Не надо было долго думать, чтобы понять Никки. Она бесилась потому, что Дилайла заполучила Чарли, а она сама хотела прибрать его к рукам. Дилайла изо всех сил старалась не обращать на нее внимания. Нравится ей Никки или нет, но она давняя приятельница Чарли и частенько оказывается рядом. Скажем, в последние три недели она ежедневно торчала у Чарли дома, просто слонялась и вертелась под ногами, стряхивала на пол пепел или болтала с Чарли.
– Спасибо, дорогая, – прошептал он, нежно обнимая Дилайлу за талию. – Что бы я без тебя делал? – Он игриво подмигнул ей и протянул бокал шампанского. – Выпей и повеселись с нами.
Дилайла улыбнулась и отпила из бокала. Чарли прав. Из года в год она проводила вечера, сидя в халате на диване возле Ленни, смотрела видео и мечтала попасть на какую-нибудь лондонскую вечеринку. И вот она здесь. Все-таки попала на бал. Дилайла осушила бокал и оглядела комнату. Почему бы не повеселиться, черт возьми?
– Мне скучно. Может, потанцуем? – После четырех бокалов шампанского Никки переключилась на «Маргариту» и пьянела на глазах. – Ну давай же, это ведь вечеринка.
Она схватила Чарли за руку и потащила на середину комнаты. Он бросил на Дилайлу извиняющийся взгляд и поднял руки вверх: мол, что я могу поделать? Дилайла видела, как Никки буквально повисла на нем. Дилайла еле сдерживала себя.
– Неплохая идея, – оживился Рубен, явно довольный, что начались танцы. Прибавив громкость настолько, что зазвенели оконные стекла, он принялся так энергично дрыгаться, вертеться и вилять задом, что гавайская рубашка промокла от пота. – Ну же, давайте все вместе! – ревел он, насвистывая в такт ударным, и заходился хохотом.
Вскоре гостиная превратилась в танцплощадку: долговязый телеведущий Роб прыгал по комнате, размахивая руками в ритме, который слышал он один. Пиппа смущенно покачивалась на месте. Она нервно попивала шампанское и все время одергивала юбку. Ей отчаянно не хватало либо Амелии, либо дамской сумочки, чтобы вокруг чего-нибудь кружиться. Но у нее не было ни того, ни другого. Сумочка осталась в машине, а Амелия целовалась в углу с Зэком.
Веселились все кто во что горазд, кроме Дилайлы: ее загнал в угол пьяный парень по имени Говард, который, как он старательно и нудно объяснил, «в настоящее время пишет свой первый сценарий». На Говарде была футболка с надписью «Не переживай по пустякам», темные очки от «Катлера и Гросса» и плетеные браслеты, привезенные из недавней поездки на Таиланд. Он увлекался восточными учениями и считал себя олицетворением спокойствия.
– Слушай, ты откуда родом? – заплетающимся языком лепетал он.
– Из Брэдфорда, – Дилайла ответила бесстрастно.
– А-а… Я был там в каком-то дерьмовом клубе… или это было в Бирмингеме… – Он почесал в паху и выпустил из ноздрей облако марихуанного дыма.
Дилайла заставила себя улыбнуться. Господи, ну и тоска!
Говард раскачивался взад-вперед, пока не привалился к дверному косяку.
– Я ирландец, – пробурчал он. Это было единственное, что он мог сказать связно.
Дилайла кивнула с некоторым сомнением. Парень не был похож на ирландца, да и говорил не как ирландец. Дилайла ничуть не удивилась бы, узнав, что призрачная ирландская родословная Говарда восходит к некоей прабабушке, родившейся в Мидлсексе. Его единственная встреча с Изумрудным островом произошла во время недавней поездки на концерт группы «Корс». Но он ни за что бы в этом не сознался. Сценаристу положено родиться в столице, а не на периферии.
– Откуда ты знаешь Чарли? – попыталась Дилайла поддержать разговор. По крайней мере, это отвлечет ее внимание от танцующих.
– А я его и не знаю. Встретил этого парня сегодня в пабе. – Говард стряхнул пепел прямо на пол и наблюдал за тем, как искорка ярко разгорается и прожигает антикварную древесину. – Но он крутой пижон. И его цыпочка тоже хороша.
– Его цыпочка?
– Ну да, эта птичка, которая с ним, – пояснил Говард и ударил по струнам воображаемой гитары.
Дилайла бросила взгляд поверх его плеча и остолбенела. Чарли перестал танцевать и теперь сидел на полу по-турецки в дальнем углу комнаты, словно Будда, развлекая компанию одной из своих любимых историй – как он сорвал большой куш в казино Монте-Карло, а потом купался нагишом вместе с монакской принцессой Стефанией. Вэнди, Мэнди, Энди, Джеми и Джонни истерически хохотали везде в положенных местах, а Никки повисла на Чарли, делая ему массаж шеи, в который входило запускание рук под рубашку на груди. Дилайла чертыхнулась. Все! С нее хватит! Можно наплевать на хамские замечания этой девахи касательно угощения, на ее поведение во время танцев, но она не будет стоять сложа руки и смотреть, как у нее отбивают ее парня. Есть четкая граница между дружеским заигрыванием и откровенным флиртом. А Никки эту границу перешла.
Когда Дилайла приблизилась к гостям, как раз раздался очередной взрыв хохота – Чарли дошел до кульминации. С громким ржанием Никки привалилась к дивану и закурила сигарету с марихуаной.
– Веселитесь? – спросила Дилайла, стараясь не выдать своей ярости. Это было нелегко. Никки выпустила в потолок колечко дыма.
– Спасибо, все великолепно, – ответила она и протянула Дилайле пустой стакан. – Можно мне еще «Маргариту», и пожалуйста, побольше льда?
Дилайла сосчитала до десяти. Нельзя срываться на глазах у всех. Так она ничего не добьется. Она стиснула зубы, взяла у Никки пустой стакан и, громко топая, направилась через гостиную в кухню.
Никки захохотала и провела рукой по плечу Чарли.
– Эта твоя подружка портит весь кайф. Ей следовало бы быть пораскованнее. Совершенно не умеет веселиться.
Чарли закрыл глаза, откинул голову и затянулся сигаретой, которую ему передала Никки.
– Не знаю, что с ней случилось в последнее время. Всем недовольна, все принимает всерьез… – Он закашлялся от дыма. – Ты же знаешь, я просто хотел, чтобы мы все вместе повеселились. Ничего плохого. – Он захихикал – марихуана подействовала. – Никогда не пойму вас, женщин.
– Да ладно тебе, Чарли. Мы не все такие. Она просто… – Никки старательно подбирала слова. Хотя она и знала Чарли целую вечность, все-таки Дилайла его подружка, нравится это Никки или нет. И раз у нее появилась возможность отбить его, нельзя вести себя как злобная стерва. Мужчины этого не любят. – …Просто она другая. Не такая, как ты и я. – Никки придвинулась к Чарли и положила голову ему на плечо. – Она такая простушка.
– Да, пожалуй, ты права. Она другая. – Чарли привалился к спинке дивана. – Может, этим она мне и нравится.
Никки поджала губы, жалея, что вовремя не прикусила язык.
Стараясь сохранять спокойствие, Дилайла со стуком поставила стакан на кухонный стол. Ей хотелось убить Никки, а заодно и Чарли. Он, надо понимать, считает, что одержал над ней окончательную победу. Ну уж нет! Она открыла морозильник и достала лед. Несколько кубиков льда рассыпались по столу и разбились в крошки. «О черт!» – буркнула Дилайла, сгребая крошки в стакан. Она здорово захмелела. Они с Чарли должны были развлекаться вдвоем, а вместо этого она стоит в этой чертовой кухне, делает коктейль этой наглой Никки и мечтает разорвать Чарли на части. Дилайла налила полстакана текилы и принялась искать лаймовый сок. Но сок кончился. Концентрат тоже. Ничуть не смутившись, Дилайла осмотрела батарею бутылок в поисках замены. Она уже решила плюнуть на это дело, когда заметила бутылочку, стоявшую рядом с раковиной.
В защиту Дилайлы можно сказать, что любой женщине на ее месте захотелось бы сделать то же самое. Вопрос лишь в том, кто из них действительно сделает это. Дилайла – сделала. Взяв невинного вида пластмассовую бутылочку, она с силой надавила на нее, и в стакан хлынула струя зеленой жидкости для мытья посуды. После чего Дилайла пальцем смешала коктейль. Очень похоже. А Никки до того пьяна, что и не поймет, в чем дело.
– Вот. Надеюсь, не слишком крепко, – сказала Дилайла, протягивая стакан и сладко улыбаясь.
Никки выпустила дым из ноздрей.
– О, я справлюсь! В свое время я пила очень крепкую «Маргариту». И надо сказать, мне это нравилось.
Компания понимающе захихикала. Дилайла невозмутимо улыбнулась. На этот раз она знала то, чего не знали они. Никки поднесла стакан к ярко накрашенным губам и сделала большой глоток. Интересно, она будет смаковать или выпьет залпом?
То, что произошло дальше, Дилайла не забудет никогда. Впрочем, как и рассерженные гости, которые, к несчастью, оказались рядом с Никки, когда она допила эту самую «Маргариту». За считанные минуты цвет ее лица изменился кардинально: она позеленела. Без всякого предупреждения она извергла содержимое своего желудка на страстно целовавшихся Зэка и Амелию, забрызгав всю честную компанию и блюдо с закуской. Началось светопреставление, а веселью пришел конец. Никки продолжало выворачивать наизнанку, пока ее несли вниз по лестнице и отправляли домой на такси, водитель которого с трудом сдерживал раздражение. За каких-нибудь четверть часа все было кончено, но, как справедливо сказал Энди Уорпол, прославиться можно и за пятнадцать минут. У Никки получилось.
ГЛАВА 30
Дилайла приходила в себя после первого скандала с Чарли – истеричных воплей, ругани, размахивания руками и испепеляющих взглядов. Все началось с того, что Чарли обвинил ее в пренебрежительном отношении к Никки. Она, в свою очередь, обвинила его в заигрывании с Никки. Чарли обозвал Дилайлу ревнивой самкой, она его – наглым мерзавцем. Чарли разъярился. У него вздулись вены на шее, он швырнул стакан, разбившийся вдребезги, и так хлопнул дверью, что та чудом не слетела с петель. А Дилайла два часа спустя сидела на диване, сморкалась в бумажные салфетки, смотрела видео и уничтожала шоколадные конфеты из огромного пакета.
Все шло совсем не так, как ей бы хотелось. Нет, она не чувствовала себя несчастной жертвой, но ее жизнь вовсе не была похожа на волшебную сказку, о которой она мечтала, уходя из «Эскарго», от Ленни и от однообразия будней. А Чарли оказался совсем не тем Прекрасным Принцем, каким виделся ей поначалу. Во всяком случае, после сегодняшней ссоры.
А началось все так чудесно: она до полудня нежилась в постели, потом ходила по магазинам, до глубокой ночи развлекалась вместе с Чарли в ресторанах или на вечеринках. Но теперь, когда прошло два месяца, эта жизнь утратила новизну, и Дилайла почувствовала… скуку. Как оказалось, не работать – не очень-то весело, если весь день предоставлена самой себе, а компанию тебе составляет только кредитная карточка. Еще менее радостно из вечера в вечер наблюдать, как твой возлюбленный пьянствует с приятелями. Дилайла очень быстро поняла, что идти куда-нибудь с Чарли – это значит идти вместе с его друзьями. Поначалу ее это устраивало: хотелось познакомиться с интересными людьми, сделавшими блестящую карьеру и ведущими шикарную жизнь. Вот только вскоре выяснилось, что они вовсе не такие уж и интересные. О чем бы они ни говорили, в конце концов из всех тем оставалась одна – они сами. Дилайла уже перестала считать, сколько раз пыталась изображать живой интерес, когда очередной мужчина с трехдневной щетиной на лице и в темных очках рассказывал ей о своих планах написать сценарий. Или оказывалась за столом в ресторане рядом с очередной полупевичкой-полуактрисой и мучительно тосковала, когда та излагала ей свое впечатляющее резюме. И все они ели и пили без тени смущения за счет Чарли. Чарли покупал шампанское, платил за всех по счету, а потом приглашал всю компанию к себе домой. Вопреки всякой логике Чарли и сам не имел ничего против. Наоборот, он с удовольствием демонстрировал свою щедрость – и так каждый вечер. Когда Дилайла наконец набралась смелости и высказала свое мнение, Чарли резко оборвал ее и сказал, что она ведет себя как надоевшая ворчливая подружка. Может, так оно и было. Дилайла так и не смогла понять, кем она является для Чарли.
Вздохнув, Дилайла прикончила конфеты и придвинулась к Фэтцо, который изо всех сил жевал, стараясь отлепить кусочек шоколада, приставший к небу. Дилайла была сыта по горло сладким и одинока. Ей сейчас так не хватало сумасбродной Вивьен с ее любимым белым вином и с «Мальборо лайтс». К сожалению, сейчас Вивьен была недоступна: она уехала за город набираться сил после процедуры рассасывания жира. Но хотя она была недосягаема во плоти (сколько бы этой плоти ни оставалось после операции), по крайней мере, ее можно было услышать, спасибо мобильному телефону.
Дилайла набрала номер Вивьен. В трубке послышался неясный шум, потом раздались стоны, потом тихое хрипение. Дилайла в тревоге прижала трубку к уху.
– Это ты, Вивьен?
Молчание. Затем сопение.
– Я.
– Вивьен, что с тобой? У тебя все в порядке?
Пауза. Словно ей трудно говорить.
– Да.
Дилайла нахмурилась. Что-то в немногословности Вивьен наводило на мысль о неприятностях.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. – Судя по голосу, Вивьен была не в лучшем настроении. Да и было от чего. Операция оказалась болезненнее, чем думала Вивьен. Хирург «забыл» предупредить, что процедура будет такой безжалостной. Вивьен к этому оказалась абсолютно не готовой.
– Все прошло успешно?
Вивьен сделала паузу, чтобы поправить надувное резиновое кольцо, на котором она с трудом сидела.
– Значит, так. До отсасывания жира хирург сравнил мою задницу с «авоськой, наполненной кашей».
Дилайла содрогнулась.
– А с чем он сравнил ее после процедуры? – робко спросила она, не вполне уверенная в том, что хочет это знать.
– С двумя шариками мороженого.
Дилайла подавила смешок. Вивьен говорила жутко серьезно.
– Ну а у тебя как дела? – спросила она, не заметив иронии подруги.
– Хвалиться нечем. Я поругалась с Чарли, – со вздохом призналась Дилайла.
– А что случилось?
– Он привел домой компанию приятелей, и представляешь, я от всех этих вечеринок дошла до ручки, ну и налила в стакан одной девицы жидкость для мытья посуды. У этой девушки была жуткая рвота, – разоткровенничалась Дилайла и вдруг испугалась. Она до сих пор не могла поверить, что сделала это. Налить в коктейль этакую отраву! Что на нее вдруг нашло?
На том конце провода Вивьен аж взвизгнула.
– Жидкость для мытья посуды? Какого черта ты делала на той вечеринке? Мыла тарелки? Он что, нанял тебя обслуживать его вечеринки или ублажать его гостей?!
– Нет, я вроде хозяйки была, – мрачно пробормотала Дилайла, вспомнив, как все веселились, а она торчала на кухне, чувствуя себя прислугой.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне почему-то кажется, что это не единственный веселый вечерок за последнее время? Вообще-то я не ожидала от тебя такой выходки. Что с тобой случилось?
Дилайла не ответила. Она не находила в себе сил признаться, что сделала это нарочно. Тогда идея показалась ей блестящей. Прошло двенадцать часов, и теперь самой Дилайле ее поступок казался чудовищным. Да, Никки вела себя гадко, и Дилайла разозлилась, но все равно это было чересчур. Ревнивица решила отомстить. Дилайла даже застонала от раскаяния. Общение с Чарли и его друзьями превратило ее в психопатку.
Вивьен расценила ее вздохи как утвердительный ответ.
– Ну, и как зовут эту одну девицу?
– С чего ты взяла, что это именно «она»? – удивилась Дилайла.
– Жизненный опыт, дорогуша. Итак, Сэм был прав. Чарли – распутник и мерзавец. Ну, рассказывай!
Дилайла вздохнула.
– Да рассказывать-то нечего. Ее зовут Никки, она работает вместе с Чарли. А для меня она – кость в горле. Все время с ним заигрывает. Обычно я не обращаю внимания, но вчера она зашла слишком далеко.
– Она худая? – Вивьен свято верила в то, что степень исходящей от женщины потенциальной опасности определяется размером одежды. Размеры с тридцать восьмого по сорок второй – серьезная угроза, требующая немедленного вмешательства (тренажерный зал и строжайшая диета, состоящая только из «Мальборо лайтс»); размеры с сорок четвертого по сорок шестой – возможность соперничества, в зависимости от обстоятельств; от сорок восьмого и выше – можно вздохнуть свободно и уже ни о чем не беспокоиться.
– Пожалуй, да.
У Вивьен упало сердце. Итак, угроза первой категории.
– Что ты сейчас делаешь?
Дилайла взглянула на пакет из-под конфет:
– Ем шоколад и смотрю «Друзей» по видику. У Дженнифер Энистон фигура потрясная!
Вивьен ахнула:
– Неудивительно, что у тебя депрессия. Впечатляющее сочетание – Дженнифер Энистон и недельная порция калорий. Тебе нужно встряхнуться и выпить, дорогуша. Лучше всего «Каберне Совиньон» шестьдесят седьмого года.
– Я думала, ты теперь не пьешь.
– А я и не пью, но у меня богатые воспоминания… – Она мечтательно молчала, вспоминая былые счастливые годы. Увы, ее сладкие грезы были прерваны появлением Гарольда, одетого в твидовую охотничью куртку и старомодную шляпу. Сияя гордой улыбкой, он подошел к ней, размахивая связкой фазанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Спасибо, дорогая, – прошептал он, нежно обнимая Дилайлу за талию. – Что бы я без тебя делал? – Он игриво подмигнул ей и протянул бокал шампанского. – Выпей и повеселись с нами.
Дилайла улыбнулась и отпила из бокала. Чарли прав. Из года в год она проводила вечера, сидя в халате на диване возле Ленни, смотрела видео и мечтала попасть на какую-нибудь лондонскую вечеринку. И вот она здесь. Все-таки попала на бал. Дилайла осушила бокал и оглядела комнату. Почему бы не повеселиться, черт возьми?
– Мне скучно. Может, потанцуем? – После четырех бокалов шампанского Никки переключилась на «Маргариту» и пьянела на глазах. – Ну давай же, это ведь вечеринка.
Она схватила Чарли за руку и потащила на середину комнаты. Он бросил на Дилайлу извиняющийся взгляд и поднял руки вверх: мол, что я могу поделать? Дилайла видела, как Никки буквально повисла на нем. Дилайла еле сдерживала себя.
– Неплохая идея, – оживился Рубен, явно довольный, что начались танцы. Прибавив громкость настолько, что зазвенели оконные стекла, он принялся так энергично дрыгаться, вертеться и вилять задом, что гавайская рубашка промокла от пота. – Ну же, давайте все вместе! – ревел он, насвистывая в такт ударным, и заходился хохотом.
Вскоре гостиная превратилась в танцплощадку: долговязый телеведущий Роб прыгал по комнате, размахивая руками в ритме, который слышал он один. Пиппа смущенно покачивалась на месте. Она нервно попивала шампанское и все время одергивала юбку. Ей отчаянно не хватало либо Амелии, либо дамской сумочки, чтобы вокруг чего-нибудь кружиться. Но у нее не было ни того, ни другого. Сумочка осталась в машине, а Амелия целовалась в углу с Зэком.
Веселились все кто во что горазд, кроме Дилайлы: ее загнал в угол пьяный парень по имени Говард, который, как он старательно и нудно объяснил, «в настоящее время пишет свой первый сценарий». На Говарде была футболка с надписью «Не переживай по пустякам», темные очки от «Катлера и Гросса» и плетеные браслеты, привезенные из недавней поездки на Таиланд. Он увлекался восточными учениями и считал себя олицетворением спокойствия.
– Слушай, ты откуда родом? – заплетающимся языком лепетал он.
– Из Брэдфорда, – Дилайла ответила бесстрастно.
– А-а… Я был там в каком-то дерьмовом клубе… или это было в Бирмингеме… – Он почесал в паху и выпустил из ноздрей облако марихуанного дыма.
Дилайла заставила себя улыбнуться. Господи, ну и тоска!
Говард раскачивался взад-вперед, пока не привалился к дверному косяку.
– Я ирландец, – пробурчал он. Это было единственное, что он мог сказать связно.
Дилайла кивнула с некоторым сомнением. Парень не был похож на ирландца, да и говорил не как ирландец. Дилайла ничуть не удивилась бы, узнав, что призрачная ирландская родословная Говарда восходит к некоей прабабушке, родившейся в Мидлсексе. Его единственная встреча с Изумрудным островом произошла во время недавней поездки на концерт группы «Корс». Но он ни за что бы в этом не сознался. Сценаристу положено родиться в столице, а не на периферии.
– Откуда ты знаешь Чарли? – попыталась Дилайла поддержать разговор. По крайней мере, это отвлечет ее внимание от танцующих.
– А я его и не знаю. Встретил этого парня сегодня в пабе. – Говард стряхнул пепел прямо на пол и наблюдал за тем, как искорка ярко разгорается и прожигает антикварную древесину. – Но он крутой пижон. И его цыпочка тоже хороша.
– Его цыпочка?
– Ну да, эта птичка, которая с ним, – пояснил Говард и ударил по струнам воображаемой гитары.
Дилайла бросила взгляд поверх его плеча и остолбенела. Чарли перестал танцевать и теперь сидел на полу по-турецки в дальнем углу комнаты, словно Будда, развлекая компанию одной из своих любимых историй – как он сорвал большой куш в казино Монте-Карло, а потом купался нагишом вместе с монакской принцессой Стефанией. Вэнди, Мэнди, Энди, Джеми и Джонни истерически хохотали везде в положенных местах, а Никки повисла на Чарли, делая ему массаж шеи, в который входило запускание рук под рубашку на груди. Дилайла чертыхнулась. Все! С нее хватит! Можно наплевать на хамские замечания этой девахи касательно угощения, на ее поведение во время танцев, но она не будет стоять сложа руки и смотреть, как у нее отбивают ее парня. Есть четкая граница между дружеским заигрыванием и откровенным флиртом. А Никки эту границу перешла.
Когда Дилайла приблизилась к гостям, как раз раздался очередной взрыв хохота – Чарли дошел до кульминации. С громким ржанием Никки привалилась к дивану и закурила сигарету с марихуаной.
– Веселитесь? – спросила Дилайла, стараясь не выдать своей ярости. Это было нелегко. Никки выпустила в потолок колечко дыма.
– Спасибо, все великолепно, – ответила она и протянула Дилайле пустой стакан. – Можно мне еще «Маргариту», и пожалуйста, побольше льда?
Дилайла сосчитала до десяти. Нельзя срываться на глазах у всех. Так она ничего не добьется. Она стиснула зубы, взяла у Никки пустой стакан и, громко топая, направилась через гостиную в кухню.
Никки захохотала и провела рукой по плечу Чарли.
– Эта твоя подружка портит весь кайф. Ей следовало бы быть пораскованнее. Совершенно не умеет веселиться.
Чарли закрыл глаза, откинул голову и затянулся сигаретой, которую ему передала Никки.
– Не знаю, что с ней случилось в последнее время. Всем недовольна, все принимает всерьез… – Он закашлялся от дыма. – Ты же знаешь, я просто хотел, чтобы мы все вместе повеселились. Ничего плохого. – Он захихикал – марихуана подействовала. – Никогда не пойму вас, женщин.
– Да ладно тебе, Чарли. Мы не все такие. Она просто… – Никки старательно подбирала слова. Хотя она и знала Чарли целую вечность, все-таки Дилайла его подружка, нравится это Никки или нет. И раз у нее появилась возможность отбить его, нельзя вести себя как злобная стерва. Мужчины этого не любят. – …Просто она другая. Не такая, как ты и я. – Никки придвинулась к Чарли и положила голову ему на плечо. – Она такая простушка.
– Да, пожалуй, ты права. Она другая. – Чарли привалился к спинке дивана. – Может, этим она мне и нравится.
Никки поджала губы, жалея, что вовремя не прикусила язык.
Стараясь сохранять спокойствие, Дилайла со стуком поставила стакан на кухонный стол. Ей хотелось убить Никки, а заодно и Чарли. Он, надо понимать, считает, что одержал над ней окончательную победу. Ну уж нет! Она открыла морозильник и достала лед. Несколько кубиков льда рассыпались по столу и разбились в крошки. «О черт!» – буркнула Дилайла, сгребая крошки в стакан. Она здорово захмелела. Они с Чарли должны были развлекаться вдвоем, а вместо этого она стоит в этой чертовой кухне, делает коктейль этой наглой Никки и мечтает разорвать Чарли на части. Дилайла налила полстакана текилы и принялась искать лаймовый сок. Но сок кончился. Концентрат тоже. Ничуть не смутившись, Дилайла осмотрела батарею бутылок в поисках замены. Она уже решила плюнуть на это дело, когда заметила бутылочку, стоявшую рядом с раковиной.
В защиту Дилайлы можно сказать, что любой женщине на ее месте захотелось бы сделать то же самое. Вопрос лишь в том, кто из них действительно сделает это. Дилайла – сделала. Взяв невинного вида пластмассовую бутылочку, она с силой надавила на нее, и в стакан хлынула струя зеленой жидкости для мытья посуды. После чего Дилайла пальцем смешала коктейль. Очень похоже. А Никки до того пьяна, что и не поймет, в чем дело.
– Вот. Надеюсь, не слишком крепко, – сказала Дилайла, протягивая стакан и сладко улыбаясь.
Никки выпустила дым из ноздрей.
– О, я справлюсь! В свое время я пила очень крепкую «Маргариту». И надо сказать, мне это нравилось.
Компания понимающе захихикала. Дилайла невозмутимо улыбнулась. На этот раз она знала то, чего не знали они. Никки поднесла стакан к ярко накрашенным губам и сделала большой глоток. Интересно, она будет смаковать или выпьет залпом?
То, что произошло дальше, Дилайла не забудет никогда. Впрочем, как и рассерженные гости, которые, к несчастью, оказались рядом с Никки, когда она допила эту самую «Маргариту». За считанные минуты цвет ее лица изменился кардинально: она позеленела. Без всякого предупреждения она извергла содержимое своего желудка на страстно целовавшихся Зэка и Амелию, забрызгав всю честную компанию и блюдо с закуской. Началось светопреставление, а веселью пришел конец. Никки продолжало выворачивать наизнанку, пока ее несли вниз по лестнице и отправляли домой на такси, водитель которого с трудом сдерживал раздражение. За каких-нибудь четверть часа все было кончено, но, как справедливо сказал Энди Уорпол, прославиться можно и за пятнадцать минут. У Никки получилось.
ГЛАВА 30
Дилайла приходила в себя после первого скандала с Чарли – истеричных воплей, ругани, размахивания руками и испепеляющих взглядов. Все началось с того, что Чарли обвинил ее в пренебрежительном отношении к Никки. Она, в свою очередь, обвинила его в заигрывании с Никки. Чарли обозвал Дилайлу ревнивой самкой, она его – наглым мерзавцем. Чарли разъярился. У него вздулись вены на шее, он швырнул стакан, разбившийся вдребезги, и так хлопнул дверью, что та чудом не слетела с петель. А Дилайла два часа спустя сидела на диване, сморкалась в бумажные салфетки, смотрела видео и уничтожала шоколадные конфеты из огромного пакета.
Все шло совсем не так, как ей бы хотелось. Нет, она не чувствовала себя несчастной жертвой, но ее жизнь вовсе не была похожа на волшебную сказку, о которой она мечтала, уходя из «Эскарго», от Ленни и от однообразия будней. А Чарли оказался совсем не тем Прекрасным Принцем, каким виделся ей поначалу. Во всяком случае, после сегодняшней ссоры.
А началось все так чудесно: она до полудня нежилась в постели, потом ходила по магазинам, до глубокой ночи развлекалась вместе с Чарли в ресторанах или на вечеринках. Но теперь, когда прошло два месяца, эта жизнь утратила новизну, и Дилайла почувствовала… скуку. Как оказалось, не работать – не очень-то весело, если весь день предоставлена самой себе, а компанию тебе составляет только кредитная карточка. Еще менее радостно из вечера в вечер наблюдать, как твой возлюбленный пьянствует с приятелями. Дилайла очень быстро поняла, что идти куда-нибудь с Чарли – это значит идти вместе с его друзьями. Поначалу ее это устраивало: хотелось познакомиться с интересными людьми, сделавшими блестящую карьеру и ведущими шикарную жизнь. Вот только вскоре выяснилось, что они вовсе не такие уж и интересные. О чем бы они ни говорили, в конце концов из всех тем оставалась одна – они сами. Дилайла уже перестала считать, сколько раз пыталась изображать живой интерес, когда очередной мужчина с трехдневной щетиной на лице и в темных очках рассказывал ей о своих планах написать сценарий. Или оказывалась за столом в ресторане рядом с очередной полупевичкой-полуактрисой и мучительно тосковала, когда та излагала ей свое впечатляющее резюме. И все они ели и пили без тени смущения за счет Чарли. Чарли покупал шампанское, платил за всех по счету, а потом приглашал всю компанию к себе домой. Вопреки всякой логике Чарли и сам не имел ничего против. Наоборот, он с удовольствием демонстрировал свою щедрость – и так каждый вечер. Когда Дилайла наконец набралась смелости и высказала свое мнение, Чарли резко оборвал ее и сказал, что она ведет себя как надоевшая ворчливая подружка. Может, так оно и было. Дилайла так и не смогла понять, кем она является для Чарли.
Вздохнув, Дилайла прикончила конфеты и придвинулась к Фэтцо, который изо всех сил жевал, стараясь отлепить кусочек шоколада, приставший к небу. Дилайла была сыта по горло сладким и одинока. Ей сейчас так не хватало сумасбродной Вивьен с ее любимым белым вином и с «Мальборо лайтс». К сожалению, сейчас Вивьен была недоступна: она уехала за город набираться сил после процедуры рассасывания жира. Но хотя она была недосягаема во плоти (сколько бы этой плоти ни оставалось после операции), по крайней мере, ее можно было услышать, спасибо мобильному телефону.
Дилайла набрала номер Вивьен. В трубке послышался неясный шум, потом раздались стоны, потом тихое хрипение. Дилайла в тревоге прижала трубку к уху.
– Это ты, Вивьен?
Молчание. Затем сопение.
– Я.
– Вивьен, что с тобой? У тебя все в порядке?
Пауза. Словно ей трудно говорить.
– Да.
Дилайла нахмурилась. Что-то в немногословности Вивьен наводило на мысль о неприятностях.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. – Судя по голосу, Вивьен была не в лучшем настроении. Да и было от чего. Операция оказалась болезненнее, чем думала Вивьен. Хирург «забыл» предупредить, что процедура будет такой безжалостной. Вивьен к этому оказалась абсолютно не готовой.
– Все прошло успешно?
Вивьен сделала паузу, чтобы поправить надувное резиновое кольцо, на котором она с трудом сидела.
– Значит, так. До отсасывания жира хирург сравнил мою задницу с «авоськой, наполненной кашей».
Дилайла содрогнулась.
– А с чем он сравнил ее после процедуры? – робко спросила она, не вполне уверенная в том, что хочет это знать.
– С двумя шариками мороженого.
Дилайла подавила смешок. Вивьен говорила жутко серьезно.
– Ну а у тебя как дела? – спросила она, не заметив иронии подруги.
– Хвалиться нечем. Я поругалась с Чарли, – со вздохом призналась Дилайла.
– А что случилось?
– Он привел домой компанию приятелей, и представляешь, я от всех этих вечеринок дошла до ручки, ну и налила в стакан одной девицы жидкость для мытья посуды. У этой девушки была жуткая рвота, – разоткровенничалась Дилайла и вдруг испугалась. Она до сих пор не могла поверить, что сделала это. Налить в коктейль этакую отраву! Что на нее вдруг нашло?
На том конце провода Вивьен аж взвизгнула.
– Жидкость для мытья посуды? Какого черта ты делала на той вечеринке? Мыла тарелки? Он что, нанял тебя обслуживать его вечеринки или ублажать его гостей?!
– Нет, я вроде хозяйки была, – мрачно пробормотала Дилайла, вспомнив, как все веселились, а она торчала на кухне, чувствуя себя прислугой.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне почему-то кажется, что это не единственный веселый вечерок за последнее время? Вообще-то я не ожидала от тебя такой выходки. Что с тобой случилось?
Дилайла не ответила. Она не находила в себе сил признаться, что сделала это нарочно. Тогда идея показалась ей блестящей. Прошло двенадцать часов, и теперь самой Дилайле ее поступок казался чудовищным. Да, Никки вела себя гадко, и Дилайла разозлилась, но все равно это было чересчур. Ревнивица решила отомстить. Дилайла даже застонала от раскаяния. Общение с Чарли и его друзьями превратило ее в психопатку.
Вивьен расценила ее вздохи как утвердительный ответ.
– Ну, и как зовут эту одну девицу?
– С чего ты взяла, что это именно «она»? – удивилась Дилайла.
– Жизненный опыт, дорогуша. Итак, Сэм был прав. Чарли – распутник и мерзавец. Ну, рассказывай!
Дилайла вздохнула.
– Да рассказывать-то нечего. Ее зовут Никки, она работает вместе с Чарли. А для меня она – кость в горле. Все время с ним заигрывает. Обычно я не обращаю внимания, но вчера она зашла слишком далеко.
– Она худая? – Вивьен свято верила в то, что степень исходящей от женщины потенциальной опасности определяется размером одежды. Размеры с тридцать восьмого по сорок второй – серьезная угроза, требующая немедленного вмешательства (тренажерный зал и строжайшая диета, состоящая только из «Мальборо лайтс»); размеры с сорок четвертого по сорок шестой – возможность соперничества, в зависимости от обстоятельств; от сорок восьмого и выше – можно вздохнуть свободно и уже ни о чем не беспокоиться.
– Пожалуй, да.
У Вивьен упало сердце. Итак, угроза первой категории.
– Что ты сейчас делаешь?
Дилайла взглянула на пакет из-под конфет:
– Ем шоколад и смотрю «Друзей» по видику. У Дженнифер Энистон фигура потрясная!
Вивьен ахнула:
– Неудивительно, что у тебя депрессия. Впечатляющее сочетание – Дженнифер Энистон и недельная порция калорий. Тебе нужно встряхнуться и выпить, дорогуша. Лучше всего «Каберне Совиньон» шестьдесят седьмого года.
– Я думала, ты теперь не пьешь.
– А я и не пью, но у меня богатые воспоминания… – Она мечтательно молчала, вспоминая былые счастливые годы. Увы, ее сладкие грезы были прерваны появлением Гарольда, одетого в твидовую охотничью куртку и старомодную шляпу. Сияя гордой улыбкой, он подошел к ней, размахивая связкой фазанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30