Льюис ушел в историю. Хью это понял. Пришло время.
Она снова взяла руку Хью в свои руки, повернула ее ладонью вверх, затем вниз. Она потрогала морщины, мозоли, натруженные суставы, волоски, бледные шрамы. Когда-то, очень давно, она любила гадать по рукам.
– Ну и как тебе все представляется теперь, Хью? К какой жизни ты возвращаешься?
– Детей нет, и в жизни все меньше и меньше привлекательности, честно говоря, – сказал он. – Остаются только работа и хобби. Я много плаваю, а отпуска провожу в горах по всему миру – в Непале, Африке, Европе, Южной Америке. А на работе меры безопасности в последнее время стали настолько суровыми, что мы редко покидаем поселок. Стены становятся все выше – в самом буквальном смысле слова. Мощные бетонные стены. Но если снаружи вспыхнет безумие, они не помогут. Так что рано или поздно кто-нибудь ворвется в нашу крепость и перебьет большинство ее обитателей.
– Ты мог бы уехать, – сказала она.
– Я подумываю об этом. Никто не будет возражать против моей отставки. Но куда я после этого денусь?
Она снова перевернула его руку ладонью вверх.
– Я все помню, – сказала она. – Как вы шли наверх бодрыми и здоровыми. Тогда в этом был смысл. Вам обоим было необходимо увидеть пустоту своими глазами. Впрочем, ты сам там был. И увидел все, что следовало увидеть. Но зачем кидаться на ветряные мельницы, если точно знаешь, что это всего лишь ветряные мельницы?
Хью начал было говорить, что Льюис вновь отправился в горы, чтобы показать своим женщинам – жене и дочерям, – что он, как и прежде, остается их рыцарем в сверкающей броне. Но она ведь и сама только что говорила почти то же самое.
– Из этого ничего не выйдет, – сказала она. – Он хочет вновь завоевать меня. Эль-Кэп сыграл такую важную роль в нашем романе и в вашем тоже. Благослови его Бог, он думает, что мы все еще можем спастись, даже Энни, хоть это и невозможно. Но я приняла решение.
– Я знаю, – сказал Хью.
Она поглядела на него.
– Это настолько бросается в глаза?
– Нет.
– Он не знает.
– И это я тоже знаю. И могу сказать ему.
Она отпила вина из стакана.
– Сначала я во всем обвиняла Льюиса. Потом себя. Потом решила, что все дело в скуке. Но могу точно сказать, что мы добрались до развилки на дороге. Я хочу увидеть мир, Хью. Я ждала, пока девочки подрастут и покинут дом. Теперь моя очередь. Ты меня понимаешь? Вся затея с Эль-Кэпом бесполезна.
– Тогда зачем же было беспокоиться и вообще приезжать в Йосемит? – спросил он.
– Затем, Хью. Я устала упускать возможности.
Хью обалдел. Неужели она приехала сюда ради него? Он всмотрелся в ее лицо и на сей раз увидел отчаяние.
Она вцепилась в его руку ради облегчения собственной жизни. Она хотела обрести спасение от необходимости принимать решение.
Искушение оказалось серьезным. Она была красива. Он был одинок. Он мог взять ее за руку и притянуть к твердой земле. Они могли обрести прекрасное взаимопонимание. Их отношения могли даже оказаться более или менее продолжительными.
Но существовал еще и Эль-Кэп.
Поспешно, чтобы Рэйчел не смогла воззвать к его желаниям или разделить с ним новые секреты, чтобы она не успела привлечь его к себе, он отделился от нее. Высвободил свою руку из ее рук. Он не отодвинулся, не пошевелилась и она. Но она не стала удерживать его руку.
– Наверно, я все еще продолжаю отряхиваться от песка, – пробормотал он.
Рэйчел даже не моргнула. Вероятно, она просто ничего не ожидала от него.
– В таком случае все пройдет легко.
– Что именно?
– Там, наверху, пока вы будете сражаться со своими драконами, ты мог бы оказать мне услугу. Согласен?
Хью не нужно было дожидаться ее пояснений.
– Заставь его понять, – сказала она.
Льюис сделал Хью своим послом. Теперь она делала из него еще и своего посла, пользуясь теми самыми словами, которые употреблял Льюис. Хью начал было возражать.
– Рэйчел…
– Ты знаешь, что такое потерять жену, – сказала она. – Ты сможешь найти для него подходящие слова.
А потом она резко отодвинулась от него. Вина в ее стакане оставалось ровно на один глоток.
– Я должна напомнить тебе, – сказала она чересчур веселым тоном, – что день сегодня был очень утомительным, а четыре утра – раннее время. Утром я, пожалуй, буду страшной, как черт.
Хью поднялся было, чтобы проводить ее в комнату мужа.
Она положила руку ему на плечо и заставила опуститься на место.
– О Хью… – произнесла она таким тоном, будто его галантность была самой большой глупостью на свете.
6
Хью стоял в темноте перед входом в большой вестибюль. Было холоднее, чем он ожидал, – лишь немногим выше нуля. Он безошибочно распознал туман с реки Мерсед. Когда этот туман поднимался и растекался по лугам, можно было подумать, что вокруг вьются целые сонмы душ. Случалось, что люди терялись в нем и не доходили до своих палаток.
Нагнувшись, он потрогал свой почти пустой рюкзак. Древний маленький рюкзачок «маммут», сшитый из неподвластных времени и природе парусины и кожи. Он обзавелся им еще в школе, когда они вместе с Льюисом только-только начали подначивать друг друга лезть на скалы.
Он смотрел в небо: там не было ни звезд, ни луны, ни какого-либо очертания любого предмета. Стояла глубокая ночь. Перед ним возвышался сомкнутый строй деревьев, росших за кромкой асфальта. За спиной у него светился огнями теплый вестибюль, где в углу сиял никелем кофеварочный автомат. Но Хью знал, что пойти туда было бы концом для него. Стоило ему хоть на шаг отойти от своего холодного поста, он, вероятно, дезертировал бы.
Где-то за пределами парка вроде бы находился магазин, торгующий ранними завтраками, с навесом перед большим окном. Он видел, что приближался восход солнца. Прошло уже несколько десятков лет с тех пор, как он в последний раз посещал Сан-Франциско. Стоило поехать вдоль побережья, и он мог бы укрыться в любой из тысяч бухт. Направиться на север, и можно не останавливаться, пока не упрешься в Ледовитый океан. Зачем повторять давно пройденное на Эль-Кэпе? Он мог забрать Рэйчел и уйти в мир, вооружившись кредитной карточкой «Visa» и картой.
Все так же стоя спиной к зданию, он погружал руку в туман, то разжимая, то сжимая кулак. Рука казалась то молодой, то старой.
Площадки для стоянки автомобилей были почти пусты. Стоял очередной калифорнийский октябрь, являвшийся воплощением Армагеддона. На всем протяжении побережья случались землетрясения, пылали пожары, происходило множество наводнений. И еще он со дня возвращения непрерывно ощущал тяжелые признаки нарастания терроризма. Американцы всегда были любителями путешествий, но теперь они засели в своих домах, выходя только в ближайшие окрестности; их города производили впечатление осажденных. Авиалинии пребывали на грани банкротства. Туристская промышленность двигалась к краху.
Там, куда не доставал свет из окон, шуршали ночные животные, подбиравшие мусор, старательно выискивавшие все, что бросали люди. Он отчетливо представлял себе их меню: крошки от сэндвичей, съеденных на ходу или во время коротких привалов, окурки сигарет, выплюнутая жевательная резинка, обертки от лейкопластыря с изображениями людей-Х и диснеевских персонажей, пленка, содранная с новых наклеек на бампер с надписями «Йосемит – сокровище Запада» и «Вперед, на скалы!», и оброненные банкноты-иены, и даже просоленные от пота палки, брошенные пешеходами. Палки вызвали в его памяти образ Джошуа.
«Где же Льюис и Рэйчел?»
Он скрестил руки на груди. Рукава его роскошной новой непромокаемой штормовки похрустывали, сминаясь. Испытывая некоторую неловкость, он опустил руки и увидел свои туристские ботинки «найк» с высокими берцами королевского пурпурного цвета. Нужно было взять старое снаряжение, подумал он. Вещи, заслужившие достойную репутацию и познавшие борьбу с высотами, наподобие его старого рюкзака. А он поперся по магазинам.
Внезапно во тьме заорало какое-то животное – негромкий, но очень резкий, пронзительный визг. Хью затаил дыхание и прислушался. Визг сделался еще выше, а потом резко оборвался. Он представил себе, как полетели в стороны клочья меха.
Ему самому казалось, будто его режут живьем.
Рассвет, конечно, сломает чары. Хрустальный лес всегда тает. Туман рассеивается. Птицы начинают петь.
Темноту прорезал свет фар. Хью поднял рюкзак. Он подсознательно ожидал, что Льюис будет высовываться из пассажирского окна, как охотничья собака, но окно было закрыто. Когда Хью открыл заднюю дверцу, забибикала сигнализация.
За рулем сидела Рэйчел. Она не стала здороваться с ним. Льюис повернулся, чтобы улыбнуться ему, но в зеленом свете от приборного табло его лицо показалось донельзя утомленным, как будто он не спал несколько ночей.
Уже через считанные секунды немногочисленные огни цивилизации остались позади. В тумане стали появляться просветы. Хью посмотрел в окно и увидел звезды, мерцающие, как дульные огоньки снайперских винтовок.
Дорога свернула. Ночное небо на две трети закрыла снизу непроглядно черная масса. Это показалось плечо Эль-Кэпа. Тут же к дороге кинулись деревья и загородили эту черную тень. Но Хью ощущал ее присутствие на севере и сверху; так кусок железа ощущает, что где-то неподалеку находится мощный магнит.
Существуют предметы настолько большие и грозные, что их принимаешь за эталоны, устанавливающие масштаб мира. Одним из таких и был Эль-Кэп. Из рукотворных порождений человека, а не сил природы ближе всех к нему могла бы быть война. Но война в конечном счете, казалась Хью прежде всего проявлением нехватки воображения, тогда как Эль-Кэп олицетворял собой его избыток.
Так же внезапно, как происходили здесь все смены пейзажа, слева от дороги открылся большой луг. Он казался закоченевшим и походил на неудачный поляроидный снимок. Высохшая осенняя трава торчала сухой обесцвеченной щеткой. В дальнем свете фар была видна группа людей и несколько автомашин. Издалека все это больше всего походило на еще одну группу восходителей, готовых сняться с лагеря.
– Чересчур многолюдно для одиночества, – пробормотал Льюис.
– Скала велика, – отозвался Хью.
По челу Эль-Кэпа проходило множество маршрутов, и вероятность того, что эта компания тоже шла на Анасази, была очень мала. Но если это все же так, то дело плохо. Даже от одной только мысли о том, что придется конкурировать с кем-то за право пройти своим собственным маршрутом, у Хью портилось настроение. Он прилетел из другого полушария совсем не для того, чтобы уворачиваться от падающего сверху снаряжения и толкаться локтями на стене с незнакомыми людьми.
Очень скоро Хью распознал зеленые вездеходы администрации парка, а потом и некоторые лица.
– Это команда горноспасателей, – сказал он.
Рэйчел сбавила скорость и остановила машину на засыпанной гравием обочине.
– Они все еще заняты поисками? – удивилась она.
Все трое вышли из машины и направились к рейнджерам, среди них оказалось и несколько представителей Национальной гвардии. Нынче утром Хью смог определить, кто из них причастен к службе «восемьдесят». У этих не было портупей и оружия.
– Гласс? – осведомился приземистый коренастый мужчина, один из вчерашних рейнджеров.
На груди у него висел бинокль, что показалось Хью странным. Вокруг было черно как смоль.
– Доброе утро, – приветствовал его Хью. Они обменялись рукопожатием. – Все еще ничего?
До него донесся запах горючего. Кто-то возился с мотором.
– Подонок умудрился очень здорово запрятать тело, – сказал рейнджер. – Но какие-то туристы сообщили, что видели его.
Рэйчел придвинулась поближе и навострила уши. Льюис попытался загородить ей дорогу.
– Значит, вы нашли ее, – сказал Хью.
Рейнджер отрицательно покачал головой.
– Это другая из их группы – на веревке. Пара из Флориды заметила ее вчера вечером, когда выезжала из парка. Они подумали, что все нормально, просто альпинист на стене. А потом услышали в последних известиях о несчастном случае. Позвонили нам около полуночи. Охрана до сих пор пытается придумать, как поднять туда кого-нибудь из своих главных шишек.
– Попробуйте еще разок, – сказал кто-то.
Рядом взревел генератор. Солдаты потащили огромный кусок брезента, явив миру мощный прожектор, установленный на трейлере. Щелкнул выключатель, и вспыхнул ослепительный свет, как будто на лугу появился двойник солнца. Хью понял, что о ночном зрении придется забыть надолго.
Прожектор сдвинулся с места. Полоса белого света прошлась по лугу и деревьям, словно луч смерти из комикса про Флэша Гордона. Во времена, которые можно назвать по-настоящему старинными, рейнджеры для развлечения туристов спускали по Йосемитскому водопаду пылающие бревна. Льюис долго носился с идеей использовать скальные стены в качестве гигантского киноэкрана для автомобилистов. Он хотел показывать фильмы про альпинистов, что же еще. Это было задолго до появления «Санкции Айгера», когда выбор был очень невелик: «Третий человек на горе» Уолта Диснея, «Гора» Спенсера Трейси и научно-фантастический фильм о йети. Ночами он рассуждал, что они могли бы показывать на Эль-Кэпе слайд-фильмы об Эль-Кэпе.
Луч нарисовал на отвесной скале огромное пятно, отчего каменная громадина сделалась еще громаднее. Хью слышал, как сотрудники службы «Восемьдесят» пытались указывать солдатам, куда смотреть. Те в ответ требовали убрать руки. Круг света с минуту бесцельно блуждал, высвечивая детали, очень много говорящие альпинистам, но кажущиеся совершенно бессмысленными непрофессионалам. Наконец операторы сумели сориентироваться, и луч пополз вверх, совершая рывки по несколько футов.
Рейнджер поднял бинокль. Все взгляды сосредоточились на круге. Как будто множество народу одновременно заглядывало в гигантский и очень неудобный микроскоп.
Хью напряженно прослеживал трещины и выступы, по которым мог проходить маршрут женской группы. Но без бинокля (хотя, вероятно, и с ним тоже) стена распадалась на большие пятна, лишенные всяких зацепов. Дважды спасатели сбивались с направления на этих гладких участках и вынуждены были вновь обшаривать скалу прожектором в поисках трещин, чтобы восстановить логику скалолазов.
А эту логику, единожды обнаружив, уже невозможно было упустить.
Она висела вниз головой на конце страховочной веревки. Спасатели возбужденно заговорили, сравнивая свои впечатления и обмениваясь мнениями. Она казалась слишком неподвижной для того, чтобы быть живой. Свет прожектора поднялся вдоль тонкой черточки веревки туда, где она уходила в Глаз Циклопа. Луч ударил в углубление, но никаких признаков присутствия там третьей женщины увидеть не удалось. Возможно, она лежала в лесу где-нибудь неподалеку. Рейнджер опустил бинокль.
– Вы позволите? – спросил у него Хью.
В бинокль он увидел, что женщина запуталась в веревке. Легкий ветерок мягко раскачивал ее взад-вперед. Тело было видно намного хуже, чем тень – совершенно черную на блестящем белом камне.
– Ничего не понимаю, – сказал Хью. – Как я мог не заметить ее вчера? Был прямо внизу и не видел.
– Никто из нас не видел, – ответил рейнджер. – Возможно, они попытались самостоятельно эвакуироваться после наступления темноты. Возможно, у них стряслась еще одна беда.
Кто-то щелкнул выключателем мегафона и под стеной прогремел голос:
– Кэсс! Анди! Кьюба! – Не два, а три имени.
Только тут Хью с изумлением понял, что все еще не известно, чье же тело он нашел вчера. Мегафон много раз повторял унылый перечень – три отчетливых коротких слова.
– Днем по лугу будет не пройти, – сказал рейнджер. – Один труп пропал, второй висит на веревке. Стервятники из реалити-шоу слетаются на такие вещи, как мухи на дерьмо.
Хью перевел взгляд на Рэйчел и увидел, что ее лицо окаменело от гнева.
– Как скоро вы сможете добраться до нее? – спросил Хью.
Он знал, что администрация парка будет действовать со всей возможной быстротой не только для поддержания своей репутации, но и из истинно гуманных побуждений. На Айгере произошел получивший печальную известность случай, когда погибший немецкий альпинист провисел в недоступном месте почти год. Но известным этот случай стал лишь потому, что произошел в таком людном месте. Высочайшие пики, особенно Эверест, очень походили на оставшиеся без присмотра кладбища – целые трупы и оторванные части валялись повсюду, со всех сторон горы. В одной экспедиции Хью видел, как альпинисты из полудюжины стран шли мимо мертвого француза, сидевшего, как на троне, в куске идеально прозрачного льда рядом с тропой. Он находился там так давно, что превратился в ориентир. На тех высотах, чтобы похоронить кого бы то ни было, требовалось слишком много времени и сил, поэтому погребения удостаивались лишь те, кто так или иначе попадал в низины. Обычно это случалось через много лет после смерти.
– Одна команда уже находится на пути к вершине, – сказал рейнджер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Она снова взяла руку Хью в свои руки, повернула ее ладонью вверх, затем вниз. Она потрогала морщины, мозоли, натруженные суставы, волоски, бледные шрамы. Когда-то, очень давно, она любила гадать по рукам.
– Ну и как тебе все представляется теперь, Хью? К какой жизни ты возвращаешься?
– Детей нет, и в жизни все меньше и меньше привлекательности, честно говоря, – сказал он. – Остаются только работа и хобби. Я много плаваю, а отпуска провожу в горах по всему миру – в Непале, Африке, Европе, Южной Америке. А на работе меры безопасности в последнее время стали настолько суровыми, что мы редко покидаем поселок. Стены становятся все выше – в самом буквальном смысле слова. Мощные бетонные стены. Но если снаружи вспыхнет безумие, они не помогут. Так что рано или поздно кто-нибудь ворвется в нашу крепость и перебьет большинство ее обитателей.
– Ты мог бы уехать, – сказала она.
– Я подумываю об этом. Никто не будет возражать против моей отставки. Но куда я после этого денусь?
Она снова перевернула его руку ладонью вверх.
– Я все помню, – сказала она. – Как вы шли наверх бодрыми и здоровыми. Тогда в этом был смысл. Вам обоим было необходимо увидеть пустоту своими глазами. Впрочем, ты сам там был. И увидел все, что следовало увидеть. Но зачем кидаться на ветряные мельницы, если точно знаешь, что это всего лишь ветряные мельницы?
Хью начал было говорить, что Льюис вновь отправился в горы, чтобы показать своим женщинам – жене и дочерям, – что он, как и прежде, остается их рыцарем в сверкающей броне. Но она ведь и сама только что говорила почти то же самое.
– Из этого ничего не выйдет, – сказала она. – Он хочет вновь завоевать меня. Эль-Кэп сыграл такую важную роль в нашем романе и в вашем тоже. Благослови его Бог, он думает, что мы все еще можем спастись, даже Энни, хоть это и невозможно. Но я приняла решение.
– Я знаю, – сказал Хью.
Она поглядела на него.
– Это настолько бросается в глаза?
– Нет.
– Он не знает.
– И это я тоже знаю. И могу сказать ему.
Она отпила вина из стакана.
– Сначала я во всем обвиняла Льюиса. Потом себя. Потом решила, что все дело в скуке. Но могу точно сказать, что мы добрались до развилки на дороге. Я хочу увидеть мир, Хью. Я ждала, пока девочки подрастут и покинут дом. Теперь моя очередь. Ты меня понимаешь? Вся затея с Эль-Кэпом бесполезна.
– Тогда зачем же было беспокоиться и вообще приезжать в Йосемит? – спросил он.
– Затем, Хью. Я устала упускать возможности.
Хью обалдел. Неужели она приехала сюда ради него? Он всмотрелся в ее лицо и на сей раз увидел отчаяние.
Она вцепилась в его руку ради облегчения собственной жизни. Она хотела обрести спасение от необходимости принимать решение.
Искушение оказалось серьезным. Она была красива. Он был одинок. Он мог взять ее за руку и притянуть к твердой земле. Они могли обрести прекрасное взаимопонимание. Их отношения могли даже оказаться более или менее продолжительными.
Но существовал еще и Эль-Кэп.
Поспешно, чтобы Рэйчел не смогла воззвать к его желаниям или разделить с ним новые секреты, чтобы она не успела привлечь его к себе, он отделился от нее. Высвободил свою руку из ее рук. Он не отодвинулся, не пошевелилась и она. Но она не стала удерживать его руку.
– Наверно, я все еще продолжаю отряхиваться от песка, – пробормотал он.
Рэйчел даже не моргнула. Вероятно, она просто ничего не ожидала от него.
– В таком случае все пройдет легко.
– Что именно?
– Там, наверху, пока вы будете сражаться со своими драконами, ты мог бы оказать мне услугу. Согласен?
Хью не нужно было дожидаться ее пояснений.
– Заставь его понять, – сказала она.
Льюис сделал Хью своим послом. Теперь она делала из него еще и своего посла, пользуясь теми самыми словами, которые употреблял Льюис. Хью начал было возражать.
– Рэйчел…
– Ты знаешь, что такое потерять жену, – сказала она. – Ты сможешь найти для него подходящие слова.
А потом она резко отодвинулась от него. Вина в ее стакане оставалось ровно на один глоток.
– Я должна напомнить тебе, – сказала она чересчур веселым тоном, – что день сегодня был очень утомительным, а четыре утра – раннее время. Утром я, пожалуй, буду страшной, как черт.
Хью поднялся было, чтобы проводить ее в комнату мужа.
Она положила руку ему на плечо и заставила опуститься на место.
– О Хью… – произнесла она таким тоном, будто его галантность была самой большой глупостью на свете.
6
Хью стоял в темноте перед входом в большой вестибюль. Было холоднее, чем он ожидал, – лишь немногим выше нуля. Он безошибочно распознал туман с реки Мерсед. Когда этот туман поднимался и растекался по лугам, можно было подумать, что вокруг вьются целые сонмы душ. Случалось, что люди терялись в нем и не доходили до своих палаток.
Нагнувшись, он потрогал свой почти пустой рюкзак. Древний маленький рюкзачок «маммут», сшитый из неподвластных времени и природе парусины и кожи. Он обзавелся им еще в школе, когда они вместе с Льюисом только-только начали подначивать друг друга лезть на скалы.
Он смотрел в небо: там не было ни звезд, ни луны, ни какого-либо очертания любого предмета. Стояла глубокая ночь. Перед ним возвышался сомкнутый строй деревьев, росших за кромкой асфальта. За спиной у него светился огнями теплый вестибюль, где в углу сиял никелем кофеварочный автомат. Но Хью знал, что пойти туда было бы концом для него. Стоило ему хоть на шаг отойти от своего холодного поста, он, вероятно, дезертировал бы.
Где-то за пределами парка вроде бы находился магазин, торгующий ранними завтраками, с навесом перед большим окном. Он видел, что приближался восход солнца. Прошло уже несколько десятков лет с тех пор, как он в последний раз посещал Сан-Франциско. Стоило поехать вдоль побережья, и он мог бы укрыться в любой из тысяч бухт. Направиться на север, и можно не останавливаться, пока не упрешься в Ледовитый океан. Зачем повторять давно пройденное на Эль-Кэпе? Он мог забрать Рэйчел и уйти в мир, вооружившись кредитной карточкой «Visa» и картой.
Все так же стоя спиной к зданию, он погружал руку в туман, то разжимая, то сжимая кулак. Рука казалась то молодой, то старой.
Площадки для стоянки автомобилей были почти пусты. Стоял очередной калифорнийский октябрь, являвшийся воплощением Армагеддона. На всем протяжении побережья случались землетрясения, пылали пожары, происходило множество наводнений. И еще он со дня возвращения непрерывно ощущал тяжелые признаки нарастания терроризма. Американцы всегда были любителями путешествий, но теперь они засели в своих домах, выходя только в ближайшие окрестности; их города производили впечатление осажденных. Авиалинии пребывали на грани банкротства. Туристская промышленность двигалась к краху.
Там, куда не доставал свет из окон, шуршали ночные животные, подбиравшие мусор, старательно выискивавшие все, что бросали люди. Он отчетливо представлял себе их меню: крошки от сэндвичей, съеденных на ходу или во время коротких привалов, окурки сигарет, выплюнутая жевательная резинка, обертки от лейкопластыря с изображениями людей-Х и диснеевских персонажей, пленка, содранная с новых наклеек на бампер с надписями «Йосемит – сокровище Запада» и «Вперед, на скалы!», и оброненные банкноты-иены, и даже просоленные от пота палки, брошенные пешеходами. Палки вызвали в его памяти образ Джошуа.
«Где же Льюис и Рэйчел?»
Он скрестил руки на груди. Рукава его роскошной новой непромокаемой штормовки похрустывали, сминаясь. Испытывая некоторую неловкость, он опустил руки и увидел свои туристские ботинки «найк» с высокими берцами королевского пурпурного цвета. Нужно было взять старое снаряжение, подумал он. Вещи, заслужившие достойную репутацию и познавшие борьбу с высотами, наподобие его старого рюкзака. А он поперся по магазинам.
Внезапно во тьме заорало какое-то животное – негромкий, но очень резкий, пронзительный визг. Хью затаил дыхание и прислушался. Визг сделался еще выше, а потом резко оборвался. Он представил себе, как полетели в стороны клочья меха.
Ему самому казалось, будто его режут живьем.
Рассвет, конечно, сломает чары. Хрустальный лес всегда тает. Туман рассеивается. Птицы начинают петь.
Темноту прорезал свет фар. Хью поднял рюкзак. Он подсознательно ожидал, что Льюис будет высовываться из пассажирского окна, как охотничья собака, но окно было закрыто. Когда Хью открыл заднюю дверцу, забибикала сигнализация.
За рулем сидела Рэйчел. Она не стала здороваться с ним. Льюис повернулся, чтобы улыбнуться ему, но в зеленом свете от приборного табло его лицо показалось донельзя утомленным, как будто он не спал несколько ночей.
Уже через считанные секунды немногочисленные огни цивилизации остались позади. В тумане стали появляться просветы. Хью посмотрел в окно и увидел звезды, мерцающие, как дульные огоньки снайперских винтовок.
Дорога свернула. Ночное небо на две трети закрыла снизу непроглядно черная масса. Это показалось плечо Эль-Кэпа. Тут же к дороге кинулись деревья и загородили эту черную тень. Но Хью ощущал ее присутствие на севере и сверху; так кусок железа ощущает, что где-то неподалеку находится мощный магнит.
Существуют предметы настолько большие и грозные, что их принимаешь за эталоны, устанавливающие масштаб мира. Одним из таких и был Эль-Кэп. Из рукотворных порождений человека, а не сил природы ближе всех к нему могла бы быть война. Но война в конечном счете, казалась Хью прежде всего проявлением нехватки воображения, тогда как Эль-Кэп олицетворял собой его избыток.
Так же внезапно, как происходили здесь все смены пейзажа, слева от дороги открылся большой луг. Он казался закоченевшим и походил на неудачный поляроидный снимок. Высохшая осенняя трава торчала сухой обесцвеченной щеткой. В дальнем свете фар была видна группа людей и несколько автомашин. Издалека все это больше всего походило на еще одну группу восходителей, готовых сняться с лагеря.
– Чересчур многолюдно для одиночества, – пробормотал Льюис.
– Скала велика, – отозвался Хью.
По челу Эль-Кэпа проходило множество маршрутов, и вероятность того, что эта компания тоже шла на Анасази, была очень мала. Но если это все же так, то дело плохо. Даже от одной только мысли о том, что придется конкурировать с кем-то за право пройти своим собственным маршрутом, у Хью портилось настроение. Он прилетел из другого полушария совсем не для того, чтобы уворачиваться от падающего сверху снаряжения и толкаться локтями на стене с незнакомыми людьми.
Очень скоро Хью распознал зеленые вездеходы администрации парка, а потом и некоторые лица.
– Это команда горноспасателей, – сказал он.
Рэйчел сбавила скорость и остановила машину на засыпанной гравием обочине.
– Они все еще заняты поисками? – удивилась она.
Все трое вышли из машины и направились к рейнджерам, среди них оказалось и несколько представителей Национальной гвардии. Нынче утром Хью смог определить, кто из них причастен к службе «восемьдесят». У этих не было портупей и оружия.
– Гласс? – осведомился приземистый коренастый мужчина, один из вчерашних рейнджеров.
На груди у него висел бинокль, что показалось Хью странным. Вокруг было черно как смоль.
– Доброе утро, – приветствовал его Хью. Они обменялись рукопожатием. – Все еще ничего?
До него донесся запах горючего. Кто-то возился с мотором.
– Подонок умудрился очень здорово запрятать тело, – сказал рейнджер. – Но какие-то туристы сообщили, что видели его.
Рэйчел придвинулась поближе и навострила уши. Льюис попытался загородить ей дорогу.
– Значит, вы нашли ее, – сказал Хью.
Рейнджер отрицательно покачал головой.
– Это другая из их группы – на веревке. Пара из Флориды заметила ее вчера вечером, когда выезжала из парка. Они подумали, что все нормально, просто альпинист на стене. А потом услышали в последних известиях о несчастном случае. Позвонили нам около полуночи. Охрана до сих пор пытается придумать, как поднять туда кого-нибудь из своих главных шишек.
– Попробуйте еще разок, – сказал кто-то.
Рядом взревел генератор. Солдаты потащили огромный кусок брезента, явив миру мощный прожектор, установленный на трейлере. Щелкнул выключатель, и вспыхнул ослепительный свет, как будто на лугу появился двойник солнца. Хью понял, что о ночном зрении придется забыть надолго.
Прожектор сдвинулся с места. Полоса белого света прошлась по лугу и деревьям, словно луч смерти из комикса про Флэша Гордона. Во времена, которые можно назвать по-настоящему старинными, рейнджеры для развлечения туристов спускали по Йосемитскому водопаду пылающие бревна. Льюис долго носился с идеей использовать скальные стены в качестве гигантского киноэкрана для автомобилистов. Он хотел показывать фильмы про альпинистов, что же еще. Это было задолго до появления «Санкции Айгера», когда выбор был очень невелик: «Третий человек на горе» Уолта Диснея, «Гора» Спенсера Трейси и научно-фантастический фильм о йети. Ночами он рассуждал, что они могли бы показывать на Эль-Кэпе слайд-фильмы об Эль-Кэпе.
Луч нарисовал на отвесной скале огромное пятно, отчего каменная громадина сделалась еще громаднее. Хью слышал, как сотрудники службы «Восемьдесят» пытались указывать солдатам, куда смотреть. Те в ответ требовали убрать руки. Круг света с минуту бесцельно блуждал, высвечивая детали, очень много говорящие альпинистам, но кажущиеся совершенно бессмысленными непрофессионалам. Наконец операторы сумели сориентироваться, и луч пополз вверх, совершая рывки по несколько футов.
Рейнджер поднял бинокль. Все взгляды сосредоточились на круге. Как будто множество народу одновременно заглядывало в гигантский и очень неудобный микроскоп.
Хью напряженно прослеживал трещины и выступы, по которым мог проходить маршрут женской группы. Но без бинокля (хотя, вероятно, и с ним тоже) стена распадалась на большие пятна, лишенные всяких зацепов. Дважды спасатели сбивались с направления на этих гладких участках и вынуждены были вновь обшаривать скалу прожектором в поисках трещин, чтобы восстановить логику скалолазов.
А эту логику, единожды обнаружив, уже невозможно было упустить.
Она висела вниз головой на конце страховочной веревки. Спасатели возбужденно заговорили, сравнивая свои впечатления и обмениваясь мнениями. Она казалась слишком неподвижной для того, чтобы быть живой. Свет прожектора поднялся вдоль тонкой черточки веревки туда, где она уходила в Глаз Циклопа. Луч ударил в углубление, но никаких признаков присутствия там третьей женщины увидеть не удалось. Возможно, она лежала в лесу где-нибудь неподалеку. Рейнджер опустил бинокль.
– Вы позволите? – спросил у него Хью.
В бинокль он увидел, что женщина запуталась в веревке. Легкий ветерок мягко раскачивал ее взад-вперед. Тело было видно намного хуже, чем тень – совершенно черную на блестящем белом камне.
– Ничего не понимаю, – сказал Хью. – Как я мог не заметить ее вчера? Был прямо внизу и не видел.
– Никто из нас не видел, – ответил рейнджер. – Возможно, они попытались самостоятельно эвакуироваться после наступления темноты. Возможно, у них стряслась еще одна беда.
Кто-то щелкнул выключателем мегафона и под стеной прогремел голос:
– Кэсс! Анди! Кьюба! – Не два, а три имени.
Только тут Хью с изумлением понял, что все еще не известно, чье же тело он нашел вчера. Мегафон много раз повторял унылый перечень – три отчетливых коротких слова.
– Днем по лугу будет не пройти, – сказал рейнджер. – Один труп пропал, второй висит на веревке. Стервятники из реалити-шоу слетаются на такие вещи, как мухи на дерьмо.
Хью перевел взгляд на Рэйчел и увидел, что ее лицо окаменело от гнева.
– Как скоро вы сможете добраться до нее? – спросил Хью.
Он знал, что администрация парка будет действовать со всей возможной быстротой не только для поддержания своей репутации, но и из истинно гуманных побуждений. На Айгере произошел получивший печальную известность случай, когда погибший немецкий альпинист провисел в недоступном месте почти год. Но известным этот случай стал лишь потому, что произошел в таком людном месте. Высочайшие пики, особенно Эверест, очень походили на оставшиеся без присмотра кладбища – целые трупы и оторванные части валялись повсюду, со всех сторон горы. В одной экспедиции Хью видел, как альпинисты из полудюжины стран шли мимо мертвого француза, сидевшего, как на троне, в куске идеально прозрачного льда рядом с тропой. Он находился там так давно, что превратился в ориентир. На тех высотах, чтобы похоронить кого бы то ни было, требовалось слишком много времени и сил, поэтому погребения удостаивались лишь те, кто так или иначе попадал в низины. Обычно это случалось через много лет после смерти.
– Одна команда уже находится на пути к вершине, – сказал рейнджер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33