работали. И только значительно позже мы поняли, какие большие
возможности для развития получают дети при таком самостоятельном исследовании
окружающего мира. Со временем у Алеши и Антона появились целые наборы
столярных и слесарных инструментов, конструкторы металлические и деревянные,
пластилин и бумага, проволока и гвозди. Так же естественно вошли в мир
малышей буквы на кубиках и буквы на картонках, азбука на стене и касса букв,
карандаши и бумага. Алеша с Антоном не только строили поезда и башни из
кубиков, но и свободно плавали в этом "азбучно-цифровом" море, писали буквы и
не подозревали, что это "абстракции". А мы не делали разницы между вещами,
числами и буквами и просили: принеси ТРИ ложки, найди ДВЕ буквы М, разрежь
яблоко на ЧЕТЫРЕ части...
Азбука и счет, опущенные с высот "возрастной недоступности" и вошедшие в
ребячью жизнь наравне с игрушками и инструментами, оказалось, усваиваются
столь же легко и просто, без всяких уроков, как слова "ложка", "хлеб", "дай"
и "молоко". В самом деле, что такое три десятка букв и цифры среди многих
сотен слов, которые малыши узнают в первые два года жизни?!
Но снова мы слышали:
- Что вы делаете? Нельзя до школы обучать грамоте, ведь вы не знаете
методики, вы неспециалисты, вы изуродуете детей?
¶Трудное наше счастье§
Вот так, в спорах, мы начинали... Сначала мы воевали с бабушками и соседями,
потом спор вышел на страницы печати. "Правы ли мы?" - спрашивали мы в своей
книжке, газетной статье, фильме. Многие с нами не соглашались: "Нет, они не
правы? Раннее развитие опасно? Раннее развитие вредно?"
А мы, глядя на веселых, подвижных, всегда чем-то увлеченных наших малышей,
недоумевали: "Почему опасно? Почему вредно?" - и погружались в изучение книг,
брошюр, статей - всего, где можно было добыть сведения об этом страшном
раннем развитии.
Мы узнали, что еще в начале нашего века у М.Монтессори дети (причем дети
умственно отсталые) к пяти годам не только читали, но и каллиграфически
писали, что в Японии создана школа для одаренных детей и принимают туда
четырехлетних ребятишек, что в Филадельфии существует институт по
исследованию человеческого потенциала, где сделали вывод: самый "правильный"
возраст, в каком следует учить ребенка читать, - это полтора-два года. Петра
I дьяк Никита стал учить грамоте примерно в три года. Мария Кюри была на два
года моложе своих подружек в гимназии, Н.В.Гоголь в три года писал слова, а в
пять пробовал сочинять стихи. В семье Ульяновых все дети к четырем-пяти годам
уже читали.
Все это поддерживало нас в наших поисках. Но главным подтверждением
правильности выбранного пути были наши дети. Они поражали нас своими
возможностями. Мы не поспевали за их развитием, мы постоянно ошибались в
своих прогнозах. Это было удивительно! И это заставило нас увязнуть в
проблеме раннего развития всерьез.
За восемнадцать лет мы заметно отклонились от традиционных сроков начала
развития детей, но теперь мы слышали новые возражения:
- Ну хорошо, действительно, дети могут развиваться намного быстрее, но нужно
ли это, не лишаете ли вы своих детей счастливого беззаботного детства?
Так говорят и думают многие, пока... не побывают у нас в гостях. А когда
увидят все своими глазами, поговорят и поиграют с нашими ребятами да еще и
привезут своих малышей в наш "детский сад", а потом никак не могут их
вытащить домой, вот тогда, расставаясь с нами, признаются:
- Счастливые у вас дети...
А иные вздыхают:
- Счастливые вы родители...
А мы и не отказываемся - действительно счастливые, только счастье наше не
само по себе к нам пришло, нет, не само...
Вот мы и решили написать обо всем, что узнали сами, с единственной целью:
может быть, наш опыт поможет кому-нибудь стать счастливее.
В своем рассказе мы постарались учесть те вопросы, которые нам чаще всего
задают в письмах, на встречах, во время посещения нашего дома. Когда слышат,
что мы оба работали, детей в ясли и садик не отдавали, няни у нас никогда не
было, а бабушки живут отдельно, нам непременно задают один и тот же вопрос:
- Как вы успеваете? Откуда берете время на воспитание? Тут с одним не знаем,
как управиться, а у вас семеро.
Ответом на этот вопрос служит вся наша книга. Мы расскажем вам, на что мы
тратим время, а на что не тратим, за счет чего экономим, а на что не жалеем
ни минут, ни часов, ни дней, ни целых лет.
И так же, как в беседах, мы, конечно, говорим не хором, а по очереди, так и в
книге каждый из нас будет рассказывать о том, в чем он больший "специалист".
А в случае надобности мы будем комментировать или дополнять друг друга и даже
иногда можем поспорить, как это бывает у нас и в жизни.
¶ГЛАВНАЯ ЗАБОТА - ЗДОРОВЬЕ§
Л.А.: Поскольку основная доля хлопот и забот в первое время выпадет,
естественно, на долю матери, мне и придется начать...
¶Первый час, первый день§
Что говорить о первом часе жизни новорожденного? И он и мать в родильном
доме: опытные врачи, акушерки, медицинские сестры, прекрасное оборудование,
заботливый уход - все, что нужно для того, чтобы принять нового человека в
жизнь и обеспечить матери полноценный отдых. И все-таки начну я свой рассказ
не с возвращения из родильного дома, а с прихода туда.
Шесть раз это было как обычно: мы прощались у дверей в приемную, обменивались
последними тревожными, но подбадривающими взглядами, и отец, естественно,
возвращался домой, а я вручала свою обменную карту, отвечала на вопросы
врача, ну и так далее...
А вот седьмой раз получилось иначе. Мы прошли к заведующей отделением...
вместе. Она удивленно посмотрела на нас.
- Мы хотим попросить вас... - нерешительно начала я, - дать мне кормить
ребенка в первые часы после рождения.
- Что за странная просьба, - еще больше удивилась заведующая, - когда надо,
тогда и дадим!
И тогда мы рассказали ей о том, что у всех наших шестерых детей был очень
сильный диатез, и мы, родители, уже смирились с этим, думая, что передаем
диатез по наследству. Но о нашей беде узнал известный ученый, профессор Илья
Аркадьевич Аршавский (*) и настоятельно рекомендовал - в качестве
профилактического средства против диатеза - как можно раньше приложить
ребенка к груди, чтобы он высосал те капли молозива, которые есть только у
родной матери.
(*) Заведующий лабораторией возрастной физиологии и патологии НИИ общей
патологии и патофизиологии АМН СССР, доктор медицинских наук профессор
И.А.Аршавский. С 1966 года лаборатория вела наблюдения за развитием детей
Никитиных.
- Мы не знаем, будет ли толк, но все-таки решились последовать совету Ильи
Аркадьевича. А вдруг поможет? И вот просим вас...
- Ну хорошо, - согласилась заведующая, - тем более что в этом нет ничего
противоестественного, - добавила она.
Любочку принесли для первого кормления часа через два после рождения... И что
же? Дочка росла, пошла уже в школу, и все это время мы не нарадуемся на нее -
никаких следов диатеза!
Если бы мы узнали об этом раньше... Скольких бы неприятностей могли избежать.
Диатез болезнью не считается, но мучений от него и ребенку и родителям бывает
много. Уже у трех-пятимесячного малыша появляются мокнущие прыщики, а потом и
болячки на личике, под коленками, а сгибах локтей, у ягодиц. В тепле они
нестерпимо зудят, малыш их расчесывает иногда до крови, плачет, капризничает.
И это тянется год, два и дольше, и ни лекарства, ни диета не дают стойкого
результата. Наступает временное улучшение, а потом вдруг опять хуже прежнего.
И вот от всего этого мы избавились и к тому же так просто! Могли ли мы
предполагать, что первые часы жизни человека так сильно могут повлиять на его
дальнейшее развитие? Конечно, не могли, как не знали и многого другого.
Мы начинали точно так же, как начинают многие родители: с нервотрепки по
поводу того, что у меня не хватает молока, с гор грязных пеленок, с бессонных
ночей и изнурительных попыток установить "ночной перерыв в кормлении", с
тщетных и столь же безрезультатных стараний излечить сынишку от диатеза и
массы подобных проблем, которые наваливаются на родителей с рождением первого
ребенка. После всего этого редко отваживаются даже второго. Сколько раз я
слышала от матерей: "Чтобы еще раз все это повторилось?! Ни за что!" А если
прибавить бесконечные детские болезни, постоянную прикованность к дому,
отчуждение (вместо помощи!) супруга... Ни за что! Точно так же сказала бы и я
сама, если бы не наша помощь друг другу и не тот огромный интерес у нас обоих
к развитию малышей, который постепенно помог нам пересмотреть кое-какие
установившиеся традиции и намного облегчить кропотливый труд по уходу за
младенцем. Вот допустим...
¶Проблема пеленок§
Эта проблема, так пугающая иногда молодых родителей, может быть разрешена
по-разному. Одни убеждены, что это, конечно, мамина обязанность. Другие
считают, что стирать должен отец (у матери и других хлопот хватает). Третьи
стирают по очереди (равноправие!), есть и такие, которые взваливают эту
работу на бабушку. Лишь немногим удается совсем избавиться от стирки с
помощью службы быта. Возможно, последний способ понемногу вытеснит все
остальные, но пока это дело не очень близкого будущего. Поэтому "до восьми
месяцев смиритесь со стиркой пеленок" - так сказано в руководстве по уходу за
ребенком.
Вначале и мы не были, разумеется, исключением - смирялись. Кто имел с этим
дело, тот знает, каково это - стирать, кипятить, сушить и гладить с двух
сторон 30 - 40 пеленок каждый день. Но однажды, когда мой, тогда
полуторамесячный, сынишка проснулся сухой, я подумала: "Зачем ждать, пока он
пеленки намочит, а если попробовать его подержать?"
Села на краешек дивана, положила малыша себе на колени и подхватила его под
коленочки. Через несколько секунд на полу рядом с диваном была лужица, но
ведь можно что-нибудь и подставить - так у нас появился специальный тазик
(обычный горшок не годится - мимо получается). Сначала я держала малыша над
тазиком, если он проснулся сухим или минут через пять-десять после кормления,
а потом научилась узнавать, когда ему надо. Жаль, что не всегда в это время
бываешь с ним рядом, но если есть возможность последить, то можно вообще
обойтись без мокрых, а тем более грязных пеленок. Здесь интересна такая
"деталь": когда держишь малыша над тазиком "по-большому", он чаще всего это
делает в несколько приемов, не сразу, и надо дождаться, пока он в конце
концов не сделает немножко и "по-маленькому". Это означает, что теперь-то уже
все кончено: можно его подмыть и без опасения класть на чистые пеленки.
Конечно, порой приходится проявить терпение и настойчивость. Иногда малыш
упрямится и не желает делать, что полагается: выгибается дугой, может даже
заплакать. Чаще всего это бывает ночью или сразу после сна. В таких случаях
помогало простое средство: если малышу дать немного попить из бутылки или
просто пососать пустышку, он как будто переключается на другое и перестает
упрямиться.
О физиологическом механизме этого явления мы узнали совсем недавно, но
пользовались этим способом довольно часто. Мы, правда, преследовали другие
цели, когда давали соску ребенку (чтоб не шумел, другим спать не мешал), а
польза получалась двойная.
Так уже в первые недели у нас бывали целые дни без стирки, и это стало не
только большим облегчением для меня, но, главное, оказалось очень полезным
для младенца: он не подмокает, кожица остается постоянно сухой, даже
подмывать его приходится очень редко. Позже, когда малыш начинает ползать и
ходить, он не всегда помнит о том, что надо попроситься. Видимо, слишком
много отвлекающих моментов у него в это время появляется в жизни: столько
интересных вещей кругом, столько дел! Мы сначала не понимали этого и
расстраивались: ну вот, все забыл. Оказывается, нет не забыл, просто теперь
ему, что называется, не до того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30