Потом они заметили наши факелы.
– Американец! – крикнул бин Садр, его слова эхом разнеслись над водой. – Тот, кто убьет его, получит двойной куш! А другую двойную долю я дам тому, кто доставит мне женщину!
А где же Силано?
Не удержавшись, я вызывающе погрозил мерзавцу его же посохом, что подействовало на него, словно красная тряпка на быка.
Бин Садр и двое его приспешников, прыгнув в алебастровую лодчонку, едва не перевернули ее, но все же она выправилась и по инерции заскользила в нашу сторону. Вторая троица просто вошла в холодную воду и быстро поплыла к берегу.
Не имея другого выбора, мы бросились к спускающемуся туннелю. Он вроде бы также следовал в восточном направлении, но углублялся в скальную известняковую породу. Я с ужасом представлял себе тупиковый коридор типа того, что мы осматривали с Наполеоном. Однако теперь мы слышали другой усиливающийся звук, глухой и гулкий рев бегущей подземной реки.
Может быть, именно она вынесет нас на свободу!
Вскоре мы оказались в пещере, почти точно описанной Данте. Коридор закончился каменной площадкой, выступавшей в очередной пещерный зал, слабо освещенный огненно-красными отблесками. Источник света находился в такой глубокой и туманной яме, что я не смог разглядеть ее дна, хотя из глубины исходил неровный свет, подобный вспыхивающим от ветра углям. Он явно имел какую-то неземную природу и пульсировал, точно сердце самого Гадеса. Песчаный, усыпанный щебнем склон подходил к самым краям освещенной изнутри бездонной ямы. А в ее глубине что-то зловеще двигалось, тяжеловесное и неповоротливое. Над этой пропастью изгибался потрескавшийся и выщербленный каменный мостик, не имевший никаких перил или парапетов. Он был покрыт синими глазурованными плитками с желтыми звездами, словно выгнутый и перевернутый купол храма. Стоит соскользнуть с него вниз, и все будет кончено раз и навсегда.
Второй конец моста выходил на широкую площадку влажно поблескивающих гранитных ступеней. По ним в яму сбегали струи воды, от которых, вероятно, и поднимался туманный пар. Именно оттуда, с гранитных ступеней, доносился шум речного потока. Самого его пока не было видно, но я подозревал, что за мостом в дальнем конце пещеры есть коридор, который выведет нас к подземному рукаву Нила. И к тому коридору должен привести нас ряд мокрых гранитных ступеней, и он явно находится выше платформы, на которой мы пока стояли, и сейчас настолько заполнен водой, что часть ее сливается в яму.
– Вот наш выход, – сказал я. – Нам осталось лишь опередить остальных.
Уже слыша позади гулкие шаги преследователей, я решительно ступил на мостик.
Вдруг одна из звездных плиток сдвинулась, и я, провалившись ногой в открывшееся отверстие, едва не свалился с горбатого моста в пропасть. Каким-то чудом мне удалось ухватиться за крайние камни и забраться на соседнюю плиту. Улетевшая вниз синяя плитка с громким ударом достигла дна. Я глянул в красноватую туманную глубину. Что же за монстр ворочается в этой пропасти?
– Клянусь славой форта Тикондерога, по-моему, там внизу выводок чудовищных змей, – потрясенно сказал я, осторожно поднимаясь на ноги и отступив назад.
А крики арабов становились все ближе.
* * *
– Там же ловушки, Итан, для уничтожения незваных гостей. Это не простой мост.
– Я уже догадался.
– Почему же они отобразили на плитах моста небо? Потому что здесь мы в перевернутом мире, или потому… нам нужен диск медальона! Он у тебя?
После того как Астиза предотвратила его падение с пирамиды, я сунул диск в свой карман. В качестве памятного подарка обо всех наших злоключениях. Я вновь вытащил медальон и передал ей.
– Смотри, – воскликнула она. – Вот же созвездие Дракона. Полярная звезда была ни при чем, Итан. Эти дырочки подсказывают нам верные плиты для перехода. – И прежде чем я успел предложить обсудить это предположение, она проскочила мимо меня и встала на одну из плит горбатого мостика. – Надо вставать только на те звезды, что входят в это созвездие!
– Погоди! А что, если ты ошибаешься?
Прогремел выстрел, и выпущенная из мушкета пуля, просвистев по пещере, отскочила от каменного свода. Бин Садр начал атаку.
– А у нас разве есть выбор?
Я последовал за Астизой, используя для равновесия змеиный посох.
Мы едва начали переправу, когда арабы гурьбой вбежали в пещеру и, подобно нам, замерли на краю ямы в благоговейном ужасе перед зловещим очарованием огненной бездны. Наконец, опомнившись, один из них бросился вперед, крикнув: «Сейчас я поймаю эту стерву!» Но уже на втором шаге коварная плитка неожиданно выскользнула из-под его ног, и он упал не так удачно, как я. Он рухнул на мост всем телом, перекатился на бок и, не успев ухватиться за край, полетел вниз вместе с осыпающимися каменными облаками. Осторожно приблизившись к краю выступа, арабы глянули вниз. Движение в туманной глубине вдруг стало явно быстрее, и вопль жертвы мгновенно оборвался.
– Погодите! – сказал бин Садр. – Не стреляйте пока в них! Поняли? Мы должны пройти по их следам. – Он следил за мной так же старательно, как я следил за Астизой. Потом он прыгнул и успешно приземлился на ту плиту, с которой сошел я. – Делайте как я!
Словно в некоем причудливом танце, все мы подражали прыжкам ведущей нас женщины. Сделав ошибку, с воплем полетел в яму второй араб вместе с очередной звездной плитой, а мы все потрясенно замерли на мгновение.
– Нет-нет, ступайте вон на ту! – с яростным жестом крикнул бин Садр остальным бандитам.
И наша игра со смертью возобновилась.
Даже оказавшись на середине моста, я не смог разглядеть дно пропасти. Что там, внизу, – вулканический кратер? И пирамиду построили для того, чтобы скрыть его ужасную пасть?
– Итан, скорей! – взмолилась Астиза.
Она дожидалась меня, чтобы сделать очередной шаг на правильную звездную плиту, несмотря на то что бин Садр тоже успевал следить за ее передвижениями. И вот, пошатываясь от напряжения, мы достигли залитых водой гранитных ступеней, и я сделал последний прыжок, приземлившись на путеводную звезду. Торжествуя, я перешагнул на гранитную лестницу и, развернувшись, перехватил поудобнее посох бин Садра, решив пронзить его хозяина. Лучше бы он все-таки сделал неверный шаг!
Но нет, он неуклонно шел вперед, сверкая глазами.
– Теперь вам некуда бежать, американец. Если вернешь мне посох, я сохраню тебе жизнь, и ты сможешь посмотреть, как мы повеселимся с твоей шлюхой.
Он находился уже в нескольких шагах от ступеней, а за ним маячила троица его уцелевших помощничков. Если все они набросятся на меня, то я пропал.
Араб помедлил.
– Ну что, сдаешься?
– Иди к дьяволу.
– Тогда стреляйте в него, – приказал бин Садр. – Я запомнил, на какие плитки надо ступать.
Стволы мушкетов и пистолетов тут же направились в мою сторону.
– Ладно, держи, – крикнул я.
Посох полетел в его сторону, но ему пришлось подпрыгнуть, чтобы дотянуться до него. Непроизвольно вскинув руки, он наклонился в сторону и, изогнувшись со стремительностью змеи, схватил оружие, но одновременно опрометчиво сделал шаг в сторону для устойчивости.
Краеугольный камень у основания моста мгновенно перевернулся.
Арабы застыли, слушая, как большой обломок падает в бездну, отскакивая от скрытых в кровавом тумане стен.
Потом послышался скрежет разъезжающихся плит, и мы с Астизой глянули вниз. Лишившись опорного камня, мост начал разваливаться. Все последние плиты поочередно рухнули вниз, соединение моста с гранитными ступенями нарушилось, и повисший в воздухе край начал неумолимо обваливаться в пропасть. Бин Садр совершил фатальную ошибку. Его бандиты заорали и в панике бросились обратно к спасительному выступу. Но от ужаса они уже не обращали внимания, куда ступали, и еще несколько плит коварно перевернулось.
Бин Садр прыгнул на первую гранитную ступень.
Если бы он бросил посох, то допрыгнул бы до нее или по крайней мере надежно ухватился за ее край или за мою ногу, чтобы утащить меня вниз за собой. Но он слишком долго не решался расстаться с любимым оружием. Его раненое плечо еще давало о себе знать, а сила одной здоровой руки не могла удержать его на мокрой гранитной ступени. Но, соскальзывая вниз, он упорно стремился выбраться на ступени вместе со своим посохом. Наконец, бросив его, он едва успел ухватиться за каменный выступ, предотвратив дальнейшее скольжение. Его оружие исчезло в тумане. А сам он болтался на краю обрыва, пытаясь найти хоть какую-то опору для ног, при этом его поливали струи воды, растворяющейся в розовой облачности. Мост тем временем продолжал стремительно обваливаться, увлекая дико орущих бандитов в адскую бездну. Все они полетели туда, молотя руками по воздуху. Я видел, как они скрылись в сырой мгле.
Бин Садр упорно висел на краю, с ненавистью взирая на Астизу.
– С каким наслаждением я отправил бы эту шлюху вслед за ее парижской предшественницей, выпустив наружу кишки, – прошипел он.
Вооружившись томагавком, я подполз к его пальцам.
– Получай, мерзавец, за Тальма, Еноха, Минетту и всех остальных твоих безвинных жертв. Надеюсь, ты встретишься с ними в ином мире.
Я взмахнул топориком.
Он плюнул в мою сторону.
– Я буду ждать тебя там.
И он сорвался с обрыва.
Стремительно съехав по крутому склону, он ударился о песчаный откос и беззвучно провалился в клубы красного тумана. Его падение сопровождал легкий обвал щебня. Потом наступила тишина.
– Он погиб? – прошептала Астиза.
Не слыша его криков, я со страхом подумал, не удалось ли паршивцу найти какую-то лазейку и избежать гибели. Я пристально вглядывался в туманную даль. Там, внизу, что-то двигалось, но все звуки заглушал шум потока, льющегося по гранитной лестнице. Но вот до нас стали доноситься слабые поначалу стоны и крики.
Побывав в сражениях, я отлично научился различать угрожающие воинственные крики и вопли раненых. Но они имели очень мало общего с этими странными потусторонними воплями такого полнейшего ужаса, что у меня самого свело живот от страха перед вызывавшим их монстром или целым выводком чудовищ. Несмолкающие крики иногда взлетали до визга, и среди них я с уверенностью узнал голос Ахмеда бин Садра. Несмотря на ненависть к этому человеку, я невольно содрогнулся. Он пережил ужас проклятия.
– Апоп, – сказала Астиза. – Змеиный бог подземного мира. Он встретился с тем, кому поклонялся.
– Это же миф.
– Ты уверен?
Прошла, казалось, целая вечность, и крики сменились безумным бормотанием. Наконец прекратилось и оно. Мы остались одни.
Я дрожал от страха и холода. Лишенные всех путей отступления, мы тесно прижались друг к другу в кромешной темноте, озаряемой лишь тусклым красным светом, который шел из ямы. Слегка придя в себя, мы решили подняться по гранитной лестнице, которую омывали воды, хранившие запах Нила. Какое еще испытание уготовано нам в этом подземном лабиринте? У меня уже не было сил – силы воли, как сказал бы Наполеон, – думать о дальнейшей судьбе.
Мы достигли желоба, подходившего к верхней ступени лестницы. Нильские воды изливались из какой-то трубы в стене пещеры, наполняя до краев каменный желоб, и исчезали в другом туннеле, начинавшемся от края лестницы. Противостоять этому стремительному течению было невозможно. Единственный путь на свободу, скорее всего, лежал в том направлении, куда текла вода, – в темный водосток.
Насколько я видел, бурный поток полностью вытеснил воздух из узкого туннеля.
– Почему-то мне не верится, что Моисей вышел именно этим путем.
Глава 24
– Воспитываясь в семье фараона, Моисей знал секреты этой подземной гробницы, – сказала Астиза. – И он, естественно, не стал приводить в действие гранитные затворы, как глупый Силано. Он выбрался наверх по одному из наклонных туннелей.
– И при низком уровне воды этот канал наверняка мог бы стать дополнительным путем спасения, – заметил я. – Но вход в пирамиду открывается только во время половодья, и потому сейчас он заполнен до краев. Там будет нечем дышать. Входя сюда, человек должен был знать верный путь выхода, иначе он попадал в западню.
– Но зачем тогда понадобилось сооружать тот мост, проверяя наши знания о расположении звезд в созвездии Дракона? – удивленно сказала Астиза. – Наверное, тот, кто знал, как устроены эти ловушки, все-таки мог выйти этим путем. Похоже, он служил последним средством спасения для самих древних строителей на тот случай, если чье-то ошибочное действие заключит их в западню. Я думаю, нам дается заключительное испытание веры, и тогда мы окажемся на свободе.
– Надеюсь, ты не собираешься пронестись по этой сточной трубе до самого Нила.
– А что, разве лучше торчать здесь, медленно умирая?
Она вновь уловила самую суть нашего положения. Можно, конечно, завершить наши дни на этих мокрых ступенях, размышляя о рухнувшей переправе и верхних гранитных преградах, а можно, рискнув всем на свете, нырнуть во тьму водостока. Мудрый Тот явно обладал и чувством юмора. Что, в общем-то, терять беглому преступнику с бесполезным сломанным медальоном, обнаружившему, что легендарную книгу уже стащил три тысячи лет тому назад пустынный пророк, усталому, разбитому, влюбленному и сказочно богатому… если, конечно, он сумеет когда-нибудь продать висевшие на нем сокровища. В любых путешествиях нас порой подстерегают чудеса.
– Удушение гораздо быстрее смерти от голода, – согласился я.
– Ты утонешь, если не сбросишь большую часть побрякушек.
– Ты что, шутишь? Если мы решимся нырнуть в эту воду, то, уж наверное, дальше свод туннеля станет выше. А может, и выход в Нил совсем близко. Стоило ли забираться в такую даль, чтобы вернуться с пустыми руками?
– Неужели ты не знаешь, чем занять руки? – с озорной улыбкой спросила она.
– Ну, не считая тебя. – Похоже, мы уже стали неразлучной парочкой; именно в таких случаях обычно начинаешь следить за словами. – Я лишь имел в виду, что хорошо бы у нас был начальный капитал, когда вернемся в земной мир.
– Для начала нужно добраться туда живыми.
– Что ж, давай попытаем счастья. – Я глянул в темную толщу воды. – Но перед тем как пытать его, хочу поцеловать тебя. Просто на случай, вдруг это будет наш последний поцелуй.
– Разумная предусмотрительность.
Я так и сделал.
Она так пылко ответила на мой поцелуй, что у меня возникло множество новых, самых разнообразных желаний.
– Нет. – Она развела в сторону мои жадные руки. Это вознаграждение будет ждать тебя на другой стороне. Поверь мне, Итан.
Ни секунды не раздумывая, она вскочила на низкий парапет и, подняв фонтан брызг, нырнула в бурный поток. В тот миг, когда ее голова входила в заполненный водой туннель, она сделала последний вдох и исчезла.
Клянусь шпорами Пола Ревира, она поистине отважная женщина! И будь я проклят, если останусь один в этой могиле. В общем, не мудрствуя лукаво, я нырнул в воду вслед за ней, но вместо того, чтобы плыть, как поплавок, опустился на дно желоба, как свинцовое грузило.
Как вы понимаете, во всем были виноваты сокровища.
Более беспомощной, наверное, бывает только крыса в дымоходе или пуля в стволе. Я вытянул руку, надеясь ухватиться за край свода и глотнуть воздуха, но не достал. Меня тащило ко дну, точно самоубийцу с камнем на шее. Проклиная свою судьбу, я начал срывать с себя тяжелые ожерелья, освобождать карманы от драгоценных камней и стаскивать браслеты. Сбросил и пояс, достойный царского выкупа, и ножные браслеты, стоившие целого поместья. Кольца слетели с моих пальцев, как хлебные крошки. Все эти сокровища будут утрачены навеки, если кому-то не повезет найти их на дне Нила или в брюхе убитого крокодила. Однако с каждой сброшенной побрякушкой я становился более плавучим. Вскоре я оторвался от дна и понесся дальше вблизи потолка коварной трубы, обдирая об него руки, в надежде нащупать хоть какую-то нишу и глотнуть воздуха, поскольку мои сдавленные легкие уже готовы были взорваться. «Не дышать! – мысленно кричал я сам себе. – Еще немного потерпи. Еще немного…»
И еще.
Долго же я избавлялся от сокровищ.
Последнее украшение соскользнуло вниз.
Запасы воздуха в моих легких совсем иссякли, уши ломило, и я ничего не видел во мраке.
Больше всего я боялся столкнуться с безжизненным телом Астизы и в отчаянии вздохнуть полной грудью, вобрав в себя нильскую водицу. И напротив, мысль о том, что она ждет меня впереди, поддерживала решимость продержаться до конца. Испытание веры!
В последний раз я уже без надежды вытянул руку вверх, готовый опять упереться в мокрый камень, и она вошла…
В пустоту!
Моя голова вынырнула на поверхность, и я с наслаждением заглотнул порцию воздуха. Его затхлость показалась мне волшебным ароматом. Вокруг по-прежнему была кромешная тьма, но я отдышался и вновь набрал полные легкие воздуха. Больно ударившись о каменный потолок, я погрузился обратно в воду и понесся дальше по этой, похоже, бесконечной, беспрерывной подземной трубе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– Американец! – крикнул бин Садр, его слова эхом разнеслись над водой. – Тот, кто убьет его, получит двойной куш! А другую двойную долю я дам тому, кто доставит мне женщину!
А где же Силано?
Не удержавшись, я вызывающе погрозил мерзавцу его же посохом, что подействовало на него, словно красная тряпка на быка.
Бин Садр и двое его приспешников, прыгнув в алебастровую лодчонку, едва не перевернули ее, но все же она выправилась и по инерции заскользила в нашу сторону. Вторая троица просто вошла в холодную воду и быстро поплыла к берегу.
Не имея другого выбора, мы бросились к спускающемуся туннелю. Он вроде бы также следовал в восточном направлении, но углублялся в скальную известняковую породу. Я с ужасом представлял себе тупиковый коридор типа того, что мы осматривали с Наполеоном. Однако теперь мы слышали другой усиливающийся звук, глухой и гулкий рев бегущей подземной реки.
Может быть, именно она вынесет нас на свободу!
Вскоре мы оказались в пещере, почти точно описанной Данте. Коридор закончился каменной площадкой, выступавшей в очередной пещерный зал, слабо освещенный огненно-красными отблесками. Источник света находился в такой глубокой и туманной яме, что я не смог разглядеть ее дна, хотя из глубины исходил неровный свет, подобный вспыхивающим от ветра углям. Он явно имел какую-то неземную природу и пульсировал, точно сердце самого Гадеса. Песчаный, усыпанный щебнем склон подходил к самым краям освещенной изнутри бездонной ямы. А в ее глубине что-то зловеще двигалось, тяжеловесное и неповоротливое. Над этой пропастью изгибался потрескавшийся и выщербленный каменный мостик, не имевший никаких перил или парапетов. Он был покрыт синими глазурованными плитками с желтыми звездами, словно выгнутый и перевернутый купол храма. Стоит соскользнуть с него вниз, и все будет кончено раз и навсегда.
Второй конец моста выходил на широкую площадку влажно поблескивающих гранитных ступеней. По ним в яму сбегали струи воды, от которых, вероятно, и поднимался туманный пар. Именно оттуда, с гранитных ступеней, доносился шум речного потока. Самого его пока не было видно, но я подозревал, что за мостом в дальнем конце пещеры есть коридор, который выведет нас к подземному рукаву Нила. И к тому коридору должен привести нас ряд мокрых гранитных ступеней, и он явно находится выше платформы, на которой мы пока стояли, и сейчас настолько заполнен водой, что часть ее сливается в яму.
– Вот наш выход, – сказал я. – Нам осталось лишь опередить остальных.
Уже слыша позади гулкие шаги преследователей, я решительно ступил на мостик.
Вдруг одна из звездных плиток сдвинулась, и я, провалившись ногой в открывшееся отверстие, едва не свалился с горбатого моста в пропасть. Каким-то чудом мне удалось ухватиться за крайние камни и забраться на соседнюю плиту. Улетевшая вниз синяя плитка с громким ударом достигла дна. Я глянул в красноватую туманную глубину. Что же за монстр ворочается в этой пропасти?
– Клянусь славой форта Тикондерога, по-моему, там внизу выводок чудовищных змей, – потрясенно сказал я, осторожно поднимаясь на ноги и отступив назад.
А крики арабов становились все ближе.
* * *
– Там же ловушки, Итан, для уничтожения незваных гостей. Это не простой мост.
– Я уже догадался.
– Почему же они отобразили на плитах моста небо? Потому что здесь мы в перевернутом мире, или потому… нам нужен диск медальона! Он у тебя?
После того как Астиза предотвратила его падение с пирамиды, я сунул диск в свой карман. В качестве памятного подарка обо всех наших злоключениях. Я вновь вытащил медальон и передал ей.
– Смотри, – воскликнула она. – Вот же созвездие Дракона. Полярная звезда была ни при чем, Итан. Эти дырочки подсказывают нам верные плиты для перехода. – И прежде чем я успел предложить обсудить это предположение, она проскочила мимо меня и встала на одну из плит горбатого мостика. – Надо вставать только на те звезды, что входят в это созвездие!
– Погоди! А что, если ты ошибаешься?
Прогремел выстрел, и выпущенная из мушкета пуля, просвистев по пещере, отскочила от каменного свода. Бин Садр начал атаку.
– А у нас разве есть выбор?
Я последовал за Астизой, используя для равновесия змеиный посох.
Мы едва начали переправу, когда арабы гурьбой вбежали в пещеру и, подобно нам, замерли на краю ямы в благоговейном ужасе перед зловещим очарованием огненной бездны. Наконец, опомнившись, один из них бросился вперед, крикнув: «Сейчас я поймаю эту стерву!» Но уже на втором шаге коварная плитка неожиданно выскользнула из-под его ног, и он упал не так удачно, как я. Он рухнул на мост всем телом, перекатился на бок и, не успев ухватиться за край, полетел вниз вместе с осыпающимися каменными облаками. Осторожно приблизившись к краю выступа, арабы глянули вниз. Движение в туманной глубине вдруг стало явно быстрее, и вопль жертвы мгновенно оборвался.
– Погодите! – сказал бин Садр. – Не стреляйте пока в них! Поняли? Мы должны пройти по их следам. – Он следил за мной так же старательно, как я следил за Астизой. Потом он прыгнул и успешно приземлился на ту плиту, с которой сошел я. – Делайте как я!
Словно в некоем причудливом танце, все мы подражали прыжкам ведущей нас женщины. Сделав ошибку, с воплем полетел в яму второй араб вместе с очередной звездной плитой, а мы все потрясенно замерли на мгновение.
– Нет-нет, ступайте вон на ту! – с яростным жестом крикнул бин Садр остальным бандитам.
И наша игра со смертью возобновилась.
Даже оказавшись на середине моста, я не смог разглядеть дно пропасти. Что там, внизу, – вулканический кратер? И пирамиду построили для того, чтобы скрыть его ужасную пасть?
– Итан, скорей! – взмолилась Астиза.
Она дожидалась меня, чтобы сделать очередной шаг на правильную звездную плиту, несмотря на то что бин Садр тоже успевал следить за ее передвижениями. И вот, пошатываясь от напряжения, мы достигли залитых водой гранитных ступеней, и я сделал последний прыжок, приземлившись на путеводную звезду. Торжествуя, я перешагнул на гранитную лестницу и, развернувшись, перехватил поудобнее посох бин Садра, решив пронзить его хозяина. Лучше бы он все-таки сделал неверный шаг!
Но нет, он неуклонно шел вперед, сверкая глазами.
– Теперь вам некуда бежать, американец. Если вернешь мне посох, я сохраню тебе жизнь, и ты сможешь посмотреть, как мы повеселимся с твоей шлюхой.
Он находился уже в нескольких шагах от ступеней, а за ним маячила троица его уцелевших помощничков. Если все они набросятся на меня, то я пропал.
Араб помедлил.
– Ну что, сдаешься?
– Иди к дьяволу.
– Тогда стреляйте в него, – приказал бин Садр. – Я запомнил, на какие плитки надо ступать.
Стволы мушкетов и пистолетов тут же направились в мою сторону.
– Ладно, держи, – крикнул я.
Посох полетел в его сторону, но ему пришлось подпрыгнуть, чтобы дотянуться до него. Непроизвольно вскинув руки, он наклонился в сторону и, изогнувшись со стремительностью змеи, схватил оружие, но одновременно опрометчиво сделал шаг в сторону для устойчивости.
Краеугольный камень у основания моста мгновенно перевернулся.
Арабы застыли, слушая, как большой обломок падает в бездну, отскакивая от скрытых в кровавом тумане стен.
Потом послышался скрежет разъезжающихся плит, и мы с Астизой глянули вниз. Лишившись опорного камня, мост начал разваливаться. Все последние плиты поочередно рухнули вниз, соединение моста с гранитными ступенями нарушилось, и повисший в воздухе край начал неумолимо обваливаться в пропасть. Бин Садр совершил фатальную ошибку. Его бандиты заорали и в панике бросились обратно к спасительному выступу. Но от ужаса они уже не обращали внимания, куда ступали, и еще несколько плит коварно перевернулось.
Бин Садр прыгнул на первую гранитную ступень.
Если бы он бросил посох, то допрыгнул бы до нее или по крайней мере надежно ухватился за ее край или за мою ногу, чтобы утащить меня вниз за собой. Но он слишком долго не решался расстаться с любимым оружием. Его раненое плечо еще давало о себе знать, а сила одной здоровой руки не могла удержать его на мокрой гранитной ступени. Но, соскальзывая вниз, он упорно стремился выбраться на ступени вместе со своим посохом. Наконец, бросив его, он едва успел ухватиться за каменный выступ, предотвратив дальнейшее скольжение. Его оружие исчезло в тумане. А сам он болтался на краю обрыва, пытаясь найти хоть какую-то опору для ног, при этом его поливали струи воды, растворяющейся в розовой облачности. Мост тем временем продолжал стремительно обваливаться, увлекая дико орущих бандитов в адскую бездну. Все они полетели туда, молотя руками по воздуху. Я видел, как они скрылись в сырой мгле.
Бин Садр упорно висел на краю, с ненавистью взирая на Астизу.
– С каким наслаждением я отправил бы эту шлюху вслед за ее парижской предшественницей, выпустив наружу кишки, – прошипел он.
Вооружившись томагавком, я подполз к его пальцам.
– Получай, мерзавец, за Тальма, Еноха, Минетту и всех остальных твоих безвинных жертв. Надеюсь, ты встретишься с ними в ином мире.
Я взмахнул топориком.
Он плюнул в мою сторону.
– Я буду ждать тебя там.
И он сорвался с обрыва.
Стремительно съехав по крутому склону, он ударился о песчаный откос и беззвучно провалился в клубы красного тумана. Его падение сопровождал легкий обвал щебня. Потом наступила тишина.
– Он погиб? – прошептала Астиза.
Не слыша его криков, я со страхом подумал, не удалось ли паршивцу найти какую-то лазейку и избежать гибели. Я пристально вглядывался в туманную даль. Там, внизу, что-то двигалось, но все звуки заглушал шум потока, льющегося по гранитной лестнице. Но вот до нас стали доноситься слабые поначалу стоны и крики.
Побывав в сражениях, я отлично научился различать угрожающие воинственные крики и вопли раненых. Но они имели очень мало общего с этими странными потусторонними воплями такого полнейшего ужаса, что у меня самого свело живот от страха перед вызывавшим их монстром или целым выводком чудовищ. Несмолкающие крики иногда взлетали до визга, и среди них я с уверенностью узнал голос Ахмеда бин Садра. Несмотря на ненависть к этому человеку, я невольно содрогнулся. Он пережил ужас проклятия.
– Апоп, – сказала Астиза. – Змеиный бог подземного мира. Он встретился с тем, кому поклонялся.
– Это же миф.
– Ты уверен?
Прошла, казалось, целая вечность, и крики сменились безумным бормотанием. Наконец прекратилось и оно. Мы остались одни.
Я дрожал от страха и холода. Лишенные всех путей отступления, мы тесно прижались друг к другу в кромешной темноте, озаряемой лишь тусклым красным светом, который шел из ямы. Слегка придя в себя, мы решили подняться по гранитной лестнице, которую омывали воды, хранившие запах Нила. Какое еще испытание уготовано нам в этом подземном лабиринте? У меня уже не было сил – силы воли, как сказал бы Наполеон, – думать о дальнейшей судьбе.
Мы достигли желоба, подходившего к верхней ступени лестницы. Нильские воды изливались из какой-то трубы в стене пещеры, наполняя до краев каменный желоб, и исчезали в другом туннеле, начинавшемся от края лестницы. Противостоять этому стремительному течению было невозможно. Единственный путь на свободу, скорее всего, лежал в том направлении, куда текла вода, – в темный водосток.
Насколько я видел, бурный поток полностью вытеснил воздух из узкого туннеля.
– Почему-то мне не верится, что Моисей вышел именно этим путем.
Глава 24
– Воспитываясь в семье фараона, Моисей знал секреты этой подземной гробницы, – сказала Астиза. – И он, естественно, не стал приводить в действие гранитные затворы, как глупый Силано. Он выбрался наверх по одному из наклонных туннелей.
– И при низком уровне воды этот канал наверняка мог бы стать дополнительным путем спасения, – заметил я. – Но вход в пирамиду открывается только во время половодья, и потому сейчас он заполнен до краев. Там будет нечем дышать. Входя сюда, человек должен был знать верный путь выхода, иначе он попадал в западню.
– Но зачем тогда понадобилось сооружать тот мост, проверяя наши знания о расположении звезд в созвездии Дракона? – удивленно сказала Астиза. – Наверное, тот, кто знал, как устроены эти ловушки, все-таки мог выйти этим путем. Похоже, он служил последним средством спасения для самих древних строителей на тот случай, если чье-то ошибочное действие заключит их в западню. Я думаю, нам дается заключительное испытание веры, и тогда мы окажемся на свободе.
– Надеюсь, ты не собираешься пронестись по этой сточной трубе до самого Нила.
– А что, разве лучше торчать здесь, медленно умирая?
Она вновь уловила самую суть нашего положения. Можно, конечно, завершить наши дни на этих мокрых ступенях, размышляя о рухнувшей переправе и верхних гранитных преградах, а можно, рискнув всем на свете, нырнуть во тьму водостока. Мудрый Тот явно обладал и чувством юмора. Что, в общем-то, терять беглому преступнику с бесполезным сломанным медальоном, обнаружившему, что легендарную книгу уже стащил три тысячи лет тому назад пустынный пророк, усталому, разбитому, влюбленному и сказочно богатому… если, конечно, он сумеет когда-нибудь продать висевшие на нем сокровища. В любых путешествиях нас порой подстерегают чудеса.
– Удушение гораздо быстрее смерти от голода, – согласился я.
– Ты утонешь, если не сбросишь большую часть побрякушек.
– Ты что, шутишь? Если мы решимся нырнуть в эту воду, то, уж наверное, дальше свод туннеля станет выше. А может, и выход в Нил совсем близко. Стоило ли забираться в такую даль, чтобы вернуться с пустыми руками?
– Неужели ты не знаешь, чем занять руки? – с озорной улыбкой спросила она.
– Ну, не считая тебя. – Похоже, мы уже стали неразлучной парочкой; именно в таких случаях обычно начинаешь следить за словами. – Я лишь имел в виду, что хорошо бы у нас был начальный капитал, когда вернемся в земной мир.
– Для начала нужно добраться туда живыми.
– Что ж, давай попытаем счастья. – Я глянул в темную толщу воды. – Но перед тем как пытать его, хочу поцеловать тебя. Просто на случай, вдруг это будет наш последний поцелуй.
– Разумная предусмотрительность.
Я так и сделал.
Она так пылко ответила на мой поцелуй, что у меня возникло множество новых, самых разнообразных желаний.
– Нет. – Она развела в сторону мои жадные руки. Это вознаграждение будет ждать тебя на другой стороне. Поверь мне, Итан.
Ни секунды не раздумывая, она вскочила на низкий парапет и, подняв фонтан брызг, нырнула в бурный поток. В тот миг, когда ее голова входила в заполненный водой туннель, она сделала последний вдох и исчезла.
Клянусь шпорами Пола Ревира, она поистине отважная женщина! И будь я проклят, если останусь один в этой могиле. В общем, не мудрствуя лукаво, я нырнул в воду вслед за ней, но вместо того, чтобы плыть, как поплавок, опустился на дно желоба, как свинцовое грузило.
Как вы понимаете, во всем были виноваты сокровища.
Более беспомощной, наверное, бывает только крыса в дымоходе или пуля в стволе. Я вытянул руку, надеясь ухватиться за край свода и глотнуть воздуха, но не достал. Меня тащило ко дну, точно самоубийцу с камнем на шее. Проклиная свою судьбу, я начал срывать с себя тяжелые ожерелья, освобождать карманы от драгоценных камней и стаскивать браслеты. Сбросил и пояс, достойный царского выкупа, и ножные браслеты, стоившие целого поместья. Кольца слетели с моих пальцев, как хлебные крошки. Все эти сокровища будут утрачены навеки, если кому-то не повезет найти их на дне Нила или в брюхе убитого крокодила. Однако с каждой сброшенной побрякушкой я становился более плавучим. Вскоре я оторвался от дна и понесся дальше вблизи потолка коварной трубы, обдирая об него руки, в надежде нащупать хоть какую-то нишу и глотнуть воздуха, поскольку мои сдавленные легкие уже готовы были взорваться. «Не дышать! – мысленно кричал я сам себе. – Еще немного потерпи. Еще немного…»
И еще.
Долго же я избавлялся от сокровищ.
Последнее украшение соскользнуло вниз.
Запасы воздуха в моих легких совсем иссякли, уши ломило, и я ничего не видел во мраке.
Больше всего я боялся столкнуться с безжизненным телом Астизы и в отчаянии вздохнуть полной грудью, вобрав в себя нильскую водицу. И напротив, мысль о том, что она ждет меня впереди, поддерживала решимость продержаться до конца. Испытание веры!
В последний раз я уже без надежды вытянул руку вверх, готовый опять упереться в мокрый камень, и она вошла…
В пустоту!
Моя голова вынырнула на поверхность, и я с наслаждением заглотнул порцию воздуха. Его затхлость показалась мне волшебным ароматом. Вокруг по-прежнему была кромешная тьма, но я отдышался и вновь набрал полные легкие воздуха. Больно ударившись о каменный потолок, я погрузился обратно в воду и понесся дальше по этой, похоже, бесконечной, беспрерывной подземной трубе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52