– Мама оттаскает тебя за волосы. Де Мартино уже сидят за столом, как мраморные статуи. Я заезжал домой выпить содовой, так что собственными глазами их видел.– Они уже там?Нужно было мне поспешить. Де Мартино всегда приходят раньше. Как-то мы втроем с Данте и его матерью решили сходить в кино. Тогда своими рассказами она испортила нам весь вечер, потому что пришла так рано, что увидела окончание фильма на предыдущем сеансе.– Да. Надеюсь, что твоя дочь не будет походить на миссис Faccia de Bowwow .– Не так уж она и некрасива.– А мне кажется совсем наоборот. Если мы отдадим такую красавицу, как ты, этим дикарям, то твоя дочь автоматически будет в два раза менее красивой, вот увидишь.– Спасибо тебе, что желаешь такого нашим детям – твоим будущим племянникам и племянницам, между прочим. Зато они не умрут от разрыва сердца, увидев в зеркале, насколько они красивы. Это меня даже как-то успокаивает.– Почему ты вообще хочешь выйти за него?– Мне казалось, тебе нравится Данте.– Он болван. Все они болваны. Работают в пекарне, боже мой. Ставят опару, и что? Никогда не отдыхают. Ну, и кто они после этого?– Люди, которым принадлежит знаменитая на весь город пекарня.– Да уж. Что может быть проще, чем зарабатывать на жизнь, делая булки? Это ничего не значит. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, Лючия.– Несомненно. Кроме того, я не спрашивала твоего мнения.– Не спрашивала. А надо было бы. Ты становишься старше, вроде пора выходить замуж и все такое, но это не значит, что нужно торопиться.– Я и не тороплюсь.Если бы только Эксодус знал, как медленно развивались наши с Данте отношения. Я люблю моего жениха, но предпочла бы остаться просто помолвленной еще годик-другой. Мне нравится, как я живу.Эксодус останавливается около дома, чтобы высадить меня. Папа уже ждет у входа.– Опаздываешь, – открывает папа дверцу с моей стороны.– Извини, пап. Не думала, что они придут раньше семи, – выпрыгиваю я из грузовика. – У меня новости. Ты ни за что не поверишь. Я получила прибавку к зарплате.От восторга папа, как и я несколькими часами раньше, хлопает в ладоши и широко улыбается.– Моя дочь! – говорит он с гордостью. – Ты этого заслуживаешь. Бабушка бы тобой гордилась. Она бы поняла, что уроки шитья, которые она тебе давала, не прошли даром.– Как жаль, что она не может видеть, как я научилась подшивать платья. Идеально ровная строчка!– Она все видит, – обнимает меня папа, и мы идем в дом.Я очень рада, что буду получать больше денег, но самое замечательное в этом то, что счастлив папа. Его одобрение для меня – все. Мы входим в дом. До меня доносятся звуки песен Перри Комо. Прихожая наполнена сладковатыми запахами шалфея, жареного лука и базилика. Я не поднимаюсь в комнату, чтобы привести себя в порядок, а открываю дверь и вхожу прямо в гостиную.– Миссис Де Мартино, выглядите восхитительно, – целую я в щеку мою будущую свекровь.Она улыбается в ответ. Эксодус прав; у нее такое некрасивое лицо. Оно напоминает морду бульдога.– Я была в косметическом кабинете, – взбивает она свои черные как смоль волосы. – Почему так поздно, Лю?– Шла пешком.– Боже. Одна? – Миссис Де Мартино смотрит на своего мужа.– Да. Но не стоит беспокоиться. Это безопасный путь. Я знакома со всеми привратниками на этой улице.Тут же я понимаю, что не стоило этого говорить. Получилось так, словно я коллекционирую эти знакомства, как дипломы о выигрышах на скачках. Миссис Де Мартино наклоняется к своему мужу и что-то шепчет ему по-итальянски, но я не улавливаю слов.– Мистер Де Мартино, рада вас видеть, – протягиваю я ему руку.– Как настроение?На мистере Де Мартино шерстяные брюки и рубашка с галстуком. Никогда раньше не видела его без белого поварского передника.– Где Данте?– Он закрывает лавку. Твои братья заедут за ним, – разглядывает мое платье миссис Де Мартино.– О, спасибо вам за это чудесное платье.– Кузина привезла из Италии несколько платьев, мои девочки выбрали себе приглянувшиеся, а я подумала, может, тебе понравится это. Мне известно, что ты обожаешь всякую одежду поэтому я решила, может, тебе это будет в пору, – улыбается она.– Да оно мне очень нравится. Извините, я на кухню, помогу маме.Я ухожу на кухню, где мама поливает томатным соусом bracciole – маленькие рулетики из нежной говядины, начиненные базиликом.– Они так рано пришли, – шепчет мама.– Да уж.– Хочу дать тебе один совет. Ты молода. Ни за что не спорь с Клаудией Де Мартино. Она тебя съест заживо.Я громко смеюсь. Мама шикает на меня.– Сейчас уже все по-другому, – замечаю я. – Не так, как раньше, когда невестка жила вместе со свекровью и была чуть ли не ее служанкой. Времена меняются. Я не стерплю, если будущая свекровь будет указывать мне, что делать. Я намерена высказываться честно, не потому что мне так хочется, а потому что у меня есть собственное мнение.– Есть у тебя мнение или нет, не имеет никакого значения. Она – хозяйка, – шепчет мама.– Лючия? – останавливается в дверях Данте.Ему так идет этот костюм, и у него такая теплая улыбка, что я понимаю, за что так люблю его. Он похож на кинозвезду Дона Амичи. У Данте карие глаза, густые черные волосы, выразительный нос, пухлые губы и мужественные широкие плечи. Когда я была еще совсем девчонкой, то вырезала и клеила в специальную тетрадку все статьи о Доне Амичи и фильмах, в которых он снимался. Когда мне впервые довелось увидеть Данте, то я тогда подумала: это знак, если мальчишка из Ист-Виллидж так похож на моего любимого актера. Я обнимаю жениха и целую его в щеку.– Прости, я заставила твоих родителей ждать, – извиняюсь я.– Не страшно. Матушка прождала весь день, чтобы попробовать ваше brocciole .Мама что-то бормочет. Мы не обращаем внимания.– Данте, я получила прибавку к зарплате, – с гордостью говорю я ему.– Здорово, – целует меня в щеку Данте. – Ты упорно трудилась. Рад, что они заметили.– Голубки, мне нужна ваша помощь, – мама протягивает мне большое плоское блюдо, а Данте – соусницу. – Поздравляю, Лючия. Я счастлива за тебя. Теперь и мне помоги, – чмокает меня мама и приглашает Де Мартино к столу.Пока все усаживаются, я смотрю во двор. С моего места видна только маленькая часть сада – кусочек пожелтевшей травы да серая мраморная кормушка для птиц. На Рождество мама насыпает туда зерно и ставит рядом керамическую статуэтку Иисуса Христа в яслях. Но сегодня там только немного мутной воды. Мне так хочется, чтобы мама вычистила ее; от нынешнего ее вида меня коробит. Но у мамы так много забот по дому. Вот и теперь она накрыла прекрасный стол, в центре которого поставила несколько свечей. Их-то и зажигает сейчас папа. В их мягком свете даже миссис Де Мартино кажется симпатичнее. Папа читает молитву, и я помогаю маме раскладывать еду.– Где сегодня ваши сыновья? – спрашивает миссис Де Мартино.– Они в «Гросерии», разгружают машину, – отвечает папа.– Мы подумали, что было бы лучше, если сегодня здесь будем только мы, – говорю я и улыбаюсь Данте. Таким счастливым я его еще никогда не видела.– Сеньор Сартори, вы знаете, что ваша дочь ходит пешком домой одна? – поливает соусом мясо на своей тарелке миссис Де Мартино.– Я не одобряю этого, но она уже взрослая женщина и может гулять там, где ей вздумается, – передавая ей хлеб, вежливо говорит папа. – Спасибо тебе за хлеб, Петер, – улыбается он будущему свекру.– Только из печки, – хвастает миссис Де Мартино.Мы приступаем к еде, и разговор становится более теплым и дружелюбным. Самое лучшее в том, что выходишь замуж за итальянского парня, – можно не опасаться никаких сюрпризов. Наши семьи похожи, у нас одинаковые традиции, превосходная еда, и разговоры, приправленные соседскими новостями и сплетнями. Забавно. Лучше и быть не может.– Итак, приступим к делу? – говорит Данте, кладет руку на спинку моего стула и ждет.Я начинаю:– Может, в субботу, первого мая, в нашей капелле Святой Девы Марии из Помпеи?Миссис Де Мартино перебивает меня:– Нет-нет, в церкви Святого Иосифа на Шестой авеню будет лучше.– Но это не мой приход, – вежливо говорю я.– Будет твоим. Ты переедешь жить к нам и будешь ходить в нашу церковь. Это традиция, – миссис Де Мартино смотрит на моих родителей так, словно ищет у них поддержки.– Я знаю, но пока я еще не вышла замуж и живу здесь, на Коммерческой улице. Меня крестили в этой церкви, я прошла там конфирмацию и посещаю каждую воскресную мессу. Именно там мы и познакомились с Данте. Я знаю, что вы рассорились со старым священником, но ведь это было сто лет назад…– Отец Килкаллен ненавидит итальянцев, – говорит миссис Де Мартино.Мама пожимает плечами:– А мне казалось, что как раз наоборот.– Давайте не будем спорить. Мам, пап, это будет Святая Дева Мария из Помпеи, – тоном, не допускающим возражения, говорит Данте.Миссис Де Мартино смотрит на мужа.– Я не против, – пожимает тот плечами.– Что ж, решено. Первое мая. Наша капелла Святой Девы Марии, – похлопывает меня по руке Данте.Не знаю почему, но это меня жутко раздражает. Потом он долго рассказывает о грузовике с хлебом, заплутавшем где-то в Бронксе. И когда этот грузовик в конце концов к ним приехал, оказалось, что по пути водитель съел дюжину булочек Миссис Де Мартино смеется слишком сильно над каждой подробностью этой истории, а мне вот ничуть не смешно.– От вас я должна ехать до работы на метро. Вы переехали так далеко на восток. Мне надо будет садиться на электричку, чтобы добраться до Тридцать пятой и Первой, и вставать раньше, чтобы приезжать вовремя, – мимоходом говорю я.Все молчат. Я пытаюсь начать разговор заново:– Рут Каспиан шьет мое свадебное платье, оно должно быть очень удобным, потому что…Миссис Де Мартино перебивает меня:– Ты вообще не будешь работать в магазине.– Простите? – притворяюсь я, что не расслышала, но, честно говоря, просто не могу прийти в себя.– Не будешь работать, станешь домохозяйкой. Когда выйдешь замуж за моего Данте, станешь жить с нами и помогать мне по дому. Мы выделим вам комнату с видом на улицу. Отремонтируем кухню, в доме станет уютно. Вы будете там счастливы.– Но у меня есть мое дело! – Я смотрю на Данте, разглядывающего свои ботинки.– Ты можешь шить и на дому, – заявляет миссис Де Мартино.Я поворачиваюсь к маме, которая как будто пытается что-то сказать мне, но не могу понять, что.– Я не могу брать шитье на дом. Это совсем не то. Я швея в отделе эксклюзивных заказов магазина «Б. Олтман». Я работаю там уже шесть лет и в будущем мечтаю стать управляющей отдела, если, конечно, улыбнется удача и мне предложат это место. И вы ждете, что я от всего этого откажусь? – оглядываю я сидящих за столом.Никто не смеет посмотреть на меня. Я хлопаю Данте по руке, но далеко не нежно, как обычно.– Данте?– Дорогая, мы поговорим об этом позже, – как никогда прежде властно говорит он.– Почему? Может, все-таки поговорим об этом прямо сейчас? Зачем вводить в заблуждение твою мать. Я намерена продолжать работу в магазине.Мне на ум пришла история помолвки и замужества моей бабки. Свадьба была устроена ее родителями в Италии. Никто не говорил ни о любви, ни о романтических чувствах, только обязательства и повиновение. Рутина! Бросить работу в универмаге? Только не в 1950-м году! Только не в Нью-Йорке! Клаудия Де Мартино сошла с ума, если думает, что я собираюсь шить женские платья в крошечной комнате на Эй-авеню. Нет уж, увольте!Тишину нарушают только скрипучие звуки, которые издает папа, пытаясь открыть еще одну бутылку кьянти.– Давайте не будем о работе. Обговорим лучше все детали будущей свадьбы, – любезно говорит папа.Миссис Де Мартино словно не слышит его:– А что будет, когда у вас родится ребенок? – Она кладет вилку в ряд с ножом и ложкой.– Мы будем счастливы, – говорю ей я. Кто же не счастлив, когда родится ребенок.– Я не собираюсь воспитывать твоих детей, пока ты будешь работать в магазине, – разъяряется миссис Де Мартино.– А вас никто и не просит, – бросает моя мама.Она вроде говорила, что я должна быть обходительна с миссис Де Мартино, однако сама вступается за меня. Мама делает глубокий вдох и размеренно говорит:– Клаудия, моя дочь хочет сделать карьеру. Но это не значит, что она не может заботиться о семье. – Мама смотрит на меня. – Это не означает, что она не будет заботиться о семье. С детства она умеет делать все: готовить, гладить, убирать. Она всегда была отличной помощницей в доме.– Спасибо, мама, – говорю я.– Она хорошая хозяйка, – мама отодвигает тарелку и начинает теребить салфетку. – Но она совсем не такая, как я, как ты. Я пыталась втолковать ей, что у женщины и по дому хватает хлопот, безо всякой работы на стороне. Со временем, я думаю, она это поймет и пересмотрит свое отношение к жизни.– Хорошо, если действительно пересмотрит, – с раздражением говорит миссис Де Мартино. – Но я почему-то уверена, что она даже и не помышляет об этом. Если Лючия будет работать в магазине, значит, целый день ее не будет дома. А кто в это время будет с детьми? – миссис Де Мартино плавно отодвигает свой стул от стола и намекает: – Понимаете, о чем я толкую?– Это уже не ваше дело. И не мое. Это их дело, – кивает мама на нас с Данте.– Думаю, миссис Де Мартино в каком-то смысле права, – уступаю я.– Видите. Она понимает, что женщина не может работать, когда у нее дома дети.– Миссис Де Мартино, это ваши слова. Я совсем не о том говорю. Попробую растолковать… – На самом деле я не знаю, о чем говорить, я обескуражена и не готова к подобному разговору. Мама предупреждала, что у Клаудии Де Мартино жуткий характер, но на деле оказывается даже хуже. Она – просто ведьма, кошмарный сон. – Дайте я объясню.– Жду с нетерпением, – опираясь подбородком на руки, говорит мама.– Я думала, что буду решать проблемы по мере их появления. Сначала выйду замуж, а уж потом начну обсуждать возможность рождения детей…– Возможность? Ты смеешь пред лицом Господа такое заявлять? Господь посылает нам детей, когда Он считает нужным, а не когда ты хочешь. Да как ты смеешь указывать Богу! – Кончик носа миссис Де Мартино краснеет, в ее глазах блестят слезы. – Я совершенно не понимаю тебя. Разве ты не любишь моего сына?– Несомненно, люблю.– Тогда как ты можешь ценить его меньше, чем свою работу в магазине? Я не понимаю! Мужчине нужно знать, что для жены он – на первом месте. Все остальное потом. Иначе она не заслуживает того, чтобы называться его женой.– Миссис Де Мартино, я прекрасно знаю, что еще недавно родители все решали за детей… – Данте пихает меня под столом. Понятно почему. Лица его родителей вытянулись. Должно быть, их женитьба тоже была предрешена. Я современная девушка, поэтому неудивительно, что Клаудия считает меня эгоисткой. По сравнению с ней я таковой и являюсь. – Не то чтобы это было плохое дело…– Дело? Какое дело? – громко говорит миссис Де Мартино.– …но времена изменились. Мы хотим сами принимать решения. Мы хотим равенства, а не угнетения.– Я никого не угнетаю! – Мистер Де Мартино ударяет по столу кулаком. Столовое серебро подскакивает и со звоном падает со скатерти. – Я глава моей семьи. Глава! Мужчина – главный в доме.Кажется, у мистера Де Мартино плохо с сердцем. Он так побледнел, поэтому я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к Данте. Он любит меня и примет такой, какая есть. И когда я смотрю на него, то понимаю: насколько сильно мое чувство, настолько же мне хотелось бы делать все по-своему. Если я перееду в его дом, жизнь моя станет невыносимой. Я не хочу отказываться от своей мечты из-за родителей Данте, моих будущих свекра и свекрови. Разве я должна? Я сама зарабатываю на жизнь. И если однажды мне захочется покинуть отчий дом, я смогу снять собственную квартиру и жить, как мне нравится. Я остаюсь с родителями только потому, что мне нравится моя комната с видом на Коммерческую улицу. Я люблю папу с мамой и, пока не выйду замуж, хочу быть с ними.– Извините, но я не могу. – Слова вылетают так быстро, что сначала я и сама ничего не понимаю.– Что это значит? – Данте выглядит ошеломленным.Первый раз в жизни я сожалею, что вынуждена быть честной. Я смотрю ему в глаза и понимаю, что не смогу солгать.– Я не могу выйти за тебя замуж. Прости. Не могу, и все, – отчаянно пытаясь подавить слезы, начинаю я.– Не говори так, Лючия, – бормочет потрясенный Данте. – Будь по-твоему. Ты можешь работать, не беспокойся.– Это ты только сейчас так говоришь. Когда мы поженимся, и я буду жить в вашем доме, твои родители постоянно будут вмешиваться в нашу жизнь. Я обманывала саму себя, думая, что с переездом моя жизнь не изменится.Мне вдруг кажется, будто пуговицы на лифе моего платья – это гвозди, которые забили мне в грудь.– Я очень хорошо делаю свою работу. Мне сегодня даже прибавку к заработной плате дали. Прибавку!– С тобой определенно не все в порядке! – заявляет миссис Де Мартино. – Посмотри на моего сына. Он отличный мальчик Как ты можешь менять его на неизвестно что, менять на свою работу! – Она говорит «работа» так, словно это ругательное слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32