Худой мужчина хрупкого сложения, который к тому же не притрагивается к углеводам! Я представила себе, как живу с ним и как он постепенно отказывается есть вне дома и настаивает, чтобы ему подавали консервированного цыпленка. Затем он принялся нарезать бифштекс маленькими кусочками, словно мама, помогающая сыночку. Просто ужас!
Отвлекусь. Если вы мужчина и при этом следите за весом, и считаете калории, не демонстрируйте это. Если вы обедаете с дамой и едите свой бифштекс без булки, с которой его подали, ожидайте, что у вашей дамы встанут перед глазами соответствующие образы. И вовсе не вашей широкой груди и бицепсов. Она сразу представит, как вы завязываете шнурки двойным узлом, после секса спешите в ванную вымыться и устраиваете инспекцию бельевых ящиков ваших детей. И все это из-за несъеденной булки? Ну да: если мужчина борется с углеводами, он наверняка не блещет в спальне. С таким же успехом он может заказать фрукты на сладкое. Тарелка ягод вместо шоколадного суфле яснее ясного свидетельствует о привычке к сексу только в темноте. Если он так разборчив в том, что ест за столом, то и в спальне не захочет есть, что дают. Евросексуалы слишком озабочены антуражем – от нужного мобильника до правильного тела – и они никогда не успокаиваются в этом отношении. Услышав слово «необузданный», они думают не о страсти, а о фирменном седле и бриджах для верховой езды. Хотя ладно, может, я не права.
Так что после тарелки мидий и жареной картошки я решила все проверить. Истолкуем сомнения в пользу мистера Евросексуала. Несправедливо сразу записывать его в Гэйбы. Мне не хватало данных для наложения его на график бывшего мужа. Для этого надо было дать ему шанс. На тот момент это казалось мне логичным.
– Все, больше не могу, – сказал Кристиан и потянулся ко мне через стол, – я ждал этого целый день. – Мелькнул язык, блеснули влажные зубы, губы, пухлые и раскрытые.
Он нежно поцеловал меня. Ощущение было такое, словно он вручил мне подарок, сдернув обертку одним ловким движением. И я открылась ему навстречу, желая стать проще, доброжелательнее; я обрела силу всего лишь в одном поцелуе. Ощутив его желание, я почувствовала себя прекрасной, нужной, значительной. Кристиан гордился тем, что его видят со мной, представил меня своим друзьям, поцеловал меня в их присутствии. Он не побоялся проявить чувства открыто, а это уже немало, ибо Гэйб редко поступал подобным образом. Он опасался прослыть подкаблучником, и это волновало его куда больше, чем страсть.
– Я так хочу получше тебя узнать. Пока что ты просто потряса-ающая, но мне хочется узнать больше.
– О, очень мило сказано, Кристиан. – Его желание пробудило во мне ответные чувства.
– Нет, нет, это действительно так. – Он взял мою руку в ладони. – Дорогая, разреши мне взглянуть на твою карточку. – Вот почему вечерние свидания не идут ни в какое сравнение с дневными!
Вот вам доказательство: он хочет знать, где я работаю – должность и адрес, чтобы прислать цветы в офис. Я начала судорожно искать свою коричневую визитку. Но когда я, улыбаясь, протянула ее Кристиану, он поправил меня шепотом:
– Нет, дорогая, твою кредитную карточку.
Чтоб тебя...
Он прошептал это таким тоном, будто предупреждал меня о чем-то постыдном, например, что у меня начались месячные, и это заметно, потому что я в белых брюках. Пусть в меню «Феликса» дешевки не подавали – дешевка оказалась со мной за одним столом. Сидит весь такой нарядный, одет по последней британской моде, запонки стоят больше, чем моя половина счета, и тут вдруг такое. А он к тому же улыбнулся и прошептал:
– Пополам.
Понимаете, тут дело не в деньгах, а в том, чтобы чувствовать себя женщиной, чувствовать, что о тебе заботятся. Когда идет дождь и мы ищем, где бы припарковаться, хочется надеяться, что спутнику хватит рыцарских чувств сначала высадить меня, а потом продолжить поиски. Придержать дверь, встать при появлении гостя, смотреть в глаза собеседника – вот азы общения. Нет, в ходе отношений положение выравнивается, и рано или поздно женщине стоит предложить заплатить, а также дать спутнику понять, что ее интересует он, а не то, что он ей покупает и куда водит. Но делить счет пополам – это не по мне. Это хуже, чем делать минет после анального секса. Я лучше за все сама заплачу. Когда я протянула ему кредитку, я именно так и собиралась поступить.
Но Кристиан велел официанту разделить счет и оплатить его по двум нашим картам. Я решила не вмешиваться. Надо унять раздражение и успокоиться; глубокий вдох и медленный выдох на счет. Досчитав до десяти, я напомнила себе: не суди предвзято. Хватит судить о мужчинах слишком поспешно! Я должна дать ему шанс. В конце концов, он как раз пытается организовать свое дело совместно с братом-близнецом, которого то и дело называл «придирчивым, как жена». Может быть, он не дешевка, а просто разумно экономен? Да нет, чушь полная.
Парень явно не тянул. Настоящая дешевка, но я хоть узнала, с кем имею дело. Зато он красавчик и аппетитно пахнет. Я знала, что долго мы вместе не продержимся, но на ночь он вполне сгодится. В конце концов, у меня уже несколько месяцев никого не было. А он тут, рядом, и на щеках у него прелестные ямочки. Ну да, он всего лишь шоколадный батончик. Батончики – это просто и легко, с ними никакой возни, но ими и не наешься. Ох, я ведь была замужем за таким батончиком, а теперь пришла на свидание с очередным батончиком. Мне требовалась срочная диета.
А дома от него толку не было никакого. Вот вам и разочарование. Может, это я не права, может, я навела его не на те мысли, переодевшись в ванной в синие спортивные брюки? Всегда сложно решить, что надеть перед тем, как тебя разденут. С самого начала подразумевалось, что Кристиан останется у меня на ночь, но мы еще ни разу не спали вместе, так что я пока не знала, как лучше перейти от светского общения к обжиманиям. Мы слегка выпили и планировали делать вид, что смотрим кино. Поймите меня правильно, это была первая совместная ночь без напряга, а не бурный порыв страсти. Вот я и не знала, как одеться перед сном и где именно надеть мой (не)уместный наряд. В шкафу у меня было полно сексуального белья, подвязок, чулок и всяческого шелка. Но такие штуки годятся для поддержания аппетита бойфренда в разгар романа, а не тогда, когда роман только начинается. Так что я выбрала маечку, кружевные штанишки и спортивные брюки.
Я не сообразила, что спортивные брюки в постель могут означать: «Лучше меня не трогай». В стрингах я мелодраму вроде «Исчезающей надежды» смотреть не собиралась. У меня не было никакой эротики вроде «Дикой орхидеи» и «Сколькихто там недель»; ну да, можно было выбрать что-нибудь очевидное, вроде «Секретарши» или «Неверной». Но целоваться-обниматься под фильмы с эротическими сценами больше годится для старшеклассников, – ну, знаете, когда они сходили покататься на коньках, а потом парень ставит на кассетнике в своей машине «Ты сегодня прекрасна» Эрика Клэптона. С таким же успехом я могла бы включить «Морчиба» и закутаться в черную сетку. Банально. Не люблю банальностей.
Если бы я ходила недавно в спортзал или несколько раз не поужинала, если бы я чувствовала, что живот у меня плоский, я бы разделась непринужденно, словно я одна. Но зад свой я бы ему все равно не показала – целлюлит! Если бы я чуть больше выпила, то, пожалуй, устроила бы ему показательный стриптиз. Нет ничего сексуальнее уверенности в себе, и он бы не заметил лишних двух-трех килограммов, но иногда меня охватывает застенчивость. Так что в итоге я поступила как те девицы, которые говорят: «Я сейчас» – и убегают с пижамой в сортир. Э-э. В ванную. Я имела в виду ванную комнату. Мне казалось, что гвоздь программы – мои штанишки с кружевами. Поскольку именно я в них красовалась. Но, как оказалось, не я одна.
Нижним бельем Кристиану служили черные сетчатые плавки. Нет, не плавки, а настоящие мужские стрини. Невозможно поверить, что такое станет носить мужчина, никак не связанный с порноиндустрией.
Он не пожалел денег на эту кошмарную штуку, за мидии заплатить не захотел. Я точно сошла с ума.
– Поцелуй меня сюда, – -попросил он, указав на содержимое своих стрингов.
– Что-что? Тебе нужна вода?
– Нет, потрогай мое барахло; оно хочет тебя.
– Твое что?
– Ну, знаешь, мои штучки, – пояснил он и погладил свои яйца.
Так, здесь лучше сделать паузу.
Я слышала, что мужчины иногда дают своему члену имя. Я этого не понимаю – это ж не машина все-таки! А вот что меня по-настоящему удивляет, так это привычка говорить о нем в третьем лице, будто у него есть личность и собственные вкусы. «Вилли хочет выйти поиграть». Фу. Это уже ни в какие ворота не лезет.
Женщинам совсем не хочется думать о вашем члене и яйцах как о «барахле» и «штучках». Для начала, слово «штучки» напоминает разве что о ребенке, который выковыривает изюм из булочки: мол, что это за штучки? А «барахло» напоминает о кучах мусора и о том, что надо бы разобрать антресоли. Неудачные сравнения. Булочки возвращают в детство, а кучи мусора заставляют вспомнить о дурном запахе. Ничего сексуального в этом нет. Оставьте «барахло» в покое. Неужели нет слов получше? Мне вот нравится слово «зона»; оно прохладное, как раз для телешоу с «детским» рейтингом, но хоть не наводит на неподходящие мысли.
Ладно. Вернемся к нашим яйцам. Вернее – к его.
Кристиан улыбнулся и притянул меня к себе, чтобы поцеловать. На вкус он напоминал одеколон, а целовался наездами, то задвигая, то выдвигая язык из моего рта, – похоже, решил продемонстрировать возможности своего языка. Мужчины иногда любят похвастаться даже в этом. Впрочем, однажды я наткнулась на кое-что особенное. Один мужчина велел поцеловать его точно так, как я бы хотела, чтобы он мне сделал куннилингус. «Ну да, вот так, сначала лижешь губы... Теперь покажи мне, что делать с клитором. Мой язык – это твой клитор. Покажи мне». Вот это возбуждает. А поцелуи со спортивными выпадами лучше оставить для детских игр.
К сожалению, метросексуалы и их родственники евросексуалы не способны окупить поцелуями затраты на свои косметические причиндалы. Они дотошно изучают статьи о технике этого дела в «Джентльмен Куотерли» и этим ограничиваются. Сосредоточившись на стиле и мастерстве, они забывают о страсти, которая только и способна пробуждать ответные чувства. Когда мужчина слишком озабочен технической стороной дела, ласки начинают напоминать осмотр у врача, и они так же холодны, как медицинские инструменты. Да, кстати: первоначальный натиск и дальше сплошные стоны и подергивания – это еще не страсть. Это тоже дешевка.
Мне нужен был мужчина, который добивается того, чего хочет, и способен при этом обойтись без журнала «Мужское здоровье». Кристиан на эту роль явно не годился. Он наверняка разучивал перед огромным зеркалом взгляд «Я тут главный, и ты будешь моей»; в нем чувствовалась фальшь. А после разучивания взгляда он, наверное, еще двадцать минут изучал, идут ли ему темные очки, поднятые на лоб. Целоваться с ним было все равно что с авокадо: сплошное пюре.
Может; он в чем-то другом разбирался? У меня сложилось впечатление, что оральным сексом он занимался точно по инструкции, но проверить не удалось. Ничего сексуальнее, чем стащить с меня шортики и заявить, что ему нравятся нестриженые волосы на лобке, он не продемонстрировал.
Ну да, так и сказал, честное слово.
Вот вам и вся страсть. Поначалу пристрастие к лобкам в стиле семидесятых показалось мне многообещающе пылким. «Дай-ка я стащу с тебя промокшие трусики и попробую твой нектар на вкус». Вот это было бы сексуально. А он, скорее, отчитал меня за старомодность. Я так и ждала, что он достанет ручку и начнет записывать все мои упущения по списку.
Нет, мне правда хотелось привлечь его к себе, почувствовать его, осязать эти плечи. Мышцы бедер. Кожу. Я тянула его к себе, исходя желанием. Но все прошло, как только он вспомнил о смягчающем креме «Теракс».
– Очень важно, чтобы место преступления было обработано должным образом, дорогая!
Место преступления? Тьфу на тебя. Ненавижу. У меня было такое ощущение, будто мне следует перед кем-то извиниться. Черт, если бы я хотела испортить себе настроение, я бы пошла за покупками в «Скуп», послушать, как тощие продавщицы извиняются, что у них нет джинсов большого размера.
Меня всегда привлекали мужчины, которые знают, чего хотят, и без смущения добиваются этого. Упоминания косметики от «Сефора» меня не возбуждают ни капельки: слишком это напоминает об ужасной депиляторше Хельге. Так нельзя. Я так больше не могу.
– Извини, у меня не получится. – Я наполнила голос душевной болью, а не раздражением.
Кристиан перестал покусывать мое ухо, сел прямо, чуть склонив голову, и спросил:
– Что именно?
– Все! Прости меня, но я... Я просто не могу. – Я заслуживала премии «Эмми».
Лифчик у меня все еще был застегнут. Я опустила рубашку, чтобы прикрыть нижнюю часть тела. Поразительно, но Кристиан до сих пор казался мне потрясающим красавчиком. Ямочки на щеках, локоны, сияющие зеленые глаза. Но все это не имело никакого значения.
– Да-арагая, я же только начал!
– И хорошо, – прошептала я, надеясь, что он решит, будто я потерпела разочарование и тоскую о прошлом, о котором он пока не слышал.
Но я его не убедила.
– Ну давай попробуем дальше! Я научусь, честно. – Похоже, он уже сталкивался с такой реакцией.
Я не собиралась заниматься сексом с мужчиной, у которого депиляция лучше, чем у меня.
– Нет, лучше просто уходи.
Он трепыхался, как мокрый тюлень.
– Нет, ну правда, мне нужно знать, что любят американки.
– Ну, для начала, мы любим обрезанные члены. Ты думаешь, тут дело в национальности?
– Да, с английскими девушками у меня всегда все в порядке. Научи меня.
Ого. А что, я могу взять на себя такую задачу. Принять миссию. «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя, спроси, что ты можешь сделать для своей страны». Итак, из любви к США и под влиянием французского вина я возьму британца между ног и устрою ему подробный урок по тонкостям владения языком. Да я патриотка не хуже легендарного Пола Ревера!
Британцы начинают и проигрывают!
– Скажу честно, он мне устроил выход в стиле Дайаны Китон. – Поверить не могу, что реально обсуждаю такое с Психотерапевтом-по-телефону. Впрочем, именно за это я ей и платила – за то, чтобы она получила исчерпывающую картину событий и определила, до какой именно степени я запуталась в своих проблемах.
– В каком смысле в стиле Дайаны Китон?
– Ну знаете, она на каждую церемонию типа вручения Оскаров приходит в мужском костюме, в какой-нибудь дурацкой жилетке с широким галстуком или в котелке, чтобы вынудить окружающих по-новому взглянуть на женственность и традиционные тендерные роли. Господи, может, хватит уже? Пусть по-мужски одеваются мужчины. Ей что, жалко хоть раз платье надеть?
– Вижу, вам есть что сказать на эту тему.
– Я вот что хочу сказать. Ей каждый год кажется, что у нее стало лучше со вкусом. Она ведущим каждый раз что-нибудь такое говорит, мол, видите, какая я милая? Я больше не заслуживаю приза «Хуже всех одетая актриса», правда? А ведущие сразу меняют тему разговора, отпуская какую-нибудь дурацкую шуточку.
– Я не понимаю, Стефани.
– Я тоже не понимаю. Разве нельзя нанять стилиста? Очевидно, от семьи и друзей толку никакого. Ну да, они поддерживают ее, когда про нее пишут плохие отзывы, но где они в самый нужный момент? Что они делают, когда она совершает самоубийство путем моды? Похоже, ничего.
– Нет, я не этого не понимаю. Причем тут Кристиан?
– Он попросил поучить его всяким штучкам в постели. Ну, я и попыталась, показывала ему, что мне нравится. Куда, с какой силой, сколько времени, а потом он вылез взмокший, – ну, знаете, какая парилка каждый раз получается из секса под одеялом, – и лицо у него было такое самодовольное. Он выглядел, как Гэйб. А я ничего не почувствовала. С таким же успехом я могла полировать себе ногти. А он решил, что стал лучше, как Дайана Китон. Можно подумать, он тут моде учился, а не страсти. – Она даже не усмехнулась.
– Это интересно. Вы обратили внимание на то, что сейчас сказали? – Ну, а то. Я люблю слушать собственную болтовню. – Вы сказали, что он выглядел, как Гэйб. Не напомнил ли он вам о Гэйбе еще чем-нибудь? – Я задумалась, вертя в пальцах телефонный шнур. – И вот еще, Стефани. Почему вы вообще решили вступить с ним в интимные отношения?
Ого. Похоже, беседа опять намечалась католически-исповедального характера.
– Потому что он хорош собой, а у меня давно никого не было. – Уже четыре месяца.
– А еще?
– Он хотел меня. Он красивый, модный и образованный.
– Понимаю. – Я терпеть не могла, когда она так говорила.
Похоже, сейчас будет что-то важное, и она заставит меня прийти к этому самостоятельно.
– Итак, этот Кристиан – привлекательный мужчина, который сообщил, что вы ему нравитесь, при этом не заехал за вами перед первым свиданием и попросил оплатить половину счета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Отвлекусь. Если вы мужчина и при этом следите за весом, и считаете калории, не демонстрируйте это. Если вы обедаете с дамой и едите свой бифштекс без булки, с которой его подали, ожидайте, что у вашей дамы встанут перед глазами соответствующие образы. И вовсе не вашей широкой груди и бицепсов. Она сразу представит, как вы завязываете шнурки двойным узлом, после секса спешите в ванную вымыться и устраиваете инспекцию бельевых ящиков ваших детей. И все это из-за несъеденной булки? Ну да: если мужчина борется с углеводами, он наверняка не блещет в спальне. С таким же успехом он может заказать фрукты на сладкое. Тарелка ягод вместо шоколадного суфле яснее ясного свидетельствует о привычке к сексу только в темноте. Если он так разборчив в том, что ест за столом, то и в спальне не захочет есть, что дают. Евросексуалы слишком озабочены антуражем – от нужного мобильника до правильного тела – и они никогда не успокаиваются в этом отношении. Услышав слово «необузданный», они думают не о страсти, а о фирменном седле и бриджах для верховой езды. Хотя ладно, может, я не права.
Так что после тарелки мидий и жареной картошки я решила все проверить. Истолкуем сомнения в пользу мистера Евросексуала. Несправедливо сразу записывать его в Гэйбы. Мне не хватало данных для наложения его на график бывшего мужа. Для этого надо было дать ему шанс. На тот момент это казалось мне логичным.
– Все, больше не могу, – сказал Кристиан и потянулся ко мне через стол, – я ждал этого целый день. – Мелькнул язык, блеснули влажные зубы, губы, пухлые и раскрытые.
Он нежно поцеловал меня. Ощущение было такое, словно он вручил мне подарок, сдернув обертку одним ловким движением. И я открылась ему навстречу, желая стать проще, доброжелательнее; я обрела силу всего лишь в одном поцелуе. Ощутив его желание, я почувствовала себя прекрасной, нужной, значительной. Кристиан гордился тем, что его видят со мной, представил меня своим друзьям, поцеловал меня в их присутствии. Он не побоялся проявить чувства открыто, а это уже немало, ибо Гэйб редко поступал подобным образом. Он опасался прослыть подкаблучником, и это волновало его куда больше, чем страсть.
– Я так хочу получше тебя узнать. Пока что ты просто потряса-ающая, но мне хочется узнать больше.
– О, очень мило сказано, Кристиан. – Его желание пробудило во мне ответные чувства.
– Нет, нет, это действительно так. – Он взял мою руку в ладони. – Дорогая, разреши мне взглянуть на твою карточку. – Вот почему вечерние свидания не идут ни в какое сравнение с дневными!
Вот вам доказательство: он хочет знать, где я работаю – должность и адрес, чтобы прислать цветы в офис. Я начала судорожно искать свою коричневую визитку. Но когда я, улыбаясь, протянула ее Кристиану, он поправил меня шепотом:
– Нет, дорогая, твою кредитную карточку.
Чтоб тебя...
Он прошептал это таким тоном, будто предупреждал меня о чем-то постыдном, например, что у меня начались месячные, и это заметно, потому что я в белых брюках. Пусть в меню «Феликса» дешевки не подавали – дешевка оказалась со мной за одним столом. Сидит весь такой нарядный, одет по последней британской моде, запонки стоят больше, чем моя половина счета, и тут вдруг такое. А он к тому же улыбнулся и прошептал:
– Пополам.
Понимаете, тут дело не в деньгах, а в том, чтобы чувствовать себя женщиной, чувствовать, что о тебе заботятся. Когда идет дождь и мы ищем, где бы припарковаться, хочется надеяться, что спутнику хватит рыцарских чувств сначала высадить меня, а потом продолжить поиски. Придержать дверь, встать при появлении гостя, смотреть в глаза собеседника – вот азы общения. Нет, в ходе отношений положение выравнивается, и рано или поздно женщине стоит предложить заплатить, а также дать спутнику понять, что ее интересует он, а не то, что он ей покупает и куда водит. Но делить счет пополам – это не по мне. Это хуже, чем делать минет после анального секса. Я лучше за все сама заплачу. Когда я протянула ему кредитку, я именно так и собиралась поступить.
Но Кристиан велел официанту разделить счет и оплатить его по двум нашим картам. Я решила не вмешиваться. Надо унять раздражение и успокоиться; глубокий вдох и медленный выдох на счет. Досчитав до десяти, я напомнила себе: не суди предвзято. Хватит судить о мужчинах слишком поспешно! Я должна дать ему шанс. В конце концов, он как раз пытается организовать свое дело совместно с братом-близнецом, которого то и дело называл «придирчивым, как жена». Может быть, он не дешевка, а просто разумно экономен? Да нет, чушь полная.
Парень явно не тянул. Настоящая дешевка, но я хоть узнала, с кем имею дело. Зато он красавчик и аппетитно пахнет. Я знала, что долго мы вместе не продержимся, но на ночь он вполне сгодится. В конце концов, у меня уже несколько месяцев никого не было. А он тут, рядом, и на щеках у него прелестные ямочки. Ну да, он всего лишь шоколадный батончик. Батончики – это просто и легко, с ними никакой возни, но ими и не наешься. Ох, я ведь была замужем за таким батончиком, а теперь пришла на свидание с очередным батончиком. Мне требовалась срочная диета.
А дома от него толку не было никакого. Вот вам и разочарование. Может, это я не права, может, я навела его не на те мысли, переодевшись в ванной в синие спортивные брюки? Всегда сложно решить, что надеть перед тем, как тебя разденут. С самого начала подразумевалось, что Кристиан останется у меня на ночь, но мы еще ни разу не спали вместе, так что я пока не знала, как лучше перейти от светского общения к обжиманиям. Мы слегка выпили и планировали делать вид, что смотрим кино. Поймите меня правильно, это была первая совместная ночь без напряга, а не бурный порыв страсти. Вот я и не знала, как одеться перед сном и где именно надеть мой (не)уместный наряд. В шкафу у меня было полно сексуального белья, подвязок, чулок и всяческого шелка. Но такие штуки годятся для поддержания аппетита бойфренда в разгар романа, а не тогда, когда роман только начинается. Так что я выбрала маечку, кружевные штанишки и спортивные брюки.
Я не сообразила, что спортивные брюки в постель могут означать: «Лучше меня не трогай». В стрингах я мелодраму вроде «Исчезающей надежды» смотреть не собиралась. У меня не было никакой эротики вроде «Дикой орхидеи» и «Сколькихто там недель»; ну да, можно было выбрать что-нибудь очевидное, вроде «Секретарши» или «Неверной». Но целоваться-обниматься под фильмы с эротическими сценами больше годится для старшеклассников, – ну, знаете, когда они сходили покататься на коньках, а потом парень ставит на кассетнике в своей машине «Ты сегодня прекрасна» Эрика Клэптона. С таким же успехом я могла бы включить «Морчиба» и закутаться в черную сетку. Банально. Не люблю банальностей.
Если бы я ходила недавно в спортзал или несколько раз не поужинала, если бы я чувствовала, что живот у меня плоский, я бы разделась непринужденно, словно я одна. Но зад свой я бы ему все равно не показала – целлюлит! Если бы я чуть больше выпила, то, пожалуй, устроила бы ему показательный стриптиз. Нет ничего сексуальнее уверенности в себе, и он бы не заметил лишних двух-трех килограммов, но иногда меня охватывает застенчивость. Так что в итоге я поступила как те девицы, которые говорят: «Я сейчас» – и убегают с пижамой в сортир. Э-э. В ванную. Я имела в виду ванную комнату. Мне казалось, что гвоздь программы – мои штанишки с кружевами. Поскольку именно я в них красовалась. Но, как оказалось, не я одна.
Нижним бельем Кристиану служили черные сетчатые плавки. Нет, не плавки, а настоящие мужские стрини. Невозможно поверить, что такое станет носить мужчина, никак не связанный с порноиндустрией.
Он не пожалел денег на эту кошмарную штуку, за мидии заплатить не захотел. Я точно сошла с ума.
– Поцелуй меня сюда, – -попросил он, указав на содержимое своих стрингов.
– Что-что? Тебе нужна вода?
– Нет, потрогай мое барахло; оно хочет тебя.
– Твое что?
– Ну, знаешь, мои штучки, – пояснил он и погладил свои яйца.
Так, здесь лучше сделать паузу.
Я слышала, что мужчины иногда дают своему члену имя. Я этого не понимаю – это ж не машина все-таки! А вот что меня по-настоящему удивляет, так это привычка говорить о нем в третьем лице, будто у него есть личность и собственные вкусы. «Вилли хочет выйти поиграть». Фу. Это уже ни в какие ворота не лезет.
Женщинам совсем не хочется думать о вашем члене и яйцах как о «барахле» и «штучках». Для начала, слово «штучки» напоминает разве что о ребенке, который выковыривает изюм из булочки: мол, что это за штучки? А «барахло» напоминает о кучах мусора и о том, что надо бы разобрать антресоли. Неудачные сравнения. Булочки возвращают в детство, а кучи мусора заставляют вспомнить о дурном запахе. Ничего сексуального в этом нет. Оставьте «барахло» в покое. Неужели нет слов получше? Мне вот нравится слово «зона»; оно прохладное, как раз для телешоу с «детским» рейтингом, но хоть не наводит на неподходящие мысли.
Ладно. Вернемся к нашим яйцам. Вернее – к его.
Кристиан улыбнулся и притянул меня к себе, чтобы поцеловать. На вкус он напоминал одеколон, а целовался наездами, то задвигая, то выдвигая язык из моего рта, – похоже, решил продемонстрировать возможности своего языка. Мужчины иногда любят похвастаться даже в этом. Впрочем, однажды я наткнулась на кое-что особенное. Один мужчина велел поцеловать его точно так, как я бы хотела, чтобы он мне сделал куннилингус. «Ну да, вот так, сначала лижешь губы... Теперь покажи мне, что делать с клитором. Мой язык – это твой клитор. Покажи мне». Вот это возбуждает. А поцелуи со спортивными выпадами лучше оставить для детских игр.
К сожалению, метросексуалы и их родственники евросексуалы не способны окупить поцелуями затраты на свои косметические причиндалы. Они дотошно изучают статьи о технике этого дела в «Джентльмен Куотерли» и этим ограничиваются. Сосредоточившись на стиле и мастерстве, они забывают о страсти, которая только и способна пробуждать ответные чувства. Когда мужчина слишком озабочен технической стороной дела, ласки начинают напоминать осмотр у врача, и они так же холодны, как медицинские инструменты. Да, кстати: первоначальный натиск и дальше сплошные стоны и подергивания – это еще не страсть. Это тоже дешевка.
Мне нужен был мужчина, который добивается того, чего хочет, и способен при этом обойтись без журнала «Мужское здоровье». Кристиан на эту роль явно не годился. Он наверняка разучивал перед огромным зеркалом взгляд «Я тут главный, и ты будешь моей»; в нем чувствовалась фальшь. А после разучивания взгляда он, наверное, еще двадцать минут изучал, идут ли ему темные очки, поднятые на лоб. Целоваться с ним было все равно что с авокадо: сплошное пюре.
Может; он в чем-то другом разбирался? У меня сложилось впечатление, что оральным сексом он занимался точно по инструкции, но проверить не удалось. Ничего сексуальнее, чем стащить с меня шортики и заявить, что ему нравятся нестриженые волосы на лобке, он не продемонстрировал.
Ну да, так и сказал, честное слово.
Вот вам и вся страсть. Поначалу пристрастие к лобкам в стиле семидесятых показалось мне многообещающе пылким. «Дай-ка я стащу с тебя промокшие трусики и попробую твой нектар на вкус». Вот это было бы сексуально. А он, скорее, отчитал меня за старомодность. Я так и ждала, что он достанет ручку и начнет записывать все мои упущения по списку.
Нет, мне правда хотелось привлечь его к себе, почувствовать его, осязать эти плечи. Мышцы бедер. Кожу. Я тянула его к себе, исходя желанием. Но все прошло, как только он вспомнил о смягчающем креме «Теракс».
– Очень важно, чтобы место преступления было обработано должным образом, дорогая!
Место преступления? Тьфу на тебя. Ненавижу. У меня было такое ощущение, будто мне следует перед кем-то извиниться. Черт, если бы я хотела испортить себе настроение, я бы пошла за покупками в «Скуп», послушать, как тощие продавщицы извиняются, что у них нет джинсов большого размера.
Меня всегда привлекали мужчины, которые знают, чего хотят, и без смущения добиваются этого. Упоминания косметики от «Сефора» меня не возбуждают ни капельки: слишком это напоминает об ужасной депиляторше Хельге. Так нельзя. Я так больше не могу.
– Извини, у меня не получится. – Я наполнила голос душевной болью, а не раздражением.
Кристиан перестал покусывать мое ухо, сел прямо, чуть склонив голову, и спросил:
– Что именно?
– Все! Прости меня, но я... Я просто не могу. – Я заслуживала премии «Эмми».
Лифчик у меня все еще был застегнут. Я опустила рубашку, чтобы прикрыть нижнюю часть тела. Поразительно, но Кристиан до сих пор казался мне потрясающим красавчиком. Ямочки на щеках, локоны, сияющие зеленые глаза. Но все это не имело никакого значения.
– Да-арагая, я же только начал!
– И хорошо, – прошептала я, надеясь, что он решит, будто я потерпела разочарование и тоскую о прошлом, о котором он пока не слышал.
Но я его не убедила.
– Ну давай попробуем дальше! Я научусь, честно. – Похоже, он уже сталкивался с такой реакцией.
Я не собиралась заниматься сексом с мужчиной, у которого депиляция лучше, чем у меня.
– Нет, лучше просто уходи.
Он трепыхался, как мокрый тюлень.
– Нет, ну правда, мне нужно знать, что любят американки.
– Ну, для начала, мы любим обрезанные члены. Ты думаешь, тут дело в национальности?
– Да, с английскими девушками у меня всегда все в порядке. Научи меня.
Ого. А что, я могу взять на себя такую задачу. Принять миссию. «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя, спроси, что ты можешь сделать для своей страны». Итак, из любви к США и под влиянием французского вина я возьму британца между ног и устрою ему подробный урок по тонкостям владения языком. Да я патриотка не хуже легендарного Пола Ревера!
Британцы начинают и проигрывают!
– Скажу честно, он мне устроил выход в стиле Дайаны Китон. – Поверить не могу, что реально обсуждаю такое с Психотерапевтом-по-телефону. Впрочем, именно за это я ей и платила – за то, чтобы она получила исчерпывающую картину событий и определила, до какой именно степени я запуталась в своих проблемах.
– В каком смысле в стиле Дайаны Китон?
– Ну знаете, она на каждую церемонию типа вручения Оскаров приходит в мужском костюме, в какой-нибудь дурацкой жилетке с широким галстуком или в котелке, чтобы вынудить окружающих по-новому взглянуть на женственность и традиционные тендерные роли. Господи, может, хватит уже? Пусть по-мужски одеваются мужчины. Ей что, жалко хоть раз платье надеть?
– Вижу, вам есть что сказать на эту тему.
– Я вот что хочу сказать. Ей каждый год кажется, что у нее стало лучше со вкусом. Она ведущим каждый раз что-нибудь такое говорит, мол, видите, какая я милая? Я больше не заслуживаю приза «Хуже всех одетая актриса», правда? А ведущие сразу меняют тему разговора, отпуская какую-нибудь дурацкую шуточку.
– Я не понимаю, Стефани.
– Я тоже не понимаю. Разве нельзя нанять стилиста? Очевидно, от семьи и друзей толку никакого. Ну да, они поддерживают ее, когда про нее пишут плохие отзывы, но где они в самый нужный момент? Что они делают, когда она совершает самоубийство путем моды? Похоже, ничего.
– Нет, я не этого не понимаю. Причем тут Кристиан?
– Он попросил поучить его всяким штучкам в постели. Ну, я и попыталась, показывала ему, что мне нравится. Куда, с какой силой, сколько времени, а потом он вылез взмокший, – ну, знаете, какая парилка каждый раз получается из секса под одеялом, – и лицо у него было такое самодовольное. Он выглядел, как Гэйб. А я ничего не почувствовала. С таким же успехом я могла полировать себе ногти. А он решил, что стал лучше, как Дайана Китон. Можно подумать, он тут моде учился, а не страсти. – Она даже не усмехнулась.
– Это интересно. Вы обратили внимание на то, что сейчас сказали? – Ну, а то. Я люблю слушать собственную болтовню. – Вы сказали, что он выглядел, как Гэйб. Не напомнил ли он вам о Гэйбе еще чем-нибудь? – Я задумалась, вертя в пальцах телефонный шнур. – И вот еще, Стефани. Почему вы вообще решили вступить с ним в интимные отношения?
Ого. Похоже, беседа опять намечалась католически-исповедального характера.
– Потому что он хорош собой, а у меня давно никого не было. – Уже четыре месяца.
– А еще?
– Он хотел меня. Он красивый, модный и образованный.
– Понимаю. – Я терпеть не могла, когда она так говорила.
Похоже, сейчас будет что-то важное, и она заставит меня прийти к этому самостоятельно.
– Итак, этот Кристиан – привлекательный мужчина, который сообщил, что вы ему нравитесь, при этом не заехал за вами перед первым свиданием и попросил оплатить половину счета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33