О нем еще писали в прошлом году.
Я вспомнил – все слишком странно, чтобы об этом забыть. Я вырезал ту статью и вложил в папку «Необычное в мире».
– Ему присылали карты отовсюду. Токио. Мурманск. Улан-Батор. Спутниковые карты, топографические, карты геологических разломов, плотности населения, количества собак на квадратный километр.
– Коллекционирование карт… Что ты думаешь по этому поводу?
Я порылся в своем файле профессионального жаргона.
– Обсессивно-компульсивное поведение. Возможно, даже бредовое состояние – в зависимости от того, какое назначение он приписывает этим картам.
Гарри прибавил газа, и мы вылетели со стоянки как раз перед машинами, тронувшимися на зеленый-свет. Дальше по улице нас сопровождал возмущенный вой сигналов.
– Кстати, о цели, – сказал Гарри, не обращая внимания на эту какофонию. – Я хочу, чтобы ты посмотрел на одно место, а потом сказал, существует ли оно на самом деле.
Глава 23
Двухэтажный дом из обивочных досок располагался в глубине участка: заросли сорной травы, электрические столбы, деревья с широкими листьями, скрывающие большую часть заднего и бокового двора. Мы остановились на улице с покрытием из шуршащего гравия и прошли мимо двух замасленных велосипедов, к одному из которых сзади тряпками была привязана тележка. На гравии подъездной аллеи стоял старый седан «чекер»; краска на нем настолько выгорела, что, казалось, просто испарилась. Знаток автомобилей как-то рассказывал мне, что как только пробег этих желтых такси достигал пятисот тысяч миль, их продавали Мексиканской армии, где на них ставили артиллерийское вооружение и использовали в качестве танков. Я так до сих пор и не знаю, шутил он или говорил серьезно.
С находившегося поблизости склада металлолома доносились звуки работающих кранов, которые грузили металл в товарные вагоны. В воздухе пахло ржавчиной и соленой водой. После того как Гарри постучал, засовы отодвигались целую минуту. За дверью стоял высохший лысый негр в выцветшем синем комбинезоне поверх поношенной белой рубашки и черном галстуке-бабочке. Ему могло быть лет шестьдесят, а могло и все триста. Поклонившись, он сказал:
– Наутилус всплыл на поверхность.
Он повторил это трижды, как заклинание.
Мы вошли в большое фойе с облупившейся краской на стенах. В комнате справа был письменный стол и гладильная доска, на которой лежали несколько газет и стоял парующий старинный утюг. Я заглянул в три соседние комнаты. Стопки газет под потолок. Старик смотрел на меня с опаской, как будто ожидал, что я могу укусить.
– У вас какая-то неясность? – тихо спросил он. – Обвинение со стороны государства?
Я порылся в памяти в поисках цитаты из далекого курса политологии и ответил:
– «Если бы стоял выбор между правительством без газет и газетами без правительства, я бы без колебаний поддержал второе».
Старик внимательно изучал мое лицо, словно стараясь его запомнить. Он протянул руки, обхватил мои пальцы ладонями, потом поклонился и коснулся лбом моей руки.
– Я знаю те же песни, что и Томас Джефферсон, – прошептал он.
Я мог только кивнуть. Конечно.
Гарри объяснил ему, что мы ищем. Старик повел нас через лабиринт комнат, зачастую пробираясь боком через особенно узкие проходы и упираясь носом в пожелтевшие газеты. У него была странная манера передвигаться: он то скользил, как на коньках, то скакал, будто с камня на камень через ручей. Мы быстро шагали следом, чтобы не потерять его из виду. Пачки, мимо которых мы проходили, были уложены идеально ровно: подшивки газет лежали толстой частью попеременно то в одну, то в другую сторону. Допускаю, что если бы у меня был с собой уровень, то на верхней газете любой из стопок его пузырек стоял бы строго посередине.
На пачках я видел названия газет Алабамы, из больших и маленьких городов: «Мобил Реджистер», «Дотан Бьюгл», «Джексон Дейли Брюс», «Хантсвил таймс», «Кулман таймс».
– А «Нью-Йорк таймс»? – спросил я. – «Вашингтон Пост»?
Он покачал головой.
– За это я не отвечаю.
Мы боком пробрались по скрипучим ступенькам, на которых стояли уложенные уступом пачки «Монтгомери Адвертайзер» за прошлые годы. С первой страницы хитро смотрел ломкий и пожелтевший Ричард Никсон. В темной комнате щелкнул выключатель, зажегся свет, и старик подвел нас к пачке газет высотой сантиметров в тридцать, стоявшей в углу.
– «Мобил НьюсБит», – сказал он, словно читая карточку из имеющейся в его голове идеальной картотеки. – Выходила еженедельно по четвергам. Дата первой публикации – одиннадцатое мая тысяча девятьсот девяносто шестого года. Публикации прерваны семнадцатого августа две тысячи второго года в связи с финансовыми трудностями. Куплена новым хозяином в октябре прошлого года и возобновила публикации.
Гарри кивнул.
– Мы бы хотели одолжить последние номера, если это возможно.
Старик снова поклонился.
– Для вас, Гарри Наутилус, все, что угодно.
Гарри нагнулся за газетами, а старик прошептал мне:
– Пять лет назад я держал свою работу в Мобиле. Городские власти назвали это общественным беспорядком и пожароопасным объектом и намеревались выбросить все на свалку. Гарри Наутилус нашел это место и помог нам переехать… – Он бросил на Гарри изучающий взгляд и снова зашептал: – Он может быть хуже дьявола, но порой у него вырастают крылья, у этого Гарри Наутилуса.
Мы повторили наш извилистый путь в обратном направлении. Гарри нес тонкую стопку «НьюсБит» перед собой, словно корону на бархатной подушечке. Старик, одобрительно кивая, шел за нами. Мы проходили мимо невысокой стопки, которая бросилась мне в глаза, и я поднял верхнюю газету. Обернувшись к негру, я показал ему свежий выпуск «Ле Монд» и удивленно поднял брови.
А это что?
– Есть такая слабость, – сказал он, улыбаясь, как Мона Лиза.
Мы вернулись в участок и выгнали из маленькой комнаты для совещаний двух уборщиков, игравших там в карты. Я позвонил Кристел Оливет-Толивер по поводу кодов личных объявлений. Она была в восторге, когда я рассказал, что мы можем одолжить ей выпуски «Мобил НьюсБит», датированные еще прошлым ноябрем, и когда я попросил ее за это только отутюжить газеты перед их возвращением, она охотно согласилась. Я объяснил Гарри принцип буквенно-цифрового кодирования, который использовала Кристел, и мы начали просматривать объявления, начиная с последних ответов Фариера.
Чтобы сфокусироваться на мелком шрифте, Гарри пришлось вытянуть руку вперед.
– Еще чуть-чуть, и нужны будут очки, – сказал он и прочел объявление: – «Ищу друга. ОБЖ, двадцать четыре, ищет сначала дружбу, затем возможны ДСО с привлекательным, веселым, порядочным мужчиной от двадцати двух до двадцати восьми. Любит гулять в парке, танцевать, зажиматься, а еще я люблю пляж». Что такое ДСО?
– Долгосрочные отношения.
Гарри хмыкнул.
– М-да. Вот так одинокие люди говорят, что хотят жениться, обустроиться и нарожать деток.
– Фариер был пляжным человеком. Возможно, он отвечал на упоминание о пляже в объявлениях.
Гарри просмотрел другую газету и прочел:
– «Ищу родственную душу. Активная, общительная ОБЖ двадцати семи, блондинка с карими глазами ищет милого человека, родственную душу для ужинов, кино, прогулок под луной по пляжу. Должен быть в форме и любить качаться. Сначала дружба, потом?…»
– Опять пляж. Аспект фитнеса. Ничего примечательного.
Мы быстро пробежали следующие четыре объявления. Они были полными клонами первых двух как по тону, так и по интересам, и я снова начал чувствовать тяжелый стук в голове. Гарри взял последнюю «НьюсБит». Он раскрыл газету и пробежался пальцем вниз по странице, читая про себя. Затем палец остановился и пошел по второму кругу.
– Бли-и-ин… – прошептал он и, развернув газету ко мне, ткнул пальцем в одно из объявлений. Я прочел его и понял, что на ночные кошмары, как и на молитвы, может быть получен ответ.
Недавно в городе и ищу кого-то особенного. ОБЖ ищет ОБМ. У меня абсолютно сумасшедшая тяга к мужчине 183–188 см, 80–85 кг, 20–30 лет. Я люблю гладкую, чистую грудь, практически без волос, внушительные бицепсы и крепкие плечи. Никаких аппендицитов или других шрамов. Мне нравится плоский брюшной пресс. Я ОБЖ, деятельная, 170 см, 54 кг, блондинка, длинные ноги и большая грудь, масса тайных и особых желаний. Если у вас уже есть отношения, я могу быть очень осмотрительной. Если приведенное описание к вам действительно подходит, пришлите письмо и фото (в обнаженном виде или в плавках, пожалуйста, – если стесняетесь, лица на снимке может не быть) и позвоните, пожалуйста. Отвечу на все отклики, пришедшие в течение недели.
– Лица на снимке может не быть, – сказал Гарри, – потому что носить тебе его после этого недолго.
– Как ты думаешь, сколько он получил откликов? – спросил я, пораженный таким наглым рекрутированием.
– Единственный параметр, по которому прохожу я, это рост, – ответил Гарри, – но лично я писал бы ответы на такое днями напролет.
– Терри нам соврала, выходит, – сказал я. – Она познакомилась с Нельсоном через объявления. И Каттер тоже.
– Есть только две причины приврать, приятель, – сказал Гарри. – Чтобы что-то потерять, если ты этого не сделаешь, или что-то приобрести, если сделаешь.
На этот раз Терри была более осмотрительна: прошло несколько секунд, прежде чем она перестала рассматривать нас в глазок, зазвенела цепочкой и отодвинула засов.
– Ну что, ДКЗК? – прошептал Гарри, имея в виду схему «добрый коп – злой коп».
– Всегда приятно обратиться к классике. Я буду ЗК.
– Да? – обеспокоенно сказала Терри через полуприкрытую дверь.
– У нас появились вопросы, – сказал я. – Открывайте.
– Это займет каких-нибудь пару минут, мисс Лосидор, – сказал Гарри. – После этого мы уйдем.
Она провела нас в кухню. После работы она, видимо, заезжала в супермаркет и сейчас распаковывала покупки.
– В тот раз я рассказала все, – сказала она, засовывая упаковку из двенадцати бутылок диетической содовой под стойку.
Я стоял возле мойки, а Гарри вынимал продукты из стоящих на столе фирменных пакетов магазина и передавал их Терри.
– Мы показывали фотографии Джерролда в клубе, где, по вашим словам, вы и познакомились, но никто не смог его припомнить. Не могли бы вы описать, как выглядел официант или официантка, которые вас обслуживали? У нас есть к ним вопросы.
Терри поднялась на носочки, чтобы поставить банку с ореховым маслом на верхнюю полку.
– Ну, я не очень хорошо это помню, но…
– Мисс Лосидор, – прервал ее я, – почему вы не рассказали нам, что познакомились с Джерролдом через отдел личных объявлений в «Мобил НьюсБит»?
Она вздрогнула, и банка с маслом оказалась на полу.
– Обожаю пластиковую упаковку, – одобрительно заметил Гарри.
Терри повернулась к нам.
– Я познакомилась с ним в клубе. Я уже говорила вам…
– Вы познакомились с ним по объявлению. Я знаю это, детектив Наутилус знает это, и сейчас мы просто ждем кого-то, кто расскажет об этом вам.
Терри на мгновение задумалась, потом потерла виски. Движение выглядело театральным и позаимствованным из школьного спектакля.
– Вы правы! – сказала она, поднимая голову и делая грустные глаза. – Мне очень жаль.
– Вам очень жаль, что мы правы?
– Мне жаль, что я ввела вас в заблуждение, просто…
– Просто вы хотите попасть в тюрьму за воспрепятствование отправлению правосудия.
Она смотрела на свои руки.
– Мама всегда говорила, что личные объявления существуют для людей… ну, в общем, для людей, больше заинтересованных… в сексе, чем в налаживании отношений. Мне было неловко.
– Вы писали это сами или у вас в труппе есть специальные комедианты? – Я закатил глаза и мерзко хихикнул. Возможно, это тоже было из школьного спектакля.
– Веди себя культурно, Карсон, – сказал Гарри. – Ведь все уже выяснилось.
– Я устал слушать, как она вешает нам дерьмо на уши.
– Эй, подбирайте-ка выражения! – раздраженно бросила Терри. – Вы, блин, все-таки в моем доме.
– Ну да, – сказал я. – В доме, где живете вы и мистер Пуфф. Помните последний раз, когда мы были у вас? Тогда мистер Пуфф еще что-то опрокинул в спальне?
Взгляд ее стал встревоженным.
– Он сбросил книжку с полки. Ну и что?
– Это тот самый мистер Пуфф… такой весь белый и пушистый, с красивым розовым ошейником?
– Я не понимаю, какое это имеет отношение…
– Тот самый мистер Пуфф, которого мы увидели под дверью, как только вышли отсюда?
Рот Терри Лосидор, не произнося ни звука, принимал самые разные формы. На синхронизацию ушло несколько секунд.
– Вы суете нос в мою личную жизнь! Вам пора уходить.
– Вы порвали с Джерролдом после того случая с деньгами? – спросил я. – Или продолжали с ним трах… встречаться?
Он указала нам на дверь.
– Я хочу, чтобы вы немедленно ушли.
– Мы будем здесь, пока я не услышу правду! – рявкнул я и направился в сторону жилых комнат мисс Лосидор. Решительно выдвинутая челюсть Терри говорила, что она хочет остаться, но ноги начали пятиться сами.
Гарри хлопнул меня по плечу:
– Остынь, Карсон, и дай нам с мисс Лосидор поговорить.
Я прислонился к стене и обиженно надул губы. Гарри повернулся к мисс Лосидор:
– Мы просто пытаемся установить факты, мэм.
Мисс Лосидор повторила все свои заявления – механически, слово в слово. Чем больше времени я проводил с Терри, тем больше убеждался, что снаружи она мягкая и безобидная, а внутри – жесткая и неподатливая. Я хотел добраться до сердцевины, посмотреть, что скрывается там. Но рычагов воздействия на нее у нас не было: все, чем мы располагали, – это пара камешков при полном отсутствии идеи, куда их кинуть. Я оттолкнулся от стены и наудачу бросил самый большой из имевшихся.
– Держу пари, она знает, что Малыш Джерри делал в Билокси. И с кем он это делал.
Камешек произвел больший эффект, чем ожидалось: в глазах Терри вспыхнул страх. Она постаралась замаскировать его, перейдя на крик.
– Какого черта? О чем вы говорите?
– Леди, у меня есть три трупа и убийца, действующий через личные объявления в «НьюсБит». Почему вы не рассказали нам, где нашли этого улыбающегося Джерри, просто машину любви?
Она ткнула пальцем в мою сторону и выпалила:
– Вы… все… мерзкие извращенцы!
Гарри встал между мной и Терри.
– Карсон, это ни к чему хорошему не приведет. Пойди куда-нибудь и успокойся.
Терри заскулила, Гарри принялся ее утешать, а я прислонился к стойке. На ней стояла пепельница – пустая, за исключением двух окурков в губной помаде и чего-то серого, напоминающего куколку насекомого. Я видел подобные штуки в пепельницах у нас в участке. Терри смотрела на Гарри, и я незаметно тронул этот странный предмет пальцем.
Удивительно.
На ощупь все было правильно. Неужели это возможно? Я принялся доставать эту штуку, но тут Терри повернулась в мою сторону, все еще придерживаясь своей версии с клубом.
Я рванулся через кухню и отодвинул Гарри плечом.
– Ну, вы меня окончательно достали, леди! Если вы не прекратите врать, то проснетесь в камере, ГДЕ ЛЕСБИЯНОК БУДЕТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ В ЭТИХ ХРЕНОВЫХ НИДЕРЛАНДАХ!
Она взвизгнула и побежала в ванную. Я вернулся к стойке, положил предмет в карман и кивнул Гарри, замершему с широко раскрытыми глазами. Сваливаем. Лосидор стояла в дверном проеме, трясла кулаком и грозила адвокатами, если мы немедленно не уберемся из ее дома. Гарри успокаивающе поднял ладони, пятясь к выходу и делая вид, что вытаскивает меня.
– Мы уже уходим, мисс Лосидор. Извините за беспокойство. Просто у моего напарника плохой день: сегодня утром умер его любимый хорек. Спасибо, что уделили нам время. Всего хорошего.
Мы забрались в машину.
– Не знаю, чего ты пытался добиться, – сказал Гарри, – но качество представления тянет на «Оскара». Мисс Терри водит нас за нос. Я это чую.
– А что ты, интересно, чуешь здесь? – спросил я, вытаскивая странный предмет из своего кармана.
Гарри уставился на него.
– Грязная жвачка?
– Жеваная газета, Гарри, – сказал я, подбрасывая высохший комочек на ладони. – Знаешь кого-нибудь с такой странной привычкой?
– Вы скоро уже начнете получать почту на этот адрес, – проворчал Бриско Шелтон. Дверь была на цепочке, и он выглядывал через образовавшуюся щель. На нем была та же футболка и те же малярские брюки, что и в предыдущие два наших визита. Судя по раздававшимся из-за его спины звукам, он смотрел по видео тот – Вы говорили, что видели с Нельсоном какого-то парня… человека, который отирался здесь время от времени.
Изнутри послышался мужской стон: «Крошка, ты вынуждаешь меня…» Шелтон опустил глаза, и шея его покраснела: он, оказывается, способен смутиться. Удивительно. Я снял копию фотографии Барлью из его дела и ткнул ее прямо под нос Шелтона.
– Этот парень?
Женщина на пленке стала издавать странные звуки, как будто пела йодлем. Шелтон скорчил гримасу и заговорил громче:
– Уф-фу. Голова слишком толстая. Как можно что-то видеть через такие узкие, маленькие глазки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Я вспомнил – все слишком странно, чтобы об этом забыть. Я вырезал ту статью и вложил в папку «Необычное в мире».
– Ему присылали карты отовсюду. Токио. Мурманск. Улан-Батор. Спутниковые карты, топографические, карты геологических разломов, плотности населения, количества собак на квадратный километр.
– Коллекционирование карт… Что ты думаешь по этому поводу?
Я порылся в своем файле профессионального жаргона.
– Обсессивно-компульсивное поведение. Возможно, даже бредовое состояние – в зависимости от того, какое назначение он приписывает этим картам.
Гарри прибавил газа, и мы вылетели со стоянки как раз перед машинами, тронувшимися на зеленый-свет. Дальше по улице нас сопровождал возмущенный вой сигналов.
– Кстати, о цели, – сказал Гарри, не обращая внимания на эту какофонию. – Я хочу, чтобы ты посмотрел на одно место, а потом сказал, существует ли оно на самом деле.
Глава 23
Двухэтажный дом из обивочных досок располагался в глубине участка: заросли сорной травы, электрические столбы, деревья с широкими листьями, скрывающие большую часть заднего и бокового двора. Мы остановились на улице с покрытием из шуршащего гравия и прошли мимо двух замасленных велосипедов, к одному из которых сзади тряпками была привязана тележка. На гравии подъездной аллеи стоял старый седан «чекер»; краска на нем настолько выгорела, что, казалось, просто испарилась. Знаток автомобилей как-то рассказывал мне, что как только пробег этих желтых такси достигал пятисот тысяч миль, их продавали Мексиканской армии, где на них ставили артиллерийское вооружение и использовали в качестве танков. Я так до сих пор и не знаю, шутил он или говорил серьезно.
С находившегося поблизости склада металлолома доносились звуки работающих кранов, которые грузили металл в товарные вагоны. В воздухе пахло ржавчиной и соленой водой. После того как Гарри постучал, засовы отодвигались целую минуту. За дверью стоял высохший лысый негр в выцветшем синем комбинезоне поверх поношенной белой рубашки и черном галстуке-бабочке. Ему могло быть лет шестьдесят, а могло и все триста. Поклонившись, он сказал:
– Наутилус всплыл на поверхность.
Он повторил это трижды, как заклинание.
Мы вошли в большое фойе с облупившейся краской на стенах. В комнате справа был письменный стол и гладильная доска, на которой лежали несколько газет и стоял парующий старинный утюг. Я заглянул в три соседние комнаты. Стопки газет под потолок. Старик смотрел на меня с опаской, как будто ожидал, что я могу укусить.
– У вас какая-то неясность? – тихо спросил он. – Обвинение со стороны государства?
Я порылся в памяти в поисках цитаты из далекого курса политологии и ответил:
– «Если бы стоял выбор между правительством без газет и газетами без правительства, я бы без колебаний поддержал второе».
Старик внимательно изучал мое лицо, словно стараясь его запомнить. Он протянул руки, обхватил мои пальцы ладонями, потом поклонился и коснулся лбом моей руки.
– Я знаю те же песни, что и Томас Джефферсон, – прошептал он.
Я мог только кивнуть. Конечно.
Гарри объяснил ему, что мы ищем. Старик повел нас через лабиринт комнат, зачастую пробираясь боком через особенно узкие проходы и упираясь носом в пожелтевшие газеты. У него была странная манера передвигаться: он то скользил, как на коньках, то скакал, будто с камня на камень через ручей. Мы быстро шагали следом, чтобы не потерять его из виду. Пачки, мимо которых мы проходили, были уложены идеально ровно: подшивки газет лежали толстой частью попеременно то в одну, то в другую сторону. Допускаю, что если бы у меня был с собой уровень, то на верхней газете любой из стопок его пузырек стоял бы строго посередине.
На пачках я видел названия газет Алабамы, из больших и маленьких городов: «Мобил Реджистер», «Дотан Бьюгл», «Джексон Дейли Брюс», «Хантсвил таймс», «Кулман таймс».
– А «Нью-Йорк таймс»? – спросил я. – «Вашингтон Пост»?
Он покачал головой.
– За это я не отвечаю.
Мы боком пробрались по скрипучим ступенькам, на которых стояли уложенные уступом пачки «Монтгомери Адвертайзер» за прошлые годы. С первой страницы хитро смотрел ломкий и пожелтевший Ричард Никсон. В темной комнате щелкнул выключатель, зажегся свет, и старик подвел нас к пачке газет высотой сантиметров в тридцать, стоявшей в углу.
– «Мобил НьюсБит», – сказал он, словно читая карточку из имеющейся в его голове идеальной картотеки. – Выходила еженедельно по четвергам. Дата первой публикации – одиннадцатое мая тысяча девятьсот девяносто шестого года. Публикации прерваны семнадцатого августа две тысячи второго года в связи с финансовыми трудностями. Куплена новым хозяином в октябре прошлого года и возобновила публикации.
Гарри кивнул.
– Мы бы хотели одолжить последние номера, если это возможно.
Старик снова поклонился.
– Для вас, Гарри Наутилус, все, что угодно.
Гарри нагнулся за газетами, а старик прошептал мне:
– Пять лет назад я держал свою работу в Мобиле. Городские власти назвали это общественным беспорядком и пожароопасным объектом и намеревались выбросить все на свалку. Гарри Наутилус нашел это место и помог нам переехать… – Он бросил на Гарри изучающий взгляд и снова зашептал: – Он может быть хуже дьявола, но порой у него вырастают крылья, у этого Гарри Наутилуса.
Мы повторили наш извилистый путь в обратном направлении. Гарри нес тонкую стопку «НьюсБит» перед собой, словно корону на бархатной подушечке. Старик, одобрительно кивая, шел за нами. Мы проходили мимо невысокой стопки, которая бросилась мне в глаза, и я поднял верхнюю газету. Обернувшись к негру, я показал ему свежий выпуск «Ле Монд» и удивленно поднял брови.
А это что?
– Есть такая слабость, – сказал он, улыбаясь, как Мона Лиза.
Мы вернулись в участок и выгнали из маленькой комнаты для совещаний двух уборщиков, игравших там в карты. Я позвонил Кристел Оливет-Толивер по поводу кодов личных объявлений. Она была в восторге, когда я рассказал, что мы можем одолжить ей выпуски «Мобил НьюсБит», датированные еще прошлым ноябрем, и когда я попросил ее за это только отутюжить газеты перед их возвращением, она охотно согласилась. Я объяснил Гарри принцип буквенно-цифрового кодирования, который использовала Кристел, и мы начали просматривать объявления, начиная с последних ответов Фариера.
Чтобы сфокусироваться на мелком шрифте, Гарри пришлось вытянуть руку вперед.
– Еще чуть-чуть, и нужны будут очки, – сказал он и прочел объявление: – «Ищу друга. ОБЖ, двадцать четыре, ищет сначала дружбу, затем возможны ДСО с привлекательным, веселым, порядочным мужчиной от двадцати двух до двадцати восьми. Любит гулять в парке, танцевать, зажиматься, а еще я люблю пляж». Что такое ДСО?
– Долгосрочные отношения.
Гарри хмыкнул.
– М-да. Вот так одинокие люди говорят, что хотят жениться, обустроиться и нарожать деток.
– Фариер был пляжным человеком. Возможно, он отвечал на упоминание о пляже в объявлениях.
Гарри просмотрел другую газету и прочел:
– «Ищу родственную душу. Активная, общительная ОБЖ двадцати семи, блондинка с карими глазами ищет милого человека, родственную душу для ужинов, кино, прогулок под луной по пляжу. Должен быть в форме и любить качаться. Сначала дружба, потом?…»
– Опять пляж. Аспект фитнеса. Ничего примечательного.
Мы быстро пробежали следующие четыре объявления. Они были полными клонами первых двух как по тону, так и по интересам, и я снова начал чувствовать тяжелый стук в голове. Гарри взял последнюю «НьюсБит». Он раскрыл газету и пробежался пальцем вниз по странице, читая про себя. Затем палец остановился и пошел по второму кругу.
– Бли-и-ин… – прошептал он и, развернув газету ко мне, ткнул пальцем в одно из объявлений. Я прочел его и понял, что на ночные кошмары, как и на молитвы, может быть получен ответ.
Недавно в городе и ищу кого-то особенного. ОБЖ ищет ОБМ. У меня абсолютно сумасшедшая тяга к мужчине 183–188 см, 80–85 кг, 20–30 лет. Я люблю гладкую, чистую грудь, практически без волос, внушительные бицепсы и крепкие плечи. Никаких аппендицитов или других шрамов. Мне нравится плоский брюшной пресс. Я ОБЖ, деятельная, 170 см, 54 кг, блондинка, длинные ноги и большая грудь, масса тайных и особых желаний. Если у вас уже есть отношения, я могу быть очень осмотрительной. Если приведенное описание к вам действительно подходит, пришлите письмо и фото (в обнаженном виде или в плавках, пожалуйста, – если стесняетесь, лица на снимке может не быть) и позвоните, пожалуйста. Отвечу на все отклики, пришедшие в течение недели.
– Лица на снимке может не быть, – сказал Гарри, – потому что носить тебе его после этого недолго.
– Как ты думаешь, сколько он получил откликов? – спросил я, пораженный таким наглым рекрутированием.
– Единственный параметр, по которому прохожу я, это рост, – ответил Гарри, – но лично я писал бы ответы на такое днями напролет.
– Терри нам соврала, выходит, – сказал я. – Она познакомилась с Нельсоном через объявления. И Каттер тоже.
– Есть только две причины приврать, приятель, – сказал Гарри. – Чтобы что-то потерять, если ты этого не сделаешь, или что-то приобрести, если сделаешь.
На этот раз Терри была более осмотрительна: прошло несколько секунд, прежде чем она перестала рассматривать нас в глазок, зазвенела цепочкой и отодвинула засов.
– Ну что, ДКЗК? – прошептал Гарри, имея в виду схему «добрый коп – злой коп».
– Всегда приятно обратиться к классике. Я буду ЗК.
– Да? – обеспокоенно сказала Терри через полуприкрытую дверь.
– У нас появились вопросы, – сказал я. – Открывайте.
– Это займет каких-нибудь пару минут, мисс Лосидор, – сказал Гарри. – После этого мы уйдем.
Она провела нас в кухню. После работы она, видимо, заезжала в супермаркет и сейчас распаковывала покупки.
– В тот раз я рассказала все, – сказала она, засовывая упаковку из двенадцати бутылок диетической содовой под стойку.
Я стоял возле мойки, а Гарри вынимал продукты из стоящих на столе фирменных пакетов магазина и передавал их Терри.
– Мы показывали фотографии Джерролда в клубе, где, по вашим словам, вы и познакомились, но никто не смог его припомнить. Не могли бы вы описать, как выглядел официант или официантка, которые вас обслуживали? У нас есть к ним вопросы.
Терри поднялась на носочки, чтобы поставить банку с ореховым маслом на верхнюю полку.
– Ну, я не очень хорошо это помню, но…
– Мисс Лосидор, – прервал ее я, – почему вы не рассказали нам, что познакомились с Джерролдом через отдел личных объявлений в «Мобил НьюсБит»?
Она вздрогнула, и банка с маслом оказалась на полу.
– Обожаю пластиковую упаковку, – одобрительно заметил Гарри.
Терри повернулась к нам.
– Я познакомилась с ним в клубе. Я уже говорила вам…
– Вы познакомились с ним по объявлению. Я знаю это, детектив Наутилус знает это, и сейчас мы просто ждем кого-то, кто расскажет об этом вам.
Терри на мгновение задумалась, потом потерла виски. Движение выглядело театральным и позаимствованным из школьного спектакля.
– Вы правы! – сказала она, поднимая голову и делая грустные глаза. – Мне очень жаль.
– Вам очень жаль, что мы правы?
– Мне жаль, что я ввела вас в заблуждение, просто…
– Просто вы хотите попасть в тюрьму за воспрепятствование отправлению правосудия.
Она смотрела на свои руки.
– Мама всегда говорила, что личные объявления существуют для людей… ну, в общем, для людей, больше заинтересованных… в сексе, чем в налаживании отношений. Мне было неловко.
– Вы писали это сами или у вас в труппе есть специальные комедианты? – Я закатил глаза и мерзко хихикнул. Возможно, это тоже было из школьного спектакля.
– Веди себя культурно, Карсон, – сказал Гарри. – Ведь все уже выяснилось.
– Я устал слушать, как она вешает нам дерьмо на уши.
– Эй, подбирайте-ка выражения! – раздраженно бросила Терри. – Вы, блин, все-таки в моем доме.
– Ну да, – сказал я. – В доме, где живете вы и мистер Пуфф. Помните последний раз, когда мы были у вас? Тогда мистер Пуфф еще что-то опрокинул в спальне?
Взгляд ее стал встревоженным.
– Он сбросил книжку с полки. Ну и что?
– Это тот самый мистер Пуфф… такой весь белый и пушистый, с красивым розовым ошейником?
– Я не понимаю, какое это имеет отношение…
– Тот самый мистер Пуфф, которого мы увидели под дверью, как только вышли отсюда?
Рот Терри Лосидор, не произнося ни звука, принимал самые разные формы. На синхронизацию ушло несколько секунд.
– Вы суете нос в мою личную жизнь! Вам пора уходить.
– Вы порвали с Джерролдом после того случая с деньгами? – спросил я. – Или продолжали с ним трах… встречаться?
Он указала нам на дверь.
– Я хочу, чтобы вы немедленно ушли.
– Мы будем здесь, пока я не услышу правду! – рявкнул я и направился в сторону жилых комнат мисс Лосидор. Решительно выдвинутая челюсть Терри говорила, что она хочет остаться, но ноги начали пятиться сами.
Гарри хлопнул меня по плечу:
– Остынь, Карсон, и дай нам с мисс Лосидор поговорить.
Я прислонился к стене и обиженно надул губы. Гарри повернулся к мисс Лосидор:
– Мы просто пытаемся установить факты, мэм.
Мисс Лосидор повторила все свои заявления – механически, слово в слово. Чем больше времени я проводил с Терри, тем больше убеждался, что снаружи она мягкая и безобидная, а внутри – жесткая и неподатливая. Я хотел добраться до сердцевины, посмотреть, что скрывается там. Но рычагов воздействия на нее у нас не было: все, чем мы располагали, – это пара камешков при полном отсутствии идеи, куда их кинуть. Я оттолкнулся от стены и наудачу бросил самый большой из имевшихся.
– Держу пари, она знает, что Малыш Джерри делал в Билокси. И с кем он это делал.
Камешек произвел больший эффект, чем ожидалось: в глазах Терри вспыхнул страх. Она постаралась замаскировать его, перейдя на крик.
– Какого черта? О чем вы говорите?
– Леди, у меня есть три трупа и убийца, действующий через личные объявления в «НьюсБит». Почему вы не рассказали нам, где нашли этого улыбающегося Джерри, просто машину любви?
Она ткнула пальцем в мою сторону и выпалила:
– Вы… все… мерзкие извращенцы!
Гарри встал между мной и Терри.
– Карсон, это ни к чему хорошему не приведет. Пойди куда-нибудь и успокойся.
Терри заскулила, Гарри принялся ее утешать, а я прислонился к стойке. На ней стояла пепельница – пустая, за исключением двух окурков в губной помаде и чего-то серого, напоминающего куколку насекомого. Я видел подобные штуки в пепельницах у нас в участке. Терри смотрела на Гарри, и я незаметно тронул этот странный предмет пальцем.
Удивительно.
На ощупь все было правильно. Неужели это возможно? Я принялся доставать эту штуку, но тут Терри повернулась в мою сторону, все еще придерживаясь своей версии с клубом.
Я рванулся через кухню и отодвинул Гарри плечом.
– Ну, вы меня окончательно достали, леди! Если вы не прекратите врать, то проснетесь в камере, ГДЕ ЛЕСБИЯНОК БУДЕТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ В ЭТИХ ХРЕНОВЫХ НИДЕРЛАНДАХ!
Она взвизгнула и побежала в ванную. Я вернулся к стойке, положил предмет в карман и кивнул Гарри, замершему с широко раскрытыми глазами. Сваливаем. Лосидор стояла в дверном проеме, трясла кулаком и грозила адвокатами, если мы немедленно не уберемся из ее дома. Гарри успокаивающе поднял ладони, пятясь к выходу и делая вид, что вытаскивает меня.
– Мы уже уходим, мисс Лосидор. Извините за беспокойство. Просто у моего напарника плохой день: сегодня утром умер его любимый хорек. Спасибо, что уделили нам время. Всего хорошего.
Мы забрались в машину.
– Не знаю, чего ты пытался добиться, – сказал Гарри, – но качество представления тянет на «Оскара». Мисс Терри водит нас за нос. Я это чую.
– А что ты, интересно, чуешь здесь? – спросил я, вытаскивая странный предмет из своего кармана.
Гарри уставился на него.
– Грязная жвачка?
– Жеваная газета, Гарри, – сказал я, подбрасывая высохший комочек на ладони. – Знаешь кого-нибудь с такой странной привычкой?
– Вы скоро уже начнете получать почту на этот адрес, – проворчал Бриско Шелтон. Дверь была на цепочке, и он выглядывал через образовавшуюся щель. На нем была та же футболка и те же малярские брюки, что и в предыдущие два наших визита. Судя по раздававшимся из-за его спины звукам, он смотрел по видео тот – Вы говорили, что видели с Нельсоном какого-то парня… человека, который отирался здесь время от времени.
Изнутри послышался мужской стон: «Крошка, ты вынуждаешь меня…» Шелтон опустил глаза, и шея его покраснела: он, оказывается, способен смутиться. Удивительно. Я снял копию фотографии Барлью из его дела и ткнул ее прямо под нос Шелтона.
– Этот парень?
Женщина на пленке стала издавать странные звуки, как будто пела йодлем. Шелтон скорчил гримасу и заговорил громче:
– Уф-фу. Голова слишком толстая. Как можно что-то видеть через такие узкие, маленькие глазки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35